Евгений
Замятин и его роман-предупреждение
(Урок
литературы по роману Е. Замятина «Мы»)
Цели урока:
Образовательные:
- продолжить
знакомство обучающихся с писателями начала XX века и их творчеством;
- способствовать
развитию познавательной активности, мышления;
- учить обучающихся
отстаивать свою точку зрения.
Развивающие:
- способствовать развитию УУД (анализ, сравнение,
творческое мышление);
- формировать умение пользоваться
литературоведческими терминами (утопия, антиутопия, портрет, художественная
деталь);
- развивать у учащихся навыки критического мышления.
Воспитательная:
- на примере героев произведения способствовать
воспитанию у обучающихся нравственных ценностей, развитию личностных качеств.
Самое страшное в утопиях то,
что они сбываются…
Н.А.
Бердяев
I. Работа с эпиграфом (слайд 2)
- Прочитайте отрывок из стихотворения В.
Кириллова «Мы».
- Как вы думаете, о каком времени идет
речь? По каким признакам вы определили это?
Учитель:
Задача сегодняшнего урока – проанализировать отрывки (записи) из романа Е.
Замятина «Мы», сделать вывод: о чем хотел предупредить людей автор своим
произведением
II. Работа с презентацией (слайды 3 -
17)
1. Слайды
3-7. Биографические сведения, относящиеся к моменту написания романа «Мы»
- Без «такого писателя страна
строящегося социализма могла обойтись». Какой смысл заключен в слове «такого».
Каким человеком был Е. Замятин?
- В чем заключается смысл писательского
кредо автора романа «Мы»?
Обобщение ответов
2. Слайды 8-11. Работа с понятиями утопия и
антиутопия
3. Слайды
12-17. Обзорное знакомство с романом Е. Замятина «Мы»
Цель: Так
как учащиеся не знакомы с содержанием романа, дать общее преставление о
произведении, чтобы затем продолжить работу по анализу романа в группах.
III. Групповая работа (6 групп по три
– четыре человека)
1. Слайд
18
Задача группам:
1. Проанализируйте отрывки романа Приложение1.
2. Ответьте на вопросы Приложение 2.
3. Попробуйте в ходе работы
сформулировать и записать основные идеи романа
2. Обобщающая беседа
1. – Каким словом можно назвать такое
государственное устройство, что изобразил Е. Замятин в романе? (тоталитарное) (слайд
19)
- Кто или что скрывается за
Обожаемым Благодетелем – Сталин, Гитлер
Хранителями –
политическая полиция (органы НКВД)
Зеленой Стеной – железный
занавес
Газовым Колоколом – газовая камера (воздействие на людей пытками) (слайд 20)
2. Учитель: Е.
Замятин изображает государство, где все счастливы. Но счастливы на первый
взгляд. (слайд 21) Сцена бунта нумеров и расправы над некоторыми не
оставляет равнодушным читателя. Но бунт подавлен. И-330 попадает в Газовый
Колокол, главный герой подвергся Великой Операции и хладнокровно наблюдает за
гибелью бывшей возлюбленной. Финал романа трагичен (последний абзац 40 записи).
Означает ли это, что писатель не оставляет читателям надежды?
Обобщение ответов: Несмотря ни на что, И-330 не сдается, Д-503, как и других, насильно
подвергли Операции, О-90 уходит за Зеленую Стену, чтобы родить ребенка, а не
нумер для Единого Государства.
3. – Какие
свои мысли хотел донести до читателей Е. Замятин (основные идеи романа) Слайды
22-24
Учитель: Задумайтесь
над второй идеей романа - идея несвободы. В романе «Преступление и наказание»
Достоевский говорит о гибельных последствиях СВОБОДЫ, то есть вседозволенности,
и показывает это во сне Раскольникова об общей мировой язве и конце мира.
Замятин же говорит о гибельных последствиях НЕСВОБОДЫ, когда уничтожается
человеческая личность.
IV. Подведение итогов
- Почему роман «Мы» Е. Замятина называют
романом-предупреждением?
Обобщение: Своим
романом Замятин предупреждает: боритесь за свою индивидуальность, личную
свободу, убеждения, не дайте превратить себя в Нумеров, иначе это будет великая
трагедия для всего человечества.
V. Домашнее задание
Сочинение в формате ЕГЭ по одной из
проблем романа Замятина
Приложение 1
Запись
1-я
Конспект:
Объявление. Мудрейшая из линий. Поэма
Я просто списываю -- слово в слово -- то,
что сегодня напечатано в Государственной Газете:
"Через 120 дней заканчивается
постройка ИНТЕГРАЛА. Близок великий, исторический час, когда первый ИНТЕГРАЛ
взовьется в мировое пространство.. Если соседи не поймут, что мы несем им
математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми. Но
прежде оружия мы испытаем слово.
От имени Благодетеля объявляется всем
нумерам Единого Государства:
Всякий, кто чувствует себя в силах, обязан
составлять трактаты, поэмы, манифесты, оды или иные сочинения о красоте и
величии Единого Государства.
Это будет первый груз, который понесет
ИНТЕГРАЛ.
Да здравствует Единое Государство, да
здравствуют нумера, да здравствует Благодетель!"…
Я,
Д-503, строитель "Интеграла", -- я только один из математиков Единого
Государства. Мое привычное к цифрам перо не в силах создать музыки ассонансов и
рифм. Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю -- точнее, что мы
думаем (именно так: мы, и пусть это "МЫ" будет заглавием моих
записей).
Запись 2-я
Конспект: Балет. Квадратная гармония. Икс
Весна. Из-за Зеленой Стены, с диких невидимых
равнин, ветер несет желтую медовую пыль каких-то цветов. От этой сладкой пыли
сохнут губы -- ежеминутно возникают какие-то мысли. Это несколько мешает
логически мыслить.
Но зато небо! Синее, не испорченное ни единым
облаком (до чего были дики вкусы у древних, если их поэтов могли вдохновлять
эти нелепые, безалаберные, глупотолкущиеся кучи пара). Я люблю -- уверен, не
ошибусь, если скажу: мы любим только такое вот, стерильное, безукоризненное
небо. В такие дни весь мир отлит из того же самого незыблемого, вечного стекла,
как и Зеленая Стена, как и все наши постройки. …
Ну, вот хоть бы это. Нынче утром был я на
эллинге, где строится "Интеграл", и вдруг увидел станки: с закрытыми
глазами, самозабвенно, кружились шары регуляторов; мотыли, сверкая, сгибались
вправо и влево; гордо покачивал плечами балансир; в такт неслышной музыке
приседало долото долбежного станка. Я вдруг увидел всю красоту этого
грандиозного машинного балета, залитого легким голубым солнцем.
И дальше сам с собою: почему красиво? Почему
танец красив? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь
глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной
несвободе. И если верно, что наши предки отдавались танцу в самые вдохновенные
моменты своей жизни (религиозные мистерии, военные парады), то это значит
только одно: инстинкт несвободы издревле органически присущ человеку, и мы в
теперешней нашей жизни -- только сознательно...
Кончить придется после: щелкнул нумератор. Я
подымаю глаза: О-90, конечно. И через полминуты она сама будет здесь: за мной
на прогулку.
Милая О! -- мне всегда это казалось --
что она похожа на свое имя: сантиметров на 10 ниже Материнской Нормы -- и
оттого вся кругло обточенная, и розовое О -- рот -- раскрыт навстречу каждому
моему слову. И еще: круглая, пухлая складочка на запястье руки -- такие бывают
у детей.
Внизу. Проспект полон: в такую погоду
послеобеденный личный час мы обычно тратим на дополнительную прогулку. Как
всегда, Музыкальный Завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства.
Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера -- сотни,
тысячи нумеров, в голубоватых юнифах [*], с золотыми бляхами на груди --
государственный нумер каждого и каждой. И я -- мы, четверо, -- одна из
бесчисленных волн в этом могучем потоке. Слева от меня О-90, справа -- два
каких-то незнакомых нумера, женский и мужской.
Запись 4-я
Конспект: Эпилепсия. Если бы
Вот -- звонок. Мы встали,
спели Гимн Единого Государства -- и на эстраде сверкающий золотым
громкоговорителем и остроумием фонолектор.
…И я с трудом включил внимание только
тогда, когда фонолектор перешел уже к основной теме: к нашей музыке, к
математической композиции (математик -- причина, музыка -- следствие), к
описанию недавно изобретенного музыкометра.
-- "...Просто
вращая вот эту ручку, любой из вас производит до трех сонат в час. А с каким
трудом давалось это вашим предкам. Они могли творить, только доведя себя до
припадков "вдохновения" -- неизвестная форма эпилепсии. И вот вам
забавнейшая иллюстрация того, что у них получалось, -- музыка Скрябина --
двадцатый век. Этот черный ящик (на эстраде раздвинули занавес и там -- их
древнейший инструмент) -- этот ящик они называли "рояльным" или
"королевским", что лишний раз доказывает, насколько вся их
музыка..."…
Как обычно, стройными рядами,
по четыре, через широкие двери все выходили из аудиториума. Мимо мелькнула
знакомая двоякоизогнутая фигура; я почтительно поклонился.
Через час должна прийти милая
О. Я чувствовал себя приятно и полезно взволнованным. Дома сунул дежурному свой
розовый билет и получил удостоверение на право штор. Это право у нас только для
определенных дней. А так среди своих прозрачных, как бы сотканных из
сверкающего воздуха, стен -- мы живем всегда на виду, вечно омываемые светом.
Нам нечего скрывать друг от друга. К тому же это облегчает тяжкий и высокий
труд Хранителей. Иначе мало ли что могло быть. Возможно, что именно странные,
непрозрачные обиталища древних породили эту их жалкую клеточную психологию.
"Мой дом -- моя крепость" -- ведь нужно же было додуматься!
В 21 я опустил шторы -- и в
ту же минуту вошла немного запыхавшаяся О. Протянула мне свой розовый
билетик….
Потом показал ей свои
"записи" и говорил -- кажется, очень хорошо -- о красоте квадрата,
куба, прямой. Она так очаровательно-розово слушала -- и вдруг из синих глаз
слеза, другая, третья -- прямо на раскрытую страницу (стр. 7-я). Чернила
расплылись. Ну вот, придется переписывать.
-- Милый Д, если бы
только вы, если бы...
Ну что "если бы"?
Что "если бы"? Опять ее старая песня: ребенок.
22.05. Пора расставаться. Сон для всех.
Появляться на улице нельзя. Иначе Хранители обвинят в--- Нельзя даже думать
об---
Ночь была мучительна. Кровать подо
мною подымалась, опускалась и вновь подымалась -- плыла по синусоиде. Я внушал
себе: "Ночью -- нумера обязаны спать; это обязанность -- такая же, как
работа днем. Это необходимо, чтобы работать днем. Не спать ночью --
преступно..." И все же не мог, не мог.
Запись 9-я
Конспект: Литургия. Ямбы и хорей. Чугунная
рука
Площадь Куба. Шестьдесят
шесть мощных концентрических кругов: трибуны. Торжественная литургия Единому
Государству, воспоминание о крестных днях-годах Двухсотлетней Войны,
величественный праздник победы всех над одним, суммы над единицей...
А наверху, на Кубе, возле
Машины -- неподвижная, как из металла, фигура того, кого мы именуем
Благодетелем. Лица отсюда, снизу, не разобрать: видно только, что оно
ограничено строгими, величественными квадратными очертаниями. Но зато руки...
Так иногда бывает на фотографических снимках: слишком близко, на первом плане
поставленные руки -- выходят огромными, приковывают взор -- заслоняют собою
все. Эти тяжкие, пока еще спокойно лежащие на коленях руки -- ясно: они -- каменные,
и колени -- еле выдерживают их вес...
И вдруг одна из этих
громадных рук медленно поднялась -- медленный, чугунный жест -- и с трибун,
повинуясь поднятой руке, подошел к Кубу нумер. Это был один из Государственных
Поэтов, на долю которого выпал счастливый жребий -- увенчать праздник своими
стихами. И загремели над трибунами божественные медные ямбы -- о том, безумном,
со стеклянными глазами, что стоял там, на ступенях, и ждал логического
следствия своих безумств.
Снова медленный, тяжкий жест
-- и на ступеньках Куба второй поэт. …Губы у него трясутся, серые. Я понимаю:
пред лицом Благодетеля, пред лицом всего сонма Хранителей -- но все же: так
волноваться...
Резкие, быстрые -- острым
топором -- хореи. О неслыханном преступлении: о кощунственных стихах, где
Благодетель именовался... нет, у меня не поднимается рука повторить.
Тяжкий, каменный, как судьба,
Благодетель обошел Машину кругом, положил на рычаг огромную руку... Ни шороха,
ни дыхания: все глаза -- на этой руке. Какой это, должно быть, огненный,
захватывающий вихрь -- быть орудием, быть равнодействующей сотен тысяч вольт.
Какой великий удел!
Неизмеримая секунда. Рука,
включая ток, опустилась. Сверкнуло нестерпимо-острое лезвие луча -- как дрожь,
еле слышный треск в трубках Машины. Распростертое тело -- все в легкой,
светящейся дымке -- и вот на глазах тает, тает, растворяется с ужасающей
быстротой. И -- ничего: только лужа химически чистой воды, еще минуту назад
буйно и красно бившая в сердце...
Все это было просто, все это
знал каждый из нас: да, диссоциация материи, да, расщепление атомов
человеческого тела. И тем не менее это всякий раз было -- как чудо, это было --
как знамение нечеловеческой мощи Благодетеля.
Величественным шагом
первосвященника Он медленно спускается вниз, медленно проходит между трибун --
и вслед Ему поднятые вверх нежные белые ветви женских рук и единомиллионная
буря кликов. И затем такие же клики в честь сонма Хранителей, незримо
присутствующих где-то здесь же, в наших рядах. Кто знает: может быть, именно
их, Хранителей, провидела фантазия древнего человека, создавая своих
нежно-грозных "архангелов", приставленных от рождения к каждому
человеку.
Запись 16-я
Конспект: Желтое. Двухмерная тень.
Неизлечимая душа
Не записывал несколько дней. Не знаю
сколько: все дни -- один. Все дни -- одного цвета -- желтого, как иссушенный,
накаленный песок, и ни клочка тени, ни капли воды, и по желтому песку без
конца.
… -- Мне... мне надо в Медицинское Бюро.
-- За чем же дело? Чего же вы стоите
здесь?
Нелепо опрокинутый, подвешенный за
ноги, я молчал, весь полыхая от стыда.
-- Идите за мной, -- сурово сказал S.
… Двое: один -- коротенький, тумбоногий
-- глазами, как на рога, подкидывал пациентов, и другой -- тончайший,
сверкающие ножницы-губы, лезвие-нос...
Я кинулся к нему, как к родному, прямо
на лезвия -- что-то о бессоннице, снах, тени, желтом мире. Ножницы-губы
сверкали, улыбались.
-- Плохо ваше дело! По-видимому, у вас
образовалась душа.
Душа? Это странное, древнее, давно
забытое слово. Мы говорили иногда "душа в душу",
"равнодушно", "душегуб", но душа --
-- Это... очень опасно, -- пролепетал
я.
-- Неизлечимо, -- отрезали ножницы.
-- Но... собственно, в чем же суть? Я
как-то не... не представляю.
-- Видите... как бы это вам... Ведь вы
математик?
-- Да.
-- Так вот -- плоскость, поверхность,
ну вот это зеркало. И на поверхности мы с вами, вот -- видите, и щурим глаза от
солнца, и эта синяя электрическая искра в трубке, и вон -- мелькнула тень аэро.
Только на поверхности, только секундно. Но представьте -- от какого-то огня эта
непроницаемая поверхность вдруг размягчилась, и уж ничто не скользит по ней --
все проникает внутрь, туда, в этот зеркальный мир. …И понимаете: холодное
зеркало отражает, отбрасывает, а это -- впитывает, и от всего след -- навеки.
Однажды еле заметная морщинка у кого-то на лице -- и она уже навсегда в вас;
однажды вы услышали: в тишине упала капля -- и вы слышите сейчас...
-- Да, да, именно... -- я схватил его
за руку. - Но все-таки почему же вдруг душа? Не было, не было -- и вдруг...
Почему ни у кого нет, а у меня...
…Он посмотрел на меня, рассмеялся остро,
ланцетно.
-- Почему? А почему у нас нет перьев, нет
крыльев -- одни только лопаточные кости -- фундамент для крыльев? Да потому что
крылья уже не нужны -- есть аэро, крылья только мешали бы. Крылья -- чтобы
летать, а нам уже некуда: мы -- прилетели, мы -- нашли. Не так ли?
Тот, другой, услышал, тумбоного протопал
из своего кабинета, глазами подкинул на рога моего тончайшего доктора, подкинул
меня.
-- В чем дело? Как: душа? Душа, вы
говорите? Черт знает что! Этак мы скоро и до холеры дойдем. Я вам говорил
(тончайшего на рога) -- я вам говорил: надо у всех -- у всех фантазию...
Экстирпировать фантазию. Тут только хирургия, только одна хирургия...
Он напялил огромные рентгеновские очки,
долго ходил кругом и вглядывался сквозь кости черепа -- в мой мозг, записывал
что-то в книжку.
-- Чрезвычайно, чрезвычайно любопытно!
Послушайте: а не согласились бы вы... заспиртоваться? Это было бы для Единого
Государства чрезвычайно... это помогло бы нам предупредить эпидемию... Если у
вас, разумеется, нет особых оснований..
Запись 31-я
Конспект: Великая операция. Я простил все.
Столкновение поездов
Спасены! В самый последний
момент, когда уже казалось -- не за что ухватиться, казалось -- уже все
кончено...
Государственная газета:
«Сенсационное открытие Государственной Науки. Это не ваша вина -- вы больны.
Имя этой болезни: фантазия.
Это -- червь, который
выгрызает черные морщины на лбу. Это -- лихорадка, которая гонит вас бежать все
дальше -- хотя бы это "дальше" начиналось там, где кончается счастье.
Это -- последняя баррикада на пути к счастью.
И радуйтесь: она уже
взорвана. Путь свободен. Путь к исцелению: центр фантазии -- жалкий
мозговой узелок в области Варолиева моста. Трехкратное прижигание этого узелка
Х-лучами -- и вы излечены от фантазии -- навсегда.
Вы -- совершенны, вы --
машиноравны, путь к стопроцентному счастью -- свободен. Спешите же все -- стар
и млад -- спешите подвергнуться Великой Операции. Спешите в аудиториумы, где
производится Великая Операция. Да здравствует Великая Операция. Да здравствует
Единое Государство, да здравствует Благодетель!"
Я сказал I - 330:
--Счастье... Что же? Ведь
желания -- мучительны, не так ли? И ясно: счастье -- когда нет уже никаких
желаний, нет ни одного... Какая ошибка, какой нелепый предрассудок, что мы до
сих пор перед счастьем -- ставили знак плюс, перед абсолютным счастьем --
конечно, минус -- божественный минус.
… I встала. Положила мне руки на плечи. Долго, медленно
смотрела. Потом притянула к себе.
-- Прощай!
-- Как так
"прощай"?
-- Ты же болен, ты из-за
меня совершал преступления, -- разве тебе не было мучительно? А теперь
Операция -- и ты излечишься от меня. И это -- прощай.
-- Нет, -- закричал
я.
Беспощадно-острый, черный
треугольник на белом:
-- Как? Не хочешь
счастья?
Голова у меня раскалывалась,
два логических поезда столкнулись, лезли друг на друга, крушили, трещали...
-- Ну что же, я жду --
выбирай: Операция и стопроцентное счастье -- или...
"Не могу без тебя, не
надо без тебя", -- сказал я или только подумал -- не знаю, но I
слышала.
-- Да, я знаю, --
ответила мне. И потом -- все еще держа у меня на плечах свои руки и глазами не
отпуская моих глаз: -- Тогда -- до завтра. Завтра -- в двенадцать: ты помнишь?
Я шел один -- по сумеречной
улице. Ветер крутил меня, нес, гнал -- как бумажку, обломки чугунного неба
летели, летели -- сквозь бесконечность им лететь еще день, два... Меня задевали
юнифы встречных -- но я шел один. Мне было ясно: все спасены, но мне спасения
уже нет, я не хочу спасения.
Запись 40-я
Конспект: Факты. Колокол. Я уверен
День. Ясно. Барометр 760.
Неужели я, Д-503, написал эти
двести двадцать страниц? Неужели я когда-нибудь чувствовал -- или воображал,
что чувствую это?
Почерк -- мой. И дальше --
тот же самый почерк, но -- к счастью, только почерк. Никакого бреда, никаких
нелепых метафор, никаких чувств: только факты. Потому что я здоров, я
совершенно, абсолютно здоров. Я улыбаюсь -- я не могу не улыбаться: из головы
вытащили какую-то занозу, в голове легко, пусто. Точнее: не пусто, но нет
ничего постороннего, мешающего улыбаться (улыбка -- есть нормальное состояние
нормального человека).
Факты -- таковы. В тот вечер
моего соседа, открывшего конечность Вселенной, и меня, и всех, кто был с
нами, -- взяли в ближайший аудиториум (нумер аудиториума -- почему-то
знакомый: 112). Здесь мы были привязаны к столам и подвергнуты Великой
Операции.
На другой день я, Д-503,
явился к Благодетелю и рассказал ему все, что мне было известно о врагах
счастья. Почему раньше это могло мне казаться трудным? Непонятно. Единственное
объяснение: прежняя моя болезнь (душа).
Вечером в тот же день -- за
одним столом с Ним, с Благодетелем -- я сидел (впервые) в знаменитой Газовой
Комнате. Привели ту женщину. В моем присутствии она должна была дать свои
показания. Эта женщина упорно молчала и улыбалась. Я заметил, что у ней острые
и очень белые зубы и что это красиво.
Затем ее ввели под Колокол. У
нее стало очень белое лицо, а так как глаза у нее темные и большие -- то это
было очень красиво. Когда из-под Колокола стали выкачивать воздух -- она
откинула голову, полузакрыла глаза, губы стиснуты -- это напомнило мне что-то.
Она смотрела на меня, крепко вцепившись в ручки кресла, -- смотрела, пока
глаза совсем не закрылись. Тогда ее вытащили, с помощью электродов быстро
привели в себя и снова посадили под Колокол. Так повторялось три раза -- и она
все-таки не сказала ни слова. Другие, приведенные вместе с этой женщиной,
оказались честнее: многие из них стали говорить с первого же раза. Завтра они
все взойдут по ступеням Машины Благодетеля.
Откладывать нельзя -- потому
что в западных кварталах -- все еще хаос, рев, трупы, звери и -- к сожалению --
значительное количество нумеров, изменивших разуму.
Но на поперечном, 40-м
проспекте удалось сконструировать временную Стену из высоковольтных волн. И я
надеюсь -- мы победим. Больше: я уверен -- мы победим. Потому что разум должен
победить
Приложение 2
Вопросы к Записи 1
(1 группа)
1. Как характеризует
жителей Единого Государство то, что называют их не людьми, а нумерами?
2. Назовите
прилагательные, называющие все события, происходящие в Едином Государстве
3. Прочитайте лозунги.
Что они напоминают?
4. Как вы думаете,
почему слова «я только один из математиков Единого Государства» заменены на
«МЫ» в конце? Что дает это для понимания сущности нумеров?
Вопросы к Записи 2
1. Что говорит о том,
что человеческое в Д-503 не умерло?
2. Почему балет машин
красив, по мнению Д-503?
3. В чем вы видите
абсурдность «послеобеденного личного счастья»?
______________________________________________________________________________
Вопросы к Записи 4
(2 группа)
1. Какие сведения о
жизни нумеров читатель узнает из этой записи?
2. Как создавалась
музыка в Едином Государстве?(фонолектор)
______________________________________________________________________________
Вопросы к Записи 9
(3 группа)
1. Что напоминает
праздник в честь Двухсотлетней Войны? Каким сочетанием назван он в записи?
2.Говоря о
Благодетеле, Д-503 использует слова «Он», «Ему». Кого напоминает вам портрет
Благодетеля?
3. За что и как
наказан второй поэт? В чем разница между первым и вторым поэтами?
______________________________________________________________________________
Вопросы к Записи
16 (4 группа0
1. Прочитайте
описание врачей Медицинского Бюро. Какие ассоциации возникают?
2. Что за болезнь
«поразила» Д-503? Чем опасна эта болезнь? (сравнение души с зеркалом)
3. Нужна ли душа
строителям ИНТЕГРАЛА?
4. Как отнеслись к
возможному появлению души в нумерах доктора Медицинского Бюро?
______________________________________________________________________________
Вопросы к Записи
31 (5 группа)
1. Как объясняет
появление души Государственная Газета?
2. Прокомментируйте
разговор между Д-503 и I- 330
3. Что означают слова
Д-5036 «все спасены, но мне спасения уже нет, я не хочу спасения»
______________________________________________________________________________
Вопросы к Записи
40 (6 группа)
1. Как изменился
Д-503 после Великой операции?
2. О какой женщине
рассказывает Д-503?
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.