Доклад на тему "Блокада Ленинграда"

Доклад на тему «БЛОКАДА ЛЕНИНГРАДА»

27 января в Российской Федерации отмечается День воинской славы России - День снятия блокады города Ленинграда.

Блокада Ленинграда  —  военная блокада города Ленинграда (ныне  —  Санкт-Петербург) немецкими, финскими и испанскими (Голубая дивизия) войсками с участием добровольцев из Северной Африки, Европы и военно-морских сил Италии во время Великой Отечественной войны. Длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года) — 872 дня.

К началу блокады в городе имелось недостаточное для длительной осады количество продуктов и топлива. Единственным путём сообщения с Ленинградом оставался маршрут через Ладожское озеро, находившийся в пределах досягаемости артиллерии и авиации осаждающих. На озере также действовали военно-морские силы противника. Пропускная способность этой транспортной артерии не соответствовала потребностям города. В результате этого начавшийся в Ленинграде массовый голод, усугублённый особенно суровой первой блокадной зимой, проблемами с отоплением и транспортом, привёл к сотням тысяч смертей среди жителей.

Положение осложнялось ещё и тем, что с началом войны Ленинград наводнили не менее 300 000 беженцев из прибалтийских республик и соседних с ним российских областей.

Наступление фашистских войск на Ленинград, захвату которого германское командование придавало важное стратегическое и политическое значение, началось 10 июля 1941 года. В августе тяжелые бои шли уже на подступах к городу. 30 августа немецкие войска перерезали железные дороги, связывавшие Ленинград со страной. 8 сентября 1941 года немецко‑фашистские войска овладели Шлиссельбургом и отрезали Ленинград от всей страны с суши. Началась почти 900‑дневная блокада города, сообщение с которым поддерживалось только по Ладожскому озеру и по воздуху.

Как только новость о том, что германские войска замкнули кольцо, разнеслась по городу, его жители начали готовиться. В магазинах были скуплены все продукты, а в сберкассах со сберегательных книжек – сняты все деньги.

Потерпев неудачу в попытках прорвать оборону советских войск внутри блокадного кольца, немцы решили взять город измором. По всем расчетам германского командования, Ленинград должен был быть стерт с лица земли, а население города умереть от голода и холода. Стремясь осуществить этот план, противник вел варварские бомбардировки и артиллерийские обстрелы Ленинграда: 8 сентября, в день начала блокады, произошла первая массированная бомбардировка города. Вспыхнуло около 200 пожаров, один из них уничтожил Бадаевские продовольственные склады. В сентябре‑октябре вражеская авиация совершала в день по несколько налетов. Целью противника было не только помешать деятельности важных предприятий, но и создать панику среди населения. Для этого в часы начала и окончания рабочего дня велся особенно интенсивный артобстрел. Всего за период блокады по городу было выпущено около 150 тысяч снарядов и сброшено свыше 107 тысяч зажигательных и фугасных бомб. Многие погибли во время обстрелов и бомбежек, множество зданий было разрушено.

В городе появились руины и воронки от снарядов, окна многих домов были разбиты, на улицах царил хаос. Вокруг пострадавших мест ставили рогатки, чтобы люди не заходили туда, ведь в земле мог застрять неразорвавшийся снаряд. На местах, где была вероятность пострадать от обстрела, вешали таблички.

Осенью еще работали спасатели, город расчищался от завалов, даже велось восстановление домов, которые были разрушены. Но позже это уже никого не интересовало.

Пожар на Бадаевских складах был огромным, зарево от него было видно из разных концов города. Всего было 137 складов, двадцать семь из них –выгорели. Это примерно пять тонн сахара, триста шестьдесят тонн отрубей, восемнадцать с половиной – ржи, гороха там сгорело сорок пять с половиной тонн, а растительное масло было потеряно в объеме 286 тонн, еще пожар уничтожил десять с половиной тонн сливочного масла и две тонны муки. Этого, говорят специалисты, городу хватило бы всего на два-три дня. То есть этот пожар не был причиной последующего голода.

Убежденность в том, что врагу не удастся захватить Ленинград, сдерживала темпы эвакуации людей. В блокированном городе оказалось более двух с половиной миллионов жителей, в том числе 400 тысяч детей. Продовольственных запасов было мало, пришлось использовать пищевые суррогаты. С начала введения карточной системы нормы выдачи продовольствия населению Ленинграда неоднократно сокращались.

Не все смогли уехать заранее. Когда же германская артиллерия начала вести постоянные обстрелы, что произошло уже в первые дни блокады, покинуть город стало практически невозможно.

Однако часть людей из Ленинграда все же удалось эвакуировать еще до начала блокады. 26 июня людей эвакуировали по Ладоге в трюмах пароходов. Три парохода с маленькими детьми затонули, подорвавшись на минах.

Борьба за Ленинград носила ожесточенный характер. Был разработан план, предусматривавший мероприятия по укреплению обороны Ленинграда, в том числе противовоздушной и противоартиллерийской. На территории города было сооружено свыше 4100 дотов и дзотов, в зданиях оборудовано 22 тысячи огневых точек, на улицах установлено свыше 35 километров баррикад и противотанковых препятствий. Триста тысяч ленинградцев участвовало в отрядах местной противовоздушной обороны города. Днем и ночью они несли свою вахту на предприятиях, во дворах домов, на крышах.

В тяжелых условиях блокады трудящиеся города давали фронту вооружение, снаряжение, обмундирование, боеприпасы. Из населения города было сформировано 10 дивизий народного ополчения.

Гитлер, командующий германскими войсками, со своей стороны, рассчитывал, что сопротивление голодного, отрезанного от остальной страны, города, будет сломлено очень быстро. И когда этого не случилось даже спустя несколько недель, был разочарован.

Жители города еще в августе 1941 сами начали запасаться продуктами, предчувствуя голод. У магазинов выстраивались очереди. Но запастись удалось немногим: те жалкие крохи, что получилось приобрести и спрятать, очень быстро были съедены потом, в блокадную осень и зиму. Как только нормативы выдачи хлеба были уменьшены, очереди в булочные превратились в огромные «хвосты». Люди стояли часами. 

Школы продолжали работать, однако детей приходило все меньше. Учились при свечах. Постоянные бомбежки мешали заниматься. Постепенно учеба и вовсе прекратилась.

На второе сентября 1941-го рабочие горячих цехов получали 800 граммов так называемого хлеба, инженерно-технические специалисты и другие рабочие – 600. Служащие, иждивенцы и дети – 300-400 граммов.

С 1 октября паек был уменьшен вдвое. Тем, кто работал на заводах, выдавали 400 граммов «хлеба». Дети, служащие и иждивенцы получали по 200. Карточки были не у всех: те, кому не удалось их получить по каким-то причинам, просто умирали.

13 ноября еды стало еще меньше.

22 ноября началось движение автомашин по ледовой дороге. Эта транспортная магистраль получила название "Дорога жизни". Из‑за штормов движение судов было осложнено, но буксиры с баржами пробивались в обход ледяных полей до декабря 1941 года, некоторое количество продовольствия доставлялось самолетами. Твердый лед на Ладоге долго не устанавливался, нормы выдачи хлеба были вновь сокращены.

Каждый рейс был подвигом - вражеская авиация беспрестанно совершала налёты. С риском для жизни водители продолжали свои смертельно опасные рейсы. Лёд был очень тонким, несмотря на то, что грузовик вёз только 2-3 мешка с продовольствием, лёд проламывался, и нередки были случаи, когда грузовики тонули. Эту нить, связывающую блокадный город со страной, немцы стремились постоянно, но благодаря мужеству и силе духа ленинградцев, Дорога Жизни жила сама и дарила жизнь великому городу, она спасла тысячи жизней. Теперь на берегу Ладожского озера находится музей "Дорога жизни".

 С конца ноября до середины декабря пища в город не поступала, пока на Ладоге не установится прочный лед. С двадцать пятого декабря нормы начали повышаться. Те, кто работал, стали получать по 250 граммов, остальные – по 200.

В январе 1942 года движение по зимней дороге уже было постоянным. Немцы бомбили и обстреливали дорогу, но им не удалось остановить движение.

Зимой  снова началась эвакуация населения. Первыми вывозили женщин, детей, больных, стариков. Всего эвакуировали около миллиона человек. Весной 1942 года, когда стало немного легче, ленинградцы начали очищать, убирать город. Нормы выдачи хлеба увеличились.

В октябре жители города почувствовали на себе явную нехватку продовольствия, а в ноябре в Ленинграде начался настоящий голод. Были отмечены сначала первые случаи потери сознания от голода на улицах и на работе, случаи смерти от истощения, а затем и первые случаи каннибализма.

В ноябре-декабре 1941 г. рабочий мог получить лишь 250 граммов хлеба в день, а служащие, дети и старики - всего 125 граммов. Когда 25 декабря впервые была сделана прибавка хлебного пайка - рабочим - на 100 граммов, остальным на 75, истощенные, люди вышли на улицы, чтобы поделиться своей радостью. Это незначительное увеличение нормы выдачи хлеба давало пусть слабую, но надежду умирающим от голода людям.

Осень-зима 1941-1942 гг. - самое страшное время блокады. Ранняя зима принесла с собой холод - отопления, горячей воды не было, и ленинградцы стали жечь мебель, книги, разбирали на дрова деревянные постройки. От дистрофии и холода люди умирали тысячами. Но ленинградцы продолжали трудиться - работали административные учреждения, типографии, поликлиники, детские сады, театры, публичная библиотека, продолжали работу ученые. Работали 13-14-летние подростки, заменившие ушедших на фронт отцов.

Несмотря на нижайшие нормы выдачи хлеба, смерть от голода ещё не стала массовым явлением, и основную часть погибших пока составляли жертвы бомбардировок и артиллерийских обстрелов.

Блокада Ленинграда длилась ровно 871 день. Это самая продолжительная и страшная осада города за всю историю человечества. Почти 900 дней боли и страдания, мужества и самоотверженности.

Буквально с первых дней блокады были введены продовольственные карточки, закрыты школы, ввелась военная цензура: были запрещены любые вложения в письма, а послания, содержащие упаднические настроения, изымались.

Воспоминания о блокаде Ленинграда людей, переживших её, их письма и дневники открывают нам страшную картину. На город обрушился страшный голод. Обесценились деньги и драгоценности.

Жаловаться в письмах родным и близким на трудности не разрешалось – такие послания просто не доходили до адресатов. Но часть таких писем сохранилась. Как и дневники, которые вели некоторые ленинградцы, куда они записывали все, что происходило в городе в блокадные месяцы. Именно они стали источником сведений о том, что происходило в городе перед началом блокады, а также в первые дни после того, как гитлеровские войска заключили город в кольцо.

Летом 1942 года по дну Ладожского озера был проложен трубопровод для снабжения Ленинграда горючим, осенью — энергетический кабель.

В булочные, где выдавался ежедневный паёк, были огромные очереди. Помимо голода были и другие бедствия: очень морозные зимы, порой столбик термометра опускался до - 40 градусов. Закончилось топливо, и замёрзли водопроводные трубы - город остался без света, и питьевой воды. Ещё одной бедой для осаждённого города первой блокадной зимой стали крысы. Они не только уничтожали запасы еды, но и разносили всевозможные инфекции. Люди умирали, и их не успевали хоронить, трупы лежали прямо на улицах. Появились случаи каннибализма и разбоев.

Зима 1941- 1942 года была очень холодной. Морозы превышали 30 градусов. Запасов топлива в городе не было. Центральное отопление не работало. В домах было холодно. Из-за отсутствия топлива с декабря перестали давать ток электростанции, не работали водопровод и канализация. Остановились трамваи. Улицы не убирались и покрылись льдом и снегом. К началу блокады в городе не имелось достаточных запасов продовольствия, поэтому начался массовый голод. Холод и голод сопровождались непрерывной бомбардировкой и артиллерийским обстрелом.

    Ученик 8-го класса 213-й школы Юра Звездин, выпускавший во время блокады на тетрадочных листах семейную газету «Новости», поместил в номере за 13 ноября 1941 г. заметку под названием «Мы не унываем». В ней он писал: «13-го ввели новые нормы на хлеб. Несмотря на их уменьшение, вся семья спокойно встретила это известие. Мама говорит: "Мы не будем впадать в уныние, мы терпеливо преодолеем все трудности". И слова не расходятся с жизнью: хлеб растягиваем на весь день...»

Ученик 8-го класса 213-й школы Юра Звездин, выпускавший во время блокады на тетрадочных листах семейную газету «Новости», поместил в номере за 13 ноября 1941 г. заметку под названием «Мы не унываем». В ней он писал: «13-го ввели новые нормы на хлеб. Несмотря на их уменьшение, вся семья спокойно встретила это известие. Мама говорит: "Мы не будем впадать в уныние, мы терпеливо преодолеем все трудности". И слова не расходятся с жизнью: хлеб растягиваем на весь день...»

Кусочек суррогатного хлеба стал с этого времени основным средством поддержания жизни. Из этого кусочка хлеба ленинградцы делали несколько сухариков, которые распределяли на весь день. Один-два таких сухарика да кружка горячей воды — вот из чего в основном состояли в самые голодные дни завтрак, обед и ужин населения осажденного города. Другие продукты, которые полагались по карточкам, население получало нерегулярно и не полностью, а то и вовсе не получало из-за отсутствия их в городе. В ноябре 1941 г. иждивенцы в дополнение к хлебному пайку получили за месяц всего по 1,5 кг других продуктов. Чтобы облегчить муки голода ленинградцев, Управление торговли за неимением мяса, крупы, жиров и сахара иногда выдавало по карточкам студень, картофельный крахмал, яичный порошок. Но и эти виды продуктов были остродефицитными. Рабочие оборонных предприятий получали дополнительно в месяц несколько сот граммов соевого кефира, белковых дрожжей, казеинового клея, фруктового сиропа, морской капусты и желудевого кофе.

Продовольственное снабжение воинов Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота также с каждым днем ухудшалось. Солдаты, матросы и офицеры, хотя и в меньшей степени, чем трудящиеся Ленинграда, тоже сильно страдали от голода.

Начиная с 9 сентября 1941 г. в войсках фронта несколько раз проводилось сокращение суточной нормы питания. В конце ноября в частях первой линии выдавалось 300 г хлеба и 100 г сухарей. Мучной суп утром и вечером, мучная каша в обед дополняли хлебную выдачу. Несмотря на эти голодные нормы, воины 54-й армии и моряки Балтики выделили часть своего пайка в пользу ленинградцев. В конце 1941 г. Военный совет фронта постановил передать населению Ленинграда более 300 т продовольствия из запасов, находившихся в Кронштадте, на фортах и островах.

В городе продолжалась напряженная работа по изысканию пищевых заменителей. После соответствующей переработки в пищу пошел технический жир; соевое молоко почти полностью заменило натуральное; из белковых дрожжей стали приготовлять 26 видов продукции — котлеты, паштеты и многое другое. По просьбе ряда ленинградских предприятий ученые Физико-технического института изучали возможность получения пищевого масла из различных лакокрасочных продуктов и отходов. Переработка сырья по разработанной в институте технологии дала положительные результаты. Пищевые жиры научились извлекать из технических сортов мыла. Работники Научно-исследовательского института жиров приготовили для нужд хлебопекарной промышленности специальные эмульсии, которые позволили хлебозаводам сберегать ежемесячно до 100 т растительного масла. В институте организовали также производство рыбьего жира. Ученые Лесотехнической академии предложили получать из целлюлозы белковые дрожжи, производство которых было налажено на ряде предприятий. Кондитерская фабрика им. А. И. Микояна ежедневно выпускала 20 тыс. блюд из белковых дрожжей. Пережившие голодную блокаду не забудут специфического горького вкуса дрожжевого супа, пожалуй, самого доступного блюда в столовых города-фронта. «Нужна изобретательность, — пишет Д. В. Павлов, — она толкала людей искать и находить пищу там, где раньше они не могли себе даже представить».

Выявляя новые пищевые заменители, ученые исследовали их состав и питательную ценность, определяли степень их безвредности, искали различные способы их приготовления и консервирования, а в некоторых случаях — способы обезвреживания.

В Ленинграде имелись значительные запасы технического альбумина (одного из продуктов переработки крови убойного скота), употреблявшегося для нужд промышленности. Проведенные исследования альбумина показали отсутствие в нем вредных веществ, после чего технический альбумин стал использоваться для изготовления колбас. После тщательной проверки в пищу пошли слизистая оболочка свиных желудков, щитовидные железы крупного рогатого скота, заготовленные ранее для получения медицинских препаратов. Мясная промышленность Ленинграда, используя технический альбумин, соленое кишечное сырье, соевый шрот, жмыхи, белковые дрожжи, глицерин, эссенцию и другие заменители, выпустила в годы блокады более 11 тыс. т колбас, паштетов, студня и желе.

В пригородах под огнем противника ленинградцы добывали из-под снега невыкопанную картошку и овощи. На территории Бадаевских складов население добывало промерзлую землю, пропитанную в результате пожара сахаром. Многие блокадники и поныне помнят вкус этой «сладкой» земли. Голод научил ленинградцев получать из деталей текстильных машин, изготовленных из кожи (так называемых «гонок»), 22 «блокадных блюда». Чтобы притупить мучительный голод, люди ели касторку, вазелин, глицерин, столярный клей

Жестокий голод усугублялся наступившими сильными холодами, почти полным отсутствием топлива и электроэнергии. В декабре 1941 г. топлива не хватало даже для обеспечения работы важнейших оборонных предприятий, электростанций, госпиталей.

Придя домой с работы, люди не имели возможности даже согреться, так как система центрального отопления из-за отсутствия топлива оказалась замороженной. «Наступает апатия, вялость, желание не двигаться, дремота, сил нет, — читаем мы в одном из блокадных дневников. — А двигаться, работать, мыслить надо, нет возможности усидеть дома из-за холода, темноты по вечерам зимой, надо работать, в работе забываешься».

В январе 1942 г. в большинстве домов вышли из строя водопровод и канализация. 25 января 1942 г. Главная водопроводная станция не получила электроэнергии, что грозило оставить предприятия без воды. На помощь пришли военные моряки, которые в труднейших условиях смонтировали 4 дизеля аварийной станции, и город получил воду.

На помощь хлебозаводам пришли рабочие других предприятий, комсомольцы. В один из декабрьских дней 1941 г., когда отсутствие воды грозило сорвать выпечку хлеба на одном из хлебозаводов, 2000 голодных и слабых девушек-комсомолок в тридцатиградусный мороз черпали воду из Невы и доставляли ее по цепочке на хлебозавод. Утром комсомольцы развозили хлеб на саночках по булочным.

Острый недостаток питания и топлива, постоянные обстрелы и бомбежки и вызванные ими нервно-психические переживания резко увеличили смертность среди населения блокированного Ленинграда. Главной причиной смертности была так называемая алиментарная дистрофия, то есть голодное истощение. Первые больные появились в больницах в начале ноября 1941 г., а уже к концу этого месяца от голода погибло свыше 11 тыс. человек. В декабре 1941 г. умерло почти 53 тыс. мирных жителей, что превысило годовую смертность в Ленинграде за 1940 г.

Бурное развитие дистрофии сочеталось с тяжелыми психическими травмами, связанными с постоянными бомбежками, артобстрелами, потерей близких людей и т. д. Физическое перенапряжение, холод, отсутствие электричества, воды, канализации и других элементарных бытовых условий еще больше ослабляли организм, понижали его сопротивляемость.

утром 25 декабря только и разговоров было, что прибавили хлеба. В дневнике одной ленинградки в этот день было записано: «25-го числа меня подняли в 7 часов утра вестью — хлеба прибавили... Трудно передать, в какое всенародное ликование превратилось это увеличение пайка, как много с этим было связано. Многие плакали от этого известия, и дело тут, конечно, не в одном хлебе... Как будто какая-то брешь открылась в глухой стене, появилась живая надежда на спасение, острее поверилось в прочность наших успехов, и одновременно резкой болью отозвался весь ужас нашей нынешней жизни: голод, темнота, холод, вечная угроза обстрелов и взрывов».

В связи с хлебной прибавкой состоялись многочисленные митинги, на которых трудящиеся Ленинграда снова высказали непоколебимую верность Коммунистической партии, Советскому правительству, своему революционному долгу. Простые, но яркие слова изможденных голодом, измученных блокадными лишениями ленинградцев показали, что в мире нет силы, способной лишить советских людей воли к сопротивлению, к борьбе за революционные завоевания, к защите родной земли от иноземных захватчиков. На одном из митингов, выражая общее чувство собравшихся, ленинградка К. Филлипова сказала: «Мы в революцию восьмушку хлеба получали и создали Советскую власть. Добились своего, добились Советской власти, а сейчас этому прохвосту Гитлеру уступим?! Да мы на 100 граммах просидим, но Ленинград не сдадим!»

Но декабрьская хлебная прибавка не могла остановить процесс истощения людей. Число больных дистрофией нарастало с каждым днем. В декабре 1941 г. они составили 70% всех поступивших в больницы, в январе 1942 г. — 85%. Всем было ясно, что лучшим способом борьбы с этим страшным заболеванием является полноценное питание, организация которого даже в больничных условиях была чрезвычайно затруднена, а то и просто невозможна: город почти не имел продовольствия. Как это ни было трагично, подавляющее число заболеваний заканчивалось смертельным исходом. Ленинградцы умирали дома в холодных квартирах, на работе у станков, на улицах, в очередях за хлебом. В январе 1942 г., по неполным данным, в Ленинграде умирало ежедневно 3,5—4 тыс. человек. По данным Д. В. Павлова, за январь и февраль 1942 г. от голода погибло около 200 тыс. ленинградцев. За первую половину 1942 г. голодная смерть унесла свыше 600 тыс. жизней.

Горе пришло в каждую семью. На глазах у матерей и отцов умирали их сыновья и дочери, дети оставались без родителей. Многие семьи вымирали полностью. Учительница А. Н. Миронова, спасшая зимой 1941/42 г. более 100 детей-сирот, записала в своем дневнике 28 января 1942 г.: «Проспект Мусоргского, д. 68, кв. 30. Взяла девочку Соколову Шуру, рождения 1931 г. Отец на фронте, мать умерла. Тело матери лежит на кухне. Девочка грязная. На руках чесотка, нашла ее в груде грязного белья под матрацем...»

По заваленным сугробами улицам, под гул артиллерийских обстрелов и завывание сирен тянулись многочисленные похоронные процессии, если их так можно было назвать. Умерших завертывали в простыни или одеяла, клали на детские саночки, а то и на фанерный лист и везли на кладбище. Такое позабыть нельзя. Смертность приобрела настолько массовый характер, что мертвых не успевали хоронить. В домах и на улицах лежали тысячи незахороненных трупов. Жители были не в состоянии даже отправить их в морги. С ноября 1941 г. бойцы МПВО начали собирать трупы на улицах, а позднее вместе с дружинницами Красного Креста стали с этой целью обходить квартиры.

Зима 1941/42 г. была в Ленинграде на редкость суровой. На улице стояли тридцатиградусные морозы. Скованная морозом земля не поддавалась лопате. Подходы к кладбищам были завалены трупами. Мертвых стали хоронить в братских могилах, которые отрывались экскаваторами и при помощи взрывчатки. В дни первой блокадной зимы захоронением погибших от голода ежедневно занималось около 4 тыс. бойцов МПВО, подрывников, рабочих фабрик и заводов.

В память о жертвах голодной зимы 1941/1942 г. на Пискаревском кладбище теперь горит неугасающий священный огонь. Но в те дни кладбище выглядело по-другому. Один из очевидцев, посетивший Пискаревку в январе 1942 г., вспоминал: «Чем ближе подъезжали мы к Пискаревке, тем больше валялось трупов по обеим сторонам дороги. Заехав уже за город, где стояли небольшие одноэтажные домики, видны сады, огороды, вдали я увидел какие-то необычайно высокие бесформенные кучи. Подъехал ближе. Убедился, что по обеим сторонам дороги навалены огромные кучи покойников, причем навалены они так, что две машины разойтись по дороге не могли. Машина идет в одну сторону, обратно ей развернуться негде. В две стороны двигаться было нельзя».

Побывавший в декабре 1941 г. в одной из ленинградских школ-интернатов генерал М. Духанов впоследствии вспоминал: «Стою в вестибюле интерната у дверей. Ребята (ленинградцы) уходят домой навестить родных. По лестнице стремительно сбежал мальчик лет четырнадцати, споткнулся, упал и уронил стакан. Стакан разбился с тупым звоном, из него вывалилась горстка свекольной гущи, каши, леденец...

— Куда ты несешь еду? — спросил я у мальчика.

— Домой, маме. Она еле ходит от голода, — мальчик утер глаза кулаком.

Я стал останавливать других ребят и спрашивать, не несут ли они еды. Оказалось, несут. Кто маленькому брату или сестренке, кто отощавшему полумертвому отцу, кто больной от голода матери, кто престарелой бабушке».

Яркий пример высокого морального духа ленинградцев, их коллективизма и товарищеской взаимопомощи в эти голодные дни приводит в своем блокадном дневнике В. Инбер: связистка-студентка, проходя по заснеженной и пустынной улице, наткнулась на свалившегося от голода милиционера; собрав последние силы, девушка дотащила его до ближайшей булочной и купила ему по своей карточке хлеба, который ей полагался уже на завтра!

Быт блокадного Ленинграда зимой 1941/42 г. не поддается описанию. Не работали почти все бани и прачечные, в магазинах не было ни обуви, ни одежды, ни хозяйственных товаров. Помещения освещались с помощью коптилок и лучины, а обогревались печками-времянками, от которых были закопчены не только стены и потолки, но и лица людей. К суровым условиям блокадной зимы приспосабливались, разумеется, кто как мог. Чтобы согреться и вскипятить воду, ленинградцы жгли мебель, книги. У водоразборных колонок и прорубей водоемов стояли длинные очереди за водой. Испытания состарили жителей осажденного города, даже молодые выглядели стариками. В эти зимние дни истощенные ленинградцы, опираясь на палочки, экономя каждое движение, передвигались по заваленным сугробами улицам. Поскользнувшись, человек часто уже был не в силах подняться. На помощь приходила «пешая скорая помощь» — бойцы МПВО, дружинницы Красного Креста, комсомольцы, которые доставляли подобранных на улицах на питательно-обогревательные пункты. «Страшно вспоминать зиму 1941г.! — писала впоследствии учительница С. М. Саговская. — ... Трескучий мороз. Ртуть в термометре приближается к 40°. Под ногами или лед от пролитой воды, которую приходится таскать ведрами, или огромные сугробы снега, которые некому убирать... Как заколдованные чудовища в сказочном сне, стоят обледеневшие трамваи. Длинными белыми нитями свисают оборванные провода. По утрам вереницей тянутся санки с мертвецами в белых саванах. Идешь, а дорога тянется; кажется, нет и не будет ей конца».

Видные ученые-медики профессора И. П. Виноградов, С М. Рысс, М. В. Черноруцкий и др. читали лекции о гигиене и режиме питания в условиях осажденного города. Им приходилось доказывать голодной аудитории, что крошечную норму хлеба нужно делить на несколько раз, обжаривать хлеб хотя бы прямо на «буржуйке» — это убивало микробы, попадавшие на хлеб с грязных рук, делало полужидкую хлебную массу более приятной на вкус, помогало как можно дольше растянуть удовольствие.

В Ленинграде день ото дня стало увеличиваться число детей, оставшихся без родителей. Имевшиеся в городе детские дома не могли вместить всех детей-сирот, и начиная с января 1942 г. один за другим открываются новые детские дома. За пять месяцев 1942 г. в Ленинграде было открыто 85 детских домов, приютивших 30 тыс. детей. Партийные и комсомольские организации широко развернули работу по выявлению безнадзорных детей и определению их в детские дома. Сироты-подростки определялись в ремесленные училища, спецшколы и другие учебные заведения. Среди населения собирались одежда, обувь, кроватки, посуда и другие вещи, необходимые детским домам. Из комсомольцев были созданы бригады, помогавшие обслуживающему персоналу детских домов налаживать работу. Они доставляли воду, мыли помещения, обшивали ребят, вели среди них воспитательную работу.

На многих предприятиях перешли на ручной труд. Рабочие, пока были силы, вращали станки вручную. Сестрорецкий инструментальный завод им. С. П. Воскова, разместившийся в Смольнинском районе, освоил производство автоматов. Когда прекратилась подача электроэнергии, рабочие стали выпиливать детали вручную. 

Производственные трудности усугублялись тем, что на предприятиях в это время преобладал женский труд, техника безопасности отсутствовала. В помещениях не было света, они не отапливались. Все это привело к излишним потерям, распространению заболеваемости, тем более что никакие санитарные нормы не соблюдались. В производственных помещениях почти полностью отсутствовала вентиляция, вследствие чего концентрация ядовитых веществ в воздухе во много раз превышала допустимые нормы.

В этих условиях истощенные голодом трудящиеся Ленинграда в темных, холодных цехах обмороженными и потрескавшимися от холода руками изготовляли оборонную продукцию. 

Даже будучи тяжелобольными, еле передвигаясь на своих опухших ногах, многие ленинградцы шли из промерзших и темных квартир на производство, к своим товарищам по работе. Как отмечал впоследствии сварщик Металлического завода А. Коршунов, в такое время рабочие «не могли позволить себе болеть».

Вместе со взрослыми столь же самоотверженно трудились подростки и дети, многие из которых стали воспитанниками ремесленных училищ. Рассказывая о тех незабываемых днях, директор ремесленного училища № 1 К. Мосолов впоследствии писал: «В столярной группе съели клей, съели фикус и другие цветы. Лица работающих бледны не от страха — от усталости. Больше 3—4 часов ребятам у станка не выстоять. Гоним отдыхать — не соглашаются. Отойдешь от такого упрямца — смотришь минут через пять упал. Станки по-прежнему не простаивают ни секунды: у печки в комнате мастера постоянно сидят "запасные" ремесленники».

Скоро многие обессиленные голодом рабочие были уже не в состоянии добраться до своих предприятий. Рабочие коллективы таяли с каждым днем. Голодная смерть вырывала из их рядов тысячи высококвалифицированных производственников.

Не прекратили своей деятельности в период первой блокадной зимы и крупнейшие ленинградские вузы — Университет, Политехнический институт, Институт инженеров железнодорожного транспорта, Горный институт и др. Занятия проходили в необычной обстановке. Вокруг печки-времянки расставлялись столы, за которыми располагались студенты и преподаватели. Из-за отсутствия электроэнергии всю учебную работу приходилось вести только при дневном освещении или при свете коптилки. В жестоких условиях голодной блокады ленинградские ученые рассматривали обучение студентов как свой долг перед Родиной. Обессиленные, они по-прежнему приходили на свои факультеты, читали лекции, проводили лабораторные занятия, руководили дипломными проектами студентов-выпускников.

В январе—феврале 1942 г., когда страшный голод, отсутствие топлива и электроэнергии грозили парализовать жизнь Ленинграда, ряд институтов города проводил очередную экзаменационную сессию, а также государственные экзамены и защиту дипломных проектов. Несмотря на строгие требования, предъявлявшиеся к экзаменуемым, большинство студентов получили хорошие и отличные оценки. В результате чрезвычайных усилий ленинградские вузы подготовили и выпустили в первую блокадную зиму 2500 молодых специалистов.

Героизм стал нормой поведения не только взрослых, но и детей. Они продолжали свои занятия в школе, боролись с зажигательными бомбами, оказывали помощь семьям военнослужащих. Хотя в декабре 1941 г. было разрешено временно прекратить учебные занятия, педагоги и ученики 39 ленинградских школ решили продолжать учебу. Учиться в тех условиях было подвигом. Учителя и ученики сами добывали топливо, возили на санках воду, следили за чистотой в школе. В школах стало необычайно тихо, дети перестали бегать и шуметь на переменах, их бледные и изможденные лица говорили о тяжких страданиях. Урок продолжался 20—25 мин. Больше не выдерживали ни учителя, ни школьники. Записей не вели, так как в неотапливаемых классах не только мерзли худые детские ручонки, но и замерзали чернила. Рассказывая о том незабываемом времени, ученики 7 класса 148-й школы писали в своем коллективном дневнике: «Температура 2—3° ниже нуля. Тусклый зимний свет робко пробивается сквозь единственное небольшое стекло в единственном окне. Ученики жмутся к раскрытой дверке печурки, ежатся от холода, который резкой морозной струей рвется из-под щелей дверей, пробегает по всему телу. Настойчивый и злой ветер гонит дым обратно, с улицы через примитивный дымоход прямо в комнату... Глаза слезятся, читать тяжело, а писать совершенно невозможно. Мы сидим в пальто, в галошах, в перчатках и даже в головных уборах...» Учеников, продолжавших заниматься в суровую зиму 1941/42 г., с уважением называли «зимовщиками».

В условиях почти полного отсутствия продовольствия в Ленинграде партийные и советские организации делали все возможное, чтобы облегчить жизнь школьников. К скудному хлебному пайку дети получали в школе суп

Наступил 1942 год. В школах, где не прекращались занятия, объявили каникулы. И в страшные январские дни, когда все взрослое население голодало, в школах, театрах, концертных залах для детей организовывались новогодние елки с подарками и сытным обедом. Для маленьких ленинградцев это было настоящим праздником. «Сегодня была елка, и какая великолепная! — записала в своем дневнике 6 января 1942 г. участница этого блокадного торжества. — Правда, я почти не слушала пьесы: все думала об обеде. Обед был замечательный. Все жадно ели суп-лапшу, кашу, хлеб и желе и были очень довольны. Эта елка надолго останется в памяти». Одна ленинградская учительница очень верно заметила: «Надо быть ленинградцем, чтобы оценить всю заботу о детях, которую в это время проявили и партия, и правительство, надо было быть учителем, чтобы понять, что дала елка детям».

Размечталась я о бородинском хлебе, а не упомню его рецепт. В памяти держится лишь тот, что пекли мы в последний раз три дня назад:

1. Целлюлоза - 25%.

2. Шроты - 20%.

3. Мука ячневая - 5%.

4. Солод - 10 %.

5. Жмых (при наличии заменить целлюлозу).

6. Отруби (при наличии заменить шроты).

7. И только 40% - ржаная мука!..

И тут вспомнила я человека, который неделю назад упал перед проходной хлебозавода. В руках зажаты продуктовые карточки. Его отнесли в дистрофийный барак, согрели грелкой. Напоили "бадаевским кофе". Дали ложку мучной баланды. Открыл он глаза и понял - не дома он, а в чужом бараке. Встал на ноги и не может сдержать слез: "Карточки у меня на всех! Дома жена и двое ребят!.."

Как тут помочь? Одна надежда была, что хватит у него сил дойти. Не за себя ведь беспокоился - за других!

Встретила я этого человека через два дня на заготовке дров для хлебозавода. Все-таки отоварил он свои карточки, спас жену и детей...

Поэтому и я не имею права упасть! Ведь в этом мешке не просто мука. В этом мешке чьи-то жизни!

Так, убеждая себя, дошла до склада. Ссыпала муку в самотаску. Стою, не в силах перевести дыхание, и не узнаю заводской склад. Последние три дня он, словно вымерший дом, пугал мерзлой пустотой.

Хлеб стал главной ценностью. Стояли за пайком по несколько часов.

Вопрос обеспечения едой стал во время блокады самым актуальным. Одной из причин такого страшного голода специалисты по военной истории называют промедление решением о завозе продуктов, которое было принято чересчур поздно.

Пекли хлеб не из одной муки. Ее было слишком мало. Специалистам пищевой промышленности была поставлена задача придумать, что можно добавить в тесто, чтобы энергетическая ценность пищи сохранилась. Добавлялся хлопковый жмых, который обнаружили в ленинградском порту. В муку примешивали также мучную пыль, которой обросли стены мельниц, и пыль, вытрясенную из мешков, где раньше была мука. Ячменные и ржаные отруби тоже шли в хлебопечение. Еще использовали проросшее зерно, найденное на баржах, которые были затоплены в Ладожском озере.

Дрожжи, которые были в городе, стали основой для дрожжевых супов: они тоже входили в паек. Мездра шкурок молодых телят стала сырьем для студня, с очень неприятным ароматом.

Однажды наша соседка по квартире предложила моей маме мясные котлеты, но мама ее выпроводила и захлопнула дверь. Я была в неописуемом ужасе — как можно было отказаться от котлет при таком голоде. Но мама мне объяснила, что они сделаны из человеческого мяса, потому что больше негде в такое голодное время достать фарш. 

Помню одного мужчину, который ходил в столовой и облизывал за всеми тарелки. Я поглядела на него и подумала, что он скоро умрет. Не знаю, может, он карточки потерял, может, ему просто не хватало, но он уже дошел до такого.

Одна плитка столярного клея стоила десять рублей, тогда сносная месячная зарплата была в районе 200 рублей. Из клея варили студень, в доме остался перец, лавровый лист, и это все добавляли в клей. 

В блокаду я ходила в детский сад на Каменном острове. Там же работала моя мама. …Однажды один из ребят рассказал другу свою заветную мечту — это бочка с супом. Мама услышала и отвела его на кухню, попросив повариху придумать что-нибудь. Повариха разрыдалась и сказала маме: «Не води сюда больше никого… еды совсем не осталось. В кастрюле одна вода». От голода умерли многие дети в нашем саду — из 35 нас осталось только 11. (Александрова Маргарита Борисовна).

На улицах можно было видеть людей, едва переставлявших ноги: просто не было сил, все ходили медленно. По воспоминанием переживших блокаду, эти два с половиной года слились в одну бесконечную темную ночь, единственной мыслью в которой было – поесть!

Советские войска неоднократно пытались прорвать кольцо блокады, но добились этого лишь в январе 1943 года. Южнее Ладожского озера образовался коридор шириной 8‑11 километров. По южному берегу Ладоги за 18 дней была построена железная дорога протяженностью 33 километра и возведена переправа через Неву. В феврале 1943 года по ней в Ленинград пошли поезда с продовольствием, сырьем, боеприпасами.

Блокада Ленинграда была снята полностью в ходе Ленинградско‑Новгородской операции 1944 года. В результате мощного наступления советских войск немецкие войска были отброшены от Ленинграда на расстояние 60‑100 км.

27 января 1944 года стало днем полного освобождения Ленинграда от блокады. В этот день в Ленинграде был дан праздничный салют.

Блокада Ленинграда длилась почти 900 дней и стала самой кровопролитной блокадой в истории человечества: от голода и обстрелов погибло свыше 641 тысячи жителей (по другим данным, не менее одного миллиона человек).

Только 3 % из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97 % умерли от голода и холода.

Одновременно с этим ленинградцы всеми силами старались выжить и не дать умереть родному городу. Мало того: Ленинград помогал армии, выпуская военную продукцию - заводы продолжали работать. Восстанавливали свою деятельность театры и музеи. Это было необходимо - доказать врагу, а, главное самим себе: блокада Ленинграда не убьёт город, он продолжает жить! Один из ярких примеров поразительной самоотверженности и любви к Родине, жизни, родному городу является история создания одного музыкального произведения. Во время блокады была написана известнейшая симфония Д.Шостаковича, названная позже "Ленинградской". Когда партитура была готова, её доставили в осаждённый город. К тому времени в Ленинграде уже возобновил свою деятельность симфонический оркестр. В день концерта, чтобы вражеские налёты не могли его сорвать, наша артиллерия не подпустила к городу ни одного фашистского самолета! Все блокадные дни работало ленинградское радио, которое было для всех ленинградцев символом продолжающейся жизни.

Во все времена нет большего горя, чем страдающий ребёнок. Блокадные дети - особая тема. Рано повзрослевшие, не по-детски серьёзные и мудрые они изо всех своих сил наравне со взрослыми приближали победу. В первую зиму блокады Ленинграда много детей было эвакуировано, но, несмотря на это по разным причинам в городе оставалось ещё много детей. Дворец пионеров, с началом войны перешёл на военное положение. В конце первой блокадной зимы оставшиеся педагоги пытались найти своих воспитанников, и из оставшихся в городе ребят балетмейстер А.Е.Обрант создал танцевальный коллектив. Сначала ребят пришлось восстанавливать от истощения, только потом они смогли приступить к репетициям. Бойцы, успевшие повидать многое, не могли сдержать слёз, глядя на этих мужественных детей. Где только не пришлось выступать ребятам: часто концерты приходилось заканчивать в бомбоубежище, так как по несколько раз за вечер выступления прерывались воздушными тревогами, бывало, юные танцоры выступали в нескольких километрах от передовой, а чтобы не привлекать врага лишним шумом, танцевали без музыки, а полы застилали сеном. Ансамбль дал около 3000 концертов. Позже ребята были награждены медалями "За оборону Ленинграда".

Родина высоко оценила подвиг защитников города. Свыше 350 тыс. солдат, офицеров и генералов Ленинградского фронта награждены орденами и медалями, 226 из них присвоено звание Героя Советского Союза. Медалью "За оборону Ленинграда" награждено около 1,5 млн. человек.

За мужество, стойкость и невиданный героизм в дни тяжелой борьбы с немецко-фашистскими захватчиками город Ленинград 20 января 1945 г. был награжден орденом Ленина, а 8 мая 1965 г. получил почетное звание "Город-Герой".

16 сентября 1941 года

Как-то странно сделалось на душе, когда свежий женский голос сказал кратко: "До конца войны телефон выключен…". Я попыталась что-то возразить, протестовать, но сама поняла, что бесполезно. Через несколько минут телефон звякнул и умолк… до конца войны.

И квартира сразу замерла, захолодела, насторожилась. Оторвалась от всего города. И так телефоны были выключены повсюду в один и тот же час. Остались только считаные: в учреждениях (особо важных), в больницах, в госпиталях

— из книги "Почти три года. Ленинградский дневник"

Вагоны стояли набитыми, как в бочке селедок, слабыми людьми. Это было днем. К ночи нас повезли по лесной узкоколейке, потом посадили на машины и везли по Ладоге. Ехать было страшно, нас обстреливали. Мой брат Женя нам говорит: «Мама, Тося и Коля, закрывайте глаза, чтобы не так было страшно тонуть». 

Воды на льду было много, машинам ехать трудно, но мы, слава Богу, до берега доехали, после нас еще несколько машин доползли, а потом раздался страшный крик. На берегу была огромная беда — кричали, плакали, что на дно Ладоги ушло семь машин с людьми, а может, и больше.

В эту ночь мы хотели отогреться, но не пришлось. Церковь была большая, но вся разбита, кругом сквозняки и вокруг нас покойники, но мы не боялись, привыкли дома, на Песочной, где валялись на каждом шагу

— из дневников ленинградской школьницы Антонины Григорьевой, 11 лет