Управления образования Таштагольского Муниципального района

МКОУ для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей «Школа-интернат №3 для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

        

 

 

 

 

Эмекова Наталья Владимировна

 ученица 8 класса

МКОУ «Школа-интернат №3 для детей-сирот  и детей, оставшихся без попечения родителей»

652990, Кемеровская область,

г. Таштагол, ул. Юбилейная, д.9.

 

Научный руководитель:

Зинченко Вера Алексеевна

учитель информатикиМКОУ «Школа-интернат №3»

652990, Кемеровская область, г. Таштагол, ул. Юбилейная, 11-3

 

Таштагол, 2015 г.

 

Содержание

Вступление. 3

Глава I. Депортация немецкого населения. 4

1.1 Выселение. 4

1.2 Поселение. 6

Глава II. Депортация советских немцев в Таштагольский район. 7

2.1 Музей «Трехречье». 7

2.2 Семья Иорих-Герман. 10

Заключение. 12

Библиография. Источники. 13

Приложение №1. 14

Приложение №2. 15

Приложение 3. 16

Приложение №4. 17

Приложение №5. 18

Приложение №6. 21

 

Вступление.

Вместе с учениками нашей школы я побывала на экскурсии в п. Усть-Кабырза в музее «Трехречье», (Приложение 1) где нас познакомили с экспозициями лагеря политических заключенных. Научный сотрудник этого музея Лидия Ивановна Неунывахина подвела нас к экспонатам, посвященным периоду депортации немцев. Я была удивлена тем, что эти прекрасные люди, которые живут рядом с нами, приехали в наш край не по доброй воле, а были переселены по указу. Меня заинтересовало,  как это возможно: переселить семьи без их на то желания. Почему был издан такой указ?  Я считаю, что эта тема интересна как для школы, так и региона в целом, так как это история моего района, города, в котором я живу, эта история человеческих судеб.

Цель:

Исследования  исторического факта переселения немцев в Таштагольский район

Задачи:

1.    Узнать об использовании труда и месте жительства переселенных немцев.

2.   Показать, какую невероятную цену пришлось заплатить за победу в Великой Отечественной войне на трудовом фронте.

3.   Собранные материалы передать в школьный музей

Тема не изучена, я не нашла конкретной литературы, в которой можно найти ответы на все интересующие меня вопросы. Тогда я обратилась к Глобальной сети Интернет и нашла там интересную статью на сайте:

http://www.agmi.ru/category/istoriya_rossii/deportacii_v_gody_velikoi_otechestvennoi_voiny.phtml . Она поразила меня своим содержанием. В статье говорится о том, что в годы войны в СССР «наказывали» целые народы. Официально причиной депортации объявлялось «предательство» или же, как в случае с немцами, опасения, что при определенных обстоятельствах такое предательство могло произойти. На самом деле, как героизм и самоотверженность, так и малодушие, и предательство проявили представители всех народов СССР. Поэтому обвинения в «предательстве» целого народа были глубоко несправедливыми. По сути, людей наказывали за принадлежность к определенному, «нежелательному» для властей народу. Возложение вины за преступления, совершенные отдельными людьми, на весь народ, т. е.  наказание по национальному признаку, является преступлением против человечества. Самый первый удар в годы войны пришелся по проживающим в СССР немцам. Их предки, в основном крестьяне, прибыли в Россию в XVIII веке по приглашению Екатерины II с целью поднятия уровня развития сельского хозяйства  и впоследствии расселились по всей стране.

С 1924 по 1941 годы существовала автономная республика немцев Поволжья в составе РСФСР, которая обладала высоким уровнем развития сельскохозяйственного производства. (Приложение 2) Разумеется, в ходе депортации немцев, эту автономию на Волге ликвидировали, а ее территорию распределили между Саратовской и Сталинградской (нынешней Волгоградской) областями. Позднее населенные пункты с немецкими названиями были переименованы. Из «наказанных» народов больше всех пострадали именно немцы. Подверглись депортации или же оказались лишенными свободы передвижения в общей сложности около 1,2 миллионов человек. 28 августа 1941 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Вывозили их главным образом в Казахстан, а также в Красноярский и Алтайский края, в Новосибирскую и Омскую области. Вслед за Поволжьем власти приступили к аналогичным репрессиям против немцев, живших в других регионах страны. Таким образом, немцев в СССР выселили практически отовсюду, где они проживали. Наш край не остался в стороне. Во время войны фронту необходима была броня. И наши рудники обеспечивали заводы железной рудой. Необходимость в рабочих руках была острая, поэтому депортированные народы, в том числе и немцы, были направлены  в Горную Шорию.

Кемеров­ская область заняла 5 место в стране по числу спецпереселенцев после Узбекистана, Казахста­на, Киргизии и Красноярского края.

Объект исследования: переселение немцев в Таштагольский район

Предмет исследования: жизнь одной из переселенных немецких семей

В памяти всплыли немецкие фамилии, которые в нашем городе, как говорят, «на слуху». Очень захотелось изучить историю переселения немцев в Таштагольский район. Что им пришлось пережить  в годы войны, узнать об использовании труда, месте жительства переселенных немцев и как сложились судьбы тех немцев, которые участвовали в истории становления нашего города.

В ходе исследования использовались следующие источники:

1.     Письменные (семейные документы, материалы семьи Иорих - Герман).

2.     Устные (воспоминания).

В учебно-исследовательской работе использовались следующие методы:

3.     Биографический.

4.     Сравнительный анализ.

5.     Обобщение.

6.     Наблюдение.

7.     Метод беседы.

8.     Метод опроса (интервьюирование).

 

Материал может быть использован на уроках истории, во внеурочной деятельности, в музее.

Но конкретной литературы, посвященной переселенным немцам в наш район, не было. Я обратилась в городскую центральную библиотеку, связалась с Иорих-Герман Эльвирой Лукьяновной, заведующей центральной городской библиотекой, которая в детском возрасте вместе с родителями была переселена в г. Таштагол, она дала нам интервью, материалы из семейного архива.

Обобщили собранный материал.

 

Глава I. Депортация немецкого населения.

1.1 Выселение.

Пролистывая страницы интернет сайта, я была удивлена, что масштабы депортаций немецкого населения были таковы, что в исследовательской литературе 1941-й год называют «поистине немецким».

Я узнала, что в значительной степени именно депортация предопределила весь дальнейший ход развития немецкого народа. Проблема последствий депортации - это  отражения событий прошлого в сознании отдельного человека, в исторической памяти поколений. Мы попытались рассмотреть вопрос под различными углами зрения.

Для начала выделили этапы стрессовой ситуации и последующей депрессии немцев, связанные с депортацией.

ВЫСЕЛЕНИЕ - это расставание с отчим домом, с родными местами, что лишало людей связи с прошлым (домом предков, могилами родных), сразу переводило их в разряд бездомных, создавало неуверенность, тревогу за будущее. Для Ирмы Шерер из села Альт-Варенбург АССР НП образ покинутого дома на всю жизнь был связан с запахом спелых яблок, сваленных той осенью в одной из комнат, и с матерью, в последний раз оглядывающей комнаты, поправляющей постель.

Меня поразила история жителей Новосаратовки под Ленинградом, которых депортировали 18 марта 1942 года. Село находилось в блокадном кольце, условия жизни были не намного лучше условий в блокированном городе, немецкая молодежь участвовала в санитарной очистке домов - вывозили трупы. Истощенные от голода, измотанные непрерывными бомбежками и артобстрелами, находясь на грани смерти, люди радовались депортации. В тот момент она для них означала лишь избавление от мук. Восприятие смерти притупилось; вокруг были сотни тысяч умерших, поэтому у новосаратовцев, готовых к эвакуации, не возникло чувства протеста, когда было приказано свалить в скотный сарай все незахороненные трупы, временно хранившиеся на скотном дворе и на кладбище. Живых отправляли в Сибирь, а покойников сожгли вместе с постройками. А.А. Шмидт вспоминает: «За день и в день эвакуации «похоронили» - отвезли на скотный двор колхоза -  сестру, отца и свекровь старшей сестры».

Этап выселения связан и с условиями следования к новому месту. Физическое и моральное унижение люди стали испытывать уже в дороге: забитые железнодорожные станции, длительные стоянки эшелонов и страх отстать от состава. Но люди все равно терялись в пути следования. А. А. Шмидт указывает, что отставание становилось массовым и доходило до 100 человек на состав. Скученность в неприспособленных для перевозки людей вагонах, совместное размещение мужчин и женщин, детей и взрослых, больных и здоровых, нехватка воды и пищи, невозможность интимного отправления естественных потребностей - все это длилось не один день. Смерть и появление новорожденных  самые сокровенные события в жизни человека, происходили на виду у всех, в тяжелых условиях. Умерших невозможно было похоронить по традиционным обрядам; упоминаются случаи, когда трупы младенцев закапывали в железнодорожную насыпь.

Житель Новосаратовки А. А. Шмидт пишет:

«Мы на колесах. Нет ни мыла, ни условий для стирки. Вши стали нашими главными врагами. Самой большой радостью в пути были дни санобработки и бани. <...> Дорожные заботы о выживании семьи не оставляли времени для скуки. Мы распределяли обязанности - кому готовить, кому уголь воровать с составов с углем, кому доставать кипяток, кому идти на базар около станции, кому что продать или обменять на «съестное <...>»

При выселении люди становились невольниками, их свобода была ограничена, они конвоировались как преступники. При этом они оставались в полном неведении, куда их везут, а судьба зависела теперь от чужих - вооруженных охранников. Неопределенность угнетала не меньше, чем физические страдания в пути.

Этап выселения связан и с теми условиями, при которых происходили сборы семей в дорогу. Эти обстоятельства предопределяли качество жизни людей в первые месяцы после депортации. Если верить официальным документам, люди могли взять с собой от 200 кг до 1 тонны продуктов, имущества. Но в жизни было иначе. Поспешность и непродуманность организации переселения приводили к тому, что многие вообще оставались без теплой одежды и необходимого запаса продуктов. Воспоминания пестрят свидетельствами того, что людям разрешали взять лишь самое необходимое, то, что могли унести на себе. А.А. Горр, уроженец Поволжья, вспоминает:

«Нам сразу не повезло - еще при отправке из села на телегах места были только для детей и пожилых людей, поэтому теплые вещи и одежду брать не разрешили, заявив: через 2-3 месяца вернетесь. Позже мы своими жизнями за это расплачивались».

За семь месяцев с момента депортации в семье Горр, оказавшейся на Таймыре, скончались семь человек из девяти.

1.2 Поселение

ПОСЕЛЕНИЕ - это следующий этап, который связан с депортацией, на новом месте и адаптация к новым условиям. Без преувеличения можно сказать, что это была непростая встреча с новой, часто чужой, культурой, с другим менталитетом местных жителей, с непривычными природными условиями.

Немцев часто воспринимали как фашистов, что сразу устанавливало границы общения с местным населением, особенно на первых порах. В их сознании были «мы» и «они». Ирма Грош, 1935 г.р., из села Грим Саратовской области вспоминает о нерадушной встрече их, немцев, в селе Ильинка Красноярского края:

«Мы были немцами - с «нами» шла война, нас восприняли как немцев - фашистов, мы явились жертвами пропаганды. Особенно трудно было нам, детям. Хоть не появляйся на улице - сразу закидывали нас камнями и плевали в лицо».

В то же время немало свидетельств доброжелательности местного населения по отношению к депортированным немцам. Повезло, если вообще можно говорить о везении при депортации, тем, кто попал в немецкие села. В этом случае люди встречали сочувствие у местного населения, они попадали в привычную культурную и языковую среду. Как пишет А.К. Вормсбехер, депортированный из Поволжья в село Александровка под Омском: «Здесь мы обрели вторую родину, и дальнейшая судьба была у нас общая».

Суровая природа Сибири, экстремальные условия существования, новые, непривычные профессиональные занятия - все это усугубляло стрессовую ситуацию переселенцев, а часто ставило вопрос о дальнейшем их существовании. Особенно тяжелой оказалась доля тех, кого вторично переселили на Север, на рыбные промыслы. Северный климат не оставлял выбора: жизнь зависела от двух факторов - наличия жилья и теплой одежды. Люди, не обеспеченные работой, а значит и питанием, становились «лишними», обреченными на гибель. Никогда не занимавшиеся рыболовством немцы должны были осваивать новую профессию с риском для жизни. По воспоминаниям М. Флейшман из села Кинг АССР НП, летом Енисей оборачивался трагедией: «На широком Енисее волны страшные, люди не умели управлять лодками. Сколько их там утонуло, одному Богу известно...».

Оказавшись на Крайнем Севере, в непривычно суровых климатических условиях, при неготовности властей обеспечить людей одеждой, жильем и работой, немцы были обречены на гибель.

 

Глава II. Депортация советских немцев в Таштагольский район

2.1 Музей «Трехречье»

Массо­вая мобилизация в трудармию проживающих в СССР этнических немцев, что, по сути дела, явилось по отношению к ним репрес­сивной мерой - уже второй по счёту. Первой стало принудительное выселение проживающих в районах Поволжья немцев по Ука­зу Президиума Верховного Совета СССР от 28 ав­густа 1941 года в другие районы страны. В основном это были Сибирь, Казах­стан, Дальний Восток. В Указе голословно утверж­далось: «по достоверным данным... среди немецкого населения... имеются де­сятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сиг­налу,  данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населённых нем­цами Поволжья».  А посколь­ку, мол, никто из местного населения об этом в органы не сообщил, стало быть, врагов советского народа скрывают. И если случится на территории республики кровопролитие, то власти по законам военного времени должны будут принять карательные меры против немецкого населения, что нежелательно. Так был най­ден благовидный предлог для массовой депортации. (Приложение 3) Я побывала в поселке Таштагольского района Усть-Кабырза, в котором расположен музей «Трёхре­чье» с экспозициями Гулага. Научный сотрудник этого музея Лидия Ивановна Неунывахина рассказывает:

- В 30-е годы Автоном­ная республика немцев Поволжья достигла очень больших экономических успехов в сельском хозяй­стве, там быстро разви­валась промышленность. На территории республики насчитывалось пять выс­ших учебных заведений, 11 техникумов, было от­крыто очень много сред­них школ, где обучение велось на немецком языке. В республике действова­ло два профессиональных театра, и выпускались га­зеты, журналы, книги на немецком языке. Хочется сказать, что немецкое на­селение, как и другие народ­ности страны, испытало на себе и голод, и массовое раскулачивание. Положение немцев ещё более ухудши­лось в начале войны, когда был издан указ об их пересе­лении, а вскоре и о массо­вой мобилизации в трудо­вую армию для работы на  шахтах, строительстве, лесоповале.

(Приложение 3) Военизированные фор­мирования трудармии (ра­бочие отряды, колонны, бригады) находились под ведомством НКВД и снаб­жались продовольственны­ми и промышленными то­варами по нормам Гулага. Поэтому положение немцев ничем не отличалось от положения заключённых. Они так же по времени вы­ходили строем на работу, и рабочий день у них длился по 12 часов, выходных не полагалось. Словом, вклад этнических немцев в побе­ду над фашистской Герма­нией был очень весомым.

С интересом рассматривала экспозицию «Солдаты армии труда», которая открылась в музее «Трёхречье» посёлка Усть-Кабырза Таштагольского района. А со­стоялась выставка только благодаря отклику бывших немцев - трудармейцев и их потомков, представи­телей немецкой диаспоры Таштагольского района, предоставивших музею экс­понаты.

- Это мой дед Давид Да­видович в форме рядового царской армии, (Приложение 4) бабушка, материны братья, а это я, - показывает семейное фото сын репрессирован­ных Давид Давидович Гриневальд. - А здесь друзья нашей семьи. Вот папа мой в белой рубашке, тоже Да­вид Давидович, а это мама моя, Мария Егоровна. Тут и Иорихи, и Даудрихи, и Донесы. Жили бедно, но дружно. Каждый выходной у кого-то собирались. Все были из одной деревни, друг друга знали хорошо. Я-то родил­ся уже на Алтае, куда нас выслали. Ещё два брата к этому времени было - двух и четырёх лет - Отца забрали в трудармию, на таштагольскую шахту. Мать пять лет одна нас растила. Утром в лес на работу уходила на целый день, а малолетние братья со мной оставались, води­ться. Еды - шаром покати, в землянке жили... Спасибо, русская женщина-соседка приносила каждый день по полстакана молока, она меня и спасла от голодной смерти. Зимой землянку нашу так заносило снегом, что самим выбраться было невозможно, ждали, когда кто-нибудь нас откопает, а вход находили по печным трубам, которые за ночь не успевало замести. С дровами было плохо, тайга далеко. Вместо них заго­тавливали летом брикеты из соломы и коровьего на­воза. Сейчас вспоминаешь, и трудно представить, как вообще можно было выжить в таких условиях. Но, видно, сила воли народа была очень велика.

...Отец в мае 1941 года по итогам весеннего сева (жили тогда в Саратовской области) занял третье место по автономной ре­спублике. И его отправили в Москву на съезд передо­виков сельского хозяйства. Сталин выступал перед ними. Отец вспоминал, как на третий день съез­да они запели любимую песню Сталина «Сулико» - представители 102-х на­циональностей, каждый на своём языке. Стёкла, говорил, звенели в старин­ном Дворце съездов. В мае вернулся со съезда, в июне война началась, а в августе выселили... (Приложение 5)

В 1946 году мы к отцу сбежали с Алтая (тогда ещё действовал  указ пра­вительства 1937 года о запрете передвижения крестьян, то есть у них не было паспортов, и они не могли никуда уехать). Ночью мама с нами тре­мя пришла на станцию Буланиха, попросилась на товарняк, идущий до Ново­кузнецка, а там как-то до­брались до Таштагола. Мне было тогда пять лет. Пом­ню барак на Каменушке, там поселились с отцом. В июле приехали, не посади­ли ничего, опять голодная зима, но в 1947 году уже была своя картошка, тогда только немного ожили.

Нас восемь детей (двух сестёр нет в живых), роди­тели, мы - все работали на руднике. Общий трудовой стаж членов нашей дина­стии на этом предприятии составил 252 года.

Уникальна биография семьи Браниг. Отец спецпереселенца Георгия Вальтеровича Бранига по­пал в плен ещё в первую мировую, в 1914 году. Ра­ботал на железной дороге. Мать преподавала в гимна­зии для военнопленных нем­цев в г. Тайшете. Там они познакомились, поженились в 1919 году и вскоре перее­хали в Самарскую область. Георгий служил в Монголии, когда началась Великая Отечественная. Парня вы­звали в штаб, узнали, кто он по национальности, и вместо фронта отправи­ли в Сибирь, в трудармию. В бараке, где их поселили, всегда было холодно, кормили плохо, приходилось собирать по помойкам мёрзлые картофельные очистки, варить и есть. Работали в лесу, на желез­ной дороге, находились в подчинении спецкомендатуры. Когда кончилась вой­на, их перевели на работу в Усть-Кабырзу и разрешили селиться на квартирах у местных жителей. Жизнь стала легче. Работал Георгий на лесоповале, потом был переведён в нор­мировщики. Реабилитация спецпереселенцев началась лишь после смерти Стали­на, в 1954 году. Но мама Георгия Вальтеровича Ольга Владимировна не могла смириться с судьбой сына и, будучи образованным че­ловеком (на выставке пред­ставлена грамота царско­го времени, которой она была награждена за успеш­ную учёбу в Казанской гим­назии), много хлопотала о нём, обивая пороги всех организаций НКВД в Мо­скве. И добилась-таки его реабилитации в 1951 году с правом вернуться на ро­дину.

Но, видно, обида была так велика, что он решил не возвращаться на родину: там, среди своих друзей, после стольких лет репрессий он бы, конечно, выглядел белой вороной. Все его сверстники окон­чили к тому времени ин­ституты, работали. И он решил остаться в Шории. Честно трудился, окон­чил заочно строительный институт в Красноярске. Много работал, за свой труд был награждён гра­мотами, медалями, зарабо­тал звание ветерана тру­да, создал семью, вырас­тил детей. Одним словом, прожил достойную жизнь!

Большое количе­ство исторических документов сохранили Даудрихи-Шпомер из Таштагола. Они же привезли в музей много предметов быта. Семьи Марии Виль­гельмовны Шпомер и Ни­колая Ивановича Даудриха были сначала раскулачены, а затем мобилизованы в трудовую армию. Николай и Мария встретились в Таштаголе, поженились и счастливо прожили до кон­ца своих дней.

Вспоминает Виктор Николаевич Даудрих:

- Мой отец Николай Иванович, 1920 года рожде­ния, в 1941 году был призван в армию, воевал, но в 1942 году всех немцев сняли с фронтов и этапировали на  Урал. Там отец работал на шахте, а после, уж не знаю каким образом, был направлен в Шалым на строительство шах­ты. Зимой пригнали. При 40-градусном морозе зимо­вали в шалаше из пихто­вых лапок, спали тоже на метровом слое веток. Потом в Таштаголе работал: первое время на пилораме, потом на шахте. В семье подрастало трое детей, денег катастрофически не хватало. Мать стала ра­ботать на ДОФ. Моя тру­довая деятельность тоже прошла на шахте Таштагола. То есть все мы, Даудрихи, связали свою судьбу с Таштагольским рудником.

У отца, знаю, была медаль «За трудовую доблесть», а вот военных наград он по­лучить не успел, по край­ней мере, мне об этом не­известно.

Житель Усть-Кабырзы Александр Александрович Круч четырёхлетним ре­бёнком вместе с матерью, бабушкой и ещё одним бра­том был сослан сюда. И с восьми лет уже помогал, матери шкурить лесины, а в 12 лет работал коно­гоном, поднимая по реке Мрассу лодки с грузом. Так на всю жизнь здесь и остался. И сыновья его в Таштагольском районе люди извест­ные, уважаемые.

Шрайфогель Елена делится воспоминаниями, как она, пятилетняя девочка вместе с родителями ехала в товарном поезде. Было и холодно, и голодно. И когда ее из вагона поставили на перрон, поезд тронулся. С перрона ее успели чужие люди, услышав крики матери, закинуть в последний вагон. И только на вторые сутки она дошла до вагона, где находились родители, и упала в объятия поседевшей матери.

2.2 Семья Иорих-Герман

Что пришлось испытать каждой немецкой семье, депортированной в самые отдаленные уголки нашей страны. Страшно представить.

Судьбы немецких семей своей трагичностью схожи. Мне хочется на примере одной из многих семей рассказать историю более подробно:

Это уважаемая семья в нашем городе Иорих-Герман Эльвиры Лукьяновны. (Приложение №5)

Глава семьи Иорих Петр Петрович. Родился 30.06.1888г.,  умер в 1934г. Его жена моя бабушка, Иорих (Байдек) Екатерина Петровна родилась 20.03. 1888г в селе Байдек Пальцеровского кантона Саратовской области. Во время выселения ей было 53 года. У нее было шестеро детей Александр, Петр, Лукас (так звали моего папу по-немецки), Эмилия, Амалия, Екатерина. Семья жила в Автономной немецкой республике, в Саратовской области, с. Байдек Пальцеровского кантона. Семья была зажиточной. Все члены семьи занимались сельским хозяйством: держали большое количество скота, обрабатывали землю. Мой отец был младшим среди парней. После войны он женился на Щульц Эмме Емельяновне (Эмильевне). Жили с бабушкой Катей дружной семьей. О довоенных годах бабушка рассказывала занимательно, очень часто и много. Жизнь ее семьи казалась (мне, моей сестре и брату) прекрасной сказкой.

О приказе, по которому всем было предписано покинуть родные места, узнали от посыльного из сельского совета теплым солнечным вечером. Деревня утонула в рыданиях. На сборы было дано 24 часа. С собой можно было взять только самое необходимое: документы, одежду и еду на первый случай. Уезжали на лошадях, бросив все нажитое: дома, домашних животных, небывалый по тем временам урожай на полях. Дальше всех везли в вагонах - телятниках, которые были переполнены до отказа, не хватало еды, воды. Бабушку с маленькими внуками привезли в Алтайский край. Жили все в землянках, вырытых женщинами и детьми, которые заносило снегом так, что только трубы виднелись. По этим трубам утром отыскивали друг друга, чтобы откопать, т. к. самим выбраться из полностью заметенных снегом землянок было невозможно.

Конечно, местные жители встретили немцев неприветливо, даже враждебно, что можно понять: их мужья, сыновья находились на фронте, гибли, защищая Родину. Немцев называли фашистами, им грозили расправой. Но были и те, кто понимал разницу в понятиях: немец и фашист. Мне рассказывала подруга мамы, Шнайдер Елена Генриховна, нашедшая приют в доме русской женщины, муж которой погиб на фронте, о том, что та делилась с ней даже последним куском хлеба. Еще одной сложностью было то, что немцы не знали русского языка.

Александр, Петр и Лукьян были мобилизованы в Трудовую армию на вновь открытую шахту Таштагола. Екатерина и Эмилия в Ташкент, а 14 летняя Амалия на лесоповал. Вернулась она с горбом от непосильной работы и вскоре после возвращения умерла. В Трудовую Армию была мобилизована и жена Александра Лидия. Двое ее малолетних детей (Витя 4 года и Саша 1,5 года) остались с бабушкой Катей. Есть было нечего, часто одну картошку делили на всех. В результате Саша до 3 лет не мог ходить.

В Таштаголе мужчины жили в бараках села Александровка (в наши дни это дачи за п. Кочура). До работы необходимо было идти по бездорожью, лесом километров 5. В дороге всякое случалось, были нападения бандитов, у родителей отбирали заработанное. В шахте папа отработал 30 с лишним лет. В его трудовой книжке две записи «принят» и «уволен» на пенсию. Он долгое время был председателем профкома первого участка, имел множество наград и поощрений.

Мама, Щульц Э.Е., на начало войны жила в Москве, работала на заводе. Ночами вместе с рабочими других национальностей дежурила на заводе и тушила зажигательные бомбы на крышах города. После мобилизации в Трудовую Армию работала в шахте г. Караганда откатчицей. Питались, как и все, очень плохо. Неделями ели одну мерзлую капусту.

Поженились мои родители поздно: в 1952 году. У меня была сестра Катя и есть брат Витя.

Катя, после окончания медицинского училища, работала медицинской сестрой в туберкулезном санатории п. Шалым. Витя после службы в Армии сначала был крепильщиком  участка №5 шахты, затем по состоянию здоровья ушел пробоотборщиком в ВГСО.

Я работаю 40 лет в центральной библиотеке. Бережно храню полученную за хорошую учебу книгу, и в 1-ом и в 10-ом классе, множество благодарственных писем, грамот и особенно для меня ценен диплом «Человек года 2011» в области культуры. Это говорит о том, что национальность в данное время значения не имеет. Так как я и моя сестра хорошо учились в школе, мы пользовались уважением, нас не обижали и не оскорбляли. Я помню только один случай, который был строго пресечен классным руководителем, шоркой по национальности, Полиной Захаровной. Сложнее сложилось у брата, которого даже учительница (не буду называть ее имени, т. к. она и сейчас живет в нашем городе) на уроках называла «немчурой проклятым».

Среди соседей нас унижала только одна. С остальными, и взрослыми, и детьми, были нормальные дружеские отношения. Взрослые (на нашей улице жили в основном немцы, русские, татары и одна шорская семья) все делали сообща: засыпали щебнем улицу, выкапывали колодцы, провели водопровод, оказывали помощь в строительстве домов. Это называлось «Помощь». Я помню, как у соседей Фрид Г.Г. сгорел дом, и все помогали, кто чем мог.

Дети в немецких семьях, конечно, знали немецкий язык, т. к. старшее поколение очень и очень плохо говорили по-русски, дома общались только по-немецки. С годами родители продолжали говорить с нами по-немецки, а мы уже отвечали им по-русски, так как говорить по-русски становилось легче. Но язык не исчез. Моя дочь, Губарева Ирина Владимировна, преподаватель немецкого и английского языка. Внук Стефан, ему еще нет 3-х лет, прощаясь, говорит «ауф видерзеен», перед сном «не хочу шлафен».

Моей исторической Родиной является Россия, мой Таштагол, улица Мичурина, на которой я родилась и живу всю жизнь.

Заключение

Как хочется выразить благодарность этим прекрасным людям. Не смотря на такое несправедливое отношение к ним во время ВОВ, они не обозлились.

Что они пережили, нам всё равно не представить, какие бы талантливые книги об этом не были написаны. Как эти люди действительно перенесли весь этот ад на земле? Доподлинно мы не узнаем, что с ними было.

Уже в 1959 году послевоенная перепись населения насчитает в Таштагольском районе 695 немцев. Не все из них дожили до наших дней, но те, что не ушли в мир иной и не уехали на историческую родину в Германию, организовали здесь немецкую общественную организацию «Кайме» при центральной городской библиотеке. Общество немцев города Таштагола «выросло» из творческой гостиной при Центральной библиотеке, которая в 2007 году начала работать по програм­ме «Взаимообогащение националь­ных культур народов Таштагольского района». Это была гостиная «Keimen» («Ростки»). В 2011 году общество по­пыталось приобрести (к сожалению, без успеха) официальный статус.

В 2011 году усилиями коллектива Центральной библиотеки был издан сборник «С Родиной одной судьбой» о российских немцах района, внесших достойный вклад в его развитие. (Приложение №6)

Работая над поставленной целью, я собрала интересный материал о немцах, населявших Горную Шорию. Узнала, откуда были переселены, чем занимались, как складывалась их жизнь. Обобщив работу, сделала вывод, что на трудовом фронте были приложены огромные усилия, заплачена невероятная цена за победу в Великой Отечественной войне.

Собранный материал был передан в школьный музей и по нему проведены классные часы, на них рассказала о людях, которые внесли ощутимый вклад в развитие Таштагольского района.

Я  считаю, поставленные цели достигнуты

 

Библиография. Источники.

 

1.    http://www.agmi.ru/category/istoriya_rossii/deportacii_v_gody_velikoi_otechestvennoi_voiny.phtml

 

2.    http://www.rusdeutsch.ru/

 

3.    «Советские немцы на шахтах Кузбасса». – Газета «Кузбасс», 19 октября 2006

 

4.    «Чужие в своей стране». – Газета «Таштагольский курьер», 06 сентября 2012

 

5.    «Судьбы «русских» немцев». – Газета «Красная Шория», 31 мая 2012

 

6.    «Медали им не полагалось». – Газета «Шахтостроитель», 20 сентября 1990

 

7.    «Это страшное слово «Гулаг». – Газета «Красная Шория», ноябрь 2013.

 

8.    Интервью с Герман Эльвирой Лукьяновной.

 

 

Приложение №1

В музее «Трехречья»

АССР немцев Поволожья (фото с сайта http://www.rusdeutsch.ru/)

Приложение №2

п. Усть-Кабырза. Вход в музей «Трехречье»  (фото из архива школьного музея)

                Экспозиции музея «Трехречье» в п. Усть-Кабырза

(фото из архива школьного музея)

 

 

 

Приложение 3

     

С заведующей центральной городской библиотекой Герман Эльвирой Лукьяновной (справа)

В читальном зале центральной городской библиотеке

 

      

В библиографическом отделе центральной городской библиотеке

Работа интернет сайтами

Приложение №4

Гриневальд Давид Давидович (фото из семейного архива Гриневальд)

 

 

 

Съезд передовиков сельского хозяйства. Москва 1941 год

(фото из семейного архива Гриневальд)

Приложение №5

 

Иорих Петр Петрович и Екатерина Петровна (фото из семейного архива Герман Э. Л.)

 

Иорих Лукьян Петрович и Шульц Эмма Емельяновна (фото из архива Герман Э. Л.)

 

 

 

Иорих Лукьян Петрович (слева)

Лукьян Петрович на лошади (фото из архива Герман Э. Л.)

 

Шульц Эмма Емельяновна (слева) с подругами в Караганде

(фото из архива Герман Э. Л.)

 

Эльвира Лукьяновна Герман заведующая Центральной городской библиотеки (фото из архива Герман Э. Л.)

 

Потомки Петра Петровича Иориха (фото из архива Э. Л. Герман)  

Мини музей семьи Герман Э. Л. (фото из архива Э. Л. Герман)

 

 

 

Приложение №6

   Сборники о судьбах депортированных немцев (хранятся в школьном музее)

 

Выставка книг в центральной городской библиотеке печатных изданий, посвященных культуре немцев в Кемеровской области.