Методическая разработка "Филологический анализ стихотворения"

Филологический анализ стихотворения

«Сто часов счастья» В.Тушновой

Гущина Татьяна Александровна

учитель русского языка и литературы

Государственное бюджетное профессиональное образовательное учреждение

города Москвы  «Московское среднее специальное училище олимпийского резерва № 2 (колледж)»  Департамента  спорта города Москвы

Сто часов счастья

Сто часов счастья... Разве этого мало?

Я его, как песок золотой, намывала,

собирала любовно, неутомимо,

по крупице, по капле, по искре, по блёстке,

создавала его из тумана и дыма,

принимала в подарок от каждой звезды и берёзки...

Сколько дней проводила за счастьем в погоне

на продрогшем перроне,

в гремящем вагоне,

в час отлёта его настигала

на аэродроме,

обнимала его, согревала

в нетопленном доме.

Ворожила над ним, колдовала...

Случалось, бывало,

что из горького горя я счастье своё добывала.

Это зря говорится,

что надо счастливой родиться.

Нужно только, чтоб сердце

не стыдилось над счастьем трудиться,

чтобы не было сердце лениво, спесиво,

чтоб за малую малость оно говорило «спасибо».

Сто часов счастья,

чистейшего, без обмана...

Сто часов счастья!

Разве этого мало?

«Понимаю, хорошо понимаю, как рискованно касаться такой деликатной области человеческих отношений, как любовь двух людей, да ещё немолодых, семейных, доживающих свои последние годы. Снова заставить кровоточить ещё, может быть, не совсем зарубцевавшиеся раны у близких, снова оживить пламя страстей, которые когда-то вызывали столько пересудов и кривотолков…».

Фёдор Абрамов

«Сто часов счастья» – центральное стихотворение последнего прижизненного сборника Вероники Михайловны Тушновой. Стихотворение было написано в 1962 году, когда Вероника Михайловна уже боролась с неизлечимой болезнью. Эта поистине сильная духом женщина действительно сражалась до последних дней своей жизни. Марк Соболь так вспоминает об этой борьбе:

«Вероника умирала — и почти знала об этом. Лечащий ее профессор сказал: «Я тебя выцарапаю!» Не знаю, верила ли она в это полностью, но капля надежды оставалась.

Я, придя к ней в палату, пытался ее развеселить. Она взмолилась: не надо! Ей давали злые антибиотики, стягивающие губы, ей было больно улыбаться.

Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо.

А потом пришел — Он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихонько окликнула: «Мальчики...»

Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла — красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица.

Как она хохотала, как была оживлена, как вдруг все вернулось на двадцать лет назад!»

Любовь, только слово любовь отождествляется с образом поэтессы Вероники Тушновой. Изучая все воспоминания современников о ней, о тайных, а затем запретных отношениях, можно с уверенностью сказать, она не лгала ни в одном своём стихотворении. Это та поэзия, в которой нет вымысла, она-настоящая.

«Сто часов счастья»  – стихотворение-откровение, стихотворение-прощание, в котором чувства настолько отточены, оголены и натянуты, что в речи лирической героини можно «услышать» металлический звон, гул, шум: «в гремящем вагоне», «в час отлёта его настигала на аэродроме».

Это стихотворение является прощанием, подведением итогов. «Художественное время отражает индивидуальные особенности восприятия определённого момента времени каждым автором, что проявляется в создании им объективной или субъективной картины мира». [2; 168] Точка отсчёта отмечена автором настоящим временем глагола –  говорится, что «формирует в художественном тексте и ретроспективу, т.е. автор направляет движение времени в прошлое, непосредственно или отдалённо предшествующее настоящему». [2; 169]

 Все глаголы, за исключением говорится, родиться, трудиться, имеют форму прошедшего времени: намывала, собирала, создавала, принимала, проводила, настигала, обнимала, согревала, ворожила, колдовала, случалось, бывало, не стыдилось, не было, говорило.

Благодаря нанизыванию глагольных форм прошедшего времени, служащих средством выделения смысловых элементов текста, в стихотворении актуализируется значение формообразующего аффикса -л-  – суффикса прошедшего времени.

17, 18, 20 строки стихотворения заканчиваются «вневременными» глагольными формами: 17 строка – формой настоящего постоянного времени, 18 и 20 строки  –  инфинитивом, формой, лишённой категорий лица, времени, наклонения. Речь в этих строчках идёт о жизненном правиле, которое касается всех, а не только лирической героини, всегда будет «фактом» человеческих отношений («так есть»), непреложной истиной, не подвластной времени.

 «Сто часов счастья... Разве этого мало?»  – ключевой вопрос, который открывает и закрывает стихотворение. Кольцевая композиция  стихотворения позволяет читателю обдуманно, при помощи рассуждений лирической героини, ответить самому себе на заданный в начале стихотворения вопрос.

Счастье – ключевой словообраз стихотворения. Мотивационно связанные слова счастье – счастливый выполняют «одну из важных эстетических функций – функцию создания художественного образа [1; 167]. Для героини очень важно обрести личное женское счастье, а счастье для неё – любовь. В тексте слово счастье встречается семь раз. Автор «настойчиво «навязывает», фиксирует в памяти читателя один и тот же образ». [2; 62]

В тексте встречаются мотивационно связанные слова «малую малость» и «горького горя». Подобные мотивационно связанные слова «широко используются в экспрессивной функции – для создания эмоционально насыщенной, выразительной речи». [1; 151] Подобные одноструктурные образования позволяют шире выразить смысловой и эмоциональный объём информации, нежели простой лексический повтор. Мотивация в данном случае «выступает как средство создания плеоназма («многословия», «словесного излишества») [1; 152], который передаёт высокую степень проявления признака. Мотивационная связь выступает также как средство создания тавтологии. В первом случае тавтология является средством создания литоты, во втором – гиперболы. Горя так много, что счастье ощущается всё меньше, но от этого оно больше ценится и бережётся лирической героиней; оно собирается по малым долям, и помогает это понять нам группа лексем, объединенных значением «мало»: по крупице, по капле, по искре, по блёстке. Это те малые частицы, которые так сложно поймать, и тем более – удержать, сохранить. От этого ценность счастья приобретает ещё большее значение для героини.

Вторая строка содержит цветопись: золотой. Счастье в стихотворении сравнивается с золотым песком. Эпитет золотой в значении «замечательный по своим достоинствам, прекрасный, очень хороший [3;  620] передаёт всю царственность и величие песка-счастья. Однако этот эпитет характеризует именно слово песок – «сыпучие крупинки твердых минералов» [3; 114]. Счастье для лирической героини также зыбко, как песок.

К «серым» оттенкам стихотворения можно отнести слова из 3 строки – туман и дым. Счастье героини создавалось из тумана и дыма. Пелена тумана, «того, что мешает ясно видеть, застилает глаза» [3; 425],сопровождала лирическую героиню всё время, пока она собирала своё счастье. Костёр любви не пылал ярко, нельзя было явно проявлять свои чувства, однако внутри, в сердце, всегда теплилась надежда, что и поддерживало этот небольшой костёр, из которого всегда шёл дымок.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.       Блинова О.И. Явление мотивации слов: Лексикологический аспект / О.И. Блинова. – 3-е изд. – М.: Книжный дом «Либроком», 2011.

2.       Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории / А.Ф. Папина. – 2-е изд. – М.: «Едиториал» УРСС, 2010.

3.       Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд. – М.: Рус. яз.; «Полиграфресурсы», 1999.