«БИБЛЕЙСКИЕ СТИХИ» АННЫ АХМАТОВОЙ. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СТИХОТВОРЕНИЯ «ЛОТОВА ЖЕНА» И ВЕТХОЗАВЕТНОГО ИСТОЧНИКА

Погорелова Ирина Васильевна, учитель высшей категории, «учитель-методист» Государственного учреждения Луганской Народной Республики «Луганское общеобразовательное учреждение – гимназия иностранных языков №7 имени В.И.Третьякевича».

«БИБЛЕЙСКИЕ СТИХИ» АННЫ АХМАТОВОЙ. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СТИХОТВОРЕНИЯ «ЛОТОВА ЖЕНА» И ВЕТХОЗАВЕТНОГО ИСТОЧНИКА

«Долгая жизнь Ахматовой и сохранившаяся до конца творческая свежесть её дарования связали в её лице нашу литературную современность с живым наследием русской поэтической классики, девятнадцатый век с двадцатым веком. Время от её вступления в литературу до наших дней превышает число лет, прошедших от смерти Пушкина до начала русского символизма. Это целая эпоха, обозначенная в жизни нашей страны и всего человечества величайшими историческими сдвигами и потрясениями - двумя мировыми войнами и Великой Октябрьской социалистической революцией, положившей начало новой эре мировой истории. А между тем связь поэзии Ахматовой с традициями прошлого не отягчает её творчество ненужным балластом времени; напротив, делает её живой и нужной для современного читателя» (8, с. 24).

 Важнейшее место в лирике Ахматовой занимает любовная тема. «Любовь в стихотворениях Ахматовой – это чувство живое и подлинное, глубокое и человечное, хотя в силу реальных жизненных причин обычно тронутое печатью облагораживающего страдания. Поэтому это чувство не легкое и разбросанное, но сосредоточенное, не безответное в своей мимолётности, а всеохватывающее и внутренне  необходимое. Отсюда – высокое благородство, большая нравственная чистота её любовных стихов» (4, с.42)

О религиозности А. Ахматовой писалось неоднократно. Поэт, литературный секретарь Анны Андреевной Ахматовой,  А.Найман  пишет о том, что поэтесса была верующим и церковным человеком. По мнению исследователя, А. Ахматова помнила наизусть церковный календарь, знала хорошо службу, цитировала наизусть многих евангелистов: Иоанна, Матфея, Луку, Марка [8,с. 16]. По словам Юрия Тынянова, «Библейские истории, сюжеты были для А. Ахматовой источником образов». Особый интерес она проявляла к библейским образам женщин.

 «…Анна Ахматова была человеком, искренним перед Богом. И в правде, и в неправде своей она стояла перед очами Божьими. И её правдивость перед Всевышним – это одно из её удивительных свойств. Это её мужество, можно сказать. «Библейские стихи» Ахматовой, цикл, который появляется в начале 20-х годов, времени великих испытаний в её судьбе, - это прямое обращение к вечной Книге. Библия была одной из главных книг в жизни Ахматовой. Люди, знавшие её, неизменно упоминают, что в её комнате присутствовали всегда Пушкин, Данте, Шекспир и Библия. Это были четыре книги, которые она всегда держала рядом и никогда с ними не расставалась, постоянно их перечитывала.

И опыт Ахматовой, опыт внимательного чтения библейского текста для нас может оказаться вдохновляющим. Она читает Библию не по обязательству; она действительно видит в Библии живую, открытую, очень искреннюю книгу Богочеловеческую. И Господь говорит с нами, и человек свидетельствует о себе. Если бы мы могли читать Библию с такой мудростью, с такой точностью и с таким поэтическим вдохновением, как это делала Ахматова…»[8, с.16].

Религиозные мотивы в стихах Ахматовой имеют определенную культурно-историческую и идеологическую основу соответствующих реалий: библейско-евангельские цитаты и реминисценции, имена, упоминаемые даты, святыни создают особую атмосферу в её творчестве.

Пятая книга стихотворений Анны Ахматовой «Anno Domini», вышедшая в 1922 году в Берлине, была не допущена на Родину. Однако в краткой хронике Анны Ахматовой «Дни и события» отмечено, что книга «Anno Domini» вышла в свет в издательстве «Петрополис». В атеистической России тех лет «Библейские стихи» Ахматовой критика обходила.

За исключением Николая Недоброво,  никто не понимал ни религиозного характера, ни страдальческого пути Анны Ахматовой. В своей статье в журнале «Русская мысль» №7 за 1915 год  Н.Недоброво писал: «Эти муки, жалобы и такое уж крайнее смирение  - не слабость ли это духа, не простая ли сентиментальность? Конечно, нет: самое голосоведение Ахматовой, твёрдое и уж скорее самоуверенное, самое спокойствие в признании и болей, и слабостей, самое, наконец, изобилие поэтически претворённых мук, - всё свидетельствует не о плаксивости по случаю жизненных пустяков, но открывает лирическую душу скорее жёсткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и уж явно господствующую, а не угнетённую» [4, с. 16].

Об этой стойкости, твёрдости духа, нерушимости воли и силы Ахматовой писал в 1929 году в своём стихотворении и Борис Леонидович Пастернак:

Таким я вижу облик ваш и взгляд.
Он мне внушен не тем столбом из соли,
Которым вы пять лет тому назад
Испуг оглядки к рифме прикололи,

Но, исходив от ваших первых книг,
Где крепли прозы пристальной крупицы,
Он и во всех, как искры проводник,
Событья былью заставляет биться.

С годами поэзия Анны Ахматовой становится в духовном плане более уравновешенной и строгой, усиление гражданского звучания сопровождается углублением изначально присущего ей христианского мироощущения. 

Вообще о высоком, одухотворенном начале её текстов писали многие исследователи и критики.

«Было у Ахматовой нечто такое, что даже выше её дарования. Это неумолимый аскетический вкус. Писала она осторожно и скупо, медлительно взвешивая каждое слово, добиваясь той непростой простоты, которая доступна лишь большим мастерам. Мало в то время я встречал стихотворцев, которые были бы сильнее её в композиции» - отмечал  русский поэт, публицист и литературный критик Корней Чуковский.

Обратимся к самой Анне Ахматовой.  Это её «Эпические мотивы»: 

В то время я гостила на земле.

         Мне дали имя при крещенье – Анна,

                 Сладчайшее для губ  людских и слуха… 

 Анна - (с древнееврейского  - Благодать)

 Родилась Анна Андреевна на мученицу Анну Кашинскую (11 июня 1889г.).
Значимость своего имени для Анны Андреевны Ахматовой была столь высока не случайно, не по прихоти, а по личностному сознанию небесного происхождения имени в жизни человека как творения Божия.

 «Это взыскательность нравственного начала, - писал В.М.Жирмунский, -  это любовь, взыскуемая в любви, проносимая в сердце пожизненно» (8, с. 68)

Тяготение к горнему освещало путь Анны Ахматовой пока она «гостила на земле».
Библейские стихи Ахматовой пронизаны собственным страданием, они символичны. Но это не признак символизма, как творческого направления в поэзии. В Библии всё символично, всё лучами восходит от дольнего к  горнему  и нисходит к нам от Вечного солнцем озарения, дождями милости, росами откровений. 

А. Ахматова посвятила  цикл «Библейские стихи»  трём женским образам Ветхого Завета. Её героинями стали Рахиль; жена Лота и  дочь царя Саула -  Мелхола. Все три стихотворения, посвященные трём библейским персонажам, связаны между собой. Во-первых, все героини стихотворений показаны в состоянии серьёзной, внутренней психологической борьбы. 

Во-вторых, в своих произведениях  А. Ахматова показала исключительно любящих женщин. Именно любовь становится важнейшим структурообразующим элементом в библейском цикле Ахматовой. Поэтесса работала над библейским циклом достаточно долго, с 1921 по 1961 год. Образы из священных книг выбраны неслучайно. Ахматова не просто пересказывает библейские сюжеты, но вносит в них тонкий психологизм любовного чувства. По мнению Л.Гинзбург, стихотворения из библейского цикла получились намного эмоциональнее и трагичнее, чем многие её стихотворения, относящиеся к любовной лирике [6,c.126].

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СТИХОТВОРЕНИЯ АННЫ АХМАТОВОЙ «ЛОТОВА ЖЕНА» И ВЕТХОЗАВЕТНОГО ИСТОЧНИКА

1.1. Композиция стихотворения. Поэтическое осмысление Библейского текста

Лотова жена

Жена же Лотова оглянулась позади
его и стала соляным столпом.
Книга Бытия

           И праведник шёл за посланником Бога,
         Огромный и светлый, по чёрной горе.
    Но громко жене говорила тревога:
           Не поздно, ты можешь ещё посмотреть
        На красные башни родного Содома,
                 На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
 Где милому мужу детей родила.

            Взглянула — и, скованы смертною болью,
 Глаза её больше смотреть не могли;
    И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли.

   Кто женщину эту оплакивать будет?
    Не меньшей ли мнится она из утрат?
   Лишь сердце моё никогда не забудет
             Отдавшую жизнь за единственный взгляд.

Стихотворение «Лотова жена» вошло в состав сборника «Anno Domini» (цикл «Библейские стихи»), выпущенного в 1922 году. 

Анна Ахматова обращается  к библейскому преданию,хорошо известному каждому. Но её обращение позволило увидеть в истории спасённого Лота другую сторону, малозаметную и, кажется, малозначащую. Ведь даже имени той, кто заинтересовала А. Ахматову, не осталось. Это просто безымянная «жена Лота, превратившаяся в соляной столб». Но для Анны Ахматовой именно этот малозначительный факт становится наиважнейшим и ключевым в объяснении собственной жизненной позиции. В Книге Бытия XIX рассказывается история Лота, закончившаяся тем, что: «…мужи те [Ангелы], по милости к нему Господней, взяли за руку его и жену его, и двух дочерей его, и вывели его и поставили его вне города. Когда же вывели их вон, то один из них сказал: спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть. <…> Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом» - последние строки и стали эпиграфом к данному стихотворению.

В композиции стихотворения  сама Ахматова чётко выделяет три неоднозначных смысловых сегмента:

- первое восьмистишие, эпически разворачивающее перед читателем Путь единственного праведника грешного города и его семьи вслед за посланником Бога. Однако с третьей строки в этом фрагменте начинает звучать другая тема – тема тревоги Лотовой жены, не отпускающей ее без прощального взгляда на родной город. 

- второе четверостишие – собственно последний  взгляд – и превращение в соляной столб, переход из жизни в небытие.

- третье четверостишие – это переход из мира внешнего в мир внутренний, в мир авторской рефлексии и размышлений. С композицией связаны и последовательно сменяющие друг друга образы.

 Важно заметить, что Ахматова называет мужа героини стихотворения не просто Лотом, а праведником. В словаре В. Даля нет толкования этого слова, а в «Толковом словаре русского языка» С.И.Ожегова значится: «Праведник – у верующих: человек, который живёт праведной жизнью, не имеет грехов; человек, ни в чём не погрешающий против правил нравственности, морали».

Лотовой жене, женщине, которая оглянулась на Содом и стала соляным столпом, отведено  в  Ветхом Завете всего две строки. Автор преднамеренно убирает предысторию о Содоме и побеге из него семьи Лота. 

 Ахматова создаёт величественный, чеканный текст, изумляющий глубиной психологического анализа. В центре внимания – внутреннее состояние  женщины, которая не в состоянии  расстаться со своим прошлым, с родным домом и воспоминаниями. Это второе стихотворение библейского цикла в поэтически претворённом сопереживании открывает нам исповедь души, не готовой к пути безоглядному, к самоотречению полному, и является как бы признанием в себе греха жены Лотовой, преступившей слово Божие:

    Но громко жене говорила тревога:
           Не поздно, ты можешь ещё посмотреть
       На красные башни родного Содома,
                 На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
 Где милому мужу детей родила.

 И хотя она идёт вслед мужу и посланнику Бога, она не может спокойно предаться  неведомому Пути, тревога гложет её,  внутренние терзания  достигают апогея, и  пульсирующее «Не поздно!» заставляет её обернуться. Для Ахматовой  прежде всего важны чувства лирической  героини.  Жене Лота, оставшейся в истории мира безымянной, хочется бросить прощальный взгляд на  «красные башни родного Содома»…  Не правда ли, в письменных источниках разных эпох мы не найдем такого ошеломляющего словосочетания,  как «родной Содом»? Город Содом в историю человечества вписан с отрицательной коннотацией. Поэтому столь неожиданно для читателя видеть рядом с ним подобный эпитет. Но ведь  Ахматова изображает не просто женщину, а жену единственного Праведника в городе греха. Разве удивительно, что для нее прошлое – прекрасно и она не может расстаться с ним даже ради будущего?! Но обернуться – значит нарушить запрет Божий. Значит – умереть. И мы буквально видим ее мучительное смертное оцепенение, развертывающееся во времени, словно снятое кинокамерой. Драматизм происшедшего усиливается резким переходом к авторским размышлениям, выраженным двумя риторическими вопросами: 

Кто женщину эту оплакивать будет?

Не меньшей ли мнится она из утрат?

Ахматова так ставит вопрос, что отрицательный ответ на него для всех очевиден. Но за этим, как последний аккорд, звучит последнее двустишие, утверждающее, вопреки сказанному, силу поэтической памяти:

Лишь сердце моё никогда не забудет,

        Отдавшую жизнь за единственный взгляд.

Иногда кажется, что путь собственных страданий Ахматовой связан с путем ветхозаветной женщины единой тревогой, единой болью. Сочувствие жене Лотовой становится признанием Анны Ахматовой своих слабостей,  а такое признание даётся душам покаянным.

Данное стихотворение можно рассматривать и оценивать двояко. С библейской точки зрения, Лотова жена была наказана по всем законам Божьим. Но вся сила стихотворения Анны Ахматовой показывает, что выразительность образа здесь связана с драматизацией, с выбором знаменательного момента. В «Лотовой жене», по словам В.М.Жирмунского, «воплощена мучительность прощания с родным прошлым, осужденным на гибель».

 1.2. Сильные позиции текста

Как известно, у любого лирического текста есть сильные позиции. Основные из них – это заголовок, первая и последняя строка, эпиграф.

1. Заголовок

Заголовок стихотворения Анны Ахматовой связан  с библейским ветхозаветным мотивом: по легенде, ангелы вывели праведника Лота с семьёй из обречённого на гибель Содома, однако жена Лотова нарушила строгий наказ не оборачиваться на город и превратилась в соляной столб. И в заголовке, и в самом произведении автор выводит на первый план не самого праведника Лота и его уход из Содома, а его жену – женщину страстную, искреннюю, сильную духом и способную любить по-настоящему.

2. Эпиграф 

Эпиграфы, сопровождающие все произведения Анны Ахматовой из цикла «Библейские стихи», дают ключ к пониманию произведения – исторический (тематический), и вместе с тем – эмоциональный: это цитаты из Библии. В качестве эпиграфа к данному стихотворению Анна Ахматова использует строки из Ветхого Завета, воспроизводящие трагический конец жизни Лотовой жены.

3. Первая строка

Не только в начале первой строки, но и в дальнейшем, на всем пространстве стихотворного текста  Анна Ахматова использует анафору – единоначатие. Излюбленный библейский союз «И» словно вводит первую эпическую строку.  В этом чувствуется несомненная связь с текстом Библии, стремление автора создать торжественное и величественное  начало стихотворения:

И праведник шёл за посланником Бога…

Кажется, будто разговор с читателем, начавшийся когда-то раньше, вовсе и не прекращался. Благодаря такому началу  читатель сразу оказывается сразу «внутри» ситуации.

4. Золотое сечение

Есть еще и пятая сильная позиция – золотое сечение. Не всегда можно даже определить эту обычно спрятанную строку. В тексте Ахматовой золотое сечение – это не строка, а вся строфа, всё четверостишие, последовательно показывающее нарушение запрета – взгляд – и следствие этого нарушения. Удивительна пластическая выразительность этого фрагмента. Он является и семантическим центром всего стихотворения, концентрирующим весь трагизм происшедшего. 

5. Последняя строка

В данном произведении можно сказать не о последней строке, а о риторических вопросах, которые Ахматова использует в последней строфе:

Кто женщину эту оплакивать будет?

Не меньшей ли мнится она из утрат?

Это вопросы, в которых явно слышится упрёк, укор, горечь по поводу неумения разглядеть за ветхозаветными строками глубину трагедии героини библейского предания; они адресованы как к людям вообще, так и к тем, кто, вероятно, мог, но не увековечил образ этой женщины.

Лишь сердце моё никогда не забудет,

         Отдавшую жизнь за единственный взгляд.

В предпоследней строке частица «лишь» выражает противопоставление авторской точки зрения общепринятому взгляду. Женщина, не захотевшая и не сумевшая изменить своей памяти, расстаться со своим прошлым, навсегда останется в сердце другой женщины – самой Анны Ахматовой – и в памяти читателей. Последняя строка стихотворения концентрирует в себе ключевые моменты стихотворения, становится заключительным аккордом.  Понятия «единственный взгляд» и «жизнь» здесь явно являются контекстуальными антонимами. И Ахматова славит эту забытую миром женщину, которая за одно мгновенье добровольно отдает настоящее и будущее. Для жены Лота этот беглый взгляд обращён назад, в прошлое, к жизни настоящей и прекрасной, исчезающей навсегда, рушащейся вместе с её городом. И, конечно, невольно в памяти возникает мысль о судьбе самой Анны Ахматовой, которая не смогла расстаться с родной страной, обреченной на гибель. 

Известные  строки Ахматовой, написанные в 1917 году, на первый взгляд, совсем не связаны с Библейским циклом, но они многое объясняют в судьбе поэта:

              Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: «Иди сюда,

                     Оставь свой край глухой и грешный,

 Оставь Россию навсегда.

        Я кровь от рук твоих отмою,

          Из сердца выну черный стыд,

  Я новым именем покрою

   Боль поражений и обид».

       Но равнодушно и спокойно

  Руками я замкнула слух,

          Чтоб этой речью недостойной

             Не осквернился скорбный дух.          

1917

СПИСOК  ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1.  Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка /   И.В. Арнольд.  – М.: Просвещение, 1990. - 301с.

2.  Ахматова А.А. Я голос ваш…/ А.А.Ахматова. – М.: Книжная палата. 1989. – 382с.

3 . Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М.Бахтин. – М.: Просвещение, 1979, 286с.

4.  Виленкин В.И. В сто первом зеркале / В.И.Виленкин. – М.:Советский писатель, 1990. – 332с.

5.  Гаспаров М.Л. О русской поэзии. Анализы. Интерпретации. Характеристики /  М.Л.Гаспаров. – СПб.:  Азбука, 2001. – 235с. 

6.   Гинзбург Л.Я. О лирике  /  Л.Я.Гинзбург. – М.: Интрада. 1997. 385с.

7.  Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р. Гальперин. – М.: Просвещение, 1981, 139с.

 8.  Жирмунский  В.М. Творчество Анны Ахматовой / В.М.Жирмунский. – М. – Наука, 1983. – 370с.

 9.  Ковтунова И.И. Поэтический синтаксис / И.И.Ковтунова. – М.: Наука, 1986.  - 206с.

10.  Ожегов С.И. Словарь русского языка  /С.И.Ожегов. -  М.: Русский язык, 1990, 861с.

11.  Сильман Т.И.  Заметки о  лирике / Т.И.Сильман. – Л.: Советский писатель, 1997, 224с.

12.  Эпштейн М.Н. Природа, мир, тайник вселенной…Система пейзажных образов в русской поэзии / М.Н.Эпштейн. – М.: Высшая школа. 1990. – 298с.

13. БИБЛИЯ. КНИГИ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ  ВЕТХОГО И НОВОГО ЗАВЕТА КАНОНОЧЕСКИЕ.  – ИЗДАНИЕ МЕССИОНЕРСКОГО ОБЩЕСТВА  «НОВАЯ ЖИЗНЬ – СОВЕТСКИЙ СОЮЗ. – КЭМПУС КРУСЕЙД ФОР КРАЙСТ. 1991. – 1225С.