Обобщение опыта на тему "Л.Н.Толстой. От "Севастопольских рассказов" до романа "Война и мир"

Л.Н.Толстой. От «Севастопольских рассказов» до романа «Война  и мир»

1.    Введение.

   Великая историческая роль в пропаганде идей мирной жизни принадлежит передовой русской литературе. Война и мир- самые общие и самые важные ее темы. Страстно мечтая о мирной жизни, лучшие русские писатели в годины народных бедствий, когда земля наша подвергалась вражеским нашествиям, были вместе с народом.

   Военная тема значима для русской литературы не в силу особой воинственности литературы. Наоборот, литература  помогает понять природу человека, выявить силы добра, могущие противостоять злу.

   Передовая русская литература развивалась в сторону правдивого изображения действительности, в сторону создания типических характеров, в сторону правильного воплощения общественных идеалов. Накануне двадцатипятилетия Победы нашего народа в Великой Отечественной войне редакция журнала «Вопросы литературы» обратилась к писателям с анкетой. Среди других был предложен вопрос: «Какие традиции русской, мировой литературы о войне вам особенно близки?» Отвечая на этот вопрос, писатели назвали Льва Толстого. «В русской литературе,- писал в редакцию Константин Симонов,- для меня было и остается непревзойденным образцом все, что написано о войне Львом Толстым, начиная от « Рубки леса» и « Севастопольских рассказов» , кончая « Войной и миром» и «Хаджи- Муратом».1

Это и понятно, потому что, по словам Георгия Березко, нет «лучшего лучшего учителя для военного литератора, чем Толстой, описывающий войну со всей правдивостью гениального реалиста, не отвращая глаз от ужасных жестокостей войны, от ее грязи и крови, от слабостей, пороков и ошибок многих людей, и тем не менее или, точнее, благодаря своей верности правде, как никто изобразивший героизм и победоносное величие русской народной войны, создавший «памятник славной эпохи».2

   Но то, что для нас сегодня является исходным, было в свое время художественным открытием, утверждено и завоевано русской литературой.

   Литература великого подвига. Великая Отечественная война в советской литературе.- М.,1970. – С.61.

    Там же. – С. 24.

   Я выбрала тему выпускной работы  «Война в изображении Толстого: от «Севастопольских рассказов» к «Войне и миру»  потому, что данные произведения классика дают не только представление об исторических событиях прошлого, но и потому, что Толстой своими произведениями учит разбираться в том, что  бывают разные войны и разные воины.   Произведения Толстого остро современны во все времена: писатель ставит такие нравственные вопросы, которые каждый человек непременно решает для себя сегодня, как и сто лет назад люди пытались дать ответ на эти вопросы. Это вопросы: что такое честность, честь, патриотизм, дружба, любовь, верность. Книги Толстого помогают нам разрешать эти нравственные проблемы.

      От 50 годов двадцатого века и до наших дней степень изученности проблемы «Война в изображении Толстого: от «Севастопольских рассказов» к «Войне и миру» высокая.

   В направлении исследования данной темы накопилось множество работ, и соответственно углублялась степень изученности проблематики.

    Изучение «Севастопольских рассказов» начинается с момента их опубликования в «Современнике». Редактор «Современника», замечательный поэт, прозаик и критик Н. А. Некрасов, определяя масштаб таланта молодого писателя, писал в «Заметках о журналах» о повести «Севастополь в августе 1855 года»: "Достоинства повести первоклассные: меткая, своеобразная наблюдательность, глубокое проникновение в сущность вещей и характеров, строгая, ни перед чем не отступающая правда, избыток мимолетных заметок, сверкающих умом и удивляющих зоркостью глаза, богатство поэзии, всегда свободной, вспыхивающей внезапно и всегда умеренно, и, наконец, сила — сила, всюду разлитая, присутствие которой слышится в каждой строке, в каждом небрежно оброненном слове — вот достоинства повести"1.  Апполон  Григорьев так же высоко оценил «Севастопольские рассказы»: "Картина мастера, строго задуманная, выполненная столь же строго, с энергиею, сжатостью, простирающейся до скупости в подробностях, — произведение истинно поэтическое и по замыслу, то есть по отзыву на величавые события, и по художественной работе"2.

1 Некрасов Н. А. Заметки о журналах/Н.А.Некрасов.- М., 1967.- с. 350.

2 Григорьев Аполлон. Литературная критика/Апполон Григорьев.- М., 1967,- с. 609.

   Современные представления о «Севастопольских рассказах» сложились в процессе освоения глубины и сложности толстовского мировоззрения, метода и стиля в литературоведении последних десятилетий (начиная с 50-х годов XX века). Конструктивными здесь являются подходы Б. М. Эйхенбаума, Я. С. Билинкиса, С. Г. Бочарова, Б. И. Бурсова, Г. Я. Галаган, Е. Н. Купреяновой, А. В. Чичерина, А. И. Шифмана, Ю. В. Лебедева, Н. П. Лощинина, Н. И. Бурнашевой и др.

   Так, один из современных ученых Г. А. Лесскис проницательно замечает: "Война открыла Толстому противоречие между общечеловеческой христианской правдой и патриотизмом (то есть чувством и сознанием, которые в каждом государстве, народе, племени исповедует чаще всего большинство людей и которые, в сущности, потенциально всегда имеют характер эгоистический, т. е. антихристианский)"1. По мнению исследователя, "пафос защиты родины, раздумья о "грустном положении войска и государства", поиски общечеловеческой правды — все это определило противоречивое содержание «Севастопольских рассказов», первого произведения на национально-историческую тему, развернутую спустя десять лет в «Войне и мире» .

   Однако с отдельными положениями этого автора необходимо поспорить.  Г. А. Лесскис считает, что три севастопольских рассказа хотя и "объединены единством темы", тем не менее "не образуют целостного повествования. Одна и та же тема развернута в каждом рассказе по-своему, в разных нравственных пространствах. Особенно очевидна противопоставленность второго рассказа первому и третьему <...>. Вернее будет сказать, что эти три рассказа образуют уникальный в жанровом отношении триптих, в котором каждая часть может рассматриваться и как вполне законченное отдельное произведение, и в связи с двумя другими. В последнем случае — при рассмотрении триптиха в целом — темой его следует признать не героическую оборону Севастополя (что было бы очевидно, скажем, при прочтении одного первого рассказа), а антиномию: «патриотизм / гуманность», раскрытую на материале защиты Севастополя (да и патриотическая тема раскрыта в третьем рассказе иначе, чем в первом)"3

1 Лесскис Г. А. Лев Толстой (1852-1869)/Г.А.Лесскис.- М., 2000,- с. 191.

2 Там же, с. 157-158.

3 Там же, с. 157-158

Эти утверждения нам не представляются убедительными. Если Л. Толстому удалось создать "уникальный в жанровом отношении триптих", то как же можно отрицать наличие в «Севастопольских рассказах» "целостного повествования"?! Различия в содержании и структуре очерков-"рассказов" уже отмечались в научной литературе1, однако говорить о "разных нравственных пространствах" по меньшей мере рискованно: Л. Толстой, несмотря на всю свою внешнюю противоречивость, достаточно последователен;  другое дело, что его авторская позиция гораздо сложнее и глубже, чем это порой представляется интерпретаторам. Динамическое взаимодействие между началами "патриотизма" и "гуманности" входит в толстовскую позицию, и поэтому вряд ли уместно противопоставлять тему "героической обороны Севастополя" и "антиномию: "патриотизм / гуманность". Даже в описании Бородинского сражения эта "антиномия" сохраняется, хотя для писателя и его героя Пьера Безухова несомненен героизм русских солдат и офицеров. При обращении к толстовскому тексту нельзя не видеть два взаимосвязанных между собой направления мысли художника: постижение истины происходящих событий, проникновение в тайны истории и — познание истины человека, его сложности, противоречивости, динамичности (используя более поздний термин Толстого, "текучести" ). В понимании причин и мотивов поведения отдельного человека (в данном случае — поведения человека на войне) — ключ к разгадке народного сознания и национальной судьбы.

    Можно указать на работы Т.Л.Мотылевой,С.Г.Бочарова, Б.И.Бурсова, В.Камянова, Л. Д. Опульской, В.Е.Хализева и С.И.Кормилова, А.П.Скафтымова, О.В.Сливицкой и многих других. Достоинством этих работ является  то, что в них представлены  концепции целостности романа «Война и мир».

   Одна из самых интересных и плодотворных концепций целостности романа «Война и мир» предложена в книге С.Г.Бочарова «Роман Л.Толстого «Война и мир». Бочаров утверждает, что предметы и эпизоды в романе не распределяются по степени значительности, у Толстого вообще отсутствует иерархия исторической и частной жизни как явлений высшего и низшего ранга. Существует единая жизнь людей. И существует коренная ситуация, которая одинаково глубоко раскрывается и в частной жизни, и в исторических событиях. Толстой отыскивает такое событие в отечественной истории, которое наиболее глубоко воплощало бы эту ситуацию свободы, соединенной с великой катастрофой, великим кризисом. Таким событием стал 1812 год, который не просто перевернул национальную жизнь, но способствовал глубинному сдвигу в самой ее основе.

   Особое внимание исследователь заостряет на  убедительных доводах Толстого о необычности войны, которую Россия вела против наполеоновской армии, войны не по правилам.

   В  книге «Лев Толстой. Путь писателя» Е.А. Маймин исследует проблему преемственности, проблему традиций и новаторства писателя. Маймин абсолютно прав, утверждая, что Лермонтова и Толстого объединяет, прежде всего, сам взгляд на мир, взятая ими за "точку отсчета" личность в контексте времени, глубинная взаимосвязь души человека, его внутреннего мира и общества, в котором он развивается и существует. Этих великих писателей сближает и понимание хода истории, и взгляд на войну, как на тяжелую, кровавую работу солдата - мирного человека, вынужденного убивать. Маймин утверждает, что «Толстой шел по пути, проложенному Лермонтовым, но пошел дальше, чем Лермонтов".1

   Именно поэтому, анализируя тему войны в творчестве Л.Н.Толстого, необходимо постоянно держать в поле зрения лермонтовское творчество, его художественные открытия и нравственные принципы На этом понимании творчества писателя стоят и недавно вышедшая докторская работа Е. В. Николаевой и кандидатская работа И. Стояновой.

   Я принадлежу к тому поколению, которое было воспитано на романтике Гражданской войны: «Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда…». Добавлю, что не только мы так воспитывались, но мы так и воспитывали. Все больше и больше я убеждалась, что военная тема представлена на школьных уроках литературы неполно. И я  стала работать над изучением военной темы, над созданием системы уроков, посвященных изображению войны в русской литературе.

1Маймин Е.А. Лев Толстой. Путь писателя/Е.А.Маймин. – М., 1980.

    Итак, материалом исследования является текст «Севастопольских рассказов» и сопутствующие ему дневниковые записи и письма. Предметом изучения в севастопольском цикле выступает концепция войны и мира, находящая продолжение и получающая развитие в романе-эпопее «Война и мир».

Цель работы:

v изучить  литературу по проблеме «Война в изображении Л.Н.Толстого: от «Севастопольских рассказов» до « Войны и мира»;

v рассказать о результатах своей работы по данной теме.

Задачи:

v проследить эволюцию проблемы «Война в изображении Л.Н.Толстого: от «Севастопольских рассказов» до « Войны и мира», собрать и систематизировать материал по данной проблеме;

v представить опыт своей работы по данной проблеме

В соответствии с поставленными целями и задачами структура работы такова: работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.

v Первая глава посвящена осмыслению сути новаторства Л.Толстого в изображении войны от « Севастопольских рассказов» к роману «Война и мир», в главе I  рассматриваются человековедческие аспекты «Севастопольских рассказов», проблема патриотизма,  прослеживается динамика взглядов Толстого на патриотическое чувство,  выясняются содержательные моменты и поэтико-структурные принципы, которые предвещают роман-эпопею.

v Вторая глава посвящена изучению темы «Война в изображении Л.Н.Толстого: от «Севастопольских рассказов» до « Войны и мира» в 10 классе.

  Глава первая. Осмысление сути новаторства Л.Н.Толстого в изображении войны

   В начале своей литературной деятельности Лев Толстой писал: «Война всегда интересовала меня. Но война не в смысле комбинаций великих полководцев - воображение мое отказывалось  следить за такими громадными действиями: я не понимал их,- а интересовал меня самый факт- убийство. Мне интереснее знать: каким образом и под  влиянием какого чувства убил один солдат другого, чем расположение войск при Аустерлицкой или Бородинской битве.

   Для меня давно прошло то время, когда я один, расхаживая по комнате и размахивая руками, воображал себя героем, сразу убивающим бесчисленное множество людей и получающим за это чин генерала и бессмертную славу. Меня занимал только вопрос: под влиянием какого чувства решается человек без видимой пользы подвергать себя опасности и, что еще удивительнее, убивать себе подобных…».1 Здесь Толстой как бы отталкивался от раздумий героев зрелого Лермонтова. Подобные вопросы писатель ставил во многих произведениях и в различные периоды жизни решал их по-разному. Толстому война противна потому, что несет людям смерть. Он убежден, что люди, принимающие в ней участие, «стараются заглушить в себе голос совести».

В январе 1854 года началась русско- турецкая война. Толстой подает прошение о переводе его в Дунайскую армию. В марте 1855 года часть, где он служит, переводится в Севастополь.

   В июле 1855 года, в самый разгар Крымской войны, когда взоры всей России были прикованы к героической обороне Севастополя, в журнале "Современник" стали появляться севастопольские рассказы Л.Н. Толстого, которые были встречены с особым интересом. По свидетельству А.В.Дружинина, "вся читающая Россия восхищалась "Севастополем в декабре", "Севастополем в мае", "Севастополем в августе месяце".  «Севастополь в декабре…» был написан в марте – апреле 1855 года,

1Толстой Л.Н.Полное собрание сочинений (юбилейное издание),т.3/Л.Н.Толстой.-М.-Л.,1928-1958.-С.228.

Далее ссылки на это издание приводятся в тексте только с указанием тома и страницы.

следующий очерк – «Севастополь в мае» - был закончен два месяца спустя, в июне 1855 года, и, наконец, «Севастополь в августе 1855 года» создается в сентябре – декабре 1855 года. Толстой проделал за неполный год  колоссальную работу: меняется его отношение к войне, меняется художественная манера автора, появляются перспективы создания крупномасштабного произведения.

    Героическая оборона Севастополя в период Крымской войны произвела на Толстого сильное впечатление. Первый рассказ написан на бравурной ноте совершающегося подвига.

   В письме к брату он рассказывал: « Дух в войсках свыше всякого описания. Во времена древней Греции не было столько геройства. …Чудное время!.. Я благодарю Бога за то, что я видел этих людей и живу в это славное время»..(59; 281-282).

   Повествователь всячески настаивает на том, что он описывает первое впечатление любого человека, побывавшего в Севастополе. «Вы входите», «Вы видите» и т.д. В рассказе нет еще ни одной фамилии, нет отдельных героев. Есть «эпопея Севастополя», которая, по мнению рассказчика, «надолго оставит в России великие следы». В повествовании есть смерть, страдания, натуралистическое описание госпиталя, отрезанные руки и «нож, входящий в белое здоровое тело…» - все это автор оправдывает великой целью и называет причину героизма: « И эта причина есть чувство, редко проявляющееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каждого, - любовь к родине».

   Во втором рассказе появляются отдельные персонажи, и оказывается, что нельзя судить о войне только по внешним впечатлениям. Атмосфера всеобщего воодушевления позволяет скрыть истинные причины поступков людей, не дает заглянуть внутрь их души. А Толстого начинает интересовать «история души человеческой», а не сводка военных действий.

   О.В.Журина утверждает, что «очень важен финал «Севастополя в мае», где рассказчик размышляет о добре и зле: « Где выражение зла, которого должно избегать? Где выражение добра, которому должно подражать в этой повести? Кто злодей, кто герой ее? Все хороши и все дурны». Оказывается, что человек измеряется не только поступками. Действие, поступок – недостаточная мера для понимания человека. Многие  поступки совершаются человеком из тщеславия, из желания покрасоваться, не показать страха, получить повышение, наконец, прочитать свое имя в газете и знать, что любимая женщина тоже увидела его, и т.д. Человек намного шире своих поступков.

   «Севастополь в мае» заканчивается словами: «Герой моей повести…- правда». Но правда очерка – это правда хаоса, правда абсурдного мира. Люди начинают замечать красоту звездного неба, но с неба падают бомбы, и бомбы похожи на звезды; барон Пест в рукопашном бою заколол француза – заколол трусливо, неосознанно, а затем ему приходит в голову, что он герой, а во время перемирия «ему ужасно хотелось поговорить с французами (ведь это ужасно весело говорить с французами)»; сотни свежих окровавленных тел лежат в цветущей долине, и «могучее, прекрасное светило» освещает это царство мертвых, и десятилетний мальчик собирает цветы, «с тупым любопытством глядя на трупы, лежащие на земле»… Когда погибает Праскухин, то в последний момент у него всплывают в памяти обрывки воспоминаний: карточный долг, цыганский мотив, женщина, которую он любил, в чепце с лиловыми лентами, человек, которым он был оскорблен, и одновременно с этим присутствует ужас ожидания смерти, и видятся солдаты, проходящие мимо него. Хаос предсмертного бреда соотносится с хаосом и абсурдом жизни».1

   Через понимание абсурда жизни пройдут герои «Войны и мира». Так, внутренние кризисы Пьера будут сопровождаться ощущением, что мир распадается на единичные явления, внутренне не связанные между собой, что он не видит всеобщего закона гармонии жизни. Вспомним сцену казни невинных людей, которая сломает Пьера: « С той минуты, как Пьер увидел это страшное убийство, совершенное  людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все заваливалось в кучу бессмысленного сора».

   В романе закон целесообразности жизни выявят события войны 1812 года, когда все единичные воли людей будут составлять единую волю исторического закона. В «Севастопольских рассказах» нет героя и нет

  1 Журина, О.В. Лев Толстой/О.В.Журина//Русская литература 19 века. 10 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений в 2 частях под редакцией Г.Н.Ионина.-М.,2005.-С.72-73.

события такого масштаба, которые бы объединили людей и придали целесообразность происходящему Но потребность найти в национальной истории такое событие приведет Толстого к его эпопее.

    Если на Кавказе Толстой в какой- то степени беспристрастно описывал военные действия, то здесь, в осажденном Севастополе, грандиозность исторических событий, безмерность человеческого горя захватили писателя целиком, сделали страстным соучастником всего происходящего. Впервые в художественной литературе писатель представил войну « не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а… войну в настоящем ее выражении – в крови, в страданиях, в смерти…» Толстой решительно выступил против поэтизации войны писателями – романтиками. Война, по мысли Толстого, это прежде всего тяжелый, изматывающий труд . При беглом взгляде на осажденный город  создается впечатление, что все перепуганы, растеряны, не знают, что делать, однако впечатление это обманчиво, каждый занят своим делом, выполняет его четко и уверенно: «вы видите будничных людей, спокойно занятых будничным делом». Герои четвертого бастиона говорят не о вражеских бомбах и пулях, а о том, что вокруг бастиона много грязи: пройти на батарею трудно. Этот легендарный бастион не что иное, как изрытое канавами грязное пространство, в свободное время люди на нем играют в карты, они без всякой аффектации расскажут о бомбардировке и штурме. Находясь вне Севастополя зимой 1854/55 г., Толстой изредка приезжал в этот город, выполняя различные служебные поручения. Наблюдая солдат со стороны, возмущаясь их бесправием и забитостью, он писал о них, как об «угнетенных рабах», неспособных к боевым действиям, истощенных и безынициативных.

   Проведя же среди этих людей в боевой обстановке полтора месяца, когда смерть ежечасно уносила человеческие жизни, он увидел, что, несмотря на голод и холод, беззаконие и жестокость начальников, солдаты проявляют высокий моральный дух, беспримерный героизм и исключительную стойкость.

    Правду, глубокую, трезвую правду - вот что прежде всего увидели и оценили читатели в «Севастопольских рассказах». С одной стороны, правду о патриотическом подъёме и героизме защитников Севастополя, о мужестве русских солдат, о тех чувствах и настроениях, которые были близки всему русскому обществу, и, с другой стороны, правду о несостоятельности царизма в войне, об отсталости николаевской армии, о глубокой пропасти между простым мужиком в шинели и дворянской офицерской верхушкой.

   Нельзя сказать, что до Толстого никто так не показывал войну. При всём новаторстве Толстого, он в изображении войны имел предшественника, Михаила Юрьевича Лермонтова. В стихотворении 1840 года, которое начинается словами: "Я к вам пишу случайно; право..." - Лермонтов так описывает сражение при реке Валерик:

   ...Едва лишь выбрался обоз

   В поляну, дело началось.

   Чу! В арьергард орудья просят;

   Вот ружья из кустов выносят,

   Вот тащат за ноги людей

   И кличут громко лекарей;

   А вот и слева, из опушки,

   Вдруг с гиком кинулись на пушки;

   И градом пуль с вершин дерев

   Отряд осыпан. Впереди же

   Всё тихо - там между кустов

   Бежал поток. Подходим ближе,

   Пустили несколько гранат;

   Ещё подвинулись; молчат;

   Но вот над бревнами завала

   Ружье как будто заблистало,

   Потом мелькнуло шапки две;

   И вновь всё спряталось в траве.

   То было грозное молчанье,

   Недолго длилося оно,

   Но в этом странном ожиданье

   Забилось сердце не одно.

   Вдруг залп... глядим: лежат рядами...

    Лермонтовское описание войны  в духе более поздних описаний Толстого. Лермонтовым была сделана важная в литературном смысле заявка, которую после него в полной мере осуществил Толстой.

   Новаторство военных рассказов Толстого заключается в том, что, рисуя войну правдиво, без прикрас, писатель в центре своих батальных сцен поставил живого человека, раскрыл его внутренний мир, мотивировал действия и поступки его сокровенными, глубоко затаенными мыслями и чувствами. При этом в центре военных повествований Толстого стоит всегда человек из народа, своим ратным трудом, своим неприметным подвигом решающий судьбы отечества, а все другие персонажи освещаются с позиции той великой цели, которой вдохновлён народ.

   А.И.Кузьмин считает, что в рассказах Толстого впервые в русской и мировой литературе традиционная батальная живопись была "очеловечена", то есть углублена и обогащена правдивыми описаниями тончайших чувств и переживаний человека - участника баталии, дана сквозь призму его сознания. Война со всеми её ужасами и величием была показана "изнутри", путем раскрытия внутреннего отношения к ней рядовых её участников, а сами участники охарактеризованы в зависимости от их места во всенародной борьбе - вот в чём состоял тот шаг вперёд, который Толстой в своих военных рассказах сделал по сравнению с его предшественниками.

   В толстовских описаниях человеческого поведения на войне прежде всего поражает исключительно меткая и острая наблюдательность. В «Севастопольских рассказах» рассыпаны десятки метких психологических наблюдений над общими свойствами солдат в бою. Но Толстой не ограничивается этими наблюдениями. Он стремится проникнуть во внутренний мир каждого своего персонажа, уловить его индивидуальные, лишь ему свойственные переживания в боевой обстановке. А через эту индивидуализацию мы постигаем и общие черты поведения и переживаний человека на войне.

   Исключительно разнообразны приемы психологизации, применяемые Толстым. Раскрывая "диалектику души" своих героев, он показывает, как отмечал Чернышевский, не только конечные результаты душевных движений, но и сам процесс внутренней жизни.

   На первом плане в богатейшем арсенале приёмов психологической характеристики героев стоит у Толстого точное воспроизведение внутренней речи. Автор как бы "слышит" потаённые разговоры, которые люди ведут с самими собой, как бы "видит" весь процесс  движения мысли и точно его воспроизводит в рассказе. И именно потому, что писатель глубоко проникает в души своих героев, их "неслышные" разговоры становятся самой правдивой и убедительной их характеристикой.

   Порою, сталкивая двух персонажей, автор одновременно "слышит" мысли их обоих и передает их нам. Получается своеобразный внутренний дуэт, параллельный процесс двух взаимосвязанных мышлений.

   Но особенной художественной силы достигает Толстой в изображении предсмертных размышлений своих героев. Перед лицом смертельной опасности ощущения человека особенно остры. С молниеносной быстротой проносятся перед его умственным взором образы и воспоминания, зарождаются и исчезают ощущения, возникают и сменяются вереницы мыслей. Надо обладать гениальным даром психолога, высшей способностью проникать во внутренний мир людей, чтобы правдиво изобразить эти неповторимые, сокровенные минуты.

   Раскрывая перед нами внутренний мир героев, Толстой не ограничивается ролью объективного наблюдателя этого мира. Он активно вмешивается в самонаблюдения героев, в их размышления, напоминает нам то, что они забыли, исправляет все отступления от правды, которые они допускают в своих мыслях и поступках. Такое авторское вмешательство помогает более углубленному восприятию внутренних переживаний персонажей, выявляет их подлинный характер. Чаще всего прием авторского вмешательства служит Толстому для прямого разоблачения персонажа, для "срывания масок".

   Чертами новаторства отмечена и композиция рассказов Толстого. Её характеризует, с одной стороны, строгий отбор жизненного материала, ограничение повествования в пределах определенного времени и пространства, а с другой - тяготение к широкому, многоплановому изображению действительности, к постановке актуальных социальных проблем. Первый севастопольский рассказ, например, охватывает события, которые укладываются между утренней зарей и вечерним закатом, то есть события одного дня. А какое огромное жизненное содержание вместил в себя этот рассказ!

   Своеобразны, новы и принципы построения образа, применяемые автором в севастопольских рассказах. Наряду с тонкостью и правдивостью психологических характеристик писатель всегда стремится к правдивому изображению поступков своих героев, а также к конкретно-наглядному изображению той среды, в которой они действуют. Герои Толстого, даже второстепенные, имеют своё индивидуальное лицо, четкую социальную характеристику, своеобразную манеру говорить и действовать. При всей кажущейся схожести персонажей каждый из них - индивидуальность, живая, неповторимая личность.

   От "Севастопольских рассказов" многое важное идет в творчестве Л.Н.Толстого. От них прямой путь к "Войне и миру". Б.М. Эйхенбаум назвал очерки о Севастополе своеобразными "этюдами" к "Войне и миру": "Здесь подготовлены и отдельные детали, и некоторые лица, и разнообразные "тональности", и даже сплетение батального жанра с семейным".

   От "Севастопольских рассказов" многое идет в русской литературе, и больше всего, конечно, эта толстовская, эта обязательная после Толстого потребность правды при изображении войны. Все большие русские и зарубежные писатели, авторы произведений о войне, испытывали эту потребность правды. После Толстого она стала непременным долгом художника, законом художественного творчества.

      Эрнест Хемингуэй писал, что писатель идет на войну за правдой. Если журналисты часто ангажированы, то писатель на это не имеет никакого права. Он должен рассказывать лишь о том, что сам пережил и прочувствовал, в очерковом жанре писать о людях, а через их судьбы раскрывать обстановку и политику.  Л. Толстой в 1855 году является первооткрывателем правды о войне, которая для современников является новостью.

   В романе "Война и мир" устами Андрея Болконского Толстой скажет: "Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну". 

   "Ужас овладевает, волосы становятся дыбом от одного только воображения того, что делается там. Статья написана до такой степени безжалостно-честно, что тяжело даже становится читать", - писал в письме А.Н. Островскому А.Ф. Писемский. Речь идет о "Севастопольских рассказах".

    В конце 1863 года Толстой начал работать над романом «Война и мир». Интерес к героической эпохе 1812 года не был случайным: недавнее военное поражение в Крымской войне все более заставляло писателя задумываться над тем, что в русском народе заложены не только  нравственные силы, которые позволят ему пережить катастрофу и подняться впоследствии на более высокую ступень общественного развития; в сознании писателя  русский народ облекался в главную историческую силу движения жизни России.

    В центре романа Л.Н. Толстого «Война и мир» находится изображение Отечественной войны 1812 года, всколыхнувшей весь русский народ, показавшей всему миру его мощь и силу, выдвинувшей простых русских героев и великого полководца - Кутузова. В то же время великие исторические потрясения вскрыли истинную сущность каждого отдельного человека, показали его отношение к Отечеству. Толстой изображает войну как писатель-реалист: в тяжелых трудах, крови, страданиях, смерти.  Толстой стремился в своем произведении раскрыть народное значение войны, объединившей все общество, всех русских людей в общем порыве, показать, что судьба кампании решалась не в штабах и ставках, а в сердцах обычных людей: Платона Каратаева и Тихона Щербатого, Пети Ростова и Денисова… Да разве  перечислишь  всех? Другими словами говоря, автор-баталист рисует масштабный образ русского народа, поднявшего «дубину» освободительной войны против захватчиков.  Толстой считал, что  «война – это забава праздных и легкомысленных людей»,поэтому роман «Война и мир» – это антивоенное произведение, в котором подчеркивается бессмысленность, жестокость войны, несущей смерть и человеческие страдания. Свою точку зрения писатель раскрывает в романе разными приемами, например, через мысли любимых героев. Тот же князь Андрей, который, лежа под небом Аустерлица, разочаровывается в своих прежних мечтаниях о славе, власти, о «своем Тулоне» (даже Наполеон, его кумир, кажется князю Болконскому теперь маленьким и ничтожным). Немаловажную роль в понимании авторской позиции относительно войны играет сопоставление картин природы и безумия убивающих друг друга людей. Невольно перед нашими глазами предстает панорама Бородинского поля: «косые лучи яркого солнца» в чистом утреннем воздухе; леса, «точно высеченные из какого-то драгоценного желто-зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте… Ближе блестели золотые поля и перелески». Но вот это чудеснейшая картина природы сменяется страшным видом сражения, и все поле покрывается «мглой сырости и дыма», запахом «странной кислоты селитры и крови».

    Эпизод драки французского и русского солдата из-за банника, картины военных госпиталей, разоренный дом князя Андрея в Лысых Горах, пожар в Смоленске и многие-многие страницы романа  убеждают читателя в отрицательном отношении Л.Н. Толстого к войне.

    В своем романе писатель дает изображения двух войн: за границей в 1805-1807 годах и в России в 1812 году. Первая война, ненужная и непонятная русскому человеку, война, которая велась на чужой стороне. Поэтому в этой войне все далеки от патриотизма: офицеры думают о наградах и славе, а солдаты мечтают о скорейшем возвращении домой. Вторая же носит совсем иной характер: это война народная, справедливая. В ней патриотические чувства охватили различные слои русского общества: ненависть к врагу испытывали и купец Ферапонтов, сжигающий свою лавку при занятии французами Смоленска, чтобы ничего не досталось неприятелю, и мужики Карп и Влас, отказывающиеся продавать «за хорошие деньги, которые им предлагали, сено», и Ростовы, отдавшие подводы для раненых в Москве, довершив этим свое разорение. Народный характер войны 1812 года особенно широко отразился в стихийном росте партизанских отрядов, которые стали образовываться уже после вступления неприятеля в Смоленск; именно они, по словам Толстого, «уничтожали великую армию по частям». Как о выдающихся героях говорит автор и о партизане Денисове, и о крестьянине Тихоне Щербатом, «самом полезном и храбром человеке» в отряде  , и о смелом, но безжалостном Долохове.

Особое место в понимании «скрытой теплоты» русского патриотизма занимает Бородинское сражение, в котором русское войско одержало нравственную победу над численно превосходящим противником. Описание Бородинской битвы занимает двадцать глав третьего тома «Войны и мира». Это – центр романа, его кульминация, решающий момент в жизни всей страны и многих героев книги. Здесь скрестятся все пути: Пьер встретит Долохова, князь Андрей – Анатоля; здесь каждый характер раскроется по – новому, и здесь впервые появится громадная сила: народ, мужики в белых рубахах,- сила, выигравшая войну.

   По моему мнению, представляют интерес рассуждения Н.Долининой о том, что , верный своему методу, Толстой не станет описывать войну от себя, смотреть на нее своими глазами. Он выберет самого, казалось бы, непригодного для этой цели героя, ничего не понимающего в военном деле Пьера  и его непредубежденным взглядом заставит нас смотреть на великое сражение при Бородине.

     Чувства, овладевшие Пьером в первые недели войны, станут началом его нравственного перерождения, но Пьер еще не знает об этом.

   « Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее...» Он впервые ощу­тил себя не одиноким, никому не нужным обладателем огром­ного богатства, но частью единого множества людей. Решив ехать из Москвы к месту сражения, Пьер испытал «приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, кото­рый приятно откинуть в сравнении с чем-то...»

Это чувство естественно рождается у честного человека, ко­гда над ним нависает общая беда его народа. Пьер не знает, что то же самое скоро испытает Наташа, что князь Андрей в горя­щем Смоленске и разрушенных Лысых Горах ощутил то же; что многие тысячи людей разделяют эти новые для него чув­ства.

Утром 25 августа Пьер выехал из Можайска и приближался к расположению русских войск. Уже встречались ему многочис­ленные телеги с ранеными, и один старый солдат спросил: «Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы?»

В этом безнадежном вопросе вовсе не только безнадеж­ность; в нем то же чувство, владеющее Пьером: самая жизнь сейчас не так важна, как главное: доколе же отступать?

И еще один солдат, встретившись Пьеру, сказал с грустной улыбкой: «Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Му­жичков и тех гонят... Нынче не разбирают... Всем народом на­валиться хотят, одно слово — Москва. Один конец сделать хо­тят». А знакомый Пьеру доктор спокойно подсчитывает: «Завт­ра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо...»

Если бы Толстой показал день накануне Бородинской бит­вы глазами князя Андрея или Николая Ростова, мы не могли бы увидеть этих раненых, услышать их голоса, ужаснуться трез­вым подсчетам доктора. Ни князь Андрей, ни Николай не за­метили бы всего этого: они оба — профессиональные военные, привыкшие и к потерям, и к голосам солдат. Но Пьеру все внове, его неискушенное зрение остро; глядя вместе с ним, мы начинаем понимать и его, и тех, с кем он встречается под Мо­жайском: «удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем-то…».1

   И вместе с тем все эти люди, каждый из которых может завтра быть убит или изувечен,- все они сегодня живут, не думая о том, что их ждет: с удивлением смотрят на белую шляпу и зеленый фрак Пьера, и смеются, и поют, и подмигивают раненым…

   Все эти люди знали, что за ними Москва, знали, что от предстоящего сражения зависит будущее России. Не случайно французские генералы сообщали Наполеону, что «русские держатся на своих местах и производят адский огонь, от которого тает французское войско», «наш же огонь рядами вырывает их, а они стоят».  И это наиболее четко показывается автором на примере батареи Раевского, от которой «шли, ползли и неслись на носилках толпы раненых с изуродованными страданием лицами». Французы же понимали, что сами они были нравственно истощены, опустошены, и именно

1 Долинина Н. По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л.Н.Толстого «Война и мир»/ Н.Долинина.- Ленинград, 1973.-174-175.

это и определило в дальнейшем их полное поражение. Докатившись до Москвы, французская армия неминуемо должна была погибнуть от смертельной раны, полученной ею при Бородине. В то время как русские солдаты не словом, а делом вносили свой вклад в общую победу в войне, завсегдатаи же петербургских и московских салонов были способны только лишь на ложнопатриотические призывы и речи, тем самым не проявляя интереса к судьбе Родины. Им не дано было «сознавать опасность» и то трудное положение, в котором находился русский народ. Толстой резко осуждает такой «патриотизм», показывает пустоту и никчемность этих людей.

    Бесспорно, Отечественная война 1812 года сыграла значительную роль в жизни князя Андрея и Пьера. Патриоты своей Родины, просто как порядочные люди, они приняли на себя частичку тех испытаний и трудностей, того горя, что выпало на долю русского народа. А во многом переломным моментом и в жизни князя Болконского и графа Безухова стало, конечно же, Бородинское сражение. Как опытный боевой человек Андрей был в этой битве на своем месте и мог еще принести много пользы. Но судьба, упорная в своем желании уничтожить Болконского, наконец, достигла его. Бессмысленная смерть от шальной гранаты оборвала такую многообещающую жизнь.

   Большим испытанием стало Бородинское сражение и для Пьера. Желая разделить судьбу народа, России, граф Безухов, не будучи военным, принял участие в этом бою. На глазах Пьера страдали и умирали люди, однако не только сама смерть поразила его, но и то, что солдаты уже не видели никакой дикости в уничтожении людей людьми. В день битвы графу Безухову много дал последний разговор с князем Андреем, понявшим, что истинный исход сражения зависит не от штабных офицеров, а от того чувства, которое сейчас жило в сердце каждого русского солдата. По мнению Толстого, не только яркий героизм и патриотизм русского народа внес значимый вклад в победу, но и, несомненно, главнокомандующий русской армии Кутузов, который был любимцем солдат и боевых офицеров. Внешне это был дряхлый, слабый старик, однако же сильный и красивый внутренне: полководец один принимал смелые, трезвые и правильные решения, не думал о себе, о почестях и славе, ставя перед собой лишь одну задачу, которая была его стремлением и желанием: победу над ненавистным врагом. В романе «Война и мир» Толстой, с одной стороны, показывает бессмысленность войны, показывает, сколько горя и несчастья приносит война людям, рушит жизни тысяч и тысяч людей, с другой, показывает высокий патриотический дух русского народа, который участвовал в освободительной войне против французских захватчиков, и победил.

  Так же, как и в «Севастопольских рассказах», Толстой сознательно показывает войну не в героическом плане, а акцентирует внимание на «крови, страданиях, смерти», сопутствующих будничной страде войны. Подчеркивая жестокость войны, Толстой отрицает не всякую войну. Тема войны 1812 года, где автор , описывая кровавость войны, утверждает ее необходимость. Если на тебя напал враг и посягает на твое отечество, бери первую попавшуюся в руки дубину и бей врага, потому что он преступник.

Глава вторая. Изучение темы «Война в изображении Л.Н.Толстого: от «Севастопольских рассказов» до «Войны и мира» в 10 классе

     Перед тем, как впервые обратиться на уроках к батальным сценам «Войны и мира», я провожу урок, посвященный изображению войны в русской литературе. Класс делится на группы. Каждая группа учащихся получает предварительно свое домашнее задание, об итогах выполнения которого ученики и рассказывают на этом уроке. Десятиклассники сопоставляют стихотворения Лермонтова «Поле Бородина» и «Бородино», изображение Полтавской битвы в «Полтаве» Пушкина и Бородинской  - в «Бородине» Лермонтова, стихотворения «Бородино» и «Валерик», рассказывают об изображении войны в «Севастопольских рассказах». Потом, когда мы обратимся к третьему тому «Война и мир», будет еще одно задание: сравнить описание Бородинского сражения у Лермонтова и Толстого.      Сравнивая стихотворения Лермонтова «Бородино» и «Валерик», старшеклассники делают  такую ошибку: ставит рядом две цитаты из этих стихотворений и видят в них сходство в изображении войны.   Действительно, оба описания сражений сближают точность в восприятии боя и, главное, правда в изображении кровопролития. Но «резались,как звери»- это не только о жестокости кровавого столкновения, но и о его бесчеловечности. Слова эти невозможны в стихотворении «Бородино»,где рассказывается о человеческой одухотворенности. Здесь не «резня» - «схватки боевые», «грозная сеча», «русский бой удалый». «Вам не видать таких сражений» - это сказано с гордостью причастности к Великому и Подлинному. И как по-иному в стихотворении «Валерик»: «Не дай вам Бог И не видать…». Вот сердцевина стихотворения «Валерик»:

Я думал: «Жалкий человек.

Чего он хочет!..небо ясно,

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он – зачем?»

   (Мы вспоминаем небо Аустерлица и князя Андрея Болконского, постигнувшего под этим небом всю ничтожность своих тщеславных

мечтаний). Это «зачем?» невозможно в «Бородино» и на страницах  «Войны и мира», рассказывающих о войне 1812 года. Две войны: одна – за родину, другая против горцев, за завоевание Кавказа. Мы обращаемся к этим стихотворениям, когда сравниваем сражение под Аустерлицем и Бородинское сражение в романе Толстого, и потом, когда после «Войны и мира» перейдем к современной литературе.

   Что касается стихотворения «Валерик», то его «Зачем?» -один из краеугольных вопросов русской литературы. «Все. Задан великий и вечный вопрос,- пишет  Сергей Наровчатов.- Он вмещает в себя больше, чем осуждение войны, но всякой вражды между людьми… Понимая его расширительно,- а только так и надо понимать, - мы увидим, какие бескрайние дали он охватывает. Весь Толстой со своей «Войной и миром» «вышел» из этих слов, и недаром он говорил о лермонтовском вопросе, что решить его не сможет весь девятнадцатый век…»

  Говоря об изображении войны в «Войне и мире», мы прежде всего обращаемся к исходному – толстовскому отношению к войне.

   «Началась война,- читаем мы на первой странице третьего тома романа,- то есть свершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие». «Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни»,-скажет потом Андрей Болконский. И он же скажет о войне, что это «страшная необходимость». И вместе с тем «Война и мир»- роман, написанный человеком, убежденным, что мир – «единственное разумное, естественное состояние, отвечающее самой природе человека, его коренным устремлениям, смыслу и цели его пребывания на земле»- это роман, прославляющий величие народной, освободительной войны.

   «И благо тому народу, который с простотой и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменится презрением и жалостью». Война для Толстого- величайшее зло, и вместе с тем в борьбе против французского нашествия она творит свое «благо». По мнению Л.С.Айзермана, «опасна любая односторонность в истолковании творчества писателей и явлений жизни. И хотя школа не может раскрыть всей сложности противоречий творчества Толстого, избегать прямолинейности и односторонности она все-таки должна».1

   Когда мы говорим об изображении войны в романе Толстого, то в центре нашего внимания принципы ее изображения. Мы читаем, как Николай Ростов рассказывает товарищам о своем первом бое: «Они ждали рассказа  о том, как он горел весь в огне, сам себя не помня, как бурно налетал на каре; как врубался в него , рубя направо и налево; как сабля отведала мяса и как он падал в изнеможении и тому подобное». И он рассказал им это. И вспоминаем, как Толстой изобразил этот самый бой, каким он был на самом деле и что пережил и перечувствовал тогда Николай Ростов. Ирония Толстого направлена не на Николая Ростова, рассказывающего о своем бое,- она направлена на шаблоны в изображении войны. Толстой рисует войну, вспоминаем слова из «Севастопольских рассказов», «не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а…в настоящем ее выражении- в крови, страданиях, смерти…»

   Да, война в романе Толстого – это и тот «госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями», куда вместе с Николаем Ростовым приводит нас писатель; и палатка, в которую приносят раненого Андрея Болконского, палатка, в которой «все, что он видел вокруг себя, сливалось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела»; это «страшный вид поля сражения , покрытого трупами и ранеными»; это отчаяние Наташи Ростовой после гибели Андрея Болконского и дикий крик графини, узнавшей о смерти Пети; это пристреленный Платон Каратаев; это точно и страшно увиденное: «…Петя тяжело упал на мертвую землю. Казаки видели, как быстро задергалась его рука и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась».

     Важно, чтобы дети поняли, что «отвергая сами принципы «парадного» изображения войны, Толстой отнюдь не отвергает высокое и героическое в жизни, утверждает- но на новой основе правды, истины… Показывая войну

 во всей подлинности и неприкрашенности, Толстой вместе с тем дает почувствовать особую и всегда высокую героику правды».1

Айзерман, Л.С. «Внимая ужасам войны» (из уроков 1990/91 учебного года)/

Л.С.Айзерман// Литература в школе.-1992.-№5-6.-С.53.

    Здесь речь идет о «Севастопольских рассказах», но в еще большей степени сказанное относится к «Войне и миру».

   Этот важнейший нравственно-эстетический принцип изображения войны в романе я стараюсь раскрыть детям, как и толстовскую поэтику подвига, неброского, некартинного. Как и толстовское понимание того, что он назвал в романе «духом войска». «Я убежден,- писал о Толстом Константин Симонов,- что он был отнюдь не чужд мысли напомнить русскому обществу о том, на каких путях и в каких нравственных условиях возникают Аустерлицы и на каких путях и в каких нравственных условиях рождаются Бородино».1

(Ведь роман писался и вышел, когда еще очень свежи были воспоминания о поражении России в Крымской войне.)

Для того, чтобы десятиклассники лучше поняли эту особенность толстовского изображения и понимания войны, я спрашиваю их, почему Бородинская битва дана прежде всего в восприятии ничего не понимающего ни в диспозиции, ни в вооружении, ни вообще в войне абсолютно штатского Пьера Безухова. Мы уже говорили о том, почему капитан тушин дан прежде всего в восприятии Андрея Болконского, и мы знаем, сколь важен для писателя выбираемый угол зрения. Так и здесь: от частного вроде бы вороса приходим к более глубокому постижению краеугольного для Толстого.

   Вспоминаем разговор Пьера с князем Андреем накануне Бородинской битвы. Болконский говорит, что успех сражения будет зависеть от того чувства, которое есть в каждом из них. Болконский выражает заветную мысль самого писателя, абсолютно уверенного, что « решает участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска».И естественно, что далекий от войны  и всего военного Пьер Безухов лучше чувствует то, что Толстой называет духом войска, то, что самому Пьеру откроется как скрытая теплота патриотизма.

   Сразу после этого урока по роману Л.Н.Толстого провожу уроки, посвященные современной литературе о войне.

1 Маймин,Е. Лев Толстой/ Е.Маймин.- М., 1978.-С.43-44.

                                                         Заключение:

   Итак, я считаю, что цель моей работы достигнута. Я познакомилась и изучила  обширную  литературу  по изучаемой проблеме «Война в изображении Толстого: от «Севастопольских рассказов» к «Войне и миру»,  проанализировала и представила опыт своей работы по данной теме.

   В результате я пришла к выводу: художественная литература полнее, чем какое- либо искусство, передает духовное напряжение народа, ведущего войну. Без знания этой литературы невозможно представить его историю.

   Л.Н.Толстой дал читателю такие произведения, в которых военная тема получила новое звучание. Без чтения и анализа «Севастопольских рассказов» и «Войны и мира», без знания толстовского отношения к войне  невозможно изучение современных произведений  о войне.

                                                    Библиографический список

1.     Толстой ,Л. Н. Полное собрание сочинений {юбилейное издание) в 90 томах/ Л.Н.Толстой.-  М.-Л., 1928-1958.

2.     Русская литература 19 века. 10 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений в 2 частях под редакцией Г.Н.Ионина.-М.,2005.

3.     Бочаров, С.Г. Роман Толстого «Война и мир»/ С.Г.Бочаров.- М.,1987.

4.     Григорьев, Аполлон. Литературная критика/Апполон Григорьев.- М., 1967.

5.      Долинина ,Н.Г. По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л.Н.Толстого «Война и мир»/ Н.Г. Долинина.- Ленинград, 1973.

6.     Кузьмин, А.И. Героическая тема в русской литературе/ А.И.Кузьмин.- М.,1974.

7.     Лесскис, Г. А. Лев Толстой (1852-1869)/Г.А.Лесскис.- М., 2000

8.      Маймин,Е. Лев Толстой/ Е.Маймин.- М., 1978.

9.     Некрасов ,Н. А. Заметки о журналах/Н.А.Некрасов.- М., 1967.

10. Опульская, Л.Д. Роман – эпопея Л.Н.Толстого «Война и мир»/Л.Д.Опульская.- М.,1987.

11. Опульская, Л.Д. Ступени великого восхождения («Детство. Отрочество. Юность», «Севастопольские рассказы», «Казаки»)/ Л.Д.Опульская.- М.,1983.

12. Кормилов,С.И. Роман Л.Н.Толстого «Война и мир»/С.И.Кормилов, В.Е.Хализев.- М.,1983.

13.  Айзерман, Л.С. «Внимая ужасам войны» (из уроков 1990/91 учебного года)/

Л.С.Айзерман// Литература в школе.-1992.-№5-6.

14.  Журина, О.В. Лев Толстой/О.В.Журина//Русская литература 19 века. 10 класс. Учебник для общеобразовательных учреждений в 2 частях под редакцией Г.Н.Ионина.-М.,2005.

        15. Долинина Н. Г.(6)