Конспект урока по праву 11 класс «Международные договоры о правах человека»

Конспект урока по праву

11 класс

«Международные договоры о правах человека»

Учитель истории и обществознания

Сутулова Елена Николаевна

Тема: Международные договоры о правах человека.

Цели урока:

обучающая: закрепить знания учащихся о правах человека закрепленных в Международных документах, содействовать более глубокому пониманию основных форм и принципов международного гуманитарного права;

развивающая: продолжить работу над формированием умения рассуждать, оперировать знаниями по конкретной проблематике, строить доказательство высказанной мысли;

воспитывающая: воспитывать правовую культуру, пацифизм.

Тип урока: урок закрепления изученного.

Методы:

по источнику знаний: словесный, практический

по характеру умозаключений: индуктивный

по способу организации: коллективный

по характеру познавательной деятельности: объяснительно – иллюстративный, репродуктивный, проблемный, эвристический

стимулирования познавательного интереса: элементы ролевой игры

Формы работы: урок – ролевая игра в стиле «хочу спросить», работа с опорным конспектом, работа с опережающими заданиями.

Оборудование: доска, мел, Конвенции, кодексы, Конституция РФ.

Кабинет оформляется по типу ТВ-студии: Эксперты размещаются полукругом по отношению к ведущему. Выделяется специальное место для героев ток-шоу.

Опережающее задание: учащиеся самостоятельно изучают документы – международные Конвенции

Ход урока:

1. Орг. момент.

Ведущий – учитель: «Тема нашего шоу « Международные договоры о правах человека». Мы с вами проанализируем различные ситуации, ответим на вопросы героев и дадим оценку со стороны международного права». Для начала давайте познакомимся с героями нашего шоу: Иванов И.И. – сосед военврача, Петров П.П. и Сидоров С.С. – бывшие военнопленные, Семенова А.А. – проживавшая в зоне оккупации, Тарасова Е.И. – женщина, получившая послание МККК, семья Никитиных.

2. Основной этап игры.

Последовательно предоставляется слово каждому герою ток-шоу. После рассказа идет обсуждение ситуации экспертами по заданному вопросу.

ПЕРВАЯ СИТУАЦИЯ: СОСЕД ВОЕНВРАЧА .

Мы с соседом часто вспоминали военные будни. Я служил в авиа­ции. А он был врачом в госпитале, возвращал наших раненых в строй. А тут он рассказал мне такое!

Однажды к ним в госпиталь доставили двух тяжелораненых плен­ных. Главврач, потерявший на этой войне близкого человека, сначала наот­рез отказался размещать их. Сопровождавшему раненых долго пришлось убеждать его. Наконец их поместили в палате и стали готовить к операции. И мой сосед делал им операции, как будто под скальпелем были наши ра­неные: несколько часов не отходил от хирургического стола, с ним от пе­ренапряжения даже случился сердечный приступ.

А потом медсестрам и санитаркам выговаривал за недостаточный послеоперационный уход за теми, кого оперировал: сначала надо им пере­вязки сделать, лекарства дать обезболивающие, потому что они после тя­желой операции, потом тем, кто получше себя чувствует, то есть, надо понимать, нашим. Выслушал я его и даже здороваться с ним перестал. У меня никак в голове не укладывается - как он мог так поступить: шли жес­токие бои, мы теряли наших бойцов, а он спасал жизнь солда­там противника.

Прав ли был мой сосед?

ВТОРАЯ СИТУАЦИЯ: БЫВШИЙ ВОЕННОПЛЕННЫЙ

Нас троих взяли в плен. Пока переправляли в лагерь, сильно били. Сжав губы, мы сносили все. В памяти была жива картина, когда в упор рас­стреляли двоих из нашего взвода, хотя те уже бросили оружие и подняли руки вверх. Потери противника в последнем бою были немалые, и они мстили за это.

На допросе меня опять били. Когда я терял сознание, обливали хо­лодной водой, снова задавали вопросы и снова били, потому что я отказы­вался сообщить им то, что они желали узнать: о наших потерях, о расположении интересующих их объектов.

Я был отправлен в лагерь, где неожиданно столкнулся еще с одним несчастьем. По каким-то неизвестным причинам меня вдруг невзлюбил лагерный повар. Возможно, ему не понравилась моя внешность или я на­поминал ему того, кого он терпеть не мог. И он постоянно отыгрывался на мне. Когда нас приводили в столовую, где запах еды сводил голодного че­ловека с ума, он выбегал из-за своей стойки и в тот момент, когда я наме­ревался поднести ложку с мутной похлебкой ко рту, нарочно опрокидывал мою миску. Выражение его лица всегда было свирепым, и он что-то угро­жающе бормотал на своем языке. Похлебка текла по дощатому полу и моей одежде. Я оставался без еды, А конвоиры, смеясь, еще больше подзадори­вали повара. Чтобы не доставлять ему удовольствия, я перестал ходить в столовую, предпочитая унижению смерть от голода.

Перед самым моим освобождением комендант лагеря объявил набор добровольцев для разминирования близлежащего шоссе. Добровольцам обещали улучшить питание, выдать новые комплекты одежды и обуви. Во время разминирования четверо из них погибли. На следующий день добровольцев уже не было, и тогда комендант, угрожая физическим нака­занием, заставил участвовать в разминировании пятерых военнопленных, в том числе и меня.

Можно ли считать то, с чем я столкнулся, нормальным обращени­ем с военнопленными в период военных действий? Могут ли они быть иными, менее жестокими?

ТРЕТЬЯ СИТУАЦИЯ: ДРУГОЙ БЫВШИЙ ВОЕННОПЛЕННЫЙ Будучи в плену, я впервые увидел делегатов Международного коми­тета Красного Креста. Руководство лагеря предоставило им возможность осмотреть лагерные помещения, непосредственно встретиться с военно­пленными. При встрече меня особенно обрадовало, что появилась возмож­ность послать весточку семье на бланке Красного Креста. Беседа между нами велась без свидетелей, и поэтому я мог быть предельно откровенным. Они проявили подлинное внимание к моему рассказу о существующих ус­ловиях содержания военнопленных. Однако не скрою, что кое-что в их ра­боте осталось для меня непонятным. Например, когда я попытался обсуждать с ними вопрос широкого освещения в СМИ таких проблем, как наше скверное питание, рукоприкладство одного из охранников по отношению к пленным, то понял, что, скорее всего, широкая общественность про это не узнает.

Почему делегаты МККК, которые, как мне показалось, искренне хотели помочь военнопленным, не выразили готовности обсуждать эти вопросы в СМИ?

ЧЕТВЕРТАЯ СИТУАЦИЯ: ДЕВУШКА 16 ЛЕТ ИЗ ЗОНЫ ОККУПАЦИИ

На оккупированной территории я познала всю тяжесть присутствия вражеских войск. Многие мои знакомые, как и я, остались без жилья и имущества: кого-то выгнали, чтобы разместить солдат; чьи-то дома сожгли, подозревая их обитателей в содействии нашим войскам или в уклонении от службы в их армии; у кого-то отобрали вещи, представлявшие хоть какую-то ценность.

Оккупанты постоянно пытались подчеркнуть дистанцию между ни­ми и нами, показать свое превосходство. Угрожали и унижали нас. Они смеялись над тем, как обставлены наши дома, как мы одеваемся, как говорим; издеваясь над нашим языком, нарочно коверкали слова.

Им постоянно не хватало рабочих рук, которые бы их обстирывали, накрывали на стол, строили укрепления. Моя должность посудомойки в столовой для офицерского состава их армии позволяла мне не умереть с голоду, как умирали некоторые пожилые люди, у которых не было средств к существованию. Двое моих бывших одноклассников по распоряжению оккупационных властей работали на нефтеперегонном заводе, где произво­дилось топливо для их военной техники. Троих насильно увезли в другую страну.

В назидание другим новые власти устраивали массовые расправы. Каждый из нас чувствовал себя в постоянной опасности.

Я хочу спросить, существуют ли какие-нибудь правила общения с мирными жителями на оккупированной территории? И если эти правила есть, пусть они прозвучат сегодня здесь еще раз. Может быть, это на­поминание защитит кого-нибудь в ситуации, подобной моей.

ПЯТАЯ СИТУАЦИЯ: ЖЕНЩИНА, ПОЛУЧИВШАЯ ПОСЛАНИЕ МККК Так случилось, что я, моя дочь и 4-летний внук пытались уехать из нашего города, который мог оказаться в зоне военных действий. В толчее мы потеряли друг друга. После долгих скитаний я вернулась в город. Наш дом был сильно разрушен, и мне пришлось поселиться у своей знако­мой. Живы ли дочь и внук? Что с ними? Где они? Уже и не надеялась уз­нать - ни почта, ни телефон не работают, обратиться не к кому. Война обошлась со мной жестоко: каждый день моей жизни наполнен нестерпи­мой тревогой за них, и это длится уже год. Неизвестность извела меня.

А вчера вдруг пришла девушка (на ее кофточке был маленький зна­чок с изображением красного креста на белом поле) и протянула мне, на первый взгляд, странный бланк-письмо (описывает бланк МККК). На пер­вом листе внизу, после слова «Получатель», были верно указаны моя фа­милия, имя, отчество, дата и место рождения. А вот адрес... Адрес был довоенный, адрес разрушенного дома. Но ниже, после слова «или», были написаны еще два адреса, по-видимому, кто-то подсказал дочери, что меня надо искать в нескольких местах. И третий адрес был адресом моей знако­мой. Письмо все-таки нашло меня! Слезы застилали мне глаза, когда я чи­тала строки письма, написанные рукой дочери. А увидев в конце письма неумелые рисунки внука (он еще букв не знает, но тоже хочет мне что-то сообщить, как может), я не смогла сдержаться и расплакалась от радости. Я благодарна людям, которые помогли узнать мне о дочери и маленьком внуке.

Кто эти помощники? Каким образом им удалось восстановить мою связь с семьей?

СИТУАЦИЯ-СЦЕНКА Объявление по радио

Внимание! На город ожидаются налеты авиации противника. Разговор между членами семьи

Ребенок, 7 лет. Я боюсь! Я сегодня всю ночь не засну. Вдруг они будут стрелять по нашему дому, тогда мы все погибнем. Пойдемте к тете К. Она живет в таком большом доме, что его трудно разрушить.

Бабушка. Не бойся, сколько мы уже пережили налетов, а остались целы. Обойдется и на этот раз. До тети К. и до укрытия идти далеко, а сего­дня я очень плохо себя чувствую. Ноги сильно болят. Останемся все дома.

Дедушка. Действительно, не надо никуда идти. Кругом жилые дома да общественные здания. А авиация бьет по другим целям. Что им наш дом. А на крыше можно расстелить две белые простыни и нарисовать на них красный крест. Тогда совсем не о чем беспокоиться.

Бабушка. Нечего и красный крест рисовать, в двух кварталах го­родская больница и госпиталь. Там все, что нужно, обозначено.

Девушка, 14 лет. Обязательно надо идти в укрытие, потому что рядом вокзал, крупный железнодорожный узел.

Мать. Надо идти не в укрытие, а на наш завод. Он выполняет важ­ный заказ, и его хорошо защищают от налетов. Да сюда и бабушке ближе, чем до укрытия.

Ребенок, 7 лет. Давайте на завод! Интересно посмотреть, как будут сбивать их самолеты. Деда, а ты еще и свое охотничье ружье возьми.

Дедушка. Вот молодец, внучек! Правильно подсказал, так и надо сделать.

Ведущий. Решите, исходя из норм международного государст­венного права, кто прав и кто не прав в этом разговоре. Почему? Как надо поступить?

Ключи к предложенным ситуациям

1. Военврач прав. Раненым, оказавшимся во власти противника, должны быть обеспечены защита, уважение, гуманное отношение и обращение. Им должны предоставить в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход, которых требует их состояние, без какой-либо дискриминации. Только по медицинским причинам неотложно­го характера допускается преимущество в очередности. Запрещено умыш­ленно лишать раненых ухода и медицинской помощи.

2. Нет, нельзя. Противник, сдавшийся в плен, не должен быть объектом нападения. Расстрел двух военнослужащих, намеревавшихся сдаться в плен, является военным преступлением.

Обращение с военнопленным-рассказчиком могло и должно быть менее жестоким. Его права были нарушены. Военнопленный находился во власти государства-участника Женевских конвенций, а не отдельного лица, воинской части, администрации лагеря. С ним следовало обращаться гу­манно. При пленении и на допросе нельзя было допускать избиения плен­ного. Никакие физические или моральные пытки и никакие другие меры принуждения не могли применяться к нему для получения от него ка­ких-либо сведений.

Действия лагерного повара должны были быть пресечены админист­рацией лагеря, так как при любых обстоятельствах военнопленный имел право на уважение к своей личности и чести, он должен был быть защищен от оскорблений повара, любопытства и насмешек охранников.

Нельзя было использовать военнопленного-рассказчика на опасных работах (разминирование шоссе) без его добровольного согласия, угрожать и запугивать его, если он отказывался работу выполнять.

Использование военнопленных на опасных работах не является на­рушением Женевских конвенций, если пленные добровольно соглашаются выполнять эти работы.

Военнопленные в лагере получали недостаточное питание, испыты­вали потребность в одежде и обуви, что является нарушением статей 26 и 27 III Женевской конвенции.

3. Делегаты МККК посещают военнопленных, чтобы предоставить им за­
щиту (например предотвратить пытки, дурное обращение) и добиться
улучшения условий их содержания. Для получения доступа к военноплен­
ным и для того, чтобы этот доступ был постоянным, делегаты МККК при­
держиваются принципа конфиденциальности.

Прежде всего, это означает сдержанность и осмотрительность при передаче третьей стороне сведений о результатах посещения военноплен­ных. В то же время, если делегаты МККК устанавливают факт нарушения международного права противоборствующими сторонами, они не остаются безучастными. Для пресечения нарушений МГП (международного гумани­тарного права) они обращаются к ответственным лицам противостоящих сторон, в чьей власти находятся военнопленные. Такое обращение осуще­ствляется в форме докладов и рекомендаций и имеет целью напомнить воюющим сторонам об их обязательствах по соблюдению норм МГП.

В случае серьезных и неоднократных нарушений МГП, когда кон­фиденциальные обращения к властям оказываются недостаточными, МККК оставляет за собой право публично выступить с осуждением таких нарушений. Эта мера применяется, таким образом, лишь в порядке исклю­чения.

4. Да, такие правила существуют. Гражданские лица, находящиеся на ок­
купированной территории, имеют право на гуманное обращение и защиту.

Запрещаются, в частности, следующие действия, направленные, про­тив гражданского населения: преднамеренное убийство, пытки и бесчело­вечное обращение, включая биологические эксперименты, преднамеренное причинение тяжелых страданий или серьезного увечья; нанесение ущерба здоровью; незаконное депортирование; перемещение и арест; принуждение гражданских лиц служить в вооруженных силах неприятельского государ­ства; лишение прав на беспристрастное и нормальное судопроизводство; взятие заложников; незаконное, произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества, не вызываемые военной необходимостью.

Запрещено надругательство над человеческим достоинством (в част­ности унизительное и оскорбительное обращение); гражданские лица име­ют право на уважение к их личности, чести, семейным правам, религиозным убеждениям и обрядам, привычкам и обычаям.

Коллективные наказания, всякие меры запугивания или терро­ра запрещены.

Оккупационные власти могут направить на принудительную работу только тех лиц, которым больше 18 лет. При этом их нельзя заставлять вы­полнять какую-либо работу, которая вынуждала бы их принимать участие в военных операциях.

Оккупационные власти обязаны при помощи всех имеющихся средств обеспечить снабжение гражданского населения продовольствием и санитарными материалами.

5. Девушка, доставившая письмо, является сотрудником МККК. В соот­ветствии с МГП проявлением гуманного отношения к гражданскому насе­лению в условиях вооруженного конфликта является, в том числе, и право знать, что случилось с их родственниками. Это право реализуется через организацию гражданской семейной переписки. В тех случаях, когда пре­рвана нормальная почтовая связь с родственниками, МККК предоставляет свои услуги своей «почтовой службы» на специальных бланках, которые можно получить в делегациях МККК. Бланк состоит из одного листа. На первой странице наверху отправитель указывает свои точные данные, вни­зу указываются данные родственника, которому направляется письмо. На второй странице отправитель пишет письмо.

Заполненные бланки передаются непосредственно сотрудникам МККК. Затем они доставляются в Женеву. О дальнейшем следовании письма к родственникам заботится МККК.

Ежегодно более чем в 60 странах МККК восстанавливает и поддер­живает семейные связи посредством посланий Красного Креста.

6. Права девушка 14 лет. В укрытие идти необходимо.

Стороны, участвующие в конфликте, обязаны всегда делать разли­чие между гражданскими и военными объектами и проводить свои опера­ции только против военных объектов. В приведенной ситуации дом -гражданский объект, однако он находится недалеко от крупного железно­дорожного узла, через который могут осуществляться перевозки военного назначения, и вокзал может рассматриваться как военный объект. Отсюда возникает опасность случайного попадания в дом.

Неправы: ребенок 7 лет (неизвестно, как расположен дом тети К. по отношению к военным объектам; уровень опасности, которой подвергают­ся жители, не зависит от размеров дома); бабушка (подвергает опасности всю семью, предлагая остаться дома и аргументируя свое предложение тем, что во время прежних налетов дому не были нанесены повреждения); мать (завод, выполняющий важный военный заказ, является военным объектом, и, следовательно, вероятность нападения на него велика); дедушка (нельзя использовать красный крест как защитный знак для жилого дома: этот знак может быть использован в защитных целях для обозначения персонала, учреждений, имущества и транспортных средств медицинской службы вооруженных сил, злоупотребление знаком недопустимо; нельзя было под­держивать предложение внука вооружиться охотничьим ружьем и идти на завод, так как в этом случае теряется статус гражданского лица).

3. Завершающий этап игры.

На обсуждение выносятся вопросы: 1) Война и право. Война – это всегда экстремальная ситуация. Она часто ассоциируется с хаосом и произволом. Имеет ли смысл пытаться установить для нее какие-либо правила? Может быть, лучше направить все усилия на то, чтобы не допустить развязывания войн? Или все же важно, стремясь положить конец этому явлению, одновременно приложить максимум усилий, чтобы сделать войну более гуманной, уменьшить страдания, приносимые ею?

2) Почему довольно часто международное гуманитарное право не соблюдается воюющими сторонами? Каковы, на ваш взгляд, причины, побуждающие воюющие страны соблюдать его?

4. Подведение итогов урока.

Задание-рефлексия: Я узнал (узнала) на уроке_____________________

Меня удивило, что___________________________

Мне кажется,________________________________

Задание выполняется письменно всеми учащимися.

5. Объяснение домашнего задания:

   1. параграф № 16 изучить

   2. напишите рассуждение на тему «Ваше отношение к существованию в жизни правил. Всегда ли вам легко их соблюдать, например в школе, во время спортивных соревнований?» или «Что могут сделать такие же школьники, как вы, чтобы нормы международного права соблюдались более эффективно?» (по выбору учащегося).