Освоение русскими Сибири (XVI – XVII вв.)

Фирсова Аэлита Николаевна
учитель истории 1 кат.
МАОУ СОШ №3

Содержание

1.Сибирь до прихода русских........................................................................... 3

2.Поход Ермака и завоевание Сибирского ханства.......................................... 8

3.Характер и особенности колонизации Сибири в XVII в............................. 17

4.Значение освоения Сибири.......................................................................... 21

Список литературы......................................................................................... 25

1.    Сибирь до прихода русских

Сибирью сейчас называют часть Азии, простирающуюся от Урала до горных хребтов Охотского побережья, от Северного Ледовитого океана до казахстанских и монгольских степей. Однако в XVII в. «сибирскими» считались  еще более обширные территории, в них включали и дальневостночные, и уральские земли.

Вся эта гигантская страна, в 1,5 раза превышающая по размерам Европу, отличалась суровостью и вместе с тем удивительным разнообразием природных условий. Ее северную часть занимала пустынная тундра. Южнее, по основной территории Сибири, протянулись на тысячи километров бескрайние непроходимые леса — тайга. На юге Западной и частично Восточной Сибири леса постепенно переходят в засушливые степи, замыкающиеся цепью гор и холмистых нагорий.

Что означает название «Сибирь»? О его происхождении высказывалось множество суждений. Одни ученые выводят слово «Сибирь» от монгольского «шибир» («лесная чаща»), другие связывают слово «Сибирь» с именем «сабиров» или «сипиров» - народа, возможно, населявшего лесостепное Прииртышье. Как бы то ни было, на распространение названия «Сибирь» на всю территорию Северной Азии было связано с русским подвижением за Урал с конца XVI века.

В Сибири в конце XVI- начале XVII в. проживали 200-220 тыс. человек. Население было более плотным на юге и чрезвычайно редким на севере. Тем не менее малочисленные, разбросанные по лесостепи, тайге и тундре сибирские народы имели свою древнюю и сложную историю, сильно различались по языку, хозяйственным занятиям и уровню общественного развития.

От реки Мезени на западе до Хатанги на востоке по тундре кочевали «самоеды». Их основным занятеим было оленеведство. «Остяки» и «вогулы» (ханты и манси), жившие на Среднем Урале до верховьев Печоры и притоков Камы, по нижнему течению Оби и Иртыша,занимались рыболовством и охотой. «Самоедов» насчитывалось около 8 тыс. человек, остяков и вогулов — 15-18 тыс.

По среднему течению Иртыша, в низовьях Тобола, Туры, Тавды, Исети, Ишима, по Таре и Оми расселялись тюркоязычные племена, которых русские называли татарами (15-20 тыс человек). В лесостепи и степи они жили кочевым скотоводством (разводили лошадей, коров, овец), в тайге много времени уделяли рыболовству и охоте. Некоторое развитие у сибирских татар получило пашенное земледелие.

По Оби выше хантов жили самодийские племена селькупов (около 3 тыс. человек). Далее вверх по Оби с ее притоками расселялись сильно различавшиеся по хозяйственным занятиям и быту тюркские племена — томские, чулымские и кузнецкие татары (5-6 тыс. человек), «белые калмыки» или телеуты (7-8 тыс. человек), енисейские киргизы с зависимыми от них племенами (8-9 тыс. человек) и др.

В Восточной Сибири, территорию от Енисея до Охотского моря,   занимали   тунгусские племена (эвенки и эвены). Эвенки были «оленными» и «пешими», хотя основными занятиями тех и других оставались охота и рыболовство. Олени использовались ими как вьючные и верховые животные во время перекочевок и охоты. «Пешие тунгусы» обычно жили оседло и главным образом за счет рыбной ловли. В Прибайкалье, Забайкалье, Приамурье и монгольских степях встречались и «конные тунгусы» - скотоводы  - кочевники.

По среднему течению Лены жили якуты — тюркоязычный народ, занимавшийся разведением лошадей и крупного рогатого скота. Позднее якуты расселились вдоль других рек Восточной Сибири — по Вилюю, Индигирке, Колыме. Там их основными занятиями становились уже оленеведство, охота, рыболовство. Всего якутов было около 28 тыс. человек.

Северо-Восток Сибири от низовьев Анадыря до низовьев Лены занимали юкагирские племена (около 5 тыс. человек). Главным источником существования у них была охота.

На севере Камчатского полуострова и на прилегающем к нему побережье Берингова и Охотского морей жили коряки (9-10 тыс. человек). На Чукотском полуострове и к западу от Колымы жили чукчи (2,5 тыс. человек). Коряки и чукчи были «оленными», жившими кочевым оленеведством, и «пешими», промышлявшими по побережье морских животных — моржей, тюленей, китов. Тот же морской промысел был основным занятием и у эскимосов (около 4 тыс. человек), расселившихся по всей прибрежной полосе Чукотки.

На Камчатке обитали ительмены (около 12 тыс.)- камчадалы. Наиболее многочисленным народом на юге Восточной Сибири были буряты. Их насчитывалось около 25 тыс. человек, и расселялись они в районе озера Байкал, а также к югу от него и к западу — по Ангаре и ее притокам. Основным занятием бурятских племен было кочевое скотоводство, но некоторые из них занимались земледелием в простейших его формах. Железоделательное ремесло, напротив, получило у бурят довольно высокое развитие.

На Амуре селились дауры и дючеры. Эти народы говорили на разных языках, но имели много общего в образе жизни — прежде всего высокоразвитое земледелие и скотоводство. Сравнительно мягкий климат создавал условия и для садоводства (позволял выращивать фруктовые деревья и даже арбузы и дыни).

Совершенно иной хозяйственный уклад был у натков (предков нанайцев) и гиляков (нивхов), обитавших ниже по Амуру и на Сахалине. Их основным занятием были рыбная ловля и охота, причем гиляки — единственные в Приамурье — держали много ездовых собак.

На собаках в XVII в. ездили и в некоторых других районах: на Камчатке, Чукотке, побережье Охотского моря. В Западной Сибири ездовые собаки имелись у отдельных групп хантов и манси.

Охота и рыболовство являлись главными занятиями большинства сибирских племен. При этом особо важное значение в хозяйстве сибирских народов приобрела добыча пушнины. Ею торговали, платили дань.

Сибирские народы отличались друг от друга уровнем общественного развития, но в целом все они сильно отставали и в экономике, и в культуре от населения как европейских, так и большинства расположенных южнее азиатских стран. Предки некоторых народов Сибири в далеком прошлом имели более высокие, чем в XVI-XVII вв., формы общественной организации и культуры. Их снижение произошло в результате опустошительных иноземных вторжений, губительных внутренних распрей, отсутствия устойчивых связей с центрами мировой цивилизации.

В конце XVI в. единственным сибирским народом, имевшим свою государственность, были татары «Кучумова царства», но раннефеодальные отношения у некоторых народов уже сложились или активно складывались. Среди них были енисейские киргизы, телеуты, буряты, дауры, дючеры, многие якутские и ханты-мансийские племена. Однако абсолютное большинство коренного населения Сибири русские застали на различных ступенях родового строя. Самые отсталые формы общественной организации бытовали у народов, живших в труднодоступных районах северо-востока Сибири, - юкагиров, чукчей, эскимосов, коряков и ительменов. Там был настоящий каменный век. Железные изделия если туда и попадали, то лишь случайно: например, в результате многостепенного торгового обмена.

Древнейших обитателей Сибири ученые назвали палеоазиатами и выснили, что нкоторые из них (чукчи, коряки, ительмены) родственны друг другу, а другие (юкагиры, гиляки и кеты) резко отличаются по языку и с ними, и между собой. Все они — остатки некогда широко расселявшихся по Северной Азии племен, поглощенных и оттесненных в глухие районы народами, говорящими на алтайских и уральских языках.

Более сильные сибирские племена и народы не только ассимилировали и оттесняли слабые, но и покоряли их с целью получения дани («ясак»). При этом завоеватели и покорители нередко сами являлись чьими-то данниками. Например, енисейские кигризы, телеуты, буряты имели зависимое от себя ясачное население («кыштымов»), но сами подчинялись монголам и калмыкам. Наконец, почти все сибирские народы, даже жившие в условиях родового строя, имели какое-то количество рабов, захваченных во время столкновений с соседями.

Такие столкновения происходили очень часто. Сведения о них сохранились и в дошедших до нас древних преданиях сибирских народов, и в документальных свидетельствах русских первопроходцев, отмечавших в XVII в., что сибирские «иноземцы» постоянно «воюют между собою», что у них «род на род войною ходят и дерутся».

Кровавые внутренние распри, истребительные межплеменные войны, грабеж, оттеснение на худшие земли и ассимиляция одних народов другими — все это было обыденным в сибирской жизни с древнейших времен. Придя в Сибирь, русские не могли сразу остановить происходившие там события, явления и процессы, резко изменить их. Но Российское государство быстро становилось в Сибири новой, активно дняствующей силой. Уже в XVII в. оно оказало решающее воздействие на весь ход исторического развития сибирских народов.

2.    Поход Ермака и завоевание Сибирского ханства

Задолго до начала русского освоения Сибири ее население имело связи с русским народом. Первыми начали свое знакомство с Зауральем и Западной Сибирью новгородцы, которые уже в XI в. пытались освоить Печорский путь за Камень (Урал). Русских людей привлекали в Сибири богатые пушные и морские промыслы, возможности меновой торговли с местными жителями. 

С середины XVI в. началась посылка в Югорскую землю особых правительственных сборщиков «данщиков», которые доставляли собранную местной знатью дань в Москву. Одновременно шло и промысловое освоение русскими Западной Сибири. Этому способствовала крестьянская колонизация северных районов России, бассейнов Печоры, Вычегды, Приуралья. С XVI в. интенсивнее развиваются и торговые связи русских с жителями Зауралья. Русские промысловики и торговые люди все чаще появляются за Уралом, используя как перевалочные базы промысловые селения Северо-Восточного Поморья (Пустозерский острог, Усть-Цилемскую слободу, Роговой городок и Др.). Возникают селения промышленных людей и в Зауралье. Это были временные промысловые зимовья, на месте которых позднее появились русские остроги Березовский, Обдорский и др. В свою очередь угры и самодийцы стали приезжать для обмена товаров в Пустозерский острог и Роговой городок.

Тесное общение с жителями Северо-Западной Сибири привело к тому, что русские промысловики заимствовали у них приемы охоты и рыболовства, стали использовать для езды оленей и собак. Многие из них подолгу живя в Сибири, умели говорить на угорском и самодийском языках. Сибирское население, в свою очередь, используя привозимые русскими железные изделия (ножи, топоры, наконечники стрел и пр.), совершенствовало приемы охоты, рыбной ловли и морского промысла.

В XVI в. южным соседом Югры стало Сибирское ханство, возникшее на развалинах Тюменского «царства». После взятия Казани войсками Ивана IV в 1552 г. и присоединения к России народов Поволжья и Приуралья сложились благоприятные условия и для установления постоянных связей с Сибирским ханством. Правившие в нем тайбугины (представители новой местной династии) братья Едигер и Бекбулат, напуганные событиями в Казани и теснимые с юга чингизидом Кучумом, сыном бухарского правителя Муртазы, претендовавшим на сибирский престол, решили завязать дипломатические отношения с русским правительством. В январе 1555 г. их послы прибыли в Москву и просили Ивана IV, чтобы он «всю землю Сибирскую взял в свое имя, и от сторон ото всех заступил, и дань свою на них положил, и прислал своего человека («дорогу») для ее сбора». Отныне Иван IV прибавил к своим титулам титул «всея Сибирскыа земли повелитель». Послы Едигера и Бекбулата, будучи в Москве, обещали платить «государю со всякого черного человека по соболю, да дороге государеву по белке с человека». Позднее размер дани был окончательно определен в 1 000 соболей.

 В условиях постоянно растущих усобиц между татарскими улусами и усиливавшегося недовольства «черных людей» и покоренных угорских и башкирских племен положение сибирских правителей было неустойчивым. Этим воспользовался Кучум, который в 1563 г. разгромил их войска, захватил власть в Сибирском ханстве и приказал умертвить попавших в плен Едигера и Бекбулата.

По отношению к России Кучум с самого начала был настроен враждебно. Но смена династии в Сибирском «царстве» сопровождалась смутой. В течение нескольких лет Кучуму пришлось вести борьбу с непокорной знатью и с племенными князьками, добиваясь от них покорности. В этих условиях он не решился порвать дипломатические отношения с московским правительством. В 1571 г., чтобы усыпить бдительность русского царя, он даже прислал в Москву своего посла и дань в 10000 соболей.

Прибытие послов Кучума произошло в тяжелое для Москвы время. В 1571 г. она подверглась нападению и сожжению отрядами крымского хана Девлетгирея. Среди жителей столицы стали распространяться слухи о неудачах России в Ливонской войне. Когда послы сообщили Кучуму о своих наблюдениях, сделанных в Москве, он открыто решил покончить с русским влиянием в Зауралье. В 1573 г. в его ставке был убит царский посол Третьяк Чубуков и все сопровождавшие его служилые татары, а летом этого же года вооруженные отряды Кучума во главе с его племянником Маметкулом перешли через Камень на р. Чусовую и опустошили округу. С этого времени набеги в район Прикамья стали осуществляться систематически, и русские поселения в нем были основательно разорены. Кучум не щадил также никого из тех, кто ориентировался на союз с Россией: убивал, забирал в плен, обложил тяжелой данью народы всех подвластных ему обширных владений хантов и манси Оби и Урала, башкирские племена, татарские племена Зауралья и Барабинской степи.

В такой ситуации правительство Ивана IV предприняло некоторые ответные меры. В 1574 г. оно направило крупным вотчинникам Строгановым, осваивавшим Пермский край, жалованную грамоту, которая закрепила за ними земли на восточных склонах Урала по р. Тоболу и ее притокам. Строгановым было разрешено нанять на службу тысячу казаков с пищалями и построить крепости в Зауралье на Тоболе, Иртыше и Оби.    Строгановы, используя данное им правительством право, сформировали наемный отряд, командование которым взял на себя атаман Ермак Тимофеевич.  Происхождение Ермака неизвестно в точности: по одному преданию, он был родом с берегов Камы (Черепановская летопись), по другому - уроженцем Качалинской станицы на Дону (Броневский). Его имя, по мнению профессора Никитского, есть изменение имени "Ермолай"; другие историки и летописцы производят его от Германа и Еремея. Сведения о том, кто был Ермак по происхождению, скудны и противоречивы. Одни источники называют его донским казаком, пришедшим со своим отрядом в Приуралье с Волги. Другие - коренным жителем Приуралья, посадским человеком Василием Тимофеевичем Олениным. Третьи считают его уроженцем северных волостей Вологодского уезда. Все эти сведения, в основе которых лежит устная народная традиция, отразили стремление жителей различных русских земель считать Ермак народного героя своим земляком. Достоверным является лишь тот факт, что Ермак до своего похода за Урал в течение 20 лет служил в казачьих станицах в «диком поле», охраняя рубежи России.

1 сентября 1581 г. дружина Ермака в составе 540 волжских казаков выступила в поход и, поднявшись по р. Чусовой и перевалив Уральский хребет, начала свое продвижение на восток. Плыли на легких стругах по сибирским рекам Тагилу, Туре, Тоболу в направлении столицы Сибирского ханства Кашлыка. Сибирские летописи отмечают несколько крупных сражений с отрядами Кучума, которые приняла дружина Ермака на пути следования. Среди них сражение на берегу Тобола у юрт Бабасана (в 30 верстах ниже устья Тавды), где задержать дружину пытался один из опытных военачальников Кучума Маметкул. Недалеко от устья Тавды дружине пришлось сражаться с отрядами мурзы Карачи. Укрепившись в городке Карачи, Ермак направил группу казаков во главе с Иваном Кольцо к Строгановым за боеприпасами, продовольствием и служилыми людьми. Зимой на нартах и лыжах казаки добрались до вотчин Максима Строганова, а летом. 1582 г. вернулись назад с подкреплением в 300 служилых людей. В сентябре этого года пополненная дружина Ермака двинулась в глубь Сибири. Дойдя до впадения Тобола в Иртыш, отряд начал подниматься вверх по Иртышу. Решающее сражение произошло в 20-х числах октября на подступах к столице у так называемого Чувашского мыса. Кучум надеялся остановить казаков, устроив на мысу засеку из поваленных деревьев, которая должна была защитить его воинов от русских пуль. Источники сообщают также, что на мысу были установлены 1 или 2 пушки, привезенные в Кашлык из Казанского ханства (до занятия его русскими).

Но многолетние войны с татарами и турками, закалившие казаков, научили их разгадывать тактику противника и использовать в полной мере преимущества своего вооружения. В этом сражении Маметкул был ранен и едва избежал плена. Слуги успели переправить его на другую сторону Иртыша. В войске Кучума началась паника. По преданию, вассальные хантыйские и мансийские князьки после первых же залпов покинули позиции и тем облегчили казакам победу. Кучум наблюдал за боем с горы. Едва русские начали одолевать, он с семьей и мурзами, захватив наиболее ценное имущество и скот, бежал в степь, бросив свою ставку на произвол судьбы.

Местные племена, покоренные Кучумом, отнеслись к казакам весьма миролюбиво. Князьки и мурзы поспешили явиться к Ермаку с дарами и заявили о желании принять русское подданство. В Кашлыке казаки нашли богатую добычу, особенно меха, собранные в ханскую казну за много лет. Ермак, следуя законам вольных казаков, велел разделить добычу поровну между всеми. В декабре 1582 г. Ермак отправил на Русь гонцов во главе с Иваном Кольцо с донесением о взятии Сибирского ханства. Сам же, расположившись на зимовку в Кашлыке, продолжал отражать набеги отрядов Кучума.

Весной 1583 г. была разгромлена ставка Маметкула на берегу Вагая. Сам Маметкул был взят в плен. Это заметно ослабило силы Кучума. К тому же с юга, из Бухары, вернулся потомок тайбугинов, сын Бекбулата Сепдяк (Сеид-хан), которому в свое время удалось избежать расправы, и начал угрожать Кучуму. Предчувствуя новые усобицы, знать стала спешно покидать ханский двор. От Кучума «отъехал» даже один из самых верных его приближенных мурза Карами. Захватив кочевья по р. Оми, он вступил в единоборство с Ермаком, добиваясь возвращения улуса под Кашлыком. В марте 1584 г. Карачи выманил из Кашлыка отряд казаков во главе с вернувшимся из Москвы верным сподвижником Ермака Иваном Кольцо и уничтожил его. До самого лета татары, осадив Кашлык, держали отряд Ермака в кольце, лишив его возможности пополнить скудные продовольственные припасы. Но Ермак, выждав момент, организовал в одну из ночей вылазку из осажденного городка и внезапным ударом разгромил ставку Карачи. В бою были убиты 2 его сына, сам же он с немногочисленным отрядом успел спастись бегством.

Власть Кучума перестали признавать и некоторые местные племена и их князьки. Еще весной 1583 г. Ермак отправил по Иртышу на Обь 50 казаков во главе с Богданом Брязгой и обложил ясаком целый ряд татарских и хантыйских волостей.

Силы дружины Ермака были подкреплены летом 1584 г. Правительство Ивана IV, получив донесение о взятии Кашлыка, направило в Сибирь отряд служилых людей в 300 человек во главе с воеводой С. Д. Болховским. Этот отряд зимой 1584-85 гг. оказался в трудном положении. Нехватка жилья и продовольствия, жестокие сибирские морозы вызвали сильный голод. Многие стрельцы умерли, умер и воевода Семен Болховский.

Кочевавший со своим улусом в степях Кучум собирал силы, угрозами и лестью требуя от татарских мурз помощи в борьбе с русскими. Стремясь выманить Ермака из Кашлыка, он распространил слух о задержке торгового каравана бухарцев, направлявшегося в Кашлык. Ермак решил предпринять против Кучума еще один поход. Это был последний поход Ермака. С отрядом в 150 человек Ермак на стругах вышел в июле. 1585 г. из Кашлыка и двинулся вверх по Иртышу. Во время ночевки на острове Иртыша, неподалеку от устья р. Вагая, отряд подвергся неожиданному нападению Кучума. Многие казаки были убиты, а Ермак, раненный в рукопашной схватке с татарами, прикрывая отход отряда, сумел пробиться к берегу. Но струг, на край которого он неудачно прыгнул, перевернулся, и, облаченный в тяжелые латы, Ермак утонул. Это случилось в ночь с 5-го на 6-е августа 1585 г.

Узнав о гибели своего вожака, стрельцы во главе с головой Иваном Глуховым ушли из Кашлыка в европейскую часть страны печорским путем - через Иртыш, Обь, Северный Урал. Часть казаков с Матвеем Мещеряком вместе с присланным из Москвы небольшим отрядом Ивана Мансурова осталась в Сибири и заложила в устье р. Иртыша первое русское укрепление — Обской городок. Место это для живших здесь остяков было священным, и обладание им означало для окрестного населения очень много. Остяцкие «князцы» безуспешно пытались отбить городок у русских, но потерпели неудачу. В результате часть местных жителей в знак покорности принесла ясак Мансурову, а представители шести «городков» по нижнему течению Оби и Северной Сосьве на следующий год отправились в Москву с просьбой о российском подданстве.

После того как Мансуров вернулся «на Русь», московское правительство поняло, что Сибирью не овладеть одним ударом, и перешло к иной, проверенной жизнью тактике. Было решено закрепляться на новых землях, строя города- крепости, и, опираясь на них, продвигаться дальше, сооружая по мере надобности все новые и новые опорные пункты.

Дальнейшее продвижение в Сибирь шло главным образом в восточном направлении, в слабозаселённые и наиболее богатые пушным зверем таёжные и тундровые районы, поскольку пушнина была одним из основных стимулов освоения Сибири на раннем его этапе.

Стихийная народная колонизация опережала правительственную. Впереди шли вольные промышленники, и лишь по их следам, путями, ими проторёнными, в открытые этими первопроходцами «землицы» направлялись отряды служилых людей, приводившие под «высокую государеву руку» местное население и облагавшие его «ясаком» (данью мехами). Примерно в 1620 г. из Туруханска, основанного в 1607 г., на поиски великой реки Лены отправился «гулящий человек» (т. е. человек, не находящийся на государственной службе и не платящий податей) Пенда во главе ватаги из сорока таких же вольных промышленников. Это легендарное путешествие продолжалось несколько лет, его участники преодолели около 10 тыс. км. Отряд Пенды поднялся по Нижней Тунгуске и, преодолев скалы и стремнины, дошёл до самых её верховий. Перетащив волоком свои суда, он вышел на Лену и спустился по ней до того места, где позднее был основан Якутск. Отсюда люди Пенды повернули обратно, дошли до истоков Лены и через бурятские степи вышли к Ангаре. Первыми из русских проплыв по ней, преодолев её грозные пороги, Пенда и его товарищи уже знакомой дорогой по Енисею вернулись в Туруханск.

В конце 20-х гг. был открыт путь от Ангары по её притоку Илиму, а с Илима — «Ленским волоком» на приток Лены Куту. Этой дорогой, ставшей вскоре основной, в 1628 г. на Лену прошёл казак Василий Бугор. В 1632 г. енисейский казачий сотник Пётр Бекетов основал Ленский острог (Якутск), ставший основной базой дальнейшего освоения Восточной Сибири.

30—40-е гг. XVII в. — самое бурное время в истории русских географических открытий. Важным событием стало достижение русскими людьми Тихоокеанского побережья. В 1639 г. отряд томских казаков во главе с Иваном Москвитиным вышел к Охотскому морю и совершил по нему плавание до устья Амура.

Особенно значительными открытиями ознаменовались походы в северо-восточном направлении. Уже на следующий год после основания Якутска казачьи отряды во главе с землепроходцами Ильёй Перфильевым и Иваном Ребровым впервые вышли по Лене к Северному Ледовитому океану и, следуя далее на восток морским путём, достигли устья Яны, а затем и Индигирки. Так было положено начало русскому полярному мореходству у северо-восточных берегов Азии. В 1643 г. отряд Дмитрия Зыряна и Михаила Стадухина, спустившись по реке Алазее, прошёл морем на Колыму и поставил там три зимовья. Кульминацией этих походов явилась экспедиция Семёна Дежнёва и Федота Алексеева, завершившаяся открытием величайшего мирового значения: впервые был обнаружен и пройден пролив, отделяющий Азию от Америки.

Одновременно с исследованием и освоением северо-востока Сибири шло продвижение россиян и в южном направлении — в Приамурье, в «Даурскую землю», как называли этот район по имени обитавших здесь дауров. В 1643 г. воевода Якутска снарядил и отправил на Амур военную экспедицию во главе с Василием Поярковым для «объясачения» амурского населения. Поднявшись по Алдану и его притокам, Поярков перевалил на Зею и по ней вышел к Амуру. Встретив упорное сопротивление даурских «князьцов», он спустился по Амуру до моря, совершил плавание вдоль побережья Охотского моря к устью реки Ульи, откуда по пути, пройденному незадолго до него Москвитиным, вернулся в 1646 г. в Якутск. И хотя на сей раз закрепиться в Приамурье не удалось, собранные во время похода сведения о географии и природных условиях этого района, о народах, обитавших здесь, сыграли большую роль в дальнейшем освоении русскими «Даурской земли».

В 1649 г. богатый предприниматель Ерофей Хабаров на свои средства нанял и снарядил большой отряд «охочих» людей (т. е. добровольцев) и во главе его двинулся на Амур. Он пошёл другим путём, хорошо разведанным до него, — по Олёкме и через «Тугирский волок» на Шилку. Этот поход положил начало освоению Приамурья. Уже в начале 50-х гг. здесь появились первые партии переселенцев — промышленников, «гулящих людей», крестьян.

В 1658 г. в верховьях Амура, при впадении Нерчи в Шилку, был основан Нерчинский острог, который должен был служить базой для дальнейших действий в Приамурье.

Событием, завершившим историю открытий русских землепроходцев в XVII в., стал поход сибирского казака Владимира Атласова на Камчатку в 1697—1699 гг. «Камчатский Ермак», как называл его А.С. Пушкин, прошёл весь Камчатский полуостров из конца в конец и составил его географическое и этнографическое описание. Тем самым был достигнут «край и конец Сибирской земли» и положено начало новому этапу географических открытий, связанных с изучением Тихого океана и северо-запада Америки.

3.    Характер и особенности колонизации Сибири в XVII в.

Землепроходцы были авангардом широкого народного потока, устремившегося вслед за ними на восток. Сразу же после похода Ермака, с конца XVI в., начался массовый приток в Сибирь переселенцев из европейской части страны. Это были главным образом крестьяне, бежавшие сюда от растущего крепостнического гнёта. Из этих вольных поселенцев и сложилась основная часть русского населения Сибири. 

Состав первых переселенцев был   довольно пестрым. Кроме промысловиков («промышленных людей»), добровольно отправлявшихся «за Камень», по царскому указу шли служилые люди — казаки, стрельцы, пушкари.  Но московское правительство отправляло за Урал не только ратных людей.

По «государеву указу» в сибирские города уже с конца XVI в. вместе со служилыми людьми переводились «пашенные крестьяне». Своим трудом они должны были помочь обеспечению «новой государевой вотчины» продовольствием. Отправлялись за Урал и казенные ремесленники — прежде всего кузнецы, нередко являвшимися одновременнои рудознатцами.     Крестьяне, уходившие жить в Сибирь, должны были, прежде всего, испросить на это согласия у своих односельчан. Особенно охотно отпускали в Сибирь бедняков, поскольку с их зажиточных соседей, таким образом, снималась ответственность за уплату ими налогов казне. После этого крестьянам выдавались особые документы - так называемые отпускные письма, подорожные или проезжие памяти.  Когда крестьяне добирались до сибирских земель, эти документы они предъявляли на заставах, устроенных по дорогам, после чего бумаги отправлялись в приказную избу соответствующего уездного города. Беглые крестьяне, никаких документов не имевшие, таким образом, миновать дорожных застав не могли и вынуждены были пробираться в Сибирь окольными путями. 

Прибыв на место, поселенцы должны были обзаводиться там своим хозяйством, а также начинать отбывать государственные повинности. Поскольку большинству из них приходилось проделывать большой путь, не располагая свободными средствами, на помощь им в этом деле вынуждена была приходить воеводская администрация. Помощь эта выражалась в предоставлении земли и временной льготы - освобождении крестьянина от уплаты налогов и выполнения работ в пользу казны на определенное количество лет, а также выдаче подмоги и ссуды, давшие многим людям возможность обзавестись здесь хозяйством.

Важно отметить, что все формы русской колонизации Сибири в XVII в. основывались главным образом на переселении жителей северорусских, так называемых черносошных уездов — таких, где почти не было боярского и помещичьего землевладения, а большинство крестьян несли повинности непосредственно в пользу государства. Крестьяне обычно переселялись не сразу на большие расстояния, а двигались на новые земли как бы поэтапно: вначале оседали в ближайшей местности, обживали ее, затем отправлялись осваивать новые районы и т. д. Выгода от такого способа заселения окраин очевидна: он избавлял семейства от долгих и изнурительных переходов, а главное — позволял крестьянам не отрываться от полевых работ и тем самым постоянно обеспечивать себя продовольствием.

Единственной категорией зависимых крестьян в Сибири были монастырские. Будучи глубоко верующими людьми, русские поселенцы в каждом городе, остроге и слободе воздвигали церкви и часовни, а уже с начала XVII в. здесь появляются и монастыри. Через сто лет их насчитывалось по всей Сибири уже несколько десятков. Они столь же охотно призывали крестьян пользоваться своими земельными владениями за несение определенных повинностей, ссуду или другие формы экономической зависимости. Поэтому крестьянин, выполнив все, что от него требовалось, мог спокойно уйти или даже просто бежать. Да и государство, не желая терять налогоплательщиков, всячески препятствовало росту монастырского землевладения в Сибири, пока, наконец, Петр I специальным указом в 1698 г. не запретил окончательно создавать здесь новые монастыри. Всего за монастырями тогда числилось менее 6,5 тыс. душ мужского пола.

Параллельно с задачей освоения Сибири царское правительство пыталось решить другую — избавиться от всякого рода беспокойного, ненадежного в политическом отношении люда, по крайней мере, удалить его из центра государства. В сибирские города стали ссылать («в службу», «в посад» и «в пашню») уголовных претсупников (часто вместо смертной казни), участников народных восстаний, «иноземцев» из числа военнопленных. Но «иноземцы» встречались и среди вольных переселенцев. Российское государство изначально сложилось как многонациональное, и естественно, что переселенческая волна увлекла за собой и населявшие его нерусские народы. Из них в XVII в. больше всего за Урал попадало коми (зырян и пермяков). Со временем в Сибири лказалось немало поволжских (казанских) татар, других народов Среднего Поволжья и Прикамья.

 Начало освоения Сибири пришлось на время «великого разоренья» страны из-за Ливонской войны и опричнины, голода, «смуты» и польско-шведской интервенции. Но и позднее, в течение всего «бунташного» XVII в., положение народных масс было тяжелым: возрастали налоги, усиливался феодальный гнет и все прочнее утверждалось крепостничество. Избавиться от угнетения всякого рода люди надеялись на новых землях.

Поэтому наряду с указанными путями шло и "самоустройство" пришлого населения на землю. Часть переселенцев (так называемые "гулящие люди") бродили по Сибири в поисках заработков, пробавляясь временными работами по найму. Юридически они рассматривались как вольные незакрепощенные люди, просто оказавшиеся за пределами своего сословия.  В правительственных грамотах с предписаниями набирать добровольцев на сибирскую пашню обязательно содержится напоминание, чтобы наборы эти производились из "вольных" людей.

Таким образом, в процессе освоения Сибири тесно переплелись вольно-народная и правительственная колонизации. Вольно-народная колонизация проявлялась в добровольном и стихийном заселении края. Правительственная колонизация осуществлялась также силами простого народа с той лишь разницей, что почин и руководство в проведении тех или иных мероприятий по освоению новых земель принадлежала царской администрации — воеводам, их помощникам, стрелецким и казачьим начальникам и др.

Политика правительства оказывала в то время сильное воздействие на направление и ход колонизации — либо сдерживала, либо ускоряла ее, влияла на плотность заселения различных районов.

4.    Значение освоения Сибири

Результаты колонизации русскими Сибири оказались достаточно впечатляющими — к концу XVII в. за Уралом проживало уже около 200 тыс. переселенцев. Северная часть Азии вошла в состав более развитой в политическом, социально, культурном и экономическом отношениях страны, объединенной в централизованное и могучее государство. Сибирь была словно прошита редкой, но прочной сетью городов и острогов, стала ареной невидинно оживленной для некогда глухих мест торговли, полем активной деятельности сотен ремесленников, тысяч промышленных людей и десятков тысяч крестьян. К концу века возделанные пашни появились почти на всем протяжении Сибири с запада на восток, а земледелием занимались почти 15,5 тыс. семей из 25 тыс. Более половины от численности хлебопашцев составляли крестьяне, но активно работали на пашне и представители других категорий населения: служилые, посадские люди и т. д. Среди возделываемых культур, как и в Европейской России, преобладали рожь, овес, ячмень. Благодаря этому Сибирь уже могла сама себя прокормить, так что в 1685 г. были отменены обязательные поставки хлеба из России на жалование местным служилым людям. Разумеется, не забывали русские переселенцы и о других занятиях: скотоводстве, рыболовстве, охоте, промысле пушного зверя и т. д.

В XVII в. народы Северной Азии вышли из многовековой изоляции, обрекавшей их на отсталость и прозябание, и оказались вовлечены в общий поток мировой истории. Сибирь пересекли новые пути сообщения, связавшие воедино разбросанные на огромном расстоянии, ранее разобщенные и недоступные районы. Началась разработка природных ресурсов края.

Грандиозное расширение границ Российского государства еще более уменьшило плотность населения в стране, и до XVII в. небольшую, а известно, что редконаселенные территории обычно развиваются медленнее густозаселенных. Быстрое увеличение размеров страны дало новые возможности развитию "вширь" господствовавшим феодальным отношениям, задержав тем самым утверждение в России более прогрессивного способа производства. Освоение огромного массива новых земель потребовало дополнительных расходов на военные, административные и иные непроизводительные нужды. Наконец, и такое, всем нам, к сожалению, хорошо известное явление, как слишком "легкое", точнее, недопустимо легкомысленное отношение к природным богатствам края, уходит корнями в XVII в., в те времена, когда земли, лесов, рыбы, зверя и "иных угод" в Сибири было так много, что, казалось, будет хватать всегда и на всех...

Однако, если рассматривать в совокупности все последствия продвижения России в сибирские просторы, то   на первый план выходят факторы иного рода: те, что имели для судеб нашей страны глубоко прогрессивное значение. Так, в ходе происшедших в конце XVI—XVII в. событий определилась основная территория Российского государства, укрепилось его международное положение, вырос авторитет, усилилось влияние на политическую жизнь не только в Европе, но и в Азии. За Россией были закреплены богатейшие земли, которые дали колоссальный приток средств в коренные области страны, позволив лучше оснастить, а затем и перестроить ее армию, укрепить оборону. Русское купечество получило большие возможности для расширения торговли. Произошло общее увеличение продуктивности сельского хозяйства. Укрепление торговых связей в целом по стране способствовало углублению общественного разделения труда, давало дополнительный толчок для роста товарного производства и складывания всероссийского рынка, который, в свою очередь, втягивался в рынок мировой. Россия стала обладательницей несметных и в будущем крайне важных для нее природных богатств.

Вхождение народов Сибири в состав России, хотя и сопряжённое с угнетением и эксплуатацией со стороны государства, способствовало преодолению их изолированности от цивилизованного мира и создавало более благоприятные условия для дальнейшего хозяйственного и культурного развития этих народов. В то время как западноевропейские колонизаторы вели в своих заморских колониях истребительные войны, русское правительство старалось избегать насильственных методов, проводило покровительственную политику по отношению к коренному населению. Конечно, при этом оно руководствовалось не столько принципами гуманности, сколько соображениями собственной выгоды. Будучи заинтересовано в сохранении большого количества «ясачных людей» (т. е. данников) и поддержании их платёжеспособности, правительство пыталось, хотя и не всегда успешно, оградить коренное население от произвола и лихоимства местной администрации. В царских грамотах и «наказах» (инструкциях) местным властям постоянно предписывалось действовать по отношению к «ясачным людям» «не жесточью, а ласкою», чтобы их не «ожесточить» и не «отогнать от государевой милости». Запрещалось взимание ясака «правежом», т. е. с помощью прямого физического воздействия. Власти почти не вмешивались во внутренние дела ясачных волостей, управление которыми было оставлено в руках родоплеменной знати. Русским людям разрешалось селиться только «на пустых местах и у ясачных людей угодий не отнимать». Не разрешались насильственное крещение, обращение в холопы и продажа «ясачных людей». И хотя все эти меры были продиктованы интересами казны, тем не менее они сыграли большую роль в создании условий, облегчавших налаживание совместной жизни русского и других народов Сибири в рамках единого государства.

Крестьяне-земледельцы тем более не искали столкновений с коренными жителями, т. к. шли в Сибирь не грабить, а заниматься привычным мирным делом. Малочисленность населения и его разбросанность на огромном пространстве, наличие громадного количества неиспользуемых земель, разрешение крестьянам селиться только на свободных землях сводили к минимуму столкновения на хозяйственной почве. В целом между русским и нерусским населением складывались мирные и добрососедские отношения. Только в этих условиях даже самые малые — однодверные и двухдверные — русские поселения могли спокойно существовать в окружении ясачных юрт. Сами переселенцы-крестьяне с удовлетворением отмечали, что местные жители «не спорят, дают селиться спокоем», что «спору... с ними не бывало, жили в совете». Налаживанию хороших отношений с коренным населением способствовало также отсутствие у русских какого-либо высокомерия, чувства превосходства, что проявилось, в частности, в распространении смешанных браков.

Все это создавало благоприятные условия для сближения русского и коренного населения, для тесного общения в хозяйственно-бытовой сфере, облегчало взаимную передачу трудового опыта, усвоение сибирскими народами более высоко-развитой русской культуры. Для народов Сибири одним из важных последствий их вхождения в состав России было прекращение межродовых и межплеменных усобиц. Благодаря атому выросла общая численность коренного населения, ускорились процессы формирования крупных народностей из разрозненных племён и национальных групп. На современной этнической карте Сибири мы не встретим названий многих племён XVII в. Это отнюдь не означает, что они были истреблены или вымерли. Они вошли в состав более крупных народностей или слились с русским населением.

Таким образом, присоединение Сибири к России имело огромное значение не только для русского народа, но и для народов Сибири. Включение их в состав государства с более развитой экономикой и более высокой культурой создало условия для существенного ускорения хозяйственного, социального и культурного развития этих народов.

5.    Список литературы

1.     Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1987, Т. III, IV.

2.     Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации. М., 1996.

3.     Национальная политика России: история и современность. М., 1997.

4.     Никитин Н. И. Освоение Сибири в XVII веке. М.: Просвещение, 1990.

5.     Никологородская О. Как покорялась Сибирь // Родина. 2001. № 3.

6.     Скрынников Р. Г. Экспедиция в Сибирь отряда Ермака. Ленинград, 1982.