Модификации жанра романа в
современной литературе.
В последние годы
появляются непривычные, а порой и странные модификации жанра романа. Это
объясняется тем, что традиционные формы романа такие как психологический,
исторический, роман – фельетон, бульварный роман, детективный, шпионский,
триллер, роман в стихах, роман в повестях, роман – поэма, роман – эпопея и
другие, все чаще кажутся писателю неадекватными новому времени. Это
классические жанры романа. В эпоху постиндустриальной культуры создаются непривычные
модификации романа: роман-фуга болгарской писательницы Эмили Дворяновой "Passion, или Смерть Алисы",
роман-пазла болгарской писательницы Оли Стояновой "Личные географии",
роман в анекдотах Радоя Ралина "Убеждения Васила Чертовенского, роман – компьютерная
игра «Квест» из серии «Жанры», роман - кино Б. Акунина.
Во многом это
объясняется гибкостью и синтетичностью жанровой сущности романа. Так, например, В.Е.
Хализев сравнивает роман с губкой, впитывающей в себя опыт других жанров.
Исследователь полагает, что роман обладает двоякой сдержанностью, пришедшей к
нему из других жанров. Жанровая сущность романа синтетична, так как роман как
жанр способен соединять в себе смысловые начала множества жанров и как никакой
другой оказался способным сблизить литературу с жизнью в ее многоплановости и
сложности, противоречивости и богатстве [В.Е. Хализев]. Подобный взгляд на
сущность романного жанра занимает и З.И. Карцева. Исследователь полагает, что
синтетичность изначально присуща роману, "вбирающему все на своем
пути-целые миры, культуры, стили и языки, а интерес к синтезу и потребность в
эксперименте возникает, по ее мнению, "на изломе литературной традиции,
когда к писателю приходит ощущение дискомфорта и становится тесно в рамках
старой формы" [З.И. Карцева].
Эпоха постмодернистской культуры дает возможность писателям, работающим в
русле постмодернизма не только моделировать собственные миры, создавать новую
картину мира, новаторскую технику письма, но также
изобретать и свои жанры. Ведь известно, что жанр постмодернистского
произведения сложно определить, т.к. границы в постмодернизме размыты и часто
нарушаются. Сами писатели никак не комментируют названия жанров своих романов.
Многие
литературоведы и исследователи (Р. Барт, М. Фуко, У. Беккет) называют
современное состояние литературного процесса "смертью романа". Можно
ли согласиться с таким утверждением, если другая группа исследователей (Д.
Фаулз, В.И.Новиков, И. Яркевич, Ю.Б. Борев) рассуждения о "смерти романа"
считает несостоятельными. Так, Ю.Б. Борев полагает, что роман не умер. Внутри
него произошли существенные изменения, связанные, прежде всего, с появлением
феномена постмодернизма, однако сам роман продолжает существовать "вопреки
всем сомнениям в его жизнеспособности, количественно и качественно доминируя в
иерархии литературных жанров" [Ю.Б. Борев].
Подобный взгляд
на роман занимает и мэтр постмодернизма Д. Фаулз, который убежден, что роман
продолжает существовать, но только с изменением функций и задач писателя. Писатель
полагает, что роману все еще принадлежат большие «области», и «неисчислимые»
разновидности человеческого опыта» могут быть «описаны только в романе и только
посредством его». Джон Фаулз убежден, что традиционные цели романа «развлекать,
высмеивать, описывать новые чувства, отражать жизнь, улучшать жизнь - все еще
жизнеспособны и важны» и что долгом всего искусства «является тем или иным
способом изменение общества к лучшему в целом». «Поучать» - подлинное
назначение романа, так как «все великие романисты прошлого были дидактами в
большей или меньшей степени. Опасность возникает тогда, когда все эти
интонации начинают доминировать.
«В последние пятьдесят лет роман
вытесняется из жизни, неважно, как говорил Витгенштейн, в силу каких причин.
Обстоятельства навязывают нам вытеснение романа. Романисты не виноваты. В 18
веке роман совсем недалеко – лишь на один шаг – ушел от жизни. Однако с
пришествием кино, телевидения и звукозаписи он отступил уже на два шага. Роман
теперь повествует о вещах и событиях, которые другие художественные формы
описывают гораздо лучше» [Д. Фаулз]. Так, в одном из своих романов,
являющегося пародией на постмодернистский роман, мета - романе
"Мантисса" писатель не отказывает в жизни роману как жанру.
Рассуждения о "смерти романа" он объясняет тем, что роман, который
отражал жизнь, умер шестьдесят лет назад, а современный роман не отражает
жизнь, а является средством размышления, "фикцией", которая не
связана с реальностью. Поэтому такой роман жив. Вследствие этого, задача
писателя заключается в том, чтобы писать о романе, а не писать сам роман. "Роман,
отражающий жизнь, уж лет шестьдесят как помер. Даже самый тупой студент теперь
знает, что роман есть средство размышления, а не отражения! Роман полностью
признает, что он есть роман, то есть фикция, только фикция и ничего более, а
посему в его планы не входит возиться с реальностью вообще. Естественным
следствие этого становится то, что писать о романе представляется гораздо более
важным, чем писать сам роман" [Д. Фаулз]. Итак, писатель говорит о
новом современном романе функции, которого изменились, он перестал отражать
действительность, а стал ее интерпретировать.
Такие писатели как Ден
Браун, Патрик Зюскинд, Умберто Эко, Кадзуо Исигуро создают свои романы на
«стыке жанров». В настоящее время появились такие изобретения как
великосветский роман («Остаток дня» К. Исигуро), технотриллеры или романы -
расследования («Код да Винчи», «Ангелы и демоны» Д. Браун), роман -
энциклопедия или философский лабиринт («Маятник Фуко» У. Эко), повесть о
маньяке «Парфюмер» Патрика Зюскинда.
Итак, в эпоху
постмодернизма литература уже не отображает жизнь, а моделирует новую
реальность. И постмодернистская поэтика играет здесь не последнюю роль. Смешение
массовости и элитарности, появление многомерного типа романа, в котором
пересекаются различные семантические пласты, соединение литературы с
историей, переплетение различных стилей и дискурсов, игра с литературными
кодами, появление «авторской маски», усложнение форм и методов
повествовательной стратегии. Одним словом, современная модификация
исторического романа предстает в виде гибрида, соединяющего в себе несколько
начал.
Литература
1. Карцева, З.И. О «странностях»
жанра: роман и время (на материале болгарской и русской прозы) / З.И. Карцева
// Вестник Московского Ун-та. Сер.9. Филология.– М., 2006. - №4. – С.70.
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.