Образцы сочинений и образцы комментария к проблеме с учётом разных приёмов смысловой связи (задание 27 ЕГЭ – 2012)

Оглавление

№ п/п	Приём, лежащий в основе смысловой связи	страница
1	Приёмы[1] смысловой связи в задании 27 ЕГЭ по русскому языку и ключевые вопросы	3
2	Приём противопоставления (сочинение)	4
3	Приём сопоставления (комментарий)	5
4	Приём определения (комментарий – три образца)	6
5	Приём причинно-следственной связи (приём указания на следствие) (один комментарий и одно сочинение)	8
6	Приём аналогии (одно сочинение и один комментарий)	11
7	Приём выделения (одно сочинение)	13
8	Приём подтверждения (один комментарий и одно сочинение)	15
	Приём детализации (один комментарий и одно сочинение)	18

ПРИЁМЫ смысловой связи в задании 27 ЕГЭ по русскому языку

приём	Ключевой вопрос
1.Приём противопоставления	Что чему противопоставлено, то есть что лежит в основе противопоставления?  (через союзы А, НО)
2. Приём сопоставления	С чем это сравнивается? ИЛИ Что с чем сопоставляется?
3. Приём определения	Что означает это слово?
4. Приём указания на следствие	Каковы причины явления и что из этого следует? Как это может сказаться на… ? Из чего это следует? Что с этим связано?
5. Приём аналогии	На что это похоже?
6. Приём выделения	Что здесь главное? Что автор (рассказчик) отмечает в первую очередь?
7.Приём объяснения	Почему? Чем это можно объяснить?
8.Приём подтверждения	Как это подтверждается автором?
9. Приём детализации	Какие детали позволяют раскрыть проблему?

Совет:

1. Самый лёгкий для написания приём – это приём противопоставления, то есть приём контраста или приём антитезы. Поэтому, после того как прочитаете текст, посмотрите, есть ли в нём противопоставления (поступков героев; разных точек зрения; разного отношения к одному и тому же явлению, разных временных отрезков, социальное неравенство и т.д.). Если есть, то пишите комментарий к проблеме, основываясь на приёме противопоставления (мужество // трусость; роскошь // бедность и т.п.)

2. Если противопоставления нет, посмотрите приём аналогии или сопоставления:  сравнивается ли одно с другим, похожи ли сравниваемые предметы // явления // действия?

3. Если этих приёмов нет, смотрите приёмы подтверждения, выделения, причинно-следственную связь. Думайте, как вы будете строить свой комментарий к проблеме.

4.  Потом, если не нашли вышеуказанных приёмов, попробуйте при внимательном чтении текста найти детали. Не забывайте, что не всё, о чём пишет автор, является деталью.

Внешняя деталь	Деталь психологическая
1) деталь интерьера, 2) деталь пейзажная, 3) деталь предметная (указание на вещь); 4) деталь бытовая (указывает на обстановку, жилище, вещи, мебель, одежду, гастрономические предпочтения, обычаи, привычки, вкусы, склонности действующего лица); 5) деталь портретная – изображение внешности героя.	отражает 1) состояние внутреннего мира героя, 2) движения мысли, помыслы, желания, 3) страхи, фобии, мании.

Запомните: приём, лежащий в основе ваших  примеров-иллюстраций, не должен «падать с потолка». Указания на него вы должны сделать в комментарии к проблеме.

ПРИЁМ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ

(сочинение)

Как связаны внутренний мир человека и его внешний облик? Что подразумевает идеал человеческой красоты? Ответы на эти вопросы ищет В.А.Сухомлинский, поднимая проблему взаимосвязи внутреннего мира человека и его внешности.

Размышляя над данной проблемой, Василий Александрович обращает наше внимание на то, что «сущность человека» напрямую связана с его «антропологическим совершенством всех элементов тела». Писатель утверждает: человеческая красота «ярче всего» отражается через «занятие любимой деятельностью», в процессе которой «внешний облик» человека «озарен внутренним вдохновением». По словам советского педагога-новатора, «любимое творчество … преобразует черты лица», делая их более красивыми. Данным примером автор доносит мысль: внутренняя наполненность души человека определяет его наружность, подтверждая нравственную составляющую.

Еще одним аргументом, раскрывающим содержание проблемы, являются дальнейшие рассуждения В.А. Сухомлинского о безнравственности. Он считает, что ложь, лицемерие и пустословие «уродуют». Завистливый, эгоистичный, подозрительный человек становится «угрюмым», с «грубыми чертами лица». Так, основатель народной педагогики показывает, что отрицательные качества человеческой души портят и калечат облик людей.

Использование двух контрастных примеров-иллюстраций, которые приведены в комментарии, позволяет писателю раскрыть проблему с разных сторон, заставляя читателя понять, что идеал человеческой красоты включает в себя две взаимосвязанные составляющие: душу и внешность. Внутренняя красота отображается во внешнем облике, а безнравственное поведение уродует внешнюю красоту.

Позиция автора ясна и понятна: истинная красота человека достигается лишь через гармонию физического и нравственного.

Нельзя не согласиться с точкой зрения Василия Александровича, настолько она убедительна. Я так же, как и он, считаю, что чем более развита духовная культура человека, тем краше внешние черты. Яркой иллюстрацией этого суждения послужит главная героина пьесы А.Н. Островского «Гроза» Катерина. Ее свободолюбивые чистые моральные устои гармонично сосуществуют с очаровательной внешностью. Действительно, внутреннее умиротворение дает начало эстетическому совершенству внешности.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод: только через внутреннюю красоту рождается наружная, и из этих двух аспектов возникает идеал красоты.

(Турченко Дарья, 10 класс)

Исходный текст к сочинению Во внешней человеческой красоте воплощены наши представления об идеале прекрасного. Внешняя красота – это не только антропологическое совершенство всех элементов тела, не только здоровье. Это внутренняя одухотворенность – богатый мир мыслей и чувств, нравственного достоинства, уважения к людям и к себе… Чем выше нравственное развитие и общий уровень духовной культуры человека, тем ярче отражается внутренний духовный мир во внешних чертах. Это свечение души, по выражению Гегеля, все больше проявляется, понимается и чувствуется современным человеком. Внутренняя красота отражается на внешнем облике…  Единство внутренней и внешней красоты – это эстетическое выражение нравственного достоинства человека. Нет ничего зазорного в том, что человек стремится быть красивым, хочет выглядеть красивым. Но, мне кажется, надо иметь моральное право на это желание. Нравственность этого стремления определяется тем, в какой мере эта красота выражает творческую, деятельную сущность человека. Ярче всего красота человека проявляется тогда, когда он занят любимой деятельностью, которая по своему характеру подчеркивает в нем что-то хорошее, свойственное его личности. При этом его внешний облик озарен внутренним вдохновением. Не случайно красоту дискобола Мирон воплотил в момент, когда напряжение внутренних духовных сил сочетается с напряжением сил физических, в этом сочетании – апофеоз красоте… Внешняя красота имеет свои внутренние нравственные истоки. Любимое творчество делает человека красивым, преобразует черты лица – делает их тонкими, выразительными. Красоту создает и тревога, забота – то, что обычно называют «муками творчества». Как горе откладывает на лице неизгладимые морщины, так и творческие заботы являются самым тонким, самым искусным скульптором, делающим лицо красивым. И, наоборот, внутренняя пустота придает внешним чертам лица выражение тупого равнодушия.  Если внутреннее духовное богатство создает человеческую красоту, то бездеятельность и тем более безнравственная деятельность эту красоту губят.  Безнравственная деятельность уродует. Привычка лгать, лицемерить, пустословить создает блуждающий взгляд: человек избегает смотреть в глаза другим людям; в его глазах трудно увидеть мысль, он прячет её… Зависть, эгоизм, подозрительность, боязнь того, что «меня не ценят», - все эти чувства постепенно огрубляют черты лица, придают ему угрюмость, нелюдимость. Быть самим собой, дорожить своим достоинством – это живая кровь подлинной человеческой красоты. Идеал человеческой красоты – это вместе с тем и идеал нравственности. Единство физического, нравственного, эстетического совершенства – это и есть та гармония, о которой так много говорится.            (В.А.Сухомлинский)

ПРИЁМ СОПОСТАВЛЕНИЯ

(комментарий)

Может ли всем людям нравиться одно и то же? Что произойдёт, если у них будет одинаковый взгляд на мир? Своим видением этих вопросов делится с читателем Евгений Андреевич Пермяк, поднимая нравственную проблему разных людских предпочтений и интересов.

Размышляя над данной проблемой, автор сопоставляет певца и солнце и их желание творить. «Чудесный певец», как пишет автор, никак не мог создать песню, которая понравилась бы всем. У него не получалось достичь желаемого, ведь каждому человеку нравится что-то определённое, своё. Например, молодёжь любит «песни ярких цветов и чёткой окраски», а старому поколению нужны песни с «синей каймой раздумья и серебристыми прожилками мудрости». Мы понимаем: певец буквально опустил руки, пока солнце не увидело его печаль и не помогло ему, сказав, что оно раскрашивает «землю в неисчислимые цвета и оттенки, а угодить на всех» не может. Так, несколькими словами, Евгений Андреевич сопоставляет людское отношение к творчеству солнца и певца и их понимание, что предпочтения у людей могут быть различны.

Далее, продолжая эту мысль, прозаик проводит параллель между желаниями певца и солнца. Оба хотят доставлять удовольствие своим творчеством людям, но солнце знает, что «каждому нравится своё», потому что «если бы всем нравилось одно и то же, тогда бы остановилась жизнь в однообразии вкусов, в тождестве чувств, в ограниченности стремлений». И после этих слов, подмечает русский писатель, певец осознаёт, что это прекрасно, когда у всех людей разные взгляды на жизнь, различные вкусы.  И от этого понимания «на душе певца стало светло и радостно», потому что «ему захотелось походить на солнце». Сопоставляя мироощущения певца и солнца, показывая их одинаковое отношение к творчеству, автор подводит читателя к мысли: если бы в мире всё было одинаково, то не к чему было бы стремиться, не было бы новых идей, новых желаний, всё было бы однотонно. И это хорошо, что у каждого человека своё мировоззрение, свои интересы.

Использование двух примеров-иллюстраций, которые приведены в комментарии, позволили писателю сопоставить мысли двух персонажей – певца и солнца, а также ответить на проблемный вопрос: может ли всем людям нравиться одно и то же? Аргументы, объединённые приёмом сопоставления, свидетельствуют о том, что нет людей с одинаковыми интересами и предпочтениями: каждого интересует что-то своё. 

(Бекешин Вадим, 11 класс)

ПРИЁМ ОПРЕДЕЛЕНИЯ

(комментарий)

1

Что такое сострадание? Как влияет на жизнь человека способность к сочувствию и отсутствие у него такой способности? На эти вопросы отвечает Сергей Львович Львов, поднимая проблему способности человека к сочувствию.

Размышляя над данной проблемой, прозаик даёт определение слову, с которого начинает рассуждение: «сострадание – активный помощник». Обосновывая своё видение данного понятия, автор подтверждает определение словами: каждый из нас должен сострадать, должен приходить на помощь «к тому, кто … нуждается, кому плохо, хотя он молчит, надо приходить на помощь, не ожидая зова». Далее Сергей Львович уточняет определение, говоря: «Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг». По мнению писателя, людям, которые испытывают это чувство, «живётся труднее и беспокойнее, чем бесчувственным», но зато их совесть «остаётся чиста» при любых жизненных обстоятельствах. Данные мысли критика свидетельствуют о том, что сострадание - это не только великое «благо», но ещё и «долг», ответственность, которую человек будет нести на протяжении всей жизни.

С.Л.Львов приводит и другое объяснение: «Сочувствие – одно из самых важных человеческих чувств». Своё определение публицист аргументирует историей одного мудрого доктора: тот «нередко появляется в своем отделении в выходные дни и в праздники, не по экстренной необходимости, а по душевной потребности», он «умеет вселить … надежду и бодрость» в пациентов. Давая разъяснение слову «сострадание», публицист подводит читателя к мысли, что «нет радиоприемника более сильного и чуткого, чем человеческая душа. Если ее настроить на волну высокой человечности». И читатель понимает: сострадание действительно является одним из самых нужных и важных человеческих чувств, так как облагораживает душу не только человека, принимающего сочувствие, но ещё и самого сострадающего. Оно делает людей сильными и чуткими, способными выдержать самые тяжёлые испытания.

Использованные два примера-иллюстрации, основанные на приёме определения, позволяют понять, что сострадание – это одно из самых важных качеств человека, и каждый из нас должен знать: сострадающим людям в жизни приходится труднее, чем бесчувственным,  но на душе у них, в отличие от равнодушных, всегда светло и ясно.

Автор убеждён: сострадание – это необходимое чувство, определяющее человека как волевую, сильную и благородную личность.             (Алёна Власова, 10 класс)

2

(комментарий)

Что такое сострадание? Какова его роль в жизни человека? Именно на эти вопросы отвечает Сергей Львович Львов, поднимая проблему сострадания.

 Автор, стараясь найти точное определение слову «сострадание», пишет, что способность чутко относиться к чужой боли нельзя считать «чуждой … сентиментальностью». Сострадание для него – «активный помощник», «одно из самых важных человеческих чувств». Сергей Львович называет сострадание «великой человеческой способностью и потребностью, благом и долгом». Так прозаик, подбирая разные толкования одного и того же понятия, даёт точное определение этому слову.

В толковых словарях всегда, кроме лексического значения слова, предлагается несколько примеров, подтверждающих его лексическое значение. Также поступает и автор, доказывая своё понимание слова примерами. По его мнению, у людей, «воспитавших в себе талант доброты … совесть чиста». Сергей Львович обращает наше внимание на то, что людей, наделённых сочувствием, «уважают окружающие», «у них … вырастают хорошие дети». Отсюда следует, что сострадание действительно очень значимо в жизни человека, оно является особенным качеством, освещающим жизнь человека.

Использованные два примера-иллюстрации, основанные на приёме определения, позволяют понять, что сострадание – это качество, без которого мир бы рухнул, это готовность разделить горе ближнего, это великий дар, который нужно нести с гордостью. Человечество держится на тех, кто даёт своему чувству сострадания раскрыться.

(Костюлина Анастасия, 10 класс)

3

(комментарий)

Сочувствие и сострадание… Данные слова, к сожалению, уже давно в современном обществе потеряли смысл и стали признаками слабости человека, мешающими ему жить. Причина этого в том, что люди начали всё больше заботиться лишь о себе, не обращая внимания на других. Поэтому равнодушие ко всему окружающему становится общественной нравственной проблемой. Именно об этом и пишет С.Л.Львов, поднимая проблему сострадания в человеке.

Своё рассуждение над данной проблемой автор начинает со слова «сострадание». Он понимает его по-своему и говорит о том, что сострадание – это «великая человеческая способность и потребность», которую нужно воспитывать в себе для того, чтобы «отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде». Данные мысли писателя очень важны для раскрытия поднятой проблемы: человеку с самого детства следует воспитывать в себе сострадание, чтобы не быть равнодушным и бесчувственным к чужим проблемам и сохранить в себе искорку человечности.

Чтобы подтвердить понятие слова «сострадание», прозаик приводит в пример знакомство с врачом, который «нередко появляется в своем отделении… не по экстренной необходимости, а по душевной потребности», поскольку жизненный опыт показал ему, что «человек, который никому никогда не сочувствовал, … очутившись перед собственной бедой оказывается неготовым к ней». Таким образом, аргументы, приведённые публицистом, помогают определить значение слова «сострадание» и понять, что людям, относящимся ко всем с безразличием, живётся гораздо проще, поскольку их не заботит ничто, кроме собственного благополучия.

С помощью двух примеров-иллюстраций, в основе которых лежит приём определения, мы смогли определить, что обозначает, по мнению Сергея Львовича Львова, слово «сострадание», и, раскрывая актуальную проблему, требующую нашего решения, он подводит нас к мысли: именно недостаток сочувствия и доброты по отношению к окружающим является значительным недостатком современного общества, поэтому каждому из нас надо научиться быть сострадательным.

Позиция автора ясна и понятна: он считает, что человек нуждается не только в получении сострадания от других, чтобы не чувствовать себя одиноким, но и в проявлении сочувствия к другим и помощи им в преодолении жизненных трудностей.

(Краснобородько Оксана, 10 класс)

Исходный текст (1) Сострадание – активный помощник. (2) Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и плохо другому? (3) постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. (4) Как помочь и тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным? (5) С самого детства воспитывать – прежде всего самого себя - так, чтобы отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. (6) И ни в жизни, ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью. (7) Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг. (8) Людям, такой способностью наделёнными или тревожно ощутившим в себе недостаток её, людям, воспитавшим в себе талант доброты, тем, кто умеет превращать сочувствие в содействие, живется труднее, чем бесчувственным.  (9) И беспокойнее. (10) Но их совесть чиста. (11) У них, как правило, вырастают хорошие дети. (12) Их, как правило, уважают окружающие. (13) Но даже если правило это нарушится и окружающие их не поймут, а дети обманут их надежды, они не отступят от своей нравственной позиции. (14) Равнодушным кажется, что им хорошо. (15) Они-де наделены броней, которая защищает их от ненужных волнений и лишних забот. (16) Но это им только кажется, не наделены они, а обделены. (17) Рано или поздно – как аукнется, так и откликнется! (18) На мою долю недавно выпало счастье познакомиться со  старым мудрым врачом. (19) Он нередко появляется в своем отделении в выходные дни и в праздники, не по экстренной необходимости, а по душевной потребности. (20) Он разговаривает с больными не только об их болезни, но и на сложные жизненные темы. (21) Он умеет вселить в них надежду и бодрость. (22) Многолетние наблюдения показали ему, что человек, который никому никогда не сочувствовал, ничьим страданиям не сопереживал, очутившись перед собственной бедой оказывается неготовым к ней. (23) Жалким и беспомощным встречает он такое испытание. (24) Эгоизм, черствость, равнодушие, бессердечность жестоко мстят за себя. (25) Слепым страхом. (26) Одиночеством. (27) Запоздалым раскаянием. (28) Одно из самых важных человеческих чувств – сочувствие. (29) И пусть оно не остается просто сочувствием, а станет действием. (30) Содействием. (31) К тому, кто в нем нуждается, кому плохо, хотя он молчит, надо приходить на помощь, не ожидая зова. (32) Нет радиоприемника более сильного и чуткого, чем человеческая душа. (33) Если ее настроить на волну высокой человечности.         (С.Л.Львов*) *Львов Сергей Львович (1922-1981) - прозаик, критик, публицист, автор многочисленных статей о советской и зарубежной литературе, произведений биографической и детской литературы.

ПРИЁМ ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННОЙ СВЯЗИ

(ПРИЁМ УКАЗАНИЯ НА СЛЕДСТИЕ)

1

(комментарий)

Текст из варианта 9 из сборника И.П.Цыбулько-2021

Война… Страшное событие в жизни людей. Должны ли они, эти события, быть отражены в художественных произведениях и каким должно быть это отображение? Можно ли искажать военные события, придавая им красочности? Именно над этими вопросами размышляет В.В.Быков, поднимая проблему важности правдивого отображения войны в литературе.

Ключевой вопрос авторского рассуждения звучит так: почему писатели должны говорить правду о войне? В поиске ответа на данный вопрос Василь Владимирович обращается к высказыванию Е. Евтушенко: «прошлая война для нас… слишком сокровенная тема, касаться к которой надобно с ясным сознанием огромной ответственности», именно она, ответственность, и является причиной того, что «единственное достоинство …литературы – правда». Так, анализируя ключевой вопрос, мастер слова приходит к выводу: причина правдивого отображения войны – в ответственности.

Что же из этого следует? Думается, следует одно: чувствовать ответственность должны все творческие люди (и те, кто воевал, и те, кто не был участником войны). К сожалению, как отмечает В.Быков, «за тысячелетия земной истории о войне… написано много неправды, красивых сказок и прямой лжи». И если мы говорим об ответственности как о причине правдивого изображения войны, то, как следствие, «говорить неправду о ней не только безнравственно, но и преступно», потому что людям необходимо и через много лет знать, «от какой опасности они избавились и какой ценой досталось им это избавление». Данное рассуждение белорусского писателя подводит читателя к мысли: искажение военных событий, уход от ответственности перед поколениями, не знавшими войну, за её правдивое изображение может сказаться на восприятии войны как самого страшного события в жизни людей.

Проанализировав два примера-иллюстрации, мы увидели причину того, что отображение войны должно быть правдивым, вследствие чего стало понятным, что отказ от правды безнравствен и опасен.                                    (Суязова И.А., учитель)

Как-то Анатолий Бочаров высказал предположение о наступившем периоде усталости нашей военной прозы. Не стану по примеру некоторых специалистов этого рода литературы опровергать видного критика и теоретика советской литературы, немало сделавшего и для осмысления военной прозы: вполне возможно, он прав. Как и всякое живое дело, военная проза в своём развитии не может избежать определённых спадов. Но вряд ли когда-либо померкнут в её сокровищнице замечательные по мастерству и правдивости произведения, принадлежащие перу Юрия Бондарева, Григория Бакланова, Константина Симонова, Владимира Богомолова, Константина Воробьёва, Юрия Гончарова, Евгения Носова, Сергея Крутилина и других. Написанные, казалось бы, об одном и том же, о человеке на войне, эти произведения несут в себе неиссякаемое разнообразие — жанровое, тематическое, стилевое, различие личностно-авторского отношения к войне и её непростым проблемам. Но, разумеется, самое ценное в них — правда пережитого, достоверность подробностей и психологии, неизменность гуманистического отношения к человеку самой трудной судьбы — солдату на самой большой и самой кровавой войне. О войне написано много во всех жанрах литературы, на 77 языках народов нашей страны, разумеется, с различной степенью мастерства, умельства, талантливости. Что до меня как читателя (да, я думаю, и до большинства читателей, воевавших и невоевавших), то, может быть, для нас дороже всего в этих книгах не мастерство изложения, не красочность слога, но — правда. 3а тысячелетия земной истории о войне на всех языках мира написано много неправды, красивых сказок и прямой лжи. Говорить неправду о ней не только безнравственно, но и преступно как по отношению к миллионам её жертв, так и по отношению к будущему. Люди Земли должны знать, от какой опасности они избавились и какой ценой досталось им это избавление. Что касается читателя, то ему интересно знать всё: от переживаний солдата в передовом окопе до работы крупных штабов и ставки по руководству войсками. Литература многое сделала для раскрытия психологии рядового бойца и младшего офицера переднего края, но по причине отсутствия прежде всего личного опыта у её авторов она оказалась некомпетентной до всего, что касается крупных штабов, объединений, ставки. Этот пробел в значительной мере восполняют военные мемуары, принадлежащие перу генералов, крупных военачальников, у которых немало честных и хороших книг. Но немало также и таких, где фактическая сторона изложения воспринимается с большим сомнением, где, как писал недавно Виктор Астафьев, «проступает явное враньё». В самом деле, часто трудно добраться до сути через аккуратный штакетник1 округлых стереотипных фраз или задним числом сочинённых подробностей, заимствованных из фронтовой печати тривиальных примеров и бесконечных страниц разговоров. Да, люди по праву хотят знать о войне полнее, больше, особенно о том, что лежит за пределами их жизненного или военного опыта. Но когда я читаю длинные главы, описывающие в подробностях жесты, выражения, всё те же разговоры генералов, маршалов, исторических лиц, сокровенные раздумья о собственных военных просчётах бывшего наркома обороны, я с недоумением обращаюсь к имени автора на обложке и спрашиваю себя: откуда всё это? Из каких документов, по чьим свидетельствам? Ах, это авторский домысел, стало быть, сочинённость, выдумка, но тогда, извините, тогда мне это неинтересно. Кому нужна эта художественность, ради которой попирается главное и, может, единственное достоинство этого рода литературы — правда. Тем более что у нас есть и примеры другого рода, замечательные примеры высокого документализма и самой высокой гражданственности. 3десь уместно вспомнить творчество, да и всю жизнь незабвенного Сергея Сергеевича Смирнова. Его книги способны стать образцом, примером для подражания последующих поколений писателей-документалистов. Или же «Блокадная книга» Адамовича и Гранина, где всё — факт, жизнь, судьба, уже принадлежащие истории. Трагической странице нашей с вами истории. Тот же Виктор Астафьев писал недавно: «Думаю, всё лучшее в литературе о войне создано теми, кто воевал на передовой». В общем, это справедливо, хотя я бы не стал утверждать столь категорично, соглашаясь, однако, с той частью его утверждения, что личный опыт войны здесь незаменим. Вся беда литературы второго сорта как раз и заключается в отсутствии определённого личного опыта у одних авторов и в попрании этого опыта теми, у кого он есть, в уходе за его пределы, я бы сказал, за пределы какого бы то ни было опыта в область сочинительства, приблизительности и — неправды. И потому такая литература, с каким бы изяществом она ни была создана, неприемлема по своей сути: она не прибавляет ничего к познанию и осмыслению духа войны, а уводит читателя в область мифов, ортодоксии и домыслов. Во всяком другом случае, может быть, об этом и не следовало бы говорить, но прошлая война для нас, как недавно писал Евтушенко, слишком сокровенная тема, прикасаться к которой надобно с ясным сознанием огромной ответственности: под ней море народной крови. Виктор Астафьев прав: память человеческая избирательна и любит приятное. К старости всё трудное видится в ином свете, нежели в том, что освещал муки, кровь и страдания в годы военной молодости. 3адним числом кому не хочется видеть себя героем? Это понятно и извинительно для всякого стареющего человека, но не для литературы. Литература не имеет права на старость и должна всё помнить в подробностях, в первозданности, не упускать ничего.               (По В. В. Быкову*) Василь Владимирович Быков (1924-2003) — белорусский советский писатель, общественный деятель, участник Великой Отечественной войны.

2.

(сочинение)

В чем лежит настоящий путь к успеху, признанию? Надо ли выполнять свою работу хорошо? Когда человек стремиться раскрыться в своей профессии? Сергей Иванович Сиваконь отвечает на эти вопросы, поднимая проблему самоотверженной преданности своему делу.

Размышляя над данной проблемой, автор в качестве примера приводит жизнь Самуила Яковлевича Маршака, рассказывая о его влиянии на таких выдающихся мастеров, как Маяковский, Ахматова, Горький и др. Не случайно же “Ахматова … позднее признавалась Самуилу Яковлевичу, что без его книг не было её стихов”. Литературный критик старается найти причину самоотверженности Маршака и находит её в невероятной любви ко всему, что окружало поэта, - “любви к людям, к литературе и прежде всего к детям”. Именно в этой безграничной любви и кроется причина огромной самоотверженной преданности своему делу.

Далее писатель объясняет нам, что с этой самоотверженностью в работе связана вся жизнь Маршака. Не случайно, как следствие, вспоминается история, рассказанная Б.Полевым. Когда Маршак был еле жив, говорит  главный редактор журнала «Юность»,  он всё равно продолжал работать. “Возьмите карандашик, я вам продиктую поправку, – обращается с просьбой к редактору  слепой и умирающий Маршак. – Журнал терпеть не может. У нас миллион читателей”. По мнению литературоведа, поведение поэта не просто поразило Бориса Полевого – оно его восхитило и осталось в памяти навсегда. Этот пример наглядно демонстрирует, что вследствие огромной любви к читателям, настоящей самоотверженной преданности профессии, человек, даже умирая, не оставляет своё дело, продолжая работать.

Причинно-следственная связь, лежащая в основе двух примеров-иллюстраций, показывает наиболее подробно и глубоко то, что называют самоотверженной преданностью, и то, откуда берется настоящее призвание: влияние на больших мастеров литературы и их уважение есть следствие огромной любви к своему делу и преданности ему.

Позиция автора – понимание важности и даже необходимости любви к тому, что человек делает и в чём желает преуспеть. Так, своей любовью к людям, к детям и к литературе Маршак добился успеха.

Я согласен с мнением Сергея Ивановича. Я также считаю, что преданность делу, а затем уже и прочие вещи (признание, слава и т.д.) рождаются, как видно из текста, из огромной способности любить. Как писал Р. Рождественский, “всё начинается с любви…”. И, действительно, вряд ли можно творить, не любя, равно как и любить, не творя.

В заключение хочу сказать, что подобные тексты о таких замечательных людях делают других людей и вообще мир лучше. На их примере мы учимся правильному отношению к труду, профессии.                  (Ляпин Даниил, 11 класс)

Исходный текст (1)С выходом в серии «Жизнь замечательных людей» книги Марка Гейзера о Маршаке представление о знаменитом поэте у массового читателя должно измениться. (2)Да и не только у массового. (3)Даже такой маститый критик, как Бенедикт Сарнов, считал, что «самобытным художником, тем Маршаком, каким мы его знаем, он стал только в советское время». (4)Но вот теперь Марк Гейзер подробно рассказывает о приходе поэта в литературу, и мы узнаём, что начинал Маршак со стихов, которые вызвали восторженные отзывы Стасова, сразу же взявшего юного поэта под опеку, а также Горького, Шаляпина и других выдающихся мастеров. (5)Ахматова, например, позднее признавалась Самуилу Яковлевичу, что без его «Книги Руфи», вышедшей ещё в 1909 году, не было бы её «Лотовой жены» и некоторых других стихов... (6)В жизни Маршака случалось такое, что ему угрожала реальная опасность. (7)Вот хотя бы история с разгромом маршаковской редакции Детиздата, когда были арестованы многие её сотрудники и авторы. (8)Годы спустя в деле одного из репрессированных тогда детиздатовцев нашли ордер на арест самого Самуила Яковлевича. (9)Спасло его то, что он вовремя уехал из Ленинграда... (10)Откуда же взялся детский классик Маршак, восхищавший таких больших и очень разных писателей, как М.Горький, В.Маяковский, М.Цветаева, К.Чуковский? (11)Всемирно известный переводчик, выигрывавший творческие «дуэли» у самых выдающихся мастеров? (12)3амечательный педагог, воспитатель юных, да и не юных поэтов? (13)Главное, наверное, было в его любви — к людям, к литературе и прежде всего к детям. (14)А знаменитые маршаковские беседы с чем-то заинтересовавшими его людьми (чаще всего с литераторами) — восторженными откликами на них полны воспоминания о Самуиле Яковлевиче?.. (15)Одну из самых сильных страниц в творческой биографии Маршака приоткрыл Борис Полевой, в ту пору — главный редактор журнала «Юность». (16)Он уже слышал, что Маршак еле жив, что врачи борются даже не за дни, а за часы его жизни... (17)И вдруг звонок у него в редакции: «С вами хочет говорить Самуил Яковлевич». (18)Полевой не поверил. (19)Решил, что его разыгрывают. «(20)И тут я слышу то, — вспоминает он, — что сразу убеждает меня, что я говорю с настоящим Маршаком, с поэтом, находящимся при смерти: — (21)Голубчик мой, вы, наверное, слышали, я ослеп. (22)Ничего не вижу. (23)Но гранки мне прочли. (24)Поверьте, там есть серьёзные огрехи. (25)Нет-нет, не ваши, а мои огрехи... (26)Гранки перед вами? (27)Найдите страничку такую-то. (28)Нашли? (29)Возьмите карандашик, я вам продиктую поправку.  (30)Мне становится страшно. — (31)Самуил Яковлевич, я к вам заеду. (32)Журнал потерпит. — (33)Нет, нет, нет, это мы с вами можем потерпеть, а журнал терпеть не может. (34)У нас миллион читателей, им надо вовремя доставлять журнал. (35)3аписывайте. — (36) Это звучит уже как приказ». (37)Полевой решил, что худшее для Маршака уже позади. (38)Не может же человек на смертном одре держать корректуру! (39)Но Маршак — мог. (40)И уже через день после этого разговора Полевой услышал, что Самуила Яковлевича нет в живых...                                                                                            (По С. Сивоконю*) *Сергей Иванович Сивоконь (род. в 1933 г.) — русский литературный критик и литературовед.

ПРИЁМ АНАЛОГИИ

1

(сочинение)

Влияет ли зависть на душу человека? Ответ на этот вопрос ищет Ю.В.Трифонов, поднимая социально-нравственную проблему зависти и её разрушительного влияния на человека.

Размышляя над данной проблемой, мастер слова описывает жизнь центрального персонажа Глебова. По словам Юрия Валентиновича, мальчик «жил … рядом с серым, громадным … домом в тысячу окон». Ему казалось, что там, в «поднебесных этажах», бурлила захватывающая жизнь. По этой причине у юноши родилось чувство зависти, ведь он жил в обычном «двухэтажном подворье». Это чувство автор даже сравнил со «жжением в душе». Данным примером писатель доносит мысль: зависть – гнилая черта характера, прожигающая душу.

В процессе раскрытия проблемы Ю.В. Трифонов показывает еще одну аналогичную ситуацию. Мастер «городской» прозы повествует о том, что «мать Глебова работала билетершей в кинотеатре», и сын имел возможность без билета попасть на «любой фильм» и пригласить друга. Это являлось «предметом немалой гордости» мальчика. Однако, как рассказывает автор, после некоторых событий авторитет Глебова пошатнулся, и все одноклассники начали пытаться завести дружбу с новеньким Лёвкой. Это тоже породило «тяжесть на дне души» героя. Писатель с помощью проведения аналогии между завистью к жильцам многоэтажного дома и завистью к новенькому  обращает наше внимание на то, что люди, «пораженные завистью», самые «несчастные». Так, Юрий Валентинович показывает, что завистливому человеку нелегко получать удовольствие от жизни.

Используя прием аналогии в этих двух примерах-иллюстрациях, автор привлекает общественное внимание к актуальной проблеме: читатель понимает, что чувство зависти отрицательно влияет и на окружающих, и на самого человека, что зависть разрушает человека изнутри, мешая жить и ему самому, и людям, находящимся рядом.

Позиция автора ясна и понятна: зависть искажает восприятие мира человеком, губит в нем все добрые начала.

Нельзя не согласиться с точкой зрения Юрия Валентиновича, настолько она убедительна. Я так же, как и он, считаю, что зависть портит жизнь людей. Ярким примером данного суждения служит роман А.С. Пушкина «Капитанская дочка». Швабрин, сватавшийся к Маше и получивший отказ, несомненно, завидует Петру Гриневу. Это чувство сопровождает героя на протяжении всего повествования, а в конце оно губит Алексея Ивановича. Действительно, ни к чему хорошему зависть не приводит.

И в заключение мне хочется сказать: завистливый человек никогда не будет счастлив, ведь все внимание он концентрирует на благополучии и успехе других, а для совершенствования своего внутреннего мира у него не остаётся сил. 

(Турченко Дарья, 10 класс)

Исходный текст (1)Началась эта му́ка в далёкие годы, в классе пятом или шестом. (2)Глебов жил в своём двухэтажном подворье рядом с серым, громадным, наподобие целого города или даже целой страны, домом в тысячу окон. (3)Серая громада висла над переулочком, по утрам за́стила солнце, а вечерами сверху летели звуки музыки. (4)Там, в поднебесных этажах, шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу. (5)И у Глебова с малолетства появилось жженье в душе: то ли зависть, то ли ещё что.  (6)Мать Глебова работала билетёршей в кинотеатре. (7)И вот служба её в кинотеатре – захудаленьком, в одном из замоскворецких переулков – составляла предмет немалой гордости Глебова и отличала его величайшей льготой: на любой фильм мог пройти без билета. (8)А иногда в дневные часы, когда мало зрителей, мог даже товарища провести, а то и двух. (9)Эта привилегия была основой могущества Глебова в классе. (10)Он пользовался ею расчётливо и умно́: приглашал мальчиков, в дружбе которых был заинтересован, от которых чего-либо ждал взамен, иных долго кормил обещаниями, прежде чем оказывал благодеяние, а некоторых мерзавцев навсегда лишал своей милости. (11)Продолжалась глебовская власть – ну не власть, а, скажем, авторитет – и оставалась непоколебленной, пока не возник Лёвка Шулепа. (12)Первые дни он держался надменно, поглядывал своими голубенькими глазами на всех сонно и презрительно, ни с кем не заводил разговор и сел за одну парту с девчонкой. (13)Его решили проучить, вернее, унизить. (14)А ещё точнее – опозорить. (15) Глебов горячо подговаривал расправиться с Шулепой, который ему не нравился, но в последний миг решил не участвовать в расправе. (16)Мальчишки – их было человек пять – зазвали Лёвку после уроков на задний двор, окружили, о чём-то заспорили, и вдруг Медведь, главный силач класса, охватил Лёвку за шею, опрокинул его рывком навзничь, остальные с криками «ого-го!» набросились, Лёвка сопротивлялся, бил ногами, но его, конечно, смяли, скрутили, кто-то сел ему на грудь. (17) И вдруг раздался громкий треск, будто взорвалась хлопушка или лопнула автомобильная шина. (18)Тут все пятеро кинулись в стороны, Лёвка поднялся на ноги, а в руке он держал пугач, который стрелял особыми пистонами. (19)Шулепа вышел из этой истории победителем, а нападавшие были посрамлены и впоследствии всячески старались помириться и подружиться с ним. (20)Так Лёвка из человека, которого собирались на весь свет опозорить, превратился в героя. (21)И с этого, наверное, времени зародилась у Глебова та тяжесть на дне души… (22) И нет несчастнее людей, поражённых завистью. (23)И не было сокрушительней несчастья, чем то, что случилось с Глебовым в миг его, казалось бы, высшего торжества.                              (По Ю.В. Трифонову*) * Трифонов Юрий Валентинович (1925–1981) – русский советский писатель, мастер «городской» прозы.

2

(комментарий)

Текст из варианта 2 из сборника И.П.Цыбулько-2021

Как вели себя люди на войне, оказавшись в ситуации, когда надо делать выбор? На этот вопрос даёт ответ В.В.Быков, поднимая проблему поведения человека на войне.

Рассуждая над поднятой проблемой, автор изображает две аналогичные ситуации: поведение Лемешенко и поведение Бабича, Тарасова и других. Сначала рассмотрим поведение Лемешенко. Он, как говорит писатель, берёт командование на себя, потому что понимает, что другие "ждали команды", поглядывая на него. Он знает, что на войне  "единственно возможной командой ... был собственный пример - надёжный командирский приказ: делай, как я". В этих словах скрыт важный смысл: во время боя нельзя теряться, в трудную минуту надо брать ответственность на себя.

В процессе раскрытия проблемы Василь Владимирович рисует еще одну ситуацию, аналогичную той, о которой мы только что сказали. Бабич и Тарасов, так же как и Лемешенко, ринулись в бой: Лемешенко "увидел увальня Бабича и бежавшего впереди всех новичка Тарасова". Посмотрите, как удивительно точно подмечает писатель атмосферу боя: "к победе пошли другие", то есть на смену Лемешенко пришли его товарищи, которые продолжили бой. Так, изображая подобную ситуацию, автор акцентирует внимание читателя на том, что на войне, во время боя, всегда найдутся люди, которые проявят героизм, пожертвуют собой, но защитят Родину. У них нет другого выбора.

Приём аналогии, лежащий в основе примеров-иллюстраций, позволяет найти черты сходства в поведении героев и понять, что их поведение похоже: они думают не о себе, а о том, как выполнить приказ, как победить, как защитить Родину.

Позиция В.Быкова понятна: по его мнению, люди, которые оказались в ситуации выбора, не теряют самообладания, ими движет чувство любви к родной земле  и огромное желание победить.

Исходный текст (1) Он упал на заборонованную мякоть огородной земли, не добежав всего каких-нибудь десяти шагов до иссечённого осколками белого домика с разрушенной черепичной крышей — вчерашнего «ориентира три».  (2) Перед тем он, разорвав гимнастёрку, пробрался сквозь чащу живой изгороди, в которой с самого начала этого погожего апрельского утра гудели, летали пчёлы, и, окинув быстрым взглядом редкую цепочку людей, бежавших к окраинным домикам, замахал руками и сквозь выстрелы крикнул: — Принять влево, на кирху! (3) Потом пригнулся, боднул воздух головой и, выронив пистолет, уткнулся лицом в тёплую мякоть земли. (4) Сержант Лемешенко в это время, размахивая автоматом, устало трусил вдоль колючей, аккуратно постриженной зелёной стены ограды и едва не наскочил на своего распростёртого взводного. (5)Сперва он удивился, что тот так некстати споткнулся, потом ему всё стало ясно. (6)Лейтенант навсегда застыл, прильнув русоволосой головой к рыхлой земле, поджав под себя левую ногу, вытянув правую, и несколько потревоженных пчёл суетились над его неподвижной пропотевшей спиной... (7)Лемешенко вбежал в довольно широкий заасфальтированный двор, на котором разместилось какое-то низкое строение, видно гараж. (8)Вслед за сержантом вбежали сюда его подчинённые: Ахметов, Натужный, Тарасов, последним трусил Бабич. — (9)Лейтенанта убило! — крикнул им сержант, высматривая проход. (10)В это время откуда-то сверху и близко прогрохотала очередь, и пули оставили на асфальте россыпь свежих следов. (11)Пулемёты били по стене, по шиферной крыше гаража, бойцы распластались под деревьями на травке и отвечали короткими очередями. (12)Натужный выпустил с полдиска и утих: стрелять было некуда, немцы спрятались возле церкви, и их огонь с каждой минутой усиливался. (13)Ахметов, лёжа рядом, только сопел, зло раздувая тонкие ноздри и поглядывая на сержанта. (14)«Ну а что дальше?» — спрашивал этот взгляд, и Лемешенко знал, что и другие тоже поглядывали на него, ждали команды, но скомандовать что-либо было не так-то просто. — (15)А Бабич где? (16)Сержант хотел было приказать кому-нибудь посмотреть, что случилось с этим увальнем, но в это время слева замелькали фигуры автоматчиков их взвода: они высыпали откуда-то довольно густо и дружно ударили из автоматов по площади. (17)Лемешенко не подумал даже, а скорее почувствовал, что время двигаться дальше, в сторону церкви, и, махнув рукой, чтобы обратить внимание на тех, кто был слева, рванулся вперёд. (18)Через несколько шагов он упал под вязом, дал две короткие очереди, кто-то глухо шмякнулся рядом, сержант не увидел кто, но почувствовал, что это Натужный. (19)Слева не утихали очереди — это продвигались в глубь парка его автоматчики. (20)«Быстрее, быстрее», — в такт сердцу стучала в голове мысль. (21)Не дать опомниться, нажать, иначе, если немцы успеют осмотреться и увидят, что автоматчиков мало, тогда будет плохо, тогда они здесь завязнут... (22)Пробежав ещё несколько шагов, он упал на старательно подметённую, пропахшую сыростью землю; вязы уже остались сзади, рядом скромно желтели первые весенние цветы. (23)Парк окончился, дальше, за зелёной проволочной сеткой, раскинулась блестящая от солнца площадь, вымощенная мелкими квадратами сизой брусчатки. (24)В конце площади, возле церкви, суетились несколько немцев в касках. (25) «Где же Бабич?» — почему-то назойливо сверлила мысль, хотя теперь его охватило ещё большее беспокойство: надо было как-то атаковать церковь, пробежав через площадь, а это дело казалось ему нелёгким. (26) Автоматчики, не очень слаженно стреляя, выбегали из-за деревьев и залегали под оградой. (27)Дальше бежать было невозможно, и сержанта очень беспокоило, как выбраться из этого опутанного проволокой парка. (28)Наконец его будто осенило, он выхватил из кармана гранату и повернулся, чтобы крикнуть остальным. (29)Но что кричать в этом грохоте! (30)Единственно возможной командой тут был собственный пример — надёжный командирский приказ: делай как я. (31)Лемешенко вырвал из запала чеку и бросил гранату под сетку ограды. (32)Дыра получилась небольшая и неровная. (33)Разорвав на плече гимнастёрку, сержант протиснулся сквозь сетку, оглянулся — следом, пригнувшись, бежал Ахметов, вскакивал с пулемётом Натужный, рядом прогремели ещё разрывы гранат. (34)Тогда он, уже не останавливаясь, изо всех сил рванулся вперёд, отчаянно стуча резиновыми подошвами по скользкой брусчатке площади. (35)И вдруг случилось что-то непонятное. (36)Площадь покачнулась, одним краем вздыбилась куда-то вверх и больно ударила его в бок и лицо. (37)Он почувствовал, как коротко и звонко брякнули о твёрдые камни его медали, близко, возле самого лица брызнули и застыли в пыли капли чьей-то крови. (38)Потом он повернулся на бок, всем телом чувствуя неподатливую жёсткость камней, откуда-то из синего неба взглянули в его лицо испуганные глаза Ахметова, но сразу же исчезли. (39)Ещё какое-то время сквозь гул стрельбы он чувствовал рядом сдавленное дыхание, гулкий топот ног, а потом всё это поплыло дальше, к церкви, где, не утихая, гремели выстрелы. (40)«Где Бабич?» — снова вспыхнула забытая мысль, и беспокойство за судьбу взвода заставило его напрячься, пошевелиться. (41)Он понимал, что с ним самим случилось что-то плохое, но боли не чувствовал, только усталость сковала тело да туман застлал глаза, не давая видеть, удалась ли атака, вырвался ли из парка взвод. (42) После короткого провала в сознании он снова пришёл в себя и увидел небо, которое почему-то лежало внизу, словно отражалось в огромном озере, а сверху на его спину навалилась площадь с редкими телами прилипших к ней бойцов. (43) Он повернулся, пытаясь увидеть кого-нибудь живого, — площадь и небо качались, а когда остановились, он узнал церковь, недавно атакованную без него. (44)Теперь там уже не было слышно выстрелов, но из ворот почему-то выбегали автоматчики и бежали за угол. (45)3акинув голову, сержант всматривался, стараясь увидеть Натужного или Ахметова, но их не было. (46)3ато он увидел увальня Бабича и бежавшего впереди всех новичка Тарасова. (47)Пригнувшись, этот молодой боец ловко перебегал улицу, затем остановился, решительно замахал кому-то и исчез, маленький и тщедушный рядом с высоченным зданием кирки. (48)3а ним побежали бойцы, и площадь опустела. (49)Сержант облегчённо вздохнул и как-то сразу успокоился и затих. (50)К победе пошли другие...     (По В. В. Быкову*) * Василь Владимирович Быков(1924-2003) — белорусский советский писатель, общественный деятель, участник Великой Отечественной войны.

ПРИЁМ ВЫДЕЛЕНИЯ

(сочинение)

В чём заключается смелость и доблесть людей в военное время? Именно проблему проявления мужества и стойкости во время блокады Ленинграда поднимает А.А.Крестинский в своём тексте.

Размышляя над данным вопросом, автор в первую очередь акцентирует внимание читателя на том, что считает наиболее важным,- на игре четверых музыкантов во время войны. «Они играл каждый день, несмотря на бомбежки, голод  и стужу»,- эти слова, вложенные в уста поэта, показывают невероятную твёрдость духа в военное время. Музыканты не прятались в убежищах, а выходили из дома и исполняли музыку громче, чтобы подавить шум обстрелов. Описанная ситуация заслуживает особого уважения, потому что она показывает упорство и мужество людей в тяжелые дни блокады.

Далее А.А. Крестинский выделяет ещё одну существенную мысль: несмотря на потерю друзей, музыкант остался верен своему призванию, проявляя мужество во время войны. Несмотря на потерю друзей-музыкантов, он вновь вышел на улицу, чтобы «вечером люди услышали весь оркестр - и трубу, и кларнет, и скрипку, и флейту». Музыкант, отмечает автор,  играл по очереди на всех инструментах, мысленно прощаясь со своими товарищами. Затем флейтист ушёл на фронт. Вот он, пример настоящего мужества. Так, приводя примеры, Александр Алексеевич убеждает нас в том, что главным в поднятой проблеме является вопрос о храбрости людей во время блокады, об их стойкости и мужестве.

Использованные два примера-иллюстрации, основанные на приёме выделения, дают читателю возможность понять, насколько велики мужество и стойкость людей в трудные времена блокады Ленинграда. Их храбрость заключалась в том, что даже перед лицом смерти они продолжали дарить людям радость искусства, которое духовно помогало преодолеть трудности.

Позиция поэта предельно ясна: мужество музыкантов во время блокады Ленинграда проявлялось в их исключительном бесстрашии перед страхом смерти.

Я полностью согласна с мнением переводчика. Действительно, о мужестве человека можно судить по смелости его поступков. Только сильные духом люди способны преодолеть и страх смерти, и физические страдания… В качестве аргументации обращусь к книге Арифа Сапарова «Дорога жизни», в которой рассказывается о подлинных героях – шофёрах, привозящих в голодающий город продукты. Они рисковали  своими жизнями, чтобы связать Ленинград с родной землёй. Благодаря их мужеству, самоотверженности город выстоял.

Таким образом, мы приходим к выводу: во время блокады Ленинграда русский народ всегда показывал свое безграничное мужество. Именно это и стало залогом успеха всей страны.                (Болдырева Анастасия, 11 класс)

ЛЕГЕНДА О МУЗЫКАНТАХ (1)Они жили здесь, в нашем городе, в старинном многоэтажном доме. (2)Я не стану называть улицу, где стоял дом, потому что, когда я рассказываю эту легенду старым ленинградцам, блокадникам, каждый из них говорит: «Я помню, они жили на нашей улице...» — и приводит такие доказательства, которым нельзя не верить. (3)Поэтому я не стану называть улицу, да это и не важно. (4)Они жили в нашем городе, эти музыканты, — вот что главное. (5)Никто толком не знал, как они здесь появились и откуда пришли. (6)То ли остатки военного оркестра, то ли артисты филармонии, не успевшие эвакуироваться. (7)Рассказывали, что один из них, высокий флейтист в старой, опалённой шинели, собрал к себе умиравших от голода и холода товарищей-музыкантов. (8)Они играли каждый день, несмотря на бомбёжки, голод и стужу. (9)Никто не помнит точно, сколько их было. (10)Кто говорит — пять, кто — шесть. (11)Большинство, однако, сходится на том, что музыкантов было четверо: трубач, флейтист, кларнетист и скрипач. (12)По утрам музыканты выходили из дому, обмотанные поверх шинелей чем-то тёплым, и шли по узкой тропке, протоптанной в снегу, затылок в затылок, осторожно... (13)Так же, гуськом, возвращались они обратно. (14)Последним всегда шёл флейтист — он следил, чтоб никто не отставал и не упал в снег. (15)Люди из окрестных домов, чем бы ни занимались — работали, топили свои печурки, просто лежали без сил, — каждый день ждали, когда из высокого старого дома зазвучит музыка. (16)Сначала музыканты будут пробовать свои инструменты — тихо, медленно, робко. (17)Потом флейтист поведёт мелодию, словно подымаясь в гору и увлекая за собой товарищей. (18)И вот уже зазвучит труба, а там и кларнет, и, наконец, нежная скрипка вступит, и люди в окрестных домах воспрянут и, может быть, поверят, что всё ещё впереди, что сто́ит только собраться с силами, перетерпеть... (19)Первой умолкла скрипка. (20)Несколько дней люди ждали её, но она молчала. (21)Потом видели, как музыканты увезли на саночках маленькое тело скрипача. (22)Потом замолчал кларнет. (23)И снова люди провожали глазами саночки, которые тащил по снегу, едва передвигая ноги, старый трубач. (24)Флейтист шёл следом и, преодолевая мороз и ветер, играл на флейте Шопена. (25)Теперь их осталось двое. (26)Они играли утром, днём и вечером, почти не выходя из дому. (27)Чаще всего они играли простой и суровый военный марш. (28)Как видно, на сложные вещи уже не хватало сил. (29)Музыка продиралась сквозь ледяную коросту зимы. (30)Дом музыкантов стоял унизанный гигантскими сосульками, точно сказочный дворец. (31)Диалог трубы и флейты был знако́м каждому горожанину, и каждый понимал его по-своему, а все вместе понимали: город отдавать нельзя. (32)Лучше умереть, чем отдать. (33)Начинался обстрел, но между разрывами снарядов, ложившихся всё ближе и ближе, слышно было музыку: они не уходили в убежище. (34)Наступил день, когда флейта осталась одна. (35)Ещё раз проскрипели саночки по синему снегу, увезли трубача. (36)Но вечером люди услышали весь оркестр — и трубу, и кларнет, и скрипку, и флейту, только звучали они по очереди, а исполняли одну и ту же мелодию. (37)Так флейтист прощался со своими товарищами. (38)Дом музыкантов замолчал. (39)Говорили,              флейтист ушёл на фронт. (40)В глазах тех, кто рассказывал мне эту легенду, я читал и иной конец, но ведь никто никогда не видел флейтиста мёртвым, а если флейта замолчала... (41)Не мог же он, похоронив товарищей, остаться один в пустой, промороженной квартире! (42)Ясно, он ушёл оттуда. (43)А куда было идти ему, как не на фронт? (44)С тех пор прошли долгие годы. (45)Иногда в тихую мирную зиму упадут вдруг жестокие дни с лиловым морозом и ножевым ветром, когда дыхание захватывает и кажется, сейчас оно пресечётся в груди, и нет тогда спасения от этого ветра нигде — ни в городе, ни в лесу, ни под крышей в жарко натопленном доме... (46)В такие вот дни и особенно в такие ночи люди слышат иногда знакомую флейту. (47)Дикие порывы ветра приносят и уносят её короткий плач, но услышать его дано лишь тем, кто вынес и пережил много лет назад ту роковую зиму. (48) Все остальные слышат только ветер, один лишь ветер, завывающий в трубах.         (По А. Крестинскому*) *Александр Алексеевич Крестинский (1928—2005) —русский писатель, поэт, переводчик. Родился и вырос в Ленинграде. Подростком пережил блокаду, во время которой погиб его отец. Первые публикации (стихи для детей) появились в 1958 году. После выхода книги «Туся» (1969) стал известен как автор детских повестей и рассказов для среднего и старшего возраста (выпустил более 10 книг). Также переводил поэзию, составлял сборники и альманахи для детей.

ПРИЁМ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ

(комментарий)

1

Текст из варианта 1 из сборника И.П.Цыбулько-2021

Согласны ли вы, что «вера в человека сама по себе … выше всяких житейских соображений»? Ответ на этот вопрос даёт А.П.Чехов, поднимая проблему безграничной веры в человека.

Раскрывая данную проблему, автор утверждает, что вера в человека «имела благотворное влияние» на жителей описываемого населённого пункта. По словам писателя, доверяя людям, мы «воспитываем в нас великодушные чувства» и учимся «любить и уважать каждого человека». Данным примером Антон Павлович доносит мысль: вне зависимости от обстоятельств и в любой ситуации доброта и вера должны брать верх в человеке.

Далее в подтверждение своей мысли мастер слова приводит доказательство, знакомя нас с «замечательным доктором», в груди которого «билось чудное, ангельское сердце». Как пишет драматург, однажды тот «был найден в овраге убитым", что повергло горожан в шок. Последующее расследование указывало на «одного шалопая, уже много раз судимого», но люди не способны были поверить, что кто-либо  мог убить такого светлого человека, как доктор. Впоследствии прозаик фокусирует взгляд читателя на толпе, просящей «отпустить» «злодея», и судье. Люди не допускали «мысли, что мог найтись такой человек, который осмелился бы убить … доктора»: их вера в человека была очень  сильна. Так, последовательно, шаг за шагом, А.П.Чехов показывает, какой бывает сила веры и что сочувствие и благосклонность не имеет границ.

Резюмируя вышесказанное, опираясь на два приведенных примера-иллюстрации, основанных на приеме подтверждения, мы приходим к выводу, что вера в человека есть ведущее чувство, поскольку без составляющих ее сострадания и милосердия мир рухнет.

Позиция автора ясна и понятна: вера как основа любви и уважения к людям должна стать главным ориентиром на жизненном пути каждого, позволяя слепо верить каждому человеку.                        (Турченко Д., 10 класс)

Исходный текст Что же касается меня, господа, то я всегда с восторгом встречаю оправдательные приговоры, — сказал Михаил Карлович, садовник графа N. — Я не боюсь за нравственность и за справедливость, когда говорят «невиновен», а, напротив, чувствую удовольствие. Даже когда моя совесть говорит мне, что, оправдав преступника, присяжные сделали ошибку, то и тогда я торжествую. Судите сами, господа: если судьи и присяжные более верят человеку, чем уликам, вещественным доказательствам и речам, то разве эта вера в человека сама по себе не выше всяких житейских соображений? Мысль хорошая, — сказал я. Но это не новая мысль. Помнится, когда-то очень давно я слышал даже легенду на эту тему, — сказал садовник и улыбнулся. — Мне рассказывала её моя покойная бабушка. Мы попросили его рассказать эту легенду. — В одном маленьком городке, — начал он, — поселился пожилой, одинокий и некрасивый господин по фамилии Томсон или Вильсон, — ну это всё равно. Дело не в фамилии. Профессия у него была благородная: он лечил людей. Жители города были очень рады, что Бог наконец послал им человека, умеющего лечить болезни, и гордились, что в их городе живёт такой замечательный человек. «Он знает всё», — говорили про него. Но этого было недостаточно. Надо было ещё говорить: «Он любит всех!» В груди этого учёного человека билось чудное, ангельское сердце. Ведь жители города были для него чужие, не родные, но он любил их, как детей, и не жалел для них своей жизни. У него самого была чахотка, он кашлял, но, когда его звали к больному, забывал про свою болезнь, не щадил себя и, задыхаясь, взбирался на горы, как бы высоки они ни были. Он пренебрегал зноем и холодом, презирал голод и жажду. Денег он не брал, и, странное дело, когда умирал пациент, то доктор шёл вместе с родственниками за гробом и плакал. Признательность жителей не имела границ. В городке и его окрестностях не было человека, который позволил бы себе не только сделать ему что-нибудь неприятное, но даже подумать об этом. И вот этот человек, который, казалось, своею святостью оградил себя от всего злого, доброжелателями которого считались даже разбойники и бешеные, однажды был найден в овраге убитым. Можете же представить себе теперь ту скорбь, какая овладела жителями города и окрестностей. Все в отчаянии, не веря своим глазам, спрашивали себя: кто мог убить этого человека? Судьи, которые проводили следствие, сказали так: «Здесь мы имеем все признаки убийства, но так как нет на свете такого человека, который мог бы убить нашего доктора, то, очевидно, убийства тут нет и совокупность признаков является только простою случайностью. Нужно предположить, что доктор в потёмках сам упал в овраг и ушибся до смерти». Но вдруг, можете себе представить, случай наводит на убийцу. Увидели, как один шалопай, уже много раз судимый, пропивал в кабаке табакерку и часы, принадлежавшие доктору. Когда стали его уличать, он смутился и сказал какую-то очевидную ложь. Сделали у него обыск и нашли рубаху с окровавленными рукавами и докторский ланцет в золотой оправе. Каких же ещё нужно улик? Злодея посадили в тюрьму. Жители возмущались и в то же время говорили: — Невероятно! Не может быть! Смотрите, как бы не вышло ошибки; ведь случается, что улики говорят неправду! На суде убийца упорно отрицал свою вину. Всё говорило против него, и убедиться в его виновности было так же нетрудно, как в том, что земля чёрная, но судьи точно с ума сошли: они по десяти раз взвешивали каждую улику, недоверчиво посматривали на свидетелей, краснели, пили воду... — Обвиняемый! — наконец обратился главный судья к убийце. — Суд признал тебя виновным в убийстве доктора такого-то и приговорил тебя к... Главный судья хотел сказать: «к смертной казни», но выронил из рук бумагу, на которой был написан приговор, вытер холодный пот и закричал: — Нет! Если я неправильно сужу, то пусть меня накажет Бог, но, клянусь, подсудимый не виноват! Я не допускаю мысли, что мог найтись такой человек, который осмелился бы убить нашего доктора! Человек не способен пасть так низко! — Да, нет такого человека, — согласились прочие судьи. — Нет! — откликнулась толпа. — Отпустите его! Убийцу отпустили на все четыре стороны, и ни одна душа не упрекнула судей в несправедливости. Пусть оправдательный приговор принесёт жителям городка вред, но зато, посудите, какое благотворное влияние имела на них эта вера в человека, вера, которая ведь не остаётся мёртвой: она воспитывает в нас великодушные чувства и всегда побуждает любить и уважать каждого человека. Каждого!                              (По А. П. Чехову)

2.

(сочинение)

Человек, взрослея, выбирает для себя профессию. Встречаются люди, которые проносят любовь к ней через всю жизнь. Для них профессия становится не просто работой, а смыслом жизни. Именно о таком человеке размышляет Сергей Иванович Сивоконь, поднимая проблему самоотверженной преданности своему делу.

В начале текста автор утверждает, что С.Я.Маршак, написавший множество стихов для детей, очень любил свою профессию. «Главное, наверное, было в его любви – к людям, к литературе и прежде всего к детям», - отмечает прозаик. В этих строках заключается смысл того, что только искренне любящий детей человек мог написать столько хороших стихов. На мой взгляд, литературный критик считает, что в основе преданности писательскому делу – любовь к тем, для кого Маршак пишет произведения.

Следующим примером, подтверждающим преданность поэта профессии, является высказывание Бориса Полевого: «Не может же человек на смертном одре держать корректуру! Но Маршак – мог». Самуилу Яковлевичу не даёт покоя мысль о том, что в его тексте есть недочёты, которые следует исправить, поэтому он звонит редактору и обращается к нему со словами: «Поверьте, там есть серьёзные огрехи. Нет-нет, не ваши, а мои огрехи...». Он уверен, что миллионам читателей «надо вовремя доставлять журнал». И это – поступки умирающего поэта. Так, последовательно, шаг за шагом, писатель демонстрирует, какой самоотверженной бывает преданность своему делу.

Использование приёма подтверждения, лежащего в основе примеров-иллюстраций, позволяет литературоведу убедительно и обоснованно раскрыть проблему и высказать глубокую и важную мысль: любовь к профессии отражается в верности своему делу и может быть сильнее смерти.

Автор убеждён: только такие люди, как С.Я.Маршак, могут быть самоотверженно преданы своей профессии, потому что отдают ей всю  жизнь.

Нельзя не согласиться с мнением литературного критика. Я так же, как и он, считаю, что самоотверженная преданность профессии может быть смыслом жизни. Так, в «Повести о настоящем человеке» Бориса Николаевича Полевого летчик Алексей Мересьев, потерявший ноги, не сдается и возвращается в строй. Это – пример настоящей верности своему делу.

В заключение мне хочется сказать, что поднятая автором проблема будет актуальна всегда: в любые времена найдутся люди, искренне преданные своей профессии.

(Дима Дудкин, 10 класс)

Исходный текст (1)С выходом в серии «Жизнь замечательных людей» книги Марка Гейзера о Маршаке представление о знаменитом поэте у массового читателя должно измениться. (2)Да и не только у массового. (3)Даже такой маститый критик, как Бенедикт Сарнов, считал, что «самобытным художником, тем Маршаком, каким мы его знаем, он стал только в советское время». (4)Но вот теперь Марк Гейзер подробно рассказывает о приходе поэта в литературу, и мы узнаём, что начинал Маршак со стихов, которые вызвали восторженные отзывы Стасова, сразу же взявшего юного поэта под опеку, а также Горького, Шаляпина и других выдающихся мастеров. (5)Ахматова, например, позднее признавалась Самуилу Яковлевичу, что без его «Книги Руфи», вышедшей ещё в 1909 году, не было бы её «Лотовой жены» и некоторых других стихов... (6)В жизни Маршака случалось такое, что ему угрожала реальная опасность. (7)Вот хотя бы история с разгромом маршаковской редакции Детиздата, когда были арестованы многие её сотрудники и авторы. (8)Годы спустя в деле одного из репрессированных тогда детиздатовцев нашли ордер на арест самого Самуила Яковлевича. (9)Спасло его то, что он вовремя уехал из Ленинграда... (10)Откуда же взялся детский классик Маршак, восхищавший таких больших и очень разных писателей, как М.Горький, В.Маяковский, М.Цветаева, К.Чуковский? (11)Всемирно известный переводчик, выигрывавший творческие «дуэли» у самых выдающихся мастеров? (12)3амечательный педагог, воспитатель юных, да и не юных поэтов? (13)Главное, наверное, было в его любви — к людям, к литературе и прежде всего к детям. (14)А знаменитые маршаковские беседы с чем-то заинтересовавшими его людьми (чаще всего с литераторами) — восторженными откликами на них полны воспоминания о Самуиле Яковлевиче?.. (15)Одну из самых сильных страниц в творческой биографии Маршака приоткрыл Борис Полевой, в ту пору — главный редактор журнала «Юность». (16)Он уже слышал, что Маршак еле жив, что врачи борются даже не за дни, а за часы его жизни... (17)И вдруг звонок у него в редакции: «С вами хочет говорить Самуил Яковлевич». (18)Полевой не поверил. (19)Решил, что его разыгрывают. «(20)И тут я слышу то, — вспоминает он, — что сразу убеждает меня, что я говорю с настоящим Маршаком, с поэтом, находящимся при смерти: — (21)Голубчик мой, вы, наверное, слышали, я ослеп. (22)Ничего не вижу. (23)Но гранки мне прочли. (24)Поверьте, там есть серьёзные огрехи. (25)Нет-нет, не ваши, а мои огрехи... (26)Гранки перед вами? (27)Найдите страничку такую-то. (28)Нашли? (29)Возьмите карандашик, я вам продиктую поправку.  (30)Мне становится страшно. — (31)Самуил Яковлевич, я к вам заеду. (32)Журнал потерпит. — (33)Нет, нет, нет, это мы с вами можем потерпеть, а журнал терпеть не может. (34)У нас миллион читателей, им надо вовремя доставлять журнал. (35)3аписывайте. — (36) Это звучит уже как приказ». (37)Полевой решил, что худшее для Маршака уже позади. (38)Не может же человек на смертном одре держать корректуру! (39)Но Маршак — мог. (40)И уже через день после этого разговора Полевой услышал, что Самуила Яковлевича нет в живых...            (По С. Сивоконю*) *Сергей Иванович Сивоконь (род. в 1933 г.) — русский литературный критик и литературовед.

ПРИЁМ ДЕТАЛИЗАЦИИ

1

(комментарий)

Война… Страшное слово. Война несёт только страх и смерть. Именно об этом размышляет Борис Давыдович Сурис, поднимая проблему ощущений человека на войне.

В одном из своих произведений писатель с помощью двух деталей передаёт всю гамму ужаса, который испытывает человек во время бомбёжки. «Грязные подошвы докторских сапог оказались у меня как раз под щекой и пачкали всё лицо, но отвернуться от них было некуда, да и незачем», - так, фокусируя взгляд читателя на этих «подошвах докторских сапог», автор даёт ему возможность понять ужас, который испытывает человек в условиях войны. «Подошвы сапог придвигались всё ближе и ближе и разрослись до гигантских размеров. Они поглощали всё остальное», - об этом думает герой, не замечая окружающего мира: он видит только сапоги! Обилие эмоций порабощает разум, от страха человек  сосредоточен на деталях, которые не имеют отношения к происходящему вокруг, о чём и говорит писатель, так тщательно вырисовывая эту деталь – «подошвы докторских сапог».

Далее Борис Давыдович обращает внимание читателя на психологическую деталь, на то, что происходит внутри человека. «Близость смерти вокруг замкнула наше существование в узкую, как мышеловка, рамку, по обеим сторонам которой больше ничего не было. Мне показалось, что я задыхаюсь», - таковы мысли человека перед лицом возможной смерти. Так, наблюдая за состоянием героя, анализируя психологическую деталь, которая позволяет проникнуть во внутренний мир рассказчика, мы постигаем глубокую мысль автора: на войне человек переживает всю гамму страха.

Таким образом, прозаик, используя два примера-иллюстрации, основанных на приеме детализации, демонстрирует, что чувствует человек, который в любую минуту может умереть: страх парализует его, заставляет забыть обо всём, уничтожая и прошлое, и будущее, сужая мир до одной точки – до подошв сапог.     (Баева Виктория, 11 класс)

Исходный текст (1)— Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать... (2)Двадцать семь... (3)Откуда их столько взялось!  (4) — Не меньше полусотни, — сказал я.  (5) Мы стали на край узкой щели, готовые спрыгнуть туда, когда придёт момент. (6)Она была узкая и глубокая, как могила, и очень неуютная, а после вчерашнего дождя в неё натекла вода, но всё же было очень благоразумно заранее выкопать хоть такую щель.  (7)Мерный рокот авиационных моторов рос и ширился, заполнял пространство, десятки тысяч лошадиных сил несли по воздуху сотни тонн бомб, чтобы в сознании собственного превосходства и безнаказанности сбросить их на наши головы.  (8)В тяжкий гул вмешались одиночные винтовочные выстрелы, несколько раз бухнули противотанковые ружья, и где-то нервно и коротко прострочили из бесполезного автомата. (9)Гул моторов перекрывал все остальные звуки: «юнкерсы» шли чётким строем, тройками, одно звено за другим, всё небо было полно самолётов, маленькие, тонкие «мессеры» вились между тяжело нагруженными машинами. (10)Рокот нарастал, и в этом рокоте стало различимо заунывное подвывание — верный признак немцев. (11)Самолёты всё шли, их было и в самом деле не менее пятидесяти, и было удивительно: неужели такая громада вся против нас, таких маленьких и беззащитных, у которых нет ничего для спасения, кроме этой ненадёжной щели.  (12) — Сюда летят, — сказал Артёменко.  (13) Доктор зачем-то застегнул шинель на все пуговицы, потом опять распахнул её. (14)Он заметно побледнел.  (15)Первая партия развернулась от ярко сияющего солнца, выстроилась и стала медленно кружить, как будто высматривая что-то на земле. (16)Спокойное ясное небо голубело в самой вышине. (17)А земля загудела и забилась дрожью, отзываясь на неумолчный глухой вой и рокот. (18)Вот первая тройка, клюнув носом, стремительно пошла в пике. (19)Самолёты падали чуть ли не до самой земли, а затем взмывали кверху, показывая нам своё бронированное брюхо и жёлтые концы крыльев, и от них оторвался и понёсся вниз нарастающий пронзительный визг, и донеслись тупые удары, и за ближними хатами встали развесистые синие с чёрным дымы, шурша прилетел издалека и упал около нас обессилевший осколок, и следующая тройка вышла в пике — прямо на нас.  (20)Артёменко дёрнул меня за руку, и мы оба свалились в щель, где уже лежал доктор, и закрыли головы руками, и бомбы с визгом пролетели над нами одновременно с ревущим «юнкерсом» и взорвались где-то совсем недалеко, ослепительно блеснуло, и посыпались грязь и осколки, и щель заволокло синим дымом.  (21) — Перелёт, — приподнялся было я, но поскорее опять уткнулся в сапоги доктора, потому что «юнкере» — тот же самый или другой — страшно низко прошёл над нами, стреляя, и видно было, как из втулок пропеллеров вырываются короткие язычки огня, и опять провизжало над нами и пробарабанило по земле.  (22)А потом пошло светопреставление: грохот близких и далёких взрывов, вспышки пулемётных очередей, лай автоматических пушек, рокот и вой пикирующих самолётов, и прилетали на край щели тихие осколки и комья земли, и дым закрыл небо, и в голову не приходило ничего, кроме того, что прямое попадание в щель не такая уж невозможная штука. (23)Мы лежали на самом дне, сжавшись в комок, и старались не думать и не дышать.  (24)Грязные подошвы докторских сапог оказались у меня как раз под щекой и пачкали всё лицо, но отодвинуться от них было некуда, да и незачем. (25)Какое это имело значение, когда каждую секунду от нас могло ничего не остаться? (26)Человечество исчезло. (27)Человечество и мир ограничивались четырьмя могильными стенками, покрытыми полужидкой слизью, лужей воды под животом, тремя скрюченными телами, в которых пока ещё теплилась жизнь, и этими сапогами у самых глаз. (28)Подошвы сапог придвигались всё ближе и ближе и разрастались до гигантских размеров. (29)Они поглощали всё остальное.  (30)Былые детские мечты о счастливом будущем, искания правды в служении прекрасному, высокомерные юношеские планы покорения вселенной путём создания прекрасных произведений искусства — всё, чем когда-то была заполнена моя недолгая жизнь, сплющивалось, сжималось до степени конспектов и полностью умещалось на поверхности этих подошв, подбитых железными подковками и облепленных жёлтой глиной. (31)Да и не были ли они последним, что мне суждено видеть на этом свете, — торчащие перед глазами подкованные подошвы?..  (32)Холодная земля, спасающая от бомб, и пара сапог — больше ничего. (33)Остальное осталось там. (34)Снаружи. (35)Но там сейчас грохот и вой и тоже больше ничего.  (36)Близость смерти вдруг замкнула наше существование в узкую, как мышеловка, рамку, по обеим сторонам которой больше ничего не было. (37)Исчезло прошлое, и под сомнением оказалось будущее. (38)Только грохот и вой — больше ничего... (39)И земля ходит ходуном, трясётся и вот-вот сойдётся вверху над нами, окончательно похоронив.  (40)Мне показалось, что я задыхаюсь.                           (По Б.Д. Сурису*) *Борис Давыдович Сурис (1923-1991) — историк искусства и коллекционер графики, автор научных исследований о русских художниках XX века. Участник Великой Отечественной войны, автор книги «Фронтовой дневник».

2

(сочинение)

      Родной дом… Эти слова заставляют биться наше сердце быстрее. Наверное, поэтому человек всегда будет помнить о родном доме, где он появился на свет, где рос, взрослел, где жили его родители. Именно об этом и размышляет В.К.Железников, поднимая проблему отношения к родному дому.

      Рассматривая данную проблему, он знакомит читателя с человеком, который вернулся в родной дом, где не был несколько лет. Используя психологическую деталь, писатель рисует душевное состояние героя до приезда и во время встречи с домом. Автор говорит, что герой «не боялся смерти», но очень боялся не успеть «добраться до родного дома». Внимание привлекает удивительно точная подробность, которую автор применяет, раскрывая состояние героя: похоронив жену и тяжело заболев, он отправляется домой, «мечтая попасть в окружение старых стен». На мой взгляд, обращая взгляд читателя на эту психологическую деталь, писатель убеждает нас в том, что, где бы ни находился человек, его всегда будет тянуть домой, потому что там он наполняется душевными силами.

     Раскрывая проблему дальше, публицист делится с читателем мыслями героя, подчеркивая особенность в поведении Николая Николаевича: «когда дом ожил, заговорил, запел, зарыдал», хозяин этого дома вдруг ощутил, как «множество людей вошли в комнату и окружили кольцом». Воспоминания, говорит автор, нахлынули на Николая Николаевича. И на еще одну психологическую деталь фокусирует взгляд читателя Владимир Карпович: герой мечтает, чтобы его сын жил в этом доме и чтобы дом стал родным и для него, потому что тот «…уже никогда не  сможет забыть родного дома». Мне кажется, эта деталь, раскрывая внутренний мир хозяина дома, показывает, насколько сильной может быть любовь к родному дому.

     Использованные два примера-иллюстрации, основанные на приёме детализации, помогают понять всю глубину поднятой проблемы. Опираясь на эти аргументы, мы можем сказать, что поднятая автором проблема актуальна и в наше время, ведь родной дом и воспоминания, связанные с ним, наполняют нас силой как душевной, так и физической: Николай Николаевич, тяжело заболев, ожил вместе с домом.

   Автор убежден: в сложных ситуациях родной дом исцелит, поддержит, поэтому человек в любом возрасте чувствует любовь к нему.

Нельзя не согласиться с мнением писателя. Я так же, как и он, считаю, что любовь к родному дому помогает человеку. Как бы далеко мы ни находились, каждый из нас всегда вспоминает об отчем доме, и эти воспоминания делают нас сильнее, что позволяет двигаться дальше. Вспомним произведение Валентина Распутина «Уроки французского».  Писатель рассказывает историю мальчика, который переехал в город, чтобы продолжить обучение в школе. Он сталкивается с большими жизненными проблемами. И лишь воспоминания о родном доме не дают ему сдаться. Этот пример ясно  доказывает нам, что родной дом – источник силы духа.

     И в заключение мне хотелось бы обратиться к словам Дмитрия Завадского: «Дом - это там, где тепло, уют, место, куда хочется сбегать снова и снова, если вдруг стало невыносимо плохо». Удивительно точные слова!   (Дудкин Дмитрий, 10 класс)

Исходный текст                (1) Николай Николаевич не был в городке более тридцати лет. (2)Он только недавно похоронил свою жену и сам после этого тяжело заболел.  (3)Николай Николаевич не боялся смерти и относился к этому естественно и просто, но он хотел обязательно добраться до родного дома. (4)Он мечтал попасть в окружение старых стен, где длинными бессонными ночами перед ним мелькали бы вереницы давно забытых и вечно памятных лиц. (5)Целый год до его приезда дом простоял заколоченный. (6)Его поливали дожди, на крыше лежал снег, и никто его не счищал, поэтому крыша, и так уже давно не крашенная, во многих местах прохудилась и проржавела. (7)А ступени главного крыльца совсем прогнили. (8)Когда Николай Николаевич увидел свою улицу и свой дом, сердце у него заколотилось так сильно, что он испугался, что не дойдёт. (9)Он постоял несколько минут, отдышался, твёрдым военным шагом пересёк улицу, решительно оторвал крест от калитки, вошёл во двор, отыскал в сарае топор и стал им отрывать доски от заколоченных окон. (10)Неистово работая топором, забыв впервые о больном сердце, он думал: главное — отколотить доски, открыть двери, распахнуть окна, чтобы дом зажил своей постоянной жизнью. (11) По памяти дом всегда казался ему большим, просторным, пахнущим тёплым воздухом печей, горячим хлебом, парным молоком и свежевымытыми полами. (12)И ещё когда Николай Николаевич был маленьким мальчиком, то всегда думал, что у них в доме живут не только «живые люди», не только бабушка, дедушка, папа, мама, братья и сёстры, приезжающие и уезжающие бесчисленные дяди и тёти, а ещё и те, которые были на картинах, развешанных по стенам во всех пяти комнатах. (13) И это чувство, что «люди с картин» на самом деле живут в их доме, никогда не покидало его, даже когда он стал взрослым, хотя, может быть, это и странно. (14) Трудно объяснить, почему так происходило, но, будучи в самых сложных переделках, в предсмертной агонии, на тяжкой кровавой работе войны, он, вспоминая дом, думал не только о своих родных, которые населяли его, но и о «людях с картин», которых он никогда не знал. (15) Николай Николаевич отворил дверь с некоторой опаской. (16) В доме пахло сыростью и затхлостью. (17)На потолке и в углах была паутина. (18)Многочисленные пауки и паучки, не обращая на него внимания, продолжали свою кропотливую искусную работу. (19)Полевая мышка, найдя приют в брошенном доме, как цирковой канатоходец, несколько раз весело пробежала по проволоке, которая осталась на окне от занавесей. (20)Мебель была сдвинута со своих привычных мест и зачехлена старыми чехлами. (21)Картины, заботливо завёрнутые сестрой в мешковину, лежали на антресолях в самой сухой комнате.  (22)Первым делом Николай Николаевич затопил печи, а когда стёкла окон запотели, отворил их настежь, чтобы вышла из дома сырость. (23)А сам всё подкладывал и подкладывал в печи дрова, заворожённый пламенем и гулом огня. (24)Потом он вымыл стены, принёс стремянку, добрался до потолков и, наконец, меняя несколько раз воду, выскоблил тщательно полы, половицу за половицей. (25) Постепенно всем своим существом Николай Николаевич почувствовал тепло родных печей и привычный запах родного дома — он радостно кружил ему голову. (26) Впервые за последние годы Николай Николаевич освобождённо и блаженно вздохнул. (27)Вот тогда-то он снял чехлы с мебели и расставил её. (28)И, наконец, развесил картины... (29)Каждую на своё место. (30)Николай Николаевич огляделся, подумал, что бы сделать ещё, — и вдруг понял, что ему больше всего хочется сесть в старое отцовское кресло, которое называлось волшебным словом «вольтеровское». (31)В детстве ему не разрешалось этого делать, а как хотелось забраться на него с ногами!.. (32)Николай Николаевич медленно опустился в кресло, откинулся на мягкую спинку, облокотился на подлокотники и просидел так неизвестно сколько времени. (33)Может быть, час, а может быть, три, а может, остаток дня и всю ночь...  (34)Дом ожил, заговорил, запел, зарыдал... (35)Множество людей вошли в комнату и окружили кольцом Николая Николаевича. (36)Николай Николаевич думал о разном, но каждый раз возвращался к своей тайной мечте. (37)Он думал о том, что когда он умрёт, то здесь поселится его сын с семьёй. (38)И видел воочию, как сын входит в дом. (39)И, конечно, невидимые частицы прошлого пронзят и прогреют его тело, запульсируют кровью, и он уже никогда не сможет забыть родного дома .                  (По В. Железникову *) * Владимир Карпович Железников (1925-2015) - русский детский писатель, кинодраматург, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, автор таких известных произведений для детей, как «Чудак из ,,6-Би», «Чучело», «Жизнь и приключения чудака», «Каждый мечтает о собаке». Фрагмент взят из повести «Чучело».

---

[1] http://www.old.fipi.ru/sites/default/files/document/2020/mr/russkiy_yazyk_ege.pdf