- 09.06.2016
- 472
- 0
В нашем каталоге доступно 70 316 методических разработок
Перейти в каталогИ вот,... я вышел на широкое, открытое пространство... .
Впереди - у опушки Леса - лубочный теремок, только пятиэтаж-
ный и с телевизионной антенной на покатой, черепичной крыше.
Небольшой палисад с пышной акацией и цветущими гладиолусами.
Вокруг подстриженные газоны с красиво разбитыми клумбами и
цветниками. Еще дальше что-то похожее на огород - длинные ряды
грядок. Около крыльца дома и еще в нескольких местах горели са-
мые настоящие уличные фонари. Странно... Откуда здесь электри-
чество? .
Мощеные разноцветными, отшлифованными до блеска камнями
дорожки радиальными лучами сбегались к круглой, заасфальтиро-
ванной площадке, в центре которой размещалась бронзовая скульп-
тура на высоком постаменте, изображающая... пионера в коротких
шортах, дудящего в горн. Щеки его были раздуты до предела, и мес-
тами, не выдержавший напряжения металл треснул. Почему-то пио-
нер был с ангельскими крыльями и босиком. Возле ног рьяного гор-
ниста - нахохлившийся, головастый орленок, держащий в клюве...
барабанную палочку. У подножия памятника - свежие цветы. Я подо-
шел ближе - прочитать надпись на табличке постамента: .
ТРУБА ЗОВЕТ
Х-м. Кого зовет? И куда? Позади скульптурной группы я обнару-
жил маленький фонтанчик, исполненный в виде лягушачьего хоро-
вода. Взявшись за лапки, отлитые из серебристой стали, лягушата
испускали из широких ртов тонкие струйки воды в низкую гранитную
чашу. .
Все кругом было чисто и ухожено, во всем чувствовалась рука
рачительного хозяина. Интересно, кто же проживает здесь? И я на-
правился к терему. .
Под окнами вывешены небольшие бумажные транспаранты с
начертанными на них плакатным пером не то поговорками, не то
цитатами неизвестных авторов. Вот некоторые из них: .
Незавершенность - венец созидания!
Не свершение, но предчувствие!
Не действие, но намерение!
Начало, но не конец!
Семь раз отмерь, но не режь!
Подумай, но не скажи!
Вперед назад!
Несбыточность - смысл сущего!
“Если бы, да кабы!” - золотые слова человечества!
Часть окон закрыта ставнями, а иные светились теплым зеле-
новатым светом, но были зашторены. Только в одном, на третьем
этаже, был виден кружевной абажур и разлапистый кактус на по-
доконнике. И вроде какое-то движение... Высокое деревянное
крыльцо с резными перилами обвито густым, остролистным плю-
щем. А вот и звонок. Сейчас все выясним... А это еще кто?
На крыльце вольготно развалился... мелкий, короткошерстный
зверек. Справа от него валялась пустая стеклянная баночка. “Майо-
нез Огинского” - прочитал я на этикетке. Что к чему? Причем здесь
Огинский? .
Я присел на корточки, с интересом разглядывая спящее созда-
ние. .
Это был самый обыкновенный черный кот, только очень малень-
кий, с беличьими кисточками на остреньких пушистеньких ушках -
как плюшевая заводная игрушка из “Детского Мира”. Не хватало
только ключика где-нибудь в сокровенном месте... Узкая парчовая
лента интенсивно зеленого цвета обвивала тоненькую, гибкую шей-
ку изящного млекопитающего. .
- Что Вы так бесстыдно воззрились на меня? - заговорила игруш-
ка воркующим, вкрадчивым голоском, открыв глаза и потянувшись,
- нельзя же столь откровенно изумляться обыденным вещам повсе-
дневности. Кстати,... прошу прощения,... у Вас валерьяночки не най-
дется? Нет? Жаль... .
- Валя. Валя-Котик. Экс-пионер-герой и Ваш покорный слуга, - он
мягко вложил свою бархатистую лапку в мою руку, - а Вы, конечно
же, тот самый раненый юноша со взором пламенным и страстным,
если дар ясновидения не изменяет мне? .
- Вроде того, - буркнул я, не привыкший к такому цветистому оп-
ределению своей личности. .
- Как это мило с Вашей стороны. Весьма польщены лицезреть
Вас в наших краях, в юдоли обездоленности... Вы соизволили обла-
годетельствовать нас... жестом доброй воли... Премного благодар-
ны, бъем челом, катимся колбаской по Малой Спасской и прочая,
и прочая,... - льстиво расшаркивался Котик. .
- Позвольте поинтересоваться, любезный, отчего же Вы изъясня-
етесь со столь высокопарной велеречивостью? - я и сам заразился
его выспренней вежливостью граничащей с хамством. .
- Ну как Вам сказать, друг мой,... наверное, вынужденная компен-
сация рабоче-крестьянского происхождения, я полагаю... .
- А что это у вас здесь? Не то гостиница,... не то... .
- Да живем мы тут. .
- Кто это - “мы”? .
- Бывшие пионеры-герои: Валерий Волков, Володя Дубинин, Зоя
Портнова, Марат Казим, Павел Морозов и иже с ними. Всех и не
упомнишь, потому как иных уж нет, а те далече... .
- И сколько же вас сейчас? .
- Когда-то все палаты были битком набиты, даже раскладушки в
коридоре приходилось ставить для особо героических и приверед-
ливых выдвиженцев от красногалстучной секты, а теперь более по-
ловины жилого фонда простаивает порожняком - хоть внаем сда-
вай... И новых поступлений не предвидится - истощился, знаете ли,
ресурс безумства храбрых... А я тут и сторож, и санитар и агроном
в одном лице, или... в одной маленькой черненькой мордочке, если
Вам угодно... .
- А вот, я слышал, что радостным шагом, с песней веселой вы
выступали за комсомолом. Правда ли это? .
- Ну что Вы... Во-первых, песня была совсем не веселой, а во-
вторых, мы никогда не ходили шагом - вечно бежали куда-то, все
боялись опоздать - ведь так явно близилась эра светлых годов! Как
это там,... у Михалкова, кажется: .
Вижу я странную группу ребят:
Бьют в барабаны и в трубы дудят!
Щеки румянцем отваги горят!
В крике речевок перекошены рты.
Каждый из них с комсомолом на “ты”.
Слышен повсюду их яростный клич:
“Дедушка Ленин - навеки Ильич!”
Ребра ладоней взлетают ко лбу.
Что это с ними? - понять не могу.
Жажда борьбы в глубине детских глаз:
Подвиг геройский? Так это мы враз!!!
- Здорово. Но, маловероятно, что это Михалков.
- Уверяю Вас. Это из раннего, неопубликованного.
- Ну,.. не знаю,... может быть...
- Но существует и другая версия этой темы, еще более ранняя и
несколько в ином размере...
- Да что Вы?
- Вот, пожалуйста:
Это что за представленье?
Это что за балаган?
Полоумных ли глумленье,
Иль неистовый канкан?
Что так лупят в барабаны,
В трубы бешено дудят,
Ходят стадом, как бараны?
Что так пламенно хотят?
Позаимствован откуда
Фанатичный гордый клич:
“Как бы ни было нам худо,
Всех спасет один Ильич!”
Идеал у них - картошка,
Дело чести - жечь костры.
Говорят:“Погодь немножко,
Скоро эра светлоты!”
Их глаза, как угли светят,
Из-под ног искра летит.
И в конце пути их встретит
Добрый доктор Айболит!
- Да, жизнеутверждающее стихотворение... А кстати, Вы не зна-
ете почему Ильич Лениным назвался? .
- Вовка то? Да это он по юношеской глупости псевдоним себе
присвоил - сердечная память об одной маленькой девочке. Ради
нее и затеял всю катавасию. Шерше, знаете ли, ля фам! Что с него
взять - вождь. Симбирский феномен. .
- А почему вас называют “пионеры-герои”? .
- Сложно сказать. Видимо просто по наслышке или по недомыс-
лию. Мы истратили драгоценное вещество героизма впустую, ради
одной только идеи всеобщего примера, и в оконцовке превратились
в игрушечный детский иконостас. Так и живем теперь - сиротский
интернат коммунистических недорослей. .
- А что-то не слыхать ваших именитых домочадцев, - глянул я на
окна. .
- А как же их услышишь: они давным-давно выговорили все из-
вестные им человеческие слова, и теперь общаются только между
собой, внутренним голосом, на странном, выхолощенном наречии.
Такое, знаете ли, новое эсперанто из лозунгов, воззваний и прокла-
маций в ультимативной форме. И говорить с ними бесполезно - пол-
ный мисандестендинг и стоп-кран сознательности, знаете ли... Хро-
ники, одним словом. Или двумя: хроники хронические. Их лишили
самого важного, единственного, ради чего и стоит жить на свете -
предчувствия нечто большего... И весь их нынешний героизм сво-
дится к искусственному культивированию в себе того бессознатель-
но-радостного состояния, что так выгодно отличает детство от юнос-
ти. Вот и ходят теперь на цыпочках - боятся спугнуть нужные мысли,
так редко посещающие их - нельзя же всю жизнь бить в картонный
барабан и дудеть в латунную трубу... Беда с ними, ей-богу. Одно
расстройство. Как говорится: “Вот была потом забота из болота та-
щить бегемота и гвоздями к небесам приколачивать.” .
- Так это же Чуковский! Только не бегемота, а Солнце! .
- Не солнце, а Луну! Но не суть важно. Корней Иванович пионе-
рию очень даже уважал. И вообще,... завещал держаться корней.
Кстати о корнях,... ботве, и причудах сопутствующей ботаники.
Пройдемте далее, нижайше прошу Вас освидетельствовать эталон-
но-показательный сектор сельскохозяйственных угодий. .
Мой маленький гуттаперчивый гид юлой вертелся у моих ног:
- Земля здесь родит без устали, как с цепи сорвалась, самым
бесстыдным образом, я извиняюсь. И заметьте - никакого родовспо-
можения. Никаких удобрений и глупых окучиваний. Все натурально
и естественно до безобразия! .
- Ну Вы и сказанули, Валентин: “естественно до безобразия”! А
как же: ”что естественно, то не безобразно”? .
- Видите ли, здесь мы имеем дело с неестественной естествен-
ностью, а следовательно, что неестественно естественно, то и не
безобразно до безобразия. Понимаете? .
- С трудом. .
- Да вот, собственно, Вы и сами можете удостовериться. Смотри-
те! .
Я взглянул на ровные ряды грядок с огородными культурами и
остолбенел: .
Расталкивая и давя друг друга, овощи нагло и без зазрения со-
вести перли из гущи земляного плодородия, опьяненные дурманом
вегетативной вседозволенности. .
- Да,... выглядит убедительно... .
- Еще бы! У них сейчас самый рост. Так и прут наружу! Так и ле-
зут вон из кожи! Или... пищат да лезут - не знаю как правильнее. А
может на публику работают? Эпатажем занимаются под покровом
ночи! Кто их разберет. Овощи! Но одно ясно - это безусловно макси-
мализм юности! Время бурлящих чувств и жгучих желаний! .
Возвратившись на крыльцо, мы расположились на деревянных
ступенях под великолепной звездной панорамой ночи. .
- Знаете ли, мне кажется, что для каждого есть свое особенное
время,... свой сезон половодья. Отправная точка кипения, - Котик
медленно и глубоко вдохнул ночной воздух, словно дегустировал
редкий, дорогой парфюм, или намеревался вычленить из простран-
ства молекулы какого-то таинственного, волшебного вещества...
- Вот Вы, я знаю, исповедуете Август, а я - истый приверженец
Марта,... - Котик зажмурился и сладко потянулся: .
- Март,... когда лунные ночи еще по-прежнему длинны и мороз-
ны, но пробуждающаяся Земля уже освобождается от монашеских
одежд бесплодной игуменьи Зимы и готова отдаться в жаркие, чув-
ственные объятия движущихся с юга центурионов Весны. - В выпук-
лых изумрудных глазках Котика засверкали искры какого-то яркого
неизгладимого воспоминания, он приподнялся, выгнул спинку упру-
гой дугой и, переступая мягкими лапками, продолжал томным, вол-
нующим контральто: .
Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной,
Когда их приподнимешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг.
Но есть сильней очарованье -
Глаза потупленные ниц
В минуты страстного лобзанья.
И сквозь опущенных ресниц -
Угрюмый, тусклый огнь желанья...
- И хрустит обжигающий снег под коготками, на самом краю кар-
низа, и сладкий яд пропитывает мозг, и ничего не слышишь кроме
собственного, захлебывающегося под напалмом горящей крови
пульса, и взбунтовавшаяся плоть - как нож в руках безумца... Да,...
мартовский снег так горяч и... .
- Но снег - это та же вода, уставшая принимать чужую форму.
Вы не находите, Валентин? - ни с того, ни с сего брякнул я. .
- Да,... возможно Вы правы,... - глаза Котика потухли. - Извините,
что-то я несколько увлекся... .
- Да это Вы извините меня, Валя, что прервал Вас. Вы так поэ-
тично и нравоучительно рассказывали про центурионов и про туск-
лый огнь... .
- Ничего-ничего,... бывает,... - Котик взглянул на меня, как мне по-
казалось, с укоризной и некоторой долей разочарования. .
Возникла неловкая пауза, и я поторопился заполнить ее первым
что пришло в голову, надеясь сойти за умного собеседника и вер-
нуть расположение красноречивой зверушки: .
- А скажите, Валя, раз уж Вы Котик, действительно ли предста-
вители семейства кошачьих обладают какой-то невероятной живу-
честью, и что будто бы у них не одна, а несколько жизней? .
- Что толку иметь девять жизней, если я и одну то по-настояще-
му прожить не умею. Верите ли, друг мой, я не то что мышь - блоху
в собственной шкуре поймать не в состоянии! И не потому, что я
лишен кошачьих повадок или жестокая натура хищника умерла во
мне. Нет. Дело в том, что с некоторых пор я убежденный вегетариа-
нец и не приемлю насилие как таковое. Щиплю себе травку, да ве-
точки обгладываю, все равно что кролик какой-нибудь или овца.
- Он смешно сморщил кукольную мордочку и, доверительно поло-
жив лапку на мою руку, повествовал далее: .
- Понимаете, мне глобально, чудовищно повезло - в отличии от
остальных я изловчился вылечиться. Раз и навсегда избавился от
зловредной бациллы мнимого благоденствия всемирного равенства
трудящихся. Каким-то животным чутьем мне удалось отыскать про-
тивоядие - маленькое лесное растение - редчайший вид орхидеи,
потаенный эндемик здешних сосновых чащоб. Вот с этого момента
я и стал вегетарианцем. Я дал зарок, поклялся на библии - никогда
впредь не потакать своим кровожадным инстинктам протеинового
чревоугодника и бессовестного истребителя мышиной популяции.
Теперь я гуманен сверх всякой меры и просто млею при виде живо-
трепещущей серой мелюзги... .
Из-за угла терема вышел,... выплыл,... возник... явился... мужчина
средних лет... .
Он был элегантен, высок и осанист. В отутюженном смокинге.
Под волевым, гладко выбритом подбородком - бабочка в горошек.
В ухоженных руках - длинный кожаный футляр. Набриолиненные
волосы пышной седеющей волной украшали гордо посаженную
голову на широких, сильных плечах. Во всем его облике сквозила
врожденная интеллигентность и безупречность вкуса. Это был че-
ловек с аристократическими манерами английского лорда... Голу-
бая кровь... Рerfect gentleman... .
Он так поразил меня своей великосветской представительнос-
тью, что я невольно снял с головы фуражку - подарок Кондуктора.
- А это наш Фомич - великий дворник от бога, - буднично сооб-
щил Котик. .
- Когда-то он был лихим, разухабистым бульдозеристом с ярко
выраженным чувством коллективизма. С песнями и прибаутками
разъезжал по городам и весям на бешеной скорости и сгребал в
огромные, шевелящиеся кучи все что ни попадя, без разбора. Будь
то живые люди или неодушевленные предметы окружающей среды.
Страшно радовался результатам сих бесчинств и видел в том объе-
диняющее начало и свое прямое предназначение собирателя зем-
ли русской. Но в один прекрасный день он вдруг точно прозрел -
порвал в клочья свою гармошку, раскурочил до винтика бульдозер
и пешим ходом, инкогнито подался в заполярье, к северо-американ-
ским эскимосам. Принял обет безбрачия и стал проповедовать ас-
кетизм. Питался исключительно ягелем да продуктами жизнедеятель-
ности леммингов. Но вскоре был депортирован канадскими властя-
ми за неоднозначное отношение к местным оленям. Долго скитал-
ся по необжитым землям, всеми позабытый, пока поиски истины
окольными путями не привели его к нам. Здесь он ассимилировал-
ся, в кратчайшие сроки обрел душевный покой и переквалифици-
ровался в гениального дворника. Маэстро мусора. Паганини метлы.
Он превратил низкое и грязное ремесло дворника в настоящее чис-
тое и высокое искусство. Теперь он при деле и вполне доволен
жизнью. Кушает чечевичную кашу и в свободное от работы время
недурно поигрывает на арфе. .
Фомич с важной невозмутимостью прошествовал мимо нас и,
остановившись на краю подотчетной ему территории, опустил свой
футляр не землю. Затем с величайшей осторожностью вынул из не-
го... блестящий металлический предмет, оказавшийся... всего лишь
метлой, и прикоснулся к ней губами, как к святыне. .
Все это он проделал со вдумчивой медлительностью, будто вер-
шил древний, таинственный церемониал. Я заметил, что метла бы-
ла технически усовершенствована и оснащена множеством кнопо-
чек и рычажков... .
Дворник взялся за дело с таким выражение лица, словно он один
во всем свете знал насущные нужды заблудшего человечества. Дви-
жения его были математически выверены и доведены до совершен-
ства. И действительно - он не мел, а творил. И это было в высшей
степени художественно... .
Котик лег на спинку и, заложив лапки за голову, заговорил с тихой
назидательностью, как бы ни к кому не обращаясь: .
- Удивительная вещь - звездное небо. Вот, мы видим величествен-
ное единое полотно, вроде бы непосредственно сейчас, в текущий
момент реального времени... Но ведь какие-то из этих звезд потух-
ли, умерли миллионы, миллиарды лет назад. Их нет, но мы их видим.
Но это лишь свет их все еще идет к нам... И напротив, множество
звезд родилось за это же время, но их свет еще не дошел до нас,...
и их словно бы нет... Так поражающе велико расстояние. Но так же
есть звезды, находящиеся значительно ближе, и свет их бежит к
нам всего несколько секунд. То есть мы наблюдаем грандиозную
картину прошлого, но на различных временных стадиях его... .
- Да-да, я понимаю, Валентин,... получается, что мы обнаружим
вновь рожденную, относительно близкую к нам звезду гораздо быст-
рее, чем ту, что возникла много-много раньше ее, миллиарды лет
назад - так ужасно отдалена она, что свет ее еще просто не достиг
нас... И только грядущим поколениям суждено увидеть ее. Я пони-
маю... .
- Именно так. И как подумаешь об этом - мороз по коже, прямо
оторопь берет... А если представить, что где-то там... сидят такие
же как мы, и тоже смотрят на звезды, то тогда вообще - караул...
- А ведь так и с людьми,... - меня просто прожгло проникновение
в самую суть вопроса, - смотришь на человека, и давно иссякло
его чувство к тебе, но ты еще ощущаешь его, сердечное тепло еще
струится к тебе в пространстве какое-то время... Потому что так ду-
ховно далек теперь этот человек от тебя... Или же: совсем чужим и
холодным кажется тебе человек, но чувство уже зародилось в нем,
и еще не достигло тебя, так как человек этот пока еще на отдале-
нии, еще не прикипел к тебе, и только стремится приблизиться...
- Верно! Так и есть! - обрадовался Котик моей догадке, - вот ви-
дите: одни и те же законы действуют во вне и внутри нас... Но как,
по каким признакам мы безошибочно узнаем того единственного,
особенного для нас человека, чем отличается он от остальных и что
сообщает нам о его непохожести на других? Чем, каким органом мы
чувствуем это и выделяем его из многих? И ведь зачастую мы сов-
сем не знаем его. Почему неизвестный, посторонний человек, вдруг
мгновенно становится так мучительно, так смертельно необходим
нам? И почему мы так слепо уверены, что именно с нами этот чело-
век будет безмерно счастлив? Но как передать ему свои ощущения,
как донести до него огонь, бушующий в нас? И нужен ли ему этот
огонь? Может ему хорошо и уютно в тихом полумраке безмятеж-
ности. И кто зажигает этот огонь? Кто подбрасывает топливо? Где
кочегар, в конце то концов? А-у-у...
- И в этом человеке мы обнаруживаем обоснование, причину
своего существования, словно в нем находится большая, неотъем-
лимая часть нас самих,... - подхватил я эмоциональную, пылкую
речь Котика, почувствовав странное возбуждение. Я едва успевал
отслеживать течение мыслей, несвойственные мне слова и оборо-
ты так и рвались с моих губ, и будто кто-то посторонний вкладывал
их в мои уста: .
- Отчего мы так страстно желаем прорасти в него? Слиться на
клеточном уровне? Отчего жаждем единения? И в то же время
страшимся этого? Где находится генератор, и что заставляет его
вырабатывать высокочастотную энергию... И как, каким образом
определить ее силу, в каких единицах измерения выразить? Ведь
то, что одному кажется страшным лесным пожаром, для другого -
лишь тлеющие угольки погасшего костра. А сколько людей рождает-
ся с неспособным к горению асбестовым сердцем!... Мы чувствуем
по-разному, потому что это своего рода талант, и так редко, так ка-
тастрофически редко поток душевной энергии двух людей имеет
взаимонаправленный вектор и соизмеримую мощность... Чему или
кому мы обязаны всем этим? И зачем это? В чем заключается необ-
ходимость присутствия в нашей жизни? Каковы предпосылки воз-
никновения? - я остановился, задохнувшись от собственного волне-
ния. .
- И глух к нам человек, черств и нетождественнен. И не откроет
он нам своего сердца и не распахнет радостно души своей навстре-
чу. И не воспламенить нам ответного огня в человеке. Ибо нерукот-
ворен он и волею нашей не созидаем. А если и есть в нем огонь, то
не про нашу честь, - тут же продолжил Котик, возвысив голос и при-
встав на задние лапки, - и тогда приходит боль. Она как стая шака-
лов шла по следу и ждала часа своего. И вот, двуручной пилой вон-
зается она в наше сердце... .
Я не заставил себя ждать и, наступая на Котика, воскликнул
с пафосом: . .
- И задаемся мы вопросом. Вопросом каверзным и жестоким:
А не смастерили ли мы этого человека?! Не собрали ли из подруч-
ного материала ошибочных представлений?! Не сваяли ли?! Не
вылепили ли из отзывчивой, податливой глины воображения?! Не...
- А не уподобились ли папе Карло?! - перебил меня Котик в не-
терпении. - Не выстругали ли мы его из мертвого дерева тщетных
надежд и пагубных желаний?!! Не сварганили ли между делом?! Не
соткали ли из липкой паутины иллюзий и смутных предчувствий?!
Не сочинили ли?!! И не есть ли он плод неудобоваримый из семе-
ни грез, на чернозем вымысла брошенного, возросший??!! Не попа-
лись ли мы в силки тлетворных заблуждений и не происки ли это
диавола??!!! - все более распаляясь возопил Котик, и я испугался,
что глаза его сейчас выскочат из орбит и запрыгают вниз по ступень-
кам зелеными теннисными шариками. .
Я понимал, что с Котиком что-то не так, но ничего не мог поде-
лать - в меня и самого словно бес вселился. .
Котик бросился мне на грудь и, вцепившись всеми четырьмя ла-
пами, дико заверещал: .
- А не нарисовали ли мы его???!!! Точка, точка, две черточки.
Носик, ротик, оборотик. Ручки, ножки, огуречек - вот и вышел чело-
вечек!!! .
В отместку я схватил Котика за шкирку и, отодрав от себя, закри-
чал ему в голову на разные голоса: .
- Нарисовали мы на листе и подписали в уголке: во саду ли, в
огороде девица гуляла, она съела кусок мяса - поп ее убил!!! .
- Ух, ты! Ах, ты!! - все мы космонавты!!! - Котик вырвался из моих
рук и пустился в пляс. На голове его появилась кумачовая шапка
с бубенцами, а в лапках - деревянные расписные трещетки. Не
спуская с меня остекленевших глаз, Котик отплясывал как угорелый,
выписывая такие кренделя, что временами я терял его из виду.
Закинув за спину русую тугую косу до пояса, опустившуюся из-
под золоченого кокошника, вдруг образовавшегося взамен моей
кондукторской фуражки, я поспешил присоединиться к нему, чуть
не запутавшись в длинном, до пят, ситцевом, разноцветном сара-
фане. .
Пальцы мои с профессионализмом бессменного участника ан-
самбля народных инструментов бегали по грифу большой лакиро-
ванной балалайки. И мы грянули озорным частушечным распевом
с посвиcтом и визгом: .
- Спекулируй бабка, спекулируй Любка,
Спекулируй, ты моя, сизая голубка!!!
И-и-и-и-их!!!
Войдя в раж, я дробно колошматил ногами в сафьяновых сапо-
гах и наяривал на балалайке, а Котик показывал чудеса акробатики,
звеня бубенцами и треща трещетками. .
- Ехал на ярмарку ухарь-купец,
Ухарь-купец, удалой молодец!!!
- Сшила платье голубое в белую оборочку,
Мой миленок редкобай, я - скороговорочка!!!
- Дайте ножик, дайте вилку, я зарежу свою милку!
Дайте ножик поострей, я зарежу побыстрей!!!
- Дура, дура, дура я! Дура я треклятая!
У него четыре дуры, а я дура пятая!!!
- старались мы перекричать друг друга в искрометном вихре
свистопляски. .
Но внезапно остановились, как по команде. Подол моего разве-
вающегося сарафана накрыл Котика с головой. И оттуда, из темно-
ты замкнутого подподольного пространства, Котик обратился ко мне
с риторическим вопросом, с тревогой в голосе и тяжело дыша: .
- Он ли это?! .
- Нет, не он!! - ответил я с уверенностью, хотя и сам не знал о
ком, собственно, речь. .
- Сон ли это??!! - настойчиво допытывался Котик. .
- Не-е-ет, не со-о-о-н!!! - пропели мы дружно и слаженно и, обес-
силенные, единовременным образом пали на крыльцо. .
Мы лежали на теплых досках и звездное небо все так же посы-
лало нам поминальный свет прошлого. И соборную тишину ночи
нарушал только мягкий, размеренный звук Фомичевой метлы... .
- Как Вы? - Котик легонько тронул меня за плечо. .
- Да ничего... вроде... А что это... с нами было? .
- Не знаю... Наваждение какое-то... А скорее всего, это место
здесь такое. Атмосфера, знаете ли, располагает к бездумному вре-
мяпрепровождению - знай пляши, да веселись! .
- Со мной такое впервые... .
- Аналогично, друг мой... Что-то не замечал за собой особого
пристрастия к этническим танцам... .
- А ведь как хорошо начали: звезды... и все такое... .
- Да уж.... Так на чем же мы остановились? .
- На том, что... задаемся мы... вопросом,... - произнес я опасли-
во, что если опять повторится этот безумный кордебалет... .
- Вопросом... Да. Именно! И отсутствие ответа вплотную подво-
дит нас к вере. Но не помню кто из великих сказал: “Религия - мерт-
ворожденное дитя темного разума”, хотя я и не соглашусь с этим
легкомысленным постулатом... Не разделяю я, знаете ли, поверх-
ностную аргументацию досужих домыслов... Да,... возможно имен-
но поиски ответа и отличают нас, людей, от животных... .
- Позвольте, Валя,... - я приподнялся и сел на ступени, разминая
уставшие от пляски ноги, - но ведь Вы то... явно не человек. Я бы
даже сказал, что попытка разглядеть в Вас отличительные черты
несомненного представителя Homo Sapiens, представляется мне
занятием неоправданно трудоемким и практически безрезультатным.
- Как знать,... как знать... Может, я более человек, чем все чело-
вечество вместе взятое, - Котик тоже встал на лапки. .
- Как это? .
- А вот так это! .
Котика будто задело за живое мое, в общем то, вполне уместное
замечание. Он занервничал, вскочил на перила крыльца и взбудо-
раженно заходил взад вперед: .
- Человек определяется не по внешним признакам анатомичес-
кого строения и даже не по внутреннему устройству опорно-двига-
тельного аппарата. Истинную сущность человечности следует ис-
кать по ту сторону разума, где нет места логике, а знание бессиль-
но. Видимые атрибуты человекообразия могут быть весьма обман-
чивы, впрочем как и невидимые. Мимикрия, знаете ли, правит ми-
ром. Узок,... ох, как узок, юноша, Ваш взгляд на положение вещей.
Узок, как глаза старого китайца, глядящего на полуденное солнце
южных широт. Но ничего, это пройдет... .
Котик вздохнул и продолжил с горячей убежденностью: .
- Вы и понятия не имеете, как странно все устроено на свете.
Вот,... Вы же знаете, что с нами творят в “школьные годы чудесные”.
Как упорно пытаются насовать в наши головы труху познания и
опилки человекообрабатывающей промышленности. Теоремки вся-
ческие пифагорические подбрасывают о всестороннем равенстве
штанов и прочих биссектрисах. Клятвенно уверяют, что обратное
верно и от перемены мест ничего не меняется. Еще как меняется!!
И разве может быть обратное верно?! Они что, задом наперед что
ли ходят?! Идиотизм, честное слово! Убеждают беспрекословно ис-
полнять закон Бойля-Мариотта, правило буравчика насаждают по-
всеместно. Какого рожна?! Что мы собрались бурить?! Мы что, в
Бурятии что ли живем?! Где, в каком таком, извиняюсь за выраже-
ние, причинном месте мы сможем применить этот чертов буравчик?!
Они что там, с ума посходили?! Доколе нас будут пичкать сыворот-
кой из под простокваши?! Какого лешего, я Вас спрашиваю, отрав-
лять наши души высосанными из пальца истинами?! Ведь это до-
думаться только! Целую систему образования изобрели! Зачем?!
Чушь! Чушь все это собачья, мышиная возня и отрыжка демагогии!!
Разве это нужно человеку?! .
Котик резко подскочил ко мне и вскричал с приступом, загляды-
вая в лицо: .
- А ну-ка! Вот о чем, о чем Вы думали на уроке химии?! .
- Я? .
- Вы! Вы!! Ну не Фомич же! Отвечайте не задумываясь! .
Котик застал меня врасплох, и мне ничего не оставалось, как
сказать чистую правду: .
- Я,... я думал... о девочке, чьи глаза как утренний свет Августа,
после ночного дождя... .
- Вот! Вот!! И все эти валентности, реакции замещения, циферки
там всякие многозначительные и, с позволения сказать, ингибирую-
щие сахаринилметилгетероциклические карбоксилаты с фенилтри-
хлорметилметаном и парадиметиламинобензальдегидом вместе
взятые - ничто по сравнению с этим! Да и вообще вся липовая нау-
ка с ее практическим опытом не стоит касания ЕЕ руки. Ведь так?!
- Да... Конечно... Не стоит... .
- А почему?! Потому что человеку нужен человек!!! .
Котик скрестил лапки на груди и встал в горделивую позу, явно
довольный своим обличительным выступлением. .
- Да Вы трибун, Валентин! Просто оратор цицеронский какой-то!
Или Цицерон ораторский... .
- А то! .
- Но, Вы знаете, Валя,... все же, мне кажется, что точные науки
необходимы людям... Математика, например... .
- Математика, говорите? Ха! Да я Вам в два счета докажу ее вре-
доносную опасность для всего живого! .
- А вот, я Вас и поймал! Как Вы сказали докажите? “В два счета”?
Не обошлись таки без математики то! .
- Уели,... уели... Но я могу и без счета доказать! .
- Ну-ка, ну-ка... .
- Вот, смотрите: предположим, я имею намерение притронуться
к Вам, так,... по-дружески,... и приближаю свою лапку. Расстояние
между Вами и моей лапкой уменьшается: 10 сантиметров, 7,... 4,...
1,... 6 миллиметров,... Вот уже и 0,001 миллиметра, или даже 0,000
001 микрона... И сейчас я вроде бы коснусь Вас. Но не тут то было!
Вот здесь то цифирная наука и подкладывает нам свинью! Здесь
то и обнаруживается ее пакостный нрав! Что в этом случае говорит
математика?! Она говорит следующее: мы можем сколь угодно
уменьшать число - 0,000000000000000......, и так до бесконечности.
Нам не достигнуть нуля! Выходит, что я никогда не коснусь Вас!!
И, исходя из этого, мы не в состоянии ничего взять, не говоря уже о
том, чтобы в рот что-нибудь положить. Тем самым, математика не
только не позволяет нам нормально питаться, но и вообще желает
заморить нас голодом!!! .
- Ну что?! Ловко я расправился с противной чисельной оказией?
Не ожидали?! .
- Да уж... Убийственная трактовка... Но что-то здесь не так... Дай-
те сообразить... .
- Некогда!!! Теперь мы приподнимем другой, не менее противо-
речивый пласт странностей... Вот,... возьмем, форигзампл, некоего
гипотетического гражданина. Сейчас он учится в школе и, быть мо-
жет, Вы даже знаете его. Ему с трудом дается наука грамотного
письма и он делает ошибок в слове больше, чем количество букв
его составляющих. Но поди ж ты... Пройдет время и он обязатель-
но станет заведующим кафедрой русского языка и литературы в
университете. Как правило, человек находит свое применение в той
области деятельности, в которой он более всего слаб. Почему так?
Неизвестно... .
- А что, если мы спросим у Фомича! - предложил я неожиданно-
экстравагантный выход из сложившейся неразрешимой ситуации.
- Он, как лицо незаинтересованное, наверняка, не замедлит выдать
на гора какую-нибудь остроумную сентенцию на этот счет. .
- Давайте! - охотно поддержал меня Котик, - это очень даже
кстати - послушать откровения нашего величавого дворника! .
- Фомич, будьте любезны, подойдите к нам на минуточку! - оклик-
нул я респектабельного блюстителя чистоты. .
Фомич не сразу и как-то торжественно оставил свое священно-
действие и бережно прислонил бесценное орудие труда к сосново-
му стволу. Затем, с неспешным достоинством высшего по рангу, не
подошел, а прямо таки почтил нас своим близким присутствием. .
- Что вы имеете сообщить нам, Фомич, относительно людской
склонности к тем или иным занятиям? - уважительно обратился к
нему Котик, словно брал интервью у лауреата Нобелевской премии.
Фомич оправил фалды смокинга и без раздумий, надменно гля-
дя куда-то поверх наших голов, проговорил как робот - заученно и
безразлично, жестяным, дребезжащим голосом: .
- Будет вам, робяты, в словоблудии то испражняться. .
- Какая прелесть! - Котик всплеснул лапками и глаза его напол-
нились влагой умиления. - Как категорически безапелляционно!
Сказал - как отрезал! Не в бровь, а сразу в оба глаза! Тут и возра-
зить то нечему. - Котик с нескрываемой гордостью глянул сначала
на возвышающегося над нами, как скала, дворника, а потом на ме-
ня - точно демонстрировал удивительную, не имеющую аналогов
достопримечательность. .
- Ай да Фомич! И до чего ж словоохотлив, однако! Браво!! Бис!!!
Но Фомич, не оглядываясь, уже отбывал обратно, по направле-
нию к оставленному без присмотра инструментарию... .
- Вот и поговорили,... - задумчиво заключил Котик. - Что-то я еще
хотел Вам поведать,... важное... Ах, да! Случай Ваш, конечно, в ка-
ком-то смысле уникален и, вероятно, Вам могла бы помочь,... как
это,... альтернативный метод лечения,... м-м-м,... когда подобное
подобным... Клин клином... Вы должны знать... .
- Гомеопатия. .
- Точно! Гомеопатия! Подобное подобным. Но, Вы же понимаете,
что ничего подобного и быть не может! Да... А вообще то я Вам вот
что скажу: когда все... это... закончится благополучно, а я почему-то
нисколько не сомневаюсь в этом, перебирайтесь-ка Вы к нам насо-
всем. Вдвоем. .
- С кем вдвоем? О чем это Вы, Валя? .
- Ну-ну. Не притворяйтесь. Вам это не к лицу, - пристыдил меня
Котик. - Здесь у нас хорошо... Будете жить как у Христа за пазухой.
Как сыр в масле кататься. Кум королю и брат министру. Практически
райский уголок! Чистоту и порядок Фомич Вам гарантирует. Соседи
тихи и незлобивы, а мне будет с кем лясы поточить - притупились,
знаете ли. Да и где еще Вы найдете такого Котика? А? То-то же! Я
Вам такие места покажу! Ахните! Здесь же нога нормального чело-
века никогда не ступала! Разнузданная нетронутость и неприкрытая
непорочность природы! Инфицированная стерильность мобильной
недвижимости в отсутствующей наличности! Экзальтированная пас-
тораль и сплошная сиеста пожизненно! И никакой нужды в подгуз-
никах цивилизации! О чем еще можно мечтать? А воздух! А рыбалка!
А,... да что я Вам рассказываю! Взгляните на Фомича! Он ведь всю
землю обошел, но только здесь безвозмездно обзавелся статусом-
кво и так непростительно облагородился. И если,... - Котик вдруг за-
мер и округлил зеркальные линзы глаз: .
- Опаньки! Мы исчерпали временной лимит! Регламент, знаете
ли, как ни прискорбно... Вам надлежит безотлагательно покинуть
нас и решительно продефилировать далее по курсу. Предпринять,
знаете ли, попытку легкого променада дальнего следования... .
- Что ж... Несколько неожиданно, конечно,... но вполне своевре-
менно, - я встал с крыльца и вместе с Котиком мы дошли по безуко-
ризненно выметенной дорожке до ближних грядок с эпатажными
овощами. .
Что-то нашло на меня и я воскликнул с оперетточной вычурнос-
тью и заламывая руки: .
- Прощайте же навеки, Валентин! Экс-пионер-герой и Котик по
совместительству! До слез тронут знакомством! Мне было так на
редкость приятно и крайне душещипательно побеседовать с Вами...
И не забыть мне... .
- Идите, юноша, идите,... для Вас нигде прегра,... - Котик вдруг
совсем не по-кошачьему расхохотался во весь рот и, повалившись
на спинку, мелко засучил ножками, что никак не вязалось с его изы-
сканными манерами. .
- Что это с Вами, Валя?! - я даже испугался, не спятил ли он, как
и его бывшие соратники? .
- Да... это я,...это я,... - Котик с трудом укрощал свой истеричес-
кий хохот, - песню,... песню... одну... смешную вспомнил, про птиц...
- Про птиц? А-а-а... Ну ладно, я пойду... Пока... .
- Постойте.... Да постойте же Вы,... - Котик, наконец, вернулся в
прежнее свое состояние и, потупив взор, как-то бочком подкрался
ко мне: .
- У меня к Вам... небольшая просьбочка, деликатного свойства...
Так... безделица, сущий пустяк... Быть может Вы,... если Вас не за-
труднит,... если Вы сочтете возможным,... - Котик замялся и кротко
мурлыкнув, потерся о мою ногу, - может Вы... при случае,... ненаро-
ком,... соблаговолите совершить... что-нибудь... героическое. Просто
так. Без всякой на то причины. По одному лишь велению сердца. А?
- Хорошо. Я попробую. .
- Да уж, будьте любезны, постарайтесь. Нам так не хватает не-
мотивированного безрассудства! - Котик снял с шейки зеленую лен-
ту и протянул мне. - Это Вам, на долгую память. Идите же теперь!
- Подождите, Валентин. Тогда и у меня к Вам встречное предло-
жение: уж больно любопытно поглядеть на Ваших хронических то-
варищей. Ну хоть одним глазком, а, Валюш? .
- Видите ли, Вы изволили посетить нас в нелегкий и ответствен-
ный период обострения вялотекущей формы квазиэкстравертного
синдрома постромантического героизма, и есть вероятность возник-
новения непредвиденных необратимых последствий,... - диплома-
тично замурлыкал Котик. - Импровизированное свидание с инвали-
дами детства может повлечь за собой беспрецедентное смещение
нравственных ценностей и как следствие - конец Истории. Поверьте,
все не так просто, как кажется на первый взгляд неискушенного ис-
кателя приключений. Так что не может быть и речи о безответствен-
ных экспромтах в отношении привелегированных пациентов стаци-
онара! Здесь Вам не паноптикум и не колесо обозрения!! - Котик
выпустил коготки, прижал ушки, истошно взвизгнул и, брызнув ядо-
витой зеленью глаз, зашипел по-змеиному: .
- Не хрен таращиться на болезных! Вон отсюда!!! .
- Да Вы... никак бранитесь, Валентин?! Вот те раз... .
Котик обхватил лапками головку и запричитал: .
- Ой-ой-ой... Простите Вы меня Христа ради. Сорвалось. Не со
зла я. Это я по нервенности характера своего... Это я... .
- Котя, Котя, Валюшенька... Кс-кс-кс,... - послышалось из откры-
той двери терема, - иди скорей ко мне Котенька,... иди скорей, пио-
нерушко мой всегда готовенький,... героюшко мой черненький... По-
ди сюды, я тебя мясцом парным попотчую и молочка говяжьего в
мисочку плесну. Кс-кс-кс... Куды ты запропастилси? Я тебе ужо! .
Котик сразу обмяк, сделавшись уж совсем крохотным, поджал
хвостик и, плотоядно облизнувшись, засеменил к... вышедшей на
крыльцо... сухонькой, согбенной старушке с клюкой, в ослепительно
белоснежном халате с ажурными оборками. .
Старушка взяла Котика на руки и степенно подошла ко мне. Она
была настолько стара, что почти просвечивала. Запах ладана и ко-
рицы исходил от нее. Лицо старушки было как ветхая, полуистлев-
шая губка, впитавшая все горести и невзгоды темных веков прош-
лого. И на этом ископаемом лице - быстрые и невинно-смущенные
глаза юной девушки, нежно-василькового цвета, с влажным, лучис-
тым блеском... .
- Он ведь у нас самый тяжеленький, почитай безнадежный, про-
пащий совсем, - зашелестела лесная долгожительница загробным,
заплесневелым голосом, поглаживая притихшего Котика за ушком,
- и такой он скромница, такой стеснительный, такой молчун - слова
из него клещами не вытянешь... Вот я и выпускаю его иногда - воз-
душком подышать, да лапоньки поразмять. Деться то ему некуда -
шибко пужливый котейко то уродился - каждого шороха боится,
ровно барышня кисейная,... - она промакнула глаза узорчатым, са-
мотканым платочком. .
И на уголке накрахмаленной материи я увидел... вышитые зеле-
ным шелком... буквы: GFB ! .
- А ты теперича, ступай, ступай, милок, куды шел. - Старушка
поджала высохшие, бескровные губы и ее крючковатый, костяной
нос сомкнулся с острым, бородавчатым подбородком. - Неча мне
тут шастать вокруг да около по территории пансионата. Ишь, гуле-
на какой нашелся! Прощевай-ка давай, покуда цел! Ступай, ступай
себе восвояси, дорогу то, чай, сам знаешь - не заблудишьси. .
- Что ж Вы, бабуся, так сердиты? .
- Ась? - старушка ловко трансформировала клюку в длинную
слуховую трубу и приставила к уху. - Шибче кричи, в самую дырку!
Я примкнул губами к отверстию: .
- Что так сердиты то, говорю?!!! .
- А то и сердита, что не ко времени ты пожаловал. А незваный
гость, сам знаешь хуже кого. Карантин у нас нонче. Подцепишь за-
разу то, случишься хворым и... проснешьси. И не видать тебе Прын-
цессы. .
- Какой такой Принцессы?
- Ступай уж,... - она улыбнулась светло и грустно и даже помоло-
дела как будто,... - ступай от греха подальше, страдалец ты мой
сердешный... .
- Спасибо, бабушка, до свидания... .
Трижды перекрестив меня, старушка повернулась и заторопи-
лась обратно к крыльцу. Котик высунул хитромудрую мордочку из-
за ее плеча и, весело глянув на меня, покрутил лапкой у виска ста-
рушки. .
Ну и ну... . .
В нашем каталоге доступно 70 316 рабочих листов
Перейти в каталогПолучите новую специальность за 6 месяцев
Получите профессию
за 6 месяцев
Пройти курс
Рабочие листы
к вашим урокам
Скачать
6 625 773 материала в базе
Настоящий материал опубликован пользователем Никитин Андрей Константинович. Инфоурок является информационным посредником и предоставляет пользователям возможность размещать на сайте методические материалы. Всю ответственность за опубликованные материалы, содержащиеся в них сведения, а также за соблюдение авторских прав несут пользователи, загрузившие материал на сайт
Если Вы считаете, что материал нарушает авторские права либо по каким-то другим причинам должен быть удален с сайта, Вы можете оставить жалобу на материал.
Удалить материалВаша скидка на курсы
40%
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.