Инфоурок Литература Другие методич. материалыРеферат. Этнопоэтика С. Есенина. 11 класс

Реферат. Этнопоэтика С. Есенина. 11 класс

Скачать материал

Реферат. Этнопоэтика С. Есенина. 11 класс

ВВЕДЕНИЕ

Сергей Есенин – поэт-новатор, внесший в поэ­зию новое содержание и новую образную форму, «буйство глаз и половодье чувств», неповторимую образность и художественную философию. В его поэзии отразились не только переживания автора, но и породившие их явления действительности, поэтому в ней сливаются лирическое и эпическое начала, эмоциональ­ные и вещные образы, романтизм и реализм. Новизна его творчества – это результат соединения обостренного эмоцио­нального восприятия и глубокого философского осмысления реального мира. Отсюда то богатство в изображении реальной действительности, внешнего и внутреннего мира, та предмет­ность и конкретность, образность и символичность, живость и меткость, свежесть и непосредственность поэтического восприятия жизни, которые всегда составляли достоинства есенинской поэзии.

Но особое влияние на Есенина оказали народные истоки во всем их многообразии, «художественное народознание», как выразился В.Г.Базанов [Базанов 1982: 4]. Народность – основная  черта есенинского творчества, но народность особая – «большая народность» (говоря словами А.Пушкина), глубин­ная, которая присуща не только крестьянству, но и другим классам. Такая народность, по мнению Н.А.Бердяева, присутству­ет в жизни всей русской земли и всех русских людей, «в глубине каждого русского человека и каждой пяди русской земли…» «Высоко культурный слой, – пишет Н.А.Бердяев, – может быть так же народен, как и глубинный подземный слой народной жизни». А «всего более народен – гений» [Бердяев 1990: 70].

По мнению большинства есениноведов, поэт глубоко пони­мал, «знал народную культуру в такой степени, в какой сейчас ее не знает никто» [Мамлеев 1990: 181]. Эта культура вырастала прежде всего на крестьянской осно­ве. «Уже в самом начале своего творческого пути, – писал В.И.Харчевников, – С. Есенин мог бы сказать, что воспринимал явления «с крестьянским уклоном» [Харчевников 1979: 30], потому что его мироощу­щение всегда было тесно связано с глубинным историческим сознанием крестьянства, народа, нации. Во всем своем творче­стве поэт стремился «осмыслить духовную историю своего наро­да, его сегодняшние судьбы и будущие перспективы – через призму народной, т.е. прежде всего крестьянской художествен­ной идеологии» [Харчевников 1979: 30].

Главным в этом «крестьянском начале» является, конечно, устное народное поэтическое творчество, как зафиксированное собирателями, так и непосредственно воспринимаемое поэтом на Рязанщине. «С.Есенину было до­ступно такое тонкое понимание русского фольклора, которое выходит за рамки индивидуального или аксиологического прочтения и превращается в открытие» [Арсентьева 1985: 11]. Творчески используя поэтику фольклора, Есенин контаминировал в своих произведе­ниях разные его жанры, соединял фольклорные художественные принципы, мотивы, сюжеты, образы и средства с языческими, библейскими и литературными. Сергей Есенин выстраивал свою индивидуальную систему образов мира. Поэт прежде всего оглядывался на литературные образы и архетипы русской национальной культуры, хотя его архетипы наполнялись конкретным смыслом в словах и текстах лирики.

Современный философ П.Флоренский говорил о синергетике слова, то сеть в слове заключена сила. Слово – «особая творческая сила, с помощью которой происходит двойное творение, создается мир в слове и происходит перемещение обычного текста в поэтический. И в этом творении язык, слово образуют то средостение, которое соединяет божественное и небесное с человеческим и земным» [Гачев 1998: 54]. Действительно, слово – это и молитва (…совершая крестное знамение, произнеси…), и имя (дается при крещении; у язычников было два имени), и Бог (В начале было слово…), и оружие (убить словом). Энергия такого рода связана с неким источником. Этим источником может являться культурная среда, которая в свою очередь отражается в единицах языка. А если слово многозначно и символично, да и к тому же поэтично? Получается, что его энергия в несколько раз увеличивается. Не потому ли в кризисные моменты истории, личной жизни человек всегда обращался и обращается к лирике (Золотой и Серебряный века русской поэзии, современные Интернет-ресурсы поэзии, русские народные песни)?

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

I. АРХЕТИПЫ И ФОЛЬКЛОРНОСТЬ В ЛИРИКЕ С.ЕСЕНИНА

Архетип – это устойчивый образ, повсеместно возникающий в индивидуальных сознаниях и имеющий распространение в культуре. Понятие архетипа было ведено К.Г. Юнгом в 1919 г. а статье «Инстинкт и бессознательное». К.Г. Юнг считал, что все люди обладают врожденной способностью подсознательно образовать некоторые общие символы – архетипы, которые проявляются в сновидениях, мифах, сказках, легендах.

Ранее творчество Есенина, формировалось под непосредственным влия­нием уклада деревенской жизни и на основе усвоения градационной народной поэзии и русской классической литературы. Интерес поэта к народному творче­ству был вызван целым рядом жизненных обстоятельств. Прежде всего, этому благоприятствовал тот песенный край – Рязанщина, –  где он родился и вырос.

Как народный, так и авторский поэтический текст есть репрезентация общенациональной языковой картины мира. При этом поэтический текст дает возможность вскрыть глубинные пласты человеческого мышления. Насколько бы ни было поэтическое слово своеобразным, оно вырастает из реального слова. По мысли Ф.И.Буслаева, «народная поэзия в дошедших до нас жанрах, творившаяся коллективно, как и язык, представляет наследие некогда единого и всеобъемлющего эпического предания» [Буслаев 2003: 6]. По этим осколкам можно отчасти реконструировать «мифологические системы древних», отчасти представить себе первоначальный эпос, выраженный в «собственно мифологии, поэзии и нравственных основаниях жизни» [Буслаев 2003: 10]. Этот первоначальный эпос, в частности поэзия, является совокупным выражением коллективного сознания.

Русский народ всегда славился своими задушевными песнями. Песней русский человек сопровождал не только светлые счастливые минуты жизни, но и горестные. А поэтому, исследуя языковую  картину лирики Есенина, в нашей работе мы обратились и к жанру песни, а так же к малым жанрам эпической поэзии – загадкам и частушкам, так как и загадка, и частушка сохранили в своей основе мифологическое начало, что важно в контексте индивидуального творчества поэта.

В деревне любимым фольклорным жанром была песня. В ней — свои ге­рои, сюжеты, иногда — целая человеческая судьба предстает перед слушателя­ми песни. В фольклорных лирических песнях встречаются портретные зарисов­ки, но они беглые, внимание сосредотачивается лишь на отдельных деталях. Девица – белая, румяная, круглолица. Тот же прием находим и у Есенина. Но он не копирует устное народное творчество. Вместо «светло-русой косы», «ру­мяных щек» — «алые губы», «лукавая улыбка». В его творчестве облик героини неотделим от природы, поэтому он часто дан на фоне берез.

Первое, что определяет лицо народа – это природа, среди которой он формируется и совершает свою историю. В России превалирует растительная символика: лес, дерево, лист, зерно. Г.Д. Гачев в своей книге «Национальные образы мира» утверждает: «Национальные языки в звучности своей – голоса местной природы в человеке. У звуков языка – прямая связь с пространством естественной акустики, которая в горах иная, чем в лесах или степи» [Гачев 1998: 54]. В контексте нашего исследования оказывается значимым, что элементы растительного мира переосмысляются, приобретая новые оттенки значений в контексте лирического текста. В народном творчестве нередко встречаются условно-символическое обозначение деревьев: дуб - долголетие, сосенка - прямота, осина - горе, бере­за - девичья чистота и т.п. [Хроленко 1981: 71]. Подобную символику наблюдаем и в фольклорных песнях.

Есенин углубляет этот принцип. У него береза — «девушка», «невеста», она — олицетворение всего чистого и красивого. Поэт говорит о ней, как мож­но говорить только о человеке, наделяет её конкретными человеческими при­метами: «Зеленокосая, в юбчонке белой стоит береза над прудом» [Т.1: 42]. Образная метафора поэта содержит атрибуты молодой девушки: коса, одежда. Здесь береза обладает явной антропоморфностью, можно сказать и о слиянии органического и неорганического миров, что, кстати, было характерно для язычества. «Береза – священное дерево восточных славян, ярилино дерево. Ярилин день отмечался 4 июня [по старому стилю]. В этот день водили хороводы вокруг березы. Позднее этот праздник увязали с православной Пасхой – седьмой четверг от Пасхи» [Шейнина 2003:  327]. Поэтому береза считается у православных Троицким деревом, ее освещают в храмах на Троицу. Береза была необходима нашим предкам, поэтому много хорошего связано с ней [ср. загадку: «Стоит дряво кудряво, на этом дряве сусло, масло, глазам светло и всем тепло» [Круглов 1990: 107]. У автора-творца береза всегда соседствует с лексемами, несущими положительное значение, и часто употребляется с уменьшительно-ласкательными суффиксами Улыбнулись сонные березки»). Дерево как архетип символизирует центр мира, ритм жизни, надежность, целостность и уверенность в будущем. Для национальной картины мира славян характерна целая система архетипов-деревьев: береза, дуб, рябина, ива.

Песенная лирика всегда психологична. В некоторых стихотворениях Есе­нина мы встречаемся даже с фактами «биографии», с «переживаниями» березы.

Зеленая  прическа

Девическая грудь,

О тонкая березка.

Что загляделась в пруд? [Т.1: 78]

Такой принцип изображения необычайно приближает природу к челове­ку. В этом одна из сильнейших сторон лирики Есенина - он влюбляет человека в природу. Так же, как в народных песнях, поэт использует художественный прием – психологический параллелизм. В стихах Есенина природа настолько сливается с человеком, что оказывается непосредственным выражением каких-то человеческих чувств, а человек, в свою очередь, предстает как частица при­роды:

Я покинул родимый дом,

Голубую оставил Русь.

В три звезды березняк над прудом

Теплит матери старой грусть.

Золотою лягушкой луна

Распласталась на тихой воде.

Словно яблонный цвет, седина

 У отца пролилась в бороде. [Т.1: 81]

Через метафору «В три звезды березняк…» автор-творец концептуально строит более сложный образ, связанный с образом неба и звезды. Причем небо, луну мы можем увидеть в пруду. Смотря на березняк, отражающийся в воде, мы видим его на небе рядом со звездами. Мы уже выяснили положительную коннотацию образа березы в русской картине мира, но лексема звезда и ассоциативный образ неба усиливают значение фразы, благодаря своей также положительной коннотации. Для русского человека лексемы небо и звезда имеют концептуальное значение. В эпоху язычества небо – это место положения главных божеств Перуна и Ярила; с началом христианской веры образ неба становится неотделим от иконы, души, стремящейся к совершенству, и  Бога (Ср. на седьмом небе от счастья). А «звезда издавна служила символом вечности, а позднее – символом высоких стремлений, идеалов, счастья» (вспомним, звезда – символ рождения Христа, лейтмотив всей русской лирики; часть ряда фразеологизмов) [Шейнина 2003: 9]. Архетип небо и в сознании язычников, и в сознании христиан связан с Высшими силами.

Автор-творец обращается и к образу еще одного растительного элемента русской культуры - клену. Клен для героя – некий символ ушедшей жизни, воспоминаний. Как символ клен олицетворяет «молодость, юношу, красоту, любовь» [Шейнина 2003: 146], но лирическим героем владеет не радость, а горькое чувство утраченной молодости, ощущение увяда­ния; яркий летний пейзаж сменяется картиной ледяной зимы («Клен ты мой опавший, клен заледенелый...»). Здесь мы видим переосмысление языковой метафоры с точностью до наоборот; художественная метафора выступает как индивидуальный образ, содержащий перцептивный и аффективный опыт автора-творца.

Попутно заметим, что клен появляется в лирике Есенина, как правило, там, где поэт затрагивает тему сбившегося с пути человека, который находится не в ладу с собой и с людьми: пьет, скандалит, болен духовно, влюблен в жизнь и разрушает ее в себе самом.

Есенинская поэзия, как тематически, так и в плане изобразительно-выразительных средств выросла на русской фольклорной почве. И неудиви­тельно, что образ клена тоже создавался под сильным влиянием народных пе­сенных традиций. Однако, испытывая сильное влияние фольклора, поэт никогда не отказывался и от собственной манеры в создании поэтических образов. Этот инди­видуальный есенинский стиль отчетливо прослеживался в подборе эпитетов, которыми поэт характеризует клен: «клененочек маленький», «старый клен», «клен на одной ноге», «клен опавший», «клен заледенелый», «мои бедный клен» и т.д. Все эти эпитеты с первого взгляда кажутся обычными, примель­кавшимися, часто встречавшимися в фольклорных произведениях. Однако внимательное изучение есенинских эпитетов показывает, что они нетривиальны даже в контексте всего творчества поэта и характерны только для стихов о кле­не, а значит и о юности, молодости и счастье. Клен предстает старым, на одной ноге и бедным, то есть автор-творец представляет нам свою молодость словно в проспекции будущей старости.

Таким образом, мастерское использование языковых средств позволило поэту не только талантливо и самобытно создать образ клена, но и привлечь к нему внимание нескольких поколений читателей.

В стихах Есенина природа живет богатой поэтической жизнью. Она вся в «вечном движении, в бесконечном развитии» и изменении [Волков 2001: 105]. Подобно человеку она рождается, растет и умирает, поет и шепчет, грустит и радуется. В изображении природы Есенин использует богатый опыт народной поэзии. Он часто прибегает к приему олицетворения. Черемуха у него «спит в белой накидке», «вербы плачут», «тополи шепчут», «туча кружево в роще связала», «пригорюнились девушки - ели», «улыбнулась солнцу сонная земля», «словно белою косынкой подвязалася сосна», «заря окликает другую», «плачет метель, как цыганская скрипка», и «березы в белом плачут по лесам», «кленочек маленький матке зеленое вымя сосет», «тихо - в чаще можжевеля по обрыву, осень - рыжая кобыла - чешет гриву», «вечер, свесившись над речкой полощет водою белой пальцы синих ног», сосна «покачнулась как старушка», «чистит месяц рога». Заря, дороги, реки, небо, кусты, болота, месяц, поля, травы – все в стихах Есенина движется, живет вместе с человеком. Болото «курит облаком», ивы «вызванивают в четки».

Но нашего поэта увлекает не только растительный мир, но и животный (вспомним стихи о животных). Рядом с поэтическими деталями земного мира («белых яблонь дым», «страна березового ситца», «весенней гулкой ранью») – образ мифологический, символический – образ розового коня. Архетип конь  - слепая сила хаоса, страсть, порыв, жажда перемен, освобождение, стремительный поиск нового. Розовый конь – символ восхода, весны, радости жизни. Но и реальный крестьянский конь на заре становится розовым в лучах восходящего солнца. Суть этого стихотворения – благодарственная песня, благословение всего живого. Строй сравнений, образов, метафор, всех словесных средств взят из крестьянской жизни, родной и понятной.

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба.

И с хруптом мысленно кусая огурцы,

За ровной гладью вздрогнувшее небо

Выводит облако из стойла под уздцы.

Здесь даже мельница - бревенчатая птица

С крылом единственным - стоит, глаза смежив. [Т.1: 49]

Солнце  (как архетип – истинность, духовное, центр сущего, активное начало, слава, защита и спасение) сравнивается с сохой, месяц (как архетип – свет и тьма одновременно, противопоставляется луне (женское начало) – с ягненком или с пастушьим рожком. Такие метафоры и сравнения насыщают почти каждое стихотворение. В «Небесном барабанщике» почти отсутствуют образы, навеянные старой христианской поэтикой. «Сердце – свечка за обедней» [Т.1: 108], - этот, да еще два – три подобных образа только, пожалуй, и встретишь во всем стихотворении. При всей планетарности, космической устремленности образов «Небесного барабанщика» основа их жизненно реальна. Это относится и к развернутому образу – метафоре «солнце – барабан», играющему важную идейно - композиционную роль в стихотворении, и образу «белого стада горилл», и другим.

Верьте, победа за нами!

Новый берег недалек.

Волны белыми когтями

Золотой скребут песок.

Нам ли страшны полководцы

Белого стада горилл?

Взвихренной конницей рвется

К новому берегу мир.

Мы идем, а там, за чащей,

Сквозь белесость и туман

Наш небесный барабанщик

Лупит в солнце - барабан. [Т.1: 108]

Своеобразно дополняется мотив природы у Есенина образами животных. Поэт писал о любви к животным, осуждал жестокое обращение с ними. Эти образы используются в поэзии С. Есенина и как «традиционные
литературно-фольклорная символика» [Новикова 1957: 5]. В стихотворении «Русь» вороны – вестники несчастья:

Понакаркали черные вороны:

Грозным бедам широкий простор. [Т.1: 34]

Красногривый жеребенок символизирует старую патриархальную деревню, еще не осознавшую переход к новой жизни. «Неужели он не знает, что живых коней. Победила стальная конница» [Т.1: 35]. Чаще всего наименование животных приводятся в сравнениях, в которых с животными сопоставляются предметы и явления, часто не связанные с ними в
действительности, но объединенные по какому-либо ассоциативному признаку, служащему основой для его выделения по какому - либо ассоциативному, иногда субъективно выделенному признаку:

Как скелеты тощих журавлей,

Стоят ощипанные вербы...

Синий сумрак, как стадо овец;

по цветовому сходству:

По пруду лебедем красным

Плавает тихий закат;

по близости и сходству функций:

Как птицы, свищут версты

Из - под копыт коня...

Как желна, над нею мгла носилась. [Т.1: 62]

 

Я был, как лошадь загнанная в мыле,

Пришпоренная смелым седоком... [Т.1: 63]

Иногда поэт использует и характерную для русской народной поэзии-песни форму параллелизма: Не кукушки загрустили - плачет Танина родня.
В произведениях Есенина анималистическое (изображение животных)
сравнение или зооморфная метафора часто перерастает в развернутый образ:

Тихо в чаще можжевеля по обрыву.

Осень - рыжая кобыла - чешет гриву. [Т.1: 69]

Желтый цвет осенних листьев вызывает ассоциацию с рыжей кобылой. Но осень не только «рыжая кобыла» (сходство по цвету), она «чешет гриву»: образ раскрывается через сравнение с животным зримо, в красках, звуках, движениях. Вот почему возникает сопоставления явлений природы с животными: месяц - «ягненочек кудрявый», «жеребенок», «золотая лягушка», весна - «белка», тучи - «волки». К животным и птицам приравниваются предметы, например, мельница - «бревенчатая птица», печь - «верблюд кирпичный». На основе сложных ассоциативных сопоставлений у явлений природы появляются свойственные животным и птицам органы: лапы, морды, рыла, когти, клювы:

 Волны белыми когтями

Золотой скребут песок;

Клен и липы в окна комнат,

Ветки лапами забросив,

Ищут тех, которых помнят;

Чистит месяц в соломенной крыше

Обоймленные синью рога. [Т.1: 87]

Метафорическое использование анималистической лексики в оригинальных сравнениях создает своеобразие стиля С. Есенина, синкретизм образов. Эпитеты конкретизируют образы животных и служат средством их поэтизации, авторской оценки. Поэт наделяет их человеческими качествами:

И журавли, печально пролетая,

Уж не жалеют больше не о ком.

На бору со звонами плачут глухари.

Плачет где-то иволга. [Т.1: 154]

Образы животных используют и как символы-архетипы, традиционно установившиеся в русской литературе и фольклоре, например лебеди –  символ красоты. Для положительной обрисовки образов животных используются и эмоциональная лексика, и словообразовательные средства, и метафорические эпитеты, и особые интонации.

Если на ранних этапах творчества Есенина привлекали в фольклоре глав­ным образом лирические песни и частушки, то позже диапазон его фольклор­ных интересов расширяется: былины, сказки, песни календарно-обрядовые, шуточные и плясовые. По мотивам русской сказки «Морозко» он пишет удиви­тельную историю о несчастной сиротке Маше, которую облагодетельствовал Дед Мороз, но не за трудолюбие и доброту (как в фольклорном сюжете), а за ее страдания. Как и в народной сказке, у Есенина «злая мачеха» бранит без вины «сиротку Машу» [см. Афанасьев 1987]:

Маша — круглая сиротка

Плохо, плохо Маше жить.

Злая мачеха сердито

Вез вины ее бранит.

 Ее обижает и коварная сестрица:

Неродимая сестрица

 Маше места не бает

Плачет Маша втихомолку

 И украдкой слезы льет

В народных сказках всегда торжествует справедливость. И в «Сиротке» падчерица, превосходящая всех, достойна лучшего жениха:

И на Маше, на сиротке,

Повенчался сам король.

Сказочная фантастика встречается и в ряде других ранних стихотворений Есенина, в частности, в описаниях природы.

Зимний лес у поэта

Заколдован невидимкой.

Он дремлет под ... сказку cнa.

Полный сказок и чудес.

Кругом села зеленый лес. [Т.2: 59]

Если мы обратимся к опыту построения волшебной сказки Проппа («Исторические корни волшебной сказки» 1976), то увидим не только фольклорную связь лирики Есенина и волшебной сказки на Руси, но и мифологическую – лес как иной мир.  

Немалое влияние на поэзию Есенина оказала загадка. Причем это было не только прямое и конкретное влияние на отдельные строки и образы; народная загадка научила Есенина метафоричности. Многие образы его стихов либо ро­дились из загадок, либо созданы по типу загадок, то есть в основе образа лежит скрытое сравнение, как в загадке. Остановимся на конкретном примере.

В книге «Русские народные загадки, пословицы, поговорки» Ю.Г. Круглова: месяц - «ясен сокол, сивый (лысый) жеребец, лысый мерен, батюшкин конь, белоголова корова, долгий Антошка, хлеба краюшка, пастух рогатый» и т.п.

У Есенина месяц - «всадник унылый, конь, рыжий гусь, пастушеский ро­жок, ягненочек кудрявый, кошачья шапка, дыня» и т.д.

Загадка про месяц;

Посередь болота

Лежит кусок золота

А вот разработка этого образа у Есенина:

Золотою лягушкой луна

Распласталась на тихой воде...

Загадка:

На грядки серые капусты волноватой

 Рожок луны по капле масло льет...

Есенин:

Щебетнули звезды месяцу:

«Ой ты, желтое ягнятище,

ты не мни траву небесную,

Перестань бодаться с тучами...»

Загадка научила Есенина метафоричности, мир увиден глазами народа, глазами крестьянина: «Осень - рыжая кобыла - чешет гриву».

Схимник — ветер шагом осторожным

Мнет листву по выступам дорожным

И целует на рябиновом кусту

Язвы красные незримому Христу. [Т1: 113]

Образы, пришедшие в поэзию Есенина из исторических и лирических пе­сен, частушек, загадок углубляли в творчестве Есенина реалистическое начало и  усиливали романтическую струю. Как талантливый поэт и чуткий художник слова, Есенин умел использовать богатые возможности, заложенные в устной народной поэзии, что и позволило ему стать ярким самобытным художником слова.

Свои эстетические позиции, Есенин теоретически обосновал в 1918 году в трактате «Ключи Марии». Это своеобразный итог первой половины творчест­ва поэта, его эстетический манифест. В очерке Есенин анализирует историче­ское прошлое и духовную жизнь русского народа только под одним углом зре­ния: его внимание целиком приковано к народному «образотворчеству», в кото­ром он видит отражение экономической, нравственной и художественной жиз­ни русского народа.

«Нам противны занесенные руки марксистской опеки в идеологии сущ­ности искусств. Она строит памятник Марксу, а крестьяне хотят поставить его корове. Ей непонятна грамота солнечного пространства... Перед нами встает новая символическая черная ряса, очень похожая на приемы православия, которое заслонило своей чернотой свет солнца и истины», — утверждает Есенин [Прокушев 1991: 10]. «Ключи Марии» значит - ключи души, ключи поэзии («Мария» - ус­ловное обозначение «души» заимствованное Есениным из лексикона хлыстовцев). Здесь сказался качественно новый уровень осмысления народного творче­ства, его значения для поэта и народа.

В «Ключах Марии» через миф, через народное поэтическое слово осмыс­ливается исторический опыт русского народа. Так, на полотенцах крестьянки бессознательно продолжают вышивать деревья, а начало этому лежит в глубокой древности,  когда вышитое «символическое дерево» обозначало семью (древо жизни), древо потом оказалось символом жизни, и сам человек напоминает его: туловище - ствол, ноги – корни, сучья - руки, пальцы - ветви, ногти - листья, «Все от древа - вот религия мысли нашего народа... Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на князьке крыльца, цветы на постельном и тельном белье вместе с полотенцами носят не простой характер узорочья, это великая значная эпопея исходу мира и назначению человека. Конь как в грече­ской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик дога­дался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице... «Я еду к тебе, в твои лона и пастбища», — говорит наш мужик, запрокидывая голову конька в небо [Т.2: 31].

К характеристике жизни и быта крестьянства Сергей Есенин обращался на протяжении всего своего творческого пути. Так исследователи подчеркивают, что поэт «органично сочетает самые разные уровни русского общественного сознания и художественного опыта, обращается к истокам русской мифологии, использует языческие и христианские мотивы, воспевает и Русь Святую, и Русь бесприютную, и Русь уходящую, и страну советскую» [Шубникова-Гусева 2001: 11].  Это и образы растений и животных, и развернутые картины природной жизни. Так, в произведении «Спит ковыль. Равнина дорогая…» читаем: «Свет луны, таинственны и длинный, плачут вербы, шепчут тополя. Но никто под окрик журавлиный не разлюбит отчие поля» [Есенин Т.4: 1997-2002: 321]. Об этом говорит и лирический герой стихотворений «Алый мрак в небесной черни…», «На плетнях висят баранки…», «Синее небо, цветная дуга…» [Есенин Т.4: 1997-2002: 321].

  В текстах поэта возникает некий микрокосмос, включающий в основном лексемы простора, поля, неба, которые и являются пространственными скрепами: «Не видать конца и края – только синь сосет глаза», «Снова тонет в копнах хлеба незапаханный мой край» [Есенин Т.1: 1997-2002: 46-52]. Бескрайность может выражаться и метафорически,  помощью метафорических сравнений: «И березы стоят, как большие свечки» [Есенин Т.1: 1997-2002: 37].

Самым главным и издревле сложившимся признаком русского словесно­го искусства поэт считает образность, посредством которой народ осмысливал явления окружающей действительности, пытаясь освоить тайны природы. Он приводит пример: видя, как тучи закрывают солнце, и наступает ненастье, че­ловек говорил: «Волцы задрали солнечко». В таком образном осмыслении ок­ружающего мира Есенин и видит задачу современного ему поэтического искусства. Как видим, увлеченный теорией «образотворчества». Есенин заметил в древнерусской культуре лишь один из ее характерных признаков.

Таким образом, Есенин, как истинный творец, создает свои эпитеты, метафоры, сравнения и образы. Но он создает их по фольклорному принципу: берет для образа материал из того же деревенского мира и из мира природы и стремится охарактеризовать одно существительное другим.

Все сказанное выше подтверждает мысль о том, что творчество поэта – это поэзия народной жизни, поэзия крестьян. Ориентируясь на устное народное творчество, Есенин не копировал фольклорные образы, архетипы и мотивы, а трансфор­мировал, подвергал глубокой и детальной разработке, пытаясь передать думы и чаяния своих соотечественников через близкие и понятные им словесные обра­зы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

II.               ЦВЕТА КАК НАЦИОНАЛЬНЫЕ АРХЕТИПЫ

В ЛИРИКЕ С.ЕСЕНИНА

Цветовая символика имеет древнейшее происхождение, поэтому, на наш взгляд, цветопись связана с архетипами. Символика цвета и света возникла еще в те времена, когда человек научился добывать и использовать природные краски. С тех пор цветовой символизм прошел большой путь. Сегодня образное употребление цвета является нормой современного русского языка: белая ворона, белая и черная магия, синий чулок, зеленый юнец и т.д.

 Содержание понятия «цвет» далеко не однозначно. Л.Н. Миронова выделяет три основные типа цветовой символики [Миронова 1984: 21]. Цвет сам пол себе, то есть изолированный от других цветов. Вторым типом является цветовое сочетание, значение которых не сводится к сумме цветовой символики.  Соединение цвета и формы представляет собой третий тип – круг, квадрат, треугольник, драгоценный камень, дверь и т.д.

Зрительная оценка в художественной речи обусловлена рядом показателей света и цвета. Дихроматическая лексика двухцветна, связана с антонимией контрастных цветов. У С. Есенина представлена метафорами света и тьмы. Например:

Сутемень колдовная

Счастье мне пророчит [Есенин Т.2: 52].

Здесь неологизм сутемень ясно содержит положительную оценку – сказочность и удача.

В следующем примере прослеживается антонимичность метафор снег/ земля и снег/ ночь:

По лощинам черных пашен –

Пряжа выснеженного льна  [Есенин Т.3: 27];

Ночь морозная.

Тих покой перекрёстка.

Я один у окошка.

Ни гостя, ни друга не жду.

Вся равнина покрыта

Сыпучей и мягкой извёсткой.

И деревья, как всадники, съехались в нашем саду. [Есенин Т.4: 52].

Цветовая лексика отличается развитием определенной символики, ей свойственна индивидуальность отбора слов зрительной оценки  в разных авторских системах, которые в свою очередь отражают общенациональную символику цвета. Символику цвета в лирике Есенина  возможно интерпретировать в контексте христианства.

«Главные цвета иконы – это белый и черный цвет. Они не всегда доминируют в иконе, но неизменно присутствуют в ней…» [Флоренский 2004: 69].

Согласно христианским канонам Бог сотворил мир, в том числе и свет (цвет), но сам он не сводится к свету. Свет, особенно видимый, только одна из ипостасей Бога. Белый цвет в христианстве – символ непорочности, духовности, святости и чистоты. Ангелы, как и святые, имеют белые одеяния. В «Откровении» Иоанна говорится о значении белого как об освобождении грехов.

Отношение к черному  цвету в христианстве преимущественно  негативное: грех, смерть, дьявол, ад, смерть для мира (то есть цвет монашества).

Эти  важнейшие иконописные тона есть в стихотворении «Дымом половодье…». Белый цвет (точнее его иллюзия) возникает в произведении уже с первых строк: «Дымом половодье/ Зализало ил». – Над водой поднимается, по ее поверхности стелется пар, похожий на светлый дым. Обратимся к книге архимандрита Рафаила и узнаем, что «белый цвет в иконе – это самый глубокий и мистический цвет, это образ Фаворского света – вечных Божественных энергий…» [Флоренский 2004: 69]. С описания появления данного цвета начинается смена образов стихотворения, и это характерно: природа преображается Фаворским светом. Появление белого цвета служит началом преображения реальности. Все заволакивает белесый дым («Дымом половодье/ Зализало ил…»), который также, давая еще одну ассоциативную трактовку, можно уподобить дыму от каждения ладаном. Белый цвет-свет образует сферу, через которую направлен взгляд на мир лирического героя. Второй основной цвет иконописи – черный. Он появляется в последней строфе стихотворения («Роща синим мраком/  Кроет голытьбу…»), завершая данное произведение.

Хроматическая лексика обозначает многоцветие.  Поэты-символисты «серебряного века», вслед за И. Тургеневым, начали употреблять сложные обозначения цвета, включающие два и более деривата, что способствовало дополнительно образности за счет переходов цвета и его интенсивности. Например:

Огнецветные цветы  (К. Бальмонт);

Есть демон утра. Дымно-светел он… (А. Блок);

Просвет зелено-золотистый… (И. Анненский);

Загорелся мечтой винно-красной… (А. Белый).

Сергей Есенин также использовал различные цвета в своих текстах, но чаще всего данные лексемы содержат один корень, но всегда выполняют роль метафоры:

На подвесках из легкого золота

Закачались лампадки небес. [Есенин Т.1: 92].

А. М. Марченко подчеркивает: «Многомысленность и многозначность – в природе любого образа, но Есенин доказал, что цветовой образ, так же как и фигуральный, может быть «тучным», то есть вобравшим в себя сложное определение мысли, не переставая при этом быть образом, не превращаясь в абстракцию, аллегорию» [Марченко 1989: 9].

Проследим, как метафора перехода одного цвета в другой реализуется в лирике Есенина. Первые две строфы Дымом половодье/ Зализало ил./ Желтые поводья/ Месяц уронил. // Еду на баркасе,/  Тычусь в берега./ Церквами у прясел/ Рыжие стога».)  - сочетание ярких, светлых красок, как бы пронизанных белым цветом. Смена тонов в этих строках идет от менее интенсивных к более насыщенным (белый – желтый – оранжевый).

         Желтые поводья

         Месяц уронил. –  [Есенин Т.2: 61].

Первая строфа заканчивается метафорой, описывающей отражение света месяца в воде, причем автор как бы «усиливает» здесь желтую цветопись: свет месяца (желтоватого) умножают отраженные в воде лунные блики.

Сергей Есенин часто использует желтый и оранжевый как метафору по сходству цвета, особенно в контексте образов животных. Использование в произведениях названия животных обычно сопровождаются прилагательными - эпитетами, чаще всего со значением цвета: желтый ворон, медведь, заяц, бабочка; черный лебедь, конь, птицы, галки, жаба; красный лебедь, конь, красногривый жеребенок, красношерстная верблюдица,; рыжая кобыла, рыжее стадо, рыжие щенята. Больше всего цветовых определений имеет слово конь: белый, буланый, красный, розовый, черный.

Н. И. Прокофьев указывает на «перекличку зрительно-цветовых эпитетов между поэзией С. Есенина и «Словом о полку Игореве», выделяя синий, золотой, красный (червленый), серебряный, зеленый цвета [Прокофьев 1978: 119].

Чисто символическое значение приобретают, например, цвета животных в лирике Есенина: красный конь – символ революции, розовый конь – образ молодости, черный конь – предвестник смерти.

Картины русской природы, родной край предстает расцвеченным в яркие и разнообразные краски. Некоторые цветовые эпитеты становятся по­стоянными символами-архетипами (вначале – калиновый и розовый, позднее – золотой, бе­лый, желтый, красный). Другие же, в особенности голубой и синий, употреб­ляются как в прямом, так и в переносном значении: голубая Русь и голубой простор, синий вечер и синее счастье. Отец Павел Флоренский рассматривал символику голубого цвета с позиции того, что существует три языка: божественный, священный и мирской. На божественном языке «голубой означает воздух, лазурь как цвет неба, Святой Дух и вечную Божественную истину» [Флоренский 2004: 88]. В старинных иконах мы встречаем три основных цвета: красный, синий и зеленый. Павел Флоренцкий так объясняет значение этих цветов: «Красный мы видим тогда, когда, склоняясь к западу, солнце пробивает своими лучами толщу земной атмосферы. Красный цвет активен. Голубой – зовущий, уводящий цвет неба с противоположенной стороны заката. Зеленый цвет – нейтрален, и им окрашена средняя часть неба, которая находится выше красной полосы заката» [Флоренский 2004: 89]. Идя путем философа, мы связываем выбор голубого и синего эпитетов для определения Руси, с небом, Богом и истиной. Ведь Родина для Есенина была и верой, и надеждой, и любовью.

Литературовед и поэт К.А. Кедров выделяет три главных цвета в поэзии Есенина: алый, синий, золотой. «Белый, символ чистоты, голубой и синий – символ устремленности к небу, символ чего-то идеального, несбыточного, о чем можно только тосковать, как о «голубых облаках» [Юшин 1978: 28].

С чьей-то ласковости вешней

Отгрустил я в синей мгле

О прекрасной, но нездешней,

 Неразгаданной земле. [Т1: 165]

Золото — цвет солнца, света, величия и тепла. Красный, малиновый – цвет любви, горения и страсти. Розовое небо воспринимается не как небо, освещенное закатом солнца, а как символ чего-то идеального, несбыточного. Он видит «синь и по­лымя», полей «малиновую ширь», «алый свет зари», «зелень озер», «синий ве­чер», «огонь зеленый», «июнь голубой», «багровую метель» осенью, «синий май» и т.д. (Ср.: цветовая гамма икон: синий, красный, зеленый, золотой; физики говорят о том, что человеческий глаз воспринимает только три цвета: синий, красный, зеленый – остальные рождаются в их соединении). Итак, любимые цвета поэта - синий, голубой и золотой. Эти цветовые тона усиливают ощущение необъятности просторов России («только синь сосет глаза», «солнца струганные дранки загораживают синь» и т.п.), создают атмосферу светлой радости бытия («вечером лунным, вечером синим», «предрассветное, синее, раннее», «в летний вечер голубой»), выражают чувство нежности, любви («голубая кофта, синие глаза», «парень синеглазый», «заметался пожар голубой» и т.п.). Золотой блеск переливается в его стихах: «Сердце – глыба золотая», «Эх, ты, молодость, буйная молодость, золотая сорви – голова» [Т.1: 51]. Отсюда неожиданность, смелость многих красочных эпитетов у Есенина.
Поэт говорит: «О Русь, малиновое поле», или «розовый конь», или «синее
счастье»
. Эта романтическая струя, если так ее можно назвать, занимает
значительную долю в есенинской стилистике. Стилистические средства цветовой характеристики Есенин умеет использовать исключительно тонко для создания поэтического настроения:

Синий туман. Снеговое раздолье,

Тонкий лимонный лунный свет.

Сердцу приятно с тихою болью

Что-нибудь вспомнить из ранних лет. [Т.4: 91]

Красный цвет в христианстве символизирует кровь Христа, пролитую ради спасения людей, а, следовательно, - и его любовь к людям. Как замена красному, в некоторых случаях используется розовый цвет:

Тихо струится река серебристая

В царстве вечернем зелёной весны,

Солнце садится за горы лесистые,

Рог золотой выплывает луны.

Запад подёрнулся лентою розовой,

Пахарь вернулся в избушку с полей,

И за дорогою в чаще берёзовой

Песню любви затянул соловей.

Слушает ласково песни глубокие

С запада розовой лентой заря

С нежностью смотрит на звёзды далёкие

И улыбается небу земля. [Есенин Т.3: 118].

В 1-м четверостишии поэт представляет нам на лексическом уровне общеязыковую антонимию как средство собственно колоративное (серебристая река – золотая луна), так и предметно-антонимичное (солнце-луна).

Во 2-м и 3-м четверостишиях средством внутритекстовой связи оказываются строки: «запад подёрнулся лентою розовой» и «с запада розовой лентой заря». Розовая лента заката, украшение девы зари – приходит к нам и из «Слова о полку Игореве» и из гомеровской строки о «младой с перстами пурпурными Эос».

Умиротворение и покой, отдых после труда ощущаются в лексике каждой строки: тихо, струится, вечернее царство, солнце садится, рог луны выплывает, пахарь вернулся с полей, песню любви затянул соловей, ласково слушает песню, смотрит с нежностью на звёзды  и улыбается небу земля – все это одна метафора, метафора счастья.

Синий (голубой) цвет  для христиан символизирует небо, является цветом вечности, настраивает на смирение, благочестие, выражает идею самопожертвования и кротости. «Синий воспринимается как цвет ясного неба и моря, представляет и высоту, и глубину. Означает также постоянство, преданность, правосудие, совершенство, размышление и мир» [Шейнина 2003: 360]. Само слово «синий» происходит от «сияние», в лирике Есенина используется как метафора неба, Бога и счастья.

Зеленый цвет является более «земным» в сравнении с синим. Этот цвет символизирует весну, жизнь, цветение и пробуждение природы, юность.

Цветописью пользовались многие русские классики литературы. Например, Ф.М. Достоевский пользовался этим приемом для реминисценций. На голове у Сони, как мы знаем из содержания романа, - зеленый платок. Эпизод, рассказывающий о каторге, тоже указывает на образ Богоматери: грубые клейменные каторжники называют Соню матерью.

Ахроматическая лексика отражает бесцветные (серые) цвета. Данный вид отсутствует в лирике Сергея Есенина.

Теперь обратимся к архетипической метафоре «свет-тьма» в лирике Сергея Есенина. Свет и тьма, как чувственно воспринимаемые сущности, создают в сознании человека и в языке образы, некие зримые картинки, призванные раскрыть разные признаки этих явлений. При образном их осмыслении важную роль играют другие предметы действительности, типичные свойства которых человек приписывает свету и тьме.

Свет и Тьма – сложные, многогранные понятия в русской языковой картине мира (можно сказать, что это одни из важнейших концептов русской культуры), которые получили преломление в языке в виде двух вербальных миров.

Человеку сложно осознавать волновую природу света и тьмы, поэтому он пытается сравнить их с чем-то более знакомым и привычным, например, с жидкой субстанцией:

Напоен нездешним светом [Есенин Т.1: 117].

Тьма может олицетворять и что-то непроницаемое, например, некую стену:

Уже три дня и три ночи пробиваюсь сквозь тьму [Есенин Т.1: 62].

В индивидуальной картине мира свет может приобретать определенный цвет и материальность:

Выткался из озера алый свет зари  [Есенин Т.1: 39].

Тьма – это нечто непрозрачное и поглощающее. Подобное преставление зафиксировано в языке: глубокая тьма, полная темнота, глубокий мрак и т.п.:

Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму [Есенин Т.1: 209].

Сочетание с предлогом в / во рождает также метафорическое представление о тьме как о неограниченном, безмерном пространстве, которое может восприниматься человеком неким небом:

Суждено мне изначально

Возлететь в немую тьму [Есенин Т.2: 43].

Также тьма может проецироваться как животное, то есть персонифицироваться:

Клещи рассвета в небесах

Из пасти темноты

Выдергивают звезды, словно зубы [Есенин Т.1: 141];

Сумрак голодной волчицей выбежал кровь зари лакать [Есенин Т.2: 85].

Можно предположить, что персонификация Света и Тьмы в лирике С. Есенина прежде всего связана с этнокультурным сознанием русского народа. Свет и Тьма находились на протяжении тысячелетий в антагонистических отношениях; это было результатом мифологического сознания русского народа. Наблюдая за постоянной сменой дня и ночи русский человек увидел противоположность этих двух понятий. Метафоричность лексем свет / тьма  передает главным образом способность и неспособность видеть и воспринимать окружающий мир.

Мы показали, что цветопись в лирике С. Есенина не только естественно природная, но и иконно-символичная,  раздвигающая семантические грани образов, углубляющая сферы ассоциаций и параллелей с помощью метафор и эпитетов, дающая выход к архетипическим образам русской национальной картин мира.

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эпитеты, сравнения, метафоры в лирике Есенина существуют не сами по себе, ради красивой формы, а для того, чтобы полнее и глубже выразить себя. Отсюда стремление к всеобщей гармонии, к единству всего сущего на земле. Поэтому один из основных законов мира Есенина – это всеобщий метафоризм (что позже приведет поэта к имажинистам). Люди, животные, растения, стихии и предметы – все это, по Есенину, дети одной матери – природы. Метафоричность образов – это черты художественного стиля поэта. О способности поэта раскрывать на основе сходства явлений внешне предметной и психической жизни, пользоваться различными приемами метафоризации, выпуклого конкретно-вещественного выражения переживаний, идущими чаще всего от народной загадки и песни, много писалось в критике и в исследовательской литературе, обосновывался вывод о том, что с годами есениская конкретно-предметная образность видоизменялась, качественно обогащалась и совершенствовалась, пополнялась новыми приемами и формами. Обращение к сравнительной поэтике раскрывает глубинную, пожалуй, генетическую связь образов, символов, поэтических реалий, окружающих есенинского героя. Это и образ страдания – сердца, преображенный Есениным в разветвленную метафору, вовлекшую в свое поле образы глаз, лица, волос и т.д. Это и образ коня – судьбы с трагическим финалом. Совершенным символическим аналогом человека в поэтическом мироощущении славянских народов является дерево. «Как дерево роняет тихо листья, / Так я роняю грустные слова» [Т.1: 170]. Как и в реальной действительности, поэтическом мире Есенина время и пространство связаны с движением (восход поливает красной водой капустные грядки, болото курит облаком, ветер пляшет, мрак синим лебедем выплыл из рощи).

С течением времени есенинская метафоричность становится более «скрытой». Самые, казалось бы, простые слова (снег, цветение, голубой, песни и т.д.) метафоризуются и символизируются посредством архетипических контекстов, неся в себе дополнительный художественный смысл, полученный в контексте есенинского творчества.

Для поэта природа – это чудесный и необъятный храм, в котором все
прекрасно. Любовь к земле, к лугам и травам, лесам и озерам проникнуты
строки стихов. В них звучат задушевные мелодии, как бы передающие дыхание самой природы: порывы ветра, шепот листьев, пение птиц. Уже в самых ранних стихотворениях природа для Есенина не застывший пейзажный фон: она вся в движении, в обновлении, в гармоническом единении с человеком.

Образное воплощение, четкая метафора, чуткое восприятие фольклора, истинное русское сознание (менталитет), мифологизм восприятия действительности, архетипы – все это лежит в основе художественных изысканий Есенина.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЛИТЕРАТУРА

1.     Базанов, В.Г. Сергей Есенин и крестьянская Россия / В.Г. Базанов. –  Л., 1982. – С.4-12.

2.     Бердяев, Н.А. Судьба России (репринт) / Н.А. Бердяев. –  М.: Слово, 1990. – С.70.

3.     Буслаев, Ф.И. Народный эпос и мифология / Ф.И. Буслаев. – М.: Изд-во Высшая школа, 2003. – С. 5-27.

4.     Волков, А.А. Художественные искания Есенина / А.А. Волков. – М.: Изд-во Наука, 2001. – С. 105-110.

5.     Вольф, Е.М.  Метафора и оценка / Е.М. Вольф // Метафора в языке и тексте. – М.: Изд-во Наука, 1988. –  271 с.

6.     Гачев, Г.Д. Национальные образы мира: курс лекций / Г.Д. Гачев. – М.: Изд-во Академия, 1998. – С. 54-58.

7.     Маковский, М.М. Язык – миф – культура: Символы жизни и жизнь символов / М.М. Маковский // Вопросы языкознания. – 1997. - №1. – С. 73-78.

8.     Мамлеев, Ю. О Есенине // Наш современник, 1990. – № 10. – С.181.

9.     Марченко, А. М.  Поэтический мир Есенина / А.М. Марченко – М.: Изд-во Советский писатель, 1989. – С.5-11.

10. Миронова, Л.Н. Цветоведение / Л.Н. Миронова. – Минск:  ТетраСистемс, 1984. – 286 с.

11. Православный храм и иконы / Под ред. П. Флоренский – М.: Изд-во Эксмо, 2004. – 254 с.

12. Прокофьев, Н. Есенин и древнерусская литература / Н. Прокофьев  // Сергей Есенин. Проблемы творчества. Сборник статей. Сост. П. Я. Юшин. – М.: Изд-во Современник. –  1978. –  С. 119- 134.

13. Прокушев, Ю.Л. Сергей Есенин: Образ. Стихи. Эпоха / Ю.Л. Прокушев. –  М.:  Изд-во Молодая гвардия, 1991. – С.7-69.

14. Пропп, В.Я. Морфология сказки / В.Я. Пропп. – М.: Изд-во Наука 1969. – 168 с.

15. Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. – М.: Изд-во Наука, 1976. – 185 с.

16. Харчевников, В.И. Изучение С.Есенина в средней школе / В.И. Харчевников. –  М.: Наука, 1979. – С.30.

17. Хроленко, А.Т. Поэтическая фразеология русской народной поэтической песни / А.Т. Хроленко. –  Воронеж: ВГУ, 1981. – 163с.

18. Шейнина, Е.Я. Энциклопедия символов / Е.Я. Шейнина. – М.: Изд-во АСТ, 2003. –    591 с.

19. Шубникова-Гусева Н.И. Поэмы Есенина. От «Пророка» до «Черного человека»: творческая история, судьба, контекст и интерпретация. – М.: Изд-во Прогресс, 2001. –  688 с.

20. Шувалов, В.И. Метафора в поэтическом  дискурсе / В.И. Шувалов // Филологические науки. – 2006. - №1. – С. 56-63.

21. Юшин П.Ф. Сергей Есенин. Проблемы творчества. Сборник статей / Сост. П.Ф. Юшин. – М.: Изд-во Современник. – 1978. – С. 23-56.

СЛОВАРИ

22. Ожегов, С.И,  Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова – М.: Изд-во ООО «А ТЕМП», 2007. – 944 с.

23. Шейнина, Е.Я. Энциклопедия символов / Е.Я. Шейнина. – М.: Изд-во Торфинг, 2003. – 536 с.

24. Шуклин, В. Русский мифологический словарь / В. Шуклин. –  Екатеринбург: Изд-во Прогресс, 2001. – 384 с.

ИСТОЧНИКИ ФАКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА

25. Евангелие / Пер. с древнегреч. священника Православной Церкви о. Л. Лутковского. – М.: Дружба народов, 1991. – 302 с.

26. Есенин С. Собр. сочин. в 7 т. –  М.: Изд-во Наука-Голос, 1997-2002.

27. Русские сказки: из сборника А.Н. Афанасьева. – М.: Изд-во Художественная литература, 1987. – 383 с.

 

Просмотрено: 0%
Просмотрено: 0%
Скачать материал
Скачать материал "Реферат. Этнопоэтика С. Есенина. 11 класс"

Методические разработки к Вашему уроку:

Получите новую специальность за 2 месяца

Психолог

Получите профессию

Копирайтер

за 6 месяцев

Пройти курс

Рабочие листы
к вашим урокам

Скачать

Скачать материал

Найдите материал к любому уроку, указав свой предмет (категорию), класс, учебник и тему:

6 625 839 материалов в базе

Скачать материал

Другие материалы

Вам будут интересны эти курсы:

Оставьте свой комментарий

Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.

  • Скачать материал
    • 09.02.2022 496
    • DOCX 134.5 кбайт
    • Оцените материал:
  • Настоящий материал опубликован пользователем Мелёшина Екатерина Викторовна. Инфоурок является информационным посредником и предоставляет пользователям возможность размещать на сайте методические материалы. Всю ответственность за опубликованные материалы, содержащиеся в них сведения, а также за соблюдение авторских прав несут пользователи, загрузившие материал на сайт

    Если Вы считаете, что материал нарушает авторские права либо по каким-то другим причинам должен быть удален с сайта, Вы можете оставить жалобу на материал.

    Удалить материал
  • Автор материала

    Мелёшина Екатерина Викторовна
    Мелёшина Екатерина Викторовна
    • На сайте: 6 лет и 4 месяца
    • Подписчики: 1
    • Всего просмотров: 1370877
    • Всего материалов: 1249

Ваша скидка на курсы

40%
Скидка для нового слушателя. Войдите на сайт, чтобы применить скидку к любому курсу
Курсы со скидкой

Курс профессиональной переподготовки

Экскурсовод

Экскурсовод (гид)

500/1000 ч.

Подать заявку О курсе

Курс повышения квалификации

Изготовление высококачественных пищевых полуфабрикатов: специфика и процесс производства

180 ч.

2490 руб. 1490 руб.
Подать заявку О курсе

Курс профессиональной переподготовки

Организация и управление службой рекламы и PR

Руководитель отдела рекламы и связей с общественностью

600 ч.

9840 руб. 5900 руб.
Подать заявку О курсе
  • Сейчас обучается 26 человек из 11 регионов

Курс повышения квалификации

Водоснабжение и водоотведение: локализация и ликвидация аварий

36 ч.

1580 руб. 940 руб.
Подать заявку О курсе

Мини-курс

Методология физического воспитания

4 ч.

780 руб. 390 руб.
Подать заявку О курсе

Мини-курс

Фундаментальные принципы здоровья и двигательной активности

2 ч.

780 руб. 390 руб.
Подать заявку О курсе

Мини-курс

Введение в инвестиции и инвестиционный процесс

4 ч.

780 руб. 390 руб.
Подать заявку О курсе