Инфоурок › Обществознание ›Другие методич. материалы›Методические рекомендации к семинарским занятиям по дисциплине "Основы философии" для СПО

Методические рекомендации к семинарским занятиям по дисциплине "Основы философии" для СПО

Скачать материал

Министерство образования и науки Донецкой Народной Республики

Учебное заведение среднего профессионального образования

Донецкий транспортно-экономический колледж

Методические указания по подготовке к семинарским занятиям

по учебной дисциплине

ОГСЭ.01 «Основы философии»

для студентов всех специальностей

2016

Разработчик: Плисенко Е.А. преподаватель 1 квалификационной категории цикловой комиссии общественных дисциплин

В учебно-методическом пособии представлены рекомендации для студентов всех специальностей по учебной дисциплине «Основы философии». Методические рекомендации включают в себя задания к семинарским занятиям по философии, методические рекомендации по их подготовке, темы сообщений, вопросы для самостоятельной работы, списки общей и специальной литературы, хрестоматийный материал. Настоящее учебно-методическое пособие может быть использовано преподавателями данного направления подготовки, методистами.

Предназначены для студентов всех специальностей дневной формы обучения.

Данная методическая разработка рассмотрена на заседании цикловой комиссии общественных дисциплин и рекомендована к применению

Протокол № от «___» _______________2016 года

Председатель______________ / О.А.Морозова /

Содержание

1.Введение. Цели, задачи, функции семинарских занятий…………4

2.Перечень и содержание семинарских занятий…………………….5-33

3.Критерии оценивания……………………………………………….34

4.Приложения………………………………………………………….35-73

1.Введение. Цели, задачи, функции семинарских занятий

Семинарские занятия – форма активного изучения студентом учебного материала, выполняющая функцию как закрепления и углубления знаний, так и построения личностной картины мира. Знакомство с наиболее выдающимися философскими концепциями, оригинальными подходами к решению мировоззренческих проблем поможет студентам лучше разобраться в себе, в окружающем мире, определить свое место в нем. Семинарское занятие предоставляет студенту возможность овладеть умением метко и доказательно демонстрировать свои суждения на языке конкретной науки, вести дискуссию, диалоги, оппонировать.

На семинарских занятиях у студентов вырабатываются предусмотренные курсом умения и навыки. Преподаватель, проводящий такое занятие, выбирает формы его проведения, выносит на обсуждение актуальные проблемы, организовывает дискуссии по отдельным вопросам темы, проводит фронтальные, индивидуальные и выборочные опросы и т. д.

Количество и перечень тем семинарских занятий определяется рабочей учебной программой с дисциплины.

Каждое семинарское занятие включает вопросы для самостоятельного изучения, ключевые философские понятия и категории, проблемные вопросы, тематику рефератов, рекомендованную литературу. Оценивание работы студентов на семинарских занятиях проводится по пятибалльной системе (оценки "2", "3", "4", "5") на основании следующих параметров: самостоятельность поиска материала, активность, точность суждений, объем, уровень понимания темы, умение излагать, анализировать, доказывать, разрешать проблемные ситуации, умение формулировать и аргументированно отстаивать свою позицию, делать обобщение, вывод. На семинарском занятии оцениваются как подробные выступления студентов, так и дополнения, участие в дискуссии, обсуждении проблемного вопроса, защита рефератов и сообщений, активность. Полученные на семинарах оценки учитываются при итоговой аттестации, а также во время дифференцированного зачета.

Студенты, которые по любым причинам пропустили семинарское занятие или получили на нем неудовлетворительную оценку, обязаны выполнить задания для самостоятельной работы и самостоятельно овладеть теоретическими вопросами и практическими умениями по теме, которая была предметом этого занятия. Результаты докладываются преподавателю в часы консультации или в другое определено им время.

2. Перечень и содержание семинарских занятий

Раздел дисциплины	Тема семинара	Кол-во часов
Раздел 1. Гуманистическое содержание истории возникновения и развития философии	«Золотой век» античности	2
	Немецкая классическая философия	2
Раздел 2. Структура и основные разделы философии	Религия как форма мировоззрения	2
Раздел 3. Социальная философия	Круг основных проблем философской антропологии»	2

Семинар 1.

Тема: «Золотой век» античности».

Цель: углубить знания студентов по античной классической философии; вникнуть в сущность оригинальных идей выдающихся античных философов; очертить идеи античной философии, которые оказались наиболее производительными для развития европейской науки и общественной мысли.

Основная учебная проблема: античная философия строила свои теории и идеи от «начала» - от попытки понять природу, космос, но в их целостности, то есть через некоторое первое существование ( "архе ").

План:

1. Антропоцентризм и этический рационализм Сократа.

2. Философия Платона:
    а) учение об идеях;
    б) теория познания;
    в) социальная философия.

3.Философия Аристотеля:

а) учение о бытии: дуализм формы и материи;

б) теория познания;

в) социально-политические взгляды.

Методические рекомендации:

1. Сократ (V век до нашей эры). Период, характеризующийся «антропологическим поворотом» в античной философии. При подготовке к семинару следует иметь в виду, что феномен Сократа неотделим от софистического движения. Так же, как и софисты, он отказывается от изучения природы ввиду отсутствия соответствующего метода. Сократ стал первым в истории моралистом-просветителем, который выбрал предметом своей философии само моральное существование человека. Следует обратить внимание на суть полемики Сократа с софистами, видеть специфику сократовского метода (майевтика). Имеет смысл обратить внимание и на этический рационализм Сократа, полагавшего, что если человек знает нечто, то он и поступает соответственно. Добродетель есть знание, а знание есть добродетель.

2. Древнегреческая классическая философия (IV век до нашей эры). Этот период связан с именами Платона и Аристотеля. Происходит становление метафизической традиции в философии, формируется понимание вечности человеческой души, античная философия получает своё классическое завершение.

Платон последовательно и целеустремленно развивает идеалистичную философию (см. Приложения). Для объяснения существования он создал учение о существовании бесплотных форм вещей, называя их видами или идеями, которые, отождествляются с существованием. По Платону, основу сущего составляют идеи (бытие как идея). Чувственно воспринимаемый мир – лишь отражение идеального мира. Человек в акте мышления (умозрение) совершает восхождение к миру идей, центральной из которых является идея блага. Именно идея блага задаёт возможность познания. Идеи изначально присутствуют в человеческой душе и представлены в телесном мире как эйдосы (внешнее явление того или иного сущего). Эйдос – это внешнее проявление идеи, то, что нас наделяет зрением, а душу – способностью к воспоминанию.

3.Третий вопрос следует начать с анализа аристотелевского понимания философии. Философия, по Аристотелю (см. Приложения), делится на теоретическую, цель которой – знание ради знания; практическую, цель которой – знание ради деятельности; и пойетическую (творческую), цель которой – знание ради творчества. Теоретическая философия разделяется на физику, математику и метафизику (первая философия, греч. πρώτη φιλοσοφία (prōtē philosophia)). К практической философии относятся этика и политика; к пойетической – риторика и поэтика. Логика не является самостоятельной областью знания, а представляет собой пропедевтику ко всему комплексу наук (неслучайно корпус логических сочинений Аристотеля в дальнейшем получил название «Органон», т. е. орудие, инструмент). Надо отметить, что Аристотель затронул все эти сферы, создав нечто вроде первой философской системы. Вершиной философии является первая философия – метафизика, которая подразделяется на общую метафизику и частную метафизику. Общая метафизика изучает сущее, а также высшие принципы и (или) причины бытия. Частная метафизика изучает особый вид бытия – неподвижную субстанцию, или неподвижный вечный Перводвигатель. Вся природа воспринималась Аристотелем в виде последовательных переходов от материи к форме и наоборот. Однако в материи он видел лишь пассивное начало, а всю активность приписывал форме, к которой возводил начало движения и цель. Конечным источником любого движения у Аристотеля является Бог - недвижимый перводвигатель.

Следует подчеркнуть, что Аристотель завершает процесс формирования философии как метафизики.

Традиционно Аристотеля противопоставляют Платону, отмечая, что идеи Платона Аристотель поместил в самих вещах, снял двойственность мира (бытия). Однако, как представляется, такое противопоставление вряд ли уместно. Аристотель, скорее, доводит платоновскую мысль до «метафизического» завершения, совершая переход от понимания бытия как идеи к пониманию бытия как энергии (более корректно – энергейя, с тем, чтобы не путать с современным пониманием энергии).

4.Обращают на себя внимание вопросы связанные с постановкой проблемы государства в классической античной философии. Следует иметь в виду, что идея политики, политической предопределённости человеческой судьбы органично вытекает из полисного характера античной культуры. В связи с этим вопрос о государстве, типах государств, связи человека и государства не мог не вызывать интереса у античных мыслителей. Необходимо обратить внимание на трактовку государства у Платона и Аристотеля, на отличие современного и античного представлений о государстве и типах государств. Кроме того, и Платон, и Аристотель жили в эпоху кризиса полиса, что не могло не отразиться на их понимании государства.

Проблеме государства в той или иной форме посвящены несколько диалогов Платона: «Апология Сократа», «Критон», «Политик», «Государство», «Законы» и др. Однако наиболее полно данный вопрос рассматривается в диалоге «Государство» (или «О справедливости»).

Аристотель во многом продолжает развёртывать проблематику, очерченную Платоном. Следует иметь в виду, что политика совместно с этикой образуют единый комплекс «практической философии», занимающейся сферой практической деятельности и поведения. Аристотель – сторонник «естественного» происхождения государства («очевидно, что полис принадлежит к естественным образованиям и что человек от природы есть политическое животное»). Основная работа, в которой рассматривается проблема государства – «Политика» («То, что относится к государству»).

Следует заметить, что последующая философская мысль будет во многом опираться на концепции государства Платона и Аристотеля.

Вопрос предполагает анализ государственных моделей, созданных Платоном и Аристотелем. Безусловно, их сравнение между собой и сделанные на этой основе выводы должны стать центром ответа.

Задания:

1.Проработайте термины: Логос, объективный идеализм, "майевтика", Космос, космоцентризм, диалектика, логика, «эйдос», метафизика, «архе».

2.Работа с текстом.

2.1. «Мне ли не уметь рассказать о делах справедливости? сказал Евфидем. Клянусь Зевсом, также и о делах несправедливости: немало таких дел каждый день можно видеть и слышать.

Не хочешь ли, предложил Сократ, мы напишем здесь дельту, а здесь альфу? Потом, что покажется нам делом справедливости, то будем ставить в графу с дельтой, а что – делом несправедливости, то в графу с альфой?3[1]

Если ты находишь это нужным, пиши, отвечал Евфидем.

Сократ написал буквы, как сказал, и потом спросил: Так вот, существует ли на свете ложь?

Конечно, существует, отвечал Евфидем.

Куда же нам ее поставить? спросил Сократ.

Несомненно, в графу несправедливости, отвечал Евфидем.

И обман существует? спросил Сократ.

Конечно, отвечал Евфидем.

А его куда поставить? спросил Сократ.

И его, несомненно, в графу несправедливости, отвечал Евфидем.

А воровство?

И его тоже, отвечал Евфидем.

А похищение людей для продажи в рабство?

И его тоже.

А в графе справедливости ничего из этого у нас не будет поставлено, Евфидем?

Это был бы абсурд.

А что, если кто-нибудь, выбранный в стратеги, обратит в рабство и продаст жителей несправедливого неприятельского города, скажем ли мы про него, что он несправедлив?

Конечно, нет, отвечал Евфидем.

Не скажем ли, что он поступает справедливо?

Конечно.

А что, если он, воюя с ними, будет их обманывать?

Справедливо и это, отвечал Евфидем.

А если будет воровать и грабить их добро, не будет ли он поступать справедливо?

Конечно, отвечал Евфидем, но сперва я думал, что твои вопросы касаются только друзей.

Значит, сказал Сократ, что мы поставили в графу несправедливости, это все, пожалуй, следовало бы поставить и в графу справедливости?

По-видимому, так, отвечал Евфидем.

Так не хочешь ли, предложил Сократ, мы это так и поставим и сделаем новое определение, что по отношению к врагам такие поступки справедливы, а по отношению к друзьям несправедливы и по отношению к ним, напротив, следует быть как можно правдивее?

Совершенно верно, отвечал Евфидем.

А что, сказал Сократ, если какой стратег, видя упадок духа у солдат, солжет им, будто подходят союзники, и этой ложью поднимет дух у войска, – куда нам поставить этот обман?

Мне кажется, в графу справедливости, отвечал Евфидем.

А если сыну нужно лекарство и он не хочет принимать его, а отец обманет его и даст лекарство под видом пищи и благодаря этой лжи сын выздоровеет, – этот обман куда поставить?

Мне кажется, и его туда же, отвечал Евфидем.

А если кто, видя друга в отчаянии и боясь, как бы он не наложил на себя руки, украдет или отнимет у него меч или другое подобное оружие, – это куда поставить?

И это, клянусь Зевсом, в графу справедливости, отвечал Евфидем.

Ты хочешь сказать, заметил Сократ, что и с друзьями не во всех случаях надо быть правдивым?

Конечно, нет, клянусь Зевсом; я беру назад свои слова, если позволишь, отвечал Евфидем.

Да, сказал Сократ, лучше позволить, чем ставить не туда, куда следует. А когда обманывают друзей ко вреду их (не оставим и этого случая без рассмотрения), кто несправедливее, – кто делает это добровольно или кто невольно? <…>.

Клянусь богами, Сократ, сказал Евфидем, я был уверен, что пользуюсь методом, который всего больше может способствовать образованию, подходящему для человека, стремящегося к нравственному совершенству. Теперь вообрази мое отчаяние, когда я вижу, что мои прежние труды не дали мне возможности отвечать даже на вопрос из той области, которая должна быть мне наиболее известна, а другого пути к нравственному совершенству у меня нет!

Тут Сократ спросил: Скажи мне Евфидем, в Дельфы ты когда-нибудь ходил?

Даже два раза, клянусь Зевсом, отвечал Евфидем.

Заметил ты на храме где-то надпись: «Познай самого себя?»

Да.

Что же, к этой надписи ты отнесся безразлично или обратил на нее внимание и попробовал наблюдать, что ты собою представляешь?

…А то разве не очевидно, продолжал Сократ, что знание себя дает людям очень много благ, а заблуждение относительно себя – очень много несчастий. Кто знает себя, тот знает, что для него полезно, и ясно понимает, что он может и чего не может. Занимаясь тем, что знает, он удовлетворяет свои нужды и живет счастливо, а не берясь за то, чего не знает, не делает ошибок и избегает несчастий». (Воспоминания о Сократе, кн. 4, гл. 2, 13–24)

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. – М., 1993. – С. 119–123.

Вопросы и задания к тексту:

1. К какому выводу относительно понятия «справедливость» приходит Сократ?

2. Почему, по вашему мнению, собеседник Сократа не сумел дать определение «справедливости»?

3. На каком основании Сократ считает самопознание основой нравственного поведения? Согласны ли вы с его этической позицией? Не кажется ли вам, что таким образом Сократ ставит сущность нравственности в зависимость от личности каждого отдельного человека?

4. В чем в данной беседе проявилась знаменитая ирония Сократа?

5. Как вы думаете, какие вопросы задал бы Сократ современному молодому человеку и какие ответы на них получил бы?

2.2. «… люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная – глянь-ка – невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.

– Это я себе представляю.

– Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат <…>.

Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх – в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдобавок заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь?

– Конечно, он так подумает.

– А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве не заболят у него глаза, и не вернется он бегом к тому, что он в силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех вещей, которые ему показывают?

– Да, это так <…>.

– Так вот, … это уподобление следует применить ко всему, что было сказано ранее: область, охватываемая зрением, подобна тюремному жилищу, а свет от огня уподобляется в ней мощи Солнца. Восхождение и созерцание вещей, находящихся в вышине, – это подъем души в область умопостигаемого». (Государство, 514–517 b)

Платон. Государство
// Собр. соч.: В 4 т. – М., 1994. – Т. 3. – С. 295–298.

Вопросы и задания к тексту:

1. Что представляет собой мир, в котором мы живем, по Платону?

2. Как называет Платон людей и почему?

3. Что говорится в приведенном ниже отрывке об идеях? Какова природа идей: материальная или духовная?

4. Почему «узники пещеры» принимают за истину тени проносимых мимо предметов? Что, по вашему мнению, хотел сказать этим Платон?

5. Каким путем мы можем получать знание об идеях?

6. Что в нижеприведенном отрывке олицетворяет солнце?

7. О чем, на ваш взгляд, свидетельствует то обстоятельство, что Платон избрал для изложения своих философских взглядов форму мифа? Можно ли назвать рассказ о пещере мифом в точном смысле слова. Аргументируйте положительный или отрицательный ответ.

2.3. «…и теперь и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например о смене положения Луны, Солнца и звезд, а также о происхождении Вселенной. Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнающим (поэтому и тот, кто любит мифы, есть в некотором смысле философ, ибо миф создается на основе удивительного). Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы. Сам ход вещей подтверждает это; а именно: когда оказалось в наличии почти все необходимое, равно как и то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение. Ясно поэтому, что мы не ищем его ни для какой другой надобности. И так же как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя». (Метафизика, 982 b)

Аристотель. Метафизика
// Соч.: В 4 т. – М., 1975. – Т. 1. – С. 69.

Вопросы и задания к тексту:

1. На какую важную социально-экономическую предпосылку возникновения философии указывает Аристотель?

2. «Зачем», с точки зрения Аристотеля, возникает философия?

3. Объясните, каким образом в «изумлении», которое у Аристотеля явилось важнейшей причиной возникновения философии, проявляется философская рефлексия.

4. Мог ли Аристотель согласиться с Гегелем в том, что для возникновения философии необходима свобода – как политическая, так и духовная?

2.4.

[СУЩНОСТЬ. МАТЕРИЯ И ФОРМА]

…суть бытия каждой вещи, обозначение которой есть ее определение, также называется ее сущностью (Метафизика, 1017 b).

… если существуют причины и начала для природных вещей, из которых как первых [эти вещи] возникли не по совпадению, но каждая соответственно той сущности, по которой она именуется, [то следует признать, что] все возникает из лежащего в основе субстрата и формы. Ведь образованный человек полагается некоторым образом из человека и образованного, так как ты сможешь разложить определение [образованного человека] на определение тех двух. Итак ясно, что возникающее возникает из указанных [начал]… Что касается лежащей в основе природы, то она познаваема по аналогии: как относится медь к статуе, или дерево к ложу, или материал и бесформенное [вещество] еще до принятия формы ко всему обладающему формой, так и она относится к сущности, к определенному и существующему предмету (Физика, 190 b–191 а).

[ЧЕТЫРЕ РОДА ПРИЧИН]

А о причинах говорится в четырех значениях: одной такой причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь каждое «почему» сводится в конечном итоге к определению вещи, а первое «почему» и есть причина и начало); другой причиной мы считаем материю, или субстрат; третьей – то, откуда начало движения; четвертой – причину, противолежащую последней, а именно «то, ради чего», или благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения) (Метафизика, 983 а).

Причиной называется [1] то содержимое вещи, из чего она возникает; например, медь – причина изваяния и серебро – причина чаши, а также их роды суть причины; [2] форма или прообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а также роды формы, или первообраза (например, для октавы – отношение двух к одному и число вообще), и составные части определения; [3] то, откуда берет первое свое начало изменение или переход в состояние покоя; например, советчик есть причина, и отец – причина ребенка, и вообще производящее есть причина производимого, и изменяющее – причина изменяющегося; [4] цель, т. е. то, ради чего, например, цель гуляния – здоровье (Метафизика, 1013 а).

[ПЕРВОДВИГАТЕЛЬ]

Если же необходимо, чтобы все движущееся приводилось в движение чем-нибудь – или тем, что приводится в движение другим, или тем, что приводит, и если тем, что приводится в движение другим, то необходимо должен быть первый двигатель, который не движется другим, и если он первый, то в другом нет необходимости (невозможно ведь, чтобы движущее и движимое другим составляло бесконечный ряд, так как в бесконечном ряду нет первого). И вот если, таким образом, все движущееся приводится в движение чем-либо, а первый двигатель не приводится в движение [ничем] другим, то необходимо, чтобы он приводил в движение сам себя (Физика, 256 а).

Из последующего также станет ясно, что первому двигателю необходимо быть единым и вечным. Ведь мы доказали [гл. 1], что движение должно существовать всегда. Но если оно существует всегда, оно необходимо должно быть непрерывным, так как всегда существующее непрерывно, а следующее друг за другом не непрерывно. Но в таком случае, если оно непрерывно, оно единично. Единым же будет [движение], производимое одним двигателем в одном движущемся [предмете], ибо, если он будет двигать один раз одно, один раз другое, движение в целом не будет непрерывным, а последовательным (Физика, 259 а).

…ясно, что первый двигатель, и притом неподвижный, не может иметь величины, ибо если он имеет величину, ему необходимо быть или конечным или бесконечным. Что бесконечное не может иметь величины, было доказано раньше, в [первых] книгах «Физики», а что конечное не может обладать бесконечною силою и что невозможно чему-либо приводиться в движение конечным в течение бесконечного времени, это доказано теперь… А первый двигатель движет вечным движением в течение бесконечного времени. Таким образом ясно, что он неделим, не имеет ни частей, ни какой-либо величины (Физика, 267 b).

Аристотель. Метафизика
// Соч.: 4 т. – М., 1975. – Т. 1. – С. 70, 146, 157, 189;

Аристотель. Физика
// Соч.: В 4 т. – М., 1981. – Т. 3. – С. 76–77, 234–235, 242, 262.

Вопросы и задания к тексту:

1. Что подразумевает Аристотель под сущностью? Каким образом, по вашему мнению, соотносятся аристотелевские сущности и платоновские идеи?

2. Какие два начала заключены в сущностях? Какое из начал можно считать активным, а потому первичным, а какое – пассивным?

3. Назовите четыре вида причин по Аристотелю. Какая из указанных Аристотелем причин является наиболее существенной для предмета?

4. Что такое «перводвигатель»? Определите основные свойства «перводвигателя». Какой из 4-х причин по отношению к миру выступает перводвигатель?

5. Сравните аристотелевскую форму и идеи Платона, как известно, выступающие идеальными формами или образцами реальных вещей.

2. Вопросы к дискуссии:

1. Существует ли связь между знанием и счастьем, что отмечал Сократ? Руководствуется ли человек в своем поведении знаниями?

2. Можно ли согласиться с высказыванием И.Канта, что в философии можно научиться тому, каким нужно быть, чтобы быть человеком. О чем свидетельствует по этому поводу античная философия?

3. Имеет ли аналог платоновское учение об идеях в мире? Что по этому поводу говорит современная наука (физика, биол

3.Контрольные вопросы:

1. Как изменяется предмет философии с творчеством Сократа?

2. Какое основное содержание метода и теории познания Сократа? Их роль?

3. Что такое идея в понимании Платона?

4.Как соотносятся мир идей и мир вещей?

5.Каковы представления Платона о душе человека?

6. Дайте оценку платоновской идеи совершенного государства. На каком основании философ К. Поппер охарактеризовал идеальное государство Платона как прообраз тоталитарных диктатур ХХ века?

7. Какое основное содержание учения Аристотеля о существовании?

8. Какое основное содержание учения Аристотеля о познании?

9.В чем заключаются особенности соотношения формы и материи в философии Аристотеля?

10. Какова была основа столь широкого охвата Аристотелем в книге «Политика» существующих форм государственно го устройства?

11. Назовите основные достижения творчества Аристотеля. «Платон мне друг, но истина дороже», - сказал когда-то Аристотель. Что он имел в виду? С чем в учении Платона Аристотель был не согласен?

4.Подготовить эссе на темы:

«Какой из проектов государственного устройства более реалистичен: Платона или Аристотеля? Почему?»

«В чем выражается культуротворческая роль философии Сократа и Платона для развития европейского общества?»

Список рекомендуемой литературы:

1. Асмус, В.Ф. Античная философия: История философии / В.Ф. Асмус. – 3-е изд. – М., 2003.

2. Богомолов, А.С. Античная философия / А.С. Богомолов. – М., 1985.

3.Ильинская, Л.С. Античность: краткий энциклопедический справочник / Л.С. Ильинская. – М., 1999.

4. История философии: Запад – Россия – Восток / под ред. Н.В. Мотрошиловой. – Кн. 1. Философия древности и средневековья. – М., 1985.

5. Мамардашвили, М. Лекции по античной философии / М. Мамардашвили. – М., 1997.

Семинар 2.

Тема: «Немецкая классическая философия».

Цель: углубить знание классической немецкой философии, сущность диалектики и метафизики

Основная учебная проблема: противоречие между диалектическим и метафизическим способом мышления.

Ведущая идея: Необходимость диалектического мышления для понимания проблем науки и практики, раскрытия мировоззренческой и методологической функций философии.

План:

1.Немецкая классическая философия. Предпосылки ее возникновения и основные этапы развития

2. Философия И.Канта:

а) критическая направленность;

б) этический аргумент.

3. Философия И. Фихте и философия Ф. Шеллинга.

4. Философия Г.Гегеля:

а) учение о бытии;

б) диалектика.
5. Л. Фейербах – последний представитель классической философии и ее первый реформатор.

Методические рекомендации:

1.Приступая к анализу немецкой классической философии, следует обратить внимание на то, что она развивалась в той духовно-интеллектуальной атмосфере, которая началась в 80^хгодах XVIII века и продолжалась почти столетие. К основным представителям немецкой классической философии могут быть отнесены И.Кант (1724-1804), Г.Гегель (1770-1831), Л.Фейербах (1804-1872), И.Фихте (1762-1814), Ф.Шеллинг (1775-1854). Важную роль в формировании немецкой классической философии сыграли достижения естествознания и общественных наук.

Главные особенности немецкой классической философии выражают специфику одного из направлений философской мысли новейшего времени и могут быть определены как:

· сходное понимание роли философии как основы научного осмысления картины природы, общества, человека;

· выдвижение на первый план идеи развития как теории и метода познания действительности (разработка диалектической концепции развития;

· создание концептуальных основ, изложенных в абстрактно-логических системах;

· разработка философии как широкой специальной системы дисциплин, идей и понятий;

· формулирование общих принципов и подходов к проблеме исторического развития;

· видение в философии "критической совести эпохи";

· рассмотрение антропологической проблематики с позиций общечеловеческих ценностей;

· отстаивание принципа свободы и других гуманистических принципов.

2.Рассмотрение второго вопроса необходимо начать с обсуждения предпосылок возникновения кантовского критицизма (см. Приложения). В первой половине XVIII в. в философии преобладал эмпиризм, доходивший до скептицизма. Большое распространение в западноевропейской науке получили взгляды Д. Беркли и Д. Юма, поставившие под сомнение ряд положений и понятий классической новоевропейской философии XVIIстолетия.

Следует обратить внимание на периодизацию философского творчества Канта: в нем принято выделять два периода – докритический и критический.

Первоначально философия не занимала значимого места среди научных интересов Канта. В первый период своей деятельности он работал преимущественно в области естественных наук, в частности, механики, физической географии, космологии. Несогласие с идеей обусловленности всякого познания психикой человека, выраженной в творчестве Д. Юма, подтолкнуло его к исследованиям философских основ наук. И. Кант поставил своей задачей доказать возможность объективного знания о мире и, как следствие, возможность научного познания.

Основными произведениями второго периода творчества являются три «Критики»: «Критика чистого разума» (1781), «Критика практического разума» (1788), «Критика способности суждения» (1790), а также ряд других произведений, имеющих идейное родство с ними: «Метафизика нравственности» (1784), «Религия в пределах только разума» (1793) и др. Под «критикой» И. Кант понимал расчистку исследовательского поля от тех мнений, которые породила предыдущая «догматическая» философия, с удержанием всего значимого, важного, полезного. В своих критических трудах он исследовал способности человеческого разума (познавательная способность), воли (способность желания) и чувств (чувство удовольствия или неудовольствия). Смыслом работ философа был ответ на следующие основные вопросы: 1) что я могу знать? (метафизика); 2) что я должен делать? (мораль); 3) на что я смею надеяться? (религия). В конечном итоге, все они объединялись в один фундаментальный вопрос: что такое человек (антропология)?

Процесс постижения истины, по Канту, начинается с чувственного восприятия и завершается в разуме субъекта. Исследуя чувственное познание мира, И. Кант начинает интересоваться проблемой взаимосвязи данных органов чувств с интеллектом. Впоследствии он, разграничивая чувственность и интеллигибельность как два вида духовной деятельности, работает над определением принципов, форм и границ их осуществления в познании. По сути, философ пытается ответить на вопрос, как возникают наши понятия о мире, как порождения интеллекта соответствуют порядку вещей.

Знания об окружающем появляются у человека благодаря опыту, но не могут быть сведены к нему. Познавательная способность субъекта опирается на априорное (доопытное) знание, представляющее собой всеобщие и необходимые формы познания. В качестве подобных форм Кант рассматривает пространство, которое упорядочивает внешние ощущения, и время, систематизирующее внутренние чувства. Благодаря им, знание выражается в аналитических и синтетических суждениях. По происхождению аналитические суждения интеллигибельны, поэтому носят поясняющий характер. Синтетические суждения являются следствием опыта и расширяют наши сведения о мире. Проблема, по И. Канту, заключается в том, что опытные данные, поступающие извне, не дают нам точного знания, а априорные формы не делают знание отражением вещей. Иначе говоря, феномен (буквально – то, что кажет, являет себя, т.е. явление) принципиально отличается от того, чем вещь является сама по себе (ноумен). Ноумены трансцендентны и не могут быть познаны. Сколько бы мы не пытались проникнуть в суть бессмертия души, свободы человека и бытия Бога, мы не сможем их познать. Таким образом, при подготовке необходимо обратить особое внимание на различение Кантом вещи самой по себе (или, как принято переводить, «вещи-в-себе», нем. «Ding an sich») и вещи как она дана нам в нашем опыте (феномен).

И. Кант, подчеркивая отличия рационального и эмпирического познания, предложил новый взгляд на соотношение созерцания и интеллекта. Их синтез начинается на уровне чувств через «схватывающее» представление (объединение созерцаемого в единый образ), затем происходит закрепление через репродукцию и завершается апперцепцией, или узнаванием. Компонентами синтеза чувственности и рассудка являются категории количества, качества, отношений и модальности. Они не просто наполняются эмпирическим содержанием в процессе познания, но и предписывают законы предметам познания.

Важно подчеркнуть, что И. Кант агностиком себя не считал. Он полагал, что границы опыта непрерывно расширяются, но сами пределы знания, отдаляющиеся подобно горизонту, исчезнуть не могут. Более того, есть сферы, где знание и наука бессильны. Например, это сфера произвольного поведения человека, которое порой не подчиняется даже здравому смыслу, также это сфера веры, в которой разум «не имеет прав».

Центральное место во второй половине творческого пути И. Канта занимают размышления о поведение человека, его поступках. Он пишет о примате практического разума над теоретическим, потому что само знание представляет собой ценность, только если помогает человеку стать нравственным и добрым. Как следствие, одной из существенных проблем кантовской «Критики практического разума» является вопрос о том, кто и как может создавать нормы взаимодействия людей, чтобы они обладали общеобязательностью для всех.

Философ доказывает, что нормы нравственности не основаны на религии, не являются Богоустановленными, а их истоки не могут быть найдены в социально-исторической действительности. Нравственность должна иметь свои основы в истине, а эта последняя не зависит от веры или накопленного социального опыта. Иначе говоря, Кант провозглашает автономию морали. Принципы нравственности, по И. Канту, необходимо заложены в глубине самосознания личности. Они действенны как законы поведения только в том случае, если существуют в человеке истинно и самодостаточно. Формой выражения внутреннего нравственного закона является категорический императив. Осмысляя специфику кантовской этической доктрины, необходимо уяснить смысл категорического императива в его отличии от гипотетического (условного) императива, а также проанализировать основные формулировки категорического императива, предложенные Кантом.

Нравственным, по мысли немецкого философа, является все то, что связано с исполнением долга по отношению к самому себе и другим людям. Долг по отношению к самому себе проявляется в самосохранении, саморазвитии и моральном самосовершенствовании через самопознание.

Человек принадлежит феноменальному и интеллигибельному миру. В первом он подчинен природной и социальной необходимости, но во втором он свободен, поэтому должен руководствоваться не соображениями, производными от внешних обстоятельств, а только велениями долга. Способность, помогающая личности контролировать себя, – совесть. Она помогает человеку преодолеть его раздвоенность между мирами и, в то же время, проникнуться сознанием морального долга. Наконец, совесть помогает личности самой отвечать за свои поступки.

Единство теоретического и практического разума обеспечивает способность суждения. Между миром природы и интеллекта есть третий мир – мир красоты, который и связывает два первых мира между собой в нераздельное целое. Само объединение отношения к природе и художественному искусству на основе целесообразности было новаторским. Природа представляет собой особого рода произведение искусства, а культура – это все, что служит благу человека. Органическое, гармоническое строение свойственно не только природе, но и культуре со всеми её элементами. Например, Кант полагал, что государство и нация, служащие человеку, также имеют органическую структуру. Ключом к уяснению связи между природой и интеллектом на основе принципа целесообразности является понимание того, что первичным для способности суждений предстает не принцип удовольствия, а благосклонная оценка, которая предшествует удовольствию. Эстетическое чувство – это сложная интеллектуальная способность, а не просто элемент восприятия. Оно представляет собой трудно описываемую в теоретическом плане свободную игру воображения и мысли.

Центральными категориями кантовского анализа эстетики стали категории «прекрасное» и «возвышенное». Прекрасное по качеству – это то, что нравится, не вызывая прикладного интереса; прекрасное по количеству – это то, что всем нравится без посредства понятия; прекрасное по отношению – это форма целесообразности предмета; прекрасное по модальности – это то, что познается без посредства понятия как предмет необходимого благорасположения. «Возвышенное» относится только к идеям разума, оно не является игрой, но есть серьезное занятие воображения. Возвышенное представлено только в нашем образе мыслей и нигде более. Оно представляет собой нечто возвышающее человека и как таковое – мерило нравственности. В восприятии возвышающего воображение соотносится с разумом, который при посредничестве морали создает условия общего понимания и интерпретации возвышенного.

3.Третий вопрос, т.е. предметный разбор идеи тождества субъекта и объекта в учениях Фихте и Шеллинга, необходимо начать с обсуждения интеллектуальных предпосылок возникновения их творчества. В частности, необходимо остановиться на влиянии, которое оказало на фихтеанскую и шеллингианскую теории учение И. Канта, работы других немецких и французских мыслителей XVIII в., а также на особенностях их представлений о субъектно-объектной дихотомии.

Базовым принципом, объединяющим теорию и практику, у И.Г. Фихте выступает принцип свободы, который несовместим с признанием существования объективного мира вещей без обусловленности этого существования человеческим сознанием. «Наукоучение» стало целостным обоснованием практической философии и, как таковое, – объяснением единства теории и практики на основе принципа свободы. В этом труде И.Г. Фихте раскрывает, каким образом существование мира вещей обусловлено активностью человеческого самосознания.

Основоположениями любой науки является триада из постулатов, доказываемых в «Наукоучении». Первая идея состоит в том, что самосознание («Я») само себя создает и эксплицирует. «Я» осуществляет созидательную и познавательную деятельность, поэтому одновременно представляет собой и самополагание, и самопознание. Вещь интерпретируется философом как нечто полагаемое в «Я», и, как следствие, являющееся частью активной деятельности сознания. Взаимодействие самосознания с миром рассматривается им как целостность, состоящая из субъекта и объекта, поскольку «Я» в своем самосозерцании включает в себя объективную действительность как элемент самого себя. Описанные представления сопровождаются чувством свободы, происходящим из субъекта, и чувством необходимости, имеющим свои истоки в истине, утверждаемой без нас. Вторая идея состоит в том, что «Я» с неизбежностью противопоставляется им же порожденному «не-Я» (чувственно-воспринимаемый субъектом мир вещей). Третий постулат состоит в том, что «Я» как самосознание отдельного индивида и «не-Я» как чувственно-воспринимаемый субъектом мир находят свое единство в абсолютном «Я». Таким образом, философ выдвигает идею единства противоположностей «Я» и «не-Я» в надындивидуальном и сверхчеловеческом духе.

Средствами объединения мира вещей и «Я» у И.Г. Фихте предстает интеллектуальная интуиция и чистый разум, которые, по его мнению, являются действенными инструментами философского познания, с одной стороны, а с другой – инструментами самопознания человека. Антитетическое мышление, понимаемое как триадный (заключающий в себе полагание, отрицание и синтез) процесс творения категорий в соответствии с самосознанием человека, является механизмом слияния субъекта и объекта познания.

Ф.В.Й. Шеллинг дает иную интерпретацию идеи тождества субъекта и объекта. Он создает учение о «натурфилософии», в котором на основе единого философского принципа систематизирует знания частных наук. В качестве основы обобщения выступает представление об идеальной сущности природы. Субстратом всякой действительности, по Шеллингу, является «полярность», или противоречивое единство, активных, действующих противоположно сил. Например, вся история философии, относимая мыслителем к теоретической философии, представляет собой противоборство субъективного и объективного начал.

В своем труде «Система трансцендентального идеализма» Ф.В.Й. Шеллинг представляет историю философского знания в качестве того, что в самой своей сущности является прогрессивным развитием самосознания человечества. Совершенствование знания представлено как целостный и законосообразный процесс, имеющий свой остов (схему смены эпох) и промежуточные звенья, которые связывают его в единое целое. Методологическим основанием становления философского знания выступает положение о том, что борьба противоположностей является способом самоопределения каждой эпохи и промежуточных элементов.

На уровне теоретической философии подобным противоречием полагается противоречие между объектом и субъектом, идеальным и реальным и т.д. Только в противопоставлении этих начал образуется целостное самосознание субъекта. При этом познающий индивид проходит несколько этапов: от первоначального ощущения до продуктивного созерцания, затем от этого последнего до рефлексии и, наконец, от рефлексии до абсолютного акта воли. Актуализация абсолютной воли предполагает связь между самосознанием общества и его деятельностью.

На втором этапе развития самосознания общества основным противоречием становится противопоставление понимания истории взаимодействия людей как объективной закономерности и как процесса, совершенно не подчиняющегося никаким законам. Практическая философия решает проблему свободы и необходимости в естественной истории, в мировой истории и в истории познания. Ф.В.Й. Шеллинг полагал, что во всех видах истории есть диалектическое единство свободы и необходимости, а сама она носит вариативный, но преемственный характер.

Третий этап эксплицируется в антиномии внешней хаотичности и внутренней целесообразности природы. Философия природных целей представляет собой объяснение первоначального тождества субъекта и объекта в акте познания природы. Целесообразность привносится в природу созерцанием, в котором объединено понятие о природе и сама она как объект. Наконец, завершающий раздел труда «Система трансцендентального идеализма» посвящен философии искусства, которая, по мнению Ф.В.Й. Шеллинга, является высшей формой познания, способной разрешить глубочайшие противоречия в человеческой природе (между сознательным и бессознательным), в познании (между теоретическим и практическим) и в действительности (между природой и свободой).

4.Вопрос четвертый. Г.В.Ф. Гегель является создателем диалектики как свода законов и категорий развития абсолютной идеи (см. Приложения). Диалектика имеет три основных закона, которые действуют применительно ко всем этапах становления абсолютной идеи: «закон единства и борьбы противоположностей», «закон отрицания отрицания», «закон перехода количества в качество». Законы диалектики представляют собой способы формирования системы и представлений о ней. Они, создавая категориальный каркас, позволяют описывать, понимать мир как развивающийся объект.

Следует обратить внимание на то, что фундаментом философии Г.В.Ф. Гегеля выступает принцип тождества бытия и мышления. В основе гегелевских построений заложен принцип триады, который реализуется во всех элементах его творчества. Например, абсолютная идея проходит три этапа развития, каждый из которых в свою очередь делится еще на три этапа.

Первый этап происходит в области чистого мышления. В труде «Наука логики» Г.В.Ф. Гегель раскрывает, каким образом абсолютная идея эксплицирует свое содержание в системе взаимосвязанных и переходящих друг в друга логических категорий. Первейший предмет размышлений автора – это отношение мысли к объективности. В качестве подобных отношений выступают метафизика, эмпиризм и критическая философия, а также непосредственное знание. Рассудок, в логических построениях философа, является действенным только на низшем этапе познания. Он фиксирует окружающий мир как устойчивое и неизменное целое. Дальнейшее постижение истины является сферой презумпций отрицательного и положительного разума. Таким образом, логика представлена как совокупность последовательно развивающихся от абстрактных к конкретным категорий, которые описывают мышление и, вместе с тем, – бытие, сущность и понятие.

В бытии, мышлении и понятии имеет место тройственное единство категорий. Источником и движущей силой саморазвития форм мышления является противоречие. Категории «бытие» противоположна категория «ничто». Опосредуемые категориями качества, количества, меры и снятия (скачок) они синтезируются в категории «становление». Взаимное переплетение терминов «сущность» и «явление» описывается через посредничество категорий тождества, различия, основания. В учении о понятии как, с одной стороны, творческой мощи, а с другой – результате действия рассудка, раскрывается смысл категорий «понятие», «суждение», «умозаключение», дается объяснение соотношения единичного, особенного и всеобщего.

Второй этап саморазвития абсолютной идеи рассматривается в рамках философии природы, понятой как инобытие идеи. Значение этой философии заключается в раскрытии превращения природы в дух. Соответствующий раздел «Энциклопедии философских наук» состоит из механики, физики и органической физики. Механика содержит детальный разбор фундаментальных физических категорий. Например, таких, как материя, движение, пространство и время. Их объяснение во многом противоречит ньютоновскому видению этих категорий. В частности, философ полагает, что действительность пространства и времени может быть представлена только в движении, а материя есть непосредственное единство пространства, времени и движения. В разделе «физика» Г.В.Ф. Гегель разбирает частные свойства материи и их соединения. При этом все понятия физики рассматриваются в прогрессивной последовательности. В последней части труда «Философия природы» мыслитель анализирует геологическую и растительную природу, а также животные организмы. Он представляет природу как отражение духа, Бога в его наличном бытии.

Третьим этапом становления абсолютной идеи является философия духа. Она, выступая завершающей частью философской системы Г.В.Ф. Гегеля, делится им на субъективный, объективный и абсолютный дух. Исследование субъективного духа представлено через описание интерпретаций внутреннего мира человека в антропологии, феноменологии духа и психологии. В антропологии описывается природная душа (природные качества, изменения, ощущение), чувствующая душа (непосредственность, чувство самого себя, привычка) и действительная душа человека. В феноменологии духа автор сосредоточивается на рассмотрении сознания как такового, самосознания и разума. Предметом исследования в разделе «Психология» становится теоретический (созерцание, представление, память, мышление), практический (практическое чувство, влечение и произвол, счастье) и свободный дух.

Объективный дух эксплицирует себя в праве, моральности и нравственности. Разбирая право как форму развертывания объективного духа, философ останавливается на анализе категорий «собственность», «договор», «право против нарушенного права». Моральность раскрывается им через рассмотрение понятий умысла, намерения и блага, добра и зла. Нравственность представлена как институциональное явление. Она раскрывается в семье, гражданском обществе и государстве. Последнее, имея общий для цивилизации характер, является способом реализации идеи нравственности во всемирной истории.

Абсолютный дух самораскрывается в искусстве, религии откровения и философии. Искусство – это форма самопознания абсолютной идеи в форме созерцания, в религии откровения она постигает себя в форме представления, а в философии как понятие самое себя.

Таким образом, мыслитель создает философскую систему, описывающую становления общечеловеческой культуры в виде вертикально восходящей лестницы развития мирового духа. Итогом этого процесса является полное тождество бытия и мышления, осуществившееся, по Г.В.Ф. Гегелю, в его философии.

5.Готовясь к пятому вопросу, следует иметь в виду, что концепция, созданная Л. Фейербахом, стоит особняком среди учений немецкой классической философии (см. Приложения). Одной из центральных тем его произведений было противопоставление философии и религии как несовместимых между собой типов воззрения на мир. Философ полагал, что их смешение являлось ошибкой предшествовавших ему философских представлений, которая в свою очередь порождала теоретические и практические просчеты в решении основных философских проблем.

Истоки религиозных чувств людей мыслитель видел в страхе и беспомощности человека перед стихиями, которые были порождены незнанием. Как следствие, Бог представляет собой создание человеческого духа, которое в сознании людей превратилось в Творца и стало довлеть над ними. Он есть лишь отраженная в сознании людей проекция их собственной природы. Л. Фейербах полагал, что религия носит античеловеческий характер, поскольку, направляя стремления индивида за пределы действительного мира, мешает его самореализации и социальному успеху. В качестве высших сил он предлагал мыслить самого человека, провозглашая лозунг «человек человеку Бог».

Всякая философия берет свое начало в определенном, конечном, реальном. Она должна строиться на примате чувственного познания по отношению к теоретическому. Чувственность предстоит сознанию. Ощущения и эмоции, предоставляя опытный материал, формируют сознание человека. Человек же является высшим творением природы, поэтому он должен стоять в центре философских и научных теорий. Удостоверяет индивида в его существовании любовь. Она лежит в основе всех видов отношения к жизни. Любовь – критерий истины. Л. Фейербах полагал, что именно чувства определяют человека как онтологическое существо.

Задания:

1.Усвоить содержание основных понятий: трансцендентное, трансцендентальное, ноумен, феномен, вещь в себе, априори, апостериори, рассудок и разум, категорический императив, Абсолютная Идея, Абсолютный Дух, диалектика.

2. Вопросы для самостоятельной работы.

1.Почему немецкая классическая философия выделяется в отдельный этап в развитии мировой философской мысли?

2.Каковы общие черты немецкой классической философии и философии периода Нового времени?

3.Почему И. Канта называют агностиком? На конкретных примерах покажите разницу «явлений» и «вещей в себе» в творчестве И. Канта.

4.Чем отличается этика долга Канта от этики добродетелей Аристотеля?

5.Каково основное противоречие между системой и методом Г. Гегеля?

5. Сравните взгляды на религию И. Канта и Л. Фейербаха.

6.Каково значение немецкой классической философии для развития философского знания в целом?

4.В чем смысл знаменитой гегелевской метафоры: «… Сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек»?

3.Проработайте тексты, поразмышляйте над прочитанным.

1.«Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству». Иммануил Кант.

Проанализируйте данный императив. Всегда ли законы нравственности выше обстоятельств?

2.«Новая философия превращает человека, включая природу как базис человека, в единственный, универсальный и высший предмет философии, превращая, следовательно, антропологию, в том числе и физиологию, в универсальную науку». Л.Фейербах.

Как называется философия, созданная Фейербахом? В чем достоинства и недостатки этой философии?

3.«Государство есть Божественная идея, как она существует на земле». Г.Гегель. Какое место в гегелевской философии занимает государство, нация? Каково отношение Гегеля к войне, миру?

[КРИТИКА ЧИСТОГО РАЗУМА]

Итак, чтобы метафизика [здесь: философия. – Авт.] могла как наука претендовать не только на обманчивую уверенность, но и на действительное понимание и убеждение, для этого критика самого разума должна представить весь состав априорных понятий, разделение их по различным источникам: чувственности, рассудку и разуму; далее, представить исчерпывающую таблицу этих понятий и их расчленение со всем, что отсюда может быть выведено; затем главным образом возможность априорного синтетического познания посредством дедукции этих понятий, принципы их применения и, наконец, их границы, и все это в полной системе. Таким образом, эта критика, и только она одна, содержит весь хорошо проверенный и достоверный план, более того, даже все средства, необходимые для создания метафизики как науки; другими путями она невозможна…

Одно несомненно: кто раз отведал критики, тому навсегда будет противен всякий догматический вздор, которым он прежде должен был довольствоваться, не находя лучшего удовлетворения для потребностей своего разума. Критика относится к обычной школьной метафизике точно так, как химия к алхимии или астрономия к прорицающей будущее астрологии. Я ручаюсь, что всякий, кто продумал и понял основоположения критики…уже никогда больше не вернется к старой и софистической лженауке; скорее, он с радостью будет смотреть на такую метафизику, которая отныне ему доступна, не нуждается ни в каких подготовительных открытиях и первая может доставить разуму постоянное удовлетворение. В самом деле, метафизика имеет перед всеми возможными науками то преимущество, что она может быть завершена и приведена в неизменное состояние, так как ей не надо дальше изменяться и она не способна к какому-либо расширению посредством новых открытий; дело в том, что разум имеет здесь источник своего познания не в предметах и их созерцании (отсюда он не может извлечь больше знания), а в самом себе; и после того как разум полностью и ясно изложил против всякого ложного толкования основные законы своей способности, не остается ничего иного, что чистый разум мог бы познавать apriori или даже о чем бы он мог спрашивать, имея на то основание.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // Кант И. Соч.: В 8 т. – М., 1994. –
Т. 4. – С. 131–133.

[РЕГУЛЯТИВНАЯ ФУНКЦИЯ РАЗУМА]

Предметы, которые даются нам опытом, непонятны для нас во многих отношениях, и на многие вопросы, на которые наводит нас закон природы, если их довести до определенной глубины (но всегда сообразно с подобными законами), нельзя дать ответ, как, например (на вопрос о том), почему вещества притягивают друг друга. Но когда мы совсем оставляем природу или же, прослеживая цепь ее связи, выходим за пределы всякого возможного опыта, стало быть, углубляемся в сферу чистых идей, – тогда мы не можем сказать, что предмет нам непонятен и что природа вещей предлагает нам неразрешимые задачи; ведь в этом случае мы имеем дело вовсе не с природой или вообще с данными объектами, а только с понятиями, имеющими свой источник исключительно в нашем разуме, и с чисто мысленными сущностями, относительно которых все задачи, вытекающие за их понятия, должны быть разрешимы, так как разум может и должен во всяком случае давать себе полный отчет в своем собственном действовании. Так как психологические, космологические и теологические идеи [идеи души, мира, Бога. – Авт.] суть только чистые понятия разума, которые не могут быть даны ни в каком опыте, то вопросы о них, предлагаемые нам разумом, ставятся не предметами, а только максимами [общежитейские нравственные правила. – Авт.] разума ради его собственного удовлетворения, и на все эти вопросы обязательно может быть дан надлежащий ответ, если показать, что они есть основоположения, служащие для того, чтобы довести применение нашего рассудка до полной ясности, завершенности и синтетического единства, а потому значимые только для опыта, но для опыта, взятого в целом. Хотя абсолютная совокупность опыта и невозможна, однако только идея совокупности познания по принципам может вообще доставить познанию особый вид единства, а именно единства системы, без которого наше познание есть лишь нечто фрагментарное и негодное для высшей цели (которая всегда есть лишь система всех целей)…

Трансцендентальные идеи выражают, таким образом, подлинное назначение разума, а именно, как принципа систематического применения рассудка. Если же принимают это единство способа познания за единство познаваемого объекта, если это единство, которое, собственно, есть чисто регулятивное, считают конститутивным и воображают, будто посредством этих идей можно расширить свое знание далеко за пределы всякого возможного опыта… – то это не более как ошибка в оценке собственного назначения нашего разума и его основоположений, это диалектика, которая, с одной стороны, запутывает применение разума в опыте, а с другой – приводит разум к разладу с самим собой.

Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // Соч.: В 8 т. – М., 1994. –
Т. 3. – С. 112–113.

И. Кант писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне» (Кант И. Критика практического разума).

«Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом».

Категорический императив сам И. Кант формулирует таким образом: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству»

«Стоит только немного подумать, и мы всегда найдем за собой какую-нибудь вину перед человеческим родом (пусть это будет хотя бы та вина, что, благодаря существующему неравенству людей, мы пользуемся известными преимуществами, ради которых другие должны испытывать еще больше лишений) – и это помешает нам посредством себялюбивых представлений о своих заслугах считать себя выше других людей».

И. Кант

«Закон, живущий внутри нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону».

И. Кант

«Когда мы слышим, что свобода состоит в возможности делать все, чего хотят, мы можем признать такое представление полным отсутствием культуры мысли».

Г.Гегель

«Нравственность – это разум воли».

Г.Гегель

«Благоразумие… отвечает, что нужно познакомиться не с одной, а с различными философиями; это единственный путь, чтобы обеспечить себе возможность выбирать, а следовательно, и сделаться самодеятельным и самостоятельным».

Г.Гегель

«Когда человек совершает тот или другой нравственный поступок, то он этим еще не добродетелен; он добродетелен лишь в том случае, если этот способ поведения является постоянной чертой его характера».

Г.Гегель

4.Контрольные задания (выполните письменно):

1. Среди данных ниже выражений укажите наиболее важные этические принципы философии Канта:

1) Поступай согласно правилам, которые могут стать всеобщим законом;

2) Поступай так, как считаешь нужным;

3) Все поступки должны быть направлены на общее благо;

4) Все поступки должны быть целесообразными;

5) Основанием поступков человека должно быть осознание того, что сам человек есть высшая ценность, а не средство достижения цели;

6) Каждый поступок должен быть направлен на достижение личного благополучия.

2. Среди перечисленных ниже понятий укажите те, которые являются категориями диалектики Гегеля:

1) Тождество 6) Абсолютная идея

2) Противоречие 7) Относительная идея

3) Количество 8) Пространство

4) Качество 9)Различие

5) Мера 10) Материя.

3.»Вещь в себе» у Канта означает:

1) закрытую для других личность;

2) скрытый смысл вещи;

3) закон

4) сущность.

4. Абсолютная идея Гегеля начинает развитие:

1) с мышления;

2) со свободы;

3) с природы;

4) с общества.

5. Решающую роль Абсолюта в природе утверждал в своей философии:

1) Ньютон;

2)Фейербах;

3) Шеллинг;

4) Гегель.

6. Согласно Фейербаху общественное развитие определяет категория:

1) мышление;

2) любовь;

3) самосознание нации;

4) долг.

7. В чем суть антропологического принципа Фейербаха:

а) в отрицании дуализма души и тела;

б) в констатации дуализма души и тела;

в) в утверждении, что природа - базис человека;

г) в утверждении, что общество - базис человека.

8. Кто из ниже перечисленных философов был создателем, систематизатором диалектики как метода?

а) Кант;

б) Фихте;

в) Шеллинг;

г) Гегель;

д) Фейербах.

9. Фихте попытался преодолеть кантовский дуализм между:

а) природой и обществом;

б) разумом и чувствами;

в) между миром природы, миром "вещей в себе" и миром явлений в человеке.

10. Исходное понятие философии Фихте:

а) понятие "Я" - "Я есть";

б) понятие "мировой разум";

в) понятие "абсолютная идея".

11. Философия Фихте - это:

а) абсолютный идеализм;

б) диалектический материализм;

в) субъективный идеализм.

12. В философии Шеллинга изначальным источником всего сущего считается:

а) сознание;

б) абсолютный вечный разум или абсолютное "Я";

в) материя.

13. В отличие от Фихте, утверждавшего, что "Я есть все", говорил Шеллинг, его философия доказывает, что:

а) в мире нет ничего, кроме материи и движения;

б) "все есть Я";

в) в процессе познания человек имеет дело только со своими ощущениями.

14. Главной способностью познания, которой обладают немногие, Шеллинг считал:

а) интеллектуальную интуицию;

б) разум;

в) рассудок;

г) ощущения.

Литература

1. Философия: учебник для вузов / под ред. В.П. Лавриненко. М., 2004, 2005, 2007.

2. Историко-философское введение (от Конфуция до Бодрийара) / под ред. Л.Я. Курочкиной. Воронеж, 2008.

3. Спиркин А.Г. Философия: учебник для технических вузов / А.Г. Спиркин. М., 2005.

4. Антология мировой философии. Т. 1-4. М., Мысль, 1969-1972.

5. История философии. Запад - Россия - Восток. Кн. 1-4. М., 1995-1999.

Семинар 3.

Тема: «Религия как форма мировоззрения».

Цель: углубить понимание религиозного мировоззрения и его особенностей.

Основная учебная проблема: уметь формулировать и выбирать ценностные ориентиры в духовной сфере.

План:

1. Суть и назначение религии.

2. Основные проблемы религиозного сознания. Религиозное понимание мира.

3. Христианская картина мира. Ценностные ориентации христианства.

4.Философский смысл догматов Троицы и Богочеловечества Христа в христианской культуре и русской религиозной философии.

5.Монотеизм, политеизм, пантеизм, деизм, атеизм как формы религиозного самоопределения человека.

Методические рекомендации:

1.Рассматривая сущность и назначение религии, отметьте, что она основана на вере, имеет свой догмат, культ и церковь, через которую религия входит в систему социальных институтов общества. Рассмотрите содержание религии как социального явления.

2.Охарактеризуйте религиозное сознание, выделите два его уровня: религиозную психо- логию и религиозную идеологию. Усвойте их содержание. Анализируя источники религиозного сознания и функции религии, вначале обратитесь к проблеме происхождения религии вообще. Обратите внимание на то, что корни религии фактичес ки совпадают с ее функциями: социальной, психологической, этической,гносеологии- ческой, мировоззренческой, духовной.

3. Христианская картина мира. Ни одна философская и религиозная система не обходится без определенного взгляда на устройство мира и определения места человека в нем. Не ушло от этого вопроса и христианство. Все представления христианства о мироустройстве вы можете найти в Библии.

Рассматривая вопрос о ценностных ориентациях христианства, обратитесь прежде всего к этическим вопросам на примере Ветхого и Нового Завета. Христианство предложило новые ценности и идеалы, а главное – более тонкий механизм регуляции поведения. Изложите его ценностные новации.

4. Обратите внимание на обоснование в русской философии первой четверти ХХ века идеи «богочеловечества» В.Соловьевым и Н. Бердяевым, воспринятой от православной метафизики (см. Приложения). Идея Богочеловечества всегда была в центре внимания русской философии и служила отправной точкой при рассмотрении человека. Н. Бердяев часто говорит о том, что в христианстве не была раскрыта до конца истина о человеке и не были «сделаны из христологического догмата все выводы в отношении человеческой природы». Какие же выводы делаются русской философской мыслью из факта «откровения Христа»?

Рассмотрите концепцию онтологической глубины человека: Христос не только Бог, но и человек. Человеческая природа внедрена в жизнь Божественной Троицы через двуединую природу Христа, ибо Вторая Ипостась Святой Троицы не только Абсолютный Бог, но и Абсолютный Человек.

5. Выявите исторические формы религиозного сознания. Дайте краткую характеристику

ранним религиозным верованиям: тотемизму, анимизму, фетишизму. Отметьте, что это религия первобытных охотников и собирателей, она связана с таким понятиями как шаманизм, магия, миф. Проследите изменение представлений об Абсолюте: от политеизма, монотеизма, деизма до пантеизма. Определите значение понятий «антропоморфизм», «зооморфизм», «атеизм».

Подводя итог, определите значение религии для общества.

Задания:

1.Усвоить содержание основных понятий: религия, политеизм, монотеизм, пантеизм, деизм, атеизм.

2.Подготовить темы для устных сообщений:

1. Религиозная вера в жизни человека.

2. Истина, Добро и Красота как высшие духовные ценности.

3. Вера, Надежда и Любовь как высшие проявления духовности.

4. Религия и наука.

3. Как вы понимаете приведенные высказывания?

«Из всех сил, которыми располагало человечество, сила веры всегда была самой могущественной. Дать человеку веру означает в десять раз увеличить ее силы. Большие исторические события творили неизвестные верующие, вся сила которых состояла из их веры».

Г. Лебон

«Человек есть начало, человек есть середина, человек есть конец религии».

Л. Феєрбах

«Из всех религий, распространенных среди людей, нет ни одной, которая бы имела неоспоримые преимущества перед другими».

Н. Фрере

«Не бойся твоего бога - бойся самого себя. Ты сам творец своих благ и причина своего бедствия. Ад и рай находятся в твоей собственной душе».

С. Марешаль

4.Проработайте вопросы:

Где истоки религии? Какие версии происхождения религии Вы знаете? Можно ли объяснить религию из страха? Как могли из страха возникнуть такие величественные произведения религиозного духа как наскальные росписи, гимны Ригведы, псалмы Давида и Песнь Песней, церковная музыка и иконопись? Может ли животный страх породить религиозное чувство? А если говорить о страхе не животном, а человеческом, то не предполагает ли это уже наличие готового религиозного чувства, появление которого как раз и надо объяснить? Можно ли понять появление религии из стремления объяснить мир? Не вытекает ли из этого стремления вовсе не религия, а наука? Пробуждает ли недостаточность знаний религиозные чувства? Можно ли приписывать происхождение религии случайностям («один придумал (?!), а все поверили», «совпадение случилось, вот и решили, что кто-то управляет»)? Нужна ли религия человеку и зачем? Наличие религии ставит человека выше или ниже животных? Почему? Наука и религия совместимы или нет? В чем корни атеизма? Верно ли, что «если Бога нет, то все позволено»? В.С. Соловьев определял суть атеистического гуманизма так: «Поскольку человек произошел от обезьяны, он призван установить на Земле царство любви и добра», – что Вы об этом думаете?

Литература:

1. Аблеев С. Р. История мировой философии: учебник. – М., 2005.

2. Барулин В. С. Социальная философия. – М., 2002.

3. Вечканов В. Э. Философия: курс лекций. – М., 2006.

4. Гриненко Г. В. История философии: Учебник. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 2006.

5. Губин В. Д. Основы философии: Учеб. пособие. – М., 2005.

6. Гуревич П. С. Основы философии: Учеб. пособие. – М., 2005.

7. Ильин В. В., Машенцев А. В. Философия в схемах и комментариях: Учеб. пособие. – СПб,2005.

8.Канке В. А. Основы философии: Учебник для студентов средних специальных учебныхзаведений. – М., 2005.

9. Нижников С. А. Философия: курс лекций: учеб. пособие. – М., 2006.

10. Философия: конспект лекций. – М., 2005.

11. Философия: Учебник /Под ред. д.ф.н., проф. Э. Ф. Караваева, д.ф.н., проф. Ю. М.Шилкова. – М., 2006.

Семинар 4.

Тема: «Круг основных проблем философской антропологии».

Цель: всестороннее рассмотрение проблемы человека.

Основная учебная проблема: проблема человека в философии - это, прежде всего вопрос о том, какое место занимает человек в мире, причем не только чем он фактически является, но и чем он может быть, может ли он стать господином собственной судьбы, может ли он «сделать» себя самого, создать свою собственную жизнь.

План:

1.Предпосылки и факторы антропосоциогенеза.

2.Практика как основа бытия человека. Культура как способ бытия человека.

3. Личность как мера социальности человека. Свобода и ответственность личности.

4.Основополагающие ценности человеческого бытия.

Методические рекомендации:

1.Рассмотрение первого вопроса надо начать с изучения статьи Ф.Энгельса « Роль труда в процессе преобразования обезьяны в человека» (см. Приложения). Обратите внимание на вопрос: как возник и сформировался человек – уже не просто природное, а социальное существо? Почему именно труд стал в этом процессе определяющим фактором? Раскройте комплексный характер антропосоциогенеза таких его составных, как общение, речь, мышление. Назовите общие и отличительные признаки человека и животного.

2.Выясните смысл основных понятий вопроса: деятельность, практика, культура. Раскройте связь этих понятий. Покажите отличие между материальной и духовной культурой, отображающей и преобразующей деятельностью человека. Обоснуйте, что практика и культура есть способ бытия человека.

3. Выясните смысл понятия «личность» — как мера человека, человека как субъекта социальных и общественных отношений, мера индивидуальности, проявление персональности. Рассмотрите сущностное понимание личности в диалектичном ряде её структурных качеств. Раскройте такие концепции личности: психологическая концепция, социологическая концепция, ролевая концепция, философская концепция.

4. Четвертый вопрос необходимо начать с трактовки понятия «ценность», а затем перейти к характеристике многообразия существующих ценностей.

Задания:

1.Усвоить содержание основных понятий: человек, личность, природная среда, социокультурная среда, свобода, индивидуальность, конформизм, ответственность, самореализация, историческая необходимость, необходимость, свобода выбора, смысл жизни, ценности, антропосоциогенез, самоопределение.

2.Подготовить темы для устных сообщений:

1. Проблема «Маугли».

2. Эвтаназия: «против» и «за».

3. Философские аспекты проблемы клонирования человека.

4.Проблема смерти и бессмертия человека.

3.Проработать вопросы:

1. Продолжается ли биологическая эволюция человека?

2. Почему младенца называют лишь кандидатом в человека?

3. Что вкладывается в понятие «идеальный человек»?

4. Согласны ли Вы с тем, что достижение человеком бессмертия сделало бы его жизнь более осмысленной и наполненной?

5. Возможна ли смерть при жизни?

5. Ваше отношение к выражению: «Незаменимых нет!»

5. Возможно ли преодоление всех форм человеческого неравенства?

6. Что, по-Вашему, важнее: согласие со своим «Я» или согласие с социумом?

4. Проработайте. Из философского наследия.

1 «…Нам не известен даже окончательный удовлетворительный ответ на вопрос: что такое человек?» Карл Ясперс.

2 «Я многому радуюсь. Небо породило множество вещей, но самая драгоценная из них – человек. А мне довелось родиться человеком: вот моя главная радость». Конфуций.

3 «Человек – это вывих цивилизации, гримаса жизни». Г. Лессинг

4 «Тот, кто хорошо узнал человека не может относиться к нему иначе, как с презрением и ненавистью. Люди – волки. Быть первым среди них – утешения мало». Байрон.

5 «Человек не теряет человеческой сущности, теряя две ноги, а петух не приобретает человеческих свойств, когда теряет перья». Б. Паскаль.

Проанализируйте данные высказывания. Попытайтесь сформулировать свое понятие человека.

Литература:

1. Аблеев С. Р. История мировой философии: учебник. – М., 2005.

2. Барулин В. С. Социальная философия. – М., 2002.

3. Вечканов В. Э. Философия: курс лекций. – М., 2006.

4. Гриненко Г. В. История философии: Учебник. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 2006.

5. Губин В. Д. Основы философии: Учеб. пособие. – М., 2005.

6. Гуревич П. С. Основы философии: Учеб. пособие. – М., 2005.

7. Ильин В. В., Машенцев А. В. Философия в схемах и комментариях: Учеб. пособие. – СПб,2005.

8.Канке В. А. Основы философии: Учебник для студентов средних специальных учебныхзаведений. – М., 2005.

9. Нижников С. А. Философия: курс лекций: учеб. пособие. – М., 2006.

10. Философия: конспект лекций. – М., 2005.

11. Философия: Учебник /Под ред. д.ф.н., проф. Э. Ф. Караваева, д.ф.н., проф. Ю. М.Шилкова. – М., 2006.

3.Критерии оценивания ответов на семинаре

Оцениванию подлежат:

- Ответы на вопросы, дополнения и исправления ответов других студентов, участие в беседе и дискуссии, выступление с рефератом и информацией, выполнения тестовых заданий; интерпретация высказываний философов; правильность толкования философских категорий, терминов и понятий;

- Логика изложения учебного материала: последовательность, выделение главного, обобщения,выводы;
- Использование знаний, полученных при изучении других предметов, разных источников знаний (учебной, специальной, научно-популярной, художественной литературы, газетных и журнальных статей и др.);

- Умение анализировать явления окружающей среды и применить знание по предмету для повышения уровня профессионализма, общественного поведения.

Оценка "5" ставится, когда студент может свободно и правильно обнаруживать знание теоретического материала, полно, логично и аргументированно высказывается, умеет обосновать, свободно владеет философскими категориями, терминами и понятиями, разрешает проблемные ситуации и задания, самостоятельно находит источники информации и работает с ними, использует приобретенные знания и умения в жизненных ситуациях.

Оценка "4" ставится, когда студент владеет учебным материалом, но изложение материала недостаточно систематизировано, наблюдается недостаточная стойкость знаний при определении основных философских категорий, терминов и понятий, в выводах и обобщениях есть отдельные неточности, которые легко исправляются с помощью дополнительных вопросов преподавателя.

Оценка "3" ставится, когда студент обнаруживает понимание основных положений темы, но наблюдается значительная поверхностность знаний, определения понятий не совсем четкое, умения сформированы недостаточно, выводы и обобщения аргументированы слабо, в них допускаются ошибки и неправильное толкование, практическое задание решено частично.

Оценка "2" ставится, если ответ неправилен и свидетельствует о незнании основного материала; студент обнаруживает полное непонимание в определении понятий, терминов, философских категорий; выявлено неумение работать с источниками информации; студент не участвует в решении практических заданий; студент отказывается отвечать.

4.ПРИЛОЖЕНИЯ

ПЛАТОН

(427-347 гг. до н.э.)

[ЧТО И КАК ИЗУЧАЕТ ФИЛОСОФИЯ]

Тем, кто стремится к познанию, хорошо известно вот что: когда философия принимает под опеку их душу, душа туго-натуго связана в теле и прилеплена к нему, она вынуждена рассматривать и постигать сущее не сама по себе, но через тело, словно бы через решетки тюрьмы, и погрязает в глубочайшем невежестве. Видит философия и всю грозную силу этой тюрьмы: подчиняясь страстям, узник сам крепче любого блюстителя караулит собственную темницу. Да, стремящимся к познанию известно, в каком положении бывает их душа, когда философия берет ее под свое покровительство и с тихими увещаниями принимается освобождать, выявляя, до какой степени обманчиво зрение, обманчив слух и остальные чувства, убеждая отдаляться от них, не пользоваться их службою, насколько лишь это возможно, и, советуя душе сосредоточиваться и собираться в себе самой, верить только себе, когда, сама в себе, она мыслит о том, что существует само по себе, и не считать истинным ничего из того, что она с помощью другого исследует из других вещей, иначе говоря, из ощутимых и видимых, ибо то, что видит душа, умопостигаемо и безвидно. Вот то освобождение, которому не считает нужным противиться душа истинного философа, и потому она бежит от радостей, желаний, печалей и страхов, насколько это в ее силах......Душа философа решительно презирает тело и бежит от него, стараясь остаться наедине с собою.

[Ведь] люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная, глянь-ка, невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.

— Это я себе представляю.

— Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, чтобы она [была] видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат.

— Странный ты рисуешь образ и странных узников!

— Подобных нам. Прежде всего разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры... Узники целиком и полностью принимали бы за истину тени проносимых мимо предметов.

Прекрасное... предстанет... не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не в чем-то другом, будь то животное, Земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе... все же другие разновидности прекрасного причастны к нему таким образом, что они возникают и гибнут, а его не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает. И тот... кто поднялся над отдельными разновидностями прекрасного и начат постигать само прекрасное, тот, пожалуй, почти у цели .

— А что мы скажем о многих прекрасных вещах, ну, допустим, о прекрасных людях, или плащах, или конях, что мы скажем о любых других вещах, которые называют равными или прекрасными, короче говоря, обо всем, что одноименно упомянутым сущностям? Они тоже неизменны или, в полную противоположность тем, первым, буквально ни на миг не остаются неизменными ни по отношению к самим себе, ни по отношению друг к другу?

— И снова ты прав, - ответил Кебет, — они все время изменяются .

Может ли равное само по себе, прекрасное само по себе, все вообще существующее само по себе, то есть бытие, перетерпеть какую бы то ни было перемену? Или же любая из этих вещей, единообразная и существующая сама по себе, всегда неизменна и одинакова и никогда, ни при каких условиях не подвержена ни малейшему изменению?

— Они должны быть неизменны и одинаковы, Сократ, — отвечал Кебет.

Из богов никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры; да и вообще кто мудр, к мудрости не стремится. Но не занимаются философией и не желают стать мудрыми опять-таки и невежды. Ведь тем-то и скверно невежество, что человек и непрекрасный, и несовершенный, и неумный вполне доволен собой. А кто не считает, Что в чем-то нуждается, тот и не желает того, в чем, по его мнению, не испытывает нужды .

Раз душа бессмертна, часто рождается и видела все и здесь, и в Аиде, то нет ничего такого, чего она не познала; поэтому ничего удивительного нет в том, и что насчет добродетели, и насчет всего прочего она способна вспомнить то, что прежде ей было известно. И раз все в природе друг другу родственно, а душа все познала, ничто не мешает тому, кто вспомнил что-нибудь одно, - люди называют это познанием, — самому найти и все остальное, если только он будет мужественен и неутомим в поисках; ведь искать и познавать — это как раз и значит припоминать.

...Человек должен постигать общие понятия, складывающиеся из многих чувственных восприятий, но сводимые разумом воедино. А это есть припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала богу, свысока глядела на то, что мы теперь называем бытием, и, поднявшись, заглядывала в подлинное бытие. Поэтому, по справедливости, окрыляется только разум философа, память которого по мере сил всегда обращена к тому, в чем и сам бог проявляет свою божественность. Только человек, правильно пользующийся такими воспоминаниями, всегда посвящаемый в совершенные таинства, становится подлинно совершенным.

Не кажется ли тебе, что диалектика будет у нас подобной карнизу, венчающему все знания, и было бы неправильно ставить какое-либо иное знание выше нее: ведь она вершина их всех.

Прежде всего надо познать истину о любом предмете, о котором говоришь или пишешь; научиться определять все соответственно с ней; дав определение, надо опять-таки уметь все подразделять на виды, пока не дойдешь до неделимого .

Сократ. А того, кто умеет ставить вопросы и давать ответы, мы называем диалектиком?

Гермоген. Да, это так.

[По Платону, существуют два типа способностей мышления].

Сократ. Первый - это способность, охватывая все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрозненно, чтобы, давая определение каждому, сделать ясным предмет поучения...

Федр. А что ты называешь другим видом, Сократ?

Сократ. Второй вид - это, наоборот, способность разделять все на виды, на естественные составные части, стараясь при этом не раздробить ни одной из них... Правильно или нет, а называю я их и посейчас диалектиками .

Начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх — от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь, наконец, что же это - прекрасное. И в созерцании прекрасного самого по себе, — только и может жить человек, его увидевший... Созерцая прекрасное, он сумеет родить не призраки добродетели, а добродетель истинную, потому что постигает он истину, а не призрак .

[ПРОБЛЕМА ДУШИ]

Первоначало и есть душа, а не огонь и не воздух, ибо душа первична... именно душа существует по природе.

...душа правит всем, что есть на небе, па ЗСМЛС и на море с помощью своих собственных движений, названия которым следующее: желание, усмотрение, забота, совет, правильное и ложное мнение, радость и страдание, отвага и страх, любовь и ненависть.

...То, что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, это ты и считай идеей блага — причиной знания и познаваемости истины. Как ни прекрасно и то и другое — познание и истина, но [если] идею блага ты будешь считать чем-то еще более прекрасным, ты будешь прав.

— А теперь, друзья, — продолжал Сократ, — нам нужно бы поразмыслить еще вот над чем. Если душа бессмертна, она требует заботы не только на нынешнее время, которое мы называем своей жизнью, но на все времена, и если кто не заботится о своей душе, впредь мы будем считать это грозной опасностью. Если бы смерть была концом всему, она была бы счастливой находкой для дурных людей: скончавшись, они разом избавлялись бы и от тела, и — вместе с душой — от собственной порочности. Но на самом-то деле, раз выяснилось, что душа бессмертна, для нее нет, видно, иного прибежища и опасения от бедствий, кроме единственного: стать как можно лучше и как можно разумнее. Ведь душа не уносит с собой в Аид ничего, кроме воспитания и образа жизни, и они-то, говорят, доставляют умершему либо неоценимую пользу, либо чинят непоправимый вред с самого начала пути в загробный мир.

Рассказывают же об этом так. Когда человек умрет, его гений, который достался ему на долю еще при жизни, уводит умершего в особое место, где все, пройдя суд, должны собраться, чтобы отправиться в Аид с тем вожатым, которому поручено доставить их отсюда туда. Встретивши там участь, какую и должно, и пробывши срок, какой должны они пробыть, они возвращаются сюда под водительством другого вожатого, и так повторяется вновь и вновь через долгие промежутки времени... Если душа умеренна и разумна, она послушно следует за вожатым, и то, что окружает ее, ей знакомо. А душа, которая страстно привязана к телу... долго витает около него... долго упорствует и много страдает, пока, наконец, приставленный к ней гений силою не уведет ее прочь. Но остальные души, когда она к ним присоединится, все отворачиваются и бегут от нее, не желают быть ей ни спутниками, ни вожатыми, если окажется, что она нечиста, замарана неправедным убийством или иным каким-либо из деяний, какие совершают подобные ей души. И блуждает она одна во всяческой нужде и стеснении, пока не исполнятся времена, по прошествии коих она силою необходимости водворяется в обиталище, какого заслуживает. А души, которые провели свою жизнь в чистоте и воздержанности, находят и спутников, и вожатых среди богов, и каждая поселяется в подобающем ей месте.

Чужеземец. ...происходит нечто вроде борьбы гигантов из-за спора друг с другом о бытии.

Теэтет. Как так?

Чужеземец. Одни все совлекают с неба и из-за области невидимого на землю, как бы обнимая руками дубы и скалы. Ухватившись за все подобное, они утверждают, будто существует только то, что допускает прикосновение и осязание, и признают тела и бытие за одно и то же, всех тех же, кто говорит, будто существует нечто бестелесное, они обливают презрением, более ничего не желая слышать.

Теэтет. Ты назвал ужасных людей; ведь со многими из них случалось встречаться и мне.

Чужеземец. Поэтому-то те, кто с ними вступает в спор, предусмотрительно защищаются как бы сверху, откуда-то из невидимого, решительно настаивая на том, что истинное бытие — это некие умопостигаемые и бестелесные идеи; тела же, о которых говорят эти люди, и то, что они называют истиной, они, разлагая в своих рассуждениях на мелкие части, называют не бытием, а чем-то подвижным, становлением. Относительно этого между обеими сторонами, Теэтет, всегда происходит сильнейшая борьба.

[О ФИЛОСОФАХ]

Философы — это люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе.

Кто охотно готов отведать от всякой науки, кто с радостью идет учиться и в этом отношении ненасытен, того мы вправе будем называть философом.

Тех, кто ценит все существующее само по себе, должно называть философами (любителями мудрости). В не любителями мнений.

— А остальной хоровод свойств человека, обладающего философским складом? Впрочем, ты ведь помнишь, что в него должны входить мужество, великодушие, понятливость, память.

[УЧЕНИЕ ОБ ОБЩЕСТВЕ И ГОСУДАРСТВЕ]

Государство... возникает... когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но нуждается же во многом. Или ты приписываешь начало общества чему-либо иному?

— Нет, ничему иному.

— Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства...

Но для приготовления того, о чём мы говорили, Адимант, должно быть горожан более четырех, потому что земледелец, вероятно, не сам будет делать плуг, если потребуется хороший, и заступ, и прочие орудия земледелия; не сам опять — и домостроитель... равным образом и ткач и сапожник.

— Сколь бы мал он ни был, в нем всегда есть два взаимно враждебных города: один город бедных, другой - богатых. Всякому мы поручили только одно дело, к которому он годится по своим природным задаткам: этим он и будет заниматься всю жизнь, не отвлекаясь ни на что другое...

Правителям государства надлежит применять ложь как против неприятеля, так и ради своих граждан — для пользы своего государства, но всем остальным к ней нельзя прибегать.

Быт стражей: прежде всего никто не должен обладать никакой частной собственностью, если в этом нет крайней необходимости. Затем ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступа всякий желающий... Столуясь вместе, ...они и жить будут сообща.

Модель идеального государства... мы основываем это государство, вовсе не имея в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев его населения, но наоборот, хотим сделать таким все государство в целом.

...Мы нашли ...что-то такое, чего надо всячески остерегаться...

Что же это такое?

Богатство и бедность. Одно ведет к роскоши, лени, новшествам, другое, кроме новшеств, — к низостям и злодеяниям.

Все жены должны быть общими, а отдельно пусть ни одна ни с кем не сожительствует. И дети должны быть общими, и пусть отец не знает, какой ребенок его, а ребенок — кто его отец.

—Мы сами себе зададим вопрос, что можем мы называть величайшим благом для государственного устройства... и что считаем величайшим злом?

— Это самое главное.

— Может ли быть, по нашему, большее зло для государства, чем то, что ведет к потери его единства и распадению на множество частей?

И может ли быть большее благо, чем то, что связует государство и способствует его единству?

По-нашему, не может быть.

А связует его общность удовольствия и скорби, когда чуть ли не все граждане одинаково радуются либо печалятся, если что-нибудь возникает или гибнет.

— Безусловно...

— А где большинство говорит таким же образом и об одном и том же... «Это — мое!» или «Это - не мое!», там, значит, наилучший государственный строй.

— Да, наилучший.

— Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать, и это не сольется воедино — государственная власть и философия... государствам не избавиться от зол...

— Насколько помню, ты говорил, что имеется четыре вида порочного государственного устройства...

— Значит, раз видов государств пять, то у различных людей должно быть пять различных устройств души | Пятый тип государства—идеальная модель государства Платона].

— И что же?

— Человека, соответствующего правлению лучших — аристократическому, мы... признали его хорошим и справедливым... Теперь нам надо описать и худших.. Возьмем сперва государственный строй, основывающийся ii;i честолюбии (не могу подобрать другого выражения) все равно назовем ли мы его «тимократией» или «тимархией» и соответственно рассмотрим подобного же рода человека; затем - олигархию и олигархического человека, далее бросим взгляд на демократию и понаблюдаем человека демократического, наконец; отправимся в государство, управляемое тиранически, и посмотрим, что там делается, опять-таки обращая внимание на тиранический склад души.

— Такое рассмотрение было бы последовательным и основательным.

[Под тимократией (Греч. — «честь», «цена», «плата») подразумевается правление, основанное на принципе ценза, обусловленного имущественным положением].

Олигархия — это строй, основывающийся на имущественном цензе; у власти стоят там богатые, а бедняки не участвуют в правлении.

В государстве почитают богатство и богачей..., меньше ценится добродетель и ее обладатели.

— Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию.

— И каков этот государственный строй?

— Прежде всего, это будут люди свободные: в государстве появится полная свобода и откровенность и возможность делать, что хочешь.

— То, что определяет как благо демократию и к чему она ненасытно стремится, именно это ее разрушает.

— Что же она, по-твоему, определяет как благо?

— Свободу. В демократическом обществе только и слышишь, как свобода прекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен по своей природе.

— Тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство.

— Человек, мой друг, становится полным тираном тогда, когда он пьян, или слишком влюбчив, или же сошел с ума от разлития черной желчи, а все это из-за того, что либо такова его натура, либо привычки, либо то и другое.

В душе имеются три начала, им, на мой взгляд, соответствуют три вида удовольствий... Одно начало — это то, посредством которого человек познает, другое — посредством которого он распаляется... третье же мы нарекли вожделеющим из-за необычайной силы всему тому, что с этим связано. Сюда относится и сребролюбие, потому что для удовлетворения таких вожделений очень нужны деньги.

Но в убеждении, что душа бессмертна и способна переносить любое зло и любое благо, мы все — если вы мне поверите - всегда будем держаться высшего пути и всячески соблюдать справедливость вместе с разумностью, чтобы, пока мы здесь, быть друзьями самим себе и богам. А раз мы заслужим себе награду, словно победители на состязаниях, отовсюду собирающие дары, то и здесь, и в том тысячелетнем странствии, которое мы разбирали, нам будет хорошо.

Самое главное здесь следующее: никто никогда не должен оставаться без начальника — ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению; нет, всегда — и на войне, и в мирное время — надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям... Надо начальствовать над другими и самому быть у них под началом. А безначалие должно быть изъято из жизни всех людей и даже животных, подвластных людям.

АРИСТОТЕЛЬ

(384-322 гг. до н.э.)

[ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ И ЗАЧЕМ ОНА]

...Следует рассмотреть, каковы те причины и начала, наука о которых есть мудрость. Если рассмотреть те мнения, какие мы имеем о мудром, то, быть может, достигнем здесь больше ясности. Во-первых, мы предполагаем, что мудрый, насколько это возможно, знает все, хотя он и не имеет знания о каждом предмете в отдельности. Во-вторых, мы считаем мудрым того, кто способен познать трудное и нелегко постижимое для человека [ведь воспринимание чувствами свойственно всем, а потому это легко и ничего мудрого в этом нет]. В-третьих, мы считаем, что более мудр во всякой науке тот, кто более точен и более способен научить выявлению причин, и, [в-четвертых], что из наук в большей мере мудрость та, которая желательна ради ее самой и для познания, нежели та, которая желательна ради извлекаемой из нее пользы, а [в-пятых], та, которая главенствует, — в большей мере, чем вспомогательная, ибо мудрому надлежит не получать наставления и наставлять, и не он должен повиноваться другому, а ему — тот, кто менее мудр.

Вот каковы мнения и вот сколько мы их имеем о мудрости и мудрых. Из указанного здесь знания обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее. Но пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий...

Итак, из всего сказанного следует, что имя [мудрости] необходимо отнести к одной и той же науке: это должна быть наука, исследующая первые начала и причины: ведь и благо, и «то, ради чего» есть один из видов причин. А что это не искусство творения, объяснили уже первые философы. Ибо и теперь, и прежде удивление побуждает людей философствовать... Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнающим...

Если, таким образом, начали философствовать, чтобы избавиться от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы... И так же, как свободным называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого, точно так же и эта наука единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя.

[БЫТИЕ И МАТЕРИЯ]

Сущим называется, с одной стороны, то, что существует как привходящее, с другой, — то, что существует само по себе. Как привходящее — например, мы говорим, что справедливый есть образованный, что человек есть образованный и что образованный есть человек, приблизительно так же, как мы говорим, что образованный в искусстве строит дом, потому что для домостроителя быть образованным в искусстве или образованному в искусстве быть домостроителем, — это нечто привходящее... когда мы говорим, что человек есть и что образованный есть человек, или что бледный есть образованный, или что образованный есть бледный, в двух последних случаях мы говорим, что оба свойства суть привходящие для одного и того же в первом случае — что свойство есть нечто привходящее для сущего; а когда мы говорим, что образованный есть человек, мы говорим, что образованность есть нечто привходящее для человека... Таким образом то, чему приписывается бытие в смысле привходящего, называется так или потому, что оба свойства присущи одному и тому же сущему, или потому, что то, чему присуще свойство, есть сущее, или потому, что есть само то, чему присуще свойство, о котором оно само сказывается.

Бытие же само по себе приписывается всему тому, что обозначается через формы категориального высказывания, ибо сколькими способами делаются эти высказывания, в стольких же смыслах обозначается бытие. А так как одни высказывания обозначают суть вещи, другие — качество, иные - количество, иные — отношения, иные — действия или притерпевание, иные — «где», иные — «когда», то сообразно с каждым из них те же значения имеет и бытие. Ибо нет никакой разницы сказать: «человек есть здоровый» или «человек здоров», и точно так же: «человек есть идущий или режущий» или «человек идет или режет» и подобным образом во всех других случаях.

Далее, «бытие» и «есть» означают, что нечто истинно, а «небытие» — что оно не истинно, а ложно, одинаково при утверждении и отрицании; например, высказывание «Сократ есть образованный» истинно, или «Сократ есть небледный» тоже истинно, а высказывание «диагональ не есть несоизмеримая» ложно.

Кроме того, бытие и сущее означают в указанных случаях, что одно есть в возможности, другое — в действительности. В самом деле, мы говорим «это есть видящее» и про видящее в возможности, и про видящее в действительности. И точно так же мы приписываем знание и тому, что в состоянии пользоваться знанием, и тому, что на самом деле пользуется им. И покоящимся мы называем и то, что уже находится в покое, и то, что может находиться в покое. То же можно сказать и о сущностях: ведь мы говорим, что в камне есть (изображение) Гермеса и что половина линии есть в линии, и называем хлебом хлеб, еще не созревший. А когда нечто есть в возможности и когда еще нет — это надо разобрать в другом месте.

Сущностью называются [1] простые тела, например, земля, огонь, вода и все тому подобное, а также вообще тела и то, что из них состоит, - живые существа и небесные светила, а равно и части их. Все они называются сущностями потому, что они не сказываются о субстрате, но все остальное сказывается о них; [2] то, что, находясь в таких вещах, которые не сказываются о субстрате, составляют причину их бытия, например, душа — причина живого существа; [3] части, которые, находясь в такого рода вещах, определяют и обличают их как определенное нечто и с устранением которых устраняется и целое, например: с устранением плоскости устраняется тело... и точно так же плоскость — с устранением линии...; [4] суть бытия каждой вещи, обозначение которой есть ее определение, также называется ее сущностью. Итак, получается, что о сущности говорится в двух [основных] значениях: в смысле последнего субстрата, который уже не сказывается ни о чем другом, и в смысле того, что, будучи определенным нечто, может быть отдельно [от материи только мысленно], а таковы образ, или форма, каждой вещи.

Что же касается сущности материальной, то не надо упускать из виду, что если даже все происходит из одного и того же первоначала или из одних и тех же первоначал, и материя как начало всего возникающего одна и та же, тем не менее каждая вещь имеет некоторую свойственную лишь ей материю, например: первая материя слизи — сладкое и жирное, желчи — горькое или еще что-нибудь, хотя, может быть, они происходят из одной и той же материи. А несколько материй бывает у одного и того же тогда, когда одна материя есть материя для другой, например: слизь возникает из жирного и сладкого, если жирное возникает из сладкого, а из желчи возникает слизь, поскольку желчь, разлагаясь, обращается в свою первую материю. Ибо одно возникает из другого двояко — или оно есть дальнейшее развитие другого, или это другое обратилось в свое начало. С другой стороны, из одной материи могут возникать различные вещи, если движущая причина разная, например из дерева — и ящик, и ложе. А у некоторых вещей, именно потому, что они разные, материя необходимо должна быть разной, например: пила не может получиться из дерева, и это не зависит от движущей причины: ей не сделать пилу из шерсти или дерева. Если поэтому одно и то же может быть сделано из разной материи, то ясно, что искусство, т.е. движущее начало, должно быть одно и то же: ведь если бы и материя и движущее были разными, то разным было бы и возникшее.

Так вот, если отыскивают причину, то, поскольку о ней можно говорить в разных значениях, следует указывать все причины, какие возможно. Например: что составляет материальную причину человека? Не месячные ли выделения? А что — как движущее? Не семя ли? Что — как форма? Суть его бытия. А что - как конечная причина? Цель (и то, и другое, пожалуй, одно и то же). А причины следует указывать ближайшие; на вопрос, что за материя, указывать не огонь или землю, а материю, свойственную лишь данной вещи. Что же касается естественных и возникающих сущностей, то, если изучить их правильно, их следует изучить-указанным выше образом, — раз эти причины имеются и их столько, и познавать следует именно причины.

А что касается сущностей естественных, но вечных, то дело здесь обстоит иначе. Ведь некоторые из них, пожалуй, не имеют материи... а лишь допускающую пространственное движение. И так же нет материи у того, что хотя и существует от природы, но не есть сущность, а сущность — его субстрат. Например: какова причина лунного затмения, что есть его материя? Ее нет, а Луна есть то, что претерпевает затмение. А какова движущаяся причина, заслоняющая свет? Земля. И цели здесь, пожалуй, нет. А причина как форма — это определение; но оно остается неясным, если не содержит причины. Например: что такое затмение? Лишение света. Если же прибавить «из-за того, что Земля оказалась между [Луной и Солнцем]», то определение будет содержать причину...

Так как некоторые вещи начинают и перестают существовать... не возникая и не уничтожаясь, например, точки, если только они существуют, и вообще — формы, или образы (ведь не белизна возникает, а дерево становится белым, раз все, что возникает, возникает из чего-то и становится чем-то), то не все противоположности могут возникнуть одна из другой, но в одном смысле смуглый человек становится бледным человеком, а в другом смуглость — бледностью, и материя есть не у всего, а у тех вещей, которые возникают друг из друга и переходят друг в друга; а то, что начинает и перестает существовать, не переходя одно в другое, материи не имеет.

Здесь есть затруднение: как относится материя каждой вещи к противоположностям. Например, если тело в возможности здорово, а здоровью противоположна болезнь, то есть ли тело в возможности и то и другое? И вода — есть ли она вино и уксус в возможности? Или же для одной вещи материя есть материя по отношению к обладанию и форме, а для другой — по отношению к лишенности и прохождению вопреки своей природе? Затруднение вызывает и вопрос, почему вино не есть материя уксуса и не есть уксус в возможности (хотя уксус и образуется из него) и почему живой не есть мертвый в возможности. Или же дело обстоит не так, а разрушения — это нечто привходящее, а именно сама материя живого есть, поскольку она разрушается, возможность и материя мертвого, как и вода — материя уксуса: ведь мертвый возникает из живого и уксус возникает из вина так же, как из дня ночь. И, стало быть, если одно таким именно образом обращается в другое, то оно должно возвращаться к своей материи; например, если из мертвого должно возникнуть живое существо, то он должен сначала обратиться в свою материю, а затем из нее возникает живое существо; и уксус должен обратиться в воду, а затем из нее возникает вино.

...о причинах говорится в четырех значениях: одной такой причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь каждое «почему» сводится в конечном счете к определению вещи, а первое «почему» и есть причина и начало); другой причиной мы считаем материю, или субстрат; третьей — то, откуда начало движения; четвертой — причину, противолежащую последней, а именно «то, ради чего», или благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения)...

[ПОЗНАНИЕ]

Все люди от природы стремятся к знанию. Доказательство тому — влечение к чувственным восприятиям: ведь независимо от того, есть от них польза или нет, их ценят ради них самих, и больше всех зрительные восприятия...

Способностью к чувственным восприятиям животные наделены от природы, а на почве чувственного восприятия у одних не возникает память, а у других возникает. И поэтому животные, обладающие памятью, более сообразительны и более понятливы, нежели те, у которых нет способности помнить; причем сообразительны, но не могут научиться все, кто не в состоянии слышать звуки, как, например, пчела и кое-кто еще из такого рода животных; научиться же способны те, кто, помимо памяти, обладает еще и слухом.

Другие животные пользуются в своей жизни представлениями и воспоминаниями, а опыту причастны мало; человеческий же род пользуется в своей жизни также искусством и рассуждениями. Появляется опыт у людей благодаря памяти: а именно многие воспоминания об одном и том же предмете приобретают значение одного опыта. И опыт кажется почти одинаковым с наукой и искусством. А наука и искусство возникают у людей через опыт... Появляется же искусство тогда, когда на основе приобретенных на опыте мыслей образуется один общий взгляд на сходные предметы. Так, например, считать, что Каллию при такой-то болезни помогло такое-то средство, и оно же помогло Сократу и так же и отдельности многим, — это дело опыта; а определить, что это средство при такой-то болезни и помогает всем таким-то и таким-то людям одного какого-то склада (например, вялым или желчным при сильной лихорадке), — это дело искусства... Опыт есть знание единичного, а искусство - знание общего... Поэтому если кто обладает отвлеченным знанием, а опыта не имеет, и познает общее, но содержащегося в нем единичного не знает, то он часто ошибается влечении, ибо лечить приходится единичное... Имеющие опыт знают «что», но не знают «почему», владеющие же искусством знают «почему», т.е. знают причину. Поэтому мы и наставников в каждом деле почитаем больше, полагая, что они больше знают, чем ремесленники, и мудрее их, так как они знают причины того, что создается. [А ремесленники подобны некоторым неодушевленным предметам; хотя они и делают то или другое, но не делают это, сами того не зная (как, например, огонь, который жжет); неодушевленные предметы в каком таком случае действуют в силу своей природы, а ремесленники — по привычке]. Таким образом, наставники более мудры не благодаря умению действовать, а потому что они обладают отвлеченным знанием и знают причины. Вообще признак знатока — способность научить, а потому мы считаем, что искусство в большей мере знание, нежели опыт, ибо владеющие искусством способны научить, а имеющие опыт не способны.

Далее, ни одного из чувственных восприятий мы не считаем мудростью, хотя они и дают важнейшие знания о единичном, но они ни относительно чего не указывают «почему», например, почему огонь горяч, а указывают лишь, что он горяч.

...Мудрость, по общему мнению, занимается первыми причинами и началами... Таким образом... мудрость есть наука об определенных причинах и началах.

[ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ]

Близко к изложенным здесь взглядам и сказанное Протагором, а именно: он утверждал, что человек есть мера всех вещей, имея в виду лишь следующее: что каждому кажется, то и достоверно. Но если это так, то выходит, что одно и то же и существует, и не существует, что оно и плохо, и хорошо, что другие противолежащие друг другу высказывания также верны, ибо часто одним кажется прекрасным одно, а другим противоположное, и что то, что кажется каждому, есть мера. Эти затруднение можно было бы устранить, если рассмотреть откуда такой-то взгляд берет свое начало. Некоторые стали придерживаться его, исходя, по-видимому, из мнения тех, кто размышлял о природе, другие — исходя из того, что не все судят об одном и том же одинаково, а одним вот это кажется сладким, а другим — наоборот.

Что ничто не возникает из не-сущего, а все из сущего —это общее мнение почти всех рассуждающих о природе. А так как предмет не становится белым, если он уже есть совершенно белый и ни в какой мере не есть не-белый, то белое, можно подумать, возникает из не-белого; поэтому оно, по их мнению, возникало бы из не-сущего, если бы не-бело: не было тем же самым, что и белое. Однако это затруднение устранить нетрудно; ведь в сочинениях и природе сказано, в каком смысле то, что возникает, возникает из не-сущего и в каком — из сущего.

С другой стороны, придавать одинаковое значение мнениям и представлениям спорящих друг с другом людей нелепо: ведь ясно, что одни из них должны быть ошибочными. А это явствует из того, что основывается на чувственном восприятии: ведь никогда одно и то же не кажется одним — сладким, другим — наоборот, если у одних из них не разрушен или не поврежден орган чувства, т.е. способность различений вкусовых ощущений. А если это так, то одних надо считать мерилом, а других — нет. И то же самое говорю я и о хорошем и о дурном, прекрасном и безобразном и обо всем остальном в этом роде...

... не имеет смысла судить об истине на том основании, что окружающие нас вещи явно изменяются и никогда не остаются в одном и том же состоянии. Ибо в поисках истины необходимо отправляться от того, что всегда находится в одном и том же состоянии и не подвергается никакому изменению...

Далее, если мы всегда изменяемся и никогда не остаемся теми же, то что же удивительного в том, что вещи нам никогда не кажутся одними и теми же...

...очевидно, что противолежащие друг другу высказывания об одном и том же не могут быть истинными в одно и то же время... Подобным же образом нельзя высказывать об одном и том же ничего промежуточного... Если предмет, о котором высказываются, есть нечто белое, то, говоря, что он не белое и не черное, мы скажем неправду, ибо получается, что он и белое, и не белое; действительно, только одна из взятых вместе (противоположностей) будет истинна относительно его, а другая есть нечто, противоречащее белому.

Таким образом, если следовать мнению и Гераклита, и Анаксагора, то невозможно говорить правду; в таком случае оказывается возможным делать противоположные высказывания об одном и том же. В самом деле, если (Анаксагор) говорит, что во всяком есть часть всякого, то он тем же самым говорит, что всякая вещь столь же сладкая, сколь и горькая (и так в отношении любой из остальных противоположностей), раз во всяком находится всякое не только в возможности, но и в действительности и в обособленном виде. Точно так же невозможно, чтобы высказывания были все ложными или все истинными, невозможно и в силу множества других затруднений, которые вытекают из такого положения, и потому, что если все высказывания ложны, то не говорит правду и тот, кто это утверждает, а если все истинны, то и утверждение, что все высказывания ложны, также не будет ложным.

[ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО]

Что человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следующего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не делает напрасно; между тем, один только человек из всех живых существ одарен речью. Голос выражает печаль и радость, поэтому он свойственен и остальным живым существам... Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и несправедливо. Это свойство людей отличает их от остальных живых существ: только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость и т. п.

Одним счастьем кажется добродетель, другим — рассудительность, третьим ~ известная мудрость, а иным - все это (вместе) или что-нибудь одно в соединении с удовольствием или не без участия удовольствия; есть... и такие, что включают (в понятие счастья) и внешнее благосостояние... Одни из этих воззрений широко распространены и идут из древности, другие же разделяются немногими..

Наше определение... согласно с (мнением) тех, кто определяет счастье как добродетель... потому что добродетели как раз присуща деятельность сообразно добродетели... Подобно тому как на олимпийских состязаниях венки получают не самые красивые и сильные, а те, кто участвует в состязании..., так в жизни прекрасного и благого достигают те, кто совершает правильные поступки... Счастье, таким образом, — это высшее и самое прекрасное (благо), доставляющее величайшее удовольствие.

...Для какой цели возникло государство и сколько видов имеет власть, управляющая человеком в его общественной жизни..? Человек по природе своей есть существо политическое, в силу чего даже те люди, которые нисколько не нуждаются во взаимопомощи, безотчетно стремится к совместному жительству.

Впрочем, к этому людей побуждает и сознание общей пользы, поскольку на долю каждого приходится участие в прекрасной жизни; это по преимуществу и является целью как для объединенной совокупности людей, так и для каждого человека в отдельности. Люди объединяются и ради самой жизни, скрепляя государственное общение... Ясно, что большинство людей готово претерпевать множество страданий из привязанности к жизни, так как в ней самой по себе заключается некое благоденствие и естественная сладость.

Государственное устройство означает то же, что и порядок государственного управления... верховная власть непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства. И когда один ли человек, или немногие, или большинство правят, руководствуясь общественной пользой, естественно, такие виды государственного устройства являются правильными, а те, при которых имеются в виду выгоды либо одного лица, либо немногих, либо большинства, являются отклонениями...

Монархическое правление, имеющее в виду общую пользу, мы обыкновенно называем царской властью; власть немногих, но более, чем одного — аристократией (или потому, что правят лучшие, или потому, что имеется в виду высшее благо государства и тех, кто в него входит); а когда ради общей пользы правит большинство, мы употребляем обозначение... полития. Отклонения от указанных устройств следующие: от царской власти — тирания, от аристократии — олигархия, от политии — демократия. Тирания — монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия — выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет.

Государство создается не ради только того, чтобы жить, но преимущественно для того, чтобы жить счастливо.

[ИДЕАЛ ОБЩЕСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА]

...Надлежит рассмотреть вопрос о собственности. Как она должна быть организована у тех, кто стремится иметь наилучшее государственное устройство — должна ли собственность быть общей или не общей?.

Собственность должна быть общей только в относительном смысле, а вообще — частной. Ведь когда забота о ней будет поделена между разными людьми, среди них исчезнут взаимные нарекания; наоборот, получится большая выгода, поскольку каждый будет с усердием относиться к тому, что ему принадлежит, благодаря же добродетели в использовании собственности получится согласно пословице «У друзей все общее». ...при общности имущества для благородной щедрости, очевидно, не будет места, и никто не будет в состоянии проявить ее на деле, так как щедрость сказывается именно при возможности распоряжаться своим добром.

Главными видами государственного устройства, по-видимому, являются два — демократия и олигархия.

Какой же вид государственного устройства наилучший? Как может быть наилучшим образом устроена жизнь для большей части государств и для большинства людей...

В каждом государстве есть три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посередине между теми и другими. Так как, по общепринятому мнению, умеренность и середина — наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше. При наличии его легче всего повиноваться доводам разума; напротив, трудно следовать этим доводам человеку сверхпрекрасному, сверхсильному, сверхзнатному, сверхбогатому или наоборот, человеку сверхбедному, сверхслабому, сверхуниженному по своему общественному положению... Государство более всего стремится к тому, чтобы все в нем были равны и одинаковы, а это свойственно преимущественно людям средним.

Итак, очевидно, средний вид государственного строя наилучший, ибо только он не ведет к внутренним распрям... Демократия... пользуется большей, в сравнении с олигархией, безопасностью; существование их более долговечно благодаря наличию в них средних граждан.

Для демократии, о которой сказано выше, и полезным и обычным является следующий порядок: весь народ участвует в выборах должностных лиц, в принятии отчетов от них, отправляет обязанности судей, но высшие должности замещаются путем выбора и на основании имущественного ценза, причем чем выше должность, тем больше ценз; или же ни одна должность не замещается на основании ценза, но принимаются во внимание лишь способности человека. Государство, имеющее такого рода устройство, разумеется, будет иметь хорошее правление, так как должности всегда будут занимать наилучшие граждане, согласно воле народа, не питающего зависти к порядочным людям. Порядочные и знатные останутся довольны таким порядком, потому что они не будут находиться под управлением других, которые хуже их, а управлять они будут справедливо, так как контроль над их деятельностью будет принадлежать другим. Быть в некоторой зависимости от других и не иметь возможности делать все, что тебе заблагорассудится, — дело полезное: ведь предоставление каждому возможности поступать по его желанию не может оберегать против того дурного, что заложено в каждом человеке. И таким образом неизбежно получается то, что наиболее полезно в государстве правят порядочные люди, наименее склонные впадать в ошибки, а народная масса ни в чем не терпит умаления. Ясно, что этот вид демократии является наилучшим...

ИММАНУИЛ КАНТ

1.ДОКРИТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД - «ВСЕОБЩАЯ ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ НЕБА» (1755).

Итак, я не буду отрицать, что теория Лукреция или его предшественников Эпикура, Левкиппа и Демокрита во многом сходна с моей. Так же как и эти философы, я полагаю, что первоначальным состоянием природы было всеобщее рассеяние первичного вещества всех небесных тел или, как они их называют, атомов. Эпикур предполагал, что существует тяжесть, заставляющая падать эти первичные частицы материи; она, по-видимому, немногим отличается от принимаемого мною Ньютонова притяжения. Эпикур приписывает этим частицам и некоторое отклонение от прямолинейного падения, хотя о причинах и следствиях этого отклонения у него были нелепые представления; это отклонение..., по нашему мнению, вызывается отталкивательной силой частиц. Наконец, вихри, возникавшие из беспорядочного движения атомов, составляли один из главных пунктов в системе Левкиппа и Демокрита, и эти вихри встречаются и в нашем учении.

Названные выше сторонники учения о механическом происхождении мироздания выводили всякий наблюдаемый в нем порядок из слепого случая, который столь удачно объединил атомы, что они составили одно стройное целое. Эпикур, нисколько не смущаясь, утверждал даже, что атомы, дабы стала возможной их встреча, без всякой причины отклоняются от своего прямолинейного движения. Все эти философы доводили эту несуразность до того, что приписывали происхождение всех живых существ именно этому слепому случаю и поистине выводили разум из неразумия. Я считаю, наоборот, что материя подчинена некоторым необходимым законам.' Я вижу, как из ее состояния полнейшего разложения и рассеяния вполне естественно развивается некое прекрасное стройное целое. И происходит это не случайно и не вслепую, а ...необходимо вытекает из естественных свойств.

... Итак, материя, составляющая первичное вещество всех вещей, подчинена известным законам и, будучи предоставлена их свободному воздействию, необходимо должна давать прекрасное сочетание. Она не может уклониться от этого стремления к совершенству. Поскольку, следовательно, она подчинена некоторому мудрому замыслу, она необходимо была поставлена в такие благоприятные условия некоей господствующей над ней первопричиной. Этой причиной должен быть бог уже по одному тому, что природа даже в состоянии хаоса может действовать только правильно и слаженно].

...Мне думается, здесь можно было бы в некотором смысле сказать без всякой кичливости: дайте мне материю, и я построю из нее мир, т.е. дайте мне материю, и я покажу вам, как из нее должен возникнуть мир... Все это может быть объяснено простейшими механическими причинами, и можно твердо рассчитывать найти эти причины, так как они покоятся на прочных и ясных основаниях.

А можно ли похвастаться подобным успехом, когда речь идет о ничтожнейших растениях или насекомых? Можно ли сказать, дайте мне материю, и я покажу вам, как можно создать гусеницу? Не споткнемся ли мы здесь с первого, же шага, и поскольку неизвестны истинные внутренние свойства объекта и поскольку заключающееся в нем многообразие столь сложно? Поэтому пусть не покажется странным, если я позволю себе сказать, что легче понять образование всех небесных тел и причину их движения, короче говоря, происхождение всего современного устройства мироздания, чем точно выяснить на основании механики возникновение одной только былинки или гусеницы.

...Представив мир в состоянии простейшего хаоса, я объяснил великий порядок природы только силой притяжения и силой отталкивания — двумя силами, которые одинаково достоверны и вместе с тем одинаково просты и всеобщи. Обе они заимствованы мной из философии Ньютона. Первая в настоящее время есть уже совершенно бесспорный закон природы. Вторая, которой физика Ньютона, быть может, не в состоянии сообщить такую же отчетливость, как первой, принимается мной здесь только в том смысле, в каком ее никто не оспаривает, а именно для материи в состоянии наибольшей разреженности, как, например, паров. На столь простых основаниях я совершенно естественно строю всю свою последующую систему...

...Целые миры и системы миров сходят со сцены, после того как они сыграли свою роль. Бесконечность творения достаточно велика, чтобы по сравнению с ней какой-то мир или какой-нибудь млечный путь миров рассматривать так же, как цветок или насекомое по сравнению с Землей. В то время как природа украшает вечность разнообразием явлений, бог в неустанном творении создает материал для образования еще больших миров.

II. КРИТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД

КРИТИКА ЧИСТОГО РАЗУМА (1769-1781)

Наш век есть подлинный век критики, которой должно подчиняться все. [В том числе и религия, и законодательство. Все должно предстать перед судом критики самого чистого разума]... Я разумею под этим не критику книг и систем, а критику способности разума вообще в отношении всех знаний, к которым он может стремиться независимо от всякого опыта, стало быть, решение вопроса о возможности или невозможности метафизики вообще и определение источников, а также объема и границ метафизики на основании принципов.

До сих пор считали, что всякие наши знания должны сообразовываться с предметами. При этом, однако, кончались неудачей все попытки через понятия что-то априорно установить относительно предметов, что расширяло бы наше знание о них. Поэтому следовало бы попытаться выяснить, не разрешим ли мы задачи метафизики более успешно, если будем исходить из предположения, что предметы должны сообразовываться с нашим познанием, а это лучше согласуется с требованием возможности априорного знания о них, которое должно установить нечто о предметах раньше, чем они нам даны. Здесь повторяется то же, что с первоначальной мыслью Коперника: когда оказалось, что гипотеза о вращении всех звезд вокруг наблюдателя недостаточно хорошо объясняет движение небесных тел, то он попытался установить, не достигнет ли он большего успеха, если предположить, что движется наблюдатель, а звезды находятся в состоянии покоя. Подобную же попытку можно предпринять в метафизике, когда речь идет о созерцании предметов. Если бы созерцания должны были согласовываться со свойствами предметов, то мне непонятно, каким образом можно было бы знать что-либо a priori об этих свойствах; наоборот, если предметы (как объекты чувств) согласуются с нашей способностью к созерцанию, то я вполне представляю себе возможность априорного знания.

...Мне пришлось ограничить знание, чтобы освободить место вере, а догматизм метафизики, т.е. предрассудок, будто можно преуспеть в ней без критики чистого разума, есть истинный источник всякого противоречащего моральности неверия, которое в высшей степени догматично.

Только такой критикой можно подрезать корни материализма, атеизма, неверия, свободомыслия, фанатизма, суеверия, которые могут приносить всеобщий вред, и, наконец, идеализма и скептицизма, которые больше опасны для школ и вряд ли могут распространяться среди широкой публики.

...Нельзя признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру существование вещей вне нас (от которых мы ведь получаем весь материал знания даже для нашего внутреннего чувства) и невозможность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого существования, если бы кто-нибудь вздумал подвергнуть его сомнению.

...Мы будем называть априорными знания, безусловно, независимые от всякого опыта, а не независимые от того или иного опыта. Им противоположны эмпирические знания, или знания, возможные только a posteriori, т.е. посредством опыта.

Мы обладаем некоторыми априорными знаниями, и даже обыденный рассудок никогда не обходится без них.

Речь идет о признаке, по которому мы можем с уверенностью отличить чистое знание от эмпирического. Хотя мы из опыта и узнаем, что предмет обладает теми или иными свойствами, но мы не узнаем при этом, что он не может быть иным. Поэтому, во-первых, если имеется положение, которое мыслится вместе с его необходимостью, то это априорное суждение... Во-вторых, опыт никогда не дает своим суждениям истинной и строгой всеобщности... Следовательно, если какое-нибудь суждение мыслится как строго всеобщее, т.е. не так, что не допускается возможность исключения, то оно не выведено из опыта, а есть, безусловно, априорное суждение... Итак, необходимость и строгая всеобщность суть верные признаки априорного знания и неразрывно связаны друг с другом... Если угодно найти пример из области наук, то стоит лишь указать на все положения математики; если угодно найти пример из применения самого обыденного рассудка, то этим может служить утверждение, что всякое изменение должно иметь причину.

...Неизбежные проблемы самого чистого разума суть бог, свобода и бессмертие. А наука, конечная цель которой с помощью всех своих средств добиться лишь решения этих проблем, называется метафизикой; ее метод вначале догматичен, т.е. она уверенно берется за решение [этой проблемы] без предварительной проверки способности или неспособности разума к такому великому начинанию.

[Путь и границы познания]

Всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцаний и для подведения его под высшее единство мышления.

а) Созерцание имеет место, только если нам дается предмет, а это, в свою очередь, возможно... лишь благодаря тому, что предмет некоторым образом воздействует на нашу душу. Эта способность (восприимчивость) получать представление тем способом, каким предметы воздействуют на нас, называется чувственностью. Следовательно, посредством чувственности предметы нам даются, и только она доставляет нам созерцания; мыслятся же предметы рассудком, и из рассудка возникают понятия. Всякое мышление, однако, должно в конце концов прямо или косвенно через те или иные признаки иметь отношение к созерцаниям... к чувственности, потому что ни один предмет не может быть нам дан иным способом.

Действие предмета..., поскольку мы подвергаемся воздействию его, есть ощущение. Те созерцания, которые относятся к предмету посредством ощущения, называются эмпирическими. Неопределенный предмет эмпирического созерцания называется явлением.

Каковы предметы в себе и обособленно от этой восприимчивости нашей чувственности, нам совершенно неизвестно. Мы не знаем ничего, кроме свойственного нам способа воспринимать их... Мы имеем дело только с этим способом восприятия. Пространство и время суть, чистые формы его, а ощущение вообще есть его материя. Пространство и время мы можем познать только a priori, т.е. до всякого действительного восприятия... Пространство и время, безусловно, необходимо принадлежат нашей чувственности, каковы бы ни были наши ощущения; ощущения же могут быть весьма различны.

Наша природа такова, что созерцания могут быть только чувственными, т.е. содержать в себе лишь способ, каким предметы воздействуют на нас. Способность же мыслить предмет чувственного созерцания есть рассудок. Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы. Поэтому в одинаковой мере необходимо свои понятия делать чувственными..., а свои созерцания постигать рассудком (т.е. подводить их под понятия). Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Рассудок ничего на может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание... Есть основания тщательно обособлять и отличать одну от другой. Поэтому мы отличаем эстетику, т.е. науку о правилах чувственности вообще, от логики, т.е. науки о правилах рассудка вообще.

б) Рассудок вообще можно представить как способность составлять суждения. [Мышление есть познание через понятия. Ни одно понятие не может по содержанию возникнуть аналитически. Необходим синтез многообразных представлений — и сведение этого синтеза к понятиям есть функция рассудка, которая дает нам знание в собственном смысле этого слова. Выполняется эта функция благодаря первоначальным априорным понятиям рассудка — категориям.

ТАБЛИЦА КАТЕГОРИЙ

1. Количества:

Единство

Множественность

Целокупность

2. Качества:

Реальность Отрицание Ограничение

3. Отношения:

Присущность и самостоятельное существование (субстанция и акциденции). Причинность и зависимость (причины и действие). Общение (взаимодействие между действующим и подвергающимся действию)

4. Модальности:

Возможность — невозможность Существование — несуществование Необходимость — случайность

Категории суть понятия, a priori предписывающие законы пилениям, стало быть, природе как совокупности всех явлений... Так как категории не выводятся из природы и не сообразуются с ней как образцом (ибо в таком случае они были бы только эмпирическими), то возникает вопрос, как понять..., что природа должна сообразовываться с категориями, т.е. каким образом категории могут a priori определять связь многообразного в природе, не выводя эту связь из природы. Эта загадка решается следующим образом.

Что законы явлений в природе должны сообразовываться с рассудком и его формой, т.е. с его способностью a priori связывать многообразное вообще - это не более странно, чем то, что сами явления должны a priori сообразовываться с формой чувственного созерцания. В самом деле законы существуют не в явлениях, а только в отношении к субъекту, которому явления присущи... Закономерность вещей самих по себе необходимо была бы им присуща и вне познающего их рассудка. Но явления суть лишь представления о вещах, относительно которых остается неизвестным, какими они могут быть сами по себе... Так как от синтеза схватывания зависит всякое возможное восприятие, а сам этот эмпирический синтез, в свою очередь, зависит от трансцендентального синтеза, стало быть, от категорий, то все возможные восприятия и, значит,... все явления природы... должны подчиняться категориям. ...Однако даже и способность чистого рассудка не в состоянии a priori предписывать явлениям посредством одних лишь категорий большее количество законов, чем те, на которых основывается природа вообще как закономерность явлений в пространстве и времени. Частные законы касаются эмпирически определенных явлений и поэтому не могут быть целиком выведены из категорий, хотя все они им подчиняются. Для познания частных законов вообще необходим опыт...

в) Чистый разум. Мы отличаем разум от рассудка тем, что называем разум способностью давать принципы.

Если рассудок есть способность создавать единство явлений посредством правил, то разум есть способность создавать единство правил рассудка по принципам. Следовательно, разум никогда не направлен прямо на опыт или на какой-либо предмет, а всегда направлен на рассудок, чтобы с помощью понятий a priori придать многообразным его знаниям единство, которое можно назвать единством разума и которое совершенно другого рода, чем то единство, которое может быть осуществлено рассудком.

Понятия чистого разума — трансцендентальные идеи...

|Но при выработке этих идей разум сталкивается с непреодолимыми препятствиями, попадает в тиски противоположных до-подов и оказывается в разладе с самим собой. Общие знания разума противоречат друг другу, т.е. выявляются противоречия законов (антиномии) чистого разума.]

Антиномии чистого разума

I. Тезис. Мир имеет начало во времени и ограничен также в пространстве.

II. Антитезис. Мир не имеет начала во времени и границ в пространстве, он бесконечен и во времени, и в пространстве. Тезис. Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей, и вообще существует только простое или то, что сложено из простого.

Антитезис. Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире нет ничего простого.

III. Тезис. Причинность по законам природы не есть единственная причинность ...Для объяснения яапений необходимо еще допустить свободную причинность.

Антитезис. Нет никакой свободы, все совершается в мире только по законам природы.

IV. Тезис. К миру принадлежит — или как часть его, или как его причина — безусловно необходимая сущность.

Антитезис. Нигде нет никакой абсолютно необходимой сущности — ни в мире, ни вне мира — как его причины.

...Кажется совершенно ясным, что если один утверждает, мир имеет начало, а другой — мир не имеет начала, а существует вечно, то только один из них должен быть прав. Но... поскольку ясность аргументации и тут и там одинакова, невозможно когда-либо узнать, на чьей стороне правда, и спор продолжается по-прежнему... Для основательного завершения спора, которое удовлетворило бы обе стороны, остается лишь одно средство: окончательно убедить их, что, поскольку обе они так хорошо опровергают друг друга, предмет их спора — ничто, и лишь некоторая трансцендентальная видимость нарисовала им действительность там, где ее нет.

с) Практический разум. Все интересы моего разума... объединяются в следующих трех 1юп росах:

1. Что я могу знать?

2. Что я должен делать?

3. На что я могу надеяться?

Практический закон, основывающийся на мотиве блаженства, я называю прагматическим (правило благоразумия); а закон..., имеющий своим мотивом только достойность счастья, я называю моральным (нравственным) законом... Я допускаю, что действительно существуют чистые нравственные законы, которые совершенно a priori (не принимая во внимание эмпирические мотивы, т.е. блаженство определяют все наше поведение, т.е. применение свободы разумного существа вообще, и что эти законы повелевают безусловно..., Мир, сообразный со всеми нравственными законами (каким он может быть согласно свободе разумных существ и каким ему надлежит быть согласно необходимым законам нравственности), я называю моральным миром. Этот мир мыслится только как умопостигаемый, т.к. в нем мы отвлекаемся от всех условий (целей) и даже от всех препятствий для морали (слабость и порочность человеческой природы). Следовательно, в этом смысле он есть только идея, однако практическая идея, которая может и должна иметь Ш1ияние на чувственно воспринимаемый мир, чтобы сделать его по возможности сообразным идее.

...Итак, ответ [на второй из указанных выше основных вопросов, интересующих разум] ...таков: делать то, благодаря чему ты становишься достойным быть счастливым. [Но быть счастливым в эмпирическом мире явлений, в земной жизни вовсе не означает быть морально достойным счастья, блаженства. Между моральностью поведения и блаженством здесь нет соответствия. Однако наш разум не одобряет блаженства, если оно не соединено с высоконравственным поведением. И одна лишь нравственность, достойность счастья, еще не составляет полного блага. Необходимо, чтобы тот, кто своим поведением заслужил блаженство, мог надеяться стать причастным ему]. Но такое соответствие [между моральностью и счастьем] возможно только в умопостигаемом мире при мудром творце и правителе. Разум вынужден или допустить такого творца вместе с жизнью в таком мире, который мы должны считать загробным, или же рассматривать моральные законы как пустые выдумки... Следовательно, без какого-нибудь бога и невидимого нам теперь мира, на который мы возлагаем надежды, прекрасные идеи нравственности вызывают, правда, одобрение и удивление, но не служат мотивом намерений и их осуществления... Только моральная настроенность как условие делает возможным участие в блаженстве, а не надежда на блаженство создает моральную настроенность.

...Вера в бога и в загробный мир так сплетена с моими моральными убеждениями, что, так же как я не подвергаюсь опасности утратить эти убеждения, точно так же я не беспокоюсь, что за вера может быть отнята у меня

МЕТАФИЗИКА НРАВОВ (1797)

Категорический императив [основной закон и критерий моральности. Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства.

Высший принцип учения о добродетели следующий: поступай согласно такой максиме целей, иметь которую может быть для каждого всеобщим законом - согласно этот принципу, человек есть цель как для самого себя, так и для других, но помимо того, что он не правомочен пользоваться только как средством ни самим собой, ни другими..., сделать человека вообще своей целью есть сам по себе его долг.

...Человек, рассматриваемый как лицо, т.е. как субъект морально практического разума, выше всякой цены;... его должно ценить не просто как средство других, да и своих собственных целей, но как цель самое по себе, т.е. он обладает некоторым достоинством (некоей абсолютной внутренней ценностью), благодаря которому он заставляет все другие разумные существа на свете уважать его, может сравнивать себя с каждым другим представителем этого рода и давать оценку на основе равенства. Человечество в его лице есть объект уважения, которого он может требовать от каждого человека, но которого он и себя не должен лишать.

...Этот долг в отношении достоинства человеческого в нас, стало быть и в отношении нас самих, можно более или менее пояснить на следующих примерах. Не становитесь холопом человека. Не допускайте безнаказанного попрания ваших прав другими. Не делайте долгов, если у вас нет полной уверенности, что вы сможете их вернуть. Не принимайте благодеяний, без которых вы можете обойтись, и не будьте прихлебателями или льстецами, и уж тем более... нищенствующими. Будьте бережливыми, чтобы не стать нищими. Жалобы и стенания и даже просто крики при физической боли недостойны вас, особенно если вы сознаете, что сами в этом виноваты... Склонять колени и падать ниц даже с целью показать свое преклонение перед небесными силами противно человеческому достоинству... .

Свободу члена общества как человека... я выражаю в следующей формуле: ни один не может принудить меня быть счастливым так, как он хочет (так, как представляет себе благополучие других людей); каждый вправе искать своего счастья на том пути, который ему самому представляется хорошим, если только он этим не наносит ущерба свободе других стремиться к подобной цели....

...Моральное воспитание человека должно начинаться не с исправления нравов, а с преобразования мыслей и с утверждения характера, хотя обыкновенно дело происходит иначе и борются против отдельных пороков, а общий их корень остается нетронутым.

ГЕОРГ ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ГЕГЕЛЬ

КТО МЫСЛИТ АБСТРАКТНО? (1807) Отрывки из статьи

...Почтение к абстрактному мышлению, имеющее силу предрассудка, укоренилось столь глубоко, что те, у кого тонкий нюх, заранее почуют здесь сатиру или иронию... В обоснование своей мысли я приведу лишь несколько примеров... Ведут на казнь убийцу. Для толпы он убийца - и только. Дамы, может статься заметят, что он сильный, красивый, интересный мужчина. Такое замечание возмутит толпу: как так? Убийца — красив? Можно ли думать так дурно, можно ли называть убийцу — красивым? Сами небось, не лучше! Это свидетельствует о моральном разложении знати, добавит, быть может, священник, привыкший глядеть в глубину вещей и сердец.

Знаток же человеческой души рассмотрит ход событий, сформировавших преступника, в его жизни, в его воспитании влияние дурных отношений между отцом и матерью, увидит, что некогда этот человек был наказан за какой-то незначительный проступок с чрезмерной суровостью, ожесточившей его против гражданского порядка, вынудившей к сопротивлению, которое и привело к тому, что преступление сделалось для него единственным способом самосохранения. Почти наверняка в толпе найдутся люди, которые — доведись им услышать такие рассуждения — скажут: да он хочет оправдать убийцу! Помню же я, как некий бургомистр жаловался в дни моей юности на писателей, подрывающих основы христианства и правопорядка: один из них даже осмелился оправдывать самоубийство — подумать страшно! Из дальнейших разъяснений выяснилось, что бургомистр имел в виду «Страдания молодого Вертера».

Это и называется «мыслить абстрактно» — видеть в убийце только одно абстрактное — что он убийца и названием такого качества уничтожать в нем все остальное, что составляет человеческое существо.

Иное дело утонченно-сентиментальная светская публика Лейпцига. Эта, наоборот, усыпала цветами колесованного преступника и вплетала венки в колесо. Однако это опять-таки абстракция, хотя и противоположная.

- Эй, старуха, ты торгуешь тухлыми яйцами! — говорит покупательница торговке. — Что? — кричит та: — Мои яйца тухлые? Сама ты тухлая! Ты мне смеешь говорить такое про мой товар! Ты! Да не твоего ли отца вши заели в канаве, не твоя ли мать с французами крутила, не твоя ли бабка сдохла в богадельне! Ишь целую простыню на платок извела! Знаем, небось, откуда все эти шляпки и тряпки! Если бы не офицеры, не щеголять бы тебе в нарядах!... Дырки бы на чулках заштопала! — Короче говоря, она и крупицы доброго в обидчице не замечает. Она мыслит абстрактно и все - от шляпки до чулок, с головы до пят, вкупе с папашей и остальной родней — подводит исключительно под то преступление, что та нашла ее яйца тухлыми. Все окрашивается в ее голове в цвет этих яиц, тогда как те офицеры, которых она упоминает, если они, конечно, и впрямь имеют сюда какое-нибудь отношение, что весьма сомнительно,— наверняка заметили в этой женщине совсем иные детали.

[Так же и слуга - нигде ему не живется хуже, чем у человека низкого звания и малого достатка. Простой человек и тут мыслит абстрактно, он важничает перед слугой и относится к нему только как к слуге. А у пруссаков положено бить солдата, потому как солдат - каналья. Рядовой солдат выглядит в глазах офицера как некая абстракция субъекта побоев— и только].

[Философия]

Дерзновение в поисках истины, вера в могущество разума есть первое условие философских занятий. Человек должен уважать самого себя и признать себя достойным для наивысочайшего. Скрытая сущность Вселенной не обладает в себе силой, которая могла бы в состоянии оказать сопротивление дерзновению познания, она должна перед ним открыться, развернуть перед ним богатства и глубины своей природы и дать ему наслаждаться ими.

Философию можно предварительно определить вообще как мыслящее рассмотрение предметов...Так как, однако, философия есть особый способ мышления, такой способ мышления, благодаря которому оно становится познанием, и притом познанием в понятиях, то философское мышление отличается, далее, от того мышления, которое деятельно во всем человеческом... [а оно выступает сначала в форме чувства, созерцания, представления. Люди употребляют слово «я», не придавая ему никакого особенного значения, а ведь в «я» перед нами совершенно чистая мысль. Животное не может сказать «я»; это может сделать только человек, потому что он есть мышление. Мышление есть наиболее истинное в человеке, все человеческое таково потому, что оно произведено мышлением. Мы ведем себя как чувственно созерцающие, представляющие, вспоминающие и т.д., но во всем есть «я» или, иными словами, во всем есть мышление. Человек мыслит всегда, даже тогда, когда он только созерцает. Вот почему надо отказаться от предрассудка, что чувство и мышление настолько отделены друг от друга, что даже противоположны и враждебны друг другу]. Чувство, созерцание, образ и т.д. являются ...формами такого содержания [сознания], которое остается тем же самым, будет ли оно чувствуемо, созерцаемо, представляемо или желаемо, будет ли оно только чувствуемо без примеси мысли, или чувствуемо, созерцаемо и т.д. с примесью мысли или, наконец, только мыслимо. В любой из этих форм или в смешении нескольких таких форм содержание составляет предмет сознания... Так как особенности чувства, созерцания, желания, воли и т.д., поскольку мы их осознаем, называются вообще представлениями, то можно в общем сказать, что философия замещает представления мыслями, категориями или, говоря точнее, понятиями. Представление можно вообще рассматривать как метафоры мыслей и понятий. Но, обладая представлениями. мы еще не знаем их значения для мышления, еще не знаем лежащих в их основании мыслей и понятий. И наоборот, не одно и то же — иметь мысли и понятия и знать, какие представления, созерцания, чувства соответствуют им. Отчасти именно с этим обстоятельством связано то, что называют непонятностью философии. Трудность состоит, с одной стороны, в неспособности, а эта неспособность есть в сущности отсутствие привычки — мыслить абстрактно, т.е. фиксировать чистые мысли и двигаться в них... (в каждом предложении... уже имеются налицо категории; так, например, в предложении «Этот лист— зеленый» присутствуют категории бытия, единичности). Но совершенно другое — делать предметом сами мысли, без примеси других элементов. Другой причиной непонятности философии является нетерпеливое Желание иметь перед собой в форме представления то, что имеется в сознании как мысль и понятие,... в тоске по уже знакомому, привычному представлению,... перенесенное в чистую область понятий сознание не знает, в каком мире оно живет. Наиболее понятными находят поэтому писателей, проповедников, ораторов, излагающих своим читателям или слушателям вещи, которые последние наперед знают наизусть, которые им привычны и сами собой понятны. [Однако есть и другое давнее утверждение, что для познания истинного в предметах и событиях, а также в чувствах, мнениях, представлениях и т.п. требуется размышление. Но размышление всегда превращает чувства, представления и т.п. в мысли].

Так как именно мышление является собственно философской формой деятельности, а всякий человек от природы способен мыслить, то, поскольку упускается различие между понятиями и представлениями, происходит как раз противоположное тому, что мы упомянули выше. Эта наука часто испытывает на себе такое пренебрежительное отношение, что даже те, которые не занимались ею, воображают, что без всякого изучения они понимают, как обстоит дело с философией, и что... они могут походя философствовать и судить о философии./Относительно других наук считается, что требуется изучение, чтобы знать их. и что лишь такое знание дает право судить о них./Соглашаются также, что для того, чтобы изготовить башмаки, нужно изучить сапожное дело и упражняться в нем, хотя каждый человек имеет в своей ноге мерку для этого, имеет руки и благодаря им требуемую для данного дела ловкость. Только для философствования не требуется такого рода изучения и труда. Это удобное мнение... утвердилось благодаря учению о непосредственном знании - знании посредством созерцания.

Содержание философии есть не что иное, как то содержание, которое первоначально порождено и ныне еще порождается в области живого духа, образуя мир, внешний и внутренний мир сознания, иначе говоря,... действительность [сущий разум]. Ближайшее сознание этого содержания мы называем опытом. Вдумчивое рассмотрение мира уже различает между тем, что... представляет собой лишь преходящее и незначительное, лишь явление и тем, что в себе поистине заслуживает названия действительности. [Необходимо, чтобы философия согласовалась с действительностью и опытом - это внешний пробный камень истинности философского учения. Высшей конечной целью науки является примирение самосознательного разума с сущим разумом, действительностью.

«Что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно.» Эти простые положения многим показались странными и подвергались нападкам ...В повседневной жизни называют действительностью всякую причуду, заблуждение, зло и тому подобное, равно как и всякое существование, как бы оно ни было превратно и преходяще. Но человек, обладающий хотя бы обыденным чувством языка, не согласится с тем, что случайное существование заслуживает громкого названия действительного. Когда я говорил о действительности, то в обязанность критиков входило подумать, в каком смысле я употребляю это выражение... Действительность есть субстанция [А субстанция — необходимость своих акциденций]. Последняя есть сущность, которая содержит внутри себя определения своего наличного бытия как простые атрибуты и законы, полагая их как игру сил наличного бытия или как свои акциденции, снятие которых означает не исчезновение субстанции, а ее возвращение в самое себя.

Против действительности разумного восстает уже то представление, что идеалы, идеи суть только химеры и что философия есть система таких пустых вымыслов; против него равным образом восстает обратное представление, что идеи и идеалы суть нечто слишком высокое для того, чтобы обладать действительностью или же нечто слишком слабое для того, чтобы добыть себе таковую. Но охотнее всего отделяет действительность от идеи рассудок, который принимает грезы своих абстракций за нечто истинное и гордится должествованием, которое он особенно охотно предписывает также и в области политики, как будто мир только и ждал его, чтобы узнать каким он должен быть, но каким он не является... У кого не хватит ума, чтобы заметить вокруг себя много такого, что на деле не таково, каким оно должно быть?

Но эта мудрость не права, воображая, что... она находится в сфере интересов философской науки. Последняя занимается лишь идеей, которая не столь бессильна, чтобы только долженствовать,

а не действительно быть,— занимается, следовательно, такой действительностью, в которой эти предметы, учреждения, состояния и т.д. образуют лишь поверхностную, внешнюю сторону.

Идея — это единство понятия и реальности, это-понятие, поскольку оно само определяет и себя, и свою реальность; другими словами, это действительность, которая такова, какой она должна быть, и которая сама содержит свое понятие. Идея показывает, как реальность определена понятием. Все действительное есть некоторая идея.

Абсолютная идея есть содержание науки, а именно рассмотрение универсума, соответствующего понятию в себе и для себя, или рассмотрение понятия разума как оно есть в себе и для себя и как оно объективно и реально в мире.

Наука распадается на следующие три части:

1. Логика — наука об идее в себе и для себя.

. Философия природы как наука об идее в ее инобытии.

3. Философия духа как идея, возвращающая в самое себя из своего инобытия.

В высшей степени важно уяснить себе, как следует понимать и познавать диалектическое. Оно является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в сфере действительности. Диалектическое есть также душа всякого истинно научного познания. Нашему обыденному сознанию не останавливаться на абстрактных определениях рассудка представляется делом справедливости (по пословице: живи и давай жить другим), так что мы признаем как одно, так и другое. Но более строгое рассмотрение показывает, что конечное «снимается» благодаря своей собственной природе и благодаря себе самому переходит в свою смерть как нечто, имеющее свою причину лишь во внешних обстоятельствах; согласно этому способу рассмотрения, существуют два отдельных друг от друга свойства человека: быть живым, а также быть смертным/Но истинное понимание состоит в том, что жизнь как таковая носит в себе зародыш смерти и что вообще конечное в себе противоречиво и вследствие этого снимает себя/

Не следует, далее, смешивать диалектику с софистикой, сущность которой как раз и состоит в том, что она пользуется односторонним и абстрактным определениями в их изолированности... (Так, например, в практической сфере важно, чтобы я существовал и обладал средствами к существованию! Но если я выдвигаю эту сторону дела, этот принцип моего блата как таковой и делаю из него вывод, что я имею право красть или изменять отечеству, то это софизм. Точно так же моя субъективная свобода представляет собой существенный принцип моих действий в том смысле, что я должен поступать согласно своему разумению и убеждению. Но если я руководствуюсь только этим принципом, то это также софистика, и этим я выбрасываю за борт все принципы нравственности. Диалектика существенно отлична от такого образа действия, ибо она ставит себе целью рассматривать вещи в себе и для себя, т.е. согласно их собственной природе, обнаруживая при этом конечность односторонних определений рассудка. Диалектика, впрочем, не представляет собой ничего нового в философии [среди древних изобретателей диалектики называют Платона, и, действительно, Платон пользовался диалектикой с великим умением. У Сократа диалектика выступает больше в субъективной форме, в форме иронии. В новейшее время преимущественно Кант напомнил снова о диалектике, введя так называемые антиномии разума: абстрактное определение рассудка непосредственно переходит в свою противоположность.]

Как бы ни был упорен рассудок в своем сопротивлении диалектике,... то, о чем в ней идет речь, мы находим также и в каждом обыденном сознании, и во всеобщем опыте. Все, что нас окружает, может рассматриваться как пример диалектики.

Диалектика, далее, имеет силу во всех областях и образованиях природного и духовного мира. Так, например, она проявляется в движении небесных светил. В данный момент планета находится в одном определенном месте, но ее «в себе» заключается в том, чтобы быть также в другом месте, и она осуществляет это свое инобытие тем, что движется. Физические стихии также оказываются диалектическими, и метеорологический процесс есть проявление их диалектики. Тот же принцип образует основу всех других процессов природы и он же гонит природу подняться над собой. Что же касается присутствия диалектики в ДУХОВНОМ мире, и в частности в правовой и нравственной области, ГО ни диалектика находит свое признание во многих пословицах. Так, например, одна пословица гласит: summum jus summa injuria |Высшее право — высшее бесправие (несправедливость)]. Это означает, что абстрактное право, доведенное до крайности, переходит в несправедливость. Точно так же известно, что в политике две крайности — анархия и деспотизм — взаимно приводят друг к другу. Осознание диалектики в области нравственности мы находим в известных пословицах: гордыня предшествует падению; что слишком остро, то скоро притупляется и т.д:. Чувство, как физическое, так и душевное, также имеет свою диалектику. Известно, что крайняя печаль и крайняя радость переходят друг в друга; сердце, переполненное радостью, облегчает себя слезами, а глубочайшая скорбь иногда проявляется улыбкой.

[Основные законы диалектики]

[Закон противоречия]. Вместо того, чтобы говорить согласно закону исключенного третьего (который есть закон абстрактного рассудка), мы скорее должны были бы сказать: все противоположно. И в самом деле нигде: ни на небе, ни на земле, ни в духовном мире, ни в мире природы — нет того абстрактного «или-или" которое утверждается рассудком. Все где-либо существующее есть некое конкретное и, следовательно, некое в самом себе различное и противоположное. Конечность вещей и состоит в том, что их непосредственное наличное бытие не соответствует тому, что они суть в себе... Противоречие - вот что на деле движет миром и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить. Правильно в этом утверждении лишь то, что противоречием дело не может закончиться и что оно (противоречие) снимает себя само через себя.

«Все вещи противоречивы в самих себе» — ...это предложение выражает... истину и сущность вещей... Противоречие есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью.

Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия - критерий заблуждения.

[Переход количества в качество]. Бытие содержит в себе 3 ступени: качество, количество и меру. Качество есть в первую очередь тождественная с бытием определенность, так что нечто перестает быть тем, что оно есть, когда оно теряет свое качество. Количество есть, напротив, внешняя бытию, безразличная для него определенность. Так. например, дом останется тем, что он есть, будь он больше или меньше, и красное останется красным, будь оно светлее или темнее. Третья ступень бытия, мера, есть единство первых двух, качественное количество. Все вещи имеют свою меру, то есть количественную определенность, и для них безразлично, будут они более или менее велики, но вместе с тем это безразличие имеет также свой предел, при нарушении которого (при дальнейшем увеличении или уменьшении) вещи перестают быть тем, чем они были.

Когда изменяется мера вещи, изменяется сама вещь, и нечто, переходя свою меру, увеличиваясь или уменьшаясь сверх меры, исчезает.

Количество... не только способно изменяться, т.е. увеличиваться или уменьшаться, но оно вообще как таковое есть выхождение за свои пределы. Эту свою природу количество сохраняет также и в мере. Но так как наличное в мере количество переступает известную границу, то благодаря этому снимается также и соответствующее ему качество. Но этим, однако, отрицается не качество вообще, а лишь это определенное качество, место которого тотчас же занимает другое качество. Этот процесс меры, который попеременно то оказывается только изменением количества, то переходом количества в качество; можно сделать наглядным, представляя его себе в образе узловой линии. Такого рода узловую линию мы прежде всего находим в разнообразных формах в природе. [Например, качественно различные агрегатные состояния воды, связанные с увеличением или уменьшением температуры. Так же обстоит дело с различными степенями окисления металла. Различие музыкальных тонов тоже может быть приведено как пример совершающегося в процессе меры перехода вначале лишь количественного изменения в изменение качественное].

{Диалектическое отрицание]. Нужно... напомнить о двояком значении нашего немецкого выражения aufheben (снимать). Под aufheben мы понимаем, во-первых, устранить, отрицать, и говорим, согласно этому, что закон, учреждение sind aufgehoben (отменены, упразднены). Но aufheben означает также сохранить, и мы говорим в этом смысле, что нечто сохранено (aufgehoben sey). Эта двойственность в словоупотреблении немецкого языка, по которому одно и то же слово имеет отрицательный и положительный смысл, не должна рассматриваться как случайная, и тем менее мы должны поставить ее в упрек языку как приводящую к путанице, а должны усмотреть в ней спекулятивный дух нашего языка, переступающего пределы лишь рассудочного «или-или».

Единственно нужным для того, чтобы получить научное поступательное движение..., является познание логического положения. что отрицательное вместе с тем также и положительно, иначе говоря, что противоречащее себе не переходит в нуль, разрешается не в абсолютное ничто, а по существу только в отрицание своего особенного содержания, или, еще иначе, что такое отрицание есть не всяческое отрицание, а ...определенное отрицание. Так как получающееся в качестве результата отрицание есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое содержание. Оно есть новое понятие, но более высокое, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит в себе старое понятие... и есть единство его и его противоположности.

[ИЗ АФОРИЗМОВ ГЕГЕЛЯ]

— Теперь, когда религия утрачена, от философии требуют, чтобы она возвышала [людей) и заменяла пастора.

—Разум без рассудка - это ничто, а рассудок и без разума — нечто. Рассудок нельзя получить в подарок.

- Ответ на вопросы, которые оставляет без ответа философия, заключается в том, что они должны быть иначе поставлены.

— Каждый хочет быть лучше окружающего мира и считает себя лучше его. Тот, кто на самом деле лучше, лишь выражает этот мир лучше.

— Философия управляет представлениями, а они управляют миром. Дух господствует над миром при помощи сознания. Это его инструмент, а потом уже штыки, пушки и мускулы. Знамя и душа полководца — дух. Главенствуют не штыки и не золото, не интриги и хитрости. Они существуют подобно шестеренкам в часовом механизме, но его душа — дух, подчиняющий время и материю своему закону. Илиада не возникла случайно, ничто великое не создавалось штыками и пушками; композитор — всегда дух.

— Важное субъективное условие обучения наукам — честность по отношению к самому себе. Легко думать и говорить о сомнении во всем, но вопрос: верно ли это?

—Вреднее всего желание предохранить себя от ошибок. Страх впасть в заблуждение из-за своей активности — удобство и спутник заблуждения, проистекающего из полнейшей пассивности.

—Дураки на ошибках учатся, а люди неглупые вопреки всем своим ошибкам не умнеют.

—К морали: высшее в ней добиться того, чтобы вина и страдания этого сердца были похоронены в нем самом и сердце стало могилой сердца.

—Принципом науки о морали является благоговение перед судьбой.

ЛЮДВИГ АНДРЕАС ФЕЙЕРБАХ

СУЩНОСТЬ ХРИСТИАНСТВА (1814)

[О христианстве и новой религии]

Периоды человечества отличаются один от другого лишь переменами в религии. Только тогда историческое движение затрагивает самое основное, когда оно захватывает человеческое сердце... Сердце — сущность религии... Что же, в нас произошла религиозная революция? Да, у нас больше нет сердца, нет больше религии... Христианство больше не удовлетворяет ни теоретика, ни человека практики; оно больше не удовлетворяет духа, не удовлетворяет оно больше и сердца... [Да, все люди верят в бессмертие, но эта вера выражает только тот факт, признаваемый и людьми нерелигиозными, что человек, утрачивая свое телесное существование, не теряет своего существования в духе, в воспоминаниях, в сердцах живых людей. Образованный человек знает, что образ умершего есть только образ, а неразвитый человек видит в нем существо персонифицированное и живое].

Бог человека таков, каковы его мысли и намерения. Ценность бога не превышает ценности человека. Сознание бога есть самосознание человека, познание бога — самопознание человека. О человеке можно судить по богу, и о боге — по человеку. Они тождественны. Религия есть тождественное с сущностью человека воззрение на сущность мира и человека. Но не человек возвышается над своим воззрением, а оно возвышается над ним, одухотворяет и определяет его, господствует над ним.

Человек — и в этом заключается тайна религии - объективирует свою сущность и делает себя предметом этой объективированной сущности, превратившейся в субъект, в личность; он относится к себе как к объекту, но как к объекту другого объекта, другого существа. В религии человек раздваивается в самом себе: он противопоставляет себе бога как нечто противоположное ему. Бог есть не то, что человек, а человек — не то, что бог.

Бог — бесконечное, человек — конечное существо; бог совершенен, человек несовершенен; бог вечен, человек смертен; бог всемогущ, человек бессилен; бог свят, человек греховен. Бог и человек составляют крайности... Разлад между богом и человеком, на котором основана религия, есть разлад человека с собственной сущностью.

(В боге человек видит высший разум и закон нравственности, но, чтобы найти удовлетворение в религии, для человека необходимо и нечто другое, что и является истинным ядром религии]. Человек сознает, что сердце, любовь есть высшая абсолютная сила и истина, и видит в боге не только закон, моральную сущность и сущность разума, но главным образом любящее, сердечное, даже субъективно-человеческое существо... Любовь есть сам бог, и вне любви нет бога. Любовь делает человека богом и бога - человеком. Любовь укрепляет слабое и ослабляет сильное, унижает высокое и возвышает низкое, идеализирует материю и материализует дух. Любовь есть подлинное единство бога и человека, духа и природы.

Сущность бога есть человеческая сущность, так как бог есть любовь, а существенное содержание этой любви есть человек. Любовь бога к человеку, составляющая основу и средоточие религии, есть любовь человека к самому себе, объективированная и созерцаемая как высшая сущность человека.

Главная наша задача выполнена. Мы свели внемировую, сверхъестественную и сверхчеловеческую сущность бога к составным частям существа человеческого как к его основным элементам. В конце мы снова вернулись к началу. Человек есть начало, человек есть середина, человек есть конец религии.

Религия есть отношение человека к своей собственной сущности - в этом заключается ее истинность и нравственная спасительная сила, -но не как к своей сущности, а как к другому, отличному от него и даже противоположному ему существу; в этом заключается ее ложь, ее ограниченность, ее противоречие разуму и нравственности, в этом пагубный источник религиозного фанатизма, высший метафизический принцип кровавых человеческих жертв - одним словом, в этом заключается первопричина всех ужасов, всех потрясающих сцен в трагедии истории религии.

* * *

Религия возникает лишь во тьме невежества, нужды, беспомощности, некультурности, в условиях, при которых именно поэтому сила воображения господствует над всеми другими силами..., но она возникает в то же время из потребности человека в свете, в образовании..., она сама не что иное, как первичная, но еще грубая, вульгарная форма образованности человеческого существа; поэтому-то каждая эпоха, каждая важная глава в истории культуры человечества начинается с религии...

Все искусства, все науки или, вернее, первые начатки, первые элементы их были сначала делом религии..., ибо, как только какое-либо искусство, какая-нибудь наука разовьются, усовершенствуются, они перестают быть религией. Так. философия, поэзия, наука о звездах, политика, правоведение..., так же как и врачебное искусство, были некогда религиозным делом.

В то время как во всех других областях человек подвинулся вперед, в религии он, безнадежно слепой и безнадежно глупый, остается стоять на старом месте... Наши религиозные учения и обычаи находятся в величайшем антагонизме с нашей современной духовной и материальной точкой зрения. Устранить это безобразие и чрезвычайно пагубное противоречие - вот в чем заключается в настоящее время наша задача. Устранение этого противоречия есть необходимое условие возрождения человечества, единственное условие, так сказать, нового человечества и нового времени. Без него все политические и социальные реформы тщетны и ничтожны. Новое время нуждается в новом воззрении, в новых взглядах на первые элементы и основы человеческого существования, нуждается — если мы хотим сохранить слово религия,— в новой религии!

Атеизм отрицает существо, отвлеченное от человека, которое называется богом, чтобы на его место поставить в качестве истинного действительное существо человека... Атеизм поэтому положителен, утвердителен; он возвращает природе и человечеству то значение, то достоинство, которые отнял у них теизм; он оживляет природу и человечество, из которых теизм высосал лучшие силы.

...Отрицание того света имеет своим следствием утверждение этого; упразднение лучшей жизни на небесах заключает в себе требование: необходимо должно стать лучше на земле; оно превращает лучшее будущее из предмета праздной, бездейственной веры в предмет обязанности, в предмет человеческой самодеятельности. Необходимым выводом из существующих несправедливостей и бедствий человеческой жизни является единственно лишь стремление их устранить, а отнюдь не вера в потусторонний мир, вера, которая складывает руки на груди и предоставляет злу беспрепятственно существовать.

Мы должны на место любви к богу поставить любовь к человеку как единственную истинную религию, на место веры в бога — веру человека в самого себя, в свою собственную силу, веру в то, что судьба человечества зависит не от существа, вне его или над ним стоящего, а от него самого, что единственным дьяволом человека является человек грубый, суеверный, своекорыстный, злой, но также единственным богом человека является человек.

Если философия должна заменить религию, то философия, оставаясь философией, должна стать религией, она должна включить в себя в соответствующей форме то, что составляет сущность религии, должна включить преимущества религии.

[Основания новой философии]

Началом философии является конечное, определенное, реальное. Философия есть познание того, что есть. Правдивость, простота, определенность — формальные признаки реальной философии.

Философия должна вновь связаться с естествознанием, а естествознание — с философией. [Вместо неравного брака между философией и теологией].

Действительное в своей дeйcmвumeльнocmu... есть действительное в виде чувственного объекта, есть чувственное. Истинность есть то же самое, что действительность, чувственность. Только чувственное существо есть истинное, действительное существо. Только благодаря чувствам предмет дается в истинном смысле, а не посредством мышления для самого себя. Объект, данный вместе с мышлением или с ним тождественный, есть только мысль.. Только то мышление реально объективно, которое определяется и исправляется чувственным созерцанием; только в таком случае мышление есть мышление объективной истины.

Дух не есть чувственная деятельность, но он обнимает в себе все чувственное. Существование отдельного от чувственных нервов и органов центрального органа, функция которого заключается как раз в том, чтобы концентрировать чувства, собирать, сравнивать, различать. Так, глаз представляет солнце совершенно согласно истине, на таком расстоянии ты не можешь видеть солнце большим, чем показывает тебе глаз. Но если ты отсюда тотчас выведешь, что солнце, в действительности, не больше, чем каким ты его видишь, то вина за это ложное заключение падает не на глаз, а на тебя самого, который изолировал это явление, не привел его в связь с другими в высшей степени ясными и отчетливыми показаниями твоих чувств, которые учат тебя различать между истинной и кажущейся величиной предмета. Чувства говорят все, но чтобы понять их изречения, необходимо связать их. Связно читать евангелие чувств — значит мыслить.

Существо, которое только мыслит, при этом мыслит абстрактно, не имеет никакого представления о бытии, о существовании, о действительности

...Человек под бытием, если он в этом отдает себе полный отчет, разумеет наличность, для себя бытие, реальность, существование, действительность, объективность.

Бытие не есть общее понятие, которое можно отделять от вещей. Бытие дано в единении с тем, что существует... Бытие есть утверждение сущности. Что составляет мою сущность, то и есть мое бытие. Рыба существует в воде, но от этого существования нельзя отмежевать ее сущности... Лишь в человеческой жизни бытие и сущность отделимы, но и то в ненормальных, несчастных случаях; бывает иногда, что мы находимся не там, где находится наше бытие, где находится наша сущность, но вследствие этого расщепления мы на самом деле не присутствуем там, мы душой своей не находимся там, где мы пребываем реально своим телом. Только там, где находится твое сердце, только там ты существуешь.

Вопрос о бытии есть как раз вопрос практический, вопрос, в котором заинтересовано наше бытие, вопрос жизни и смерти.

[Практическая точка зрения по Фейербаху — это точка зрения еды и питья].

Действительное отношение мышления к бытию таково: бытие — субъект, мышление — предикат. Мышление исходит из бытия, а не бытие из мышления. ...Ведь только бытие есть чувство, разум, необходимость, истина, — словом, всяческое во всем. Бытие существует, потому что небытие есть небытие, иначе говоря, ничто, бессмыслица.

Сущность бытия, как бытия, есть сущность природы... Природа есть неотличимая от бытия сущность, человек есть сущность, отличающая себя от бытия... Природа есть основание человека.

Новая философия превращает человека, включая и природу как базис человека, в единственный универсальный и высший предмет философии, превращая, следовательно, антропологию, в том числе и физиологию, в универсальную науку.

[Единство бытия и мышления] истинно и имеет смысл лишь тогда, когда основанием, субъектом этого единства берется человек. Только реальное существо познает реальные вещи; где мышление не есть субъект для самого себя..., только там мысль тоже не отделена от бытия.

Отсюда вытекает следующий категорический императив. Не стремись быть философом вразрез с человеком, будь только мыслящим человеком, рассуждай как живое, реальное существо, каковым ты вверяешься живым и бодрящим волнам житейского моря; мысли в бытии, в мире, как его член, а не в пустоте абстракции..., тогда ты можешь рассчитывать на то, что твои мысли составят единство бытия и мышления... Если взять мышление как нечто самостоятельное, т.е. отмежевать его от человека, оно окажется вне всякой связи и сродства с миром... Ты мыслишь только потому, что самые твои мысли можно помыслить, и они окажутся истинными лишь в том случае, если они выдержат испытание объективности, если их признает также и другой человек помимо тебя, для кого твои мысли будут объектом... Мир открыт только для открытой головы, а только чувства и яаляются отверстиями головы. [Мышление без чувств никогда не найдет перехода к объекту, к бытию].

Вещи должно мыслить не иначе чем какими они оказываются в действительности... Законы действительности представляют собой также законы мышления.

Человек отличается от животного вовсе не только одним мышлением. Скорее все его существо отлично от животного... мышление есть неизбежный результат и свойство человеческого существа. Человек не есть отдельное существо, подобно животному, но существо универсальное (следовательно, неограниченное и свободное)... У человека нет обоняния охотничьей собаки, нет обоняния ворона; но именно потому, что его обоняние распространяется на все виды запахов, оно свободнее, оно безразлично к специальным запахам... Универсальное чувство есть рассудок, универсалъная чувственность — одухотворенность. Даже низшие чувства — обоняние и вкус — возвышаются в человеке до духовных, до научных актов... Даже желудок у людей, как бы презрительно мы на него ни смотрели, не есть животная, а человеческая сущность, поскольку он есть нечто универсальное, не ограниченное определенными видами средств питания... Если оставить человеку его голову, придав ему в то же время желудок льва или лошади, он конечно, перестанет быть человеком... Кто исключает желудок из обихода человечества, переносит его в класс животных, тот уполномочивает человека на скотство в еде.

[У человека все — мысли, чувства, ощущения — человеческое].

Человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь т. реальность различия между Я и ТЫ.

Истинная диалектика не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между Я и ТЫ.

Против дуализма противоположности тела и души, плоти и духа. [Их обычно противопоставляют как объективное и субъективное, материальное и идеальное, духовное. Конечно, в теории, абстракции, их можно отделять, но в действительной жизни они едины].

Выражаясь психологически, представление, мышление само по себе вовсе не мозговой акт, т.е. для меня как представляющего и мыслящего. Я могу думать, не зная, что у меня есть мозг,... поэтому совершенно естественно, что я различаю мышление от мозгового акта и мыслю его самостоятельным. Но из того, что мышление для меня не мозговой акт, а акт, отличный и независимый от мозга, не следует, что и само по себе оно не мозговой акт. Нет! Напротив: что для меня, или субъективно, есть чисто духовный, нематериальный, нечувственный акт, то само по себе, или объективно, есть материальный, чувственный акт. Подобным же образом для меня мое тело принадлежит к разряду невесомых, не имеет тяжести, хотя само по себе или для других оно - тяжелое тело. [Таким образом, субъективное и объективное оказываются тождественными].

Истина не есть ни материализм, ни идеализм, ни физиология, ни психология; истина - только антропология, истинна только точка зрения чувственности, созерцание, потому что только эта точка зрения дает мне целостность и индивидуальность [человека]. Мыслит и ощущает не душа — потому что душа есть только олицетворенная и гипостазированная, превращенная в особое существо, функция или явление мышления, ощущения и воли, — и не мозг, потому что мозг есть физиологическая абстракция, орган, вырванный из целостности, из черепа, из лица, из тела вообще...

[Мыслит не мозг, а человек с помощью мозга]. Но органом мысли мозг служит лишь в связи с человеческой головой и телом. [Нет ума на лице — нет его и в голове, нет души в глазах или устах - нет ее и в теле. Что внутри, просится наружу. Что не выглядит как человек — и не есть человек]. Между мозгом человека и мозгом обезьяны нет заметной разницы, но какая разница между черепом или лицом человека и обезьяны! Обезьяне недостает собственно не внутренних условий мышления, не мозга; недостает ей только надлежащих внешних отношений его [косой лицевой угол и мешает тому, чтобы ее мозг развился в орган мысли]. Во дворце мыслят иначе, чем в хижине, низкий потолок которой как бы давит на мозг. На вольном воздухе мы иные люди, чем в комнате, теснота сдавливает, простор расширяет сердце и голову. Где нет случая проявить талант, там нет и талантов; где нет простора для деятельности, там нет и стремления, по крайней мере истинного стремления к деятельности. Пространство — основное условие жизни и духа.

Индивидуальность, дух человека обнаруживается не только в его видимой, но и в его слышимой походке. Мы узнаем человека по одним шагам, еще не видя его. И человек добровольно сообщает человеку посредством органа речи свои интимнейшие мысли, чувства и желания. Что же такое душа, внутренность, сущность сама по себе, в отличие от этой чувственно выраженной сущности? Что, как не призрак фантазии иди продукт абстракции?

Деление человека на тело и душу, на чувственное и нечувственное существо, есть только теоретическое разделение; на практике, в жизни мы его отрицаем.

Человек отличается от животных только тем, что он -живая превосходная степень сенсуализма, всечувственнейшее и всечувствительнейшее существо в мире. ...Только в нем чувственное ощущение становится абсолютной сущностью, самоцелью, самонаслаждением. Лишь ему бесцельное созерцание звезд дает небесную отраду, лишь он при виде блеска благородных камней, зеркала вод, красок цветков и бабочек упивается одной негой зрения; лишь его ухо восторгается голосами птиц, звоном металлов, лепетом ручейков, шелестом ветра... Если сущность человека чувственность, а не призрачный абстракт, «дух», то все философии, все религии, все учреждения, которые противоречат этому признаку, не только в корне ошибочны, но и пагубны. Если вы хотите улучшить людей, то сделайте их счастливыми; если вы хотите сделать их счастливыми, то ступайте к источникам всякого счастья, всех радостей — к чувствам. Отрицание чувств есть источник всякой испорченности, злобы, всего болезненного в человеческой жизни, утверждение чувств — источник физического, нравственного и теоретического здоровья. Лишения, самоотречение, «самоотрицание», отвлечение делают человека мрачным и угрюмым, грязным, похотливым, трусливым, скупым, завистливым, коварным, злобным, а удовлетворенность чувств — веселым, отважным, благородным, открытым, отзывчивым, сострадательным, свободным, добрым. Все люди добры в радости, злы в горе; но источник горя есть именно отвлечение от чувств, вольное или невольное.

ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ СОЛОВЬЕВ (1853-1900)

[Философия: что сделала она для человечества]

Философия существует в человечестве более двух с половиной тысячелетий. Спрашивается: что сделала она для человечества за это долгое время?

Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровений истинного Божества. В мире древнем, где человеческая личность по преимуществу была подавлена началом природным, материальным, как чуждою внешнею силою, философия освободила человеческое сознание от исключительного подчинения этой внешности и дала ему внутреннюю опору, открывши для его созерцания идеальное духовное царство, в мире новом, христианском, где само это духовное царство, само это идеальное начало, принятое под формою внешней силы, завладело сознанием и хотело подчинить и подавить его, философия восстала против этой изменившей своему внутреннему характеру духовной силы, сокрушила ее владычество, освободила, выяснила и развила собственное существо человека сначала в его рациональном, потом в его материальном элементе.

Эта двойственная сила и этот двойной процесс, разрушительный и творческий, составляя сущность философии, вместе с тем составляет и собственную сущность самого человека, того, чем определяется его достоинство и преимущество перед остальною природой, так что на вопрос: что делает философия? — мы имеем право ответить: она делает человека вполне человеком. А так как в истинно человеческом бытии равно нуждаются и Бог, и материальная природа, — Бог в силу абсолютной полноты своего существа, требующей другого для ее свободного усвоения, а материальная природа, напротив, вследствие скудости и неопределенности своего бытия, ищущей другого для своего восполнения и определения, — то, следовательно, философия, осуществляя собственно человеческое начало в человеке, тем самым служит и божественному и материальному началу, вводя и то, и другое в форму свободной человечности.

[Учение о Софии]

Во всяком организме мы имеем необходимо два единства: с одной стороны, единство действующего начала, сводящего множественность элементов к себе как единому; с другой стороны, эту множественность как сведенную к единству, как определенный образ этого начала. Мы имеем единство производящее и единство произведенное, или единство как начало (в себе) и единство в явлении.

В божественном организме Христа действующее единящее начало, начало, выражающее собою единство безусловно-сущего, очевидно есть Слово, или Логос.

Единство второго вида, единство произведенное, в христианской теософии носит название Софии. Если в абсолютном вообще мы различаем его как такого, т.е. как безусловно-сущего, от его содержания, сущности или идеи, то прямое выражение первого мы найдем в Логосе, а второй — в Софии, которая, таким образом, есть выраженная, осуществленная идея. И как сущий, различаясь от своей идеи, вместе с тем есть одно с нею, так же и Логос, различаясь от Софии, внутренне соединен с нею. София есть тело Божие, материя Божества, проникнутая началом божественного единства. Осуществляющий в себе или носящий это единство Христос, как цельный божественный организм — универсальный и индивидуальный вместе, - есть и Логос и София.

...София есть идеальное, совершенное человечество, вечно заключающееся в цельном божественном существе, или Христе.

[О развитии природы и общечеловеческих форм жизни.

Учение о богочеловечестве]

Главные конкретные ступени этого процесса [процесса всемирного совершенствования] ...царство растительное, царство животное, царство человеческое и Царство Божие. Минералы, растения, животные, природное человечество и духовное человечество — вот типичные формы бытия с точки зрения восходящего процесса всемирного совершенствования.

...Цель мирового процесса есть откровение Царства Божия, или совершенного нравственного порядка, осуществляемого новым человечеством, духовно вырастающим из Богочеловека, ...этому универсальному явлению должно предшествовать индивидуальное явление самого Богочеловека... Царство Божие не есть произведение христианской истории, как сам Христос не был произведением еврейской и языческой истории: история вырабатывала и вырабатывает только необходимые естественные и нравственные условия для явления Богочеловека и бого-чело-вечества.

...Основные формы общечеловеческой жизни должны иметь свой источник в началах, определяющих самую природу человека. Природа человека как такового представляет три основные формы бытия: чувство, мышление, деятельную волю.

Из этих трех факторов первым непосредственным началом общественной жизни является воля. Как образующее начало общества, воля определяется тремя основными отношениями, или, иначе, проявляется на трех степенях. Для достижения какого бы то ни было объективного блага прежде всего необходимо обеспечить существование его элементарных субъектов... Общественный союз, имеющий в виду эту цель и основанный на трудовой, деятельной обработке внешней природы, есть экономическое общество; его первичною элементарною формой является семья.

Вторая основная форма общества... есть общество политическое, или государство.

Третья форма общества определяется религиозным характером человека. Человек хочет не только материального существования, которое обеспечивается обществом экономическим, и не только правомерного существования, которое дается ему обществом политическим, он хочет еще абсолютного существования—полного и вечного. ...Так как достижение абсолютного существования, или вечной и блаженной жизни, есть высшая цель для всех одинаково, то она и становится необходимо принципом общественного союза, который может быть назван духовным или священным обществом (церковь).

...В своем чисто человеческом идеальном начале (которое для себя выражается как разум) мировая душа получает безусловную самостоятельность — свободу, с одной стороны, по отношению к Богу, а с другой стороны, по отношению к своему собственному природному, материальному началу. Свобода в последнем отношении понятна сама собою и не требует объяснения. Но человек (или мировая душа в человечестве) свободен не только от своего материального бытия, он свободен безусловно и по отношению к своему божественному началу: ибо как становящееся абсолютное, а не сущее, он сам есть основание бытия своего. В самом деле, Божество определяет его здесь только идеально, определяет только то, чем он становится, — содержание и цель его жизни, но что он этим становится, это имеет свое основание не в Божестве, отрешенном от всякого процесса, а в нем самом. Будучи чуждо всякому процессу и изменению, Божество, как такое, не может быть действительною причиною (causa efficiens) изменения... действительная причина изменения всегда есть изменяющийся. Божество же всегда есть только формальная и конечная причина изменения, идея и цель его.

Старая традиционная форма религии исходит из веры в Бога, но не проводит этой веры до конца. Современная внерелигиозная цивилизация исходит из веры в человека, но и она остается непоследовательною, — не проводит своей веры до конца; последовательно же проведенные и до конца осуществленные обе эти веры — вера в Бога и вера в человека — сходятся в единой полной и всецелой истине Богочеловечества.

Как космогонический процесс закончился порождением сознательного существа человеческого, так результатом процесса теогонического является самосознание человеческой души как начала духовного, свободного от власти природных богов, способного воспринимать божественное начало в себе самом, а не чрез посредство космических сил. Это освобождение человеческого самосознания и постепенное одухотворение человека чрез внутреннее усвоение и развитие божественного начала образует собственно исторический процесс человечества.

Требуется, следовательно, чтобы общество, во 1-х, сохраняло во всей чистоте и силе божественное начало (Христову истину) и, во 2-х, со всею полнотою развило начало человеческой самодеятельности. Но по закону развития или роста тела Христова совместное исполнение этих двух требований, как высший идеал общества, не могло быть дано разом, а должно быть достигаемо, т.е. прежде совершенного соединения является разделение, которое при солидарности человечества и вытекающем из нее законе разделения исторического труда выражается как распадение христианского мира на две половины, причем Восток всеми силами своего духа привязывается к божественному и сохраняет его, вырабатывая в себе необходимое для этого консервативное и аскетическое настроение, а Запад употребляет всю свою энергию на развитие человеческого начала, что необходимо совершается в ущерб божественной истине, сначала искажаемой, а потом и совсем отвергаемой. Отсюда видно, что оба эти исторические направления не только не исключают друг друга, но совершенно необходимы друг для друга и для полноты возраста Христова во всем человечестве; ибо если бы история ограничилась одним западным развитием, если бы за этим непрерывным потоком сменяющих друг друга движений и взаимно уничтожающихся принципов не стояло неподвижное и безусловное начало христианской истины, все западное развитие лишено было бы всякого положительного смысла, и новая история оканчивалась бы распадением и хаосом. С другой стороны, если бы история остановилась на одном византийском христианстве, то истина Христова (богочеловечество) так и осталась бы несовершенною за отсутствием самодеятельного человеческого начала, необходимого для ее совершения. Теперь же сохраненный Востоком божественный элемент христианства может достигнуть своего совершения в человечестве, ибо ему теперь есть на что воздействовать, есть на чем проявить свою внутреннюю силу, именно благодаря освободившемуся и развившемуся на Западе началу человеческому.

Исторический процесс есть долгий и трудный переход от зверочеловечества к богочеловечеству.

[Нравственная философия]

Собственный предмет нравственной философии есть понятие добра... Способность к зачаточной оценке вещей в положительном и отрицательном смысле несомненна у высших животных, где она кроме различных ощущений приятного и неприятного соединяется с более или менее сложным представлением желательных или нежелательных предметов; человек же в этой оценке переходит за пределы единичных ощущений и частных представлений и возвышается до общего разумного понятия или идеи добра и зла.

Очень распространен взгляд, что судьба нравственного сознания зависит от того или другого решения вопроса о свободе воли. Вопрос сводят к альтернативе: или наши действия свободны, или они необходимы — и затем утверждают, будто второе из этих двух решений, именно детерминизм, или учение о том, что все наши действия и состояния происходят с необходимостью, делает невозможною человеческую нравственность, и тем отнимает всякий смысл у нравственной философии. Если, говорят, человек есть только колесо в мировой машине, то о каких же нравственных деяниях может быть речь? Но вся сила такого аргумента заключается в неправильном смешении детерминизма механического с детерминизмом вообще — ошибка, от которой не свободен и сам Кант. Детерминизм вообще утверждает только, что все совершающееся, а следовательно, и всякое действие человека определяется (determinatur — откуда и название этого учения) достаточными основаниями, без которых оно произойти не может, а при которых происходит с необходимостью.

Нравственность и нравственная философия всецело держатся на разумной свободе, или нравственной необходимости, и совершенно исключают из своей сферы свободу иррациональную, безусловную, или произвольный выбор.

Для того чтобы идея добра могла с полною внутреннею необходимостью определять (детерминировать) сознательный выбор человека в ее пользу, — для того чтобы выбор этот был достаточно мотивированным, нужно, чтобы содержание этой идеи было надлежащим образом развито, чтобы ум представил воле эту идею в ее всеоружии, что и исполняется нравственною философиею. Таким образом, этика не только совместима с детерминизмом, но даже обусловливает собою высшее обнаружение необходимости. Когда человек высокого нравственного развития с полным сознанием подчиняет свою волю идее добра, всесторонне им познанной и до конца продуманной, тогда уже для всякого ясно, что в этом подчинении нравственному закону нет никакого произвола, что оно совершенно необходимо.

Есть одно чувство, которое не служит никакой общественной пользе, совершенно отсутствует у самых высших животных и, однако же, ясно обнаруживается у самых низших человеческих рас. В силу этого чувства самый дикий и неразвитый человек стыдится, т.е. признает недолжным и скрывает такой физиологический акт, который не только удовлетворяет его собственному влечению и потребности, но сверх того полезен и необходим для поддержания рода. В прямой связи с этим находится и нежелание оставаться в природной наготе, побуждающее к изобретению одежды и таких дикарей, которые по климату и простоте быта в ней вовсе не нуждаются.

Этот нравственный факт резче всего отличает человека ото всех других животных, у которых мы не находим ни малейшего намека на что-нибудь подобное .

...Я стыжусь, следовательно, существую, не физически только существую, но и нравственно, — я стыжусь своей животности, следовательно, я еще существую как человек.

Рядом с этим основным нравственным чувством находится в природе человеческой другое, составляющее корень этического отношения уже не к низшему, материальному началу жизни в каждом человеке, а к другим человеческим и вообще живым существам, ему подобным, — именно чувство жалости. Оно состоит вообще в том, что данный субъект соответственным образом ощущает чужое страдание или потребность, т.е. отзывается на них более или менее болезненно, проявляя, таким образом, в большей или меньшей степени свою солидарность с другими.

...Если человек бесстыдный представляет собою возвращение к скотскому состоянию, то человек безжалостный падает ниже животного уровня.

В присущих нам чувствах стыда и жалости основным образом определяется наше нравственное отношение, во-первых, к собственной нашей материальной природе и, во-вторых, ко всем другим живым существам... Кроме этих двух основных чувств есть в нас еще одно, третье, несводимое на них, столь же первичное, как они, и определяющее нравственное отношение человека не к низшей стороне его собственной природы, а также не к миру подобных ему существ, а к чему-то особому, что признается им как высшее, чего он ни стыдиться, ни жалеть не может, а перед чем он должен преклоняться. Это чувство благоговения (благочестия, pietas) или преклонения перед высшим (reverentia) составляет у человека нравственную основу религии и религиозного порядка жизни; будучи отвлечено философским мышлением от своих исторических проявлений, они образуют так называемую «естественную религию».

Все прочие явления нравственной жизни, все так называемые добродетели могут быть показаны как видоизменения этих трех основ или как результат взаимодействия между ними и умственною стороной человека.

Каждая из установленных мною нравственных основ — стыд, жалость и религиозное чувство — может рассматриваться с трех сторон: как добродетель, как правило действия и как условие известного блага.

Добро само по себе ничем не обусловлено, оно все собою обусловливает и через все осуществляется. То, что оно ничем не обусловлено, составляет его чистоту; то, что оно все собою обусловливает, есть его полнота, а что оно через все осуществляется, есть его сила, или действенность.

...Внутренними свойствами добра определяется жизненная задача человека; ее нравственный смысл состоит в служении добру чистому, всестороннему и всесильному.

Такое служение, чтобы быть достойным своего предмета и самого человека, должно стать добровольным, а для этого ему нужно пройти через человеческое сознание. Помогать ему в этом процессе, а отчасти и предварять то, к чему он должен прийти, есть дело нравственной философии.

[О смысле любви]

Смысл человеческой любви вообще есть оправдание и спасение индивидуальности чрез жертву эгоизма. На этом общем основании мы можем разрешить и специальную нашу задачу: объяснить смысл половой любви. Недаром же половые отношения не только называются любовью, но и представляют, по общему признанию, любовь по преимуществу, являясь типом и идеалом всякой другой любви (см. Песнь песней, Апокалипсис).

Ложь и зло эгоизма состоят вовсе не в том, что этот человек слишком высоко себя ценит, придает себе безусловное значение и бесконечное достоинство: в этом он прав... Основная ложь и зло эгоизма не в этом абсолютном самосознании и самооценке субъекта, а в том, что, приписывая себе по справедливости безусловное значение, он несправедливо отказывает другим в этом значении; признавая себя центром жизни, каков он и есть в самом деле, он других относит к окружности своего бытия, оставляет за ними только внешнюю и относительную ценность...

Эгоизм есть сила не только реальная, но основная, укоренившаяся в самом глубоком центре нашего бытия и оттуда проникающая и обнимающая всю нашу действительность — сила непрерывно действующая во всех частностях и подробностях нашего существования. Чтобы настоящим образом подорвать эгоизм, ему необходимо противопоставить такую же конкретно-определенную и все наше существо проникающую, все в нем захватывающую любовь.

Признавая вполне великую важность и высокое достоинство других родов любви, которыми ложный спиритуализм и импотентный морализм хотели бы заменить любовь половую, мы видим, однако, что только эта последняя удовлетворяет двум основным требованиям, без которых невозможно решительное упразднение самости в полном жизненном общении с другим. Во всех прочих родах любви отсутствует или однородность, равенство и взаимодействие между любящим и любимым, или же всестороннее различие восполняющих друг друга свойств.

Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем вашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое, в силу эгоизма, мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Это свойственно всякой любви, но половой любви по преимуществу; она отличается от других родов любви и большей интенсивностью, более захватывающим характером, и возможностью более полной и всесторонней взаимности; только эта любовь может вести к действительному и неразрывному соединению двух жизней в одну, только про нее и в слове Божьем сказано: будут два в плоть едину т.е. станут одним реальным существом.

Осуществить это единство, или создать истинного человека, как свободное единство мужского и женского начала, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодолевших свою существенную рознь и распадение, — это и есть собственная ближайшая задача любви.

Всем известно, что при любви непременно бывает особенная идеализация любимого предмета, который представляется любящему совершенно в другом свете, нежели в каком его видят посторонние люди. Я говорю здесь о свете не в метафорическом только смысле, дело тут не в особенной только нравственной и умственной оценке, а еще в особенном чувственном восприятии: любящий действительно видит, зрительно воспринимает не то, что другие...

Фридрих Энгельс

РОЛЬ ТРУДА В ПРОЦЕССЕ ПРЕВРАЩЕНИЯ ОБЕЗЬЯНЫ В ЧЕЛОВЕКА

Труд - источник всякого богатства, утверждают политикоэкономы. Он действительно является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который он превращает в богатство. Но он еще и нечто бесконечно большее, чем это. Он - первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека.

Много сотен тысячелетий тому назад, в еще не поддающийся точному определению промежуток времени того периода в развитии Земли, который геологи называют третичным, предположительно к концу этого периода, жила где-то в жарком поясе - по всей вероятности, на обширном материке, ныне погруженном па дно Индийского океана, - необычайно высокоразвитая порода человекообразных обезьян. Дарвин дал нам приблизительное описание этих наших предков. Они были сплошь покрыты волосами, имели бороды и остроконечные уши и жили стадами на деревьях (358).

Под влиянием в первую очередь, надо думать, своего образа жизни, требующего, чтобы при лазании руки выполняли иные функции, чем ноги, эти обезьяны начали отвыкать от помощи рук при ходьбе по земле и стали усваивать все более и более прямую походку. Этим был сделан решающий шаг для перехода от обезьяны к человеку.

Все существующие еще ныне человекообразные обезьяны могут стоять прямо и передвигаться на одних только ногах, но лишь в случае крайней необходимости и в высшей степени неуклюже. Их естественное передвижение совершается в полувыпрямленном положении и включает употребление рук. Большинство из них при ходьбе опираются о землю средними фалангами согнутых пальцев рук и, поджимая ноги, продвигают тело между длинными руками, подобно хромому, ходящему на костылях. Вообще мы и теперь еще можем наблюдать у обезьян все переходные ступени от хождения на четвереньках до хождения на двух ногах. Но ни у одной из них последнее не стало чем-то большим, нежели вынужденным приемом, применяемым в крайнем случае.

Если прямой походке у наших волосатых предков суждено было стать сначала правилом, а потом и необходимостью, то это предполагает, что на долю рук тем временем доставалось все больше и больше других видов деятельности. Уже и у обезьян существует известное разделение функций между руками и ногами. Как уже упомянуто, при лазании они пользуются руками иначе, чем ногами. Рука служит преимущественно для целей собирания и удержания нищи, как это уже делают некоторые низшие млекопитающие при помощи своих передних лап. С помощью руки некоторые обезьяны строят себе гнезда на деревьях или даже, как шимпанзе, навесы между ветвями для защиты от непогоды. Рукой они схватывают дубины для защиты от врагов или бомбардируют последних плодами и камнями. При ее же помощи они выполняют в неволе ряд простых операций, которые они перенимают у людей. Но именно тут-то и обнаруживается, как велико расстояние между неразвитой рукой даже самых высших человекообразных обезьян и усовершенствованной трудом сотен тысячелетий человеческой рукой. Число и общее расположение костей и мускулов одинаково у обеих, и тем не менее рука даже самого первобытного дикаря способна выполнять сотни операций, не доступных никакой обезьяне. Ни одна обезьянья рука не изготовила когда-либо хотя бы самого грубого каменного ножа.

Поэтому те операции, к которым наши предки в эпоху перехода от обезьяны к человеку на протяжении многих тысячелетий постепенно научились приспособлять свою руку, могли быть вначале только очень простыми. Самые низшие дикари и даже те из них, у которых приходится предположить возврат к более звероподобному состоянию с одновременным физическим вырождением, всё же стоят гораздо выше тех переходных существ. Прежде чем первый кремень при помощи человеческой руки был превращен в нож, должен был, вероятно, пройти такой длинный период времени, что в сравнении с ним известный нам исторический период является незначительным. Но решающий шаг был сделан, рука стала свободной и могла теперь усваивать себе всё новые и новые сноровки, а приобретенная этим большая гибкость передавалась по наследству и возрастала от поколения к поколению.

Рука, таким образом, является не только органом труда, она также и продукт его. Только благодаря труду, благодаря приспособлению к все новым операциям, благодаря передаче по наследству достигнутого таким путем особого развития мускулов, связок и, за более долгие промежутки времени, также и костей, и благодаря все новому применению этих переданных по наследству усовершенствований к новым, все более сложным операциям, - только благодаря всему этому человеческая рука достигла той высокой ступени совершенства, на которой она смогла, как бы силой волшебства, вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини.

Но рука не была чем-то самодовлеющим. Она была только одним из членов целого, в высшей степени сложного организма. И то, что шло на пользу руке, шло также на пользу всему телу, которому она служила, и шло на пользу в двояком отношении.

Прежде всего, в силу того закона, который Дарвин назвал законом соотношения роста. Согласно этому закону известные формы отдельных частей органического существа всегда связаны с определенными формами других частей, которые, казалось бы, ни в какой связи с первыми не находятся. Так, например, все без исключения животные, которые обладают красными кровяными тельцами без клеточного ядра и у которых затылочная кость сочленена с первым позвонком двумя суставными бугорками, обладают также молочными железами для кормления детенышей. Так, у млекопитающих раздельные копыта, как правило, связаны с наличием сложного желудка, приспособленного к процессу жвачки. Изменения определенных форм влекут за собой изменение формы других частей тела, хотя мы и не в состоянии объяснить эту связь. Совершенно белые кошки с голубыми глазами всегда или почти всегда оказываются глухими. Постепенное усовершенствование человеческой руки и идущее рядом с этим развитие и приспособление ноги к прямой походке несомненно оказали, также и в силу закона соотношения, обратное влияние на другие части организма. Однако этого рода воздействие еще слишком мало исследовано, и мы можем здесь только констатировать его в общем виде.

Значительно важнее непосредственное, поддающееся доказательству обратное воздействие развития руки па остальной организм. Наши обезьяноподобные предки, как уже сказано, были общественными животными; вполне очевидно, что нельзя выводить происхождение человека, этого наиболее общественного из всех животных, от необщественных ближайших предков. Начинавшееся вместе с развитием руки, вместе с трудом господство над природой расширяло с каждым новым шагом вперед кругозор человека. В предметах природы он постоянно открывал новые, до того неизвестные свойства. С другой стороны, развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляции для все более развитой модуляции, а органы рта постепенно научались произносить один членораздельный звук за другим.

Что это объяснение возникновения языка из процесса труда и вместе с трудом является единственно правильным, доказывает сравнение с животными. То немногое, что эти последние, даже наиболее развитые из них, имеют сообщить друг другу, может быть сообщено и без помощи членораздельной речи. В естественном состоянии ни одно животное не испытывает неудобства от неумения говорить или понимать человеческую речь. Совсем иначе обстоит дело, когда животное приручено человеком. Собака и лошадь развили в себе, благодаря общению с людьми, такое чуткое ухо по отношению к членораздельной речи, что, в пределах свойственного им круга представлений, они легко научаются понимать всякий язык. Они, кроме того, приобрели способность к таким чувствам, как чувство привязанности к человеку, чувство благодарности и т. д., которые раньше им были чужды. Всякий, кому много приходилось иметь дело с такими животными, едва ли может отказаться от убеждения, что имеется немало случаев, когда они свою неспособность говорить ощущают теперь как недостаток. К сожалению, их голосовые органы настолько специализированы в определенном направлении, что этому их горю уже никак нельзя помочь. Там, однако, где имеется подходящий орган, эта неспособность, в известных границах, может исчезнуть. Органы рта у птиц отличаются, конечно, коренным образом от соответствующих органов человека. Тем не менее птицы являются единственными животными, которые могут научиться говорить, и птица с наиболее отвратительным голосом, попугай, говорит всего лучше. И пусть не возражают, что попугай не понимает того, что говорит. Конечно, он будет целыми часами без умолку повторять весь свой запас слов из одной лишь любви к процессу говорения и к общению с людьми. Но в пределах своего круга представлений он может научиться также и понимать то, что он говорит. Научите попугая бранным словам так, чтобы он получил представление о их значении (одно из главных развлечений возвращающихся из жарких стран матросов), попробуйте его затем дразнить, и вы скоро откроете, что он умеет так же правильно применять свои бранные слова, как берлинская торговка зеленью. Точно так же обстоит дело и при выклянчивании лакомств.

Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг, который, при всем своем сходстве с обезьяньим, далеко превосходит его по величине и совершенству. А параллельно с дальнейшим развитием мозга шло дальнейшее развитие его ближайших орудий - органов чувств. Подобно тому как постепенное развитие речи неизменно сопровождается соответствующим усовершенствованием органа слуха, точно так же развитие мозга вообще сопровождается усовершенствованием всех чувств в их совокупности. Орел видит значительно дальше, чем человек, но человеческий глаз замечает в вещах значительно больше, чем глаз орла. Собака обладает значительно более тонким обонянием, чем человек, но она не различает и сотой доли тех запахов, которые для человека являются определенными признаками различных вещей. А чувство осязания, которым обезьяна едва-едва обладает в самой грубой, зачаточной форме, выработалось только вместе с развитием самой человеческой руки, благодаря труду.

Развитие мозга и подчиненных ему чувств, все более и более проясняющегося сознания, способности к абстракции и к умозаключению оказывало обратное воздействие на труд и на язык, давая обоим всё новые и новые толчки к дальнейшему развитию. Это дальнейшее развитие с момента окончательного отделения человека от обезьяны отнюдь не закончилось, а, наоборот, продолжалось и после этого; будучи у различных народов и в различные эпохи по степени и по направлению различным, иногда даже прерываясь местными и временными движениями назад, оно в общем и целом могучей поступью шло вперед, получив, с одной стороны, новый мощный толчок, а с другой стороны - более определенное направление благодаря тому, что с появлением готового человека возник вдобавок еще новый элемент - общество,

Наверное протекли сотни тысяч лет, - в истории Земли имеющие не большее значение, чем секунда в жизни человека *, - прежде чем из стада лазящих по деревьям обезьян возникло человеческое общество. Но все же оно, наконец, появилось. И в чем же опять мы находим характерный признак человеческого общества, отличающий его от стада обезьян? В труде. Стадо обезьян довольствовалось тем, что дочиста поедало пищу, имевшуюся в его районе, размеры которого определялись географическими условиями или степенью сопротивления соседних стад. Оно кочевало с места на место и вступало в борьбу с соседними стадами, добиваясь нового, богатого кормом, района, но оно было неспособно извлечь из района, где оно добывало себе корм, больше того, что он давал от природы, за исключением разве того, что стадо бессознательно удобряло почву своими экскрементами. Как только все области, способные доставлять корм, были заняты, увеличение обезьяньего населения стало невозможным; в лучшем случае это население могло численно оставаться на одном и том же уровне. Но все животные в высшей степени расточительны в отношении предметов питания и притом часто уничтожают в зародыше их естественный прирост. Волк, в противоположность охотнику, не щадит козули, которая на следующий год должна была бы доставить ему козлят; козы в Греции, поедающие молодую поросль мелкого кустарника, не давая ему подрасти, оголили все горы страны. Это "хищническое хозяйство" животных играет важную роль в процессе постепенного изменения видов, так как оно заставляет их приспособляться к новым, необычным для них родам пищи, благодаря чему их кровь приобретает другой химический состав и вся физическая конституция постепенно становится иной, виды же, установившиеся раз навсегда, вымирают. Не подлежит сомнению, что это хищническое хозяйство сильно способствовало превращению наших предков в людей. У той породы обезьян, которая далеко превосходила все остальные смышленостью и приспособляемостью, это хищническое хозяйство должно было привести к тому, что в пищу стали употреблять все большее и большее количество новых растений, а из этих растений все большее количество съедобных частей, одним словом, к тому, что пища становилась все более разнообразной, следствием чего было проникновение в организм все более разнообразных веществ, создававших химические условия для превращения этих обезьян в людей. Но все это еще не было трудом в собственном смысле слова. Труд начинается с изготовления орудий. А что представляют собой наиболее древние орудия, которые мы находим, - наиболее древние, судя до найденным предметам, оставшимся нам в наследство от доисторических людей, и но образу жизни наиболее ранних исторических народов, а также и наиболее примитивных современных дикарей? Эти орудия представляют собой орудия охоты и рыболовства; первые являются одновременно и оружием. Но охота и рыболовство предполагают переход от исключительного употребления растительной пищи к потреблению наряду с ней и мяса, а это знаменует собой новый важный шаг на пути к превращению в человека. Мясная пища содержала в почти готовом виде наиболее важные вещества, в которых нуждается организм для своего обмена веществ; она сократила процесс пищеварения и вместе с ним продолжительность других вегетативных (т. е. соответствующих явлениям растительной жизни) процессов в организме и этим сберегла больше времени, вещества и энергии для активного проявления животной, в собственном смысле слова, жизни. А чем больше формировавшийся человек удалялся от растительного царства, тем больше он возвышался также и над животными. Как приучение диких кошек и собак к потреблению растительной пищи наряду с мясной способствовало тому, что они стали слугами человека, так и привычка к мясной пище наряду с растительной чрезвычайно способствовала увеличению физической силы и самостоятельности формировавшегося человека. Но наиболее существенное влияние мясная пища оказала на мозг, получивший благодаря ей в гораздо большем количестве, чем раньше, те вещества, которые необходимы для его питания и развития, что дало ему возможность быстрей и полней совершенствоваться из поколения в поколение. С позволения господ вегетарианцев, человек не мог стать человеком без мясной пищи, и если потребление мясной пищи у всех известных нам народов в то или иное время влекло за собой даже людоедство (предки берлинцев, велетабы или вильцы, еще в X столетии поедали своих родителей)(359), то нам теперь до этого уже никакого дела нет.

Употребление мясной пищи привело к двум новым достижениям, имеющим решающее значение: к пользованию огнем и к приручению животных. Первое еще более сократило процесс пищеварения, так как оно доставляло рту, так сказать, уже полупереваренную пищу; второе обогатило запасы мясной пищи, так как наряду с охотой оно открыло новый источник, откуда ее можно было черпать более регулярно, и доставило, кроме того, в виде молока и его продуктов новый, по своему составу по меньшей мере равноценный мясу, предмет питания. Таким образом, оба эти достижения уже непосредственно стали новыми средствами эмансипации для человека. Останавливаться здесь подробно на их косвенных последствиях, как бы важны они ни были для развития человека и общества, мы не можем, так как это слишком отвлекло бы нас в сторону.

Подобно тому как человек научился есть все съедобное, он также научился и жить во всяком климате. Он распространился по всей пригодной для житья земле, он, единственное животное, которое в состоянии было сделать это самостоятельно. Другие животные, приспособившиеся ко всем климатам, научились этому не самостоятельно, а только следуя за человеком: домашние животные и насекомые-паразиты. А переход от равномерно жаркого климата первоначальной родины в более холодные страны, где год делится на зиму и лето, создал новые потребности, потребности в жилище и одежде для защиты от холода и сырости, создал, таким образом, новые отрасли труда и вместе с тем новые виды деятельности, которые все более отдаляли человека от животного.

Благодаря совместной деятельности руки, органов речи и мозга не только у каждого в отдельности, но также и в обществе, люди приобрели способность выполнять всё более сложные операции, ставить себе всё более высокие цели и достигать их. Самый труд становился от поколения к поколению более разнообразным, более совершенным, более многосторонним. К охоте и скотоводству прибавилось земледелие, затем прядение и ткачество, обработка металлов, гончарное ремесло, судоходство. Наряду с торговлей и ремеслами появились, наконец, искусство и наука; из племен развились нации и государства. Развились право и политика, а вместе с ними фантастическое отражение человеческого бытия в человеческой голове - религия. Перед всеми этими образованиями, которые выступали прежде всего как продукты головы и казались чем-то господствующим над человеческими обществами, более скромные произведения работающей руки отступили на задний план, тем более, что планирующая работу голова уже на очень ранней ступени развития общества (например, уже в простой семье) имела возможность заставить не свои, а чужие руки выполнять намеченную ею работу. Всю заслугу быстрого развития цивилизации стали приписывать голове, развитию и деятельности мозга. Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются), и этим путем с течением времени возникло то идеалистическое мировоззрение, которое овладело умами в особенности со времени гибели античного мира. Оно и теперь владеет умами в такой мере, что даже наиболее материалистически настроенные естествоиспытатели из школы Дарвина не могут еще составить себе ясного представления о происхождении человека, так как, в силу указанного идеологического влияния, они не видят той роли, которую играл при этом труд.

Животные, как уже было вскользь упомянуто, тоже изменяют своей деятельностью внешнюю природу, хотя и не в такой степени, как человек, и эти совершаемые ими изменения окружающей их среды оказывают, как мы видели, обратное воздействие на их виновников, вызывая в них в свою очередь определенные изменения. Ведь в природе ничто не совершается обособленно. Каждое явление действует на другое, и наоборот; и в забвении факта этого всестороннего движения и взаимодействия и кроется в большинстве случаев то, что мешает нашим естествоиспытателям видеть ясно даже самые простые вещи. Мы видели, как козы препятствуют восстановлению лесов в Греции; на острове св. Елены козы и свиньи, привезенные первыми прибывшими туда мореплавателями, сумели истребить почти без остатка всю старую растительность острова и этим подготовили почву для распространения других растений, привезенных позднейшими мореплавателями и колонистами. Но когда животные оказывают длительное воздействие на окружающую их природу, то это происходит без всякого намерения с их стороны и является по отношению к самим этим животным чем-то случайным. А чем более люди отдаляются от животных, тем более их воздействие на природу принимает характер преднамеренных, планомерных действий, направленных на достижение определенных, заранее известных целей. Животное уничтожает растительность какой-нибудь местности, не ведая, что творит. Человек же ее уничтожает для того, чтобы на освободившейся почве посеять хлеба, насадить деревья или разбить виноградник, зная, что это принесет ему урожай, в несколько раз превышающий то, что он посеял. Он переносит полезные растения и домашних животных из одной страны в другую и изменяет таким образом флору и фауну целых частей света. Более того. При помощи разных искусственных приемов разведения и выращивания растения и животные так изменяются под рукой человека, что становятся неузнаваемыми. Те дикие растения, от которых ведут свое происхождение наши зерновые культуры, еще до сих пор не найдены. От какого дикого животного происходят наши собаки, которые даже и между собой так резко отличаются друг от друга, или наши столь же многочисленные лошадиные породы - является все еще спорным.

Впрочем, само собой разумеется, что мы не думаем отрицать у животных способность к планомерным, преднамеренным действиям. Напротив, планомерный образ действий существует в зародыше уже везде, где протоплазма, живой белок существует и реагирует, т. е. совершает определенные, хотя бы самые простые движения как следствие определенных раздражений извне. Такая реакция имеет место даже там, где еще нет никакой клетки, не говоря уже о нервной клетке. Прием, при помощи которого насекомоядные растения захватывают свою добычу, является тоже в известном отношении планомерным, хотя совершается вполне бессознательно. У животных способность к сознательным, планомерным действиям развивается в соответствии с развитием нервной системы и достигает у млекопитающих уже достаточно высокой ступени. Во время английской псовой охоты на лисиц можно постоянно наблюдать, как безошибочно лисица умеет применять свое великолепное знание местности, чтобы скрыться от своих преследователей, и как хорошо она знает и умеет использовать все благоприятные для нее свойства территории, прерывающие ее след. У наших домашних животных, более высоко развитых благодаря общению с людьми, можно ежедневно наблюдать акты хитрости, стоящие на одинаковом уровне с такими же актами у детей. Ибо, подобно тому как история развития человеческого зародыша во чреве матери представляет собой лишь сокращенное повторение развертывавшейся на протяжении миллионов лет истории физического развития наших животных предков начиная с червя, точно так же и духовное развитие ребенка представляет собой лишь еще более сокращенное повторение умственного развития тех же предков, - по крайней мере более поздних. Но все планомерные действия всех животных не сумели наложить на природу печать их воли. Это мог сделать только человек.

Коротко говоря, животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней. И это является последним существенным отличием человека от остальных животных, и этим отличием человек опять-таки обязан труду.

Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых. Людям, которые в Месопотамии, Греции, Малой Азии и в других местах выкорчевывали леса, чтобы получить таким путем пахотную землю, и не снилось, что они этим положили начало нынешнему запустению этих стран, лишив их, вместе с лесами, центров скопления и сохранения влаги (360). Когда альпийские итальянцы вырубали на южном склоне гор хвойные леса, так заботливо охраняемые на северном, они не предвидели, что этим подрезывают корни высокогорного скотоводства в своей области; еще меньше они предвидели, что этим они на большую часть года оставят без воды свои горные источники, с тем чтобы в период дождей это источники могли изливать на равнину тем более бешеные потоки. Распространители картофеля в Европе не знали, что они одновременно с мучнистыми клубнями распространяют и золотуху. И так на каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо находящийся вне природы, - что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять.

И мы, в самом деле, с каждым днем научаемся все более правильно понимать ее законы и познавать как более близкие, так и более отдаленные последствия нашего активного вмешательства в ее естественный ход. Особенно со времени огромных успехов естествознания в нашем столетии мы становимся все более и более способными к тому, чтобы уметь учитывать также и более отдаленные естественные последствия по крайней мере наиболее обычных из наших действий в области производства и тем самым господствовать над ними. А чем в большей мере это станет фактом, тем в большей мере люди снова будут не только чувствовать, но и сознавать свое единство с природой и тем невозможней станет то бессмысленное и противоестественное представление о какой-то противоположности между духом и материей, человеком и природой, душой и телом, которое распространилось в Европе со времени упадка классической древности и получило наивысшее развитие в христианстве.

Но если уже потребовались тысячелетия для того, чтобы мы научились в известной мере учитывать заранее более отдаленные естественные последствия наших, направленных на производство, действий, то еще гораздо труднее давалась эта наука в отношении более отдаленных общественных последствий этих действий. Мы упомянули о картофеле и о сопровождавшей его распространение золотухе. Но что может значить золотуха в сравнении с теми последствиями, которые имело для жизненного положения народных масс целых стран сведение питания рабочего населения к одному только картофелю? Что значит золотуха в сравнении с тем голодом, который в 1847 г. постиг, в результате болезни картофеля, Ирландию и который свел в могилу миллион питающихся исключительно - или почти исключительно - картофелем ирландцев, а два миллиона заставил эмигрировать за океан! Когда арабы научились дистиллировать алкоголь, им и в голову не приходило, что они этим создали одно из главных орудий, при помощи которого будут истреблены коренные жители тогда еще даже не открытой Америки. А когда Колумб потом открыл эту Америку, то он не знал, что он этим пробудил к новой жизни давно исчезнувший в Европе институт рабства и положил основание торговле неграми. Люди, которые в XVII и XVIII веках работали над созданием паровой машины, не подозревали, что они создают орудие, которое в большей мере, чем что-либо другое, будет революционизировать общественные отношения во всем мире и которое, особенно в Европе, путем концентрации богатств в руках меньшинства и пролетаризации огромного большинства, сначала доставит буржуазии социальное и политическое господство, а затем вызовет классовую борьбу между буржуазией и пролетариатом, борьбу, которая может закончиться только низвержением буржуазии и уничтожением всех классовых противоположностей. - Но и в этой области мы, путем долгого, часто жестокого опыта и путем сопоставления и анализа исторического материала, постепенно научаемся уяснять себе косвенные, более отдаленные общественные последствия нашей производственной деятельности, а тем самым мы получаем возможность подчинить нашему господству и регулированию также и эти последствия.

Однако для того, чтобы осуществить это регулирование, требуется нечто большее, чем простое познание. Для этого требуется полный переворот в нашем существующем до сего времени способе производства и вместе с ним во всем нашем теперешнем общественном строе.

Все существовавшие до сих пор способы производства имели в виду только достижение ближайших, наиболее непосредственных полезных эффектов труда. Дальнейшие же последствия, появляющиеся только позднее и оказывающие действие благодаря постепенному повторению и накоплению, совершенно не принимались в расчет. Первоначальная общая собственность на землю соответствовала, с одной стороны, такому уровню развития людей, который вообще ограничивал их кругозор тем, что лежит наиболее близко, а с другой стороны, она предполагала наличие известного излишка свободных земель, который предоставлял известный простор для ослабления возможных дурных результатов этого примитивного хозяйства. Когда этот излишек свободных земель был исчерпан, пришла в упадок и общая собственность. А все следующие за ней более высокие формы производства приводили к разделению населения на различные классы и тем самым к противоположности между господствующими и угнетенными классами. В результате этого интерес господствующего класса стал движущим фактором производства, поскольку последнее не ограничивалось задачей кое-как поддерживать жалкое существование угнетенных. Наиболее полно это проведено в господствующем ныне в Западной Европе капиталистическом способе производства. Отдельные, господствующие над производством и обменом капиталисты могут заботиться лишь о наиболее непосредственных полезных эффектах своих действий. Более того, даже сам этот полезный эффект - поскольку речь идет о полезности производимого или обмениваемого товара - совершенно отступает на задний план, и единственной движущей пружиной становится получение прибыли при продаже.

Общественная наука буржуазии, классическая политическая экономия, занимается преимущественно лишь теми общественными последствиями человеческих действий, направленных на производство и обмен, достижение которых непосредственно имеется в виду. Это вполне соответствует тому общественному строю, теоретическим выражением которого она является. Так как отдельные капиталисты занимаются производством и обменом ради непосредственной прибыли, то во внимание могут приниматься в первую очередь лишь ближайшие, наиболее непосредственные результаты. Когда отдельный фабрикант или купец продает изготовленный или закупленный им товар с обычной прибылью, то это его вполне удовлетворяет, и он совершенно не интересуется тем, что будет дальше с этим товаром и купившим его лицом. Точно так же обстоит дело и с естественными последствиями этих самых действий. Какое было дело испанским плантаторам на Кубе, выжигавшим леса на склонах гор и получавшим в золе от пожара удобрение, которого хватало на одно поколение очень доходных кофейных деревьев, - какое им было дело до того, что тропические ливни потом смывали беззащитный отныне верхний слой почвы, оставляя после себя лишь обнаженные скалы! При теперешнем способе производства как в отношении естественных, так и в отношении общественных последствий человеческих действий принимается в расчет главным образом только первый, наиболее очевидный результат. И при этом еще удивляются тому, что более отдаленные последствия тех действий, которые направлены на достижение этого результата, оказываются совершенно иными, по большей части совершенно противоположными ему; что гармония между спросом и предложением превращается в свою полярную противоположность, как это показывает ход каждого десятилетнего промышленного цикла и как в этом могла убедиться и Германия, пережившая небольшую прелюдию такого превращения во время "краха" (361); что основывающаяся на собственном труде частная собственность при своем дальнейшем развитии с необходимостью превращается в отсутствие собственности у трудящихся, между тем как все имущество все больше и больше концентрируется в руках нетрудящихся; что [...J *

* Здесь рукопись обрывается. Ред.

ПРИМЕЧАНИЯ:

357. Так названа Энгельсом эта статья в оглавлении второй связки материалов "Диалектики природы". Статья была первоначально задумана как введение к более обширной работе, озаглавленной "Три основные формы порабощения" ("Die drei Grundformen der Knechtschaft"). Затем Энгельс изменил этот заголовок на "Порабощение работника. Введение" ("Die Knechtung des Arbeiters. Einleitung"). Но так как эта работа осталась незаконченной, то в конце концов Энгельс дал написанной им вводной части заголовок "Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека", отвечающий содержанию основной части рукописи. Статья написана, по всей вероятности, в июне 1876 года. В пользу такого предположения говорит письмо В. Либкнехта Энгельсу от 10 июня 1876 г., в котором Либкнехт пишет, что он с нетерпением ждет обещанной Энгельсом для газеты "Volksstaat" работы "О трех основных формах порабощения". Статья была впервые опубликована в 1896 г. в журнале "Neuе Zeit" (Jahrgang XIV, Bd. 2, S. 545-554). - 488.

338 См. Ч. Дарвин. "Происхождение человека и половой отбор", гл. VI: О сродстве и генеалогии человека (Ch. Darwin. "The Descent of Man, and Selection in Relation to Sex". Vol. I, London, 1871). - 486.

339 Энгельс имеет в виду свидетельство немецкого монаха Лабео Нот-кера (ок. 952-1022), приводимое в книге: .1. Grimm. "Deutsche Rechts-alterthiimer". Gottingen, 1828, S. 488 (Я. Гримм. "Древности немецкого права". Гёттинген, 1828, стр. 488). Это свидетельство Ноткера Энгельс цитирует в своей неоконченной работе "История Ирландии" (см. настоящее издание, т. 16, стр. 511). - 492.

360 По вопросу о влиянии человеческой деятельности на изменение растительности и климата Энгельс пользовался книгой: С. Fraas. "Klima und Pflanzenwelt in der Zeit". Landshut, 1847 (К. Фраас. "Климат и растительный мир во времени". Ландсхут, 1847). Маркс обратил внимание Энгельса на эту книгу в своем письмо от 25 марта 1868 года. - 496.

361 Имеется в виду мировой экономический кризис 1873 года. В Германии кризис начался "грандиозным крахом" в мае 1873 г., явившимся прелюдией к длительному кризису, который затянулся до конца 70-х годов. - 499.

[1] С соответствующих букв греческого алфавита начинались слова “справедливость” и “несправедливость”. – Авт.

Скачать материал

Скачать материал "Методические рекомендации к семинарским занятиям по дисциплине "Основы философии" для СПО"

Как учитель может зарабатывать на Инфоуроке?

Скачать материал

Найдите материал к любому уроку, указав свой предмет (категорию), класс, учебник и тему:

6 660 662 материала в базе

Найти материалы

Скачать материал

Другие материалы

docx

Методические рекомендации к СРС по дисциплине "Основы философии" для СПО

Рейтинг: 4 из 5

08.11.2016
3002
32

docx

План подготовки к ОГЭ по обществознанию

08.11.2016
765
0

rar

Презентация к уроку обществознания «Моё поколение и его роль сохранении культурного наследия России»

08.11.2016
536
6

docx

Шаблон для написания эссе по обществознанию.

Рейтинг: 3 из 5

08.11.2016
23783
58

docx

Тест по обществознанию по теме: "Политическая сфера"

08.11.2016
1136
0

pptx

Презентация по теме: "Культура лезгинов"

08.11.2016
1894
10

pptx

Презентация по теме: "Культура России второй половины XIX века. Живопись"

08.11.2016
784
0

Вам будут интересны эти курсы:

Оставьте свой комментарий

Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.

Скачать материал
- 09.11.2016 3322
- DOCX 221.7 кбайт
- 28 скачиваний
- Оцените материал:
Настоящий материал опубликован пользователем Плисенко Елена Александровна. Инфоурок является информационным посредником и предоставляет пользователям возможность размещать на сайте методические материалы. Всю ответственность за опубликованные материалы, содержащиеся в них сведения, а также за соблюдение авторских прав несут пользователи, загрузившие материал на сайт

Если Вы считаете, что материал нарушает авторские права либо по каким-то другим причинам должен быть удален с сайта, Вы можете оставить жалобу на материал.
Удалить материал
Автор материала

Плисенко Елена Александровна
- На сайте: 7 лет и 5 месяцев
- Подписчики: 0
- Всего просмотров: 42388
- Всего материалов: 15