Научная статья на тему «Погорельщина» Н. Клюев

«Погорельщина» Н. Клюев повествует о переселении душ. Клюев пишет так, словно душа, которой предстоит поселиться в новой оболочке, для него давно уже умерла. Она умерла до его рождения, и, когда поэт опускает эти детали, чтобы особо не беспокоить читателя, это тоже есть в «Погорельщине». У автора «Книги гимнов» бессмертная душа помещена «между землей и небом», то есть одновременно и там и там. В поэме есть эпизод, в котором они оказываются в одном и том же, но параллельном измерении, соединены в единое целое. Это воспоминание о вторжении татаро-монголов, когда душа уже начинает думать, что из всех духовных ценностей ей остается только память о любви. Распад души, когда она становится видима, можно сравнить с разрывом атомной бомбы. Так писал И. Бродский. Я думаю, что он прав. Вот что говорит Ницше в «Ницше»: «Природа создала нас по своему подобию; она никогда не задумывалась над тем, кем мы станем в своем качестве; в наших головах нет никакой необходимости… Все имеет только одно назначение. Кажется, что именно это назначение и имеет душа, когда она разражается рыданиями, глядя на обломки своего мира…» (Ницше Ф. Так говорил Заратустра). Это слово «meditation» здесь следует понимать, конечно, не буквально — «стирание». В этой книге есть намеки на «meditation» и, соответственно, на «meditative» образ жизни, приобретенный человечеством за последнюю тысячу лет. В связи с этим мне вспоминается роман И. Глазунова «Генерал и его армия», герой которого шел в бой под команду генерала, у которого во время похода внезапно отнялись ноги и руки — он сидел на штабном стуле и отбивался от меняющих друг друга поклонников. В этот момент его и выбрал для битвы первый попавшийся батальонный писарь, которого ему, правда, пришлось убить. Его смерть означала, конечно, не победу генерала, а просто окончательный разрыв того зыбкого моста, что соединял его с прошлой жизнью. То же самое происходит с нашим миром — хрупкая связь между ним и настоящим разорвана, и мы, как живые осколки, вылетаем в пропасть, откуда нет возврата. В «Погорельщине» это называется «цифрой» (именно такая фраза встречается в первой главе). И в этом смысле «цифра»— это все то, что человек привык называть своим именем. Хотя, на мой взгляд, слово «цифра» здесь выглядит слишком простым и грубоватым. Здесь лучше употребить другое слово: «число». Так будет понятнее и ближе к истине. Если в русском языке какое-то число связано с началом нового цикла жизни (например, свадьба), то это число «„ zero“» не имеет, по-моему, никакого отношения к русскому понятию «цифра» в его современном понимании. Оно выражает скорее степень близости, которую ощущают люди в новом цикле, какую-то иллюзию бессмертия, которой они делятся друг с другом, когда их помещают в новое тело. Чтобы лишний раз продемонстрировать это, приведу случай из моей собственной жизни. Когда я был в армии, меня поместили в новую машину вместо старого «УРАЛа». Изнутри это выглядело так же, как и в прошлый раз. Но когда машина выезжала из парка на дорогу, где я любил кататься на велосипеде, то опять что-то стало происходить с моей шеей.