|
Приложения к программе
|
Малиновые горы.
Малиновые горы – один из лучших уголков Северного Урала.
Особенной высотой они не отличаются, но это не мешает им составлять центр
громадного горного узла. Старинное башкирское название этих гор как-то
потерялось, а нынешние они получили благодаря тому, что по увалам растёт в
изобилии малина. И такая малина – сравнить нельзя с лесной, но вызревая на
солнце, эта горная малина приобретает особенный вкус.
С Малиновой горы открывается единственный в своем роде
вид. Одних горных озер можно досчитать только до сотни, и это придаёт картине
совершенно особенный характер, точно горами прикрыто какое-то подземное
море. Эти озёра уходят далеко в благоверную башкирскую степь. Они отличаются
глубиной, красиво разорванной береговой линией, массой островов, прозрачной
водой и тем, наконец, что все они соединены между собой протоками, составляя
один громадный резервуар, из которого берут воду уходящие в степь реки.
Вообще цепь горных озёр составляет главную красоту
восточного склона Урала, являясь в то же время неистощимым запасом живой
силы.
Скрипучие половицы.
Дом рассохся от старости. Он стоял на поляне в сосновом
лесу, и от сосен все лето тянуло жаром.
Чайковскому нравился этот деревянный дом. В комнатах
слабо пахло скипидаром и белыми гвоздиками, которые в изобилии цвели перед
крыльцом. Растрёпанные, высохшие они напоминали клочья пуха, прилипшего
к стебелькам.
Единственное, что раздражало композитора - скрипучие
половицы. Чтобы пройти от двери к роялю, надо было переступить через пять
шатких половиц. Со стороны это выглядело, должно быть, забавно, когда пожилой
композитор пробирался к роялю, приглядываясь к половицам прищуренными
глазами.
Иногда ночью, просыпаясь, Чайковский слышал, как
потрескивая, пропоёт то одна, то другая половица. Это напоминало оркестр
перед увертюрой, когда оркестранты настраивали инструменты. То на
чердаке, то в маленьком зале, то в застеклённой прихожей кто-то трогал
струны. Чайковский сквозь сон улавливал мелодию, но, проснувшись утром,
забывал её. Он напрягал память и вздыхал. Как жаль, что ночное треньканье
деревянного дома нельзя сейчас проиграть! Проиграть незамысловатую песню
пересохшего дерева, оконных стёкол с обвалившейся замазкой, ветра,
постучавшего веткой по крыше.
Но когда-нибудь всё это он воплотит в своей музыке.
Россия
Месяц обливал меня
светом, и , подняв глаза кверху, я долго смотрел в его лицо. Свет, проходя
сквозь белёсые кружева гардин, смягчал сумрак в глубине комнаты. Отсюда
месяца не было видно, но все четыре окна были ярко озарены. Свет падал из
окон бледно-серебристыми арками, и в каждой из них был дымчатый теневой
крест, мягко ломавшийся по озарённым креслам и стульям.
Давно не видел я
такой ночи! И вот мысли мои опять возвратились к далёким, почти забытым
осенним ночам, которые видел я когда-то в детстве среди холмистой и скудной
степи средней России. Там месяц глядел под мою родную кровлю, и там впервые
узнал и полюбил я его кроткое и бледное лицо. Я мысленно покинул Париж, и на
мгновение померещилась мне вся Россия, точно с возвышенности я взглянул на
огромную низменность. Передо мной слегка холмистые поля, а среди них – серый
помещичий дом, ветхий и кроткий при свете месяца… Неужели это тот самый
месяц? Это он успокоил меня в светлом царстве ночи…
( 160 слов). ( По
И.Бунину)
|
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.