Художественное произведение "По ту сторону Вселенной"

Рассказы

«Невидимые»

1. Три ночи Эрны

2. Танго метиса

3. Малая Родина вьета

Рассказ 1

«Три ночи Эрны»

Ночь первая

1

Где-то за чертою вселенной

Есть мир без зла и огня!

Там юность с силой нетленной

Расцветает день ото дня…

- Мамочка, сегодня мне не хочется слушать рассказ о несуществующей планете, - грустным голосом прервала свою мать 16-летняя Эрна.

Мама Эрны, обернулась, также грустно посмотрела на свою дочь, отложила листы со стихами. Скрестив руки, вздохнув, устремила взгляд в окно, за которым цвел весенний двор, где беззаботно гуляли счастливые родители с веселыми и здоровыми детьми.

Как же ей хотелось сорваться с места, выбежать на улицу, взять с собой дочь и так же, как и все радоваться жизни, наслаждаться весенним солнцем, слышать ароматы и запахи молоденьких, хрупких одуванчиков. Как же ей мечталось, чтобы никто не обращал на ее дочь внимания, чтобы на ее девочку никто не косился, и не отворачивал брезгливый взгляд. Наоборот, матери хотелось, чтобы лишь с восторгом и восхищением отзывались об Эрне, а не с наигранной жалостью говорили о ней. Все думала и думала Ольга, так ее звали, а слезы горечи наворачивались на глазах и ручьем стекали по лицу.

Ей было всего 16 лет, когда она родила дочь. Непонимание и отчуждение родителей, предательство и уход любимого человека. Она решила не отчаиваться и назвала дочь красивейшим из имен – Эрна. Не зря  Ольга назвала ее столь редким именем. Ее род по отцовской линии уходит далеко в скандинавские страны. Прадед ее был мореплавателем, а предки его были приближенными короля, да звали его величественно - Гейрмунд Свеннсон. Однажды в путешествии заглянул он в Россию, увидел красавицу Елизавету, так и остался зачарованный ею на русской земле. Рожала она  ему одних дочерей. Но Гейрмунд, повелел своей любимой дочери Инге передавать фамилию из рода в род. Такого было последнее желание прадеда перед смертью.

Ольга все стояла у окна, все думала, все печалилась. Она и забыла, когда последний раз улыбалась. Не помнила, когда это было, чтобы звонкий смех касался ее губ.

- За какие грехи ты наказываешь меня Боже? – Вырвалось у Оли вслух из самой глубины сердца. И отчаявшаяся женщина навзрыд заплакала, закрыв рот ладонью, а душа так и обливалась кровавыми слезами.

Это случилось тогда, когда Эрне было всего лишь 3 года. До этого все вроде было хорошо. Ольга чувствовала себя, если это можно сказать, счастливой. Но в один день все сломалось, все рухнуло, все полетело вниз… Ветер злосчастных перемен дунул в сторону без того соломенного, с трудом построенного дома жизни, разрушив всякие надежды и право на счастье.

- У вашей дочери прогерия, - вспоминала Ольга, как усатый врач поставил страшный диагноз, - по-научному говоря, синдром Гетчинсона-Гилфорда.

Врач говорил равнодушно, продолжая что-то писать, иногда поглядывая из-под очков на моложавую медсестру. Так продолжалось минуты полторы. Он все писал. А Ольга пыталась переварить, но все сказанное не усваивалось, однако она и подумать не могла, что это нечто страшное.

- Доктор, – наконец решилась узнать все подробно, молодая мама, про этот самый синдром, - а что это за болезнь?

Врач даже глаз не поднял, будто не услышал, продолжая писать, кажется, записывал симптомы и тому подобное. Молчание!

- Доктор, объясните ради Бога, - уже заметно занервничала Ольга, держа на коленях улыбающуюся 3-летнюю дочурку.

Наконец врач поднял глаза на мать, и строго заговорил, - послушайте мамочка, неужели вы не замечаете изменений в вашей дочери?

- Н-нет, - заикаясь, испуганно отвечала мать, а сердцебиение предательски выдавало волнение, хотя, в те минуты вряд ли было уместно его скрывать, - только вот венки слишком стали просвечивать, и…

- А говорите, не замечаете, - грубо прервал врач и вернулся к своей писанине, через секунду снова заговорил, не поднимая глаз, - у вашего ребенка проблемы со здоровьем как у 70-летней старухи. Вы сами сказали, что воспитатели в один голос говорят, что она быстро устает. Что волосы редеют, что кожа тончает…

Ольга не выдержала, взбеленилась, закричала на весь кабинет, - скажите мне, в чем дело? Что с моей дочерью?

Она крикнула так, что стекла оконные зазвенели, а врач со своей медицинской помощницей встрепенулись.

- Женщина, вы тут не орите, - одернула ее медсестра, - врач допишет и все вам объяснит.

Ольга посмотрела на нее, ничего не ответила, лишь кинула ей в мыслях «Кабинетная блоха».

Усатый врач, наконец, отложил ручку, снял очки, тяжело выдохнув, сказал, - Ольга Александровна, у вашей дочери редчайшая генетическая болезнь. Ею болеет человек 60-70 во всем мире. Из-за этого недуга проблемы с суставами и со всеми остальными органами, которые стареют в десять раз быстрее, чем у других. К сожалению, современная медицина здесь бессильна и не существует никаких способов борьбы с прогерией.  Но, по крайней мере, ученые пытаются что-то сделать. Простите, но ваша дочь умрет к 10 годам. Быть может, вам повезет, и болезнь затормозит, в этом случае она поживет подольше.

Врач надел очки обратно, покачал головой и продолжил писать, посеяв в душе матери бесконечное смятение. Ведь не зря говорится, что у ребенка заболит пальчик, у матери сердце. Так и было, сердце матери перевернулось, губы дрожали, а глаза неистово плакали, душа металась и стонала от безысходности.

«А тот врач? А что врач? У него тысячи больных. Но почему? Почему же он говорил о болезни несчастной Эрны, словно это был обычный грипп? Или ангина?» - Вопросы мучили Ольгу, они безжалостно впивались в голову и на которые, к сожалению,  никто не мог дать ответы, а этот врач тем более. Разве волновала его бедная, кинутая всеми молодая мама, с больным ребенком на руках? У него была своя, сытая и здоровая жизнь. Единственная подлая мысль крутилась у него в голове, и его внешнее спокойствие совсем не выдавало это, «Хм, редкая болезнь. Нужно будет связаться с газетой, да продать сенсацию». Так и стало. Журналюги предлагали большие деньги за фото необычной девочки. Однако Оля отказывалась.

 А потом последовали долгие годы борьбы за жизнь дочери, больницы, капельницы, лекарства. Были и церковь, и молитвы, и свечи, и равнодушные врачи, и их диссертации, которые они писали, используя ее дочь как подопытного кролика. А некоторые даже пытались изобрести пилюли молодости, пытаясь выудить из матери согласие на какие-то опыты.

- Хм, Боже мой! – произнесла Ольга вслух, негодуя в душе и покачивая головой, делясь мыслями с невидимым слушателем - Какое кощунство! Как можно использовать бедное дитя, у которого нет детства?!

Однажды, ей все надоело: клиники, больницы, страшный диагноз, белые халаты. Она просто увезла дочь, в один замечательный поселок, где нет шумных дорог, где мало людей, где много зелени, где сладостное щебетание птиц заставляет биться сердце в радостном ритме. Поселок, где весна настолько красивая, что забываешь обо всем, а подарки красавицы-весны, в которых завернута вера в жизнь, кажутся настоящими. Но все старания Ольги не прошли даром. Дочери 16 лет.

Но есть и другое. Обида Эрны на мать за то, что она не дала ей умереть еще тогда, когда она была совсем маленькой, когда она еще ничего не понимала и не сталкивалась с трудностями, с жестокостью людей. Тогда она была еще красива. А сейчас она, 16-летняя девочка, похожая на 70-летнюю старуху, с кучей болезней и одной лишь мыслью о смерти в голове. Она Эрна, выглядит старше своей мамы. И она Эрна никогда не узнает радостей простого женского счастья.

2

- Послушай, ты так и будешь здесь лежать? – Донесся за спиной Эрны голос какого-то парня. – Ты ведь совсем молодая девчонка, а лежишь как уставшая старуха.

«Невиданная наглость! Это издевательство!» - Подумала старая девочка, лежавшая лицом к спинке дивана, и было тяжело даже повернуться, мучил артрит, да еще давление поднялось…

Чей это был голос? Откуда он доносился? Была глубокая ночь. Мама давно спала. Лишь шаловливый лунный свет, прокравшийся через окно, играл в темноте с простеньким рисунком красных цветочков на обоях.

- Вставай же, - приказал голос, - а то я не успею показать тебе прекрасное.

- Кто ты? – без интереса спросила Эрна, еле процедив, и не поворачиваясь, - у меня совсем нет желания чего-то смотреть и с кем-то говорить. Я скоро умру!

- Тем более вставай, - снова приказал приятный молодой голос, который показался Эрне знакомым.

Эрна поборов все свои старческие недуги, закряхтев начала поворачиваться.

- Эх, дух бодр, да плоть немощна, - пыталась шутить не по годам мудрая Эрна, услышав эту пословицу где-то по телевизору, и продолжала поворачиваться в сторону голоса.

Боялась она. Боялась увидеть того, кто с ней говорил. Но интерес был превыше всего.

- Лучше много видеть, чем долго жить! - Ответил ей голос.

Наконец Эрна повернулась, привстав, села на край дивана. Она посмотрела в сторону окна, возле подоконника она увидела силуэт сидящего на стуле парня. Нащупала где-то в сторонке очки, надела и ахнула. Перед ней предстал красивый молодой человек лет 19, высокий стройный и необычайно миловидный, с обворожительной, не сползающей с лица улыбкой.

- Узнаешь? – Спросил он.

Эрна лишь отрицательно покачала головой. Она пыталась приглядеться, и изо всех сил пыталась узнать. Все пыталась узнать, но тщетно. А красавец поглядывал, хитро улыбаясь. И только напев тихонько какую-то приятную мелодию Эрна вспомнила его.

Она встала, - не может быть, - выпало у нее, она закрыла ладонью рот, и слезы покатились по ее старческому лицу. Она подошла к нему ближе, разглядывая его.

- Андрис Бразаускас? Это ты?

- Да Эрночка, это я! – Молодой человек улыбался, привстал, и поглядывал на нее сверху вниз. Он был довольно высоким, а Эрна в силу своей ужасной болезни была очень маленькой.

Она вглядывалась в его лицо и все умилялась, и все плакала.

- Не плачь, Эрна! – Он снова сел, взял ее за руки, которые дрожали, и вглядывался в ее добрые нежные глаза.

- Неужели это ты? Неужели вообще может быть такое? – заговорила Эрна, - вместо морщин у тебя гладкая кожа, вместо пухлой головы у тебя идеальное лицо, а твои глаза сияют молодостью. Андрис, ведь ты умер год назад?!

- Да Эрна. А помнишь ли ты наши встречи? Помнишь ли ты нашу любовь? И то, как мы ездили на море, как оно успокаивало наши измученные души и тела? Я никогда не забуду, как встречались с такими же, как мы, ведь именно там свела нас судьба. Ты не забыла это?

- Как я могу забыть это, Андрис? Ведь это придавало мне жизни. Когда тебя не стало я начала стареть еще быстрее. Я тоже хочу умереть, чтобы не мучить маму. Она еще молода, я хочу, чтоб она была счастлива.

- Эрна, дорогая, я хочу показать тебе кое-что прекрасное. То, что находиться за дверью вселенной. То, что навсегда изменит тебя.

- Хорошо! Но только ответь, пожалуйста, как так получается, что ты сейчас разговариваешь со мной, ведь ты мертв? И как так получается, что из уродливого старика ты превратился в красивого юношу?

- Ты все поймешь совсем скоро.

Он посмотрел в окно, через которое упала звездная дорожка. Он встал на него, протянул руку Эрне. Она послушно протянула руку в ответ и встала на звездный ковер. Они пошли вперед по неведомому ковру из блестящих камушков. Стояла все та же ночь, Эрна с любопытством разглядывала. Интересное происходило вокруг, словно она смотрела кино. По сторонам, где были рассыпаны звезды, она видела сцены из собственной жизни, свои мучения и страдания матери.  Картинки из прошлой жизни пролетали мимо нее.

Впереди показалась дверь. Обычная белая дверь…

Ночь вторая

3

Ольга сидела на скамейке, возле дома. Ее дочь спала, и она решила выйти, отдохнуть чуть-чуть, подышать свежим утром и легким весенним ветерком.

- Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?

Этот голос услышала Ольга, доносившейся с другого края старой дворовой скамьи.

«О Боже! Опять клеится очередной дурак. Все это закончится лишь ... – Ольга даже в мыслях побоялась закончить фразу, чем это закончиться. - Хм, никто и никогда не захочет жить со мной, узнай, чем болеет моя девочка».

- А что? – Даже не повернулась Ольга, не захотела посмотреть.

- Да так ничего, - фамильярничал молодой мужчина, - просто ты мне понравилась если че.

Ольга решила повернуться, она немного испугалась этого борзого тона. «Уж не гопник ли к ней клеится? В этом подъезде их полно». Но она увидела перед собой знакомое лицо, эти черные волосы и зеленые глаза с пронзительным ястребиным взглядом все это говорило о прошлом, об очень далеком прошлом, с которого и начались все ее проблемы жизни.

- Ольга? – Удивленно произнес мужской голос.

А Ольга застыла, - «Боже, это он». Уж чего, а этой ситуации Ольга боялась больше всего, но по секрету говоря, ждала это момента…

- Хм, а ты практически не изменилась, - начал молодой мужчина, и, расставив ноги в ширину, облокотился о свои колени, - разве что из шатенки превратилась в яркую блондинку, а карие глазки так и сияют добротой и сексуальностью. Кстати, обесцвеченные волосики тебе к лицу.

- Мне не до твоих идиотских комплиментов, - сказала Ольга и поднялась, уходя.

Она пошла в сторону парка. Нет, она не шла, она бежала, и душа ее хотела быстрее сбежать от этого места, где она увидела Сергея, так звали его. Он не изменился, стал только еще наглее. Когда-то она любила этого человека, боготворила и подарила свою невинность, свою юность, а он оставил ей лишь боль и разочарование, бесконечную обиду. Но когда родилась Эрна, она подумала, что Эрна это единственное прекрасное что мог сделать Сергей…

Она дошла до пруда, где тихо и скромненько плавали серые уточки, и только противные маленькие мальчишки нарушали их покой, кидая в них камни.

Ольга прислонилась к одинокой березе, стоявшей у пруда, а воспоминания ее не отпускали, заставив рыдать, а проклятая горечь сплошных неудач покатила по щекам красивой женщины соленые слезы обиды. Она закрыла глаза, сжимая губы.

- Скажи, что ты делаешь здесь?

Ольга встрепенулась, быстро вытерла слезы, обернулась.

- Ты что преследуешь меня? И вообще что ты тут делаешь?

- Я здесь живу. Я подумал, это ты меня преследуешь.

Ольга покачала головой. Ей было тошно его слушать. Она ничего, не сказав, пыталась пройти мимо него, но он задержал ее за руку.

- Да пусти ты! – Пыталась вырваться Ольга, стряхнув его руку.

- Послушай Оленька, извини.

- Какая я тебе Оленька?

Ольга схватила голову обеими руками, покачивая ею, - Господи, какая же это была ошибка, что я выбрала этот поселок. Ты далекое прошлое моей жизни. И никогда я не испытывала желания столкнуться с тобой.

А Сергей все рассматривал лицо, глаза, взгляд.

- Что ты так смотришь?

- Ты совсем, совсем не изменилась. Наоборот ты только похорошела. Ты очень красива. Я был большим глупцом, когда оставил вас с дочерью. Я бы хотел увидеть ее. На кого она похожа?

Ольга в душе рассвирепела, кинула ему в лицо горячие фразы. 

- Я не хочу знать тебя. Завтра же отсюда уеду. А мою дочь ты никогда не увидишь. Слышишь? Никогда.

Ольга было, уже сорвалась с места, хотела побежать к дочери, которую оставила дома. Сердце екало от всего, от каждой мысли. Хотела убежать, но он вновь поймал ее за руку.

- Ольга прости меня! Да прошло немало лет. Но поверь, судьба за все наказала меня. Поверь, жизнь проучила меня за предательство.  Ольга, тогда я бросил вас, но не учел, что есть Бог и что он наказывает. Тогда я женился на одной девушке, но она плюнула мне в лицо, развернулась и ушла, оставив на руках трехмесячную дочь. Спустя годы я понял, что Ирэна, так зовут мою дочку, имеет проблемы. У нее наследственные болезни от матери-алкоголички. В 10 лет, моя дочь инвалид. Она не может ходить в садик, как обычные дети, она не может гулять во дворе, потому что ее все дразнят. Я одинокий отец маленькой несчастной девочки.

Молодой мужчина опустил голову, через некоторое время вновь заговорил, - я хотел тебя найти и искал. Узнал, что ты родила дочь и уехала в Петербург, а потом твои следы я потерял…

Сергей поднял на нее свои глаза и вновь склонил голову, - Ирэна скоро умрет, у нее рак.

Мужчина вдруг схватился за голову и взревел, взглянул на Ольгу глазами, которые были полны отчаяния, и упал перед ней на колени, обвив руками ее ноги.

- Я умоляю Олечка, прости за все! Олечка моя! Быть может, ты замужем, то тогда я уеду отсюда, но если нет, то это судьба нас снова толкает друг другу.

Ольга присела перед ним.

- Сережа, я за все тебя простила. Поверь, у меня нет зла к тебе. Но и у меня в жизни не все так хорошо.

Она быстро встала.

- Если ты хочешь познакомиться с моей деточкой, то я не буду противиться. Но не жди чудес, а наоборот. Если ты испугаешься, я пойму. Приходи завтра, а где я живу, знаешь, понял наверно.

И она ушла, оставив его позади. Сергей встал, удивленный ее словами. Он не хотел оставлять до завтра, он тут же последовал за ней.

4

Ольга остановилась возле подъезда своего дома. Вернее ее остановила какая-то бабка. Они немного поговорили о чем-то, и Оля зашла в дом. А бабка, переваливаясь как старая утка, с бока на бок, кряхтя пошла вперед. Это была баба Шура. Хорошая женщина с добрыми глазами. Она-то и сдавала Ольге свою маленькую квартирку, а сама жила возле реки в частном доме. Жила она одна, а внуки изредка вспоминали про свою старуху и также изредка навещали ее. Впрочем, ее это не удручало. Почему-то ей очень нравилась Ольга. Она очень жалела бедную мать и ее дочь, потому сдавала квартирку за полцены. А найти в Подмосковье жилье за копейки дело непростое! Однако Ольга не испытывала трудности в деньгах, по вечерам она мыла полы в школе, а еще решала математические задачки для студентов, и неплохо на этом зарабатывала. Ах, если бы не все эти проблемы, Ольга Александровна была бы уже отличным математиком, работала бы где-нибудь в институте или колледже. Но, однако, судьба распорядилась иначе. Времени на себя у нее не было, с тех самых пор, как родилась Эрна. Того самого времени не осталось совсем, когда нашли у нее эту ужасную болезнь. Баба Шура иногда заходила. Напечет пирожков и сразу бежит угостить Оленьку с Эрночкой, как сама она их называла.

Сергей крикнул пухлой старушке.

- Постойте!

Старушка даже не обернулась и не остановилась, пошла себе дальше.

- Постойте, бабуля! – Крикнул он еще раз, догнав ее.

Та от неожиданности даже побледнела, чуть отпрянула. Она была чуть глуховата, потому и не окликалась.

- Тебе чего пес проклятый? – Баба Шура так рассердилась с испуга, что аж слюни по сторонам разбрызгивала, так сильно перепугалась, затряслась.

- Ну, вы чего? Не хотел я вас напугать. Вы уж извините.

- Ну чего надо, говори?

- А кто эта девушка, с которой вы разговаривали у подъезда?

- А тебе-то, какое дело, чума? А ну шел вон.

И старушка, развернувшись, почапала дальше. Но Сергей не унимался, опять спросил.

- Баба Шура, ну ответь, кто она?

Бабка остановилась, повернулась к нему, прищурилась от весеннего солнца.

- А ты меня, откуда знаешь?

- Баба Шур ты чего? Я ведь Сергей сосед ваш. Я живу, напротив, у меня дочка Ирэночка.

Правда, бабе Шуре это не о чем не говорило. Страдала она старческой болезнью Альцгеймера. Она и сама не знала, что у нее этот недуг, вернее она забывала о том, что больна. Да и смотреть за старенькой женщиной было некому. Родные дети, хотели ее скорой смерти, им вовсе не желалось нянчить старушку. Наоборот, скорее ждали они заполучить наследство. Только Ольга иногда заходила к ней, помочь убраться. Как ни странно, баба Шура никогда не забывала Ольгу. Помнила все, что связано с ней и даже иногда называла ее дочкой, а Эрну внучкой.

- Уйди! – Махнула рукой баба Шура, - не помню я тебя, - и снова потащилась вперед, тяжело перекатываясь с ноги на ногу.

- Баба Шур, ну скажите, откуда вы знаете Ольгу?

Бабка остановилась, и, не повернувшись, сказала, - хм, а я что у Ольги была? Я разве к ней ходила? Вот дура, вышла из дома и забыла сходить к Оленьке и Эрне.

- Эрне? А кто это Эрна?

- Внучка моя, - сказала старуха и вновь пошла, посетовав на свою память. 

А Сергей больше не приставал к бабке.

5

Ольга присела рядом с дочерью. Эрна лежала, положив голову на мягкий подлокотник дивана. Мать гладила ее по голове, седые волосинки оставались в руке…

- Мамочка, а мне приснилась та самая планета, про которую ты мне читаешь перед сном.

- Это хорошо, доченька! Давай наденем платочек, - предложила мать, со скорбью в сердце, сжимая редкие волосики.

Эрна лишь махнула веками, в знак согласия. Ольга повязала ей белый платочек на голову, надела очки, чтобы Эрна не напрягала зрение. От напряжения у нее начинали болеть глаза.

- Мама, а помнишь ли ты Андриса, мы с ним играли. Помнишь тогда, когда встречались с такими же, как я?

- Конечно,  помню.

- Сегодня ночью, он показал мне планету, то есть дверь, которая ведет в какую-то прекрасную даль. Знаешь мама, а Андрис стал очень красивым. Таким красивым, какой он должен был быть на самом деле.

- Это замечательно. И как же выглядит та планета?

- А он не показал мне. Я видела только дверь. Но он сказал, что обязательно мне покажет сегодня ночью.

- Ночью? Интересные тебе снятся сны. Мне тоже хочется, побывать на этой планете.

Эрна чуть приподняла голову, с серьезным и строгим взглядом посмотрела на мать.

- Мама, это был не сон. Мы на самом деле полетим на эту планету.

- Но ты ведь сказала, что это был сон.

Эрна снова наградила мать строгим взором.

- Ну, хорошо, родная, - Ольга поспешила согласиться с дочкой, не желая, чтобы она волновалась. Это было опасно в ее состоянии.

- Мама, глупенькая ты у меня. Все-все было по-настоящему. К нам спустилась звездная дорожка, и мы пошли по ней. Все блестело, а по сторонам летали картинки. Я видела тебя в юности. Видела и то, как ты страдала со мной, как мучилась, но не показывала это. Ты добрая мама! Прости, что столько лет мучаю тебя.

Ольга склонилась к дочери, посмотрела в родные глазки.

- Эрна, чтобы я больше такого не слышала. Ты не мучение для меня, ты единственный родной человечек! Ты моя отрада! Мы много пережили, через многое прошли.

- Мама, я так хочу скорее на эту планету. Я устала жить…

- Пожалуйста, не говори так. Я…

Но Ольга не успела договорить, в дверь позвонили. Она направилась открывать, за порогом стоял Сергей. От неожиданности, Ольга раскрыла рот. Он не дождавшись приглашения, сам вошел в дом.

- Оленька, ты меня извини, не дождался завтрашнего дня. Но кто такая Эрна? Это моя дочь? Где она? Прошу, покажи мне ее.

Сергей так кричал, что Эрна не могла не услышать. Естественно она поняла, что это пришел ее отец. Она не выдержала, встала, пошла в прихожую.

- Ольга, умоляю, покажи.

- Уходи, нам некогда, у нас много дел.

Эрна вышла, - мама какие могут быть дела у 16-летней старухи?

Сергей увидел свою дочь. Он отпрянул в ужасе, побледнел, потерял дар речи, прижался к стене, дико вытаращив глаза.

- Э-э-э, - мужчина и слова не мог сказать. – Э - Э - Это моя дочь? – Еле выронил он, дрожащим указательным пальцем ткнув в сторону девочки, - Ольга, кто эта старуха?

- Папа, это я Эрна.

- Не называй меня папой, уродка. Я, я, я…

Ольга не выдержала, схватила за плечо его и вытолкнула вон.

- Уходи! – И закрыв дверь, закрыла рот ладонью. Ей стало стыдно перед дочерью.

А Эрна беззаботно и безразлично посмотрела на мать.

- Мама, ты совсем не разбираешься в мужчинах, - сказала Эрна и поспешила в другую комнату. 

6

- А где Эрна? – Спросила какая-то женщина средних лет, довольно ухоженная и приятная на вид.

- Спит, - ответила Оля.

- Что-то часто она спит.

- При ее болезни это абсолютно нормально, - Ольга выдержала небольшую паузу, - знаешь, я видела Сергея.

Александра раскрыла глаза, сделав их неестественно круглыми. Она понимала о ком шла речь. Прекрасно понимала…

- Я и не думала, - продолжила Оля, - что увижу его когда-нибудь. Я почти его забыла.

Женщина еще больше распахнула глаза.

- Да! Да! – Произнесла Ольга, увидев удивление собеседницы.

- Правда ли это Хельга?

Ольга снова глянула на подругу, ухмыльнулась на слове «Хельга».

Александра была ее подругой. Хотя, наверно, «подруга» - это громко. Скорее она была хорошей знакомой. Они встретились однажды, когда Эрне нужно было делать какие-то уколы. Ольга наняла ее в качестве медсестры. Александра действительно была отличным медработником. Но когда-то давно, в годы своей юности она была великолепной эквилибристкой, выступала в цирке, ездила на гастроли, жонглировала, придумывала номера. Словом карьера шла в гору! Но однажды, строгий и взыскательный директор потребовал опасный номер, да такой, чтобы все ахнули. И действительно все ахнули – когда она шла по веревке, висевшей высоко над головами зрителей. Все ахнули, когда она упала вниз. Пьяные работники цирка плохо застегнули крепление. Александре повезло, что она выжила, более того, ей хватило воли вылезти из инвалидной коляски.

С тех самых пор о цирке она не вспоминала и свою жизнь посвятила работе в больнице. А некогда цветущая карьера эквилибристки поросла быльем. Она после трагедии не смогла иметь детей, да и мужа тоже. Однако в свои 33 она выглядела довольно свежо, и младше своих лет – фигурка изящная, шейка тоненькая, ручки белые! Ум у нее был взыскующий, точный. Если бы не всякие проблемы, как она сама говорила, давно б врачом была. Было одно но – ее хромота. И это почему-то отталкивало от нее молодых людей, несмотря на все те плюсы, которые она имела.

Не озабоченная семейными хлопотами, она иногда приезжала навестить Ольгу и Эрну. Конечно, если бы у Александры все было хорошо, вряд ли когда-нибудь и вспомнила о них. Но все же, коль говорят, что несчастья сближают, значит, оно так.

- Хелечка, - так называла Александра свою подругу, помня ее скандинавские корни, - почему молчишь, ты что-то говорила про Сергея.      

- Да Саша, я видела его. Более того он видел свою дочь, то есть Эрну.

- О Боже!

Почти такая же реакция была и у него. Хотя нет, реакция была намного хуже. Я понимаю, у Эрны редкая и ужасная болезнь, которая уродует ее. Да что уж там, он так ее и назвал.

- Как?

- Уродка!

- О Боже! – Вновь воскликнула Александра.

- А я ведь думала, что люблю его до сих пор. Всегда обманывала себя, что нет чувств, что ненавижу его. Когда мы встретились, он рассказал о себе. О том, как его преследовали несчастья. У него дочь и она тоже больна.

- О Боже! – Все называла имя Господа подруга Оли и продолжала внимательно слушать.

- Я побежала к нему в тот же вечер. Пришла, он сидел в окружении пустых бутылок. Повсюду валялись окурки, была ужасная грязь. А он все ныл, все жаловался, схватившись руками о голову. Когда я проходила мимо зала, я увидела ужасную картину. На кровати лежала девочка, бедная измученная, лежавшая в грязных, нестиранных простынях. Она стонала от боли. Этот ребенок тихо умирает в одиночестве.  

Ольга закрыла глаза и представила, как она заходит в дом к Сергею. Увидела его, подкралась незаметно, приблизившись, побоялась услышать самое страшное и обидное, но она была готова к этому.   

- Я думал, я …, - Сергей знал, что Ольга рядом, - я просто идиот.

- О чем ты? – Спросила Ольга.

- Я думал, что вместо больной я обрету здоровую дочь. Я думал, что Бог за все меня простил, какой же я дурак. Одна больна, а другая, которую увидел впервые – настоящая уродина.

- Так все! – резко произнесла Оля.

Она сказала это даже не ему, а самой себе. За годы страдания, борьбы и одиночества она не переставала мечтать, надеяться, любить верить и ждать. «Но нет, надо положить этому конец». - Подумала Ольга.

- Ты действительно идиот. Ты всегда думал только о себе. И речь даже уже не об Эрне, моей дочери, а твоей, которая стонет от боли.

Но, кажется, он и не слышал ее, все причитал.  

- Это ужас! Ужас! – Все молвил несчастный Сергей.  

- Хотя нет, это не ты идиот, это я – идиотка, - сказала Оля и ушла…

- Вот так и было! – произнесла Ольга и глянула на подругу.

- Ну что мне сказать тебе моя дорогая, это не тот человек, о котором стоит думать. А та девочка уж точно не твоя забота. У тебя свой крест! Ты сильная, ведь однажды ты не бросила свое дитя. А отец Эрны – случайная и большая ошибка твоей жизни. И вот, что я тебе скажу во всей этой ситуации ему никого не жалко кроме себя.

- Но почему судьба меня снова с ним столкнула? Почему мы с ним встретились?    

- Если бы могла тебе ответить Оля, наверно, я бы не сидела сейчас здесь с тобой…

7

- Почему когда я смотрю в зеркало, мне кажется, я не вижу своего отражения?!

- Это твой мозг защищает тебя от твоих же эмоций.

- Ты прав Андрис!

Эрна лежала с закрытыми глазами  и просто слушала, как ее друг напевал какую-то песенку. Мелодия эта ласкала слух, а нотки, казалось, разглаживали ужасные морщинки. Эрна плыла по волнам тихого напева, который превращался в красивую настоящую и успокаивающую музыку. Она видела себя на лоне прекрасной природы той самой планеты, про которую каждую ночь перед сном ей читает мать. На этой прекрасной поверхности, где расположилось волшебное озеро, Эрна, смотрит туда и видит свое отражение. И оно совсем не такое ужасное. Оно красивое, такое, какое и должно быть, если бы не эта прогерия. Ее глаза сверкают и блестят жизненной силой, ее руки молоды, голос нежен. Зеленоглазой красавицы тело покрывает белое сатиновое платье. Она похожа на невесту, в длинные волнистые волосы которой вставлены белые розы.

- Ну, хватить мечтать! – Прервал ее Андрис, - лучше встань и подойди.

Однако Эрне совсем не хотелось двигаться и отвлекаться от иллюзий. Хотя разве Андрис не был иллюзией? Разве не был он выдумкой ее уставшего мозга? Ей так не казалось. Все было правдой!

- Подойди и посмотри в зеркало. Ты очень удивишься.

Эрна не двигалась.

- Эрна Свенсон, если ты сейчас же не поднимешься, ты никогда не увидишь себя красивой.

Эрна распахнула тяжелые веки. Глаза с трудом двигались. Но она сделала усилие и встала.

- Ты видимо издеваешься надо мной Андрис, - красивая! Это не про меня.

Эрна, измученная дикой болезнью заскрипела полом, направилась к юноше. На своей кровати спала мать, Эрна посмотрела на нее боковым зрением, боясь разбудить и осторожно, насколько это было возможным пробиралась по комнате.

Вдруг, из пустоты повисла в воздухе свеча. Она осветила комнату очень ярко, что даже слепила глаза. Эрна дрожащей рукой пыталась нащупать где-то на столе свои очки, ведь без них она практически не видела.

- Они тебе не понадобятся, - опередил Андрис и взял свечу.

Однако Эрна не послушала его и быстро их надела, увидев этот ослепительный свет. Она повернула голову и там, в зеркале, которое стояло рядом, она увидела свое отражение. Девушка ахнула! Там была совсем другая Эрна. Красивая! Здоровая! Та самая Эрна, которой бы она была, если бы не проклятая прогерия.         

Эрна и не заметила, как оказалась по ту сторону вселенной, необычайно большой и мифической. Она и не заметила, как уже шла за руку с Андрисом, и он смотрел на нее с великим чувством любви. Красивая Эрна скинула с себя старое обличие, превратилась  полную жизненных сил девушку.

- Куда мы направляемся? - Поинтересовалась Эрна.

- Мы идем туда, откуда все началось.

Эрна было, снова хотела спросить, но впереди показался дом, который был небольшим. Стоял он посреди поля, лишь рядом скучал одинокий дуб. Они подошли ближе. Сборный деревянный дом был симпатичен, особенно его украшали ажурные решетки на окнах. На подоконниках стояли горшки с пестрыми цветами, а рядом на подставке красовалась серебряная филигрань. Вся эта обстановка говорила о далеких корнях Эрны. Природа нашептывала о чем-то, будто хотела что-то рассказать или подсказать. Почему-то Эрне все это казалось каким-то близким, словно родным.

- Как здесь тихо и спокойно, - сказала Эрна и взглянула на Андриса.

Она посмотрела на него и поймала на себе странный взгляд. Взгляд влюбленного юноши. Тот самый взгляд она почувствовала, который она больная и некрасивая никогда и не знала.  Но Эрна чуть смутилась, сделалось ей не по себе. Да и Андрис покраснел, отвел глаза.

- Скажи, зачем мы пришли сюда, - нашлась Эрна.

Но их отвлек чей-то голос, донесшийся с крыльца. Эрна чуть напугалась, взяла руку Андриса, сжала его ладонь.

- Не бойся Эрна, они нас не видят.

Эрна взглянула на него вопросительно, он лишь положительно качнул головой в ответ.

- Скажи, зачем же нам тогда этот фонарь , неожиданно появившийся у тебя в руке?

Эрна быстро оглянулась, осмотрелась по сторонам, ведь вечер, который сиял своими алыми красками, быстро превратился в темные сумерки, а издали послышался цикадный стрекот.

- Он нужен нам, чтоб освещать дорогу, - ответил Андрис, - и он понадобиться нам на обратном пути.

Голос приближался. За ажурные ворота вышли мужчина и женщина. Мужчина выглядел величественно. Весь его вид говорил о его храбрости и смелости. Он подправил на боку висевшую финку, поцеловал жену четырежды и исчез. Жена долго смотрела вслед мужу. Слеза горькая обжигала ее щеки. Она все время повторяла «Я буду ждать тебя Гейрмунд». Она не отличалась красотой, была роста низенького, круглолицая. Она глянула еще раз вдаль и пошла в дом. Андрис и Эрна последовали за ней.

Женщина села у окна и смотрела. Иногда скользили по щекам слезинки и падали на пол, разбиваясь о пол. Звон и брызги, разлетавшиеся по сторонам от каждой слезинки становились невыносимыми для Эрны. Разбиваясь, звон слез лишали ее слуха. Она прочувствовала не себе, всю ту душевную боль которую испытывала эта женщина. Но Эрна не понимала, почему эта женщина так печальна и грустна, и почему, же Эрна все ощущает это на себе с ужасными телесными болями. Она не понимала кто же эти люди. Кто тот мужчина, ушедший и оставивший жену.

Эрну не отпускало чувство, будто она знает их. Она растерянно взглянула на Андриса, но он лишь пожал плечами. Они услышали, как из соседней комнаты донеслись детские стоны. Ребенок плакал и звал мать. Женщина встрепенулась и побежала к своему дитя.

                             Ночь третья

                                                                                                                                                                                        8                                                      

Уши Ольги пронзил громкий истошный звук дочери. Оля сидела на кухне с бабой Шурой. Та что-то бормотала, ворчала, то говорила, то бурчала, но Оля не слушала ее, об душу когтями цеплялась гадкая кошка грусти. Да и можно ли быть веселым тогда, когда твой ребенок так безнадежно болен? Это чувство печали и уныния не покидало ее уже 16 лет…

Эрна спала, вернее Оля так думала. Но Эрна не предавалась снам. Она лежала на кровати смотрела куда-то и все вспоминала свое путешествие. Ее так и подмывало все рассказать маме, но ей почему-то казалось, что она не поймет ее. Внешне она была все такая же старая и некрасивая, однако на все окружающие ее молчаливые и неподвижные предметы она смотрела глазами той самой красивой Эрны, которой она была совсем недавно. Она даже и не пыталась смотреться в зеркало, боясь увидеть настоящую себя. Но странное дело, Эрна совсем не ощущала телесную боль, да и глаза ее прояснились, ей не нужны были очки. Кости не ломило, суставы не болели, она была даже легка на подъем. Проще говоря, она ощущала себя здоровой 16-летней девчонкой. Немного погодя, она все-таки решилась посмотреть в зеркало.

«Хотя нет», - думала она – «если бы я была той самой красивой Эрной, то мама бы точно это заметила сутра».

Эрна продолжала лежать и все колебалась. Она посмотрела на свои руки, они были как всегда стары, а вены вздуты. Она потрогала лицо, оно не изменилось…

«Но почему я чувствую себя так легко?» - спрашивала саму себя Эрна – «может быть, я все-таки стану красивой. Может быть, это волшебное прекращение. Вот мама бы обрадовалась и она, наконец, стала бы счастливой. Моя мама этого заслуживает». Она вспомнила отца, которого увидела не так давно впервые, и послала ему мысленное прощение, - «Ах, папа, красивый ты у меня. Не в тебя я пошла. Жаль, ты не любишь меня. Но я прощаю тебя, отец. Все равно я тебя люблю». 

Эрна медленными шагами подобралась к зеркалу, нерешительно взглянула и закричала.

Ольга встрепенулась, побежала в комнату к дочке. Баба Шура и не услышала криков, глуховата была, что-то продолжала бурчать себе под нос. Когда увидела, что Ольги нет, удивились, да и продолжила себе бурчать дальше.

- Что случилось родная? - спросила испуганная мать, обнаружив дочь возле зеркала, - что-то болит у тебя?

Эрна взглянула на маму, держась обеими руками за голову и по-детски, от дикой обиды и несправедливости заплакала. Заплакала как ребенок, которому не дали игрушку, но только обида ее была глубже, да серьезней, нежели обида маленького дитя, который не получил чего-то.

Оля тотчас прильнула кровинушку к груди. Эрна не плакала много лет, мирилась со своей болью, да и не понимала она, что такое слезы.  А теперь, глядя в зеркало, она осознала до конца свою участь и все спрашивала Господа Бога «Почему я? Почему я не могу быть как все дети? Как все девушки не могу я красить губы? Смеяться, сидя с ними на скамейках? Почему не могу я строить мальчишкам глазки?». 

- Почему? – вырвалось из груди Эрны, и она уткнулась в материнскую грудь.

- Маленькая моя, - плакала и Ольга, - я не знаю почему, не знаю родная.

Эрна немного успокоилась. Они сели на диван, обнявшись.

- Доченька я ведь рядом, я всегда буду рядом.

Эрна лишь положительно качала головой. В комнату вошла баба Шура.

- Что случилось девочки?

Но мать и дочь не обращали на старушку внимания. Они прижались друг к другу. В голове Ольги мелькали мысли. Она вспомнила доктора, поставившего страшный диагноз и профессора питерского подтвердившего его. Эрна в три года выглядела как обычные дети, болезнь не прогрессировала с помощью лекарств еще лет до двенадцати.  Но в тринадцать ее кожа практически состарилась, волосы поседели и поредели, к 16 они практически выпали, глаза впали, зрение ухудшилось и тому прочее…

- Мама, у меня есть мечта.

- Какая?

Баба Шура в это время ушла в другую комнату, почувствовав себя лишней. Кряхтя, переваливалась с бока на бок, скрипя досками на полу. Поглядывала то в окно, то на сервант, где стояли рамки с фотографиями Ольги, и все думала, и все ходила туда-сюда, и все шептала, шептала о чем-то своем…

- Какая? – Повторилась мать.

-  Ты обещаешь ее исполнить?

- Я все сделаю, родная, чтобы тебе было хорошо.

- Мама, я хочу прогуляться с тобой за руку по улице. Хочу пройтись с тобой так, как это делают обычные дети. Хочу, чтобы все видели, какая у меня добрая и красивая мама. Я хочу, чтобы мне завидовали.

Ольга посмотрела в глаза Эрне, - дочка, это невозможно. Ты ведь знаешь, что все будут…

Ольга не решилась договорить, но за нее сделала это Эрна.

- …смеяться?

- Доченька, смеяться может и не будут, но будут смотреть как на прокаженных.

- Мама, будут смотреть так только на меня. Тебе не о чем бояться.

- От этого-то и больно солнышко. Я бы все отдала, поменялась бы с тобой местами, только бы ты не страдала.

 - Мама, сделай это для меня. Я больше тебя ни о чем не попрошу.       

Ольга провела рукой по голове дочери.                        

- Я боюсь не за себя, а за тебя.

- Не бойся, если будут тыкать пальцем, я не буду на них смотреть.        

Некоторое время Ольга еще колебалась, но под напором жалостливого взгляда дочки сдалась. Через некоторое время они уже шли по улице, держась за руки. Обычно Ольга увозила Эрну погулять где-нибудь на берегу реки или озера, подальше от людских глаз. Или ездила на машине Александры, показывая красоты природы и городской пейзаж.

 Эрна закрыла глаза и просто следовала за матерью, наслаждаясь счастливыми минутами. Никогда они еще так открыто не гуляли. Всегда где бывали они, про них думали, что Эрна мать, а Ольга это ее дочь. Но девочка, закрыв глаза, наконец, превратилась в красавицу!

А что думали прохожие. Они не думали ничего. Кому-то было все равно, кто-то и не понимал в чем дело. Но страшное произошло. Проходя мимо людей, Эрна и Ольга прошли мимо мужчины, который выгуливал собаку. Он удивленно посмотрел на них и от этого самого удивления выпустил поводок, собака, хоть и не была злой, но почему-то она набросилась на Эрну, вцепившись ей в шею. Ольга отчаянно пыталась спасти дочь, но собака переметнулась на нее. Люди сбежались, сгустилась толпа. Приехала скорая…

9

-  Я не пойму, где я? – Кричала ошарашенная Эрна, заблудившись в густом лесу, кружась между деревьями. Мама! Андрис! Мама!

Но Эрну никто не слышал лишь завывание диких  животных,  и дикий гул лесных птиц будоражили больное сердце.

- Мама! Мама! – Все повторяла Эрна, но слово эхом ударялось о толстые стволы могучих деревьев и возвращалось обратно к девушке.

От отчаяния она присела, опираясь спиной о дерево и закрыв лицо дрожащими ладошками, заплакала.

- Не плачь Эрна! – Послышался голос Андриса, - я никогда тебя не брошу!

Эрна оторвала руки от лица, увидев перед собой своего верного друга, от радости она быстрее встала и, обвив его своими руками вокруг шеи, прильнула к груди, юноша ответно прижался, прислонив голову.

- Андрис, ну где же ты был? Мне так плохо, я не пойму, что происходит со мной?! Где моя мама?

- Ты не помнишь, что было с тобой в последний раз?

Эрна оторвала голову от груди Андриса, посмотрела на него удивленными глазами.

- А разве мы не были в гостях у той женщины с ребенком? Ведь это было совсем недавно? Хотя…

Эрна прервала свою речь, метнув глазами по стеблям диких кустарников, стоявших рядом.

- Хотя, - повторилась она, - я помню собаку, большую собаку. Но почему она мелькает у меня перед глазами и рычит?

Эрна подняла глаза на юношу, а затем снова опустила взор на голую землю.

- Я вспомнила, я попросила маму пройтись со мной, погулять на улице…

Эрна закрыла руками лицо.

- Боже, что же я натворила.

- Не плачь Эрна, все хорошо, твоя мама в порядке. А вот с тобой…

Эрна убрала ладони со своего юного и милого лица, подняла мокрые глаза, - что случилось? Тебе ведь все известно. И почему я сейчас здесь? Почему я красивая, а там я другая? А? почему ты молчишь? – Чуть прикрикнула Эрна. 

Андрис отводил глаза, и почему-то чувствовал себя виноватым. Ему так хотелось все-все рассказать, но для этого еще не пришло время. Вернее, Эрна должна сама все понять.

- Прежде чем поведать обо всем Эрна, я хочу что-то тебе показать.

Но не успела Эрна дослушать, как они молниеносно оказались в тихом месте, у большого финского дома, однако стоял он на русской земле, ведь повсюду красовались стройные березы.

- Где мы? – Спросила Эрна, но, глянув куда-то в сторону, вскрикнула.

- Помнишь эту женщину? - Андрис спросил, посмотрев туда же, где Эрна увидела какую-то женщину. Она пряталась за гущей кустов, подглядывая за людьми входящими и выходящими из дома, за теми, кто суетился во дворе. Наблюдала и тихонько роняла слезы на черную землю.

- Что она здесь делает? – Взглянула Эрна на Андриса.

Андрис лишь кивнул головой вперед в сторону той женщины, мол, сама сейчас все увидишь.

Они перенеслись в другое место, снова в тот самый дом, где совсем недавно Эрна ощущала на себе всю боль плачущего дитя. По дому опять суетливо бегала та самая женщина. Ребенок плакал, махая в воздухе ножками и раскачивая нехитрую колыбель.

Женщина, собравшись вещами и мыслями, укачала ребенка, дождалась некую бабку пришедшую присмотреть за ребенком и ушла, захлопнув дверью. Эрна выглянула из окна, ее и след простыл.

Андрис глянул на Эрну, кивком показал, чтобы она подошла к колыбели. Эрна растерянно посмотрела на друга, вздохнула глубоко. Осторожными шажками подходила она к кроватке, откуда проглядывали белые кружевные простынки. Подойдя не близко, вытянула тихонько шею вперед, заглянула в колыбель. Взглянула, ужаснулась и отпрянула. Эрна повернулась к Андрису и еще сильнее разрыдалась. Ребенок словно почуяв рядом кого-то, проснулся и заплакал. Тут же Эрна и Андрис оказались на каком-то корабле. А капитаном его был величественный Гейрмунд. Паруса развивались во все стороны, надувались широко словно щеки, солнце ослепляло глаза, а впереди показалась русская земля. Гейрмунд улыбался и отдавал приказы матросам. На берегу ждала его красавица Елизавета. Она махала ему рукой. Не успел бросить якорь, побежал Гейрмунд к ней, обнял и не отпускал более.

И снова Эрна и Андрис оказались у того дома, где за кустами пряталась та, другая, ни в чем не повинная женщина-финка.

Эрна вдруг прищурилась, взглянула на Андриса быстро, вымолвила, - я поняла, наконец, - немного помолчала, а Андрис терпеливо ждал, когда Эрна соберется со всеми мыслями.

- Я видела того ребенка, - говорила Эрна тихонько словно боясь, что кто-то услышит, - он болеет, так же как и я.

- То есть? – удивленно спросил Андрис.

- Прогерия.

Этим все было сказано, Эрна замолчала, но вновь заговорила, - это ведь Гейрмунд Свенсон, это мой прапрадедушка. А та красивая женщина, ждавшая его на берегу, моя прапрабабушка Елизавета.

- А кто эта женщина, прятавшаяся?

- Это жена, которую бросил мой предок ради другой. Он бросил и ребенка, который тяжело болен. Он не понес наказание за свой грех, его понесла я.

- Эрна, - сказал Андрис, - это еще не все.

- Не все?

Они очутились в светлой комнате, на большой кровати лежал Гейрмунд, тяжело дыша, усыпанный ужасными волдырями и оспинами. Рядом Елизавета и три взрослые дочери, ухаживающие за ним. Больше всех была привязана к отцу старшая дочь Инга, она ходила поникшая, подолгу сидела у кровати отца  и просто смотрела. Вдруг Эрна увидела опять ту первую жену своего предка. Была она не одна, а со своим ребенком в руках.

Эрна посмотрела на нее. Она тоже глянула на нее. Их взгляды встретились. Эрна встрепенулась, отпрянула голову чуть назад. Но та сама отвела взгляд, вздохнув, и начал таять образ ее и ребенка. И сквозь дымку исчезло и все остальное.

Эрна и Андрис оказались в больнице, в реанимации, возле кровати Эрны.

- Какой же вывод я должна сделать? Ии почему в конце она увидела меня?

- Эрна, твой предок так и не покаялся за грех свой великий, перед Богом и перед родными. Он не рассказал своей Елизавете, что бросил он свою жену и больного ребенка. А первая жена его одна растила, но долго он жить не мог…

Эрна закрыла ладошкой Андрису рот, - тихо Андрис! Я все, все поняла уже! Скажи мне, я уже мертва? И скажи мне, почему ты?

Но Андрис не успел ответить ей, вошел ее отец Сергей. Он склонился над телом дочери, разрыдался.

- Прости, родная, прости меня за все.

И еще долго он рыдал и причитал, еще долго просил прощения у несчастной Эрны, еще много часов рассказывал о своей непутевой жизни, о своих ошибках, каялся, все просил, просил, просил.

Эрна подошла к отцу, положила свою руку ему на плечо, - я за все прощаю тебя отец!

А Сергею вдруг так легко стало не сердце, словно он услышал слова своей дочери Эрны, перестал лить слезы горькие. В этот момент зашла в палату врач, поведав о хороших анализах его дочери Ирэны. Конечно радости отца не было предела. Ведь его дочь пойдет на поправку.

Эрна улыбнулась, - я рада за тебя, сестренка, рада, хоть и никогда тебя не знала, - сказала Эрна в пустоту.

Эрна словно глянула в будущее, увидела маму свою Ольгу и отца Сергея и новую жизнь в их руках, завернутую в белое одеяльце, с красной ленточкой.

Эрна улыбнулась, - теперь будет все хорошо мама! Ты будешь счастлива, родная!

Она счастливая повернулась и пошла в светлое будущее, а ждал ее Андрис!