Книга памяти.
«Последнее интервью ветерана»
Автор работы: обучающийся 8 класса
МКОУ
«Новодолоновская средняя общеобразовательная школа»
Братского района,
Иркутской области, п.Новодолоново.
Николаев Роман
Васильевич.
В предверии Великого Дня
Победы я взял интервью у ветерана Великой Отечественной войны Кармазина Ивана
Тихоновича.
В Новодолоново он остался
единственный, кто с лихвой хватил пороха на фронтах Великой Отечественной.
- Нечему тут удивляться, -
говорит ветеран, - ведь я среди них самый молодой, на войну попал, когда мне
было пятнадцать. Я — сын полка.
Полтавская область, где
родился Кармазин, была оккупирована в первые месяцы войны.
- Взрослых мужиков в нашем
селе не осталось. Мы тоже мечтали попасть на фронт. Смутные времена были.
Полная неразбериха. Мы с моим другом Петькой, который старше меня на два года,
решили пробираться к линии фронта. Матери дома я ничего не сказал. Шли пешком
на второй день переночевали у моей бабушки. Ночью в дом ворвались полицейские,
которые проводили облаву. В одном из них бабушка узнала своего племянника. Да и
я ему обрадовался, говорю: «Дядя Паша, отпусти нас». А он в ответ: «Я тебе не
дядя Паша, а пан полицейский!» В общем полсела погрузили в машины и повезли в
райцентр, Карповку, а там посадили в теплушки и на работу в Германию. По дороге
мы с Петькой обдумывали, как сбежать. В Белой церкви нам разрешили набрать
воды. И тут нам повезло, незнакомая женщина вдруг бросилась к нам, закричав,
что мол, мы ее дети. Сняв с себя украшения, она отдала их конвоиру, а нас
забрала с собой. Перекусив у нее дома, мы, как она нас не отговаривала,
засобирались в путь. Нам очень хотелось воевать с немцами.
Как мы добирались до линии
фронта, который уже был у Донбасса, долгая история. Один раз чуть было не погибли.
Потом решили пробираться в одиночку. Я дождался ночи, чтобы в темноте перейти к
своим. Забрался в воронку и заснул. Меня припорошило снегом. Нашим разведчикам
тоже приглянулась эта воронка. Так, вместе с «языком», я оказался в конном
Буденовском полку. Как ни просился, чтобы взяли меня в полк, никто не хотел
брать на себя ответственность, если бы опять не помог случай. В часть приехал
старший политрук Елизаров. Увидев меня, стал интересоваться, кто, откуда. А
когда узнал, кто мой отец, сказал, что знает его, вместе когда-то служили. Так
я и остался в полку. Мне было пятнадцать, а давали двенадцать. Ростом не вышел.
Но именно мой рост и возраст пригодились разведчикам, куда меня и зачислили на
довольствие.
- В первые месяцы на
задания меня не брали. Заставляли учить немецкий язык, обучали всяким
хитростям. Первая вылазка за линию фронта случилась в начале декабря 1941года.
Надо было разузнать дислокацию противника, их вооружение, особенно боевые
точки, и по возможности захватить языка. В составе разведгруппы у меня была
особая роль: я как будто местный подросток должен был пройти по селу, все
заметить, послушать, посчитать. Мне, конечно, хотелось как можно лучше
выполнить задание. И когда я вернулся на место чуть позже намеченного срока,
получил нагоняй. Ночью решили брать немецкого майора. Притащили его с кляпом во
рту. Помню, он все время брыкался и пытался орать. На нейтралке попали под
массированный обстрел, но «языка» мы доставили целым и невредимым, как
выяснилось потом, он дал ценные показания. Потом таких вылазок было десятки.
- Первую медаль «За отвагу»
я получил за семнадцать взятых «языков». А случилось это так. Через станцию
Дебальцево проходили немецкие воинские эшелоны. Нам поручили узнать, какие,
сколько и , как всегда, взять «языка». Мы уже в полк возвращались, как возле
речки заметили купающихся немцев. Разделись до гола, резвятся, как дети. Обида
взяла. Мы двое суток не ели, грязные, не бритые, а они весело орут на всю
округу... Решили с ребятами их прижучить. Сначала собрали их оружие, затем
одежду, сняли ремни, обрезали петли. Когда они из воды вышли, насчитали
семнадцать человек. Таки их всех и привели в часть. Тогда и появилась моя
первая медаль.
- На Курской дуге, пред
взятием Орла, меня контузило, да так, что не помню ничего. Ребята до санбата
дотащили, а из него я уже в госпиталь попал. В свою часть я не вернулся, попал
в стрелковый полк. И началась в моей жизни совсем другая война, злая, с атаками
и обстрелами. Если раньше ходил в разведку, то теперь все чаще организовывал
разведку боем. Никогда не забуду свою первую, когда против нас немцы как живой
щит выставили впереди себя женщин и детей. До сих пор просыпаюсь в холодном
поту и вижу эту психическую атаку. Я тогда командиром станкового пулемета был.
Моя задача — пропустить живой щит и ударить по фрицам. Два часа держались без
подкрепления. Думал, все, прощай жизнь. Мало тогда нас выжило. Но не уступил
врагу, вот тогда и появился у меня первый орден Славы третьей степени. Потом за
форсирование Днепра получил второй орден Славы, а через месяц с небольшим — еще
один.
- За войну я получил
несколько контузий и три ранения. Когда меня в очередной раз доставили в
госпиталь с немецким штыком в животе, военврач, делавший операцию, сказал, что
я родился в рубашке и дал мне наказ дойти до Берлина. Я его выполнил. Немецкую
столицу мы брали в числе первых. Стоял кромешный ад, стреляли из каждой
подворотни, дома, окна. А потом наступила оглушительная тишина. Потом опять
начали стрелять, но уже не так активно. Я тоже поддался всеобщему ликованию и
на одной из колон Рейхстага выцарапал: «Здесь был Ваня Кармазин» Потом была
война с Японией, служба в Хабаровске. А в 1950 году уехал в Сибирь. Устроился в
леспромхоз, женился, вырастил четверых детей. Вот и вся моя карьера. Да, чуть
не забыл — за лес медаль имею. Считаю, жизнь прожил не зря. Не жалуюсь, только
глаза меня стали подводить.
Пока я готовил этот
материал, Иван Тихонович умер. Но след свой оставил, как и многие другие.
Вечная ему память и поклон от живущих...
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.