Московский мирный договор. Лекция по истории Литвы

Лекция 18

Московский мирный договор 1920 года

Литва оказалась в точке пересечения интересов России и Германии – двух держав, проигравших Первую мировую войну. Чуть позднее в сферу интересов этой двойки вошло восстановленное Польское государство, которое надеялось заполнить собой образовавшийся в Восточной Европе вакуум. Западные страны, предполагавшие создать «санитарный кордон» между Россией и Германией, благосклонно смотрели на намерения Польши. Однако Литва считала польские планы угрозой для своих границ и государственного суверенитета.

Сражаться пришлось на нескольких фронтах, поскольку Россия постоянно претендовала на наследие ВКЛ и на Литву как на его составную часть. Однако в годы гражданской войны теснимая белогвардейскими войсками Советская Россия проявила инициативу и в сентябре 1919 г. предложила Литве, Латвии и Эстонии вступить в мирные переговоры, признавая, таким образом, эти государства de facto и укрепляя их позиции. В начале 1920 г. Литва согласилась начать переговоры. Ее делегация во главе с Томасом Нарушявичюсом по прибытии в Москву первым делом потребовала признать восстановленное Литовское государство и преемственность его государственной традиции от ВКЛ. Однако советская сторона во главе с Адольфом иоффе трактовала Литву как новую политическую единицу и согласилась признать ее на основании права наций на самоопределение, т. е. на основании более слабого документа.

Литовцы взяли реванш в статье 1 договора – в ней Россия навсегда отказалась от своих прав на Литву и признала ее независимость и суверенитет. Территориальные вопросы также решались благопри- ятно. Литовцы претендовали на бывшие земли Российской империи – Виленскую, Ковенскую, Сувалкскую и Гродненскую губернии, которые и российским правительством традиционно назывались литовскими. Хотя на момент переговоров часть этих территорий уже контролирова- лась Польшей, А. иоффе согласился признать за Литвой Вильнюс и все эти земли – даже Гродно и Лиду, где литовцев действительно было мало. Таким образом, отошедшая Литве территория приближалась к границам 1795 г. Взамен А. иоффе попросил военного союза с Советской Россией. Литовцы продолжали от- стаивать в ходе переговоров все большие территории на востоке, мотивируя это распространенностью там католичества, этнографическими и историческими данными и даже ссылаясь на аргументы еврейской (С. Розенбаум) и белорусской (Д. Семашко) части своей делегации. Они согласились с предложением А. иоффе внести в текст договора следующую формулировку: «Литва и Советская Россия никогда не находились в состоянии войны» (что звучало парадоксально, поскольку сам документ назывался «Мирный договор»). В качестве возмещения ущерба, нанесенного войной, Россия выплатила Литве 3 млн рублей золотом, а также пообещала разрешить ей вырубку леса в ближайших к границам Литвы местностях и вернуть вывезенные в Москву литовские архивы. Подписывая договор, Литва шла на осознанный риск, потому что понимала, что в случае победы белых она будет отдана России или Польше. В целом подписание мирного договора с Советской Россией 12 июля 1920 г. было большой дипломатической победой Литвы в деле становления не только литовско-российских, но и литовско-польских отноше- ний. Западные страны также не могли игнорировать этот договор. Однако было в договоре и слабое место – Россия навязала к статье 2 секретное дополнение, согласно которому ввод российских войск на терри- торию Литвы во время войны с Польшей не будет считаться нарушением договора или «недружелюбным актом» по отношению к Литве. Это по- зволило Красной армии 14 июля 1920 г. оккупировать Вильнюс и перебро- сить через город свои войска для выхода к польскому фронту – в советско- польской войне Литва уже не выглядела нейтральной стороной, как заявляла ранее, а для Польши и вовсе стала предателем общего дела борьбы с большевиками. Такую цену пришлось заплатить Литве за Вильнюс.

У Московского договора была и альтернатива. Когда польские полки начали отступать под натиском большевиков, на конференции в Спа 5–16 июля 1920 г. великие державы велели Польше вернуть Вильнюс Литве, и Варшава согласилась. Это означало уникальную возможность возвратить себе столицу с помощью Антанты и с согласия самой Польши. Однако польские военные не спешили передавать Вильнюс литовцам и первой в него вступила кавалерия Красной армии, а литовская армия вошла в Вильнюс лишь 15 июля – уже после подписания Московского договора... Таким образом, Вильнюс был передан Литве не поляками, а большевиками.

Разумеется, подписанный в Москве мирный договор ничего бы не стоил, если бы Польша не разбила российских большевиков, которые планировали в августе 1920 г. спровоцировать в Литве восстание. из РСФСР в Литву было послано около 2 тыс. диверсантов с поддельными литовскими документами, большевики контрабандой ввозили в страну оружие и устраивали оружейные склады в Каунасе и других городах, занимались вербовкой местных жителей. Но когда Красная армия потерпела поражение под Варшавой, большевики отложили свои планы по организации восстания. Можно сказать, случилось чудо – Литва устояла, сформировала 30-тысячную армию, вооружила ее и стала приводить в порядок экономику.

22 сентября 1921 г. Литва вступила в Лигу Наций, хотя западные державы еще не гарантировали признание Литвы de jure. В скором времени Литва была признана de jure Ватиканом, США, испанией, Голландией, Скандинавскими странами, а 20 декабря 1922 г. Литву de jure признали четыре государства Антанты (Франция, Англия, италия, Япония). Это было непросто, но Литва в итоге стала полноправным европейским государством. Таким образом, исторический раздел ВКЛ завершился тем, что национальную государственность смогли осуществить только литовцы, а оставшиеся земли ВКЛ разделили между собой Польша и Советская Россия. Свои первые договоры Литва подписала именно как национальное государство и была признана таковым – чудо независимости свершилось. Перед большевиками устояли и ее соседки – Польша, Финляндия, Латвия и Эстония, которые тоже смогли защитить свою независимость.

Недостаточная военная мощь не позволила Литве объединить все этнические литовские земли, где литовцы составляли боль- шинство населения – во время военных столкновений с Польшей были утрачены литовские города Сейны и Пуньск. Борьба с поляками начала приобретать не только территориальную, но и социальную окраску – в сентябре 1920 г. премьер-министр М. Слежявичюс на заседании Сейма заявил, что «поляки атакуют, потому что это наши помещики позвали их легионы в Литву, чтобы и дальше эксплуатировать наш народ и защитить свои имения, так что все, кто в силах, должны взяться за оружие». М. Слежявичюс сыграл выдающуюся роль в борьбе за неза- висимость, поскольку сумел достичь политического согласия, консо- лидировать центральную администрацию и привлечь на свою сторону местные самоуправления. Он призывал к сопротивлению интервентам всех, в том числе и национальные меньшинства, что привело в литовскую армию еврейских и белорусских добровольцев. Литовцы отвергли большевистскую схему классовой дифференциации – М. Слежявичюс подчеркнул, что литовцы поголовно являются либо крестьянами, либо детьми крестьян и что земли тех польских помещиков, чьи отпрыски вступили в польскую армию, будут разделены между безземельными и малоземельными крестьянами. В результате большинство жителей поддержало литовское правительство.

Вильнюс пробыл в руках Литвы всего пару месяцев. Вскоре Польша одержала верх над Красной армией и осенью 1920 г. снова заняла Вильнюс. Хотя 7 октября 1920 г. польская и литовская делегации подписали в Сувалках военное соглашение о демаркационной линии, согласно которому Вильнюс должен был остаться на литовской стороне, 9 октября, когда соглашение еще не вступило в силу, польский генерал Л. Желиговский со своими подразделениями вступил в город и объявил о создании так называемой Срединной Литвы. По коварному замыслу Ю. Пилсудского, город заняла не польская армия, а якобы вышедшая из повиновения польскому командованию дивизия «мятеж- ника» Л. Желиговского, состоящая из местных виленских «литовцев и белорусов». Акцию Л. Желиговского приветствовали толпы виленских поляков, Лига Наций оказалась бессильна, а перед Литвой встала за- дача по предотвращению дальнейшего продвижения подразделений Л. Желиговского вглубь литовской территории. Литовская армия пере- дислоцировалась, но остановить польские войска смогла только к се- редине ноября – в боях у населенных пунктов Ширвинтос и Гедрайчяй.

Политические архитекторы союзников, конструируя послевоенный мировой порядок, представляли себе Литву в виде буферного государства, которое вместе с Латвией, Эстонией и Финляндией под руководством Польши должно создать надежный заградительный кордон против большевизма. Однако Литва стала таким буфером лишь отчасти, поскольку стремление к возвращению Вильнюса вело ее в сообщество ревизионистских стран, хотя ревизионизм мог закончиться утратой независимости. Разумеется, литовцы стали «ревизиониста- ми поневоле». Сначала Литва пыталась противостоять Варшаве с помощью Германии или Советской России, которым, впрочем, эта роль каза- лась не слишком привлекательной. Кроме того, Литве еще надо было искать поддержку и на Западе, а обратить конфликты соседей к своей выгоде не хватало сил. Поэтому отношения Литвы с Советской Россией были предопределены распрей с Польшей из-за Вильнюса. Россию это устраивало, так как она стремилась разделять и властвовать для получения рычагов влияния на этот регион. Для Литвы, всеми силами стремившейся уклониться от польской опеки, Советская Россия так или иначе была единственной страной, признавшей литовские интересы в Вильнюсе. Понимая истинные намерения России, осознавая опасность превращения в советского сателлита, Литва надеялась на поддержку Германии и иногда даже ее получала.

Литовская внешняя политика обусловливалась двумя важнейшими территориальными проблемами – вопросами Вильнюса и Клайпеды (Мемеля). именно благодаря этому Литва играла гораздо более важную роль в европейской политике, чем это дозволялось небольшому государству. Однако в 1921 г. союзники решили урегулировать виленский вопрос и упразднить противостояние Литвы с Польшей путем их объединения в федерацию. Варшава не возражала, но литовцев федерация не привлекала – зачем тогда вообще было бороться за независимость? идея федерации быстро приобрела популярность в европейских столицах, а Литва, к сожалению, не могла предложить ничего лучшего. Посредником в литовско-польских переговорах стал бывший министр иностранных дел Бельгии Поль Химанс. Он намеревался создать федерацию, отвечающую интересам Литвы и Польши и служащую делу мира в Европе.

Глава литовской делегации Эрнестас Галванаускас получил широкие полномочия по ведению переговоров: удовлетворить экономические интересы Польши, гарантировать полякам выход к Балтийскому морю, заключать конвенции, в том числе военно-оборонительную – все, лишь бы вернуть Вильнюс. А глава польской делегации Шимон Аскенази предполагал сосредоточиться на концепции федерации, но... обойти тему Вильнюса. Литовцы, в свою очередь, избегали принципа федерализма, логично полагая, что 2 миллиона литовцев бесследно растворятся среди 28 миллионов поляков, однако пошли на переговоры, надеясь на признание Варшавой Литовского государства со столицей в Вильнюсе.

В течение трех недель П. Химанс, вооружившись примером Швей- царии, подготовил проект Литовского федеративного государства, состоящего из Каунасского (Ковенского) и Вильнюсского (Виленского) кантонов. Литва и Польша должны были координировать свою внеш- нюю политику и заключить военную и экономическую конвенции. Обе стороны согласились принять этот план в качестве «базы для дискус- сий». Летом 1921 г. Совет Лиги Наций принял резолюцию об утверж- дении плана Химанса. В сентябре Химанс внес в план некоторые кор- рективы в пользу литовцев – Виленский регион должен был стать не кантоном, а автономным районом. Теперь уже обе договаривающиеся стороны стремились избежать соглашения – но так, чтобы вина за провал переговоров не пала на них. В самой Литве переговоры по плану Химанса поддержали литовские дипломаты, однако против него, угрожая переворотом, встали все политические партии, военное руководство и военизированная организация Союз литовских стрелков («шаулисы»). Все они считали этот план польским троянским конем. К отказу от плана призывали немецкие и российские дипломаты. 15 ноября в Каунасе на подоконник спальни главы литовской делегации Э. Галванаускаса была подложена бомба – в результате взрыва Э. Галванаускас получил многочисленные ранения, но выжил. Это покушение никогда не расследовалось, а виновники так и не были найдены. План польско-литовской федерации рассыпался, а триумфатором стала... Москва, расценившая это как самую крупную победу своей дипломатии.

Все это время в Литве велось ослабление экономического положения польских помещиков. Видя это, поляки не стали больше медлить. В январе 1922 г. они организовали в Виленском крае – Срединной Литве – выборы, в результате которых Виленский край формально был присоединен к Польше, а Литва осталась в положении «ни войны, ни мира». Не проиграла ли Литва от того, что не использовала все возможности идеи объединения с Польшей, от того, что в Восточной Европе так и не был внедрен принцип кантонов, оправдавший себя в Швейцарии? Более вероятно, что кантонная Литва стала бы очагом двух языковых национализмов, источником конфликта между двумя национальными группами наподобие Северной ирландии, только не на почве религии, а на почве языка. Конечно, польские и литовские либералы нашли бы общий язык, но как бы ужились в Виленском регионе польские и литовские националисты? Неужели Польша не диктовала бы свою политику полякам Виленского кантона (или автономии)? А что было бы с литовским языком? Смог бы он доминировать, распространяться, да хотя бы стать вровень с польским языком в Виленском крае? Вот важнейшие вопросы, которыми задавались национальные лидеры. Оставались и юридические коллизии – согласно Рижскому мирному договору 1921 г. польско-российская граница проходила к востоку от литовско-российской границы, проведенной на ос- новании Московского мирного договора 1920 г. между Литвой и РСФСР. Согласно положениям обоих договоров, вопрос с Вильнюсом предостав- лялся исключительно решению Литвы и Польши. Москва подтвердила, что договор с Литвой остается в силе и что суверенные права на Вильнюс принадлежат Литве, пока она не откажется от них в пользу Польши.

15 марта 1923 г. Конференция послов Антанты приняла решение о признании исторической столицы Литвы – Вильнюса – за Польшей. Определенным образом это решение оказалось предопределено... Э. Галванаускасом, который упустил шанс промолчать и обнародовал ноту с призывом к определению восточных границ Польши. Конференция послов Антанты поняла это так, как хотела, – будто Литва сама хочет отдать Вильнюс Польше, и закрепила польско-российскую границу в соответствии с Рижским мирным договором 1921 г., а также провела новую демаркационную линию между Литвой и Польшей, оставив Вильнюс на польской стороне. К удивлению Польши, Литва категорически отказалась признавать законность этого решения, между тем как Польша и Западные страны посчитали вопрос решенным. Это создало чрезвычайное напряжение по обе стороны демаркационной линии, движение поездов и даже почты через нее было прекращено более чем на десять лет, а на автомобильной дороге выросли довольно толстые березки... Наверное, во всей Европе тогда было не сыскать более враждебных друг другу стран, чем Польша и Литва.

Аннексирование Польшей Вильнюса окончательно определило выбор Литвы между национально-этническим и традиционным, историческим типом своего государства. Постоянно нависающая угроза включения в Польшу способствовала развитию в Литовском государстве осадного менталитета, усилила литовский национализм, а в литовском политическом сознании полонофобия постепенно превратилась чуть ли не в религию. Позиция самообороны оказала влияние и на внешнюю политику. В этом отношении Литва, в сущности, не отличалась от других европейских государств того времени, хотя литовский национализм стремился не к экспансии, а лишь пытался противостоять чужой экспансии.

За время Первой мировой войны физические, материальные силы страны иссякли – литовцы воевали в немецкой и американской армиях, около 11 тыс. литовцев погибло, сражаясь в рядах российской армии. Страна была истощена российско-немецкими военными действиями, россияне при эвакуации вывезли 160 промышленных пред- приятий, сходным образом действовал и Обер-Ост. В первые годы основные поступления в бюджет Литвы шли за счет экспорта леса и льна. После закрепления власти на большей части литовских территорий пришел черед и вопросов государственной структуры. из-за борьбы за независимость выборы в Учредительный Сейм были организованы только в середине апреля 1920 г. избирательные права получили граждане Литвы, достигшие 21 года, независимо от их вероисповедания, национальности или пола. В отличие от Франции и многих других европейских стран, в Литве право голоса было предоставлено и женщинам, и военным.

Общественность приняла активное участие в выборах 14–15 апреля 1920 г., на которых победил блок христианских демократов, состоящий из трех партий: Литовская христианско-демократическая партия (ЛХДП), Союз фермеров Литвы (СФЛ) и Федерация труда Литвы (ФТЛ) – им досталось 59 мест в Сейме. В католической стране это не было сенсацией, поскольку верующие женщины голосовали за партию ксендзов, да и Католическая церковь и духовенство выступали под явно антипольскими лозунгами и, что еще важнее, обещали национализировать или урезать поместья и раздать землю крестьянам. Левый блок крестьян ляудининков получил 29 мест, а третье место досталось Социал-демократической партии Литвы (СДПЛ). Десять мест в Учредительном Сейме получили национальные меньшинства. В Учредительный Сейм было выбрано и пять женщин. В итоге Учредительный Сейм состоял из 112 депутатов, которые 15 мая собрались в Каунасе (временной столице Литвы) на свое первое заседание. Кроме того, планировалось выбрать еще около 100 депутатов в Виленском крае, 9 мест были предназначены для Малой Литвы, но выборы там не состоялись, поскольку у Литвы не было контроля над этими территориями. Это доказывает, что Литва еще не считала имеющуюся территорию окончательной.

Члены Учредительного Сейма старались оправдать надежды избирате- лей. Они единогласно приняли прокламацию независимости Литовского государства, которая еще раз, как и Акт от 16 февраля 1918 г., провозглашала Литву независимым государством с «этнологическими граница- ми» – этот термин, скорее всего, означал некоторый отход от планов этнографических границ в надежде на увеличение территории. Председателем Учредительного Сейма был выбран лидер СФЛ агроном Александрас Стульгинскис (в 1922–1926 гг. он являлся президентом Литвы), а 19 июня было сформировано правительство, которое возглавил ляудининкас Казис Гринюс. 11 ноября 1921 г. Учредительный Сейм единогласно потребовал включения Клайпедского (Мемельского) края в состав Литвы, продемонстрировав таким образом единство с Малой Литвой.

1 августа 1922 г. Сейм принял Конституцию Литовского государства, основанную на принципах демократии по образцу Третьей французской республики. Литовское государство было объявлено независимой демократической республикой, высшая власть в которой принадлежит народу (во времена ВКЛ высшей властью и исключительным положе- нием в стране пользовалось только дворянство). Литовский язык впервые получил статус государственного языка. Всем гражданам Литвы было гарантировано равенство перед законом и другие демократические права независимо от их пола, происхождения, вероисповедания и национальности. Цвета государственного флага (желтый, зеленый, красный) никак не напоминали о флаге правителей ВКЛ, однако герб «Витис» («Погоня») – белый всадник на червленом щите – остался прежним. Столица государства не была названа. Особенно обширные права Конституция предоставила Сейму, куда вошли так называемые народные представители. Срок полномочий Сейма и выбираемого Сеймом президента составлял три года. Конституция давала широкую автономию литовским национальным меньшинствам, узаконила обя- зательное начальное образование.

Виленская проблема, напряженные отношения с Польшей частично обусловили и уровень демократии в Литве – страна находилась на военном положении, в связи с чем осуществлялась цензура печати, собрания граждан ограничивались, правящая верхушка преследовала оппозиционных публицистов – в тюрьме побывали и самые ярые критики, таутининки А. Вольдемарас, А. Сметона.

Поскольку надежды на восстановление Литвы в исторических границах уже не было, перед страной стояла задача по созданию надежной экономической базы для национального государства, и поэтому самым важным вопросом в этой крестьянской стране стал вопрос о принадлежности главного ее достояния – земли. По сравнению с Латвией и Эстонией помещичье землевладение в Литве было в два раза меньше, имения были меньше в 5–6 раз, средняя площадь крестьянского хозяйства в Литве составляла 15,2 га (в Латвии – 21,0 га, в Эстонии – 29,4 га). Безземельные (21 % от всех земледельцев) и малоземельные (около 25 %) крестьяне жаждали получить землю. Свою бедность они объясняли наличием дворянских имений, несправедливостью распределения земли. Социальное неравенство еще больше обострял национальный аспект – более половины крупных землевладельцев, которым принадлежало 26 % территории Литвы, были польскоязычными «старолитовцами» и ориентировались на Варшаву. Только раздел помещичьих земель мог обеспечить литовским властям поддержку широких слоев крестьянства.

15 февраля 1922 г. Учредительный Сейм за счет голосов христианских демократов принял основной Закон о земельной реформе. В Государственный земельный фонд отходили помещичьи владения, полученные из казенных земель или на основании других царских привилегий во времена Российской империи, все земли противников независимости Литвы, сражавшихся в польской армии или в отрядах Бермондта-Авалова, а также земли частных лиц, церквей, монастырей и других цер- ковных организаций свыше нормы в 80 га. Такая норма была выбрана не случайно – это разделительный рубеж между имениями полонизирован- ных дворян и теми крупными хозяйствами, которые в конце XIX – начале ХХ в. были приобретены зажиточными литовскими крестьянами или немногочисленными в то время представителями литовской интеллигенции, промышленников и торговцев. В первую очередь землю получили воины-добровольцы, безземельные и малоземельные (с наделом менее 10 га) крестьяне, сельские ремесленники, некоторые государственные и общественные учреждения.

В ходе проведения земельной реформы исчезали старые деревни, люди переезжали на хутора, началась модернизация сельского хозяйства, был упразднен трехпольный севооборот. Правительство на льготных условиях обеспечивало фермеров качественным зерном для посевов, племенным скотом, помогало с подготовкой специалистов. В сельском хозяйстве начали использоваться органические и минеральные удобрения, повысилась урожайность зерновых (с 9 ц до войны до 12 ц в тридцатые годы). Фермеры начали создавать кооперативы, в стране строились молокоперерабатывающие предприятия, а по мере приобретения современного оборудования и холодильников повышались и объемы экспорта молочной и мясной продукции.

В качестве валюты в стране продолжали ходить немецкие марки, которые литовские власти переименовали в «золотые» (лит. auksinas). В период кризиса курс немецкой валюты резко упал, что негативно влияло на литовскую экономику. Катастрофические последствия инфляции заставляли литовское правительство искать выход. 9 августа 1922 г. Учредительный Сейм принял Закон о денежной единице, декларировав- ший переход Литвы на обеспеченную золотом валюту с 1 октября 1922 г. Новая денежная единица – лит – состояла из 100 центов. Содержание чистого золота в лите равнялось 0,150462 г, т. е. отношение литовской валюты к доллару было 10:1. В течение всего периода независимости Литвы лит сохранял стабильный курс, обеспеченный ценными бумагами и зо- лотым резервом (12 т), благодаря чему высоко ценился и в зарубежных странах. В 1923 г. собственная валюта была введена в Латвии и Польше.

Свобода дала толчок стремительному развитию просвещения и уч- реждению новых школ. В 1919 г. в Литве уже действовало 1 036 школ, в которых училось 45 540 школьников. Высшие курсы в Каунасе вскоре выросли в Литовский университет (открыт 16 февраля 1922 г.). За неполные двадцать лет университет подготовил 3 700 специалистов, ученых, педагогов. Литовский язык стал языком не только государ- ственных, но и военных учреждений, языком науки и научных исследований. В стране начали зарождаться новые традиции – в 1924 г. в Каунасе прошел первый всенародный праздник песни.

Реформы проводились в небольшой, мононациональной стране – по данным первой переписи, проведенной 17 сентября 1923 г., население Литвы на тот момент составляло 2 028 971 человек (без Виленской и Мемельской областей). Литовцы составляли 82 %, евреи – 7 %, немцы – 4 %, поляки – 3 %, русские – 2,3 % от общего числа жителей. Литва была сельскохозяйственной страной, и в сельской местности проживало 84 % населения, преимущественно литовской национальности – 91 %. Несмотря на сельскохозяйственный характер страны, литовцы составляли 50 % городских жителей, евреи – треть населения городов и месте- чек и всего 0,5 % сельских жителей. Литовцы составляли большинство во всех профессиональных сферах деятельности, за исключением экспорта и импорта, где преобладали еврейские предприниматели. Кроме того, евреи составляли 83 % всех владельцев торговых предприятий, тогда как литовцы – только 13 %.

Около 350 тыс. литовцев в то время проживали в США (из них 180 тыс. родились в Литве), около 100 тыс. литовцев остались в Виленском крае, 6 тыс. литовцев жили в Англии. В первые годы независимости тысячи эмигрантов возвращались в Литву, покупали здесь землю, начинали свой бизнес, открывали промышленные предприятия, банки. Т. Нарушявичюс, Бронюс Балутис, Й. Жилюс, Йонас Шлюпас, Стяпонас Дарюс и другие стали известными общественными деятелями, дипломатами, офицерами. Деньги, посылаемые на родину американскими литовцами, составляли 1/10 часть государственного бюджета Литвы, эмигрантские политические движения финансировали литовские партии, собирали пожертвования на работы по восстановлению государства.