Александр Невский — прародитель и нравственный фундамент Российского государства

Александр Невский — прародитель и нравственный фундамент Российского государства

П

прародителем Московского царства, которое в 1612 г. получило от «Совета всея земли» название «Великая Россия»1, князь Александр Ярославич Невский яв- лялся династически. Но в еще большей мере — нравственно. Именно его пример

был и остается фундаментальным для русского государственного самосознания.

В 2008 г. многих удивили итоги «всенародных выборов», проведённых телекана- лом «Россия» и Фондом «Общественное мнение» при участии ведущих политиков и учёных. Среди исторических личностей, оказавших наибольшее влияние на судьбу нашей страны, россияне уверенно остановили выбор на Александре, князе далеко- го XIII в. Самой ценимой и  символичной личностью российской истории оказался не один из великих правителей, не мыслитель, не учёный, даже не наш любимейший поэт А. С. Пушкин, стихи которого уже 150 лет учат наизусть в каждой школе России. Имя «Александр Ярославич Невский» было избрано первым именем России, с кото- рым мои сограждане связывают представления о своей стране2.

На Западе почтение и восторженное отношение россиян к святому князю-воину объясняют исключительно упорной государственной и церковной пропагандой, ко- торая веками велась по воле правящей династии его потомков. Немецкий историк Ф. Б. Шенк не поленился исписать 600 страниц, обосновывая этот тезис3. Он отлично выразил мнение Запада, что если убрать из здания русской истории и культуры этот закладной камень, то Россия рухнет, и вороны будут виться над ее развалинами. Однако в научном плане упорный немец не преуспел.

Прославление князя Александра, объявленного святым сразу после смерти, дей- ствительно способствовало поддержанию его славы. Но оно не было определяющим фактором исторической памяти о нём. Так же, как не увенчались успехом попытки

«свергнуть» Александра с пьедестала, предпринятые коммунистами после револю- ции 1917 г. и прозападными публицистами в конце XX в. На самом деле, Александр Невский выразил в своей жизни и решениях те идеалы и взгляд на мир, которые до сих пор остаются главными в самосознании русского народа. Попытка объяснить мировоззрение россиян тем, какие указания даёт очередная власть или как велит мыслить вошедший в моду автор, вызывает у наших соотечественников лишь удивление.

Образ святого князя выражает уверенность россиян в их способности в любых, самых тяжёлых условиях принимать решения на основе идеалов справедливости и добра. Он отрицает саму возможность национальной или религиозной нетерпимо- сти в России, утверждает идею её принципиальной открытости во взаимодействии народов и культур. Именно это свойство русской культуры, выраженной образом свя- того князя Александра, закономерно стало объектом новой, хорошо организованной атаки. В Историко-культурный стандарт, на котором построена новая (с 2015 г.) кон- цепция учебно-методического комплекса по отечественной истории, включен «При- мерный перечень «Трудных вопросов истории России». В нем 20 проблем, и одна из них обозначена как «Исторический выбор Александра Невского». Смысл его прост: оказывается, князь сделал для Восточной Руси выбор в пользу дикого некультурного Востока, в то время как мог предпочесть просвещенный Запад. Это утверждение опи- рается на немалую серию научных статей, утверждающих реальное существование такого «выбора».

1 Подробнее: Богданов А. П. 1612. Рождение Великой России. М., 2013.

2 Богданов А. П. Главное имя России: Александр Невский // Наука в России. 2010. № 6. С. 49–56.

3 Шенк Ф. Б. Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, нацио- нальный герой (1263–2000). М., 2007.

В исторической литературе конца XX — начала XXI в. действительно (и законо- мерно) много писали о драме Александра Ярославича, который якобы разрывался в выборе между Западом (что оценивалось положительно) и Востоком (как будто против Орды он мог воевать). В реальности противостоять военной силе Орды князь, как и все владыки Европы того времени, не мог. А попытки обратить его в католи- цизм являлись обманом, рассчитанным на завоевание крестоносцами опустошенных татарами русских земель. Именно на такой обман поддались великий князь Даниил Галицкий, литовский вождь Миндовг и братья Александра — Андрей и Ярослав. Спасая свои земли от неизбежного разорения Ордой, Александр смог сохранить мир с татарами. В отместку историки обвинили его за то, что он якобы «навел» Орду на Русь. Рассмотрев все имеющиеся факты и прочтя источники, можно убедиться, что это обвинение ложно. Александр не колебался в выборе между гибелью Русского государства, которую готовил Запад, и его спасением. А главное — нравственный ав- торитет был на его стороне.

Рассмотрим события по порядку. Завязка произошла в 1246 г. Великий князь Михаил Черниговский был убит в Орде, в ставке Батыя. Великий князь Ярослав Владимирский отравлен в Каракоруме, столице великого хана Монгольской импе- рии Гуюка. Оба они являлись политическими соперниками великого князя Дании- ла Галицкого. Склоняясь принять католичество, он оказал покровительство послу римского папы Плано Карпини, отправленного к  татарам  с  Лионского  собора (1245 г.).

До приезда Карпини в Орду Батый мирно принимал всех русских князей — своих вассалов. После появления папского посла убит был только Михаил, в глубокой тайне пославший митрополита Петра на Лионский собор. Петр призывал к объединению всех христианских сил против татар. «Они сильнее и подвижнее нас», правдиво го- ворил митрополит, и «намерены они весь мир себе подчинить»4. Вместо этого собор объявил крестовый поход против германского императора Фридриха II Штауфена, а в Орду направил посла5. Расплатившись головой Михаила, Карпини расчистил бу- дущему католическому королю Даниилу лишь половину пути к власти на Руси. Еще более бурную деятельность он, согласно отчету в папскую курию6, развернул в Ка- ракоруме. Властная мать Гуюк-хана не только отравила Ярослава, но и потребовала к себе его старшего сына Александра.

Александр не захотел принять бесславную смерть от яда, а Батый не отправил знаменитого воина к великому хану. Узнав об этом на обратном пути, Карпини вер- нулся к папе Иннокентию IV уже с новой агентурной разработкой. Представившись другом покойного Ярослава Всеволодовича, не отходившим от ложа умирающего ве- ликого князя, он выдвинул версию, что отец Александра на смертном одре склонился к покорности папе.

22 января 1248 г. римский папа положил эту версию в основу грамоты, адресован- ной Александру, с целью склонить его в католицизм. Смесь наглости и лицемерия этого текста такова, что читатель не поверит, если не привести текст этого документа целиком.

4 Протокол «Расследования о татарах» на Лионском соборе сохранился в Анналах Бёртонско- го монастыря. См.: Матузова В. И. Английские средневековые источники IX–XIII вв. М., 1979. С. 180–182.

5 Подробнее: Богданов А. П. Ледовое побоище или союз Европы? // Клио. Журнал для учёных. 2004. № 2 (25). С. 97–103; Он же. Ледовое побоище или союз Европы? // Воин. Военно-историче- ский журнал. 2004. № 17. С. 26–35 (иная редакция статьи).

6 Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в Восточ- ные страны. / Перевод А. И. Малеина. М., 1957.

Послание Александру Невскому от римского папы

«Благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому, Иннокентий епископ, раб рабов Божиих.

Отец грядущего века, князь мира, сеятель благочестивых помыслов, Спаситель наш Господь Иисус Христос окропил росою своего благословения дух родителя твоего, светлой памяти Ярослава и, с дивной щедростью явив ему милость познать себя, уготовил ему дорогу в пустыне, которая привела его к яслям господним, по- добно овце, долго блуждавшей в пустыне. Ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из Ордена миноритов, поверен- ного нашего, отправленного к народу татарскому, отец твой, страстно вожделев обра- титься в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, матери своей, через этого брата, в присутствии Емера, военного советника. И вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и счастливо не вырвала его из жизни.

Поелику он столь счастливо завершил свой жизненный путь, то надобно благоче- стиво и твердо уверовать в то, что, причисленный к сонму праведников, он покоится в вечном блаженстве там, где сияет немеркнущий свет бесконечный, где разливается благоухание, не исчезающее от дуновения ветра, и где постоянно пребывает он в объ- ятиях любви, в которой несть пресыщения.

Итак, желая, чтобы ты, как законный наследник отца своего, подобно ему обрел блаженство, мы, вроде той женщины из Евангелия, зажегшей светильник, дабы разы- скать утерянную драхму, разведываем путь, прилагая усердие и тщание, чтобы мудро привести тебя к тому же, чтобы ты смог последовать спасительной стезей по стопам своего отца, достойного подражания во все времена, и с такой же чистотою в сердце и правдивостью в уме предаться исполнению заветов и поучений Римской церкви, чтобы ты, покинув путь греха, ведущего к вечному проклятию, смиренно воссоеди- нился с той церковью, которая тех, кто ее чтит, несомненно, ведет к спасению прямой стезей своих наставлений.

Да не будет тобою разом отвергнута просьба наша (с которой обращаемся к тебе), исполняя наш долг, которая служит твоей же пользе; ибо весь спрос с тебя: чтобы убоялся ты Бога и всем сердцем своим его любил, соблюдая заветы его. Но, конечно, не останется сокрытым, что ты смысла здравого лишен, коль скоро откажешь в своем повиновении нам, мало того — Богу, чье место мы, недостойные, занимаем на земле. При повиновении же этом никто, каким бы могущественным он ни был, не посту- пится своею честью, напротив, всяческая мощь и независимость со временем умножа- ются, ибо во главе государств стоят те достойные, кто не только других превосходить желает, но и величию служить стремится.

Вот о чем светлость твою просим, напоминаем и ревностно увещеваем, дабы ты матерь Римскую церковь признал и ее папе повиновался, а также со рвением поощрял твоих подданных к повиновению апостольскому престолу, чтобы вкусить тебе от не- увядаемых плодов вечного блаженства. Да будет тебе ведомо, что, коль скоро при- станешь ты к людям, угодным нам, более того — Богу, тебя среди других католиков первым почитать, а о возвеличении славы твоей неусыпно радеть будем.

Ведомо, что от опасностей легче бежать, прикрывшись щитом мудрости. Потому просим тебя об особой услуге: как только проведаешь, что татарское войско на хри- стиан поднялось, чтоб не преминул ты немедля известить об этом братьев Тевтон- ского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы, как только это (известие) через братьев оных дойдет до нашего сведения, мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать.

За то же, что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей, мы будем воздавать хвалу мудрости твоей к вящей славе Господней. Писано в Лионе X дня февральских календ, в год V»7.

Солгав об обращении умирающего Ярослава в католичество, Рим требовал от Алек- сандра, «дабы ты матерь Римскую церковь признал и ее папе повиновался, а также со рвением поощрял твоих подданных к повиновению апостольскому престолу». Не разделавшись с православной Русью руками крестоносцев, папа теперь мечтал о том, чтобы её добили татары. Он хвалил князя Александра за то, «что не пожелал ты под- ставить выю твою под ярмо татарских дикарей». Так что теперь доноси о намерениях татар Тевтонскому ордену, а мы уж подумаем, «каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать».

В своих расчетах папа ошибся. Приняв двух легатов с этим посланием летом 1248 г., Александр Невский уже решил свои проблемы с татарами. Прежде всего, он под благовидным предлогом уклонился от поездки в Каракорум. Великим князем стал не Александр, а его дядя Святослав Всеволодович: такова была традиция, на Руси нередко нарушаемая, но для татар приемлемая.

«В 1247 г., слышав Александр про смерть отца своего,– пишет Лаврентьевская ле- топись, — приехал из Новгорода во Владимир и плакал по отце своём с дядей своим Святославом и с братьями своими. Того же лета Святослав князь сын Всеволода сел во Владимире на столе отца своего, а племянников своих посадил по городам, как им урядил Ярослав». Александр не получил великого княжения, но сохранил за собой Переяславль, Великий Новгород и ряд других городов. В конце года Батый вызвал Андрея, а затем и Александра Ярославичей к себе. В Лаврентьевской летописи ска- зано: «Того же (1247) лета поехал Андрей князь Ярославич в татары к Батыю и Алек- сандр князь поехал за братом к Батыю, Батый же почтив их послал их к ханевичам»8. Историки нередко толкуют это известие как попытку Андрея обойти брата в их предполагаемой борьбе за великокняжеский стол. На самом деле оба были вовлечены в события неволей. Батыю нужен был мир в тылу и войска: Гуюк-хан готовил против него поход. В начале 1248 г. армия великого хана выступила на восток. Батый, забла- говременно предупреждённый вдовой его брата Толуя, выступил навстречу врагу. Не исключено, что в рядах его войск шли и дружины Ярославичей. Однако в районе Мавераннахра (Северный Иран) Гуюк внезапно умер. В Каракоруме влиятельнейшей фигурой осталась вдова Толуя Соркуктани-бэги. Она была способна не дать в обиду вассалов своего союзника Бату. Обычно историки считают, что формально правившая в Каракоруме вдова Гуюк-хана Огуль-Гаймыш из вредности перераспределила между братьями великие княжения: Владимирское дала Андрею, в Киевское — более почёт-

ное, но номинальное — Александру.

Поводом для рассуждений является текст Лаврентьевской летописи: «Той же зимы (1249 г.) приехали Александр и Андрей от ханович, и приказали Александру Киев и всю Русскую землю, а Андрей сел во Владимире на столе»9. Оснований винить братьев в ссоре и интригах этот текст не даёт. Александр, получив высший титул «ве- ликого князя Киевского и Русского», согласно той же летописной статье, продолжал владеть Новгородом, (согласно новгородскому летописцу, он вернулся туда «из Орды и была радость великая в Новгороде)10, и 1249 г. дважды хоронил своих родственников во Владимире (заметим, в отсутствие Андрея).

7 Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. М., 2002. С. 262–265 (латинский оригинал и перевод).

8 ПСРЛ. Т. I. Лаврентьевская летопись. М., 2001. Стб. 471.

9 ПСРЛ. Т. I. Стб. 472.

10 ПСРЛ. Т. III. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 80.

Семья, терявшая родственников, которые умирали именно в столице (только Михаил Ярославич погиб в бою с литовцами), старалась укрепить связи с другими влиятельными Рюриковичами. Осенью 1250 г. Андрей Ярославич женился на дочери Даниила Галицкого. Эта свадьба, которую историки тоже пытались изобразить вы- ходкой Андрея против Александра, была сыграна, согласно летописи, во Владимире,

«и много веселья было», а венчал молодых митрополит Киевский и всея Руси Кирилл. Затем владыка отправился в Новгород, погостить у князя Александра. Тот после путешествия в Орду тяжко заболел, но выздоровел, по мнению летописца, «молит- вой отца его Ярослава, и блаженного митрополита, и епископа Кирилла (Ростовско- го. — А. Б.)»11. То есть новгородский летописец считал Ярослава святым, в сохранении им православия нимало не сомневаясь.

Но как быть с папской грамотой Александру? Ее князь должен был получить, находясь в походе с ханом Бату. Если он не покорится Риму, можно было довести до хана приписанное Александру в грамоте нежелание «подставить выю… под ярмо татарских дикарей». Послал ли князь ответ, неизвестно. Однако историки пред- положили, что Александр согласился принять покровительство Римской церкви. Повод для этого дал якобы очень «неудобный» для Александра Невского документ: вторая грамота папы Иннокентия IV от 15 ноября 1248 г., посланная, когда Александр был уже на пути в Каракорум. Во избежание кривотолков приведем и ее целиком, без всяких изъятий.

Второе послание Александру Невскому от римского папы

«Александру, сиятельному королю Новгорода.

Господь отверз очи души твоей и наполнил тебя сиянием света своего, ибо, как узнали мы от нашего благословенного брата, архиепископа Прусского, легата Апостольского престола (Альберта фон Зуербеера. — А. Б.), ты преданно искал и про- зорливо обрел путь, который позволит тебе весьма легко и весьма быстро достичь врат райских. Однако ключи от этих врат Господь вверил блаженному Петру и его преемникам, Римским папам, дабы они не впускали не признающих Римскую цер- ковь, как Матерь нашей веры, и не почитающих Папу — наместника Христа, с серд- цем, исполненным послушанием и радости. А потому ты, дабы не быть удаленным им от врат, не угодив Богу, всячески высказывал рвение, чтобы путем истинного послушания приобщиться к единой главе Церкви. В знак этого ты предложил воз- двигнуть в граде твоем Плескове соборный храм для латинян.

За это намерение твое мы воздаем искреннейшую хвалу Спасителю всех людей, который, никому не желая погибели, искупил грехи наши, пожертвовав собой, и смер- тью своей подарил нам жизнь, а множеством своих унижений даровал нам защиту от несправедливости. Мы, нежно заключая тебя как избранного сына Церкви в объ- ятия наши, испытываем чувство умиления, равное тому чувству сладости Церкви, что ощутил ты, обретающийся в столь отдаленных краях, там, где множество людей смогут по примеру твоему достичь того же единения.

Итак, мужайся, дражайший сын наш. Забудь прошлое, устреми все помыслы к цели более совершенной, дабы, непоколебимо и решительно храня верность Церкви, о чем мы уже говорили, и, усердствуя в лоне ее, ты взрастил бы цветы сладостные, кои принесут плоды, навеки избавленные от тлена. И не думай, что подобное по- слушание чем-то принудительным для тебя будет. Ведь требуя его, мы ждем от че- ловека одной только любви к Богу и возрастания праведности. Ибо, покинув тело,

11 ПСРЛ. Т. I. Стб. 472–473.

он, по заслугам своим, будет причислен к лику праведных и внидет туда, где сияет свет неземной и где яства сладкие, коими нельзя пресытиться, и где крепки объятия милосердной любви, коей нельзя насытиться.

Кроме того, вышеупомянутый архиепископ  желает  навестить  тебя.  Поэтому мы обращаемся к твоему Королевскому величеству с молениями, предостережениями и настойчивыми просьбами, дабы ты подобающим образом принял его как выдающе- гося члена Церкви, дабы ты отнесся к нему благосклонно и с уважением воспринял то, что он посоветует тебе ради спасения твоего и твоих подданных. Мы же, следуя совету того же архиепископа, позволяем тебе воздвигнуть упомянутый храм.

Писано в Лионе, в XVII календы октября, года VI»12.

Из текста видно, что восторги папы об обращении князя в католичество породил не ответ Александра на первую грамоту (намека на ответ вообще нет), а отчёт често- любивого папского легата в Пруссии и Ливонии Альберта фон Зуербеера по поводу согласия Александра построить католический храм во Пскове. Ничего нового в такой практике не было. Русские имели православные храмы на своих торговых дворах в Германии и по всей Балтике, а немцы, готландцы и иные заморские гости — в Ве- ликом Новгороде. Возможно, такой храм существовал и в Пскове, но в ходе освобо- ждения города от оккупантов в 1242 г. пострадал. А легат Альберт выдал согласие Александра на его обновление за «обращение» князя в католицизм.

Судя по папской булле Альберту от 7 сентября 1247 г., легат в ещё более востор- женных выражениях рапортовал о готовности Даниила Галицкого, его бояр и даже православного священства Галицко-Волынской земли принять католичество. Отно- сительно Даниила это было оправдано. Но в отношении Александра нельзя даже утверждать, что он одно или оба послания получил. Дело с храмом в Пскове мог решить княжеский наместник (как было положено по «Судной грамоте» Алексан- дра — с посадником и сотскими). В этом случае разрешительная грамота наместника была бы написана от имени князя, что и могло ввести в заблуждение Альберта.

Папе Иннокентию, переживавшему трудные годы войны с императором сидя в полузаточении у французов в Лионе, любые подобные известия были в радость. Легат и архиепископ Альберт даже получил от него авансом разрешение носить на Руси архиепископскую мантию, что означало согласие Иннокентия IV на включе- ние русских земель в границы архиепископских владений. Только это были пустые мечтания.

Как отнёсся к возможной инициативе своего наместника Александр, торжествен- но вернувшись в Великий Новгород с митрополитом Кириллом и епископом Кирил- лом Ростовским в 1251 г., мы можем судить по тому, что археологами следов католи- ческого храма XIII в. в Пскове не найдено. А генеральный ответ князя на притязания католиков был однозначен. Во второй грамоте папа просил пустить в гости своего легата, отнестись к нему «благосклонно и с уважением воспринять то, что он посо- ветует». Согласно «Житию» Александра, в составлении которого принимал участие митрополит Кирилл, князь выслушал папских посланцев с должным вниманием, посоветовался с мудрыми людьми и решил, что священную историю знает не хуже католиков, а вера их Руси не подходит: «От вас учения не примем!».

Житие Александра Невского о приёме папских послов

«Однажды пришли к нему послы от папы из великого Рима с такими словами:

«Папа наш так говорит: “Слышали мы, что ты князь достойный и славный и земля

12 Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. С. 268 (латинский оригинал и перевод).

твоя велика. Потому и прислали к тебе  из  двенадцати  кардиналов  двух  умней- ших — Агалдада и Гемонта, чтобы послушал ты речи их о законе Божьем”».

Князь же Александр, подумав с мудрецами своими, написал ему такой ответ:

«От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения народов до начала Авраама, от Авраама до прохождения израильтян сквозь море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида царя, от начала царствования Соломона до Ав- густа и до Христова рождества, от рождества Христова и до распятия Его и воскресе- ния, от воскресения же Его и вознесения на небеса и до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого собора и седьмого — обо всем этом хорошо знаем, а от вас учения не примем». Они же возвратились восвояси»13.

Столь же критично следует судить о высказываниях католических авторов о якобы готовности властей Западной Руси признать власть папы. Карпини первым написал об этом желании Даниила Галицкого, его брата Василька и даже «епископов» Галиц- ко-Волынской Руси, которые «единодушно ответили нам, говоря, что желают иметь Господина Папу своим преимущественным господином и отцом, а святую Римскую Церковь владычицей и учительницей, причем подтвердили все то, о чем раньше со- общали по этому поводу чрез своего аббата, и послали также с нами касательно этого к Господину Папе свою грамоту и послов»14.

Неизвестно, насколько Карпини, а затем Зуербеер преувеличивали слова галицких князей. Князь Даниил всерьёз хотел использовать влияние папы для того, чтобы по- лучить военную помощь в борьбе с татарами. Но его образ несгибаемого борца против татар несколько тускнеет при ближайшем рассмотрении. В 1246 г., когда он тайно (абсолютно незаметно для всех русских летописцев, записывавших поездки в Орду даже не очень видных князей) ездил к Батыю, его брат Василёк усиленно опекал Кар- пини и его людей. Те должны были или дать компромат на Михаила Черниговского, или сами оговорить его перед ханом. В результате главный и старейший соперник галицко-волынских князей в борьбе за Западную Русь был казнен.

Но можно ли бросать столь тяжкое обвинение Даниилу Галицкому лишь потому, что с ним теснейшим образом общался в 1246 г. в Сарай-Бату и затем на обратном пути в Лион папский посланник Карпини? Увы, Галицкая летопись (в составе Ипать- евской летописи) подтверждает это обвинение вполне определённо. Пытаясь защи- тить своего князя, летописец не только описал его визит в Орду в 1250 г. как первый, но и с излишним усердием подчеркнул отвращение, которое якобы питал к татар- ским обычаям князь Даниил. В летописи этот рассказ — целая эпопея, апофеоз правой веры, противостоящей язычеству (как будто православные русские князья давно это всё не прошли). И всё для того, чтобы отделить Даниила от реальной трагедии Миха- ила, показать, что он был не причастен к событиям 1246 г.15.

Эта поездка на поклон в Орду не изменила намерений князя. Римский папа вновь обещал крестовый поход на татар, и Даниил выступал перед Западом как покорный папе «король Руси». В надежде на объединение сил против общего врага, князь по- роднился с венгерским королем, австрийскими и польскими герцогами, литовскими князьями, принимал участие в их усобицах и убедился, что надежды на «помощь Запада» тщетны. Вступая в войну с татарами, король Даниил имел союз лишь с ли- товским князем Миндовгом, как и он, принявшим королевское звание от католиков. Результатом стал полный разгром земель обоих «королей».

13 Цит. по: Житие Александра Невского // Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 437.

14 Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Глава последняя. Пункт II.

15 ПСРЛ. Т. II. Ипатьевская летопись. М., 2001. Стб. 806–808.

Даниил бежал в Венгрию. Галицко-волынские дружины участвовали сначала в ра- зорении татарами Литвы, а потом в уничтожении собственных крепостей. Татарам и князьям не покорился лишь Холм. Когда татары ушли, Даниил вернулся в Холм, где и скончался. Галицко-Волынская Русь распалась на мелкие княжества и сделалась легкой добычей соседей. Галичем овладела Польша, а Волынью — вскоре превратив- шаяся в могучую силу Литва.

Иная судьба ждала государство, в правление которым вступил Александр Не- вский. Князь не поддался на искушения татар и добился того, чтобы русские войска не участвовали в ордынских походах, невзирая на возможные завоевания и богатую добычу. Не прельстился он и речами посланцев римского папы, усердно обольщавших грозного для крестоносцев князя после того, как его не удалось убить руками татар. Но оставался ещё один, наиболее сильный искус: верховная власть. Именно властолю- бие, уверяют нас современные историки, толкало Александра к союзу с Ордой и даже к наведению их войск на Русь.

Речь идет о событиях, начавшихся в 1250 г., когда Даниил Галицкий вернулся из Орды убеждённым противником татар, а Александр уехал в Великий Новго- род с Кириллом, митрополитом Киевским, и Кириллом, архиепископом Ростовским, чтобы поставить на престол архиепископа Долмата или Далмата. Митрополит Кирилл являлся сподвижником Даниила Галицкого16.

Канцлер и воевода, просвещенный книжник, он был в 1243 г. именно по воле Даниила поставлен на митрополию «всея Руси». В 1250 г. его сан утвердил православ- ный патриарх, живший тогда в Никее с императором Византии, сражавшимся с кре- стоносцами, захватившими Константинополь. По пути Кирилл убедил венгерского короля выдать дочь замуж за сына Даниила.

Его позиция резко изменилась сразу по возвращении на Русь. Осенью 1250 г. Кирилл венчал во Владимире великого князя Андрея Ярославича с Устиньей Дани- ловной Галицкой. Он узнал, что Даниил Галицкий и младшие братья Александра, Андрей Владимирский и Ярослав Тверской, вступили в союз против татар. И реши- тельно встал на сторону Александра.

В 1250 г. оставленный родственниками Александр и отвергший своего сюзе- рена Кирилл понимали: ценой войны было бы уничтожение Руси.  Обоим  было ясно, что дай только повод, чтобы в Каракоруме вернулась к власти партия «старой школы» Чингисхана, и от враждебных татарам стран останется только выжженная земля. По сравнению с этими фанатиками (к которым принадлежал, например, автор

«Тайной истории монголов») сам хан Батый, склонный договариваться с побеждён- ными, выглядел милосердным.

Знали они и то, что «принять помощь Запада» означало: поступиться православ- ной верой. Более мягких условий Запад никогда и не выдвигал. Но даже принятие католичества не означало, что Русь будет введена, как модно выражаться, «в евро- пейскую семью». У католиков крещённые их миссионерами «варвары» обозначались как люди второго сорта, рабы своих крестителей. Значит, родные братья Александра готовы были предать веру только для того, чтобы выжившие после истребления татарами были бы порабощены крестоносцами. А то, что с Запада, опираясь на ока- толиченных князей, на опустевшую и ненужную татарам Русь придут крестоносцы, сомнений не было: это уже показал опыт.

К Кириллу и Александру примкнул и третий столп православия на Руси XIII в.: Кирилл II, епископ ростовский с 1230 г. по свою кончину 21 мая 1262 г. Лаврентьевская

16 Творогов О. В. Кирилл, митрополит Киевский // СККДР. Вып. I. (XI — первая половина XIV в.). Л., 1987. С. 225–227.

летопись подчёркивает высочайший авторитет владыки у князей, бояр и народа. Ле- тописец не раз восторгался его глубокой «книжностью», не замкнутой в тиши библи- отеки, но воплощённой в поучения: краткие и ёмкие проповеди, послушать которые собирались жители Ростова и паломники со всей Руси17. Действительно, восемь до- шедших до нас проповедей, которые произнёс владыка Кирилл, преисполнены любви к Богу, к ближнему и глубокой учёности18. Они вошли в такие популярные в Древней Руси сборники, как «Измарагд» и Златоуст»19.

Далёкий от политики, не замешанный в княжеских интригах, епископ Кирилл решительно встал в споре на сторону князя Александра, и в то время, когда Андрей и Ярослав заправляли во Владимиро-Суздальской Руси, уехал с Александром в Новго- род. Он оставался с ним и в 1251 г., когда стараниями ретивых братьев у Александра был отнят даже Переяславль. На следующий год последовала расплата: Батый послал на непокорных владимиро-суздальских князей войско под командой воеводы Неврюя. Из-за того, что в Лавреньевской летописи, рассказывающей о событиях 1252 г., посольство Александра к Батыю описано  перед  рассказом  о  деяниях  его  брать- ев, историки заключили, что  именно  Александр,  выпросив  себе  у  Батыя  ярлык на великое княжение, «навёл» на Русь орду Неврюя. Дескать, почему бы любившему власть Александру не пожертвовать Русью в борьбе с братьями за великокняжеский стол!? — Давайте полностью прочтём текст летописи и сделаем собственные выводы

о том, как его понимать.