Презентация Культура, Искусство, Памятники Крыма

• 1 слайд

  Культура, Искусство, Памятники Крыма
  

• 2 слайд

       
   Крым, Киммерия, Кермен, Кремль... Всюду один и тот же основной корень КМР, который в древне-еврейском языке соответствует понятию неожиданного мрака, затмения и дает образ крепости, замкнутого места, угрозы и в то же время сумрака баснословности.       Крым - не музей. Сюда от избытка переливались отдельные струи человеческих потоков, замирали в тихой и безвыходной заводи, осаждали свой ил на мелкое дно, ложились друг на друга слоями, а потом органически смешивались.
        Киммерийцы, тавры, скифы, сарматы, печенеги, хазары, половцы, татары, славяне... - вот аллювий Дикого Поля.
        Греки, армяне, римляне, венецианцы, генуэзцы - вот торговые и культурные дрожжи Понта Эвксинского.
        Сложный конгломерат расовых сплавов и гибридных форм - своего рода человеческая "Асканиа Нова", все время находящаяся под напряженным действием очень сильных и выдержанных культурных токов.
        Отсюда двойственность истории Крыма: глухая, провинциальная, безымянная, огромная, как все, что идет от Азии, - его роль степного полуострова, и яркая, постоянно попадающая в самый фокус исторических лучей - роль самого крайнего сторожевого поста, выдвинутого старой средиземноморской Европой на восток.
        Особое значение придавало Крыму то, что он лежал на скрещении морских дорог с древним караванным путем на Индию. В начале XIV века до Р.X. Крым наводняют скифы, а в VI ив VII веке начинается греческая колонизация, и он вступает в освещенный круг мировой истории.
        В вышеуказанных удобных заливах появляются греческие города Херсонес, Пантикапея, Феодосия, которые для всей последующей истории являются пунктами излучения эллинизма.
        Индивидуальная их роль крайне различна.
        Первоначально главной опорой греческой культуры является Херсонес (вернее - по дорическому произношению - Херсонас). Его колониальная родословная: Гераклея, Мегара. Культурное значение его громадно для всего Черноморья. Его роль в Крыму та же (соблюдая, конечно, пропорции размаха, величины и значения), что Вавилона, Рима, т.е. тех городов, которые, принимая в себя целые расы завоевателей, переваривали их и продолжали свою культурную линию сквозь ряд мировых катастроф и крушения империй.
        Скифы, сарматы, алланы, готы, гунны, угры, варяги, славяне, печенеги, хазары, половцы, татары, турки... все по очереди веков появляются у его стен со своими присными. Только у Рима и у Византии хватало на это выдержки и мускулов.
  
  
  

• 3 слайд

  А перед нами простой торговый вольный город, слабо связанный со своей малоазиатской метрополией, которая и сама немногим может помочь ему, не имеющий ни запасов народонаселения, ни богатой и обширной территории, на которую он бы мог опереться, ни неприступных естественных защит - гор и ущелий, - сплавленный только гражданской присягой Херсонаситов, недавно открытой и являющейся прекраснейшим образцом заклинательной и гражданской поэзии:
  
  
  
  

• 4 слайд

  Судя по тем произведениям искусства, что найдены среди раскопок Херсонеса и хранятся в Эрмитаже, Херсонес был распространителем строгого стиля лучшей эпохи.
        Он отразил в себе все волны больших исторических перемен: древнюю Грецию, эллинизм, Рим и Византию.
        Еще в позднейшем византийском преображении он казался сказочно-небывалым киевлянам и новгородцам.
        Романтическая слава Корсуня приводит к его, стенам князя Владимира, и Херсонес является для него тем же, чем Константинополь для крестоносцев, и Амстердам для Петра - одновременно.
        Отсюда вывозятся на Русь: и религия, и обстановка, священники и мастера, монахи и ремесленники, реликвии и товары, иконы и моды, богослужебные книги и светская роскошь.
  

• 5 слайд

  Крымские татары - народ, в котором к примитивно-жизнеспособному стволу монголизма были привиты очень крепкие и отстоянные культурные яды, отчасти смягченные тем, что они уже были ранее переработаны другими эллинизированными варварами. Это вызвало сразу прекрасное (хозяйственно-эстетическое, но не интеллектуальное) цветение, которое совершенно разрушило первобытную расовую устойчивость и крепость. В любом татарине сразу чувствуется тонкая наследственная культурность, но бесконечно хрупкая и неспособная себя отстоять. Полтораста лет грубого имперского владычества над Крымом вырвало у них почву из-под ног, а пустить новые корни они уже не могут, благодаря своему греческому, готскому, итальянскому наследству.
  

• 6 слайд

        В Бахчисарае, в Ханском дворце, превращенном в музей татарского искусства, вокруг художника Боданинского, татарина по рождению, еще продолжают тлеть последние искры народного татарского искусства, раздуваемые дыханием нескольких человек, его охраняющих...
        Исчерпывающие собрания татарских орнаментов были собраны худ. Чепуриной в Евпатории и Александрой Михайловной Петровой в Феодосии.
        Отношение русских художников к Крыму было отношением туристов, просматривающих прославленные своей живописностью места. Этот тон был дан Пушкиным, и после него, в течение целого столетия поэты и живописцы видели в Крыму только:
  Максимилиан Волошин. Шторм у Топрак-Кая (1924)
  Волшебный край - очей отрада.
  

• 7 слайд

  эта опаленная и неуютная земля, изъеденная щелочью всех культур и рас, прошедших по ней, осеянная безымянными камнями засыпанных фундаментов, нашла в себе силы, чтобы процвести в русском искусстве самостоятельной - "Киммерийской" школой пейзажа. Эта школа определяется такими именами, как Айвазовский, Куинджи, Богаевский, и не столь яркими, как Феслер, М.Петров, Лагорио, Шервашидзе, Латри... уроженцами Феодосии и ее окружности.
        В этих мастерах не случайно отразился сплав рас, насытивших своими культурами землю Киммерии: Айвазовский-армянин, Куинджи- грек, Лагорио - итальянец, Феслер - германец, Шервашидзе - абхазец, в Богаевском смесь польско-русская, а в Латри - армяно-английско-греческая.
        Всех объединяет романтизм пейзажа.
        Айвазовский сыграл крупную роль в судьбах русской Феодосии. Блестящий романтик моря, виртуоз облаков и воздуха, - "кистью" Айвазовского было принято восхищаться не менее, чем "кистью" Брюллова, - он наполнил город, где мальчиком он разносил кофе, славой своего имени и придал ему тот характер итальянского "маэстризма" не очень высокого полета, в который сам был влюблен. Айвазовского не следует судить по произведениям второй половины его творчества, когда он фабрично повторял самого себя; славой своей он обязан не этим олеографиям. Он действительно передавал когда-то живой трепет великолепного моря, по которому к пьяцетта Догале его родного города подходили вспарусненные корабли "надменной" и "лукавой" Генуи. Врожденное "чувство этой пышности озолотило колорит его ранних произведений.
        Чабанский мальчишка Куинджи, привезенный Айвазовским в Шах-Мамай растирать краски и убежавший от него через неделю в Петербург, в Академию, тоже был романтиком южной степи и облаков, и хотя север увел его навсегда из Киммерии, но насыщенность его колорита, напряженность красок говорят о древней южной душе, не забывшей золота, пурпура и лазури византийских мозаик.
        Но глубже всего Киммерия отражена и преображена в картинах К.Ф.Богаевского, ставшего воссоздателем исторического пейзажа в России. Никто так не почувствовал древности этой оголтелой и стертой земли, никто так не понял ее сновидений и миражей. Искусство Богаевского - это ключ к пониманию пейзажа Киммерии и к сокровенной душе Крыма, бывшего и оставшегося "страной, измученною страстностью судьбы".
        Но что же тогда является памятниками Крыма?  - Развалины и пейзаж.
        Каждая культура, каждый народ несет с собой свой собственный исторический пейзаж. Ни в одной стране Европы не встретить такого количества пейзажей, разнообразных по духу и по стилю и так тесно сосредоточеных на малом пространстве земли, как в Крыму.. Это вытекает из расовой и культурной насыщенности Крыма.
  
  

• 8 слайд

  Ай-Петри. Крым. 1898-1908, Куинджи Архип Иванович.
  И.К. Айвазовский. "А. С. Пушкин в Крыму
  Художник Айвазовский Иван Константинович (1817 - 1900)
  

• 9 слайд

  Курганы и сопки унылых берегов Босфора Киммерийского; соленые озера, выветренные коридоры и каменные корабли горы Опук; усыпанные точно спелой пшеницей, оранжевые отмели широких дуг Феодосийского залива; Феодосия с черным кремлем генуэзских укреплений, Коктебель с венецианским городищем и готическим нагромождением Кара-Дага; Меганом с благородно сухими, чисто греческими очертаниями; Судак с его романтической крепостью; Новый Свет со своими разлитыми можжевель-никами - извилистый и глубокий, как внутренность раковины, - вот одно только побережье Киммерии. А дальше линия берега, развиваясь и меняясь с каждым новым мысом и заливом, то со сторожевыми башнями, выдвинутыми в самое море, то с селениями, отступившими в глубину страны, то розово-серая и пустынная, то обремененная каскадами зелени,-идет вдоль берегов Готии до низких обрывистых террас, на которых громоздятся развалины Херсонеса. Литания пейзажей Крыма нескончаема. Вдоль берега они нанизываются как строфы лирической поэмы, по северным склонам они спускаются по руслам горных речек, бегущих у подножья пещерных городов и фантастических известняков Бахчисарая. Предгорья и степная часть Крыма не менее насыщены, чем горная область...
  Судак. Крепость
  Феодосия
  Горный массив Кара-Даг
  Крымский Коктебель
  Новый Свет
  
  Скальные росписи Таш-аир (долина Качи, Бахчисарай,
  

• 10 слайд

  Максимилиан Волошин
  [16 мая 1877 - 11 августа 1932]
  За все время своей истории Крым, вероятно, не переживал ни разу такого запустения, как во времена Екатерининского завоевания, и это вина не только русской расы и тяжелой имперской политики, но и его отрезанности от свободных морских путей, от животворящего дыхания Средиземного моря. Вот уже второе столетие, как он задыхается, как рыба, вытащенная на берег. Только тогда, когда по старым караванным путям пройдет железная колея дороги сорок пятой параллели, он сможет сменить жабры на легкие и вздохнуть полной грудью.