Научно-исследовательская работа "Музыкальные инструменты Древней Греции"

НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР «ЭРУДИТ»

Международный дистанционный конкурс исследовательских работ для дошкольников, учеников, студентов и педагогов

Гуманитарные науки: искусствоведение

Научно-исследовательская работа на тему:

Музыкальные инструменты Древней Греции

сквозь призму мифа

Выполнил:

Филипповская Ю.В.,

преподаватель

музыкально-теоретических

дисциплин,

учитель высшей категории

Донецк – 2017

СОДЕРЖАНИЕ

I.       Введение………………………………………………………………...3 – 4 

II.    Основная часть:

      Раздел 1. Мир музыки в рамках понятий «космос» и «хаос» …………5 – 7

      Раздел 2. Музыкальные инструменты Древней Греции………………8 – 11

     Раздел 3. Лира и флейта в мире мифа………………………………….12 – 15

III.  Заключение……………………………………………………………….16

IV.     Список использованной литературы………………………………...…17

V.        Приложения:

     Приложение №1. Миф о состязании Аполлона и Марсия………………18

     Приложение №2. Миф об Орфее и Эвридике…………………………19 – 20

     Приложение № 3. Миф об острове сирен и аргонавтах (фрагмент)……....21

ВВЕДЕНИЕ

Мир музыкальных инструментов велик и многообразен. Современные и старинные, народные и симфонические, хранящие свои загадки, имеющие длинную родословную… Разобраться здесь не просто, но от этого – не менее интересно.

Знакомство с музыкальным искусством часто начинают с древности, с инструментов древних культур, с легенд и сказаний о них. Для многих содержание этих старинных историй не несет никакой иной смысловой нагрузки, чем та, что лежит на поверхности. В самом деле, для современного человека миф далеко не всегда торопится раскрыться, обернуться тайной, полной шокирующих разгадок.  Тема работы – «Музыкальные инструменты Древней Греции сквозь призму мифа». Здесь мы попытаемся посмотреть на мир древнегреческих инструментов в свете мифов, рассказанных о них. Обычно мифы сопровождают рассказ об инструменте просто как красочная иллюстрация. Посмотреть на инструмент не в антураже мифа, но в его контексте – идея свежая и нетрадиционная; в этом мы видим актуальность данной работы. Главной же целью является раскрытие противостояния струнных (лиры и кифары) и духовых (авлоса и сиринги) как противостояния космических сил: порядка и хаоса.

Для достижения поставленной цели мы ставили перед собой следующие задачи:

·        Познакомиться с общим представлением о музыке у древнегреческих философов, найти определение терминов «хаос» и «космос»;

·        Выявить наиболее популярные инструменты у древних греков, составить представление о том, как они выглядели;

·        Исходя из сохранившихся легенд и сказаний установить их мифологическое происхождение и ту функцию, которую они должны были выполнять в мире людей.

Поставленные цели и задачи предполагали ознакомление со специальной литературой. Главным образом, это была книга Н. Куна «Легенды и мифы Древней Греции», детская энциклопедия «Аванта+» «Искусство. Ч.3. Музыка. Театр. Кино» (Москва, 2001), учебное пособие для ДМШ «Мировая музыкальная литература: Часть первая. Музыка, ее формы и жанры» (Ровно, 2008) и книга чешских авторов «История философии в кратком изложении» (М., 1991), преимущественно раздел, посвященный античной философии.

Предмет исследования: сакрализация музыкальных инструментов Древней Греции. 

Структура работы:

 Научно - исследовательская работа состоит из введения, общей части и заключения. Общая часть состоит из нескольких разделов, что обусловлено поставленными задачами. В конце работы указаны научные труды, статьи и интернет-источники, которыми пользовался автор, а также размещены приложения – тексты мифов, связанных с миром музыкальных инструментов.

РАЗДЕЛ 1. Мир музыки в рамках понятий «космос» и «хаос»

О том, какой была музыка в культуре Древней Греции современный исследователь вынужден судить по фрагментарным и косвенным данным. Это частично сохранившиеся записи на пергаменте и папирусе, и, главным образом, памятники живописи и вазописи. Именно благодаря этим искусствам можно судить о том, как выглядели музыкальные инструменты, как ими пользовались, какие легенды о них слагались.

В основном представление о древнегреческой музыке сформировано у нас трактатами философов и ученых: Пифагора, Платона, Аристотеля. В некоторой степени поэтов: Гомера, Овидия.

Важное значение имеют и археологические находки: самые древние из них - росписи и фрагменты сосудов с остова Крит и Кикладских остовов. Они датируются концом третьего – серединой второго тысячелетия до нашей эры и относятся к заре греческой цивилизации – эгейской культуре.

Осмысление феномена музыки и его связи с инструментами, извлекающими звуки, происходит сначала в виде мифов, и только потом – в виде теоретического учения. Однако, и в основе теории у греков лежит миф. Так, эстетика, и в частности, категория прекрасного выводится из противопоставления таких начал как хаос и космос.

В досократовской философии формируется понятие хаос: «Согласно Гесиоду, основой всего является хаос, который понимается как неограниченная, бесформенная масса, содержащая в себе все возможные потенции. Из него же возникают праисходные формы бытия» [1, с. 71]. «Космос», согласно Новой философской энциклопедии, у греков понимается следующим образом: «КОСМОС (греч. κόσμος, лат. mundus) – понятие древнегреческой философии и культуры, представление о природном мире как о пластически упорядоченном гармоническом целом. Древние греки противопоставляли космос хаосу. Первоначально термин «космос» употреблялся для обозначения «наряда», «украшения», «воинского строя» и т.д. Семантически наиболее близки в русском языке «порядок», «чин», «устройство», «красота», «лепота». Греческое сознание соединяло в понятии «космос» две функции – упорядочивающую и эстетическую» [2, с. 84].

Музыка как приятная слуху последовательность звуков, в которой царит слаженность, становится частью космической гармонии в учении Пифагора. «Почтенный Пифагор отвергал оценку музыки, основанную на свидетельстве чувств. Он утверждал, что достоинства ее должны восприниматься умом, и потому судил о музыке не по слуху, а на основании математической гармонии и находил достаточным ограничить изучение музыки пределами одной октавы» - так отозвался об учении Пифагора Плутарх. В этой цитате сделан упор на рациональность музыки в понимании древнегреческого философа-математика, и это имеет смысл. Дело в том, что философов классической школы – Платона и Аристотеля, - очень волнует тот факт, что помимо слаженности, точности и рациональности в музыке не менее важно чувство, эмоция, иррациональное начало.

Так, у Аристотеля мы находим такое высказывание: «Музыка имеет воспитательное значение потому, что она смягчает строгий элемент мужества, но она должна быть ограничена, поскольку кроме воспитательной музыки есть еще музыка расслабляющая, которая размягчает и развращает».

Музыкальная эстетика Платона и Аристотеля строится на подчинении законам жанра и служении всеобщей гармонии. Соблюдение четкой иерархии инструментов и жанров соответствуют соблюдению и поддержанию мирового порядка, то есть того самого «космоса». То, что нарушает этот порядок, не следует правилам, грозит непристойностями и откровенным хаосом. Подтверждением тому служит высказывание Платона: «Впоследствии, с течением времени, зачинщиками невежественных беззаконий стали поэты, одаренные природой, но не сведущие в том, что справедливо и законно в области Муз. В вакхическом исступлении, более чем надо одержимы наслаждением, смешивали они фрэны с гимнами, пеаны с дифирамбами, на кифаре следовали флейтам, перемешивая все между собой; невольно, по недоразумением, они испортили мусическое искусство, словно оно не содержало никакой правильности и словно мерилом в нем служит только наслаждение…» [см. 4]

Жить в мире, где преобладают чувства, для древнего грека неприемлемо. Это равнозначно тому, чтобы впустить в жизнь дыхание первородного, разрушительного хаоса. Между тем, музыка способна вызывать как прекрасные, достойные чувства, так и потакать человеческим слабостям, служить личному наслаждению без оглядки на всеобщее мнение. Эта суть искусства звуков нашла свое выражение в мифологии – сфере знаков и символов, которые подавались емкими и запоминающимися образами. Эти образы отпечатались в генетической памяти европейцев на века.

Миф выражал отношение человека к миру и отвечал на мучавшие его вопросы. Сказания и легенды для древнего грека были аналогом современной энциклопедии – отсюда можно было почерпнуть ответы на все вопросы: от мелких, незначительных, до важнейших, иногда – мучительных.  Понимание мифа о музыке раскрывает мир древнего грека – человека, который осознает мир вокруг себя как космос, постоянно преодолевающий хаос.

РАЗДЕЛ 2. Музыкальные инструменты Древней Греции

Древние греки знают довольно ограниченный набор инструментов. Здесь четко прослеживается противостояние двух групп инструментов: струнных и духовых. К семейству струнных можно отнести лиру, кифару, формингу, самбику. Эти инструменты часто объединяют общим названием «лира». Хотя они и имели различия, последние скорее объяснялись разным происхождением. Одни инструменты имели предков в Древнем Египте, другие пришли с Ближнего востока и Малой Азии. Корпус разной формы, разное количество струн несомненно влияли на качество звука, но общее начало все же было очевидно. Этим объясняется сближение понятий и общая функция инструментов. Игрой на лире сопровождалось исполнение произведений эпической, а также лирической поэзии (отсюда термин "лирика"). Инструмент был удобен тем, что позволял петь и играть одновременно, а учитывая роль высокой поэзии – гимнов и эпосов, это повлияло и на имидж струнных. Они стали ассоциироваться с возвышенным, торжественным, зачастую трагическим началом.

Греческий миф рассказывает, что лиру изобрел юный Гермес, вестник богов: «Однажды он отважился посягнуть на стадо священных коров, принадлежавших Аполлону. Аполлон, стремясь восстановить справедливость, обратился к Зевсу с просьбой, чтобы тот рассудил их. Гермесу ничего не оставалось, как во всем признаться перед владыкой Олимпа. Но пока Аполлон возвращал своих коров из пещеры, проворный Гермес сел на камень, достал свою лиру, которую до этого сотворил из панциря черепахи, коровьих рогов и трех струн, и самозабвенно заиграл на ней. Дивные звуки наполнили долину. Изумленный Аполлон с восторгом слушал игру Гермеса и тут же, не раздумывая, отдал ему всех священных коров в обмен на лиру».

Внешний вид лиры и близких ей инструментов известен нам по многочисленным сохранившимся античным изображениям. Например, фреске Аполлон с лирой (ок. 50-125 года до н. э.) или фреске с изображением Полифема, получающего письмо от Галатеи из древнеримских Помпей. Но. Пожалуй, самое известное изображение – это роспись краснофигурной вазы V века до нашей эры «Орфей, играющий на лире» (Пергамский музей, Берлин).

Тем неожиданней выглядит облик лиры на знаменитой фреске итальянского мастера Возрождения Рафаэля Санти «Парнас», где Аполлон держит в руках инструмент, скорее напоминающий скрипку, чем античную лиру. Это виола да браччо – смычковый европейский инструмент, который располагался на плече исполнителя. От сюда и его название: по-итальянски da braccio означает «плечо». Этот факт вовсе не говорит о том, что художник не представлял, как выглядит древняя лира. Скорее наоборот, он знал это очень хорошо, ведь Возрождение видело свою цель в возвращении идеалов античности, и вместе с ними – канонов искусства. Причины же такого «нарушения» кроются в том, что, во-первых, это не осознавалось как прегрешение против истории, а во-вторых, во времена Рафаэля виола да браччо считалась самым благородным инструментом.

Духовые во многом осознаются как инструменты противоположные струнным. Способ извлечения звука позволяет выделить две группы инструментов: виды авлоса и сиринги.

Авлос – древнегреческий язычковый духовой инструмент. Представлял собой пару отдельных цилиндрических или конических трубок из тростника, дерева или кости. Значительно позднее их стали изготавливать из металла с 3-5 пальцевыми отверстиями. Длина авлоса различна, обычно около 50 см. Применялся профессиональными исполнителями для сопровождения сольного и хорового пения, танцев, во время похоронных и свадебных обрядов, культовых, военных и других ритуалов, а также в театре. Авлос также называют двуствольной флейтой: правая издавала высокие звуки, а левая -  низкие. Этот инструмент был снабжен мундштуком и отдаленно напоминал гобой. Вероятно, играть на нем было нелегко, ведь в оба авлоса нужно было дуть одновременно.

Происхождение этого инструмента миф описывает следующим образом: «Авлос из костей оленя изготовила Афина и решила на пиру богов сыграть на нём. Она не могла понять, почему Гера и Афродита давились от смеха, глядя на неё. Бродя с авлосом возле ручья, Афина увидела в нём своё отражение. Тут ей стало понятно, как глупо она выглядела с напряжённым лицом и безобразно раздутыми щеками. Богиня в гневе отбросила авлос и наложила проклятье на каждого, кто осмелится его поднять. Фригийский пастух Марсий подобрал его…»

 Название сиринга – или сиринкс, -  объединяет древнегреческие духовые инструменты типа продольной флейты из тростника или дерева. Сиринга известна и под названием «флейты Пана» - древнегреческой пастушечьей многоствольной флейты. Инструмент состоит из набора открытых с верхнего конца тростниковых, бамбуковых и других трубочек разной длины, скрепленных тростниковыми планками и жгутом. Их было от 5 до 13. Каждая трубка издает 1 основной звук, высота которого зависит от ее длины и диаметра.

Изобретение флейты Пана тоже привязано к мифу. Мы знаем его в изложении Овидия: «В холодных аккадских горах дева-наяда жила с именем нежным - Сиринга. Часто спасалась она от богов, что в тенистом лесу обитают и в плодородных полях. Раз возвращалась Сиринга домой и увидал её Пан – бог козлоногий лесной и, пленён красотою, остановиться молил. Но, испугавшись его, убежала Сиринга от Пана к тихой реке, к Ладону, поросшему тростьем. И когда её путь преграждён был водою, взмолилась Сиринга: «Сёстры мои водяные, спасите меня, измените мой облик!». И превратилась в болотный тростник... Пану казалось уже, что догнал он Сирингу, но не девический стан, а хрупкий тростник обнимал он. И по тростинкам задвигавшись, ветер тоненький звук издавал, на жалобный голос похожий… Новым искусством пленён и сладостью звука, срезал тростинки неровные Пан и воском скрепил. Часто с тех пор приходил он на берег тенистой Ладоны и, вспоминая наяду, играл…».

Изображения авлоса и сиринги в европейском искусстве во многом было неверно. Их путали, объединяя под общим названием «свирель» или «флейта». Такая неразборчивость стала причиной грубых ошибок. Свидетельством тому – картина П.П. Рубенса «Меркурий и Аргус». В основе сюжета – миф: Юпитер поручает Меркурию убить стража Аргуса, который охранял Ио, превращенную Герой в корову. Меркурий расположил к себе Аргуса, усыпив его игрой на сиринге, а когда тот уснул, убил его. Знал ли Рубенс первоисточник сюжета - рассказ из первой книги " Метаморфоз" Овидия? Вероятно, нет, потому что в этот рассказ Овидий включил историю о том, как был создан сиринкс, и даже его техническое описание. Рубенс же дает в руки Меркурию коническую флейту, не имеющую ничего общего с сирингой.

Вообще, верное изображение этих инструментов следует искать только в археологических памятниках, в основном – в античной вазописи. Высокое искусство, такое как скульптура и фресковая живопись не слишком их жаловало, и они украшали предметы, предназначенные для хранения пищи и напитков. Что же касается европейского искусства, то правдивое изображение сиринги появляется здесь только в эпоху модерна – период слома XIX – XX веков. Это объяснялось новым витком интереса к античности, причем поиском ее незамутненного, первозданного облика. Примером могут служить картины немецкого художника Франца фон Штука «Диссонанс» и русского художника Михаила Врубеля «Пан».

РАЗДЕЛ 3. Лира и флейта в мире мифа

Древнегреческая культура, культура мифориторическая (определение русского философа, литературоведа и культуролога А.В. Михайлова) существовала в целой системе оппозиций и взаимосвязей. Низкое и высокое – оппозиция, которая может отчасти объяснить взаимоотношения между инструментами, их четкую роль в обществе и занимаемую нишу в искусстве. Она проясняет те вопросы, которые возникают у современных читателей античных мифов о музыке и накладывается на другие культурные оппозиции: рационального и чувственного, мужского и женского, светлого и темного.

Немецкий философ XIX века Фридрих Ницше в трактате 1872 года «Рождение трагедии из духа музыки» выдвинул теорию о борьбе двух начал в античном искусстве: аполлонического и дионисийского. Аполлоническое начало – это порядок, гармония, спокойный артистизм; оно порождает пластические искусства (архитектуру, скульптуру, живопись, графику). Дионисийское начало — это опьянение, забвение, хаос, экстатическое растворение индивидуальности в массе, рождающее непластическое искусство (прежде всего музыку). Аполлоническое начало противостоит дионисийскому как искусственное противостоит естественному, осуждая все чрезмерное, непропорциональное. Тем не менее, эти два начала неотделимы друг от друга, всегда действуют вместе. Они борются, по мнению Ницше, в художнике, и всегда оба присутствуют в любом художественном произведении.

Говоря о древних инструментах, это разделение прослеживается очень сильно. Несмотря на то, что музыкальное искусство Ницше полностью относит к дионисийскому, чувственному и экстатическому началу, мифы говорят о внутреннем разделении. Лира – которой занимается Аполлон, - несомненно инструмент высшего, божественного порядка. Авлос и сиринга – низшего, человеческого. В мифологии они отданы во владение низшим богам – хозяевам лесов и полелей, – фавнам.  

Миф, который четко разграничивает сферы влияния инструментов и единственный раз объединят их внутри одного рассказа – миф о состязании Аполлона и Марсия.  В пересказе Н. Куна победа Аполлона заканчивается показательным наказанием Марсия: с него живьем сняли кожу (см. приложение №1).

Из легенды можно сделать несколько выводов. Первый лежит на поверхности: в состязании инструментов первенство отдано лире. Второй – скрыт глубже. Это первенство необходимо: если лира – инструмент космической гармонии, а флейта черпает звуки из первозданного хаоса, их противостояние по меркам древнего человека ни в коем случае не может закончиться в пользу последнего. Хаос необходим как строительный материал для мировой гармонии, однако его следует постоянно преодолевать.

 Рассказ о несчастном Марсии, подвергнутом жестокому наказанию, раскрывается в совершенно другом свете, если посмотреть на него с точки зрения древнего грека. Эту точку зрения очень верно раскрывают ученые Беляк Н.В. и Виролайнен М.Н.: «Античная картина мира дана в борении и взаимодействии хаоса и космоса. Порядок, гармония, мера не предзаданы космосу, а суть результат постоянного и специального усилия по восстановлению их, по отвоевыванию их у хаоса, из взаимодействия с которым космос выйти не может. Через трагического героя, нарушающего космический, социальный и родовой порядок, осуществляется взаимодействие с хаосом, с оргиастическим источником мира. Страстное начало в герое (тох&ос) имеет двойную природу: это и отдание себя страсти во всей ее хаотической, оргиастической силе, и страдание как искупление страсти. Трагический герой — и преступник, и искупительная жертва одновременно. Судьба назначает ему нарушить порядок — ради восстановления его. Для других он — вожатый к восстановлению порядка. Античный герой, таким образом, менее всего принадлежит самому себе. Он избран судьбой, он обречен хаосу, через него восстанавливается космос.» (3, с. 86).

Исходя из вышесказанного следует, что казнь Марсия не бессмысленная жестокость высшего бога, а необходимость, искупительная жертва, продиктованная миропорядком.  

У этого мифа есть и другой, более смягченный вариант. В нем наказание несет сторонний наблюдатель – царь Мидас, которому незатейливое звучание флейты понравилось больше, чем торжественное звучание лиры. За свои предпочтения Мидас наказан не жестоко, скорее с юмором: у него вырастают ослиные уши, как символ глупости и упрямства. Человек с ослиными ушами примыкает к прочим «смешанным» существам: кентаврам, сиренам, химерам, и несет на себе четкий отпечаток хаоса (в них нет положенного космосом порядка).

В каждом из вариантов герой несет наказание, через которое происходит восстановление космического порядка.

Лира как инструмент, преодолевающий хаос, фигурирует еще в нескольких мифах, связанных с именем легендарного музыканта и певца Орфея. Первый – знаменитая легенда о том, как Орфей отправился в мир умерших за своей женой Эвридикой. Сила музыки, о которой говорят по отношению к этой истории, на самом деле – сила звучания кифары. Трудно представить, что Аид отпустил бы Эвридику, впечатленный звучанием сиринги или авлоса. В этом случае возникает только один вопрос – почему поход героя по ту сторону жизни не увенчался успехом? Ответ лежит в том же понимании сути космоса: соблюдении мирового порядка. Воскрешение из умерших не вписывается в этот порядок, а, следовательно, его допущение грозит вмешательством хаоса. Поэтому Орфей никогда и ни при каких условиях не мог бы вернуть Эвридику обратно.   

Второй сюжет связан с циклом легенд об аргонавтах и с их путешествием мимо острова сирен. Сирены – полуженщины, полуптицы, существа, связанные с миром хаоса и безусловно опасные. История о том, как аргонавты справились с сиренами напрямую связана с Орфеем и звуками его золотой кифары. Согласно сказанию, на краю гибели корабля о рифы остова сирен, певец Орфей поднял свою кифару и ударил по ее «согласным струнам». Звон струн, сопровожденный голосом музыканта, заставил замолчать сирен, и выигранное время позволило развернуть корабль прочь от острова.

Обе истории раскрывают аполлонийскую суть лиры и ее близкой родственницы кифары. Эти инструменты становятся действенным средством в борьбе с хаосом. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Главной целью работы было раскрытие противостояния струнных и духовых инструментов Древней Греции как противостояния противоборствующих сил: порядка и хаоса. Эти понятия были не только составляющей частью мифа, но и самого мировоззрения древнего человека. Это нашло отражение в философских трактатах мыслителей древности, и в эстетике Платона и Аристотеля.  Необходимость порядка, рационализма и в то же время его совмещение с беспорядком, чувственностью, сказались и в градации инструментов. Воплощением всего высокого и торжественного стала лира, древним флейтам была отдана противоположная роль – они стали выразителями простого, незамысловатого, народного.

Нами был рассмотрен ряд мифов:

·        О происхождении лиры и сиринги;

·        О состязании Аполлона и Марсия;

·        Об Орфее и Эвридике;

·        Об аргонавтах и острове сирен.

Опираясь на них, мы пришли к выводу, что терминология Ф, Ницше, а именно, понятия аполлоническое и дионисийское начала, в равной степени могут относиться не только к искусствам, но и к конкретным инструментам древности. В древнегреческой культуре они становятся необходимым противостоянием, жизненно важной оппозицией. В свете такого положения вещей становятся понятны необычные исходы сюжетов легенд, функции инструментов в мифах, наконец их распределение в музыкальных жанрах Древней Греции и последующая роль в европейском искусстве.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.     История философии в кратком изложении М., 1991

2.     Павленко А. Н. Космос // Новая философская энциклопедия — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010.

3.     Беляк Н.В. Виролайнен М.Н. «Маленькие трагедии» как культурный эпос новоевропейской истории. //Пушкин. Исследования и материалы. Т. 14. М., 1991.

4.     Платон. Законы. Книга III — М.: «Мысль», 1999.

5.     Кун Н. «Легенды и мифы Древней Греции»

6.     Мировая музыкальная литература: Часть первая. Музыка, ее формы и жанры. Учебное пособие для учащихся детских музыкальных школ: Ровно, «Каллиграф», 2008.

7.     Энциклопедия для детей. Том 7. Искусство. Ч.3. Музыка. Театр. Кино – Москва: Аванта+, 2001

ИНТЕРНЕТ - ИСТОЧНИКИ:

1.     Музыкальные инструменты в мифологии и живописи // http://www.liveinternet.ru/users/barucaba/post121122117/

2.     Лира в живописи//

     http://www.liveinternet.ru/users/elinor_051/post326148709

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение №1.

Миф о состязании Аполлона и Марсия

«Однажды, блуждая по полям Фригии, Марсий нашел тростниковую флейту. Ее бросила богиня Афина, заметив, что игра на изобретенной ею самой флейте обезображивает ее божественно прекрасное лицо. Афина прокляла свое изобретение и сказала:

– Пусть же жестоко будет наказан тот, кто подымет эту флейту.

Ничего не зная о том, что сказала Афина, Марсий поднял флейту и вскоре научился так хорошо играть на ней, что все заслушивались этой незатейливой музыкой. Марсий возгордился и вызвал самого покровителя музыки Аполлона на состязание.

Аполлон явился на вызов в длинной пышной хламиде, в лавровом венке и с золотой кифарой в руках.

Каким ничтожным казался перед величественным, прекрасным Аполлоном житель лесов и полей Марсий со своей жалкой тростниковой флейтой! Разве мог он извлечь из флейты такие дивные звуки, какие слетали с золотых струн кифары предводителя муз Аполлона! Победил Аполлон. Разгневанный вызовом, он велел повесить за руки несчастного Марсия и содрать с него живого кожу. Так поплатился Марсий за свою смелость. А кожу Марсия повесили в гроте у Келен во Фригии и рассказывали потом, что она всегда начинала двигаться, словно танцевала, когда долетали в грот звуки фригийской тростниковой флейты, и оставалась неподвижной, когда раздавались величавые звуки кифары.»

Приложение №2.

Миф об Орфее и Эвридике

Орфей, великий певец, сын речного бога Эагра и музы песнопений Каллиопы, жил во Фракии. Его женой была нежная и красивая нимфа Эвридика. Прекрасное пение Орфея, его игра на кифаре не только увлекали людей, но зачаровывали растения и животных. Орфей и Эвридика были счастливы, пока на них не обрушилась страшная беда. Однажды, когда Эвридика со своими подругами нимфами собирала цветы в зеленой долине, их подстерегла спрятавшаяся в густой траве змея и ужалила жену Орфея в ногу. Яд быстро распространился и оборвал ее жизнь. Услышав скорбный плач подруг Эвридики, Орфей поспешил в долину и, увидев хладное тело Эвридики, нежно любимой жены, пришел в отчаяние и горько стенал. Природа глубоко сострадала ему в его горе. Тогда Орфей решился отправиться в царство мертвых, чтобы увидеть там Эвридику. Для этого он спускается к священной реке Стикс, где скопились души умерших, которых перевозчик на ладье Харон отправляет во владения Аида. Сначала Харон отказал Орфею в просьбе переправить его. Но тогда Орфей заиграл на своей золотой кифаре и чудной музыкой очаровал мрачного Харона. И тот перевез его к трону бога смерти Аида. Посреди холода и тишины подземного царства зазвучала страстная песня Орфея о его горе, о муках разбитой любви к Эвридике. Все, кто были рядом, поразились красотой музыки и силой его чувства: и Аид, и его жена Персефона, и Тантал, забывший о терзавшем его голоде, и Сизиф, прекративший свою тяжкую и бесплодную работу. Тогда Орфей изложил свою просьбу вернуть на землю жену Эвридику. Аид согласился ее выполнить, но при этом изложил свое условие: Орфей должен следовать за богом Гермесом, а за ним пойдет Эвридика. Во время же пути по подземному царству Орфею нельзя оглядываться: в противном случае Эвридика покинет его уже навсегда. Когда появилась тень Эвридики, Орфей пожелал ее обнять, но Гермес велел ему этого не делать, так как перед ним лишь тень, а впереди долгий и трудный путь.

Быстро миновав царство Аида, путники достигли реки Стикс, где Харон переправил их на своей ладье к тропинке, круто ведущей вверх к поверхности земли. Тропинка была загромождена камнями, вокруг царил мрак, а впереди маячила фигура Гермеса и едва брезжил свет, что говорило о близости выхода. В этот момент Орфея охватила глубокая тревога за Эвридику: поспевает ли она за ним, не отстала ли, не потерялась ли в сумраке. Прислушавшись, он не различил позади никакого звука, что обострило тревожное чувство. Наконец, не выдержав и нарушив запрет, он обернулся: почти рядом с ним он увидел тень Эвридики, протянул к ней руки, но в то же мгновенье тень растаяла во мраке. Так ему пришлось вторично пережить смерть Эвридики. И на этот раз по собственной вине.

Охваченный ужасом, Орфей решает вернуться к берегам Стикса, вновь проникнуть в царство Аида и молить бога вернуть любимую жену. Но на этот раз мольбы Орфея уже не тронули старого Харона. Семь дней провел на берегу Стикса Орфей, но так и не смягчил суровое сердце Харона, а на восьмой вернулся к себе во Фракию.

Приложение № 3.

Миф об острове сирен и аргонавтах (фрагмент)

Сильными взмахами вёсел гнали они свой корабль прямо на рифы. Там на гладкообточенном камне, над самой водой, вполоборота к пловцам сидели три девы-певицы. Наполовину скрытые камнем, они манили к себе аргонавтов и пели волшебную песнь. Их волосы отливали на солнце то медью, то зеленью. Руки тянулись навстречу героям. Большие глаза, холодные, как глаза змей, не отрываясь следили за «Арго». И, повинуясь волшебному взгляду, кормчий Тифии направил корабль прямо на камень. Точно во сне он видел и рифы, и золотистую мель, но под действием чар ему казалось, что лучше разбиться о риф, чем уплыть от острова прочь, не упившись чудесным пением. То же чувствовали и другие пловцы. Только мудрый Орфей не поддался волшебству. Встав на носу корабля в длинной волнистои хламиде, поднял кифару певец и по струнам рукою ударил. Мерно под ловкой рукой загремели согласные струны, страшных певиц голоса заглушая торжественным хором.  Так пел аргонавтам Орфей, и сами Сирены заслушались песни.

Они не понимали человеческой речи, но голос певца казался им слаще и чище их собственных голосов. А звуки его кифары так удивили коварных сестёр, что они замолчали, в недоуменье глядя на быстро идущий корабль.

Краткое описание документа:

Работа написана на стыке нескольких дисциплин и может быть интересна историкам, музыковедам и культурологам. Здесь известные всем мифы о древних инструментах раскрывают свои скрытые смыслы. Противостояние аполлоновского и дионисийского начал выражено в противопоставлении группы струнных инструментов (лира, кифара) и духовых (авлос, флейта сиринга).