Выселение семьи
До конца дня оставалось около пяти
часов. Февральский мороз набирал силу. Джангар шел из лесу к небольшой деревне.
В руках он держал большую охапку дров, за поясом висел топор. Одет он был
просто: на голове шапка ушанка, коротенькая, почти не защищавшая от холода
фуфайка и свидетельствующие о долгой носке валенки, а также изношенные брюки.
Джангар пыхтел и то и дело останавливался, он явно взял больше, чем мог унести.
До деревни оставался километр, не больше, и он упорно пробивался через метровые
сугробы и деревья, мечтая о том, как растопит печь, о том, как сядет с отцом
играть в альчики, привезенные еще с родины, потом мама подаст ужин, затем он
послушает рассказы дяди Савра о нелегком времени, о том, как он служил в сто
десятой ОККД, как затем попал в лагерь на постройку Широковской ГЭС и как
чудом его усталого, голодного, истощенного отправили в Сибирь. Иногда эти
рассказы были захватывающими, а иногда до боли в сердце страшными и
душераздирающими. Последний рассказ не давал Джангару покоя. При одной мысли об
этом он вздрагивал. Рассказ звучал так: «Подъехал состав теплушек. Двери открылись
и люди не выпрыгивали, а выпадали из вагонов и ползли на пункт питания через
пути многих тогда, наверное, перерезало. У них просто не оставалось сил на
борьбу». Он видел это, когда отправлялся в Сибирь где-то в районе Новосибирска.
И так реалистично рассказывал, что аж тошно на душе становилось. Джангар не мог
поверить, на какие зверства способно НКВД. Он, мужчина в возрасте двадцати лет,
плакал подобно маленькому мальчику, не нашедшему свою мать. Но тут на Джангара
нахлынуло новое воспоминание. Старый офицер и друг семьи Джангара передал
весточку, что через три дня калмыков депортируют в Сибирь. Вскоре об этом знала
вся родная деревня. Люди в панике запасались, чем могли. В намеченный срок
началась операция «улусы». Джангар отчетливо помнил этот день, их погрузили в
вагоны для скота, и в них было тесно и жутко пахло. Долгие месяцы они растягивали
продукты. Он видел, как умирали люди, потом умерших бесцеремонно по-варварски
вышвыривали из вагонов. Были в его вагоне и беременные ,и кормящие , и старики,
и дети, мужчин не считая его и отца почти не было. Как-то во время одной из
немногочисленных остановок он увидел, как женщина отошла от поезда и положила
ребенка в сугроб, заткнув уши лишь бы не слышать вопли умирающего на холоде
младенца, она побежала прочь, но стоило поезду двинуться, как она выпрыгнула из
поезда и крепко обняла замерзающего малыша. Поезд не сбавил хода, оставляя их
на расправу морозам и голоду. Из вагона послышались возгласы старух: «Дура! И
сына не спасла, и сама осталась помирать!» Эти возгласы остались без ответа.
Все были слишком подавлены, чтобы спорить. Все четыре месяца не было слышно ни
смеха, ни радости, ни танцев, вся та горячность в калмыках как бы увяла, были
лишь мимолетные, не настоящие улыбки отца и матери. Наконец они приехали в
небольшое село в Красноярском крае. Их поселили на самом краю в довольно
просторном доме. Не обошлось это везение без участия дяди Миши, который и был
офицером, а также хозяином дома. Местные были ужасно напуганы, поскольку
считали, что приехали какие-то людоеды. Первые месяцы шли плохи, люди не хотели
брать на работу только из-за того, что ты калмык. Случались у Джангара даже
драки. Больше всех их ненавидел Петр Карпович, бывший НКВДшник ныне завхоз,
всецело власть в селе принадлежала ему. Но все изменилось с приездом дяди Миши,
он попал в дезертиры и смог выкрутиться этой ссылкой в свою родную деревню. Он
быстро вырубил один из домов, стоящий в ста метрах от дома Джангара. Дядя Миша
не смотря на плачевное состояние страны был оптимистом и обладал манией
помогать людям. Он быстро организовал в доме магазин и наладил поставки
товаров. Буквально в считанные дни Петр Карпович стал бледной тенью всеобщего
любимца дяди Миши. Формально он обладал властью, но в действительности всю ее
растерял. Для Джангара и его семьи , а также для всех калмыков, перемены плавно
пошли на пользу. За один день дядя Миша переубедил всех, что калмыки - это
прекрасные люди, что у отца Джангара - Аюки были золотые руки. Народ поверил
и стал потихоньку приходить к отцу и матери для решения проблем. Проблемы же
были обычные: починить обувь или фонарь, сшить носки и варежки, решить спор и
другое. В общем, жизнь потихоньку налаживалась. Джангар перестал ворошить
прошлое и огляделся, сам того не замечая, дошел до двери. Он постучал. Дверь
открылась, и из двери выскочил калмычка лет пятидесяти. Она взяла половину дров
и кинула в печку. «Джангар, что так долго, мы уже беспокоиться с отцом начали?»
- сказала мать Джангара Дельгира. «Прости, мать, вспоминал всю нашу жизнь и
пока вспоминал уже темнеть начало», ответил запоздавший сын. «Иди посиди с
отцом, он опять приболел», ответила мать. Джангар последовал в небольшую
спальню. На постеленном на полу матрасе сидел отец Аюка и играл с дядей Савром
в альчики. Отец поднял голову и прокашлявшись сказал: «Джангар, садись,
рассказывай ,почему так поздно?» и ехидно прибавил: «Неужели кого-то
провожал?». Все втроем немного посмеялись, и прежде Джангар начал
оправдываться из кухни послышался голос матери: «Джангар, сходи за хлебом». Он
кивнул отцу, это означало, что они еще поговорят об этом. Он уже собрался идти,
как вдруг в углу комнаты послышалось кряхтение и возня, вскоре из одеяла
выбрался дедушка лет девяносто не меньше. Джангар подбежал и обнял деда. Он не
был похож на взрослого мужчину, он был им и умел показывать, но он так боялся
страшной участи многих детей прийти в дом и не услышать голоса матери и отца, а
в Сибири этот страх еще страшнее. Часто бывало такое, что ночь затихала, и весь
дом походил на замерзшую пещеру с так и не проснувшимися жителями. Обняв деда,
он побежал на улицу магазин был совсем рядом, но вдруг он увидел в снегу
что-то черное. Он подошел поближе и увидел, что это девушка и что она без
сознания. Он взял ее на руки и отнес в магазин. Дядя Миша тотчас закончил
слушать радио, увидев входящую в дом пару, он сказал: «Любовь и голуби!
Молодежь, что такое?». Джангар быстро все рассказал. «А-а-а-а! – наконец
произнес дядя Миша – «Это Настя русская девушка, воспитанная калмыками, у нее
как она сама говорит отец ушел на фронт, а мать года четыре назад скончалась,
вот он и отдал ее на попечение». Через 10 минут они втроем сидели за кружкой
чая и мирно беседовали. Выяснилось что, Настя за весь день ничего не ела, а
проработала в лесу что бы продать излишки и заработать лишнюю копеечку. Когда
же мать послала ее за хлебом, она решила немного постоять, а очнулась уже
здесь. Дальше она вкратце рассказала историю своей нелегкой жизни. «Знаете ли,
я недавно слушая радио: наши войска взяли Будапешт и гонят гитлеровцев к
Берлину, я вам клянусь не успеет июнь начаться и война закончиться, а там вас и
на родину вернут!», с улыбкой произнес дядя Миша. Так они не спеша проводили
время. «Ой»,- промолвил Джангар: «Я же за хлебом пришел. Ох бестолковый я сын!
Дядя Миша, дайте две булочки хлеба». «Да и мне булки четыре!» - крикнула Настя.
«Будет вам, будет» - сказал дядя, подавая каждому по булке. «Ну давайте,
молодежь, такой мороз даже из-за прилавка выходить боюсь так что провожу так»,
- прощаясь сказал дядя Миша. «До свидания!» - хором ответили ребята. На
перекрестке они распросщались и крепко обнялись, а Настя как-то неожиданно
поцеловала Джангара. Оба раскраснелись. Первой осмелилась заговорить Настя: «Надеюсь,
еще встретимся», - промолвила она и побежала в свою сторону. Джангар стоял в
недоумении. Он бегом добрался домой, рассказал, почему задержался. Они
пообедали, дядя Савр поделился очередной историей о битве на Москве, о
дезертирстве его друга и о дальнейшей его судьбе. Джангар же почти не был
заинтересован в этом. То ли от страха, то ли от сегодняшней встречи он не мог
заснуть. Он мечтал о том, как вернется на родину и найдет Настю и они счастливо
заживут, и у них все будет хорошо. Но он еще не знал, что этого придется ждать
тринадцать лет, и какие испытания ему придется пройти на пути к своему счастью.
МБОУ «СОШ № 12» г.Элиста
Учащийся 7 «в» класса Юсупов
Тимур
Учитель: Чумданова Альбина
Нагашевна
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.