Конспект мероприятия "Война глазами детей"

Мероприятие ко Дню Победы «Война глазами детей»

Цель: расширение знаний учащихся о Великой Отечественной войне; воспитание уважения к пожилым людям: ветеранам войны, труженикам тыла – участникам Великой Победы, чувство гордости за народ – победитель, воспитание чувства сопереживания, сострадания за тех, кто пережил годы войны

Задачи:

-  Развивать  творческие способности учащихся, навыки  устной речи, выразительного чтения;

-  Воспитывать интерес к героическому прошлому своей страны.

Оборудование:  медиапроектор,  компьютер с выходом в Интернет (видеоролик, презентация, записи песен и музыки), колонки.

Ход мероприятия.

Слайд.

Ведущий (за кадром):

- Есть события, даты, имена людей, которые вошли в историю города, края, страны и даже в историю Земли. О них пишут книги, рассказывают легенды, сочиняют стихи, музыку. Главное же – о них помнят. И эта память передается из поколения в поколение и не дает померкнуть далеким дням и событиям. Одним из таких событий стала Великая Отечественная война.

- 1941 год. Война – это 4года, это 1418 бессонных дней и ночей. Она унесла миллионы людских жизней: жены потеряли мужей, братья – сестер, сотни тысяч детей остались сиротами.

На сцену выходят чтецы.

1 чтец.

Ах, война, что же ты сделала, подлая?

Стали тихими наши дворы.

Наши мальчики головы подняли,

Повзрослели они до поры.

Ведущий (за кадром): У целого поколения, рожденного с 1928 по 1945 год, украли детство. "Дети Великой Отечественной войны"– так называют сегодняшних 59-76-летних людей. И дело здесь не только в дате рождения. Их воспитала война.

Видеосюжет.

2 чтец 
Отца на фронт призвали. 
И по такой причине 
Я должен жить отныне, 
Как следует мужчине. 

Мать вечно на работе. 
Квартира опустела. 
Но в доме для мужчины 
Всегда найдётся дело. 

Полны водою вёдра. 
Подметена квартира. 
Посуду мыть несложно –
На ней ни капли жира. 

С трёх карточек талоны 
Стригут мне в гастрономе. 
Кормилец и добытчик. 
Мужчина. Старший в доме. 

Я искренне уверен, 
Что стал отцу заменой. 
Но в жизни той далёкой, 
Блаженной, довоенной, 
Отец не занимался 
Подобными делами. 
Мать заменила папу. 
Я помогаю маме.

Ведущий (за кадром):

Война отучила этих детей плакать. Теряли родителей, братьев и сестер. Иногда напуганные дети по нескольку дней сидели рядом с холодными телами погибших матерей, ожидая решения своей участи. В лучшем случае их ждал советский детдом, в худшем – в фашистские застенки. Но многие боролись с фашизмом с оружием в руках, становясь сыновьями и дочерями полков.

Сын полка:

"Наш детдом в Сталино эвакуировали, когда немцы уже стояли на подступах к городу. Мне было 11 лет. Из Сталино детдомовцы помогали гнать скот. По дороге у нас забирали лошадей, коров для армии и постепенно все разбрелись кто куда. Зиму я скитался по степям, промышлял на железной дороге, так добрался до Сталинграда. Осенью 1942 года меня приютили солдаты 1095-го артиллерийского полка, накормили, отмыли, обогрели. Командир части несколько раз отправлял меня, но я снова возвращался. И тогда комбат Виктор Веприк приказал зачислить меня в штат и поставить на довольствие. Так и остался я до конца войны сыном полка 150-й Севастопольской орденов Суворова и Кутузова пушечно-артиллерийской бригады 2-й гвардейской армии, прошел от Сталинграда до Восточной Пруссии, участвовал в боях на Саур-Могиле, ходил в разведку и корректировал огонь в Севастополе, Кенигсберге, Пилау. В Белоруссии под Шауляем был ранен осколками снаряда и направлен в парковый взвод. Пришел туда – немецкий автомат через плечо, два диска к нему в вещмешке лежат, в рукавичках – гранаты, под рубашкой "Парабеллум" спрятан. Вот такое было у меня вооружение".

Ведущий (за кадром):

Во время войны детям сложнее, чем взрослым. Они не понимали, почему нет папы, почему мама постоянно плачет, почему постоянно хочется есть, почему по визгу сирены надо бежать в бомбоубежище… Много детских почему? Но детским чутьем они понимали, что пришла беда. Большая беда. Каждому человеку ясно: дети – это святое, они не воюют, они не вооружены. Они беззащитны и никакой опасности для германского рейха не представляют. Однако фашизм их зверски уничтожал. Уничтожал с большим садизмом и жестокостью, чем взрослых.

Видеосюжет.

Девочка(1):

Я не помню начала войны. Но мне запомнился летний день,  когда все суетились, бегали озабоченные, собирали детей и убегали с узлами на улицу. Наша  мама нас (было трое детей) тоже быстро одела, собрала узелок с едой и уговаривала бабушку быстро уходить прятаться: наступают немцы. Бабушка была против,  ругалась, не отдавала нас, но мама быстро потащила нас бегом в ров. Люди прятались кто куда, кто убегал в лес, кто в погреба. Мы бежали по оврагу, а потом спрятались в окоп. В окопе было очень много детей и взрослых.

  Это было в августе 1942 года в деревне Упруссы Жуковского района. Как только немцы ворвались в деревню, они всё уничтожали. Поджигали дома, убивали всех, кто попадался на пути. Наш окоп тоже нашли, обстреливали, забрасывали гранатами. Все, кто сидел внизу на земле, все погибли. Мать ранило осколком в ногу. От взрывов было в окопе темно, все задыхались от газов. Крики и вопли.

   К вечеру немцы отступили и все, кто где остался жив, вышли на лужайку. В деревне догорали дома, по улицам валялись трупы убитых жителей. Крики, слёзы, вопли. Бабушку мы нашли около сгоревшего дома, в огороде, убитую и обгорелую.

   Помню, мы в саду рвали яблоки, испечённые от пожаров на яблонях. Жили кое-как, прятались в будках, в лесах. Но оставаться нам было так нельзя, наша партизанская семья подвергалась большой опасности. К зиме мы кое-как перебрались к родственникам, во II Акуличи. Но весной 1943 года каратели вернулись, чтобы уничтожить партизан.

   В лесах шли бои, бомбили самолёты, рвались снаряды. Фашисты выгоняли всех жителей и гранатами взрывали землянки. Гнали всех, никто не знал, куда и зачем. Людей били и пристреливали.

   Нас у матери было трое, мы с сестрой держались за юбку, а третий у мамы на руках. Она была ранена в ногу, но держалась, чтобы немцы не заметили.

   Люди поддерживали друг друга. Гнали долго всех на станцию, а там загоняли всех в товарные вагоны, прикладами били. Недалеко от станции Рославль выгнали в какие-то сараи и несколько раз обливали растворами,  сильно пахнущими. Потом нас загнали за колючую проволоку. Лагерь охраняли немцы с собаками. Издевались, били, взрослых гоняли на копку окопов. Кормили люпином и горькой баландой.

   В концлагере мы находились с начала июня 1943 года и до конца сентября.

   Домой в деревнюмы возвращались пешком очень долго, пришли только к зиме.

   Жили в приспособленных будках, землянках, в холоде и голоде.

   День Победы запомнился, когда бежали все со своими ложками на приготовленный посреди деревни обед для всех. И за долгие годы вволю наелись.

Ведущий:
В нашей стране, залечившей тяжелые раны войны, выросло не одно поколение людей, которые не знают, что такое хлебные карточки, бессонные очереди за хлебом, которым неведомо чувство голода, незнаком вкус хлеба с примесью мякины, сена, соломы, коры, кореньев, желудей, семян лебеды. Привычной пищей была картошка, ее варили и запекали в углях. Ее, чищенную ели только весной, потому что кусочек картофеля с глазком надо было посадить.

Девочка(2):

Сентябрь был теплый, холода начались в октябре. Однажды в октябре мама взяла меня с собой в булочную за хлебом. Очередь была большая и медленно продвигалась. Мы продвигались с очередью, подошли к витрине булочной, где с довоенных времен сохранились муляжи булочных изделий. Я вдруг увидела «булку» и закричала, что хочу ее. Очередь стала объяснять мне, что это не настоящая «булка» и есть ее нельзя, можно сломать зубы. Но я уже ничего не слышала, не понимала, я видела булку и хотела ее. Я начала вырываться, бросаться к витрине, со мной началась истерика. Как я оказалась дома, я не помнила, передо мной в глазах стояла «булка». Затаившись, я ждала момента, когда можно будет одной сбегать к булочной и в витрине взять «булку». Я осуществила свой замысел, но витрина была пуста, «булки» там не было. Мама организовала дома регулярное трехразовое горячее питание. Отсчитывала небольшое количество зерен круп, заливала водой и долго вываривала в печке. Это жижица разливалась по тарелкам и туда крошилась небольшая часть суточной нормы хлеба. Мы сидели за столом и глазами следили за руками мамы, ждали этой похлебки. Мой брат Анатолий, получив свою порцию, всегда начинал кричать, что ему дали меньше, чем другим. Мать молча брала тарелку другого и заменяла тарелку брата. Он, посмотрев на новую тарелку, кричал: «Отдайте мне мою!» Это повторялось изо дня в день. С каждым днем есть хотелось все сильнее. В организме накапливался голод. От голода люди становились дистрофиками или опухали. Я опухла и мне это было забавно, я хлопала себя по щекам, выпуская воздух, хвастаясь, какая я пухлая

3 чтец: 
На окнах – надоевшие кресты...
И сутки не смолкает канонада,
А светлые мальчишечьи мечты
Ведут меня по дедовому саду.

Так хочется дотронуться рукой
До яблочной прозрачно-спелой кожи,
Увидеть вновь улыбки и покой
На лицах торопящихся прохожих!

Так хочется, чтоб мамочка моя,
Как прежде, заразительно смеялась,
Израненная взрывами земля
В цветочных росах снова искупалась!

Бумажным лёгким змеем с ветерком
Умчаться ввысь распахнутого неба.
И съесть – взахлёб!
До крошки!
Целиком!
Буханку вкусно пахнущего хлеба!

Видеосюжет.

Девочка(3):

- Помню темный, вязкий, маленький кусочек хлеба. Только один кусочек! На всех - взрослых и детей. На весь день. И мама медленно режет его на одинаковые кубики... помню, как я на коленках ползала по полу в надежде найти хоть какую-нибудь крошку хлеба. Помню свою бабушку, старенькую, худенькую. Она часто отдавала нам, детям, свой паек. Помню маму, больную, обессиленную, которая вместе с другими женщинами тащила плуг по колхозной пашне в Вологодской области. И эта память все годы жжет мое сердце ненавистью к войне.

4 чтец: 

Глаза девчонки семилетней
Как два померкших огонька.
На детском личике заметней
Большая, тяжкая тоска.
Она молчит, о чем ни спросишь, 
Пошутишь с ней, – молчит в ответ.
Как будто ей не семь, не восемь,
А много, много горьких лет.

Девочка(4):

Мне было 5 –6 лет. Из блокадного Ленинграда нас эвакуировали в Пермскую область. Везли через Ладогу, где мы попали под бомбежку. Много детей тогда погибло, а кто выжил, натерпелся страха и ужаса. На Урал нас везли в товарных поездах вместе со скотом. На какой-то небольшой станции фашисты разбомбили поезд, загорелись вагоны. Все вокруг смешалось: метались из стороны в сторону люди, плакали дети, ржали лошади, мычали коровы, визжали свиньи. Мою старшую сестру Нину осколком ранило в лицо. Из ушей и раздробленной челюсти хлестала кровь. Средней сестре Тамаре пули попали в ногу, мать была смертельно ранена. На всю жизнь я запомнила эту картину. С убитых снимали теплую одежду и обувь, а потом их сваливали в общую могилу. Я кричала: "Дядя, не надо мою маму!" Сестер увели, чтобы оказать им медицинскую помощь, а я сидела возле матери, которую положили на опилки. Дул сильный ветер, опилки засыпали ее раны, мама стонала, а я вычищала ей раны и просила: "Мама, не умирай!" Но она умерла. Я осталась одна".

Видеосюжет.

Девочка(5):

"Когда наш эшелон разбомбили второй раз, мы попали в руки немцев. Фашисты выстраивали детей отдельно, взрослых отдельно. От ужаса никто не плакал, смотрели на все стеклянными глазами. Мы четко усвоили урок: заплачешь – расстреляют. Так на наших глазах убили маленькую девочку, которая кричала без остановки. Немец вывел ее из шеренги, чтобы все видели, и пристрелил. Все поняли без переводчика – плакать нельзя". Ведущий:

Вот так просто угасали жизни. Фашистские нелюди стреляли в детей ради забавы, чтобы посмотреть, как ребятишки в страхе разбегаются, или выбирали себе живую мишень, чтобы поупражняться в меткости. Ведь ребенок не может работать, пользы от него никакой, значит, можно убивать безнаказанно. Хотя в лагерях находилась работа и для детей. Например, выносить человеческий пепел из крематория и зашивать его в мешки, чтобы потом этим прахом удобрять землю. Заключенные в лагерях дети были донорами крови для немецких солдат. А как цинично их "сортировали" на пригодных и непригодных к работе. Вышел ростом, дотягиваешься до нарисованной на стене барака линии - будешь служить "великой Германии", ниже необходимой отметки – отправляйся в печь. И отчаянно тянулись вверх ребята, становились на носочки, казалось, обманут, останутся в живых, но беспощадной машине рейха малыши не нужны, она пустит их в топку, чтобы наращивать и наращивать обороты.

Видеосюжет.

Ведущий: Есть поговорка: « На войне детей не бывает». Те ребята, что попали в войну, должны были расстаться с детством. Кто возвратит детство ребенку, прошедшему через ужас войны? Что он помнит? Что может рассказать? Можно спросить: « Что героического в том, чтобы в пять, десять или шестнадцать лет пройти через войну? Что могли понять, увидеть, запомнить дети?» Многое!!!

5 чтец: 

Девушку, совсем ещё девчонку,

С мягкою улыбкой после сна,

В скромном платье, с бантиком и чёлкой

Увела безжалостно война.

Ужас, кровь и грохот канонады,

Госпиталь, походный медсанбат…

Твёрдо знала девочка, что надо,

Боль перетерпев, спасать солдат.

Маленькими ловкими руками

Бинтовала раненых, слепых.

Сколько писем написала мамам

За безруких пареньков седых.

На шинели ордена, медали,

Выправка военная и стать.

Только деток руки не держали,

Не успела деток нарожать.

Всех, кто дорог был, любим и близок,

Забрала разлучница-война.

Пожелтевший обгоревший снимок:

Два солдата в форме и она.

Предлагали сердце, душу, руку.

Жизнь, как в сказке, счастье чередой.

Да лежит один в Великих Луках,

А под Сталинградом спит другой.

И стоит в печали одинокой

Слушая седую тишину,

Бабушкою ставшая до срока

Девочка, прошедшая войну.

Видеосюжет.

Ведущий: Помнить историю своего народа нужно не только потому, что память сохраняет человеческое достоинство, но и чтобы видеть смысл своей жизни, чтобы не быть одиноким и беспомощным. Поэтому войну будут помнить, писать о ней, как стремились сохранить в летописях наши предки все детали древней истории, это необходимо человеку, чтобы оправдать своё существование на земле. Память истории – это самоутверждение человека, поэтому и через сто лет школьники с гордостью и волнением будут писать о своём прадеде, который был фронтовиком.

Завершающий видеоклип.