Внеклассное мероприятие «Виталий Закруткин - писатель Дона» 7-11 класс

Методическое сопровождение презентации

«Виталий Закруткин. Писатель Дона».

Презентация может быть использована на уроках внеклассного чтения и при организации внеурочной работы по литературе.

     Cлайды переключаются щелчком мыши.

     11 слайд – эпизод из фильма «Матерь человеческая» -  запускается дополнительным щелчком мыши по кадру. После окончания  фрагмента переход к следующему слайду – нажатием на клавишу «пробел».

      После чтения предложенной на слайде информации рекомендуется использовать дополнительный материал из данного методического сопровождения.

1 слайд.

     Виталий Закруткин. Писатель Дона.

2 слайд.

     «Я, оглядываясь на пройденный путь, всё чаще    думаю о том, что на всю жизнь меня привязали две темы: земля и война, вернее – человек на земле и человек на войне.»                                                                                               В.А. Закруткин

3 слайд (Первый тезис).

      Виталий Александрович Закруткин родился 27 марта 1908 года в Феодосии. Сын статского советника, инспектора народных училищ Таврической губернии.

     Отец, Александр Иванович Закруткин, был сыном народного учителя. Он пошёл по стопам отца и закончил Преславскую учительскую семинарию. Семья часто переезжала по разным городам и весям России, куда отца-учителя назначало начальство.  Разгар Гражданской войны застал Закруткиных в молдавском селе в Херсонской губернии, где отец был заведующим школой. В стране господствовал голод и тиф. Чтобы спасти детей отец перевёз её в маленькую деревушку Екатериновку, где семье выделили земельную норму. Спасаясь от голодной смерти, вся семья стала работать на выделенной земле.

Закруткин писал:

     «Земля, земля! Ты была истинным началом моего жизненного пути. Я никогда не забуду, как мудрые старые односельчане учили меня пахать, очищать в решете семенное зерно, боронить, сеять, полоть сорняки на полях, косить, вязать снопы, молотить. От них, умудрённых опытом многих поколений, я узнал, как болеет скот от чёрного паслёна, конского укропа, вороньего глаза, белой черемицы, чистотела, сурепки. Я научился очищать стрелки на конских копытах, доить коров, чинить упряжь, колёсной мазью смазывать телегу, лечить телят и свиней.

     Я познал едкий запах солёного пота, сладость отдыха после тяжёлых трудов на земле и счастье работы на благо людей. Грудь моя дышала легко, я готов был плакать от счастья, когда встречал в полях восходы и закаты солнца, вдыхал запах трав после летней грозы и свежий, бодрящий запах первого снега, слушал вечерний переклик грачей в перелесках и протяжные песни деревенских девчат…»

3 слайд (Второй тезис).

      В 1927 году он окончил трудовую школу и стал работать   избачом в избе-читальне.

В ворохе запылённых книг ему с братом Ростиславом попался сборник стихов Сергея Есенина, который их потряс. Оба брата, соревнуясь друг с другом,  стали писать стихи, откровенно подражая любимому поэту.

     Мать настаивала, чтобы дети продолжили учёбу. Для этого нужно было переезжать туда, где были учебные заведения. Это означало прощание с землёй, что было нестерпимо жалко. По просьбе отца о новом назначении начальство направляет его на Дальний Восток , в Амурскую область.

Виталий Закруткин писал:

« Обняв брата, я думал сквозь слёзы: «Сколько же мы исходили по тебе, земля! Сколько тяжких, неусыпных трудов вложили в обработанные нами поля, сколько пролили горячего, солёного пота. Ты воздала нам за всё, земля. Ты вскормила и вырастила нас, научила работать, открыла нам, как тайну, великую правду жизни, вложила в сердца наши доброту и жалость ко всему живому, и я никогда, никогда не забуду тебя, родная земля, и вас, перелески, холмы и овраги. Когда-нибудь придёт такая пора, и, может, я расскажу людям о вас, как положено рассказать сыну о матери: уважительно, ласково и нежно…»

     Путь на Дальний Восток был долгим и лежал через Москву. Столица оглушила шумом: громыханьем трамваев, гудками автомобилей, криками извозчиков, несметными толпами людей. Виталий Закруткин так вспоминает эту поездку и два дня, проведённые в Москве в ожидании поезда:

«Устроив мать и сестру в зале ожидания, …мы с Ростиславом рискнули посмотреть центр Москвы. Мать не без страха сказала нам:

- Смотрите, мальчики, не заблудитесь. Ты, Славик, не отставай от Виталия, лучше держите один другого за руку. У тебя, Таля, половина наших денег. Ехать нам придётся долго, недели две. Купи, пожалуйста, побольше булочек, банок десять консервов, сахару, пачки три чая… Вот вам мешочек, сложите всё это аккуратно…

     И вот мы в центре столицы. Взявшись за руки, чтобы не потерять друг друга в толпе, походили по Красной площади, стали бродить по улицам… Вдруг в одной из книжных лавок я увидел роскошное, в тиснённом золотом переплёте, шеститомное собрание сочинений Пушкина. Это было известное в то время издание Брокгауза и Эфрона с обширными комментариями, со множеством иллюстраций. Сердце моё дрогнуло. Старый букинист, притоптывая от холода ногами, подозрительно посматривал на меня из-под очков. Маскируя робость, я довольно небрежно спросил:

- Сколько стоит это собрание?

- У вас, молодой человек, вряд ли хватит денег, - ответил старик.

- И всё же? – настаивал я.

     Букинист назвал цену и усмехнулся. Мы с братом испуганно переглянулись – цена была сумасшедшая. Но я справился с волнением и довольно бодро сказал:

- Получите деньги и свяжите, пожалуйста.

     Ростислав больно сжал мне плечо, зашипел в ухо:

- Ты что? Спятил? А что в дороге жрать? Пушкина твоего жевать будем?

     Я отмахнулся от него и, хотя на душе у меня кошки скребли, уплатил старику-букинисту деньги, подхватил тяжёлую связку книг и собрался уходить, но в эту минуту Ростислав взбеленился.

- Нет, братец, так не пойдёт! В поле мы работали одинаково, значит, и денежки давай будем делить поровну.

- Что же ты хочешь? – спросил я.

     Брат вызывающе пожал плечами и отчеканил:

- Вот там, на третьей полке, стоит собрание сочинений Лермонтова. Плати за Лермонтова и пошли.

     Делать было нечего. Памятуя о высшей справедливости, мы, хотя и предвидели слёзные упрёки матери, уплатили изрядную сумму за Лермонтова и отправились на вокзал.

     Забегая вперёд, я хочу сказать, что купленные нами сочинения Пушкина и Лермонтова стали для нас с братом предопределением, знаком судьбы. Хотя мы ни разу в жизни не изменили Сергею Есенину, великие русские поэты открыли перед нами вершины родной литературы, красоту языка, заставили работать над словом по-настоящему. Именно от них, двух поэтов, чьи сочинения были случайно добыты нами у московских букинистов, начался наш путь в науку. Позже брат Ростислав и я, окончив аспирантуру и защитив в Ленинграде диссертации, были удостоены учёной степени кандидата филологических наук, звания доцента и стали руководить кафедрами литературы: Ростислав – в Калининграде, а я – в Ростове-на-Дону.

3 слайд (Третий тезис).

     В 1933 окончил экстерном факультет русского языка и литературы Благовещенского педагогического института имени М. И. Калинина.

    На Дальнем Востоке семья В. Закруткина прожила три года. Писатель вспоминал: «Наряду с работой в школе, на рабфаке, в клубе, наряду с охотой и путешествиями по обширному таёжному краю, я много работал над собой, готовясь сдавать экзамены экстерном на факультет языка и литературы Благовещенского педагогического института. Из Благовещенска мне присылали необходимые программы, я часто ездил туда на консультации, сидел ночи напролёт за учебниками и сдавал экзамены по мере подготовки того или иного предмета. Когда институтские профессора предложили мне подумать о теме дипломной работы, я снова обратился к собранию сочинений А.С. Пушкина и сформулировал тему так: «Творчество Пушкина и наша современность». Все экзамены были сданы мною за два с половиной года, а после публичной защиты дипломной работы, признанной отличной, я был рекомендован Благовещенским институтом в аспирантуру. …

4 слайд (Первый тезис).

     Аспирантура. В том же, 1933,  году поступил в аспирантуру Ленинградского педагогического института имени    А. И. Герцена.

     Cердце молодого аспиранта Ленинградского педагогического института имени Герцена принадлежало А.С. Пушкину. Закруткин изучал его романтические поэмы, писал о «Братьях-разбойниках».

 Осенью экзамены в аспирантуру были успешно сданы и начался памятный трёхлетний период ленинградской жизни. … Почтительно склонив голову, я вспоминаю своих учителей. Моим научным руководителем был профессор В.А. Десницкий. Священным местом для меня стал Институт русской литературы Академии наук , или Пушкинский дом, где я слушал выступления и лекции многих известных учёных. … Любил я бывать в Доме писателей. Там мне довелось слышать Алексея Толстого, Вячеслава Шишкова, Ольгу Форш, Алексея Чапыгина, Николая Тихонова, Юрия Тынянова, Всеволода Рождественского, Анну Ахматову, Александра Прокофьева, поэта-песенника, с которым подружился и творчеству которого посвятил статьи и очерки. … В Ленинграде я стал довольно часто печататься.

… Когда Десницкий спросил меня, какая тема кандидатской диссертации избрана мной, я, конечно, сразу же назвал Пушкина. Василий Алексеевич с удивлением посмотрел на меня и иронически усмехнулся:

- Разве Пушкин плохо изучен?

     Робея под взглядом любимого учителя, я взволнованно заговорил о том, что меня давно интересует таинственная история уничтоженной Пушкиным поэмы «Братья-разбойники».

     Василий Алексеевич внимательно выслушал меня, подумал и сказал:

- Ну что ж, попробуйте. Считайте, что ваша тема утверждена. Желаю успеха…

     В июне 1936 года я защитил диссертацию …»

4 слайд (Второй тезис).

      Итак, Диссертацию защитил по творчеству любимого поэта в установленные сроки, 12 июня 1936 года, и отправился в Ростов-на-Дону заведовать кафедрой русской литературы в пединституте.

     Ростов-на-Дону встретил меня гостеприимно. Дирекция института немедленно предоставила мне хорошую квартиру, площадь которой позволила отдаться страсти собирания книг. Нагрузка у меня была большая – я читал весь курс лекций по русской литературе XIX века, зарплата высокая, и потому, бывая в Москве и Ленинграде, я всегда привозил оттуда ящики с книгами. Вскоре мне удалось собрать большую библиотеку, которая помогла мне строить курс лекций на достаточной высоте.

     В довоенном Ростове ключом кипела театральная жизнь, и я, вспоминая свой дальневосточный драмколлектив, самое горячее участие принимал в работе театра под руководством Ю.А. Завадского: печатал рецензии на спектакли, писал для театра инсценировки по произведениям Пушкина и Лермонтова, встречался с актёрами. Запомнилась мне долгая работа с прекрасным артистом Николаем Дмитриевичем Мордвиновым, когда он готовился к чтению лермонтовской поэмы «Демон». Бывало, мы с ним просиживали ночи, уточняя каждый оттенок глубокой и горькой мысли поэта, интонации, ритм, всё что, с нашей точки зрения, должно было более полно раскрыть гениальное творение Лермонтова. Позже наша дружба окрепла и продолжалась до печального дня его неожиданной смерти.

     Лекции в пединституте, в университете, публичные лекции в городе и районе, работа над очередной книгой, встречи в театре и горячие споры, частые выступления в газетах и журналах – так складывалась жизнь в Ростове… Всё это прервала война.

5 слайд.

      Добровольцем – на фронт. Осенью 1941 года, когда немецко-фашистские захватчики рвались к Ростову, Закруткин добровольцем уходит на фронт как военный корреспондент.

      Оба брата Виталия Закруткина воевали: Ростислав – на Ленинградском, а Евгений – на западном фронте. Виталий же на все просьбы об отправке на фронт получал отказ. Наконец, когда он демонстративно порвал в райвоенкомате бронь научного работника, военком выписал Закруткину направление в 56-ую действующую армию на должность фронтового корреспондента армейской газеты.

Закруткин писал: «Накануне моего ухода в армию не6мцы начали зверски бомбить Ростов, особенно центр города. Были разрушены многие дома, сгорела университетская библиотека, часть книг которой люди успели выбросить из окон.

     Просиживая ночами за столом, я летом 1941 года успел написать небольшую книгу о нацистах – «Коричневая чума». В ней было рассказано о Гитлере, Геббельсе, Геринге, Гиммлере, об их подручных, об изуверских планах порабощения народов всего мира. Книжка была напечатана «молнией». Часть её тиража разошлась по воинским подразделениям, а часть осталась в типографии и книжных магазинах, так как 21 ноября гитлеровские танкисты заняли Ростов.

Читателями «Коричневой чумы» оказались гестаповцы и головорезы из карательной зондеркоманды. Как мне потом рассказали старые библиотекарши, гитлеровцы усиленно разыскивали автора книжки и его родственников. К счастью, все старые и малые Закруткины были вовремя эвакуированы в тыл, в город Пятигорск. В Ростове немцы продержались всего семь суток, 29 ноября они были выбиты из города…

6 слайд.

       Вторая школа жизни – война.        

Участвует в битве   за Кавказ,  в освобождении Праги, в штурме Берлина. В Берлине из рук маршала Жукова получает орден боевого Красного Знамени.

       На войне я был до её последнего дня, видел многие сражения, быстротечные бои, испытал вместе со всеми тяжкую горечь отступления до берегов Чёрного моря и радость широкого наступления наших войск после знаменитой Сталинградской эпопеи. Мне пришлось наблюдать бои в лесистых предгорьях Кавказа на линии Новороссийск – Туапсе, стычки на перевалах Главного Кавказского хребта, оборонительные бои в районе Моздока и разгром немецкой группировки на подступах к Орджоникидзе у селения Гизель. С гордостью вспоминаю я смелый фланговый марш-манёвр Донского и Кубанского казачьих кавалерийских корпусов в песчаных бурунах у Ага-Богатыря, сражение под Корсунь-Шевченковской, форсирование Вислы и, наконец, уличные бои в Берлине – величественное и грозное завершение войны.»

7 слайд.

       «Кавказские записки». Боевые действия Кавказского фронта в  1942-1943 г. освещены в большой повести, написанной в военно-хроникальной русской традиции.

     Виталий Закруткин писал: « Что касается «Кавказских записок, то можно сказать, что в основном эта книга писалась на фронте, в перерывах между боями, а также в пору моего короткого пребывания в военном санатории в Кисловодске…

     Однажды «я получил приказание направиться в казачье соединение Кириченко, которое вело напряжённые бои севернее Туапсе.

     Во время летнего наступления гитлеровцев в июле 1942 года соединение получило боевое крещение. Уже под Шкуринской, Староминской, под Цукоровой балкой фашисты почувствовали силу казачьего удара. Донская группа казаков, отбив все атаки противника, вышла в район Хадыженская – Кура-Цице и таким образом оказалась на линии главного удара фашистов, штурмовавших подступы к Туапсе. Вскоре слухи об отважных действиях казаков на Туапсинском направлении облетели весь фронт: в любом уголке Черноморского побережья можно было услышать восторженные рассказы о героях-казаках; о казаках говорили все – пехотинцы, лётчики, моряки, артиллеристы, говорили с гордостью, уважением, с чувством уверенности в том, что враги не пройдут в Туапсе по майкопской дороге, потому что эту важную дорогу обороняют казаки.

      В рассказах о казачьем фронтовом быте было немало преувеличенного и явно фантастического. Казачье соединение представлялось какой-то кочующей Запорожской Сечью. Рассказывали, что в соединении воюют целыми семьями – от седоусых стариков до подростков, что казаки гонят с собой несметные конские табуны, стада коров и овец, а в обозах возят пчелиные ульи, бочки с брагой, домашние сундуки. Словом, казачье соединение стало живой легендой.

     Закруткину не терпелось побывать у казаков. Ему довелось участвовать в боях на туапсинском направлении в составе казачьих войск.

     Сражаясь в пешем строю, они стойко держались на своём участке и буквально перемалывали штурмовые волны нацистских егерей. И ни разу враги не смогли обойти казаков, застать их врасплох или сбить с позиций.

     Казаки никогда не давали гитлеровцам покоя: они налетали на занятые противником селения и хутора, подстерегали врага в лесной чаще, перехватывали на дорогах и тропах; за время боёв в предгорьях они навели на фашистов такой страх, что те боялись даже упоминания о казаках.

     Вот, например, страничка из дневника командира второй роты 94-го горносапёрного батальона лейтенанта Хетцеля:

«Против нас действуют донские и кубанские казаки. Когда-то мой отец, участник прошлой войны, рассказывал мне о них, но как далеки его страшные рассказы от того, что мне пришлось увидеть! Казаков не возьмёшь ничем. Они бросаются на наши танки и жгут их. Вчера тяжёлый танк обер-лейтенанта Ретера еле вырвался  из их рук: казаки подожгли его, и Ретер на горящей машине вернулся к нам. Весь экипаж получил ужасные ожоги. Вчера же эсэсовцы атаковали их, но, несмотря на то, что казаков было меньше, они не отступили ни на шаг. Сегодня моя рота была брошена на

помощь стрелковым полкам, попавшим в тяжёлое положение, и я вернулся с поля боя с четырьмя уцелевшими солдатами. Боже, что там было! То, что я жив и могу писать, - просто чудо. Они атаковали нас на лошадях. Когда мы перешли реку, человек пятьдесят казаков бросились на мою роту. Солдаты побежали. Я пытался остановить их, но был сбит с ног, и так ушиб колено, что ползком пробирался к реке. Казаки три раза проезжали вблизи того места, где я лежал, мне можно было стрелять, но руки от страха не повиновались… Говорят, что наша бригада перестала существовать. Если судить по моей роте – это правда…»

     «Так гитлеровский офицер, судя по дневнику, довольно бывалый вояка, характеризовал казаков. Подобное мнение мне не раз пришлось слышать от многих пленных солдат и офицеров гитлеровской армии, - писал В.А. Закруткин.

8 слайд.

О рассказе «Подсолнух»

      Виталий Закруткин писал: «Лет десять тому назад поехали мы на охоту в калмыцкие степи, где большими стадами бродили степные антилопы-сайгаки. Добрались до чёрных земель и заночевали в чабанской землянке. Весь вечер гостеприимные чабаны рассказывали нам о суровых зимах, о повадках овечьих отар, о суховеях и безводье. По привычке я проснулся раньше всех, вышел из землянки и пошёл в степь. На востоке еле алела утренняя заря, потом она стала расширяться, принимать желтовато-золотистый оттенок. Степь лежала ровная, притихшая, чуть увлажнённая холодной росой. От поникшей полыни вяло струился горький печальный запах. В это ясное утро мне казалось, что в степи можно всё видеть за сто километров. И вот я увидел предмет, который издали показался мне палкой или воткнутой в землю лопатой. Это оказался высокий сухой ствол подсолнуха. Шляпка была давно с него срезана, а ствол стоял, и его было видно далеко-далеко. Вокруг одинокого ствола земля была утоптана.

     Вернувшись к землянке, я стал расспрашивать чабанов, откуда в этой угрюмой, бесприютной степи появился подсолнух. Один из чабанов сказал:

- Был тут у нас за старшего один старик, здоровенный такой дед. Недавно его в больницу отвезли, уж очень старый он был и болеть стал. Он и посадил этот подсолнух. У нас даже спор был: вырастет подсолнух или нет. В полдень стырлуем мы овец, сядем возле этого подсолнуха и разговор ведём. А дед в наш разговор не вмешивался. Сядет себе в стороне и сидит молчком.

- У него сын был на войне убит, - добавил второй чабан, - вот старик и горевал. Бывало, за целый день слова от него не услышишь…

     Это было всё, что я узнал тогда об одиноком подсолнухе в бескрайней калмыцкой степи, в которой не было в те годы никаких посевов. …Я почувствовал, что мне обязательно надо рассказать людям о старом чабане, о его неутешном горе и его неугасимой вере в неумирающую жизнь. Положив в основу рассказа то, что услышал от чабанов, остальное я додумал, домыслил, представляя в воображении жизнь героя. Этот рассказ был напечатан в журнале «Огонёк» в России, в Чехословакии, в Канаде и, даже, каким-то чудесным образом – в Непале, где его распространяли в рукописных копиях.

9 слайд.

      Наиболее впечатляющим из последних произведений Виталия Закруткина на тему «человек на войне» явилась повесть «Матерь Человеческая» (1969), за которую писателю была присуждена Государственная премия имени Горького, а Союз писателей отметил повесть первой премией на конкурсе имени А. Фадеева.

10 слайд.

Рассказ 1.

(эпизод из повести «Матерь человеческая», рекомендуется подготовить художественный пересказ)

     Обойдя копну, Мария увидела протоптанную в снегу тропу. Из причолка высокой копны сквозь подтаявший снег едва заметно струился призрачный парок. Сердце Марии сжалось. «Дети! – мелькнула у неё мысль. – Малые дети! Заблудились… голодные…»

     Она наклонилась, разгребла сено. Увидела смуглое лицо худенькой девочки, её широко раскрытые, полные страха карие глаза.

     - Не бойтесь, деточки, - негромко сказала Мария. – Выходите! Немцев тут нет… Я одна… Тётя Мария меня зовут… Выходите, прошу вас…

     - Голубяточки мои… Деточки родные… Выходите все… Все выходите… Я вас напою, накормлю, искупаю… Мы будем жить вместе… Я одна, совсем одна… и голоса человеческого давно не слышала…

     Из копны стали вылезать дети. Худые, полуголые, забитые, придавленные страхом и голодом, с глазами, полными слёз, они сгрудились вокруг рыдающей Марии, навзрыд, заплакали сами, повисли на её шее, на плечах, прижались к ней, бились у её ног.

     Мария, пытаясь обнять и согреть их всех, целовала грязные их ножонки, жалкие, запавшие животы, давно не стриженные волосы, в которых торчали колючие сухие остья…

    … Весь вечер Мария грела на печке воду, поочерёдно искупала детей, приспособив для этого большой алюминиевый термос из немецкой походной кухни, помыла им головы, напоила всех тёплым молоком и уложила спать, а сама, поглядывая на спавших детей, принялась стирать их ветхие лохмотья.

11 слайд.

Отрывок из художественного фильма.

Нажать дополнительно для запуска.

После фрагмента – Рассказ 2.

     …Так семь маленьких странников, сирот из ленинградского детского дома, остались жить с Марией в её тёплом погребе.

     Несколько дней она кормила детей щами. На её глазах измождённые дети

стали поправляться, посвежели, на их худых, обветренных лицах появился румянец…

     Маленький Андрюша первый назвал её мамой. Однажды вечером, когда Мария вернулась с поля и опустилась в погреб, мальчик вскочил с нар, повис у неё на шее и радостно закричал:

     - Мама пришла! Мама пришла!

     А трёхлетняя Даша повторила, захлопав в ладошки:

     - Мама! Наша мама!

     Скрывая слёзы, Мария сказала:

     - Ну да… мама… ваша мама… а то чья ж?

Рассказ 3

     Наш гвардейский кавалерийский полк двигался по залитой лужами дороге, чтобы к ночи обойти районный центр и внезапной атакой обрушиться на засевших там,

по-волчьи огрызавшихся немецких егерей.

      Командир полка, пожилой майор, ехал впереди первого эскадрона, рядом с тремя разведчиками, которые успели побывать на пепелище сожжённого хутора и рассказали нам всем о Марии.

     Её мы увидели, как только стали переезжать заросшую невысоким камышом речку. Она стояла на покатом холме с младенцем на руках, босая, с распущенными волосами. Вокруг неё сгрудились дети, коровы, овцы, куры. Заметив нас, звонко заржали рыжие кони. Вверху носились белокрылые голуби.

     Подъехав к Марии, командир полка остановил эскадрон, сошёл с коня. Слегка прихрамывая, он подошёл к ней, пристально посмотрел в глаза, снял фуражку и, марая жидкой грязью полы щегольского плаща, опустился перед Марией на колени и молча прижался щекой к её безвольно опущенной маленькой жёсткой руке…

Рассказ 4

     Придёт время, и воздвигнут благодарные люди самый прекрасный, самый величественный монумент женщине-труженице земли. Соберут белые, чёрные, жёлтые люди-братья всё золото мира, все драгоценные камни, все дары морей, океанов и недр земли, и, сотворённый гением новых неведомых творцов, засияет над землёй образ Матери Человеческой, нашей нетленной веры, нашей надежды, вечной нашей любви…»

12     слайд.

     В 1947 году В.А. Закруткин низко поклонился городу, навсегда простился с университетом и уехал в станицу Кочетовскую, что на среднем Дону.  Первое время писатель жил в казацком курене.  Первое, что увидел Закруткин, в Кочетовской, - это церковь, она его поразила: 1824 года постройки, с колоннами, сохранившаяся в своей первозданной красоте.

     Закончилась война. Виталий Александрович Закруткин вернулся в город, откуда в 1941 году ушёл на фронт, в превращённый в развалины Ростов. Вернулся в звании майора, награждённый боевыми орденами, в потёртой шинели, с неизменной полевой сумкой, в которой лежали его фронтовые записки. Больше ничего у него не было: ни квартиры, ни постели, ни библиотеки, которую он любовно собирал тринадцать лет. Гитлеровцы уничтожили всё. Жизнь надо было начинать сначала.

     Долгие месяцы он скитался по чужим углам, спал на полу, укрываясь шинелью, обедал где попало. Зима 1946 года была суровой, морозной, но он часами бродил по изуродованным улицам, по заледенелым тропинкам, проложенным среди рыжих кирпичных развалин, которые протянулись на многие километры. Нет, он не впал тогда в уныние, не проклинал свою судьбу. В нём совершалась какая-то ещё не совсем осознанная работа души и мысли, она не давала покоя, тревожила, звала куда-то.

     Перед ним, словно невиданная, похожая на охватившее всё небо северное сияние, вдруг открылась великая и скорбная панорама жизни и смерти, и он увидел, познал трагедию человека и трагедию мира. Обо всём увиденном на войне он не мог молчать, обязан в меру своих сил поведать людям, чтобы воздать должное живым и мёртвым героям и предостеречь своего сына от всего, что могло ему грозить в будущем. И он понял, что к научной работе, к чужим, пожелтевшим от времени рукописям, к институтскому кабинету, к докторской диссертации, к лекциям и экзаменам, ко всему тому, чем он жил до войны, ему не суждено вернуться больше никогда…

     И тогда его потянуло к земле, к деревне, к природе.

     Ещё полтора года прожил Закруткин в разрушенном городе, видел его восстановление, самоотверженный труд ростовчан, читал специальные курсы по творчеству Льва Толстого в университете и руководил работой одиннадцати аспирантов.

     В 1947 году он навсегда простился с городом. Кочетовский колхоз «Победа» Семикаракорского района Ростовской области выделил ему приусадебный участок, помог транспортом.

13 слайд.

Новоселу выделили добротный приусадебный участок прямо на берегу реки, где он за два года своими руками построил дом, посадил сад и виноградник.

     Мечта исполнилась: выросший на земле, он снова вернулся к полям, к лугам, к лесам, мог распределять рабочие часы по своему усмотрению – вставать на рассвете, бродить по берегу реки, садиться за письменный стол, отдыхать на охоте и рыбной ловлей.

14 слайд.

     Первое, что увидел Закрутки  в Кочетовской, - это церковь, она его поразила: 1824 года постройки, с колоннами, сохранившаяся в своей первозданной красоте.

      Много труда и организаторского таланта потребовалось В. Закруткину, чтобы началась реконструкция этой церкви.

15 слайд.

     В самой станице сразу понимаешь, почему последние 40 лет своей жизни писатель прожил именно здесь - вдали от городского шума и суеты. Разноголосье петухов, лай собак и щебетание птиц, воздух пьянит и настраивает на романтический лад.

     С каждым днём он всё больше интересовался работой совхозов, часто бывал в полеводческих бригадах, на виноградниках, на рыбацких тонях, стал присматриваться к людям, по вечерам беседовал со стариками. На этом опыте был написан роман о рыбаках Дона «Плавучая станица», переведённый на все языки Европы.

16 слайд.

Помощь станице.

     Вскоре после приезда станичники избрали В.А. Закруткина депутатом местного Совета, районного, областного.

           Коренная жительница Кочетовской Вера Васильевна Пластилина вспоминала за год до юбилея писателя: «Закруткин нам был как родной. Для станицы он очень много сделал - построил школу, помог в строительстве клуба, опекал библиотеку. И сейчас, хотя его уже нет много лет, он опять нам помогает. К юбилею сделали ремонт дорог, школу обновили, клуб, базары.        По словам отца Артемия Свято-Успенского прихода станицы Кочетовской, на реконструкцию храма, стены которого хранят ещё осколки снарядов со времён войны, область выделила 8,5 миллионов рублей.

17 слайд.

 На этой славной земле создал он удивительные по своей духовной наполненности и силе книги: "Матерь человеческая", "Плавучая станица", "Сотворение мира", "Мать сыра земля", "Цвет лазоревый" и др.

18 слайд.

     Книга «Цвет лазоревый» посвящена встречам  с М.А. Шолоховым.

     «Шолохов – как человек и как художник – всегда привлекал и привлекает меня твердостью и постоянной последовательностью своего мировоззрения. Мне всегда была понятна и дорога истинная народность… Меня трогало и привлекало то, что Михаил Александрович знает и любит на земле все живое…»

19 слайд.

Чтение текста слайда.

20 слайд.

Чтение текста слайда.

21 слайд.    

     Благодарные земляки чтят память В.А. Закруткина.
      В станице создан замечательный  музей памяти писателя, в котором
работают одухотворённые творчеством В. Закруткина люди. К празднованию 100-летнего юбилея Виталия Закруткина он был капитально отремонтирован.
     Детская организация носит его имя –  "Юные закруткинцы".
     Для старшеклассников с 1994 года введён в школе спецкурс «Творчество Закруткина».

      В память о писателе назван теплоход.

22 слайд.

В музее к юбилею писателя создана новая экспозиция о его жизни и творчестве, реконструированы и благоустроены поляны вокруг музея. работники музея поддерживают традиции дома  В. Закруткина. Здесь слышны казачьи песни, раздаются из гостевой комнаты звуки фортепиано, дымится в беседке большой самовар; все приветливы, гостеприимны. Рассказы о писателе проникнуты душевностью, любовью. Звучат наизусть строки из его произведений, прославляющие донской край.

     В доме В. Закруткина сохранилось всё так, как было при жизни писателя. На письменном столе – талисман - бюст Л.Н. Толстого, прошедший с писателем дорогами войны; любимая трубка; трофейная немецкая печатная машинка.

23 слайд.

     В доме - богатейшая библиотека.  Всюду: на шкафах, под потолком - чучела птиц, собранные хозяином в то время, когда казаки станицы Кочетовской выбрасывали их, стремясь обустроить жилища по-современному.

24 слайд.

     В доме-музее хранятся личные вещи писателя, подарки благодарных земляков, казаков, которые приняли Виталия Закруткина в своё казачье братство, подарили ему бурку, казачью шашку.

25 слайд

Виталий Александрович Закруткин умер 10 октября 1984 года, похоронен в станице Кочетовской, недалеко от реки Дон, на земле, которую он прославлял.

                                                                                           Тамара Мазур 

Слава Закруткина

Закруткина слава сродни суховею,
Сродни кочетовской казачьей земле.
Дон-батюшка ластится к дому-музею.
Он принят в писательской дружной семье.

Хозяина знал с «Сотворения мира»,
Своею водою «Подсолнух» поил.
И мог тихий Дон для рыбачьего пира
Подбросить рыбину ко дню именин.

Уют и покой излучает беседка,
Но в бронзе любимый писатель застыл.
А солнце в станице гуляет нередко
И греет усадьбы писательской тыл.

На полочке в доме пристоились книги.
Закруткин и Шолохов рядом стоят -
Казаки из высшей писательской лиги.
Здесь матерь Марию станичники чтят.

Великий писатель Российского края
Армейской закалки и крымских кровей.
Закруткина Донщина помнит родная.
И нет ничего этой чести сильней.

Собрата нашел он в шахтерской столице.
Писателя любят здесь, помнят и чтут.
Виталий Закруткин живет на странице
И ждет, когда школьники книгу прочтут.

26 слайд.

     Виталий Закруткин по праву принадлежит к тем писателям, которые не понаслышке знают цену возделанной земледельцами ниве, выращенному на голом пустыре фруктовому саду, к тем писателям, которые под огнем, на кровавых полях сражений, постигали душу советского солдата.  Закруткин – один из наиболее ярких и последовательных представителей шолоховской школы в отечественной литературе. Дон, донская земля стали для него второй родиной.