Обряды и обычаи Оренбургских казаков

        Обряды и обычаи Оренбургских казаков

Наиболее интересным из бытовых  явлений казачьей жизни являются увеселения казаков и казачьей молодежи. Здесь особенно рельефно и ярко выступает весь духовный облик Оренбургского каза­ка: его думы, желания и удаль необузданной казачьей натуры. Чтобы образ казаков был более полным и давал, насколько возможно, определенную картину, необходимо проследить игры, забавы и  увеселения казаков с их детства и до старости.

         Колыбельные песни, игры и забавы в детстве

Рождение сына во многих поселках приветствовалось казаками выстрелом из ружья. Своеобразный способ такого оповещения родных невольно, с первого мгновения жизни, определял назначение новорожденного — быть воином.

Крещение новорожденного совершается обыкновенно в первые же сутки и в редких случаях—на второй, третий день. На семейном празднике собирались все родственники, из которых каждый являлся к родильнице с пирогом или банкою варенья. Пирог стряпали со слад­кими ягодами.—изюмом, урюком, толченою вишнею и т. п., но не сгибали его, а раскатывали кусок теста на листе (жестяном) или сковороде, сверху смазывали толстым слоем измятых,  разведенных ягод. Каждая женщина старалась угостить „родильницу". Не пойти к ней с пирогом считалось кровной обидой. Роженица в свою очередь угощала гостей чаем и рюмкою вина. Едва гостья входила „с пирогом", пе­рекрестившись на иконы, обычно приветствовала: „с новорожденным сынком! Дай Бог, вскормить, вспоить, на коня посадить", т. е. младенца вырастить и сделать хорошим казаком - наездником. Других пожеланий новорожденному в казачьей среде не было слышно. Если же роди­лась дочь, то обычное для всех приветствие: „Дай Бог, вскормить, вспоить, да за стол посадить", т. е. выдать замуж. С этими же приветствиями обращались  к родителям и всем, кому случается быть в этом доме. Так же приветствовали кума с кумой и всех гостей не толь­ко при входе в доме, но и за каждой чаркой водки, если устраивалась по этому случаю пирушка.

„Крестный отец" (кум) покупал новорожденному крестик и расплачивался со священником за крестины, а „крестная мать" (кума) обязательно приносила „ризки", т. е. 2—3 аршина ситцу на рубашки новорожденному. На эти  „ризки" и принимали младенца, из рук священника, после погружения в воду. Во время крещения священник, когда постригал младенца, полосу с ножницами подавал    куму. Кум брал от своей свечки кусочек воску, выкатывал из него волос и бросал в купель, при этом следил, — будет ли комочек плавать сверху или пойдет на дно. Существовало общераспространенное поверье, что ребенок будет жить, если волоса плавают сверху, и — умрет, если — утонут.

От  церкви  все -  отправлялись  в   дом    к    родителям    мальчика, где   происходило угощение,  смотря  по состоянию и наличию  свободного для этого времени. Обычным угощением являлись  чай  и  „сороковка", т.   е. бутылка вина.  Только богатые устраивали обильное угощение, но и   оно рознилось единственно большим   количеством   вина.    Здесь   необходимо отметить  следующий характерный  обычаи.  В   конце   закуски,   бабушка-повитуха угощала всех присутствующих кашей. На стол подавалась та­релка с просяной   или   рисовой кашей, а рядом с ней ставили   чайное блюдце.  Повитуха брала вино и от своего имени   подносила   родителям новорожденного, куму с кумой и всем гостям по рюмке водки.  Каждый, выпивая вино, клал на блюдце медную или   серебряную монету „за кашу". Эти деньги шли в   пользу   повитухи.   И   как - бы гостей ни было мало, каждая старуха непременно воспользуется   своим законным правом собрать за кашу. Этим обычаем и  кончалось   торжество.

Ребенок рос вполне предоставленный самому себе. О более или менее правильном  уходе  и воспитании не могло быть и речи. С первого дня весь уход за ним возлагался на 10—12 летнюю девочку или дряхлую старуху-бабушку. Мать обычно только кормила грудью и лишь в свободное от работы время сама присматривала за ним. Первые два-три дня ребенок, завернутый в тряпки, лежал на печи на подушках, а затем переносился в колыбель, по местному „зыбку", повешенную среди комнаты на деревянном очепе, т. е. длинной березовой палке, прикрепленной за середину к потолку; верхним концом очеп упирался тоже в потолок. В очепе ребенок и проводил первые два года своей жизни.

 Байки, байки, куплю выбойки.

Матери  на платье, отцу на халат,

Дедку на жилетку, бабке на заплатку,

Нянькам, мамкам на юбочки,

Сестрицам на платья, братьям на рубашки.

Сошьем  Бореньке рубашку, косой вороток.

Пойдет он учиться   в йной городок.

Таковы в общих чертах песни-присказки, которые пели няни – казачки, укачивая детей в колыбели.

Других колыбельных  песен среди казаков  не было. Нужно заметить, что в последующие времена с распространением грамотности, народные симпатии завоевали литератур­ные песни, при чем особенною любовью и популярностью пользовалась известная „Казачья колыбельная песня" М.Ю.Лермонтова.

Едва в детской душе начнут пробуждаться первые проблески сознания, и внимание ребенка останавливаться на окружающих предметах, как на сцену  выступали разные забавы. Первыми игрушками слу­жили примитивные дешевые побрякушки, красные ленточки, привязанные в люльке перед глазами ребенка. Песню-прибаутку постепенно заменяла сказка-прибаутка. Устроив, из указательного пальца и мизин­ца правой руки подобие рогов, мать или няня щекотала ребенка, приговаривая:

Коса плеть, коза идет

На маленьких ребят.

Всех забодает, забодает.

 Или ударяя   ладони   детских ручонок одна о другую напевала:

— Лады, лады, ладоньки,

— Где были?—У бабоньки.

— Что ели?—Кашку.

— Что пили? — Бражку.

Кашка сладенька.

Бабушка добренька:

Напоила молочком,—

Проводила голичком.

Чёк, чёк,—на ручку пятачок.

Часто ребенку рассказывали „Сороку". Берут детскую ручку ладонью кверху    н   указательным  пальцем   делают   по   ней    кружки,   приговаривая:

Сорока— белобока

На порог скакала,

Деток скликала;

Кашу варила.

Деток кормила.

Пригибая пальцы, начиная с мизинца, продолжают:

—  Этому—в чашку,

Этому — в ложку,

Этому — в черепушку,

Этому—в тарелочку.

Большому пальцу—«Не достало». Вертят его слегка, говорят:

Толчет, мелет,

Баню топит.

Воду носит.

Истопили баню,

Нагрели  воды.

Передвигаясь к плечу по руке ребенка, говорят:

Тут пень (на запястье),

Тут колода (около локтя),

Тут холодна вода (на сгибе локтя),

Тут горяча вода  (выше локтя),

Тут кипяток, кипяток…(Щекочут под мышкой).

Видное место занимали присказки, не сопровождающиеся какою либо игрою. Пересказывались они обыкновенно речетативом. Вот образцы этих первых сказочек.

— Заинька,  беленький,

Где ты  был?

— На меленке (на мельнице).

— Чего  делал?

— Муку молол.

— Где мука?

— Никола унес.

— Где Никола?

—  В  церкву ушел.

— Где церква?

—  Водой снесло.

— Где вода?

— Быки выпили.

—  Где быки?

— На гору ушли.

— Где гора?

— Черви выточили.

— Где черви?

— В тальник ушли.

—   Где тальник?

—- Девки выломали.

—   Где девки?

— Замуж ушли.

Или (шуточные):    

Живалко-бывалко—              

На кусте двор,

На колу ворота;

Корчагой  подпоясывался;

На босу ногу топор надевал:

По базару ходил—

Да маленьких ребят  собирал.

Еще: Бом, бом, загорел у кошки дом,

Кошка выскочила,  глаза  выпучила;

Побежала к дубу,—

Прищемила  губу;

Побежала к кабаку,—

Нанюхалась табаку.

Табак нехорош, —

Пойди, под гору положь!

Все лето, с ранней весны и до поздней осени, двух-трехлетний ребенок проводил на открытом воздухе. Только холодная ненастная погода заставляла его быть в комнате. Любимым занятием в это вре­мя служили копание в песке. Одетый в длинную до колен рубашку, замазанный грязью, ребенок играл под наблюдением десятилетней сестры или дряхлой бабушки. Зиму в этом возрасте проводили боль­ше на печи или на полатях, но не боялись бегать босыми и по хо­лодному полу. Резкие переходы от горячей печи к ледяному полу, ко­нечно, не оставалось это без последствий и, без сомнения, отражался на здоровье. Однако, ребенок непривыкший к холе и неге, с течением времени закалялся и легче переносил всякую температуру. Нужно заметить, что казачьи дети в большинстве случаев отличались хорошим здоровьем, чему способствовали сравнительно хорошие условия жизни казаков, как в отношении питания, так и в отношении жилища.

II. Игры и забавы дошкольного возраста

В  семь  лет  наступал самый  счастливый    возраст. К этому времени слабый детский организм становился   более   устойчивым, окрепшим. Пробудившаяся душа жадно ищет свежих   впечатлений; она всем интересуется  и  во  всем находит  забаву.   Вместе    с тем, с этого же времени ребенок начинает постепенно приучаться   и к   трудовой   жизни.   Мальчик-казачонок   уже   принимал    посильное участие в трудах родителей в   поле и дома: в поле—они   следили за лошадьми, путали их, поили: весною, усевшись    верхом,   уже   са­мостоятельно бороновали землю; летом сгребали сено, возили копны и т. д. Дома, особенно зимою, вместе с отцом или работником ухаживали за скотом: гоняли на водопой; дали сена коровам, лошадями   осо­бенно овцам, которые,  преимущественно пред другим   скотом,   пору­чались  маленькому хозяину. Ездить верхом на лошади    казачата    приучались очень рано.  Пока ребенок не может еще держаться на лошади, его возил с собою отец,  посадивши впереди себя. Дальше начинал садить    уже   одного.    Уцепившись за гриву копя и  прижавшись,  „как клещ",  по  казачьему  выражению,  мальчуган ездил   на   водопой,    при чем отец  ехал рядом с ним, ухвативши коня под уздцы.

Казачата особенно любили лошадей и верховую езду. Если ребенок видел, что отец намеревается поехать верхом, он с плачем просил взять и его с собою. Благодаря всему этому мальчик-казачонок уже в семь лет становится смелым лихим наездником, а в 10—скакал, как старый казак. Мчится в карьере казачья лошадка, а на её спине, стоя, упершись в хребет босыми ногами, с лихим гиком, несется казачонок. Горе ему, если упадет: не в том беда, что ушибется, а в том, что упал: стыд пред всеми, засмеют, „бабой" назовут, скажут: „какой казачонок коли с лошади упал! Так с детских лет мальчик незаметно растет наездником.

Казачка-девочка тоже не сидела без дела: едва она подросла, как на нее падала обязанность быть няней маленьких братьев и сестер; в свободное время она помогала по хозяйству матери; ожидала из табуна коров, гоняла телят,—весною пасла гусей.

Однако,   несмотря   на трудовую жизнь, ребята находили немало времени  и для  игр. Обычными  играми, без сомнения, являлись общие для детского возраста: у мальчиков—в лошадки, у девочек—куклы. Всякий таловый прут с листьями на конце, служил лошадью", а для того, чтобы он больше напоминал ее, подрезал верхний конец   и   вершка на два (под углом)    загнут   книзу,    наподобие крючка, который   при­тянуть бечевкой к туловищу; лошадь готова с головой и с хвостом. Через плечо мальчика висела на веревочке    новый   короткий    прутик, изображающий шашку, в руке длинный сухой прут—пика,    а   вместе с ним короткая нагайка, без которой ни один   мальчуган   не   поедет. В таком виде,  изображая себя заправскими казаками, мальчуга­ны гурьбой и по одиночке разъезжают, но улице.   В   большем   ходу игра в почту.   Три    мальчика   берутся за руки, у каждого   в   зубах веревка—вожжи, которые, перекинуты через плечи, даются в руки четвертому,   изображающему ямщика.  У коренного на груди   колокольчик, голова заброшена кверху,   руки   в   стороны;   пристяжной,   как следует, голову на бок (на отлет).  Носится удалая тройка, оглашая воздух веселым  криком.

Дальше игра в стрельбу. Из своих таловых лошадей мальчики делают луки; стягивают их потуже тетивой—бечевкой. С крыши или с карди (зимних пригонов) принесут сухого камыша, нарежут из него стрел. С тележных осей наскребут сгустившийся деготь (по казачьи „колмази", т. е. колесной мази), налепят кусочками на наконечники  стрел, для большей устойчивости п сопротивляемости воздуху, и начинается стрельба, а чаще всего происходят состязания, „кто выше" и „кто дальше". Довольно распространена игра в прятки, или „черную палку", как ее  называют по- казачьи. Она состоит в следующем: ребята «конаются» (договариваются) кому прятаться и кому стоять на карауле (палить). Игра происходит во дворе. Один берет черную палку и бросает ее, как можно, дальше через ворота. Кому досталось «галить», бежит за ней, а остальные в это время прячутся по стаям, хлевам, и вообще кому, где придется. «Галильщик» возвращается с палкой, кладет ее на условное место, среди двора, на приготовленную колодку и начинает искать; каждый спрятавшийся в какое-нибудь отверстие следит за ним и, выбрав, удобную минуту, когда галильщик удалился от колодки и повернулся к нему спиной, старается быстро выскочить и спешитъ прежде караульного схватить черную палку, ударить ей по колодке и крикнут: „С черной палкой"! Если все мальчики, пользуясь оплошностью галильщика, успеют повыскакивать из своих мест указанным выше порядком, то палку снова бросают за ворота, и вновь приходится галить прежне­му. Но если он нашел всех и успел прибежать к колодке, схва­тить палку прежде спрятавшихся, тогда „галить" достается последнему' из остыскавшихся.

10 наиболее распространенными играми являются:

- летом - в мяч;

- осенью в клюшки и шарики на улице;

- зимой – игра в снежки, катанье с гор на коньках, салазках, досках и т. п.

Самою распространенною игрою с мячом служит „лапта", или, как ее принято называть,— „бить—бежать". Перед началом игры мальчики выбирают двух „маток" — руководителей, и по ним разделяются на две партии, -„делятся на матки". Попарно дети расходятся, дают друг другу особые названья, идут к маткам и говорят: „Матки, матки уши гладки!  Орла или Сокола? Названия давали боль­ше громкие: Суворова, Скобелева,  „Коня седлать, или подпруги рвать?" „Шашки остры или нагайки жестки?" и т. д. в этом роде. Одна из „маток" по очереди называет понравившееся ему прозвище, и маль­чик, которому дано это название, отходит в первую партию, а второй — ко второй матке. Ход игры всем известен.

Из игр с мячом можно упомянуть еще игру в доску и выжигание из круга, — „из круга мячом". Для первой игры берется доска длиною около аршина и ребром укрепляется поперек улицы. Дети канаются между собою, „кому бить", „кому в поле". Одному из них достается бить мяч, а другие идут „в поле" и становятся в линию, на расстоянии шагов 10 —15 друг от друга, ловить мяч. Оставшийся у доски мальчик ударяет по мячу палкой, а каждый из остальных старается поймать мяч па лету. Если это не удалось, схватывает его с земли в том месте, где он остановился, делает два шага по направлению к доске и пускает мяч так, чтобы он ударился в доску. Если это ему удалось, он уходить со своего поста к доске и сменяет первого.

„Выжигание из круга" происходить так. Мальчики делятся на две партии указанным выше порядком. Для игры очерчивается большой круг, куда и заходит по жребию одна партия, а вторая отходит куда-нибудь на расстояние или становится тесным кружком я тайно отдает кому либо из своих мяч. Получивший прячет его в кармане или под полу. Чтобы скрыть, у кого он находится, все мальчики правые руки тоже укрывают под полу или в карман, давая противникам понять, что мяч находится у каждого из них. Затем эта партия рассыпается по линии круга, но заходить в круг не имеет права: вторая рассыпается в кругу, перебегает и следит, чтобы мячом не ударили кого-нибудь из них неожиданно. Весь секрет игры состоит в том, что партия, у которой спрятан мяч, должна обмануть бдительность противника н нанести одному из них неожиданный удар мячом, а затем разом броситься в рассыпную, дабы противник не успел схватить мяч и ударить кого-нибудь из наступавшей партии. Если первая партия дала промах,— или вторая, схватив мяч, в ответ не промахнулась, роли меняются.

С наступлением осени приходит и новая игра «в клюшки». Каждый мальчик вырубает в лесу легкую березовую клюшку, наподобие обычной клюки (с закруглением около корня): из толстого корня березы вырубается и обделывается шарик (шар). Мальчики становятся в линию и гоняют шар своими клюшками. Иногда играют в лунки. Устраивают круг около сажени в диаметре. По окружности вырывают небольшие ямки (лунки), а в центре круга более глубокую. Около каждой лунки становится по одному играющему, а тот, которому досталось галить,—у большей, где находится шар. Клюшки держат в своих лунках и стараются, с одной стороны, выбить шар из большей лунки, но так быстро, чтобы „галильщик'' не мог в это время всунуть свою клюшку в его лунку, а с другой, — не должен выпустить шара из большей лунки. Если этот маневр „галильщику" удался, то он освобождается от своей роли, а оплошавшийся становится на его место. Если шар удастся извлечь из большей лунки, то ста­раются, сильным ударом клюшки угнать его, как можно дальше. За шаром должен бежать „галильщик" и своей клюшкой подгонять его обратно к своему месту. Вот тут-то и препятствуют ему играющие: каждый старается не допустить до круга и вновь угнать шар подальше, чтобы галилщику было больше „беготни".

Едва речка или озеро покроется льдом, и выпадет первый снег, как начинается катанье по льду и с гор. Эти игры известны всем и не нуждаются в описании.

Весенний сезон тоже    имеет свою   специальную   игру  „в бабки". В бабки  играют    не только    малыши,  но    иногда    и   взрослые  15 —17 летние ребята,   так что цена    на бабки       поднималась довольно  высоко,  и для  наиболее   ловких парней,    эта    игра   являлась прибылью.     В большинстве случаев    играли    „в   кон".   Каждый играющий ставит по паре, или по две бабки в один общий ряд; затем  „сакаются",   т.   е. бросают  „панки" (бабки, налитые свинцом, ко­торыми сшибают кон).  Первым бьет тот, чей панок упал дальше, но и тут есть определенные правила. Если  панок лежит   нормально, спиной кверху,  говорят  „сака", на боку -  „бока", стоймя —„поп".  Пре­имущество   отдается    „саке",   да   и   панок,    падающий   всегда   сакой, ценится   дороже,  и обладатель    гордится    им   также  как любитель лошадей—хорошим конем. Каждый играющий   старается   сшибить, возможно, большее количество выставленных бабок,  или совсем  «расши­бить»  кон—это   его добыча и выигрыш.    Кроме   кона   играют—в «сакушки»  и  „в редушки". Игра в сакушки состоит в следующем. Играющие   берут    по   одной   бабке   и   „сакают"    их т. е.  стараются бросить так,  чтобы бабка встала (легла) сакой. Если  все легли  „саками или боками",  последний из бросивших или первый (смотря по условию) начинает выбивать чужие бабки: своим панком он должен отдельно по три раза попасть в каждую,  а, попадая, непременно   сказать:  „раз не   пинъ;   два не пинъ;   три   не пинъ".  „Не пинъ"—не   пинать,   так как, по условиям игры,  противники могут отбросить его бабку дальше, чтобы выиграть расстояние, с которого играющий дал бы  промах,   ибо в таком   случае он проигрывает свою бабку:  если же   почему  либо во  время  игры  он  сделал оплошность,    то,  чтобы    не  потерять   права, должен сказать — „чур не пинъ", т. е.  не считать.

Игра в колышки состоит в следующем. Играющие разделяются
попарно,—большой с маленькими (лет 3—4). Последние садятся
кругом (саженей 5-6 в диаметре) и изображают „колышки". У каждого колышка становится более взрослый мальчик или девочка; один
галит. Он подходить к первой паре и обращаясь к стоящему
говорит: „кума, кума - продай кола!' „Там за рекой, за кобылей
водой, отвечает стоящий и оба разом бросаются бежать в противоположные стороны позади круга. Кто из них к этому колу вернется
первым, тот выигрывает, а опоздавший идет дальше и бежит со
следующим, стараясь опередить его. Срезавший круг считается прогоревшим и должен снова бежать, хотя и пришел к колу
первым.                                                         *

Разлучка—ни что иное, как известная всем горелки.   Дети ста­новятся   попарно.   Один впереди, без пары. Он громко возглашает:„Горю, горю на камешке". Задняя пара берется за руки и, отпустив
их, разбегается в стороны, чтобы впереди снова сбежаться. Горевший
не должен допустить их соединения и кого нибудь из них должен поймать
раньше.

Многие игры сопровождаются разговором. т. е. представляют вроде драматической миниатюры.

 Игра в гусей.

 Ребята бегают, размахивая руками наподобие гусиных крыльев. Вдруг, откуда-либо из-за угла появляется мальчик, выставляет голову и воет по-волчьи. Все моментально собираются вместе. Между  вожатым и стаей гусей происходит следующий диалог:

Вожак:        Гуси-лебеди, домой!

Гуси:           Боимся.

 Вожак:        Кого?

 Гуси:           Волка.

Вожак:         Где он?

Гуси:            Под горой.

Вожак:         Что делает?

Гуси:            Гусиные лапки щиплет.

Вожак:        Скорей все домой!

Дальше гуси «летят», а волк пытается догнать.

 Игра в коршуна.

Дети берутся за руки и составляют круг. В середину садится один ребенок, изображающий старика и начинает копать ямку, а остальные ходят вокруг него и поют:

Коршун, коршун, колесом!

Твои дети за лесом.

Гнездо горит,

Детей палит

С молодой  женой  с  Настасьюшкой

Твои детки плачут,

Крылышками машут:

Они есть      хотят,

Они пить хотят.

Затем один из детей  подходит к сидящему и спрашивает:

— Дедушка, дедушка,

Что ты делаешь?

— Ямочку копаю.

— На что тебе  ямочка?

— Копеечку ищу.

—  На что тебе копеечка?

— Иголочку куплю.

— На что тебе иголочка?

— Мешочек сошью.

— На что тебе мешочек?

— Камешки класть.

-     На что тебе камешки?

— В твоих детей бросать.

В это время сидящий вскакивает и начинает ловить окружающих. Коршун защищает до тех пор, пока „дедушка" не поймает кого-нибудь. Пойманный садится к ямочке и игра начинается снова.

Интересным является приветствие детворою жаворонков в „сорок святых"  (9 марта).  Вернее всего здесь приветствуется приход весны, вместе с появлением первой перелетной птички. Еще накануне  «сорока святых»    каждый   пальчик и девочка   заказывают    матерям испечь „жаворонков",  которые непременно изготовляются в каждой  семье. Жаворонки пекутся из теста в виде небольшой птички; вместо глаз вставляются ягодки или просто горошинки. Ребята в этот день поднимаются рано и с нетерпением   ждут появления    из   печи жаворонков.    Едва он появляются,   как  дети буквально схватывают их, не дают им остынуть и бегут с ними во двор, обыкновенно к сеновалу. Забравшись на кучу сена, мальчик   или   девочка поднимают голову и речитативом произносят:

Жаворонки  прилетите,

Красно лето принесите,

 Студену зиму унесите.

 Нам зима-то надоела,

Ручки,  ножки  познобила,               
            Всю скотинку заморила.

С последними словами начинают кувырком спускаться вниз, перевернувшись несколько раз. Затем бегут к товарищам или подругам, собираются партиею и вместе, отправляются куда- нибудь в корду (зимний открытый пригон для скота) и уже совместно описанным образом призываю! „жаворонков" и весну.

Между ребятами существует поверье, дождь, а его нужно остановить, со следующими слова:

Дождик, дождик, перестань.

 Мы   гюедем  в Арестан

Богу молиться,

Христу поклониться.

Отворяйте ворота

Едет поп – сирота

Без рубахи, без штанов

Без козловых сапогов.

Если же дождь идет слабо и его желательно вызвать больше, то ребятишки употребляют следующие приемы. Сняв фуражки, кружатся под дождем и приговаривают!»:

Дождь дождем,

Поливай ковшом!

Дождик, дождик пуще:

Дам тебе гущи!

На дядину  пшеницу,