Родительское собрание «Философия воспитания»

Тема: Родительские вечера «Философия воспитания»

Дата:21.12.13г

Повестка собрания

1.      Философия воспитания детей.

2.      Выступление родителей. Знакомство с произведениями Ш.А.Амонашвили: «Исповедь отца сыну», « Письма к дочери».

3.      Творческая работа.

 Создание письма, открытки своему взрослому ребенку. «Исповедь родителей», «Пожелания в Новом учебном году», «Признание в огромной любви» и т.д.

Ход собрания

1.      Философия воспитания детей.

2.      Выступление классного руководителя об итогах года.

            В преддверие уходящего года хочется поговорить о самом важном в нашей жизни, о детях, о том, как мы справляемся с обязанностями воспитателя. Иногда нам кажется, что в году — от января до декабря — очень много времени. Поэтому куда торопиться, думаем мы, и с одного дня на другой переносим неотложные дела или ищем какое-нибудь развлечение, чтобы не замечать, как уходит время, убиваем его.

            В воспитании, главное, успеть. Успеть сказать, сделать, похвалить, порадоваться,  и просто быть рядом.

            Есть такая поговорка: все люди от природы знают, как воспитывать детей, лечить людей и делать ремонт. Понятное дело, что из этого «авось» иногда получается брак. И, если можно рисковать ремонтом, то пренебрегать детским воспитанием было бы очень опрометчиво.

            Однако не всегда современные родители знают, как нужно поступать, поскольку часто не имеют возможности даже поверхностно изучать педагогику, тем более с её многочисленными теориями и методиками. Но есть более лёгкий способ постигнуть азы этой сложной науки и понять, что нужно маленькому человечку.

            С помощью философских цитат, афоризмов и высказываний великих педагогов можно легко понять, как правильно вести себя с ребенком, как говорить с ним.

Дети святы и чисты… Сами мы можем лезть в какую угодно яму, но их должны окутывать в атмосферу, приличную их чину. Нельзя безнаказанно похабничать в их присутствии... нельзя делать их игрушкою своего настроения: то нежно лобызать, то бешено топать на них ногами...

Антон Павлович Чехов

            Кроме мудрости великих людей «родительская книга знаний» может пополниться высказываниями популярных педагогов прошлого и нынешнего веков – Сухомлинского, Макаренко, Амонашвили.

3.      Выступление родителей. Знакомство с произведениями Ш.А.Амонашвили: Исповедь отца сыну.  

Крылья

Сидит старик у обочины и смотрит на дорогу. Видит: идет человек, а за ним еле поспевает маленький мальчик. Человек остановился, велел ребенку подать старику воды и дать кусок хлеба из запасов.

– Что ты тут делаешь, старик? – спросил прохожий.

– Жду тебя! – ответил старик. – Тебе ведь доверили этого ребенка на воспитание?

– Верно! – удивился человек.

– Так бери с собой мудрость:

Если хочешь посадить человеку дерево, посади плодовое деревцо.

Если хочешь подарить человеку лошадь, дари лучшего скакуна.

Но если доверили тебе ребенка на воспитание, то верни его крылатым.

– Как я это сделаю, старик, если сам не умею летать? – удивился человек.

– Тогда не бери мальчика на воспитание! – сказал старик и направил взор на небо.

Прошли годы.

Старик сидит на том же месте и смотрит в небо.

Видит: летит мальчик, а за ним – его учитель.

Они опустились перед стариком и поклонились ему.

– Старик, помнишь, ты велел мне вернуть мальчика крылатым. Я нашел способ... Видишь, какие выросли у него крылья! – сказал учитель гордо и с лаской обвел крылья своего воспитанника.

Но старик дотронулся до крыльев учителя, приласкал их и прошептал:

– Меня больше радуют твои перышки...

            Предлагаем вашему вниманию произведения Ш.А. Амонашвили о воспитании.

4.      Выступление родителей. Обзор произведений Ш.А. Амонашвили.

Свою книгу «Исповедь отца сыну»  автор начинает с мысли «Мы воспита­ли ребенка, а теперь и отчитываться перед ним?»

            Да, на­ши дети имеют на это право, и мы обязаны говорить им, чего не успели, не смогли, не додумались дать им в свое время.

Такое откровение, я убежден, станет основой для углубления взаимоотношений и взаимопонимания между родителями и их взрослыми детьми, оно поможет и на­шим детям осознать себя как будущих родителей.

Вот какие мотивы побуждают меня взглянуть на путь в 16 лет, пройденный нами. 

            В книге несколько глав, в  которых автор рассказывает о приемах воспитания ребенка с рождения и до 16 лет. Остановимся на некоторых из них. Автор расссуждает:

            «Природа дарит ребенку тело, которое есть инструмент души. Вообразите, что перед вами лежит скрипка, сотворен­ная самим Страдивари. Мы знаем, что в ней лежат все пре­красные звуки и мелодии, даже те мелодии, для которых еще не родились композиторы. Но сама скрипка, которая совер­шенна, озвучивать мелодии не может. Нужен исполнитель, который без скрипки тоже ничего не сделает. Он возьмет скрипку, приложит к подбородку, закроет глаза, и с помощью правой руки, в которой будет держать смычок, и пальцев ле­вой извлечет из божественной скрипки божественную мело­дию. Так вот, этот исполнитель есть душа, а скрипка — те­ло. И чтобы тело могло стать совершенным, так же как де­рево, из которого мастер творил скрипку, земная природа за­ложила в ребенке три мощнейшие естественные страсти:

—  страсть к развитию,

—  страсть к взрослению,

—  страсть к свободе.

Вот кто есть наш ребенок.

            Но суть в том и заключается, что ребенок сам, какие бы силы ни таились в нем, ничего не сможет развить в себе, не сможет встать даже на ноги, не говоря уже о возвышении до человека. Совершить чудо: сделать, воспи­тать, создать из него человека — дело рук самого челове­ка, и в первую очередь пап и мам...

Есть глава, которая посвящена папе, где он дает ответы на вопросы:

 Что значит быть папой?

Так какой же он — настоящий папа?

ОТЕЦ

Твое рождение одновременно было рождением ма­мы и папы, матери и отца. Да, я родился вместе с то­бой: ты — как ребенок, я — как папа. «Я папа, я роди­тель, я отец!..» В этот февральский день я со всей серь­езностью удивлялся тому, что ни по радио, ни в газетах не сообщали вестей о твоем рождении.

Смешно, правда?

Хоть я и готовился к твоему появлению, ты тем не менее потряс меня. Как тебе описать, как тебе дать по­нять, какие чувства кипели во мне, в новорожденном папе? Я возвысился, возмужал, вдруг я вообразил, что мне поручена судьба чуть ли не всей нашей планеты. Я стал куда серьезнее, чем и удивил моих друзей и то­варищей. Нет, чувства новорожденного папы неописуе­мы, — просто настанет время, когда и ты переживешь то же самое.

Постепенно я начал осознавать свое новое, изменив­шееся общественное положение.

Что значит быть папой?

Мало сказать, что папой не становятся, не имея соб­ственного ребенка, что папа содержит семью, помогает маме в воспитании детей.

Папа — не тот человек, который, возвращаясь домой пьяным, приносит из магазина конфеты: «Вот тебе, сы­нок, проявление моей чуткости!»

Папа — не тот человек, который, заботливо держа в руках завернутого в пеленки младенца, окутывает его гус­тым дымом сигареты.

Папа — не тот человек, который гоняется за сыном с ремнем, дабы свершить свою воспитательную миссию. Звание папы следует осмыслить не столько с позиции ребенка, ибо ребенок не всегда будет ребенком, а папа всегда останется отцом, — а с точки зрения его общест­венной деятельности.

Ребенок будет расти, и в один прекрасный день он обнаружит, что вчерашний его папа, которого он так искренне любил, избивает маму, на работе его называют лодырем, он пьяница, распутник. Кем же после этого он станет для своего вчерашнего ребенка и сегодняшнего юноши, если юноша или девушка станут стыдиться свое­го отца, отвергнут его.

Так какой же он — настоящий папа?

 Настоящий папа — труженик во всех сферах жизни. Он может быть рабочим шахт и мартеновских печей; ма­шинистом железнодорожных составов и электричек в ме­тро; матросом танкера дальнего плавания и летчиком пассажирских самолетов; ученым и поэтом; артистом и политиком; предпринимателем и крупным бизнесме­ном. Он может быть учителем школы и врачом больни­цы. Но кем бы он ни был, всюду его уважают, почитают, с ним советуются. Он хороший друг, хороший коллега. Готов помочь нуждающимся, умеет сопереживать и ра­доваться. Он общественник, защитник прав человека, своих прав свободы. Не даст никому унизить себя и не унизит никого.

И, конечно же, настоящий папа — тот, кто, широко раскинув руки, бежит навстречу своему ребенку, бросаю­щемуся в его объятия с оглушительными и радостными возгласами: «Папа пришел!»

Папа всегда проявляет нежность к жене, любовь и уважение к родителям, несет в дом радость и заботу. Он держит в своей правой руке руку сына с молотком, в ле­вой — левую руку с гвоздем, и так, вместе, они забивают гвоздь в доску, мастеря скамейку для садика. Он хмурит брови и огорчается при детской шалости ребенка, а в другой раз упрашивает маму снять или облегчить наказа­ние: «Он больше не будет!»

Я убежден, что с воспитанием своих детей успешно могут справиться только такие папы (и, разумеется, такие же мамы). Мы обязаны, мы должны дать моральное пра­во нашим детям гордиться своими папами и мамами, ведь мы знаем, как им этого хочется. И папа, одержимый созидательной и преобразующей деятельностью, чест­ный, справедливый и отзывчивый, остается папой для своих детей на всю жизнь. Он не перестает воспитывать и напутствовать их даже после своей смерти, даже в тех случаях, когда дети знакомятся со своим погибшим от­цом по фотографиям.

Мне так и хочется крикнуть: «Папы, берегите свою честь, ибо это самое ценное наследство, какое мы можем оставить детям!»

Нарисовав себе такой образ папы, я повседневно ста­рался уподобляться ему, я шлифовал себя, я спешил ус­петь это до того, как ты смог осознать своего отца как человека, как гражданина. Я должен был сотворить себя на­стоящим папой для тебя.

Чего греха таить, я мечтал стать для тебя другом, до­стойным подражания.

            Звание папы следует осмыслить не столько с позиции ребенка, ибо ребенок не всегда будет ребенком, а папа всегда останется отцом.

            В главах «Развитие и вулкан» автор рассказывает о педагогических приемах в воспитании:

            «Диктатура взрослых, царящая во всезапрещающем во­левом воспитании, или диктатура детей, расцветающая во всеразрушающем хаосе, несут одинаково горькие плоды — разрушенную судьбу ребенка. Тут нельзя искать золотую середину. Между императивным и вседозволяющем вос­питанием середины нет. Есть только единственно пра­вильный подход к воспитанию — гуманный.

            У каждого мальчика, мне кажется, по крайней мере два-три десятка жизней. И пока нет в нашем распоряжении универсаль­ного способа внушить им, детям, быть предусмотритель­ными, так и хочется крикнуть во весь голос, чтобы услы­шали все-все:

«Дорогие взрослые, нет чужих детей, все дети наши! Пожалуйста, заботьтесь о них, спасайте от возможных  прискорбных последствий   их  шалостей!»

            Автор описывает ситуацию ссор. «Но ссоры все же вспыхивали иногда. Порой дело до­ходило до драки.

И мы приучили тебя: не жди от нас защиты; мы забе­рем тебя, драчуна, и станем осуждать; возможно, за этим последует еще и наказание — лишение радости общения с товарищами на 2—3 дня сразу.

Знаю я вас — петушков-драчунов. Не думаю, чтобы хотя бы одному взрослому хоть раз удалось установить истинную причину возникновения вашей драки. Обе сто­роны с такой страстностью будут утверждать свою право­ту, что в конце концов станет понятной беспричинность Драки. После драки вы без особых дипломатических пе­реговоров возобновляете дружбу, может быть, даже более прочную, но мы, взрослые, до этого добрые соседи, вмешавшись в «разборку», можем навсегда испортить наши добрые отношения.

Наш домашний суд, в составе папы, мамы и бабушки, обычно выносит тебе строгий наказ, соответствующий нашей морали: «Дружи со всеми, малыш, плохих детей нет, дружи со всеми!»

            Глава «Речь» познакомит читателей с понятием «речевое воспитание»:

«Не знаю, есть ли в педагогике термин «речевое воспи­тание». Думаю,  он  мог бы  носить глубокий смысл. Я лично вкладываю в него не узко методическую, а общечеловеческую идею: воспитание в ребенке умения и потребности доставлять людям радость с помощью речи, сопереживать, сочувствовать им в беде, облегчать страда­ния, сеять правду и доброту.

 Речевое воспитание — это воспитание сердца, воспитание любви к человеку, глубокого уважения к нему.

Слово может и убить, и исцелить человека!».

Научными исследованиями доказывается, что в ребенке изначально присутствует некая общечеловечес­кая речевая матрица, некая, я бы сказал, вселенская грамма­тика. На ее основе, оказавшись в языковой среде, зарождается конкретная речь.

Первая особенность в том, что общеязыковая матрица (функция языка) не является пассивной данностью, она ак­тивна сама по себе.

Вторая особенность — активность ее имеет свои кален­дарные сроки.

То есть речевая функция просыпается в ребенке не после рождения, а задолго до рождения.

 Потому взрослые обязаны следить за чистотой и добротой своей речи, находясь в окружении беременной женщи­ны. И завершает она свою работу до 9-летнего возраста. Если речевая среда будет усилена, то жизнь функции можно искус­ственно продлить еще на пару лет. Потом она покинет ребен­ка. Это означает, что после 9—11-летнего возраста ребенку будет трудно с такой же легкостью, как ранее, изучать новый язык. На этот раз понадобятся специальные усилия, которые в синтезе называются организованным обучением.

Третья особенность языковой функции — ее откры­тость к одновременному восприятию двух, трех и, может  быть, более языков.

Процесс освоения речи в то же самое время есть про­цесс духовно-нравственного развития и воспитания ребен­ка. Необходимо соблюсти условия, чтобы ребенок находился в окружении добрых речевых потоков. Ребенок развивается не только тогда, когда взрослые обращаются к нему непо­средственно, но и тогда, когда взрослые в присутствии ре­бенка обсуждают свои жизненные вопросы, общаются друг с другом.

Ребенка надо уберечь от сквернословия, как от огня, от хамской, грубой речи, от речи, в которой не звучат уважение, сочувствие, любовь, готовность помогать.

             Остановимся подробнее еще на одной главе «Отметки»

Ты готовишь домашние задания. Они отнимают у те­бя львиную долю времени. Твои учителя, по-видимому, решили придерживаться принципа «чем больше, тем луч­ше», имеющего под собой, как я убедился, наблюдая за тобой, песчаную почву. Из класса в класс объем домаш­них заданий все возрастал и все чаще запирал тебя в тво­ей маленькой комнатке. Ты заучивал, списывал, повто­рял, выполнял упражнения, решал задачи.

«Какая скука и однообразие!» — сказал ты как-то раз, когда был не то в пятом, не то в шестом классе. Тебя на­чал тяготить сам процесс обучения. Может быть, это про­изошло потому, что отметки как побудительные силы по­теряли для тебя всякий смысл — ты не стремился к ним, так как в семье мы не придавали им никакого значения. Пусть не обидятся твои учителя, которые ставили тебе отметки и порой ожидали нашей строгой реакции. Мы в нашей семье свергли этих идолов, эти цифры от одного до пяти. Наши отношения с тобой они никак не колеба­ли, как не меняли наши планы и намерения по отноше­нию к тебе. В общем, отметки не служили нам основой для твоего поощрения или порицания.

Почему мы так восстали против отметок? Нет, мы восстали не против них. Мы просто указали им свое место — быть добрыми показателями качества знаний, но никак не устанавливающими погоду в нашей семей­ной жизни; быть надежным ориентиром в процессе учения, но никак не мотивом, определяющим суть это­го процесса. Для нас было вовсе не все равно, ради че­го учиться. Мы не хотели, чтобы ты учился ради отме­ток, ради похвалы и наград или из-за страха лишиться радости общения с нами, близкими тебе людьми. Мы избегали того, чтобы создавать тебе искусственные ус­ловия, которые бы вынудили тебя говорить нам не­правду.

Мы больше интересовались не твоими отметками, а твоим отношением к знаниям, книгам, действительности, к людям, жизни. Мы интересовались развитием в тебе стремления к познанию и полагали, что к этому могут ве­сти красота самой познавательной деятельности, могуще­ство самих знаний, радость общения с окружающими, жажда к преобразованию и созиданию.

Разве могли помочь нам в этом деле отметки, пусть даже только «торжествующие пятерки», а тем более «об­надеживающие четверки», «равнодушные тройки», «угнетающие двойки» или, наконец, «уничтожающие едини­цы»? (Хорошо еще, что многие учителя как бы сговори­лись отказаться от единиц, насовсем, уничтожающих личность ребенка.) Мы стремились воспитать тебя как личность. В нашей семье мы опровергали всякую претен­зию отметок представлять твою личность.

Хорош ли «отличник»? Плох ли «двоечник»?

            Беда, когда родителям мерещится их ребенок, эта­кой, ходячей цифрой «пять», беда вдвойне, если только через нее видят они в нем нового человека. А какое мо­жет быть горе, если родители привыкли к мысли, что у них ребенок — ходячая двойка и от него не жди ника­кого толку. Видел я таких «хороших» пятерочников, в зачетную книжку которых жизнь поставила свою от­метку — «негодный для труда и общений»; и видел многих плохих «двоечников», строящих потом новую жизнь, получивших от нее за это высокую оценку — «Человек».

            Следующая глава называется «МУЖСКОЙ РАЗГОВОР»

Мужской разговор...

Как Мужчина с Мужчиной...

Мужской разговор между отцом и сыном...

Он ведется у нас давно, и я не хочу, чтобы он когда-либо закончился.

Я не хочу этого, может быть, потому, что по мере тво­его взросления я все больше чувствую, как такой разго­вор с тобой становится жизненно важным для меня. И твои возрастные особенности, меняющиеся из года в год, и мои, оказывается, тоже меняющиеся возрастные свойства определяют суть наших мужских разговоров. Ступенчатое изменение этой сути происходило по мере того, как ты взрослел и становился юношей, а я входил в лета и все больше рассуждал о философии жизни.

Что такое мужской разговор? Почему он мне так нужен?

О каком разговоре можно сказать, что он самый чест­ный?

О мужском разговоре. Он возникает на стерилизован­ной почве чувства долга и осознанной необходимости по­мочь Человеку увидеть вещи такими, какие они есть.

О каком разговоре можно сказать, что он сугубо лич­ностный?

О мужском разговоре. Он очищает от сорняков недо­разумений и сплетен чувство дружбы, кристаллизует вза­имоотношения, устраняет помехи.

О каком разговоре можно сказать, что он жизненно важный?

Опять-таки о мужском разговоре. Это разговор реши­тельный, принципиальный. Он проходит через незримые нити, соединяющие сердца и устанавливающие прямые отношения между людьми. Потому он сложный и, может быть, болезненный.

Мужской разговор — это разговор равных при «за­крытых дверях», без огласки. Он не терпит чужого вмешательства. Не терпит лице­мерия и лжи.

Мужской разговор — это не куча строгих наставлений. Это не брань, ссора, крики, ущем­ление самолюбия.

Мужской разговор — это не посвящение в тайны с уговорами хранить их всю жизнь. Он не сделка и не заго­вор против других.

Мужской разговор — это очищение души и нравст­венное возвышение над самим собой. Раскрытие тайн и извлечение из них способов самосовершенствования. Просмотр прочности уз взаимоотношений.

Мы не любим возвращаться к сути уже состоявшегося мужского разговора, не стремимся напоминать о нем друг другу. Но, считаем своим долгом извлекать из состоявше­гося мужского разговора выводы для своей деятельности, следовать уговорам, заключенным в нем.

            Один из таких ранних разговоров, который мне так запомнился, состоялся у нас, когда ты был в четвертом классе. Это пора, когда авторитет взрослых в глазах под­ростков идет на убыль. Они часто не подчиняются взрос­лым, бунтуют, ведут себя самовольно.

Ты, разумеется, не был исключением. И вот, будучи на таком уровне развития, ты нагрубил маме: стал кри­чать на нее из-за того, что она не пустила тебя поиграть во двор. Я решил не вмешиваться. Взволнованная мама плакала. Я тоже нахмурился, не сказав тебе ни слова.

            После этого конфликта прошло несколько дней. Все осталось позади, все было забыто и мамой, и тобой. Но за эти дни я обдумывал, что тебе сказать, чтобы наш мужской разговор состоялся.

«Давай пойдем в парк!» Ты развлекался дома и не хо­тел идти.

«Послушай, у меня к тебе мужской разговор!» — ска­зал я тебе на ухо и очень серьезно.

«О чем?» Ты насторожился.

«Не могу сказать дома. Давай лучше выйдем на улицу!». Ты уже знал, что наш мужской разговор — дело серьез­ное. Я замечал: ты гордился тем, что у нас бывали подобные мужские разговоры; после них ты заметно взрослел: брал на себя обязанности заботиться о родных, близких.

Был конец зимы. Приближался твой день рождения. Мы шли по улице молча, не решаясь начать разговор.

«Послушай, сколько на днях тебе исполнится?»

«Десять!»

«Да, надеюсь, в твоем возрасте ты сможешь меня по­нять. Можно быть с тобой откровенным?».

«Да!».

Мы вошли в парк. Сели на скамейку. Я смотрел тебе в глаза и пытался говорить голосом, который нашел бы в тебе сочувствие. Говорил с тобой, как говорят с другом, ища поддержку, совет и помощь.

«Десять лет тому назад я влюбился в одну девушку. Очень влюбился. Я обещал тогда ей, что если она выйдет за меня замуж, я всегда буду ее любить и защищать. Не дам никому в обиду. Ты же понимаешь, что значит дать слово любимой девушке!»

Я даю тебе возможность осмыслить мои слова и пове­рить в мою искренность. Потому говорю медленно, под­черкиваю каждую фразу:

«Скажи, пожалуйста, что бы ты сказал о человеке, на­рушившем свою клятву?»

«Он будет плохим человеком... Нечестным челове­ком... Трусом».

«Верно. Я согласен с тобой. А как ты думаешь, что могла бы подумать женщина о своем муже, изменившем свою клятву?»

«Она, наверное, разлюбила бы его!»

«Так вот, я обещал твоей маме, которая для меня са­мый близкий друг, и которую я очень люблю, сдержать свою клятву. Что бы ты об этом сказал?»

«Надо обязательно сдержать клятву. Иначе будет нечестно с твоей стороны».

«Всякий, кто будет обижать ее, будет иметь дело со мной. Не так ли?»

Ты соглашаешься.

«А теперь я не знаю, как мне быть с сыном, который обидел дорогую мне женщину. Тебе скоро десять лет. Ты должен посоветовать мне. Могу ли я оставить ненаказан­ным любого, кто бы он ни был, обижающего мою спут­ницу жизни? Могу ли я принять какие бы то ни было оп­равдания от сына, нагрубившего маме? Отвечай, пожа­луйста, на это!»

Ты помолчал.

«Я больше не буду... Но ты можешь наказать меня!»

«Я тебя наказывать не стану. Ты сам себя можешь на­казать. Но я говорю тебе, как мужчина мужчине: не смей обижать дорогого мне человека. Больше я этого не допу­щу... А лучше, если ты поможешь мне защитить маму, Нинульку и бабушку... Беречь их и заботиться о них. Раньше я был в семье один мужчина, теперь нас двое... Пошли до­мой. Больше у нас такого разговора не должно быть».

Мужские разговоры приучили нас доверять друг дру­гу, быть откровенными и правдивыми. Они помогли мне глубже познать самого себя, свое положение в кругу наших общений и свою ответственность перед обществом.

И в заключении хочется отметить

Годы, правда, летят.

            Самое страшное, когда человек не жалеет о прожитом дне, не стремится к завтрашнему дню, а сегодняшний день тает у него на ладони, как снежинка.

Вся эта программа воспитания исходила из главной цели, к чему мы хотели подвести нашего сына. Она заключалась в одном емком и прекрасном понятии — Благородство

 Разве будет кому-либо из родителей трудно определить смысл это­го понятия? Благородный человек, конечно, возвеличивает в своей жизни благо, которое всегда обращено на других.

 Благо­родный — он и духовно-нравственный, доброжелательный, спешащий на помощь; он и добромыслящий, чистомыслящий, сердечномыслящий; он и заботливый, чуткий.

 Он не может быть эгоистом, алчным, злобным. В общем, мы сегодня не зна­ем более высшего человеческого качества, чем благородство. А благородство воспитывается благородством.

Мы попытались определить отношения, которые стали для нас желательной программой воспитания твоей личности в семье:

к людям — доброжелательное, сопереживающее;

к жизни — радостное, созидательное;

к труду — потребностное, творческое;

к действительности — преобразующее;

к своему долгу — ответственное;

к самому себе — требовательное;

к родителям и родным — заботливое;

к товарищам — преданное.

            Хорошее воспитание находит в ребенке большие богатства души, сердца и ума.

            4.Выступление классного руководителя. Знакомство с «Письма к дочери» Ш.А.Амонашвили.

            Свои письма к дочери Шалва Александрович начинает словами: «Добрый вечер, моя милая девочка!»

            В каждом из них автор пытается объяснить дочери смысл жизни. Он пишет:

« Жизнь, в которую ты вступаешь, красива и интересна, но сложна и полна неожиданностей. Мы почему-то привыкли рисовать подросткам действительность розовыми красками и как можно дольше держать их вдали от жизненных невзгод и трудностей. Так поступают учителя в школе, так поступаем мы, родители». И ребенок растет в этой воображаемой розовой стране, и ему кажется, будто все вокруг, все люди существуют лишь для того, чтобы строить его счастье. Мы должны беречь друг друга, сочувствовать, помогать, облегчать боль и страдания, множить радость.

            Отец пытается подсказать дочери, в чем она не права по отношению к матери. Одно из писем так и называется «Мать».

«Есть на свете человек, чье сердце жарче и сильнее девяти солнц, — это мама.  Чтобы узнать маму, нужно заглянуть ей в душу, ее глазами увидеть самое себя. А дети часто свою маму считают тем человеком, который смотрит за ними, готовит им еду, без конца учит уму-разуму. Ребенок, возможно, не так уж хорошо понимает, что значит для него мать, зато все матери знают, как они необходимы своим детям и как трудно им будет без матери.
            Дети, к сожалению, поздно осознают тепло материнского сердца. Если хочешь узнать свою мать, загляни ей в сердце, деточка!

            Я радуюсь, когда ты и мама вместе трудитесь: убираете квартиру, стираете белье, готовите обед. Отношения матери и дочери — близкие из близких. Кому откроет девушка свои самые сокровенные чувства? Маме. Кому же еще! Мама поймет, догадается, оградит, обнадежит. Но ведь и мама хочет иметь настоящего друга, которому можно доверить тайну, вместе обсудить. Человеку можно простить всякий грех, но какой суд оправдает дочь, которая не оценила труды своей матери?

Желаю тебе спокойной ночи, моя родная. Желаю тебе увидеть во сне, как светится и сияет лицо матери, когда кто-то говорит ей: «Каких хороших детей вы воспитали!»

             Следующее письмо называется «Властитель времен», в котором он пишет: «Жалко, доченька, человека, который живет во времени и не видит его. Жалко человека, который не знает цены времени. Жалко, родная, такого человека без перспективы, без смысла жизни». Далее приводит пример о праздном времени препровождения молодых студентов и о том, какие специалисты из них получаются.           

            Хочу быть с тобой откровенным.  Конечно, я знал, во всяком случае, чувствовал, что тебя что-то мучает. Это хорошо, что у нас порой возникают разногласия по поводу той или иной жизненной проблемы. У тебя свое мнение, у меня — свое. Вы с братом иногда начинаете атаковать нас с такой железной логикой, логикой жизненных фактов, что наши рассуждения, оправдывающие некоторые явления прошлого и настоящего, теряют всякую силу.

            Да, разумеется, есть какой-то барьер опыта между поколениями.
            Нам же, взрослым, трудно освободиться от своего опыта, от того, чтобы видеть настоящее и будущее вне призмы прошлого. Вот и возникают осложнения во взаимоотношениях.

            Я начал с того, чтобы поразмышлять с тобой о себе, о своем самовоспитании, в котором ты принимаешь самое активное участие. Возможно, этот мой самоанализ поможет тебе сделать то же самое и, таким образом, глубже и лучше понять себя и нас.

Письмо «Источник сил»

                Ты многое должна будешь рассказать своим детям об их предках. Чаще бывай на могиле дедушки, моя родная, ходи и на могилу неизвестного солдата, как будто это потерянная могила моего отца. Положи букет цветов и задумайся на несколько минут о своем долге перед ними, и своих детей в будущем наставляй, чтобы они так же поступали.

            Заключительное письмо называется «Самый главный совет». Я решил больше не писать тебе письма. Не хочу мешать тебе в это жаркое лето. А важнее то, что, пожалуй, сейчас нет необходимости посылать письма из комнаты в комнату, ибо и без них мы уже отлично понимаем друг друга. Дружба наша стала крепкой и надежной, сердечной и доверительной.

            Ты попросила меня дать тебе самый главный совет. Самый-самый главный совет я обнаружил для себя в следующей мысли великого педагога Василия Александровича Сухомлинского: «Ты человеком родился, но Человеком должен стать».

 « Нет у меня других самых-самых главных советов для тебя, моя родная.

   Давай будем жить так, каждый день, очеловечивая себя, и поможем в этом друг другу: я — тебе, а ты — мне!
   Спокойной ночи желаю тебе, моя дорогая!
   А сон? Какой сон тебе пожелать?
   Желаю тебе в эту ночь видеть сны о том…
   Лучше, знаешь что: и в эту ночь и впредь желаю тебе видеть добрые сны, и чтобы они потом помогали тебе творить добрые и настоящие дела.
   Твой отец

5.      Творческая работа.

 Создание письма, открытки своему взрослому ребенку. «Исповедь родителей», «Пожелания в Новом учебном году», «Признание в огромной любви» и т.д.

6.      Разное.

1.Сообщения РК об организации новогодних праздников.

2.Беседа о сохранении жизни и здоровья в зимние каникулы.

Литература

http://goldenwords.org

Сайт: http://elenaranko.ucoz.ru/   

http://yandex.ru