Культурологические аспекты в произведении Сергея Луцкого

В.В.  Лебедев

Культурологические аспекты в произведении Сергея Луцкого

«Страсти по Василию»

Одним из средств постижения культуры народа является его язык.

Именно язык отражает всю глубину психологического состояния как человека, так и общества в целом.

Поэтому текст является одним из тех значимых документов эпохи, которую пытается осмыслить историк. А литература и как художественное слово, и как исторический источник не стоит в стороне.

Именно писатель, является тем, кто пропуская через себя все то, что выпадает на долю его собственного народа: «поэт в России больше чем поэт», оставляет бесценный дар, запечатленный в художественных образах, который мы называем историческими реалиями.

Конечно же, можно спорить о субъективном и объективном в писательском творчестве. Но хотелось бы отметить нечто иное. А именно, как настоящие мастера слова, порой мимолетными штрихами, вводят в ткань повествования сложные, глубинные процессы и катаклизмы, происходящие в стране, в народе, в человеке.

Бурный двадцатый век – век социальных потрясений. Принесший и радость обновления и надежду на всесилие научно-технического прогресса, но в тоже время и горечь разочарования и страдания, в том числе, от того же прогресса. Поэтому и хотелось бы попытаться соотнести и проанализировать историко-культурные процессы, происходящие в нашей стране, сухое историческое описание ученого и живое – образное слово писателя.

Для этого мы и обратимся к повести Сергея Артемовича Луцкого «Страсти по Василию», опубликованной в № 10 альманаха писателей Югры «Эринтур – поющее озеро». Еще раз хотелось бы подчеркнуть, что нашей целью не является анализ самого произведения, а прежде всего попытка выделить те социокультурные процессы, которые так изящно вкраплены автором в его художественный текст.

Как художник подходящий к только что натянутому на подрамник полотну начинает уверенными мазками прорисовывать свою идею, свое понимание мироздания, свое видение человека. Так и автор, в начале повести показывает нам главного героя: Василия Крупко-Индуса всего несколькими штрихами: «Вот только лицо у прохожего странное. Не по комплекции большое и всё в буграх – картофельного вида лицо, нехорошее. Шишковатый нос, шишковатые скулы, губы – как добрые вареники… А в остальном человек как человек». (С. 145).

Но в тоже время в этом же момент в начале повествования проскальзывает фраза: «…уполномоченный из краевого центра приехал насчет царицы полей кукурузы – тоже дело понятное» (С.145). И сразу же в сознании возникает целый исторический период, прошедший в нашей стране и наложивший очень тяжелый отпечаток и на судьбу страны в целом и на отдельного человека в частности.

Следуя за повествованием автора, мы становимся не только свидетелями разворачивающихся событий в Кубанской станице, но и прослеживаем исторический процесс и его оценку простыми людьми с их, в тоже время, сложным внутренним миром. Так мы, вслед за автором, прослеживаем судьбу семьи Василия. Включаемся в осмысление истории собственной страны, воспринимая оценочное суждение героев повести. Здесь и отношение людей к войне, которая закончилась совсем недавно. И то как воспринимался один из врагов - румынская армия - внешнее состояние румынской армии дает представление о ее несерьезности – «опереточности»: «И в самом деле, что это за войско, где вместо ремней на винтовках – веревки, а у часовых, охранявших колхозный хлеб можно за пол-литра самогонки насыпать мешок зерна? А румынских танков за всю оккупацию так никто и не видел» (С. 148).

И конечно же, автор не мог не обойти такое сложное и противоречивое явление, как коллективизация и отношение к ней станичников. Когда отец Василия, Никифор отказался вступать в колхоз, то сразу же получил репутацию пришибленного человека: «Оно, конечно, хорошо, когда над тобой нет начальства и ты сам себе хозяин. Но чтобы целый год жилы рвать, а потом у тебя все заберут – э, нет! Такой свободы нам не нужно» - вот так рассуждали его земляки и это дает нам возможность представить их психологический портрет на фоне реальных исторических событий. Учитывая, что крестьянин, отдавал почти все выращенное государству в виде налога, мы можем оценить не только гражданское мужество  Никифора Крупко, не испугавшегося Соловков, но и силу его личности, предпочтение независимости экономическому благополучию и спокойствию.

Следуя дальше за событиями, связанными с судьбой героя повести, мы наталкиваемся на еще один исторический момент – проникновение одной субкультуры в другую и попытка ею занять доминирующее положение в социуме. Этот процесс оказал значительное влияние на формирование культурного пространства нашей действительности, которое очень образно показывает автор в сюжете «о Пасхе» через общение Василия с Мишей-безногим, и с Аллой в момент их знакомства. Это переплетение жизни на «зоне», с ее законами и порядками с жизнью на свободе – проникновением «зоновских» нравов в нашу жизнь, впоследствии определивших отношения людей между собой, вплоть до сегодняшнего дня.

Стоит отметить ещё один культурологический аспект, отразившийся в повести. Речь идет о «игре», которую Й. Хейзинга определяет как одну из формообразующих сил в создании человеческого общества. Футбол, футбольное поле становятся как бы тем культурным пространством, той основной осью произведения вокруг которой развиваются события, прорисовываются характеры и жизненная позиция героев. Вслед за героем, мы начинаем осознавать, что жизнь это игра, а игра это жизнь! И жизнь, и игра постоянно заставляет человека делать выбор, нравственный выбор. Этот выбор постоянно приходится делать героям повести. И от этого зависит не только их судьба, но и судьба народа. Который с одной стороны исповедует как и Алла: «Промолчи, не высовывайся!». И в тоже время как и Василий «лицом урод, но есть в нем сила, внутренний порядок и крепость которая притягивает к нему людей»: «Что ж человек скотина, своей гордости не имеет!». Последнее высказывание героя повести перекликается со строкой Александра Галича «…промолчи! Попадешь в палачи!».

Таким образом погружаясь в образы, создаваемые Сергеем Артемовичем, сочувствуя, сопереживая и внутренне протестуя, мы погружаемся в то культурное пространство, которое является неотъемлемой частью истории нашего народа, лучше понимая и представляя его через художественное слово.