Консультация для педагогов на тему: "Влияние мифологии и психологии на жизнь человека".

Гипотеза о существовании коллективного бессознательного принадлежит к числу тех научных идей, которые поначалу остаются чуждыми публике, но затем быстро превращаются в хорошо ей известные и даже популярные. Юнг связывает коллективное бессознательное не только с социумом, его носителем может являться и земля.

И все же невольно в воображении возникает древнейший архетипический ритуал расчленения человека для принесения его в жертву божеству. Или стоящему в центре мироздания микромира, словно пытающемуся осознать императив Сократа «познай самого себя», или, прислушиваясь к Кантовскому «познаешь человека – познаешь мир». А современность, будто, беспомощно разводя руки, вопрошает: «Кто я есть на самом деле, здесь и сейчас?».

Философская рефлексия создала целую портретную галерею человека, пытаясь раскрыть, быть может, самую главную тайну мироздания – человека: его субъективное Я, Самость, Атман, душу, дух, наконец – сознание. Но все эти понятия высветила вышедшая из  философии психология.

Разрабатывая идею бессознательного, Юнг серьёзно относился к сновидениям, исключительно метко названным Фрейдом «царской дорогой в бессознательное». С пациентами он проводил сессии, включая анализ не одного, а серии сновидений.

Многие видят во сне неизвестные помещения в будто бы своих квартирах, но просто не знали об их существовании и с радостью относятся к этому открытию. К.Г.Юнг по этому поводу пишет о раскрытии в себе части личности, ещё не осознанной.

К.Г.Юнг писал: «Подлинная история человеческого сознания хранится не в учёных книгах, она хранится в психологической организации каждого из нас» [1; с.153]. Подвергая критике современную установку рационального сознания, горделиво глядящего на прошлое как тьму предрассудков, – отмечал Юнг, – она сама того не осознаёт, что наш ум повис бы в воздухе без этих нижних этажей. «Долг науки, – писал Юнг, – сделать доступным прямой путь к мифологии, который она сама же заблокировала своими толкованиями и объяснениями» [2; с.6].

Самый нижний этаж бессознательных содержаний, которые осознаются лишь при интеграции с расширяющимся за счёт этого процесса сознанием, уходит в мифопоэтическое творчество. Примечательно, что, когда в юности он стоял перед выбором «кем быть», археологом или психологом, и, избрав последнее, археология всё же не оставила его. И прежде чем изучить труды гностиков и алхимиков, Юнг обратился к сравнительной мифологии, спустившись к самим истокам коллективного бессознательного, воздействующего на психику даже современных людей посредством инстинктуально действующих архетипов, мостиков, соединяющих сознание с бессознательным. Архетип Самости является центром целостной личности, воплощающийся в видениях, сновидениях в виде многообразных образов, важнейшими из которых являются геометрические фигуры круга, квадрата, креста. Эти фигуры предстают и в древних картинах мира. Мифология, – отмечал Юнг, – это исток, то, «что возвращает человека к его собственным началам, когда возникает нечто первоначальное в форме первобытных образов, мифов и церемоний» [2; с.20].

Хорошо известным выражением архетипов являются мифы и сказки. Но и здесь речь идет о специфических формах, передаваемых на протяжении долгого времени. Понятие "архетип" опосредованно относимо к representations collectives, в которых оно обозначает только ту часть психического содержания, которая еще не прошла какой-либо сознательной обработки и представляет собой еще только непосредственную психическую данность. Архетип как таковой существенно отличается от исторически ставших или переработанных форм. По существу, архетип представляет то бессознательное содержание, которое изменяется, становясь осознанным и воспринятым; оно претерпевает изменения под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает.

Мифы - древние сказания о фантастических существах, о делах богов и героев - многообразны. Но ряд основных тем и мотивов в них повторяется. Многие мифы посвящены происхождению и устройству космоса (космогонические и космологические мифы). Они заключают в себе попытки ответа на вопрос о начале, происхождении, устройстве окружающего мира, о возникновении наиболее важных для человека явлений природы, о мировой гармонии, безличной необходимости. Формирование мира понималось в мифологии как его творение или как постепенное развитие из первобытного бесформенного состояния, как упорядочение, то есть превращение из хаоса в космос, как созидание через преодоление разрушительных демонических сил. Существовали также мифы (их называют эсхатологическими), описывающие грядущую гибель мира, в ряде случаев - с последующим его возрождением.

Много внимания в мифах уделялось и происхождению людей, рождению, стадиям жизни, смерти человека, различным испытаниям, которые встают на его жизненном пути. Особое место занимали мифы о культурных достижениях людей - добывании огня, изобретении ремесел, земледелии, происхождении обычаев, обрядов. У развитых народов мифы связывались друг с другом, выстраивались в единые повествования. (В более позднем литературном изложении они представлены в древнегреческой "Илиаде", индийской "Рамаяне", карело-финской "Калевале" и других народных эпосах.) Воплощенные в мифе представления переплетались с обрядами, служили предметом веры, обеспечивали сохранение традиций и непрерывность культуры. Например, с сельскохозяйственными обрядами связывались мифы об умирающих и воскресающих богах, символически воспроизводившие природные циклы.

Миф, наиболее ранняя форма духовной культуры человечества, выражал мироощущение, мировосприятие, миропонимание людей той эпохи, в которую создавался. Он выступал как универсальная, нерасчлененная (синкретическая) форма сознания, объединяя в себе зачатки знаний, религиозных верований, политических взглядов, разных видов искусств, философии. Лишь впоследствии эти элементы получили самостоятельную жизнь и развитие.

Своеобразие мифа проявлялось в том, что мысль выражалась в конкретных эмоциональных, поэтических образах, метафорах. Здесь сближались явления природы и культуры, на окружающий мир переносились человеческие черты. В результате очеловечивались (олицетворялись, одушевлялись) космос и другие природные силы. Это роднит миф с мышлением детей, художников, поэтов, да и всех людей, в сознании которых в преобразованном виде "живут" образы старинных сказок, преданий, легенд. Вместе с тем в причудливой ткани мифологических сюжетов заключалась и обобщенная работа мысли - анализ, классификация, особое символическое представление мира как целого.

В мифе не разграничивались сколько-нибудь отчетливо мир и человек, идеальное и вещественное, объективное и субъективное. Человеческая мысль проведет эти различия позже. Миф же - это целостное миропонимание, в котором различные представления увязаны в единую образную картину мира, - своего рода "художественную религию", полную поэтических образов, метафор. В ткани мифа причудливо сплетены реальность и фантазия, естественное и сверхъестественное, мысль и чувство, знание и вера.

Миф выполнял многообразные функции. С его помощью осуществлялась связь "времен" - прошлого, настоящего и будущего, формировались коллективные представления того или иного народа, обеспечивалось духовное единение поколений. Мифологическое сознание закрепляло принятую в данном обществе систему ценностей, поддерживало, поощряло определенные формы поведения. Оно заключало в себе также поиск единства природы и общества, мира и человека, стремление найти разрешение противоречий и обрести согласие, внутреннюю гармонию человеческой жизни.

В Древнем Египте основным символом светозарного начала являлось Солнце и его персонификации. Собственно говоря, двойственный образ, сочетающий Солнце – бога творца и солнечного ока – его дочери, в роли которой выступали богини Маат, Сехмет, Тефнут, Урей, увенчивающий чело бога. Она выступала как защитница демиурга Ра, Атума от врагов, и в образе огнедышащей кобры или свирепого льва уничтожала их, будь то боги или люди. В одном из мифов посланная отцом против восставших людей, богиня уничтожила почти всех. Бог магических знаний Тот, советник верховного божества, функцией которого было снятие конфликтов и установление равновесия, космической гармонии, был направлен к рассвирепевшей богине, чтобы расправа над людьми была прекращена. Напоенная пивом, она успокоилась и вернулась на своё место, воссоединившись с богом-отцом. В другом мифе она, поссорившись с отцом, покинула его, что опять-таки угрожало целостности мироздания. Тот вновь исполнил свою роль, восстановив единство мира. Но подчас и самому солнечному оку требовалась помощь. Оно испытывало страдания от прикрывшего его волоса, и вновь на помощь приходит бог-маг Тот.

В аналитической психологии К.Г.Юнга – это центр целостной,  психики человека. Она содержит древнейшие, унаследованные от всех предшествующих поколений человечества слои психики, о которых человек может не знать, но которые обнаруживаются в изменённых состояниях сознания, в том числе в сновидениях, в виде символических архетипических образов, рождённых коллективным бессознательным. Их осознание, осмысление осуществляется при интеграции сознания с бессознательными пластами психики. И эти символические образы трактуются в соответствии с психическими установками человека, принадлежащего той или иной культурной традиции.

В заупокойном культе Око Хора занимало центральное место. Кульминационным был момент подношения бога-сына Хора отцу Осирису Ока Хора, воскресившего его. В Текстах Пирамид этот мотив раскрывается в сложных ритуалах приготовления тела умершего царя для перехода в загробный мир и вечной жизни среди богов. Они связаны с многочисленными священнодействиями, направленными на символическое восстановление жизнедеятельности умершего, функционирования пяти органов чувств: зрения, обоняния, вкуса, осязания и слуха. И во всех ритуальных действах воспроизводится мотив наделения умершего Осириса Оком Хора. Око Хора как символ воскресения актуализируется в многочисленных синонимических образах и манипулированием ими, как правило двух-, но чаще четырёхкратным: поднесением умершему различных священных предметов, обхождением вокруг тела, а также чтением молитв и произнесением магических формул.

В аспекте аналитической психологии бог Тот отражает представления о балансе человеческой психики между сознанием и бессознательным, а в качестве бога-целителя он стоит на страже сохранения её целостности, исцеляя от расщепления. Подобно символу – Оку Хора, Тот принадлежит архетипической идее духа жизни. В психологии древних египтян они воплощают единство, целостность, связующую противоположности, трансформацию, которая происходит в погребальном и других переходных обрядах. Приведённые мифологические материалы и связанные с ними данные о погребальном обряде соответствуют архетипу Самости, единства сознания и бессознательного в психологии Юнга.

Рассмотренные материалы из древнеегипетской культуры содержат важный аспект – изоморфизм материального и духовного, проблему, волновавшую умы философов разных времён и культурных традиций. В Египте, в частности, идея высшего бога-творца с солярной символикой (шире – всех божеств) как в текстах, так и в материальных памятниках связана с золотом. Для статуй богов, обожествлённых царственных особ, высших сановников, оформления интерьера сакральных архитектурных сооружений изготавливались предметы из этого металла, связанного с культово-ритуальной сферой жизни общества. В гробницах сохранились изображения мастерских, в которых изготавливали (в основном этим ремеслом владели карлики) золотые предметы для умерших. Маски, которыми покрывались лики почивших правителей, также отливали из золота. Золото–Солнце – эта солярная символика отражала в Древнем Египте максимальную ценность – единство горнего и дольнего как отражение духовно-божественных смыслов в делании на Земле.

Исследуя психологию образа Меркурия в европейской алхимии, Юнг считал, что его предшественником был не только древнегреческий Гермес, но и древнеегипетский Тот, «который все души заставляет дышать» [3; с.28]. Западная алхимия, философский аспект которой связан с интересующими современного специалиста глубинной психологии проблемами, по убеждению Юнга, в основном имеет египетское происхождение. И в плане культурных заимствований он обращает внимание на Гермеса Трисмегиста, изначально происходящего от Тота [4; с.149].

Сходные моменты в работе психики проявляются и у современных людей, находящихся в изменённых состояниях сознания, в том числе во время сна. Это иллюстрируют эмпирические исследования К.Г.Юнга, связанные со сновидениями. Люди часто видят во сне символические образы круга, квадрата, прямоугольника. Причём, как в древних мифах, по сторонам или углам квадрата или прямоугольника возникают какие-то персонажи,  антропоморфные, карлики, гномы и пр. Центр или всё пространство круга или квадрата, в религиозно-мифологической картине мира предназначенный для божества или его символов, воспринимались сновидцами как символизирующие их самих или чего-то в них самих [1; с.166].

Список литературы

1. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

2. Юнг К.Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М.–Минск, 2005.

3. Юнг К.Г. Дух Меркурия. М., 1996.

4. Юнг К.Г. Психология и алхимия. М., 2003.

5. В.А.Шкуратов. Историческая психология. М.,Смысл.1997г.

Краткое описание документа:

Философская рефлексия создала целую портретную галерею человека, пытаясь раскрыть, быть может, самую главную тайну мироздания – человека: его субъективное Я, Самость, Атман, душу, дух, наконец – сознание. Но все эти понятия высветила вышедшая из философии психология.

Разрабатывая идею бессознательного, Юнг серьёзно относился к сновидениям, исключительно метко названным Фрейдом «царской дорогой в бессознательное». С пациентами он проводил сессии, включая анализ не одного, а серии сновидений.

Многие видят во сне неизвестные помещения в будто бы своих квартирах, но просто не знали об их существовании и с радостью относятся к этому открытию. К.Г.Юнг по этому поводу пишет о раскрытии в себе части личности, ещё не осознанной.

Самый нижний этаж бессознательных содержаний, которые осознаются лишь при интеграции с расширяющимся за счёт этого процесса сознанием, уходит в мифопоэтическое творчество. Примечательно, что, когда в юности он стоял перед выбором «кем быть», археологом или психологом, и, избрав последнее, археология всё же не оставила его. И прежде чем изучить труды гностиков и алхимиков, Юнг обратился к сравнительной мифологии, спустившись к самим истокам коллективного бессознательного, воздействующего на психику даже современных людей посредством инстинктуально действующих архетипов, мостиков, соединяющих сознание с бессознательным. Архетип Самости является центром целостной личности, воплощающийся в видениях, сновидениях в виде многообразных образов, важнейшими из которых являются геометрические фигуры круга, квадрата, креста. Эти фигуры предстают и в древних картинах мира. Мифология, – отмечал Юнг, – это исток, то, «что возвращает человека к его собственным началам, когда возникает нечто первоначальное в форме первобытных образов, мифов и церемоний» [2; с.20].