«Рассказ Шукшина «Чужие»: проблемы анализа и интерпретации».

«Рассказ Шукшина «Чужие»: проблемы анализа и интерпретации».

Содержание

Введение……………………………………………………………………3

Глава 1. Особенности творчества В. М. Шукшина в поздний период писательской деятельности……………………………………………………..5

1.1. Художественное своеобразие произведений В.М. Шукшина…….5

1.2. Рассказ «Чужие» и его место в ряду произведений В. М. Шукшина8

Глава 2. Анализ рассказа В. М. Шукшина «Чужие»………………….13

2.1. Особенности композиции рассказа…………………………………13

2.2. Герои в художественном мире рассказа, ложные и истинные ценности героев Шукшина…………………………………………………….16

2.3. Русско-японская война  на уровне сюжета в произведении……..19

Заключение……………………………………………………………….22

Список литературы………………………………………………………25

Введение

Изо всех сил буду стараться рассказать правду о людях,

какую знаю, живя с ними в одно время.

В.М. Шукшин

Творчество В.М. Шукшина (1929–1974), писателя, актера, кинорежиссера, сценариста  актуально и живо в сознании читателей разных поколений в России. Его книги издаются и популярны  за  рубежом.

Изучение творчества В. М. Шукшина волнует многих исследователей. Оно находится в центре внимания и споров многих ученых, однако точку в данных работах ставить еще рано. Со временем меняются некоторые представления, трактовки его богатого наследия, что влечет за собой определенные уточнения, а может быть, даже переосмысления давно известных произведений.

«Существуют разногласия в понимании природы дарования В. Шукшина и связанных с ним принципов анализа, критериев оценок. Истинное искусство всегда сопротивляется схемам, прямолинейности суждений, игнорированию его самобытности. Творчество В. Шукшина противилось любым попыткам разрушить его цельность и многожанровое единство» [Коробов, 1977:54].

Определенная личность, как один из представителей простого русского народа, занимает центральное место в творчестве В. Шукшина, и один из самых важных критериев для писателя – критерий нравственности. Необходимо отметить, что произведения писателя являются его весьма существенным вкладом в  развитие русской, в частности,  советской литературы. Нельзя не остановиться на исследователях творчества Василия Макаровича, его земляках. Это В.Ф. Горн, О.Г. Левашова, А.И. Куляпин, С.М. Козлова, автор монографии о поэтике рассказов В.М. Шукшина. Упомянутые ученые – создатели «Энциклопедического  словаря-справочника  «Творчество В.М. Шукшина» в 3 томах (2004–2007),  весьма авторитетного издания, подробно рассматривающего произведения писателя в хронологии и представляющего собой собрание исследовательских работ ученых  России и зарубежья. 

Целью же нашего исследования является выявление особенностей и интерпретация достаточно небольшого произведения писателя – рассказа «Чужие».

Объект исследования – творчество Шукшина. Предмет исследования – анализ и интерпретация рассказа «Чужие». Для достижения поставленной цели требуется выполнение следующих задач:
1. Проанализировать работы ученых-шукшинистов по теме исследования.
2. Выявить особенности композиции и предметного мира произведения.
3. Обозначить главных действующих лиц и выявить их роль в произведении.

4. Сформулировать главную идею автора в рамках данного рассказа.

Методы, используемые в исследовании:

1) структурно-семиотический,

2) интертекстуальный.

Материалом для исследования послужил текст рассказа В.М. Шукшина «Чужие», а также работы ученых-шукшиноведов.

Глава 1. Особенности творчества В. М. Шукшина в поздний период писательской деятельности

1.1. Художественное своеобразие произведений В.М. Шукшина.

«В.М. Шукшин присутствовал в литературе с 1958 по 1974 гг. – полтора десятилетия. Начал он с лирической зарисовки «Двое на телеге», закончил рассказом-фельетоном «Кляуза». Если подходить с мерками традиционного реализма, Шукшин со своей подчеркнуто русской ментальностью – типичный деревенщик, эволюция которого – от лирических раздумий до рассказов-откровений». [Бодрова 2011: 35].

Творчество  В. М. Шукшина как писателя, актера, драматурга не может оставить равнодушным ни одного человека. Невольно возникает  вопрос: чем же так особенны его произведения, которые буквально берут за душу? Ответ на этот вопрос достаточно прост: будучи крестьянским сыном, он не просто до мельчайших деталей знал жизнь деревни, он знал и понимал всю ее глубину, чувствовал сердцем, сам был проникнут этой деревенской жизнью, именно поэтому его герои так естественны, видна правда в каждом их поступке, слове и деле, и вообще в жизни. Еще одна из главных особенностей творений писателя – боль, которая ощущается практически в каждом произведении В.М. Шукшина. Автор болеет душой за каждого человека, живущего на селе, за его неудавшуюся судьбу, горе и испытания.

Г.А. Белая,  говоря о  сложности  художественного  мира  В. Шукшина,  отмечает: «Характеры и типы, созданные Шукшиным, сам его художественный  мир,  живущий  по своим законам, оказали – и продолжают оказывать – сопротивление многим концепциям  критиков.  Каков  же  этот  мир?» [Белая, 1983: 39]. 

М. Чудакова так говорит о разнообразных героях В. Шукшина:  «Автор  набрасывает  перед  нами  множество  судеб  – сложных,  очень  разных,  литературе  почти совсем  не  известных,  – набрасывает  крупными  мазками.  И все  же  этот  автор несколько  подавлен своим материалом, всем виденным им и слышанным» [Чудакова,1972:215].

Следует обратить внимание на ранние рассказы Шукшина. В начале своего творческого пути он затрагивает тему русского национального характера, проявляется его склонность к повествованию об общности русских, о русской истории, несмотря на возраст или социальное положение. В качестве примера можно рассмотреть рассказ «Экзамен», опубликованный в 1962 году. Центральная тема произведения – билет экзаменуемого студента, связанный со «Словом о полку Игореве». Это значимое произведение для русской истории, за знание которого так ратовал профессор. «Это все, дорогой мой, очень русские штучки. А вы еще «Слово» не хотите читать. Да ведь это самая русская, самая изумительная русская песня. «Комони ржуть за Сулою; звонить слава въ Кыеве; трубы трубять въ Новеграде; стоять стязи въ Путивле!» А?». [Шукшин, 2012: 27.]

Сам автор постоянно задается вопросом о смысле жизни, сам себе задает вопросы, сам же и отвечает на них, но ответы эти неоднозначны и не всегда удовлетворяют автора. Многие герои произведений Шукшина похожи на своего автора - сомневающиеся, зачастую поступающие вопреки логике, иногда даже себе во вред. Но автор ценит в своих героях искренность, прямоту, некое зернышко доброты. Даже в потерявшемся в себе и измученном жизнью герое Шукшин мог увидеть что-то хорошее, перевешивающее его недостатки.

Земля и люди в настоящий момент, их жизнь,  судьбы - вот что волнует писателя, что интересно ему в этих людях. Любовь, дружба, чувства отцов и детей, мать… Василий Шукшин знал и прекрасно разбирался в  жизни. Его знания формировались из личного опыта, наблюдений, из его способности  понимать, разгадывать главное в событиях, сравнивать их, сопоставлять, анализировать.

«Своей  гуманистической  направленностью,  тяготением  к постановке  общечеловеческих вопросов бытия творчество В.М. Шукшина оказалось созвучно духовным исканиям в  сегодняшней  России,  способствует  поиску  путей национального возрождения и  обновления страны, уяснению истоков идейно-художественного  преобразования  русской  культуры,  начавшегося  в  конце  1950-х  гг.  и продолжающегося  в  настоящее  время, является  одним  из  источников  проникновения в тайны русской души». [Актуальные проблемы филологии, 1999: 85].

Шукшин всегда был за горячую, живую, емкую силу слова. В сравнительно небольших по объему своих рассказах писатель смог поместить прекрасное содержание, которое рисует колоритную картину жизни простого деревенского народа. Все это ему удалось благодаря использованию красочного, живого, яркого, пропитанного духом родной земли языка, и такие прекрасные возможности такого языка широко использовал автор при создании своих произведений. Именно национально-народная стихия явилась воплощением этого замечательного и своеобразного таланта.

1.2. Рассказ «Чужие» и его место в ряду произведений В. М. Шукшина

Деревня, с которой началась творческая жизнь Шукшина, стала отправной точкой для развития его писательского таланта. Память, мысли о сельской жизни постоянно манили его, все это послужило стимулом для размышлений о проблемах жизни современного ему общества. Начало многих исторических явлений и процессов Шукшин видел в послевоенной деятельности. Картина послевоенной жизни серьезно потрясла Шукшина и повлияла на его дальнейшую судьбу. Он начал писать. «Сама потребность взяться за перо лежит, думаю, в душе растревоженной. Трудно найти другую такую побудительную причину, которая заставит человека, что-то знающего, поделиться своим знанием с другими людьми», — писал Шукшин. [Черносвитов,1989:231]. Самобытность и колорит деревенской жизни оставили серьезный след в его душе. Именно в народности этого писателя заключаются его особенность, его талант, естественность описания и в то же время простота и артистизм. Во всем творчестве Шукшина, в самой его личности, отобразились характер народа, его состояние, жизнь в послевоенных и сложных условиях.

Возникает вопрос: что явилось материалом для произведений Шукшина?  Ответ достаточно  прост: все, где есть люди. Это именно  те люди, которые не были главными героями произведений предыдущих эпох. И вот  случилось, что появился уникум, талантливый писатель из алтайской глубинки, который мог интересно, просто, открыто,  с огромной  любовью к родному селу, с любовью к сельчанам так замечательно описать обычаи и нравы сельской жизни. Именно за это Шукшина любили в народе. «Незадолго до смерти он написал (цитирую по памяти): «Буду помирать, последняя моя мысль будет о Родине, о матери, о детях». Хочется верить, что он успел об этом подумать. Вот, собственно, и вся его ценностная иерархия. Как всё просто и как много. Интересно, что женщин на этой шкале ценностей нет. Нет и творчества, а ведь он просто не мыслил своей жизни без творчества, и мы не можем представить его вне и без его произведений. Ему была чрезвычайно важна их судьба. Важнее всего – быть услышанным своим народом, донести то, что он понял и прочувствовал – мысль о Родине, свое слово о России». [Коробов, 1998. с. 612].

Сам Шукшин признавался: «Мне интереснее всего исследовать характер человека-недогматика, человека, не посаженного на науку поведения. Такой человек импульсивен, поддается порывам, следовательно, крайне естественен. Но у него всегда разумная душа» [Черносвитов,1989:231].

Обращаясь к рассказу «Чужие», следует рассмотреть его также в ряду других произведений со схожей тематикой. Например, рассказ «Беседы при ясной луне», опубликованный уже в позднем творческом периоде писателя – 1972 год. В поздний период в рассказах Шукшина стала встречаться тема искаженной истории, подобно «Чужим». В «Беседах при ясной луне» главный герой, Николай Ферапонтыч Баев, в своей беседе со сторожихой Марьей  высказал мнение, отвергающее важность одной такой исторической личности для России, как Александр Невский. Таким вот образом он как бы переписывает историю, не веря в существование великого воина Руси.

– Мне счас внучка книжку читает: Александр Невский землю русскую защищал… Написано хорошо, но только я ни одному слову не верю там.

Марья и Петька посмотрели на старика.

– Не верю! – еще раз с силой сказал Баев. – Выдумал… и получил хорошие деньги.

– Как это? – не поняла Марья.

– Наврал, как! Не врут, что ли?

– Это же исторический факт, – сказал Петька. – Как это он мог наврать? Конечно, он, наверно, приукрасил, но это же было.

– Не было. [Шукшин, 2012: 404].

А еще главный герой отрекается от своего русского происхождения, предполагая, что мать родила его от иностранца, больно уж не похож он на русского, не те привычки. «– Я уж, грешным делом, думаю… – Баев даже оглянулся и заговорил тише: – Я уж думаю: не приспала ли меня мать‑покойница с кем другим?

– Господь с тобой! – воскликнула Марья, но тоже негромко воскликнула и тоже чуть было не оглянулась. – Тетка Анисья‑то! Да ты что, Ферапонтыч… Господи! Да ты и похожий‑то на отца. Только ты посытей да без бороды, а так‑то… Да что ты, бог с тобой! Да с кем же она могла?

– Ну!.. – Баев полез опять за пузырьком. – А в кого я такой башковитый? Я вот думаю: мериканцы‑то у нас тада рылись – искали чего‑то в горах… Шут его знает! Они же… это… народишко верткий.

<…> Вот чую сердцем: не крестьянского я замеса. Сроду меня не тянуло пахать или там сеять… – ни к какой крестьянской работе. И к вину никогда не манило. – Баев не то что оголтело утверждал, что он не крестьянского рода, а скорей размышлял и сомневался. – Ведь если так‑то подумать: куда же это все во мне подевалось? Должен же я стремиться землю иметь или там… буянить на праздники. Нет! В огороде своем копаться не люблю! Вот в конторе посиживать, это по мне…». [Шукшин, 2012: 403].

Рассказ «Миль пардон, мадам», написанный в 1968 году также содержит в себе описание события, поданного главным героем ложно. Бронислав Иванович Пупков, сельский «сказочник» и любитель выпить на очередных «возлияниях»  поведал следующую историю:

– Нет. Я на фронте санитаром был. Да… Дела‑делишки… – Бронька долго молчал. – Насчет покушения на Гитлера не слышали?

– Слышали.

– Не про то. Это когда его свои же генералы хотели кокнуть?

– Да.

– Нет. Про другое.

– А какое еще? Разве еще было?

– Было. – Бронька подставлял свой алюминиевый стаканчик под бутылку. – Прошу плеснуть. – Выпивал. – Было, дорогие товарищи, было. Кха! Вот настолько пуля от головы прошла. – Бронька показывал кончик мизинца.

– Когда это было?

– Двадцать пятого июля тыща девятьсот сорок третьего года. – Бронька опять надолго задумывался, точно вспоминал свое собственное, далекое и дорогое.

– А кто стрелял?

Бронька не слышал вопроса, курил, смотрел на огонь.

– Где покушение‑то было?

Бронька молчал.

Люди удивленно переглядывались.

– Я стрелял, – вдруг говорил он. Говорил негромко, еще некоторое время смотрел на огонь, потом поднимал глаза… И смотрел, точно хотел сказать: «Удивительно. Мне самому удивительно». И как‑то грустно усмехался [Шукшин, 2012: 203].

Далее он в деталях описывает это «покушение», но, к сожалению, итог неутешительный – промахнулся… Возможно, здесь Бронька представил некую свою мечту, несбывшуюся, однако информация эта ложная, и в какой-то мере он переписал историю. Так в нить повествования автор вносит заведомо ложный элемент, своеобразное искажение истории.

Стоит отметить, что Шукшин вовсе не идеализирует своих странных, «чудаковатых» героев. Это вообще не метод Шукшина – идеализировать кого бы то ни было. Однако в каждом из своих героев он находит то, что близко ему самому. И тут уже непонятно, кто перед нами: писатель Шукшин или один из его «дурачков» героев.

Исследование русского национального характера, складывавшегося на протяжении столетий, составляет сильную сторону творчества Шукшина. Весьма значимый образ в произведениях Шукшина -  Земля это и  дом родной, и пашня, и степь, и Родина. Образ Родины становится центром всего творчества Шукшина: главных событий, нравственно-эстетических идеалов художественного своеобразия писателя.

В рассказах, написанных в последние годы, уже зрелом периоде творчества, все чаще автор обращается к своему читателю, зрителю.  Прошли годы, и Шукшин затронул вопрос о  самом главном, наболевшем. Он как будто стал понимать, что его герои уже не могут сами донести все до читателя, а сказать нужно было еще много. В этот период его творчества он пишет много неожиданных, непридуманных рассказов от имени самого себя, Василия Макаровича Шукшина. Такое решение автора, направление к открытости и близости к читателю встречаются в  русской литературе. И вот главное место занимает авторское слово. Здесь слышится боль автора за судьбу людей, Родину, все больше вопросов… В рассказах все чаще встает вопрос смысле жизни. Произведения искусства обязательно должны учить добру. В способности человека совершать добрые поступки Шукшин видел самое основное, что должно быть в человеке.

«Если мы чем-нибудь сильны и по-настоящему умны, так это в добром поступке», — говорил он. С этим жил, в это свято верил Василий Макарович Шукшин.

В этот же поздний период своего творчества Василий Шукшин написал рассказ «Чужие» (1974). Это достаточно интересное произведение. Его редко включают в шукшинские сборники. Возможно, это вызвано тем, что автор поднял в этом рассказе непривычную для писателя-деревенщика тему – далекой Русско-японской войны, от которой остались сейчас разве что песни «Варяг» и «На сопках Манчжурии». 1 августа 1904 года началась героическая оборона Порт-Артура. Многое в тех далеких событиях очень остро и актуально и для современного общества. Это произведение резко выделяется своей структурой, тематикой. Об этом подробно пойдет речь во второй главе настоящего исследования.

Глава 2. Анализ рассказа  В. М. Шукшина «Чужие»

2.1. Особенности композиции рассказа

«Под композицией понимают схему организации и структурной  упорядоченности целого текста (произведения), отражающую строение, соотношение и взаимное расположение его частей, членение на смысловые элементы, степень и характер выраженности этих элементов, порядок их следования и взаимосвязь между ними». [Стилистический энциклопедический словарь русского языка, 2003, с. 168].

Рассказ «Чужие» имеет достаточно интересную композицию. Как и во многих рассказов, написанных в поздний период творчества, на первое место выходит фигура автора. Повествование ведется непосредственно от имени Василия Макаровича Шукшина, автора. Начинается он следующими словами: «Попалась мне на глаза одна книжка, в ней рассказывается  о царе Николае Втором и его родственниках. Книжка довольно сердитая, но, по-моему, справедливая. Вот что я сделаю: я  сделаю из нее довольно большую выписку, а потом объясню, зачем мне это нужно. Речь идет о дяде царя, великом князе Алексее». [Шукшин, 1985: 269].

Это своеобразный зачин, и автор еще пишет о том, зачем он в рассказе сделал заметку из книги о великом князе Алексее. Из названия рассказа пока не ясно, о чем или о ком пойдет речь.

Далее следует обширная выписка из неизвестной книги о великом князе. Василий Шукшин сделал конспект, в котором кратко описана история жизни, деятельности и бездарной судьбы дяди последнего русского императора Николая Второго – великого князя Алексея Александровича. Учился он неохотно, постоянно проводил время со своими любовницами, которых осыпал несметными богатствами. Вот такой нерадивый князь был назначен генерал-адмиралом, начальником российского флота. Средства, предназначенные для обновления, реформирования флота, Алексей тратил на любовниц и на подарки им. Останавливает внимание автор и на том, что эти женщины вмешивались и в государственные дела, которыми должен был заниматься великий князь. «Госпожа  Балетта, для которой Солдатенков требовал с чилийцев четыреста тысяч рублей, - последняя любовница Алексея, французская  актриса.  Не дав крупной взятки госпоже Балетта, ни один предприниматель или подрядчик не мог надеяться, что великий князь даже хоть примет его и выслушает». [Шукшин,1985:270].

После завершения цитирования книги автор переходит к описанию пастуха, дяди Емельяна – типичного русского, деревенского мужика. Вспоминает автор и о бабке Емельянихе, вставляя в нить рассказа историю о ней. В завершении рассказа автор описывает тихий и мирный исход жизни дяди Емельяна: «Было у них пятеро сыновей и одна дочь. Троих на этой войне убило, а эти в город  уехали. Доживал  дядя  Емельян  один. Соседи  по очереди приходили, топили печку, есть давали... Он лежал на печке, не стонал, только говорил:

- Спаси вас Бог... Зачтется.

Как-то утром пришли - он мертвый». [Шукшин,1985:275].

Далее автор снова обращается к своему конспекту книги о князе Алексее. Таким образом, композиция рассказа рамочная, опоясывающая. Автор начал с конспекта книги и в итоге к нему и вернулся. И только практически в самом конце произведения становится ясным его название, сам автор, как и обещал читателю в начале, поясняет, зачем он делал эту выписку из книги про Алексея и как она связана с простым сельским мужиком Емельяном: «Для чего же я сделал такую большую выписку про великого князя Алексея? Я и сам не знаю. Хочу растопырить разум, как руки, - обнять две эти фигуры, сблизить их, что ли, чтобы поразмыслить, - то сперва и хотел, - а не могу. Один упрямо торчит где-то  в Париже, другой  - на Катуни,  с удочкой. Твержу себе, что ведь - дети  одного народа, может, хоть злость возьмет, но и злость не  берет.  Оба  они  давно  в земле  -  и бездарный генерал-адмирал, и дядя Емельян, бывший матрос... А что,  если бы  они где-нибудь ТАМ  - встретились бы? Ведь ТАМ небось  ни эполетов, ни драгоценностей нету. И дворцов тоже, и любовниц, ничего: встретились  две русских души. Ведь и ТАМ им не о  чем бы было поговорить, вот  штука-то. Вот уж чужие  так чужие  - на веки  вечные. Велика матушка-Русь!». [Шукшин,1985:276].

Вот такой эпилог данной истории, автор показывает нам судьбы людей, настолько разных, но все-таки представителей одного, русского, народа!

В системе композиционно-речевых форм  ведущее  место  принадлежит  диалогу. Именно  диалог  занимает  центральное место в персонажном речевом слое. Для шукшинской  прозы  характерны  ситуации «сшибки»  «сшибки»  духовно­нравственных  позиций,  осуществляемые посредством диалога.

2.2. Герои в художественном мире рассказа, ложные и истинные ценности героев Шукшина

Сразу выделим основных героев  Шукшина, которые задействованы в данном произведении.

Два главных героя – великий князь Алексей Александрович и пастух, крестьянин Емельян.

Как уже было сказано, князь Алексей – представитель высшего сословия, «царская кровь», надежда и руководитель русского флота. Так должно было быть в идеале. Всегда высокие царственные родственники находились либо на военной, либо на морской службе. Алексей по праву рождения должен был заниматься развитием русского флота, но занимался он совсем другим… «Сам Алексей ничего не смыслил в морском деле и  совершенно не занимался своим ведомством.  Пример  его как  начальника шел  по флоту сверху  вниз. Воровство и невежество офицеров росли с  каждым годом, оставаясь совершенно безнаказанными. Жизнь матросов сделалась невыносимою. Начальство обкрадывало их во  всем: в пайке,  в чарке, обмундировке. А  чтобы  матросы  не вздумали против  поголовного грабежа бунтовать, офицерство  запугивало  их  жесткими наказаниями и  грубым  обращением. И продолжалось это безобразие, ни  мало - двадцать лет с лишком». [Шукшин, 1985: 269].

Госпожа Мокур, Зинаида Дмитриевна Скобелева и, наконец, последняя любовница Госпожа Балетта – все они наглым способом расхищали государственную казну. В бриллиантах, которыми была обвешана Балетта, публика увидела наш разграбленный флот, наши крейсеры и броненосцы. Проигранные сражения в русско-японской войне, вскрывшиеся обстоятельства разворовывания госбюджета, увольнение с поста генерал-адмирала после Цусимского сражения не отрезвили Алексея, и он спокойно уехал во Францию дальше жить в свое удовольствие. Бездарным был конец жизни Алексея, впрочем, как и вся его деятельность: «После  отставки своей Алексей перекочевал за границу. Накупил дворцов в Париже  и других  приятных городах  и сорил золото,  украденное у  русского народа, на девок,  пьянство и  азартные  игры, покуда не умер от случайной простуды». [Шукшин, 1985:272].

Совершенно иной выглядит фигура другого главного персонажа – дяди Емельяна. Автор акцентирует внимание на том, что лично знал дядю Емельяна, жили они в одном селе, вместе ходили удить рыбу, Василий постоянно слушал его рассказы, хоть Емельян был и немногословный.  Вот такое описание оставил автор: «Я его как сейчас вижу: рослый, худой, широкий в кости, скулы широкие, борода пегая, спутанная... Стар он был, а все казался могучим. Один раз  он смотрел-смотрел на свою руку,  которой держал  удилище, усмехнулся, показал мне на нее, на свою руку, глазами. - Трясется. Дохлая... Думал, мне износу не будет. Ох и здоровый же был! Парнем гонял плоты...». [Шукшин, 1985: 272].

Наконец, еще один типичный представитель простого сельского человека – бабка Емельяниха. Добрая старуха, оставившая о себе только добрые и светлые воспоминания как у Василия, так и у Емельяна.

Интересный рассказик вставляет автор об этой женщине. Как она знала заговоры и помогла Емельяну вернуть его, казалось, уже потерянный навсегда, пиджак.

Однако следует обратить внимание на то, что оба главных героя имеют не только различия, но и сходства. Да, да, пастух и представитель царской династии, оказывается, имели много общего.

Оба героя – и генерал-адмирал Алексей, и  дядя  Емельян – в течение своей жизни  из-за  женщин  совершали странные, отклоняющиеся от нормы поступки. Алексей «вечно нуждаясь в деньгах на игру и женщин <…> бессовестно грабил казну» [Шукшин, 1985: 270]. Емельян, после того как нуйминские мужики из мести за его связь с вдовухой отвязали плоты, по которым он сплавлялся, сначала один вступает в драку с толпой нуйминцев, а затем совершает поразительную погоню за плотами: «От Нуймы до  Быстрого  Исхода  без  передыху  гнал – верст  пятнадцать»  [Шукшин, 1985:573].  Кроме того,  возлюбленным главных  героев  придаются  колдовские черты. Жена дяди Емельяна с помощью колдовства помогает вернуть украденный на  свадьбе  пиджак  Емельяна. Князь Алексей испытывает некое чарующее воздействие со стороны своих любовниц-фавориток, они имеют на него влияние, управляют им, подчиняют себе его волю: «одна из них, по фамилии Мокур, совсем его замотала» [Шукшин, 1985, с. 269], Алексеем «вертела, как пешкою Балетта» [Шукшин, 1985:270].

Именно в отношениях  с  женщинами  видно много общего у  этих довольно разных людей, как могло бы показаться. Они разделены исторически, абсолютно разные в материальном положении, но оказываются друг другу близки  просто как люди, испытывая равное воздействие от своих «вторых половинок».

Так, автор в рассказе «Чужие» показывает, какими, действительно, чужими и далекими друг от друга во всех смыслах были эти люди – князь со своими любовницами и Емельян со своей старухой. Противопоставление города и деревни, богатства и роскоши – простоте и доброте сельского обывателя. Такие разные, но смерть стерла все их различия перед Богом. Оба они давно в земле, две русские души, но никогда они не будут друг другу родными, хотя оба – представители одного русского народа… Но присутствует и объединяющее начало этих совершенно разных людей – влияние на них женщин. К этому можно добавить цитату из работы Д.В. Марьина: «Теперь  возможно  объяснить  обращение  В.М. Шукшина  к  псевдодокументальности в рассказе. Используя подобный прием, писатель подвергает сомнению марксистское истолкование хода исторического процесса, в основе которого лежат социальные противоречия между классами. У  Шукшина  же  исторические факты определяются во многом причинами личными, психологическими и, зачастую, случайными» [Марьин, 2008: 106].

2.3. Русско-японская война  на уровне сюжета в произведении

Этот рассказ относится к циклу так называемых «внезапных рассказов», ставшему последним в жизни В.М. Шукшина, считает Д.В. Марьин, ученый Алтайского государственного университета. Как было сказано ранее, в сборниках произведений писателя этот рассказ встречается редко, и среди исследований о нем крайне мало информации. Рассказ находится в одном ряду с такими произведениями Шукшина, как «Я пришел дать вам волю», «Любавины», «Миль пардон, мадам!», «Экзамен», где  писатель  затрагивает тему истории и высказывает о ней личное мнение.

Дядя  Емельян – бывший  матрос, был  участником  русско-японской войны, этот факт Шукшин отмечает в рассказе: «Тогда-то я и узнал, что он был моряком и воевал с японцами. И был даже в плену у японцев. Что он воевал, меня это не удивляло – у нас все почти старики где-нибудь когда-нибудь воевали, но что он – моряк, что был в плену у японцев – это интересно» [Шукшин, 1985: 273].

Знание исторических фактов войны 1904–1905 гг. позволяет глубже взглянуть на этот рассказ. Исследователи  отмечают  стремление  Шукшина  к документальности в позднем творчестве (Куляпин А.И.  Творчество  В.М. Шукшина:  от  мимезиса  к  семиозису:  Учеб. пособие. Барнаул, 2005. с. 110). Однако Дмитрий Владимирович Марьин представил в своей статье ряд обстоятельств, ставящих под сомнение «документальность» части рассказа, где фигурируют события Русско-японской войны:

1) обилие просторечных слов и выражений, что вряд ли допустимо в научно-исследовательской работе, но вполне характерно для языка шукшинского  рассказчика: «Но в классы он не ходил, а путался по разным театрикам и трактирчикам» [Шукшин, 1985: 273] и др. При этом, как считает исследователь,  сам автор-рассказчик может вмешиваться в цитату: «Ни один подряд по морскому ведомству не проходил без того, чтобы Алексей с бабами своими не отщипнул (я бы тут сказал – не хапнул – В.Ш.)  половину»  Даже  императору Николаю II  приписывается фраза явно просторечного происхождения: «Лучше бы ты, дядя, воровал вдвое да хоть брони-то строил бы настоящие» [Шукшин, 1985: 271].

2)  исторические  факты,  связанные с  событиями  русско-японской войны, о которых говорит автор, не  только спорные,  но  часто заведомо искажаются. Например: «У японцев на Тихом океане оказались быстроходные крейсера и броненосцы, а у нас – старые калоши» [Шукшин, 1985: 271].  Многие исследователи русско-японской войны, полагают, что русский флот в Тихом океане к началу войны не уступал японскому ни по числу кораблей, ни по качеству  вооружений [Широкорад, 2003: 63]. При Алексее Александровиче в 1897 г. была утверждена пятилетняя  кораблестроительная программа «для нужд Дальнего  Востока»,  согласно  которой все новые современные корабли направлялись на Тихий океан. Но по предложению министра финансов С.Ю. Витте срок ее реализации был перенесен с 1903 на 1905 г., что в итоге и оказалось роковым. [Марьин, 2008:104].

Ложным утверждением автора Д.В. Марьин считает и о том, что броненосец «Цесаревич» впервые (выделено Шукшиным) стрелял из орудий своих в том самом бою, в котором японцы издырявили его в решето» [Шукшин, 1985: 271].  Автор имеет в  виду  бой 28 июля (10 августа) 1904 г.  в Желтом  море.  Но «Цесаревич»  впервые  стрелял  из  орудий  уже  в  ночь  начала войны 26–27 января (8–9 февраля) 1904 г.

В рассказе сочиняется история о том, как француз, якобы, пытался продать торпеду русскому флоту; о том, как из-за  царящего  при  полном  попустительстве генерала-адмирала взяточничестве  в морском министерстве эта попытка не удалась; о том, как торпеду купили японцы «просто затем, чтобы ее не было у русских». [Шукшин, 1985: 271]. В рассказе представлено еще много моментов, которые не соответствуют реальной истории.

Напрашивается логичный вопрос: зачем Шукшину понадобилась такая псевдодокументальность? На тот вопрос  автор сам отвечает:  «Для  чего  же  я  сделал  такую большую выписку про великого князя Алексея? Я и сам не знаю» [Шукшин, 1985: 276]. 

Если великий князь генерал-адмирал  Алексей  Александрович  Романов (1850–1908), родной брат императора Александра III, был реальной исторической личностью,  то прототип дяди Емельяна установить не удалось. Д.В. Марьин приводит данные сельскохозяйственной переписи 1917 года, из которой делается вывод о том, что в с. Сростки в этот период времени жило три человека с именем Емельян, однако ни один из них не имеет ничего общего с Емельяном из рассказа «Чужие». Таким образом, можно считать дядю Емельяна вымышленным персонажем. «Рассказ же строится на своеобразной асимметрии: первая часть произведения есть вымышленная  история  о  реальном  лице,  вторая  часть – реалистическая  история  о лице вымышленном. [Марьин, 2008: 105].

Заключение

Огромный интерес современных читателей и ученых  к богатому  художественному наследию  и непростой  судьбе В.М. Шукшина говорит о том, как  актуально и ценно творчество этого выдающегося писателя.

«Крестьянин  потомственный,  традиционный»,  как  декларировал свое творчество и жизненное кредо В.М. Шукшин, прожил нелегкую  жизнь, и  жизнь несправедливо короткую, но ушел, оставив после себя богатое творческое наследие и пример творческого поведения в социуме как жизнь бунтаря, бойца». [Бодрова, 2011: 60].

В его художественном сознании сквозь замечательную организацию и наполнение его произведений были даны ответы на вечные вопросы: «Что  с  нами происходит?!  Как человеком быть  и  остаться?  В  чем высший смысл жизни человека? «Куда нам плыть?».

Шукшин как художник слова сформировался в 50-е годы прошлого века, в этом формировании немаловажную роль сыграла послевоенная действительность, тот опыт, который он получил в это время.

Главным источником вдохновения для творчества Шукшина стала деревня, например, родное село Сростки в Алтайском крае. Постоянно возвращаясь к теме села, поэтически воспринимая ее, Шукшин изучает и описывает жизнь простых сельских жителей в процессе становления и развития - начиная послевоенными годами и заканчивая современностью. Деревня как бы собрала воедино наиболее важные проблемы страны, которые вели за собой экскурс в историю и взгляда на современную жизнь общества.

Послевоенные годы оставили глубокий след в душе писателя. Процесс послевоенного возрождения был пережит им в юности. Он шел этим нелегким путем вместе со всей страной и народом – покинул родной дом, пережил много горестей и трудных моментов в жизни.

Шукшин знал жизнь. И знания эти основывались на личном опыте, в процессе наблюдений, умения понимать сущность явлений и фактов, сравнивать их и сопоставлять.

Мужество – одна из главных черт Шукшина и его таланта. Сердце писателя было чутким неравнодушным к чужому горю. Он умел сопереживать народу, ощущал его потребности, знал недостатки, и эти качества его души помогли ему самому в самосовершенствовании, развитии его таланта.  Именно в такой атмосфере расцвел и возрос его гений.

В настоящем исследовании была предпринята попытка анализа одного из его последних произведений – рассказа «Чужие». В работе описана достаточно интересная композиция произведения, описаны главные действующие лица. Немаловажным фактором явилось упоминание в рассказе реалий Русско-турецкой войны 1905-1905 гг. Однако при более глубоком анализе выявилось следующее: автор в своем произведении использует недостоверные, заведомо ложные сведения о войне, личности великого князя Алексея, а представитель простого народа, пастух Емельян в реальности не существовал.

В  первой  части рассказа  жизнь  и  деятельность  великого князя показаны  на фоне его  любовных  отношений  с  французской  танцовщицей Мокур,  княгиней Лейхтенбергской  и с  француженкой  Балетта.  История  дяди же Емельяна – история о его любви к «вдовухе» из Нуймы, с которой его разлучила война, и о его жене, бабке Емельянихе. Оба героя – и генерал-адмирал Алексей, и дядя  Емельян – в своей жизни совершали  из-за  женщин  роковые поступки. Алексей «вечно нуждаясь в деньгах на игру и женщин <…> бессовестно грабил казну» [Шукшин, 1985: 270]. Емельян, после того как нуйминские мужики из мести за его связь с вдовухой отвязали плоты сплавного леса, сначала один вступает в драку с толпой нуйминцев, а затем совершает погоню за плотами: «От  Нуймы  до  Быстрого  Исхода  без  передыху гнал – верст пятнадцать» [Шукшин,1985:274]. Следует остановиться и на женщинах в данном рассказе. Жена дяди Емельяна использует  свою способность к колдовству, чтобы вернуть украденный  на  свадьбе  пиджак  Емельяна. В  отношениях  великого  князя  Алексея  с любовницами наблюдаем их способность управлять великим князем, воздействовать на него: «одна из них, по фамилии Мокур, совсем его замотала» [Шукшин, 1985: 269], Алексеем «вертела, как пешкою Балетта» [Шукшин, 1985: 269]. Именно здесь, как считает исследователь-шукшинист Д.В. Марьин, а мы вслед за ним согласимся, в  отношениях с  женщинами, обнаруживается общность  этих совершенно разных людей. Разделенные  в истории по положению, состоятельности, они сближаются друг с другом другу по-человечески. История сельчанина  становится  в  один  ряд с  историей государственного деятеля.

Как же можно истолковать обращение В.М. Шукшина к псевдодокументальности в своем рассказе? «Используя подобный прием, он хочет показать, что ошибочно представление о том, что в основе всего исторического процесса лежат  только социальные  противоречия  между  классами. У Шукшина исторические факты определяются во многом причинами личными, психологическими и, зачастую, они являются  случайными» [Марьин, 2008: 105].

Исторические реалии русско-японской войны, безусловно, не занимают главенствующее положение в рассказах Шукшина, однако можно сделать вывод о том, что  В.М. Шукшин специально обращался к фактам войны 1904–1905 гг., которые в некоторых его произведениях, например, в ныне анализируемом рассказе «Чужие», выполняют определенные художественные задачи.

Список литературы

1.     Апухтина В.А. Проза В. М. Шукшина. – М., 1986.

2.     Бодрова Л.Т. Малая проза В.М. Шукшина в контексте современности: монография / Л.Т. Бодрова. – Челябинск: Изд-во Челяб. гос. пед. ун-та, 2011. – 372 с.

3.     Вертлиб Е. В. Шукшин и русское духовное возрождение. - Нью-Йорк, 1990.

4.     Горн В.Ф. Василий Шукшин: Личность. Книги. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1990.

5.     Горн В.Ф. Василий Шукшин: Штрихи к портрету. - М.: Просвещение, 1993. 127 с.

6.     Горн В.Ф. Наш сын и брат: Проблемы и герои прозы В. Шукшина. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1985. 208 с.

7.     Горн В.Ф. Характеры Василия Шукшина. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1981.

8.     Козлова С.М. Поэтика рассказов Шукшина. - Барнаул- Алт кн. изд-во, 1992.

9.     Коробов В.И. Василий Шукшин. Творчество. Личность. - М.: Сов. Россия, 1977.

10. Кукуева Г.В. Речевая партия повествователя в собственно рассказах В.М. Шукшина (учебно-методическое пособие по спецкурсу). Барнаул, 2005.

11.  Кукуева Г.В. Рассказы  В.М. Шукшина: лингвотипологическое  исследование: монография. – Барнаул: БГПУ, 2008. – 284 с.

12. Куляпин А.И., Левашова О.Г. В. М. Шукшин и русская классика.— Барнаул, 1988.

13. Куляпин А.И.  Творчество В.М. Шукшина:  от  мимезиса  к  семиозису:  Учеб. пособие. Барнаул, 2005.

14. Левашова, О.Г. В.М.Шукшин и традиции русской литературы XIX в. (Ф.М.Достоевский и Л.Н.Толстой) / О.Г.Левашова. Барнаул: Изд-во АГУ, 2001.

15. Марьин Д.В. Русско-японская война в творчестве Шукшина // Сибирский филологический журнал. 2008. № 4,  - с. 100-107.

16.  Образ автора в рассказах-сценках В.М. Шукшина / А.А. Чувакин, Е.Ф. Дмитриева, Л.Э. Кайзер // В.М. Шукшин. Жизнь и творчество : тезисы докладов. – Барнаул, 1992. – С. 129–130.

17.  Проза В.М. Шукшина как лингвокультурный феномен 60-70-х гг. Барнаул,  1997.

18.  Рассказ В.М. Шукшина  «Срезал»: проблемы  анализа, интерпретации,  перевода.  Барнаул,  1995.

19.  Статьи и воспоминания о Василии Шукшине. - Новосибирск, 1989.

20. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н.Кожиной. – М.: 2003.

21.  Творчество Василия Шукшина. Метод. Поэтика. Стиль. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1997.

22.  Творчество В.М.   Шукшина  в современном мире:  Эстетика. Диалог культур. Поэтика. Интерпретация / АГУ; редкол.: В.В. Десятов, С.М. Козлова (отв. ред.), А.А. Чувакин [и др.]. – Барнаул : Изд-во АГУ, 1999. – 320 с.

23. Черносвитов Е.В. Пройти по краю: В. Шукшин: мысли о жизни, смерти и бессмертии. - М.: Современник, 1989.

24. Халина Н.В. Феноменологический анализ текста Василия Шукшина / Н.В. Халина. – Барнаул: Изд-во АлтГУ, 1997. – 135с.

25.  Широкорад А.Б. Падение Порт-Артура. М., 2003. с. 63

26.  Шукшин Василий. Собрание сочинений в 3 томах. Том 3. М.: Молодая гвардия, 1985. с. 269.

27. Шукшин В.М. Полное собрание рассказов в одном томе. М., 2012. – 944 с.

28. Шукшин  В.М.  Я  пришел  дать  вам волю: Роман. Публицистика. Барнаул,  1991.

29.  Шукшин В. «Нравственность есть Правда»// Собрание сочинений: В 6 т. /Сост. Л. Федосеева-Шукшина; Пре-дисл. С. Залыгина. - М.: Мол. гвардия, 1992. Т. 3.. - с. 233.

30.  Шукшинские чтения: Статьи, воспоминания, публикации. В. 1. Сост. В.Ф. Горн. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1984. 208 с.

31.  Шукшинские чтения: Статьи, воспоминания, публикации. В. 2. Сост. В.Ф. Горн. - Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1989.

32.  Язык В.М. Шукшина в энциклопедическом словаре-справочнике его творчества / А.А. Чувакин // Известия АГУ. Сер. История. Педагогика. Филология. Философия. – 1999. – N 4. – С. 85–93.

33.  Язык В.М. Шукшина в наследии профессора И.А. Воробьевой  / А.А. Чувакин  // Актуальные проблемы филологии : сб. ст. – Барнаул, 1998. – С. 8–9.

33.