Разработка внеклассного мероприятия "Герои Чехова бессмертны..."

Ведущий 1: (зажигает свечу) Свеча – символ человеческой жизни. Она горит изо всех сил, с каждой минутой безвозвратно тая; а пламя ее как человеческая душа. Она трепетна и робка, а свет ее беззащитен и нежен. Одаривая нас своим светом, свеча сгорает дотла, но, пока она горит, нам хорошо рядом с ней: она разделяет нашу боль и нашу радость. 
Ученица: 
Говорят, что использовать свечи нерационально. Мало света от них. То ли дело - электрический светильник! Его свет проникает во все уголки. 
Ведущий 1: 
Но когда все вокруг освещено одинаково ярко, как отличить главное от второстепенного? Великое от малого? Ведь любая незначительная вещь на близком расстоянии и ярко высвеченная может показаться неимоверно важной и весомой и затмить собою то, что еще величественнее и выше. 
Ученица: А что же выше? 
Ведущий 1: 
           Да сам человек! Человек зажигает свечу. Слушая музыку и стихи, встречая дорогих  и любимых сердцу, приходя в храм, чтобы помолиться об ушедших и во здравие живых. И тогда все второстепенное уходит во тьму, и остается он один на один со своей душой, со своим внутренним миром, в котором  малое  становится особенно ценным и большим. И понимаешь: Надо быть честным в незаметном и малом: тогда только будешь честным и в выполнении своего большого долга.  Человек зажигает свечу своей жизни…

Билиотекарь:

Сегодня эта свеча горит в память  великого русского писателя

А.П. Чехова, 155 летие со дня рождения  которого мы отметили 17 января 2015 года

Хотелось бы, чтобы вы задумались над словами Чехова: « «Тогда человеку станет лучше, когда вы покажете ему, каков он есть»  и «Победа из побед– победа над собой».

Я надеюсь, что эта встреча будет полезной, поможет нам посмотреть на себя со стороны. Мы  назначили встречу А.П. Чехову и героям его рассказов. 

Ведущий 1: Мысли волновались в нём, как звуки скрипки,

катились жемчужинами, шумели, как буря в лесу, и он слышал в них голос собственного сердца,  ощущал дыхание Великого Мастера…

Ведущий 2 :

«Я Чехова страницу приоткрою

И, затаив дыханье, я начну

Читать о мире простоты деревни,

О мире красоты и доброты.

Ведущий 1 :

Скромный, с застенчивой улыбкой и ласковым прищуром глаз – чаще всего именно таким приходит нам на память этот человек. 

Чехов :

« К моим мыслям о человеческом счастье всегда почему-то примешивалось что-то грустное…  Я соображал: как, в сущности, много довольных, счастливых людей! Какая это подавляющая сила! Вы взгляните на эту жизнь: наглость и праздность сильных, невежество… слабых, кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье…  Между тем,   во всех домах и на улицах тишина, спокойствие; из 50 тысяч живущих в городе ни одного, который бы вскрикнул, громко возмутился… Все тихо, спокойно, и протестует одна только немая статистика: столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания… И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча… Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольно счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда – болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других…»

Ведущий 2: - Эти слова были написаны более ста лет назад, но звучат, словно они родились только что и относятся к нашей сегодняшней жизни; в них – весь Чехов. Антон Павлович и был тем самым «человеком с молоточком», который напоминал в свое время, да и теперь напоминает, что жить пошло, скучно, безынтересно нельзя, что «в человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».

       Ведущий 1:   Чтобы понять Чехова-человека обратимся к его произведениям, и мы увидим человека с искренним, смелым взглядом, бесстрашно устремленным на мир. Чехов подчеркивает нелепость борьбы за материальные блага, за маленькое эгоистическое благополучие, в которой теряется  то, что и составляет смысл и счастье жизни –духовное совершенство и милосердие, добро и   любовь к людям.

Ведущий 2: Родился Чехов на берегу Азовского моря, в уездном, глухом в ту пору городе Таганроге, в семье купца третьей гильдии. Отец отличался эгоистичным крутым нравом, мать же была тихой и очень ласковой с детьми.

Чехов впоследствии  говорил с грустью: «В детстве у меня не было детства». Чтец

Грустное детство, холодное детство

Запечатлелось в душе,

И от него никуда не деться,

И не спастись уже.

Мысли и чувства приходят гурьбою

Все заполняя собой,

Но остается детство с тобою

Грустной строкой.

Ведущий 1. В младших классах Антон учился плохо и дважды в 3м и 5м классе  - оставался на второй год, т.к. много времени проводил в лавке отца, помогая ему продавать товары.

Ведущий 2. Лавка Павла Егоровича стала для Антона настоящей каторгой. В ней он с грехом пополам  доучивал уроки, коченел в зимние морозы от холода, проводил дни гимназических каникул. Он должен был помнить, где на какой полке хранится товар, быстро отпускать его покупателю, записывать в особую книгу.

Сочетать эти обязанности с занятиями было очень трудно

Ведущий 1.

Кроме сидения в лавке у детей Чехова была еще обязанность – петь в церковном хоре.

Антоша должен был петь альтом. Но слух у него был неважный, голос жиденький, он часто болел. Кашлял, и петь в хоре ему было очень трудно. А Павел Егорович был строг, немало горьких слез пролил мальчик, немало здоровья унесли у него эти спевки, которые иногда затягивались далеко за полночь.

Ведущий 2. У Антона были прекрасные актерские способности. Он постоянно изображал кого-нибудь: важного чиновника, старого профессора, городничего на параде, но лучше всего изображал зубного врача. Все это он разыгрывал так забавно, что все покатывались со смеху.

Брат писателя:  В домашних спектаклях Антон был главным воротилой. Будучи ещё детьми, мы разыгрывали даже гоголевского « Ревизора». Устраивали спектакли и на украинском языке про Чупруна и Чупруниху, причем Чупруна играл Антон.

Современник Чехова: В 1876 году отец Антона Павловича окончательно обанкротился, и чтобы не угодить в долговую яму сбежал в Москву к старшим сыновьям.  А потом у них отняли и дом, мать с двумя  младшими детьми также отбыла  в Москву и Антон остался в Таганроге один  доучиваться, зарабатывая деньги на проживание репетиторством. Закончив гимназию, он прибывает в Москву для поступления в университет.

Михаил Чехов: Семья жила в очень стесненном  материальном положении и все старались как – то заработать. Вот тогда – то Антон и я и стали помещать свои рассказы в журнале «Стрекоза».

Видео о Чехове

Современник Чехова: «крохотные рассказы Чехонте» засверкали на газетных страницах как рассыпанные на сером листе алмазы».

Ведущий1:  Авторский юмор улыбчив и безобиден, но нередко становится острым и больно жалящим. Рассказ-сценка – это всегда зарисовка, выхваченная из жизни и представленная на обозрение, «кусочек жизни без начала и конца».  

СЦЕНКА «Толстый и Тонкий»
(Сцена вокзала. Звучит марш «Прощанье славянки» в исполнение духового оркестра. «Тонкий» выходит из вагона. В руках у него чемоданы, картонки. За ним стоят жена и сын. «Толстый» только что пообедал на вокзале, губы лоснятся маслом, он потирает живот, платком вытирает жирные губы.) 

Толстый: Порфирий, ты ли это! Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!

Тонкий: Батюшки! Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?

(Троекратно целуются и устремляют друг на друга глаза, полные слез.)

Тонкий: Милый мой, вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну да погляди на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, Господи! Ну что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... Лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик третьего класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились! (Нафанаил немного подумал и снял шапку) В гимназии вместе учились! Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах, лютеранка. 

(Нафаня немного подумал и спрятался за спину отца) 

Толстый: (восторженно глядит на друга). Ну, как живешь, друг? Служишь где? Дослужился?  

Тонкий: Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год, и Станислава имею. Жалованье плохое... ну да Бог с ним! Жена уроки музыки дает, портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары. По рублю за штуку продаю. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству. Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статский? А? 

Толстый: Нет, милый мой, поднимай выше. Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.

(Тонкий каменеет, лицо его искривляется во все стороны широчайшей улыбкой. Он съеживается. Длинный подбородок жены стал еще длиннее. Нафанаил вытягивается во весь рост и застегивает все пуговицы своего мундира.) 

Тонкий: Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства-с и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.

Толстый: Ну, полно! Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства – и к чему тут это чинопочитание!  

Тонкий: Помилуйте... Что вы-с... Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительной влаги... Это вот, ваше превосходительство, сын мой  Нафанаил.  Жена Луиза, лютеранка, некоторым образом... 

(Толстый попытался что-то возразить, но на лице у Тонкого Написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от Тонкого и подал ему на прощание руку. Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась, Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку.)

СЦЕНКА

(Звучит мелодия кадрили. Несколько пар танцуют кадриль. На сцене декорация музыкального магазина. За стойкой продавец. Входит дама.) 

Дама: Здравствуйте-с!.. позвольте мне-с...

Продавец: Что прикажите-с? 

Дама: Позвольте мне-с... Жарко! Климат такой, что ничего не поделаешь! Позвольте мне-с... Ммм... мне-е... Мм... Позвольте... Забыла!!

Продавец: Припомните-с! 

Дама: Забыла!! Экая прости, Господи, память демонская! Да вот... вот... Позвольте-с... Мм... Забыла!! 

Продавец: Припомните-с... 

Дама: Говорила ей: запиши! Так нет... Почему она не записала? Не могу же я все помнить... Да может вы сами знаете? Пьеса заграничная, громко так играется... А? 

Продавец: У нас так много, знаете ли, что... 

Дама: Ну да... понятно! Мм... Мм... Дайте припомнить... Ну, как же быть? А без пьесы и ехать нельзя – загрызет Надя, дочь то есть; играет ее без нот, знаете ли, неловко... не то выходит! Были у ней ноты, да я, признаться нечаянно керосином их облила и, чтоб крику не было, за комод бросила... Не люблю, знаете, крику... Велела купить... Ну да... Как же теперь быть? Всю дорогу помнила, а теперь забыла... Потеряла память... Громко так играется, с фокусами, торжественно... Позвольте-с... Кгм... Спою, может быть...

Продавец: Спойте... или посвистайте!.. 

Дама: Свистеть в комнате грех... Вон у нас Седельников свистел, свистел да и просвистелся... Вы немец или француз?  

Продавец: Немец. 

Дама: То-то я по облику замечаю... Хорошо, что не француз... Не люблю французов... Хрю, хрю, хрю... свинство! Во время войны мышей ели... Свистел в своей лавке от утра до вечера и просвистел всю свою бакалию в трубу! Весь в долгах теперь... И мне двести рублей должен... Я иногда певала себе под нос... Гм... позвольте-с... Я спою... Стойте. Сейчас... Кгм... Кашель... В горле свербит... (щелкнула пальцами, закрыла глаза и запела) То-то-ти-то-том... Хо-хо-хо... У меня сопрано... Позвольте-с... Три-ра-ра... Кгррм... В зубах что-то застряло... Тьфу! Семечко... О-то-о-о-уу... Кгрм... Простудилась, должно быть... Морсу холодного выпила... Тру-ру-ру... Все этак вверх... а потом знаете ли, вниз, вниз... Заходит этак бочком, а потом берется верхняя нота, такая рассыпчатая... то-то-ти... рууу... Понимаете? А тут в это время басы берут: гу-гу-гу-туту... Понимаете? 

Продавец: Не понимаю... 

Дама: Не понимаете? Жаль... Впрочем, я не так пою... Забыла совсем, экая досада! 

Продавец: Вы сыграйте на рояли... Вы играете? 

Дама: Нет, не играю... Меня не учили. Дочь моя, Надя, играет. Ее учим. Француз Рокат, может, знаете, Венедикт Францыч учит... Такой потешный французишка... Дети его Буонапартом дразнят... Сердится... «Я, говорит, не Буонапарт... Я республик Франце»...И рожа у него, по правде сказать, республиканская... Совсем собачья рожа... Будет мне теперь дома! Надюшка заест! Без нот и приезжать не велено... Прощайте-с , в таком случае! Извините за беспокойство!.. Шпрехензи! Гебензи...

(Дама выходит из магазина, разговаривая, сама с собой) 

Дама: Приеду я домой. Навстречу муж, детишки... Муж осмотрит покупки, ругнет, назовет глупой овцой... Детишки набросятся на сладости. Выйдет навстречу Надя в голубом платье с розовым галстухом и спросит: «Купила ноты?»Услышавши «нет», она ругнет свою мать, запрется в свою комнатку, разревется и не выйдет обедать... Потом выйдет из своей комнаты и, заплаканная, убитая горем, сядет за рояль... Сыграет сначала что-нибудь жалостное, пропоет что-нибудь, глотая слезы... Под вечер Надя станет веселей, сыграет это любимое: то-то-ти-то-то... (Дама бегом возвращается в магазин) То-то-ти-то-то, огого! Вспомнила!! Вот самое!! То-то-ти-то-то! 

Продавец: Ах... Ну, теперь понятно. Это рапсодия Листа, номер второй... 

Дама: Да, да, да... Лист, Лист! Побей меня, Бог, Лист! Номер второй! Да, да, Да... Голубчик! Оно самое и есть! Родненький!  

Продавец: Да, Листа трудно спеть... Вам какую же, оригинальную, или облегченную?

Дама: Какую-нибудь! Лишь бы номер второй, Лист! Бедовый этот Лист! То-то-ти-то... Ха-ха-ха! Насилу вспомнила. Вот радость-то...     

( Дама расплачивается, берет сверток и выходит, напевая.

Ведущий 2: Удивительное умение Чехова соединять грустное и смешное, при этом смешное остается смешным, а грустное – грустным. 

Такие рассказы мог написать только человек, любящий жизнь, веселый, неистощимый на выдумки. Об этом говорят  и такие забавные его псевдонимы:
Антоша Чехонте, Брат моего брата, Человек без селезенки, Врач без пациентов, Вспыльчивый человек и др. Эти псевдонимы соответствовали юмористической направленности его рассказов 

Ведущий1: Он любил повторять, что человек, который не работает, всегда будет чувствовать себя пустым и бездарным. «Праздная жизнь не может быть чистою» – так говорит доктор Астров у Чехова. В своих юмористических рассказах он критикует угодничество, чинопочитание, беззаконие властей, утрату чувства человеческого достоинства.

СЦЕНКА «Смерть чиновника»

Голос за сценой:

В один прекрасный вечер не менее прекрасный экзекутор Иван Дмитриевич Червяков, сидел во втором ряду кресел и глядел в бинокль на «Корневильские колокола». Он глядел и чувствовал себя на верху блаженства. Но вдруг… В рассказах часто встречается это «но вдруг» Авторы правы: жизнь полна неожиданностей! Но вдруг лицо его поморщилось, глаза подкатились, дыхание остановилось… он отвел бинокль от глаз, нагнулся и ….апчхи!

-Я его обрызгал. Не мой начальник, чужой, но все-таки неловко. Извините, ваше - ство, я вас обрызгал.. я нечаянно…

-Ничего, ничего…

-Ради бога, извините. Я ведь… я не желал!

-Ах, сидите, пожалуйста! Дайте слушать!

АНТРАКТ. Червяков подходит к старичку.

Я вас обрызгал, Ваше - ство… Простите… Я ведь… не то чтобы…

-Ах, полноте, Я уж забыл, а вы все о том же!

- Забыл, а у самого ехидство в глазах. И говорить не хочет.  Надо бы объяснить, а то подумает, что я плюнуть хотел.

Голос: Дома Червяков рассказал все жене. Та посоветовала сходить к чиновнику и извиниться. На другой день Червяков подстригся, надел новый мундир и пошел к Брызжалову на прием.

-Вчера в «Аркадии», ежели припомните ваше - ство, я  чихнул-с и… нечаянно обрызгал.. Изв…

-Какие пустяки… Бог знает что!

 ( к другому посетителю) Вам что угодно?

-Голос: Когда генерал отпустил последнего посетителя …

-Ваше-ство! Ежели я осмеливаюсь беспокоить ваше-ство, то именно из чувства, могу сказать, раскаяния!   Не нарочно, сами изволите знать-с!

-Да вы просто смеетесь, милостисдарь!

-Какие уж тут насмешки. Черт с ним. Напишу ему письмо, а ходить не стану!. Ей богу, не стану!

Голос: Назавтра….

-Я вчера приходил беспокоить ваше-ство, не для того, чтобы смеяться, как вы изволили сказать. Я извинялся за то, что чихая, брызнул-с…, а смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы будем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к персонам… не будет…

-Пошел вон!

-Что-с?

-Пошел вон!!

Голос: В животе у Червякова что-то оторвалось. Он попятился к двери. Придя машинально домой, не снимая вицмундира. он лег на диван  и …. помер!

Ведущий 2: Вчитываясь в рассказы Антона Павловича Чехова, мы видим, что за лёгкой шуткой кроется серьёзное содержание. За незначительными, на первый взгляд, деталями раскрываются черты российской действительности.

А сейчас мы перенесёмся в зал суда, где судят мужика, борющегося с беспорядками. С помощью двух-трёх штрихов Чехов создаёт образ простого мужика, никак не  осознающего свою вину. Посмотрим, чем же закончится суд?

СЦЕНКА: «Унтер Пришибеев».

Мировой судья:

Унтер-офицер Пришибеев! Вы обвиняетесь в том, что 3-го сего сентября оскорбили словами и действиями урядника Жигина, волостного старшину Алипова, сотского Ефимова, понятых Иванова и  Гаврилова и еще шестерых крестьян, причем первым трем было нанесено вами оскорбление при выполнении ими служебных обязанностей. Признаете вы себя виновным?

Пришибеев: Ваше высокородие, господин мировой судья! Стало быть, по всем статьям закона выходит причина аттестовать всякое обстоятельство во взаимности. Виновен не я, а все прочие. Все это дело вышло из-за, царствие ему небесное,  мертвого трупа. Иду это я третьего числа с женой Анфисой, тихо,  благородно, смотрю – стоит на берегу куча разного народа людей.  По какому полному праву тут народ собрался? спрашиваю. Зачем? Нешто в законе сказано, чтоб народ табуном ходил? Кричу: разойдись! Стал расталкивать народ, чтоб расходились по домам, приказал сотскому гнать взашей…

Мировой судья:

Позвольте, вы ведь не урядник, не староста – разве это ваше дело народ разгонять?

Народ: Не его! Не его! Житья от него нету, вашескородие! Пятнадцать лет от него терпим. Как пришел со службы, так с той поры хоть из села беги. Замучил всех! Всем миром жалимся. Жить с ним никак невозможно! С образами ли ходим, свадьба ли или, положим,  случай какой, везде он кричит, шумит, всё  порядки наводит! Ребятам уши дерет, за бабами подглядывает, чтоб чего не вышло, как свёкор какой… Намеднись по избам ходил, приказывал, чтоб песней не пели и чтоб огней не жгли. Закона, говорит, такого нет, чтобы песни петь.

Пришибеев:

Вы, ваше высокородие, изволите говорить, не мое это дело народ разгонять… Хорошо-с… А ежели беспорядки? Нешто можно дозволить,  чтоб народ безобразил? Где это в законе написано, чтоб народу волю дать? Я не могу дозволить-с. Никто порядков настоящих не знает, во всем селе только я один, можно сказать , ваше высокородие, знаю, как обходиться с людьми простого звания и, ваше высокородие, я могу все понимать. Взяло меня зло. Обидно стало, что нынешний народ забылся в своеволии и неповиновении, я размахнулся и.. конечно, не то чтоб сильно, а так, правильно, полегоньку, чтоб не смел про ваше высокородие такие слова говорить. За старшину урядник заступился, Я стало быть и урядника… И пошло…. Погорячился, ваше высокородие, ну, да ведь без этого нельзя, чтоб не побить. Ежели глупого человека не побьешь, то на твоей  же душе грех. Особливо ежели за дело… ежели беспорядки…

Мировой судья:

Позвольте! За непорядками есть кому глядеть. На это есть урядник, староста, сотский…

Пришибеев:

- Уряднику за всем не углядеть, да урядник и не понимает того, что я понимаю…

Мировой судья:

- Но поймите, не ваше это дело

Пришибеев:

-Чего-с? Как же это не моё? Чудно-с… Люди безобразят – и не моё дело! Они вот жалятся вам, что я песни петь запрещаю… Да что хорошего  в песнях-то? Вместо того, чтоб делом каким заняться, они песни… А еще тоже моду взяли вечера с огнем сидеть. Нужно спать ложиться, а у них разговоры да смехи. У меня записано-с!

Мировой судья:

- Что записано?

Пришибеев:

- Кто с огнем сидит. Крестьяне Иван Прохоров, Савва Микифоров, Петр Петров.  Солдатка Шустрова, вдова, живет в развратном беззаконии с Семеном Кисловым, Игнат Сверчок занимается волшебством, и жена его Мавра есть ведьма, по ночам ходит доить чужих коров.

Мировой судья:

- Довольно. Объявляю приговор – на месяц под арест.

Пришибеев:

- За что? По какому закону? Наррод, расходись! Не толпись! По домам!

Чтец:

Чехов и театр неразделимы.

В театрах мира, в прессе, на экране

                     Сегодня Чехов заново открыт:

                     Идёт в Нью-Йорке пьеса «Дядя Ваня».

                     Брюссель и Лондон ставят «Три Сестры»…

Ведущий 1: Потребность делать добро была в Чехове подлинной и устойчивой. И хотя его жизнь была нелегкой: он был долгое время беден и всегда болен, но никто не слышал, чтобы он жаловался. В дни его самых острых страданий окружающие ни о чем не догадывались. Когда его жалели, он переводил беседу на другую тему и с мягким задушевным юмором говорил о пустяках…

Ведущий 2:  

«Весной 1890 года Антон Павлович предпринял поездку на Сахалин.  Великой Сибирской железной дороги тогда не было и с неимоверными трудностями Антон добрался, наконец, 11 июля до Сахалина, прожил там более 3 месяцев, прошел его с севера на юг, первый из частных лиц сделал там всеобщую перепись населения, разговаривал с каждым их 10 тысяч каторжных и изучил каторгу до мельчайших подробностей.
Гордился он тем, что в его литературном гардеробе появилась книга в арестантском халате «Остров Сахалин». Около 4 лет работал Чехов  над книгой «Остров Сахалин», работал , как он говорил, «неистово».

Брат писателя: Он писал в письме:  « Сахалин – это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек вольный и подневольный. Жалею, что я не сентиментальный, а то бы я сказал, что в места, подобные Сахалину, мы должны ездить на поклонение, как турки в Мекку  …  Мы сгноили в тюрьмах миллионы людей, сгноили зря, без рассуждения, варварски; мы гоняли людей по холоду в кандалах десятки тысяч верст… »

Чтец :

 Такое не увидишь и в аду,

Здесь все страдают, взрослые и дети,

Их бросили бессмысленно в беду,

И обрекли на голод и на ветер.

Как защитить их жизни, их права,

Как облегчить их судьбы роковые,

Найти, сказать всем нужные слова,

И разбудить в нас помысли благие.

Ведущий1. « Я видел все»,-писал Чехов, кроме смертной казни». Чехов заходил в зловонные, кишащие паразитами камеры; посещал больницы, где не было ни лекарств, ни грамотных врачей; спускался в сырые коридоры каменноугольных шахт, беседовал с прикованными к тачкам каторжниками. Казалось этот человек с ласковыми и внимательными глазами, всегда ровный и простой в обращении, будил в их душе давно заглохшие человеческие чувства. Постепенно эти огрубевшие, потерявшие человеческое подобие люди становились в его присутствии искренними и правдивыми

Чехов: Будучи врачом, я мог наблюдать людей в самые отчаянные и кризисные моменты. Болезнь и нищета не лгут. Когда живешь в доме, то жизнь кажется обыкновенною, но едва вышел на улицу и расспрашиваешь, например, женщин, то жизнь – ужасна.
Но если жизнь ужасна, как вынести ее самому и как помочь другим?

Брат писателя: Он любил жизнь, радость, умел ценить человеческое общение. Сам был необыкновенно талантлив в общении, часто затевал импровизации. Так и видишь его в то время: высокий, изящный, гибкий, очень подвижный, со светло-карими глазами, магнетически влекущий к себе. К своей неугомонной веселости он приобщал всех. Например, сунуть московскому городовому в руки тяжелый арбуз, обернутый бумагой, и сказать:
- Бомба!.. Неси в участок, да смотри осторожнее…  Или уверить до святости наивную молодую писательницу, что его голуби с перьями кофейного цвета происходят от помеси голубя с кошкой такой же окраски, живущей во дворе. В письме ко мне  звучит совет Антона : «В отношениях с людьми побольше искренности, сердца и простоты». А стержнем характера, по его мнению, является чувство собственного достоинства. Сознавать свое достоинство – значит, уважать и чужую личность, не оскорбляя ни грубостью, ни ложью.

Такую истину проповедовал Антон Павлович Чехов, таким был и сам, и это же внушал читателям своими произведениями.

Ведущий 2: Весной 1897 года здоровье писателя резко ухудшилось. Процесс туберкулёза лёгких, начавшийся ещё в студенческие годы  и проходивший незаметно для Антона Павловича, обострился. Врачи запретили ему жить на севере.

Ведущий 1: Осенью 1898 года Антон Павлович покупает в Ялте земельный участок и строит там дачу. Наступает последний период в жизни писателя, период, богатый творческими успехами, наполненный светом любви – в 1901 году он женился на актрисе Художественного театра О.Л.Книппер.

В Ялте Чехов написал последнюю свою пьесу: «Вишневый сад».

«Мы посадили новый сад, роскошнее этого…

Начинается новая жизнь! Прощай, старая жизнь!

Здравствуй, новая жизнь!» Так в конце пьесы говорят молодые ее герои

Он верил, что скоро наступит такое время, когда из  русской жизни  навсегда уйдут Пришибеевы, Беликовы, Хамелеоны

Чтец

Он знал, что скоро окончание,

Его блужданий по Земле,

Что предстоят одни страдания,

И скоро быть ему во мгле.

Жизнь рядом ликовала, пела

Взывала к радостям земным,

И согревал веселый Крым

Его измученное тело.

И он успел коснуться  счастья

Своей дрожащею рукой

Пред тем, как в мир уйти иной

В преддверье страшного ненастья

Библиотекарь:

Большой писатель должен вести читателя к большой цели. Какую же цель ставил Чехов? Вот его слова: «… свобода от силы и лжи: вот программа, которой я держался бы, если бы был большим художником»
Это была его программа. Плюс активное сострадание. Плюс вера в человека и подлинное чувство любви.

Он был врачом и помог многим людям справиться с болезнью; он был писателем, и его рассказы и книги помогали и помогают справиться со сложностями жизни.

Ведущий 2: Чехов скончался 02 июля 1940 года . Тело Антона Павловича было перевезено в Россию и похоронено в Москве на Новодевичьем кладбище.
Мы часто вспоминаем знаменитые слова, сказанные когда-то писателем :

«В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». «Если каждый человек на куске своей земли сделал бы все, что он может, как прекрасна была бы земля наша»,  -  писал он.

Ведущий 1:

Эти слова Чехова, сказанные в далеком 19 веке, и сейчас актуальны. Давайте читать  Чехова, творить добро, смеяться над своими недостатками, при этом стараясь их обязательно исправить.

Ведущий 2:

И если каждый из нас последует совету Чехова, Земля наша действительно станет прекрасной

 Чтец:

Гордимся мы, что так сегодня властно

                     В наш быт желанье Чехова вошло –

                     И люди наши подлинно прекрасны –

                     Лицом, одеждой, мыслями, душой.

Ведущий1:

Нелегкое дело – заставить себя говорить. Ещё труднее заставить себя молчать. И ещё труднее заставить себя думать. Но самое трудное – это заставить себя чувствовать, увидеть людей другими глазами.

 Чтец: закрывая книгу) 
Тисненый том волнующих рассказов 
Прочитан от начала до конца… 
Метель свистит, поет и плачет сразу. 
Метель доносит звуки бубенца. 
Никто об этом больше не расскажет! 
Закрой глаза – и вновь перед тобой 
Знакомые по книгам персонажи 
Возникнут зримо длинной чередой. 
Пройдут, как тени, через тихий город! 
За Софьей Львовной – ведьма, почтальон, 
Миллионер – кутила Пятигоров, 
Пришибеев и Хамелеон, 
Профессоров усердных вереницы, 
Храня и важность, и мундиров честь, 
Пройдут со службы рядышком с больницей, 
Где страшная палата №6. 
За ними вслед, в мечтах о славной Варе, 
Но скупо освещенный поворот, 
До глаз укутан, человек в футляре 
С сугубой осторожностью пройдет. 
А там, где площадь выметена чисто, 
При фонарях в вечерней тишине 
Увидишь на прогулке беллетриста – 
Знакомую бородку и пенсне. 
Благодари, встречай его с поклоном, 
Ведь многое он людям рассказал.

Е. Евстигнеев «Над книгой Чехова» 

 (звучит вальс Е.Доги из к/ф «Мой ласковый и нежный зверь»).