Контрастивный анализ и анализ ошибок как лингвистическая база обучения фонетике

Дьяченко Оксана Викторовна

Контрастивный анализ и анализ ошибок как лингвистическая база обучения фонетике

Эффективность обучения фонетике во многом определяется тем, насколько грамотно преподаватель может спрогнозировать и ранжировать возможные трудности, специфичные для каждого конкретного национального контингента, при усвоении фонетического материала. В связи с необходимостью решения такой задачи особую актуальность приобретают работы сопоставительного характера и исследования, содержащие анализ ошибок, поскольку именно ошибка сигнализирует о неуспешности, объективной трудности овладения материалом.

Приступая к овладению фонетикой иностранного языка, индивид идёт путём установления сходств и различий между элементами систем родного и изучаемого языка[1]. Сходство, основанное на универсальности языковых признаков[2], приводит к переносу элементов родного языка, правил их функционирования и т. п. в изучаемый. Таким образом обучаемый, условно говоря, экономит ресурсы своего языкового сознания. Различие, или специфическое, вынуждает учащегося к поиску элементов, способных компенсировать лакуну. Процедура так называемого контрастивного анализа служит той же цели – установлению сходств и различий в фонетических системах двух языков. При этом считается, что различия определяют появление той или иной ошибки. Разница между подходом изучающего иностранный язык и сопоставительным анализом заключается, прежде всего, в том, что в первом случае сравнение основывается на субъективном восприятии самого индивида, а во втором – на объективных данных о фонетических системах языков. В этом смысле прогноз трудностей, основанный на контрастивном анализе, представляет идеальную картину, набор возможных решений обучаемого при овладении фонетической стороной изучаемого языка. Какое решение предпочтёт индивид – может установить фонетический эксперимент и анализ ошибок, последний из которых не возможен без контрастивного анализа.

Исходя из высказанных выше соображений, мы провели контрастивный анализ фонетических систем русского и турецкого языков и эксперимент, направленный на получение корпуса фонетических нарушений[3]. Приведём некоторые результаты проведённой работы.

Контрастивный анализ консонантных систем языков показал количественное превосходство русских согласных над турецкими – 35 русских[4] и 22 турецкие согласные фонемы. При этом 15 согласных русского языка, в число которых входят 13 мягких согласных, не находят соответствий в родном языке потенциальных обучаемых. Таким образом, можно предположить, что наибольшие трудности у туркоязычных при восприятии и производстве речи на русском языке вызовет именно эта группа согласных. Результаты эксперимента, в целом, подтвердили выводы, сделанные на основе контрастивного анализа, однако картина реальных нарушений оказалась несколько сложнее и разнообразнее прогнозируемой.

В турецком языке отсутствуют мягкие согласные[5]. Однако есть позиционно обусловленные палатализованные согласные, получающие дополнительную артикуляцию в соседстве с гласными переднего ряда /i/, /e/, /œ/, /y/ (при этом более всего поддаются смягчению заднеязычные и губные согласные). Таким образом, при необходимости реализовать русский мягкий согласный в позиции перед гласными переднего ряда /i/ и /e/ (пил /p’il/, пел /p’el/), учащийся принимает решение в пользу смягчённых согласных родного языка. В русском языке мягкие согласные употребляются не только перед гласными переднего, но и заднего ряда /u/, /o/ и /a/. В турецком языке появление палатализованных согласных перед гласными заднего ряда не возможно. Как показал эксперимент, испытуемые использовали разные способы реализации указанных сочетаний русских согласных и гласных фонем. Так, слоги C’[6]+[o], C’+[u] были представлены сочетаниями С[7]+[œ] (/mœl/ вместо /m’ol/), C+[y][8] (/nyχ/ вместо /n'uh/) соответственно. В данном случае как сходные были осознаны комбинаторные аллофоны русских гласных (которые, как известно, в соседстве с мягкими согласными приобретают i-образный призвук в начале звучания и несколько продвигаются вперёд) и турецкие огубленные гласные переднего ряда (гласные такого типа не известны русской фонетической системе). Что же касается реализаций мягких согласных в позиции перед неогубленным гласным заднего ряда /a/, то здесь нами были спрогнозированы два варианта. Первый заключается в замене русского мягкого согласного на непалатализованный согласный родного языка, а второй – в замене указанного сочетания на слог типа C[9]+[e][10]. Результаты эксперимента свидетельствует о тяготении туркоязычных ко второму варианту[11] (/mεl’/ вместо /m’al/), что свидетельствует о восприятии испытуемыми как сходных гласных звуков русского и турецкого языков. На основе контрастивного анализа была предсказана ещё одна трудность - реализация слогов типа C’V[12]C[13], CVC’, невозможных в родном языке испытуемых. В турецком языке, как и во многих других языках агглютинативного типа, действует закон гармонии гласных, согласно которому гласные аффиксов уподобляются гласному корня по признаку ряда и лабиализации – например, dağ-lar – «горы», değnek-ler – «палки». При этом происходит как прогрессивная[14], так и регрессивная[15] аккомодация согласных гласным, о которой говорилось выше. В связи с этим происходит единообразное выравнивание гласных и согласных корня слова и его аффиксов. В лингвистической литературе данное явление получило название сингармонизма[16]. Таким образом, трудность для туркоязычных представляет реализация разных по твёрдости-мягкости согласных в соседстве с гласными переднего и заднего ряда. В данном случае результаты эксперимента подтвердили предположение о том, что указанные типы слогов с русскими твёрдыми и мягкими согласными будут реализовываться как слоги с однородными согласными турецкого языка (только палатализованными в соседстве с гласными переднего ряда, или только непалатализованными в соседстве с гласными заднего ряда).

Приведённый выше пример, на наш взгляд, свидетельствует о важности комплексного применения двух исследовательских методов – контрастивного анализа и анализа ошибок. Если первый обеспечивает прогноз и интерпретацию фонетических трудностей при овладении иностранным языком, то второй позволяет скорректировать и уточнить данные, полученные в результате сопоставления. В этом случае результаты лингвистических исследований могут послужить прочной базой для построения эффективной методической модели обучения фонетике иностранного языка, в частности русского языка как иностранного.

---

[1] Здесь и в дальнейшем мы говорим только о ситуации становления дву-, но не поли- язычия.

[2] См. высказывание Г. В. Колшанского: « Если бы не было этих универсальных признаков, характерных для каждого языка без исключения, то семья человеческих языков распалась бы» (Колшанский Г.В. Проблема универсалий языка // Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв. ред. Б. А. Серебренников. М., 1972: 551).

[3] Эксперимент состоял из двух опытов.

Цель первого опыта было выявление нарушений фонемо-буквенных соответствий при письменной фиксации воспринимаемого текста.

Цель второго опыта – выяснение уровня сформированности фонемо-звуко-буквенных соответствий у испытуемых при декодировании графического сигнала в звуковой при чтении вслух.

В качестве испытуемых в предпринятом эксперименте выступали 10 турок, все юноши в возрасте от 20 до 30 лет, уроженцы городов Стамбул, Анкара, Ыспарта (isparta), студенты и аспиранты различных ВУЗов Санкт-Петербурга.

[4] В число русских согласных фонем не включены звуки [š':, ž’:, γ]. Это объясняется тем, что долгий шипящий [š':] вслед за Л. Р. Зиндером рассматривается как бифонемное сочетание, а [ž’:] – как факультативный вариант фонемы [ž] (Зиндер, 1979: 129-130). Хотя возможна и другая точка зрения, согласно которой эти согласные – полноправные фонемы русского языка (Бондарко Л. В. 1998; Русская грамматика, 1980). Звук [γ] трактуется как одна из редких реализаций фонемы /g/ (Зиндер, 1979: 62, 81).

[5] Исключение составляют две мягкие фонемы /k’/ и /l’/, хотя вопрос о фонематическом статусе этих согласных ещё остаётся открытым.

[6] Любой мягкий согласный.

[7] В данном случае смягчённый согласный турецкого языка.

[8] Турецкие огубленные гласные переднего ряда.

[9] В данном случае смягчённый согласный турецкого языка.

[10] Открытый аллофон гласного /e/, почти нижнего подъёма

[11] В пользу такой тенденции говорили и результаты опыта по графической фиксации услышанного, когда сочетания C’+[a] фиксировались как С/С’+[e]: деде вместо дядя.

[12] Любой гласный.

[13] Любой твёрдый согласный.

[14]Экскурсия последующего звука приспосабливается к рекурсии предыдущего.

[15]Экскурсия предыдущего звука приспосабливается к рекурсии последующего.

[16] 3 «С чисто фонетической точки зрения сингармонизм состоит в том, что каждое слово <...> может содержать либо только передние гласные и палатализованные согласные, либо только задние гласные и веляризованные согласные» - Кочергина Г. Н. Введение в общее языковедение: Фонетика. 2-е изд. М., 1991: 56).