Реферат по предмету "Право" на тему: «Уголовная ответственность за нарушение экологического законодательства РФ»

ОБЩЕРОССИЙСКАЯ ОБЩЕСТВЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ

«АССОЦИАЦИЯ ЮРИСТОВ РОССИИ»

Крымское региональное отделение

                                                                                     На правах рукописи

Реферат на тему:

УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА НАРУШЕНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РФ

Выполнил специально для проекта «Инфоурок»:

Корчинский Пётр Петрович

учитель, преподаватель права и юридических дисциплин,

преподаватель высшей школы

Член Ассоциации юристов России, магистр юриспруденции

Независимый эксперт, уполномоченный Министерством юстиции

России на проведение антикоррупционной экспертизы

 нормативных правовых актов и проектов нормативных

правовых актов в случаях, предусмотренных

законодательством РФ (свидетельство об аккредитации

от 28.02.2018 г. №2970 на основании распоряжения

 Минюста РФ от 28.02.2018 г. №210-р)

Симферополь, 2020

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ..................................................................................................................3

РАЗДЕЛ 1. СИСТЕМА И ВИДЫ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ..........6

РАЗДЕЛ 2. ХАРАКТЕРИСТИКА ОБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

2.1. Особенности объекта и предметов экологических преступлений.................9

2.2. Особенности объективной стороны экологических преступлений...............18

РАЗДЕЛ 3. ХАРАКТЕРИСТИКА СУБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

3.1. Особенности субъектов экологических преступлений...................................26

3.2. Особенности субъективной стороны экологических преступлений.............31

ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................................43

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ………….46

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы предопределяется интенсивным развитием комплексного законодательства в об­ласти экологического правопорядка и безопасности. При этом правильное решение вопросов уголов­ной ответственности за нарушение экологи­ческого законодательства тесно связано с качеством самого экологического законодательства. В современной доктрине по-прежнему указывается на недостаточно высокий уровень прини­маемых или обновляемых законодательных и иных нормативных правовых актов, регулирующих экологические отношения (деклара­тивность норм, неотработанность терминологии, несогласованность экологического законодательства с уголовным и и пр.).

К большим достижениям действующего Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) можно отнести выделение в его структуре главы 26, устанавливающей ответственность за экологические преступления.  Важно, что теперь российский уголовный закон признает окружающую среду основой жизни, здоровья и деятельности человека, а в ст. 2 УК РФ среди его задач названа и охрана окружающей среды.

Однако, действующим уголовным законодательством в области обес­печения экологической безопасности, даже с учетом внесенных в него изменений, все еще не запущен действующий на основе равноценности живот­ного и растительного мира эффективный механизм комплексного правового предупреждения, как незаконных добычи и оборота, так и уничтожения исчезающих видов животных, растений, грибов, их частей и деривативов.

Кроме того, в правоприменении весьма остро стоят вопросы изложения отдельных правил квалификации экологических преступлений, что требует усовершенствования и дополнений разъяснений, данных Верховным Судом РФ по делам соответствующих категорий.

Степень научной разработанности проблемы. Проблеме уголовно-правового противодействия экологическим преступлениям в различное время были посвящены научные работы А.В. Борбат, И.Ш. Борчашвили, Т.А. Бушуевой, М.И. Веревичевой, О.Л. Дубовик, А.Э. Жалинского, Э.Н. Жевлакова, Е.А. Краевского, Л.С. Корневой, И. В. Лавыгиной, Н. А. Лопашен- ко, Ю.И. Ляпунова, В.Д. Пакутина, А.М. Плешакова, Н. Л. Рома­новой, В.В. Сверчкова, А. П. Чугаева, А. И. Чучаева и др.

Вышеуказанные труды имеют важное теоретическое и практи­ческое значение, как и вклад вышеуказанных ученых-юристов, в разработку теоретико-прикладных проблем, связанных с учением об экологических преступлениях в области охраны окружающей среды. Вместе с тем, степень научной разрабо­танности темы исследования в доктрине следует признать явно недостаточной. Кроме того, в вышеуказанных работах отдельные вопросы в рамках исследуемой проблематики решаются неоднозначно или даже противоречиво, например, в части определе­ния отдельных признаков составов экологических преступлений, классификационных рядов составов этих правонаруше­ний, оснований их деления на виды.

Таким образом, научная потребность в комплексном анализе и оценке действующих правовых норм об уголовной ответственности за нарушение экологи­ческого законодательства и практики его примене­ния, а также в определении направлений дальнейшего разви­тия уголовно-экологического законодательства, определила актуальность, научное и прикладное значение настояще­го исследования.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в связи с квалификацией экологических преступлений.

Предметом исследования является изучение норм действующего уголовного законодательства, предусматривающие ответственность за экологические преступления, практика (в том числе судебная) их применения, а также теоретические суждения исследователей, касающиеся изучаемых вопросов.

Целью настоящей работы является изучение подходов к квалификации экологических преступлений с учетом современного отечественного законодательства и практики его применения.

В соответствии с целью исследования определены следующие задачи, разрешение которых составляет содержание данной работы: 1) раскрыть систему и виды экологических преступлений; изучить особенности объекта и предметов экологических преступлений; 4) рассмотреть особенности объективной стороны экологических преступлений; 5) охарактеризовать особенности субъектов экологических преступлений; 6) выявить особенности субъективной стороны экологических преступлений.

Методологическую основу исследования составляют общенаучный диалектический метод познания, предполагающий объективный, всесторонний анализ фактического материала. Из числа общенаучных методов использовались системный подход и средства анализа и синтеза, из частнонаучных – формально-юридический, сравнительно-правовой, проблемно-теоретический, методы научного познания и др.

Структура работы обусловлена задачами и целями исследования. Работа состоит из введения, трех глав, объединяющих четыре параграфа, заключения и списка использованных источников и литературы.

РАЗДЕЛ 1. СИСТЕМА И ВИДЫ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Для правоприменительной практики классифи­кация экологических преступлений по группам и подгруппам спо­собствует грамотной правовой оценке противоправных деяний в этой сфере.

Так, Н.А. Лопашенко затрагивала в своих трудах проблему класси­фикации экологических преступлений [13, c.74-79]. В зависимости от непос­редственного объекта она выделяет (1) посягательства на обществен­ные отношения по реализации и охране права каждого на благопри­ятную окружающую среду (ст.ст. 246-248 УК РФ); (2) посягательства на общественные отношения по охране стабильности окружающей среды и ее природно-ресурсного потенциала (ст.ст. 249-262 УК РФ).

Непосредственным объектом экологических преступлений в об­щем смысле являются конкретные общественные отношения по обеспе­чению экологической безопасности (атмосферного воздуха, водных биологических ресурсов и т. п.). На основании этого предлагаем разли­чать: (1) экологические преступления, посягающие на обеспечение эко­логической безопасности окружающей природной среды в целом (ст.ст. 246-248, 262 УК РФ); (2) экологические преступления, посягающие на обеспечение экологической безопасности конкретных компонентов ок­ружающей природной среды (ст.ст. 249-252, 254-261 УК РФ).

С доктринальными, можно даже сказать «умозрительными», про­цессами классификации норм о преступлениях или иных правонару­шений нельзя путать деятельность законодателя по упорядочению норм о правонарушениях, то есть систематизацию норм. Она определяет логику построения и расположения нормативного материала в законе и осуществляется в строгом соответствии с критериями систематиза­ции норм. Речь может идти как об одном критериях, так и о несколь­ких. При этом одно и то же правовое явление, одна и та же правовая единица может выступать в качестве ипостаси и критерия классифи­кации норм и критерия систематизации норм.

В главе 26 УК РФ систематизация норм осуществляется в соответствии с критерием непосредственного объекта: от предписа­ний об общих экологических преступлениях к положениям о специ­альных, где происходит посягательство только на какой-то конкрет­ный компонент окружающей среды.

Однако в ряду предписаний в главе 26 УК РФ нормоположение, предусмотренное ст. 262 «Нарушение режима особо охраняемых при­родных территорий и природных объектов» УК РФ, располагается в одном ряду с положениями, где излагаются признаки посягательств на обеспечение экологической безопасности конкретных компонентов окружающей природной среды. В то же время особо охраняемые природные территории и природные объекты — это, как правило, природные комплексы, охватывающие собой несколько компонентов окружающей природной среды: особые лесные массивы или насажде­ния, уникальный по свойствам воздух, особая флора и фауна.

В норме ст. 262 УК РФ речь идет об обеспечении экологической безопасности природных комплексов, которые включают в себя разные компоненты окружающей природной среды. Следовательно, это экологи­ческое преступление, посягающее на обеспечение экологической безопас­ности окружающей природной среды в целом. На основании изложенно­го предлагается признать утратившей силу ст. 262 УК РФ и дополнить уголовный закон ст. 248¹ «Нарушение режима особо охраняемых при­родных территорий и природных объектов» аналогичного содержания. Это позволит привести размещение норм об экологических преступле­ниях в соответствии с заданными систематизационными рядами.

В то же время из ряда экологических преступлений должно быть исключено преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 252 УК РФ «Загрязнение морской среды».

Надо обратить внимание на то, что формальный состав пре­ступления, описанный в ч. 1 ст. 252 УК РФ, в целом нетипичен для составов экологических преступлений. Должны быть весьма веские причины, чтобы признать экологическое правонарушение, состав которого сконструи­рован как формальный, уголовно наказуемым. В названном случае эти причины трудно заметить. Более того, в указанной норме не уточ­нено даже количество загрязняющих веществ, при котором деяние признается общественно опасным, из-за чего даже незначительный выброс технического мусора («нескольких баллончиков»), вредного для здоровья человека, может быть признан уголовно-противоправ­ным, что трудно счесть обоснованным. Принимая во внимание незна­чительное наказание за деликт, описанный в ч. 1 ст. 252 УК РФ (лишение свободы не предусмотрено), и незначительную статистику привлечения к уголовной ответственности за данное деяние, можно сделать вывод, что данное уголовно наказуемое посягательство не обладает достаточной степенью общественной опасности и подле­жит декриминализации. В этой связи целесообразно признать утра­тившей силу ч. 1 ст. 252 УК РФ.

РАЗДЕЛ 2. ХАРАКТЕРИСТИКА ОБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

2.1. Особенности объекта и предметов экологических преступлений

Вопрос о родовом объекте экологических преступлений не вы­зывает разногласий в уголовно-правовой доктрине. Нормы об эко­логических преступлениях помещены в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» УК РФ. Соответственно родовой объект названных посягательств обык­новенно определяется как общественные отношения по обеспечению общественной безопасности и общественного порядка[13, c.47]. Высказыва­ются и такого рода суждения. Как пишет Э.Н. Жевлаков, «родовым объектом экологических преступлений следует считать отношения в сфере обеспечения общественной безопасности, общественного порядка, здоровья населения и общественной нравственности» [27, c.439]. А.М. Плешаков считает, что родовым объектом экологических преступлений выступают общественные отношения по поводу суще­ствования и реализации конституционного права на благоприятную окружающую среду [18, c.10-11].

Уточняя содержание родового объекта анализируемых преступ­лений, подчеркнем, что в современной доктрине предлагается рас­сматривать общественный порядок как конструктивный элемент об­щественной безопасности [25, c.318; 6, с.173; 11, С.503]. Такой подход представляется вполне обоснованным. Общественную безопас­ность применительно к нормативным предписаниям раздела IX УК РФ можно определить как установленную и поддерживаемую систему от­ношений, которая обеспечивает в силу действия общеопасных источ­ников усиленную защиту интересов общества.

Отдельные ученые-правоведы выражают несогласие с подхо­дом, где родовым объектом экологических уголовно-наказуемых по­сягательств признаются отношения по обеспечению общественной бе­зопасности (общественного порядка). Так, И.В. Лавыгина поставила вопрос о неверном уяснении логического объема родового объекта экологических преступлений и, как следствие, неправильном разме­щении норм об экологических посягательствах в УК РФ 1996 г. [12, c.60] Этот исследователь утверждает, что родовой объект экологических преступлений необоснованно заужен в действующем УК РФ, так как последние посягают и на интересы личности, и на отношения собственности, и на экономические, а также иные общественные отношения. Далее, по мнению И.В. Лавыгиной, в ст. 2 УК РФ дается перечень по сути родовых объектов уголовно-правовой ох­раны, из которых самостоятельного места в системе разделов не получили только отношения по «охране окружающей среды.

Данный подход представляется несколько противоречивым. Экологические деликты являются, как пра­вило, многообъектными. Поэтому их размещение в системе Особен­ной части УК РФ (как, впрочем, и всех других двух или многообъ­ектных посягательств) осуществляется по основному объекту. Со­гласно действующему уголовному законодательству их основным объектом признаются отношения по обеспечению общественной бе­зопасности.

Есть серьезные основания о постановке вопро­са в части расположения норм об указанных преступлениях в систе­ме Особенной части уголовного закона и сосредоточения их в перс­пективе в отдельном разделе.

Обратимся к материалам судебной практики. И., директор ООО, был осужден по ч. 1 ст. 247 УК РФ за хранение и иное обращение (переработку) химических веществ с нарушением установленных правил, создавшее угрозу причинения существенного вреда здоро­вью человека или окружающей среде. Одновременно было установ­лено, что «...вред здоровью персонала предприятия мог бы выразить­ся в развитии тяжелых комбинированных поражений, обусловлен­ных ожогами, травмами и ингаляционным воздействием смеси токсичных веществ остронаправленного действия, а вред здоровью населения, проживающего в селе Большая Раковка мог бы выразить­ся в развитии тяжелых острых поражений органов верхних дыха­тельных путей и глубоких отделов респираторного тракта продукта­ми сгорания нефти и нефтепродуктов, а также в поражении цент­ральной нервной системы с последующим развитием отдаленных последствий в виде формирования хронической патологии органов дыхания и нервной системы». Кроме того, согласно материалам дела виновный «создал реальную угрозу причинения существенного вре­да окружающей среде, выразившуюся: в возможном разливе боль­шого объема нефти и нефтепродуктов, которые по токсичности от­носятся к 3 классу опасности для окружающей среды; в возможнос­ти попадания большого объема нефтепродуктов из резервуаров и иных источников расположенных в переделах территории производ­ственной площадки арендуемой коммерческой организацией на зна­чительную площадь почвы и последующего попадания указанных нефтепродуктов на прилегающую к производственной площадке тер­ритории, а также на территорию близрасположенного села Большая Раковка с ливневыми стоками и талыми водами, путем их вымыва­ния с загрязненных участков территории производственной площад­ки, что повлекло бы существенное загрязнение компонента окружа­ющей среды почвы. Виновный создал реальную угрозу причине­ния существенного вреда окружающей среде, выразившуюся в выб­росе в атмосферный воздух 16 наименований загрязняющих веществ, образовавшихся при хранении и ином обращении (переработка) с нефтью и нефтепродуктами на территории производственной пло­щадки с образованием двух групп суммации относящихся ко 2 и 3 классам опасности, что неминуемо бы повлекло существенное загряз­нение компонента окружающей среды атмосферного воздуха. На­конец, И. своими действиями создал реальную угрозу причинения существенного вреда окружающей среде, выразившуюся в реальной возможности возникновения аварийной ситуации в виде взрыва взры­вопожароопасных, химических опасных и токсических веществ (не­фти, бензина, дизельного топлива, мазута) при разгерметизации ап­паратов оборудования, трубопроводов, арматуры, с последующим их выбросом» [33].

Как видно, экологическая безопасность сочетает в себе элементы личной и общественной безопасности. Однако и это не все возмож­ные компоненты экологической безопасности. В отдельных случаях совершения экологического преступления возможно и причинение вреда общественным отношениям по обеспечению государственной безо­пасности. Очевидно, что аналогичные деяния, связанные с причинением вреда интересам и безопасности сопре­дельных государств, могут совершаться и российскими гражданами и юридическими лицами.

Таким образом, экологическая безопасность является квинтэс­сенцией отношений по охране окружающей среды, тесно связанных со смежными отношениями по обеспечению личной, экономичес­кой, общественной, государственной, международной безопасности. Поэтому после соответствующего детального научного обсуждения целесообразно постановка вопроса о признании экологической безо­пасности самостоятельным родовым объектом с выделением пре­ступлений против экологической безопасности в перспективе в са­мостоятельный раздел УК РФ.

Как известно, нормы об экологических преступлениях помещены в главу 26 УК РФ «Экологические преступления». Такое название главы нетипично для современного уголовного законодательства и не позволяет однозначно судить о видовом объекте этих посягательств. Поэтому в уголовно-правовой доктрине сложились широкое и узкое понимание указанного в наименовании соответствующей главы УК РФ объекта экологических преступных деяний.

Согласно широкому подходу видовой объект экологических преступлений представляет собой совокупность общественных отно­шений по охране окружающей среды; по рациональному использова­нию природных ресурсов; по сохранению оптимальной для жизнеде­ятельности человека и иных живых существ природной среды; по обеспечению экологической безопасности населения [23, c.468; 24, с.600; 26, с.490]. При этом Б.В. Яцеленко добавляет к этому перечню отношения по «обеспече­нию экологического правопорядка» [25, c.539].

Представители же узкого подхода к пониманию видового объекта экологических преступлений трактуют его как общественные отно­шения, связанные с экологической безопасностью.

Вместе с тем, ученые-юристы разошлись во мнениях в конкрет­ном содержании видового объекта экологических преступных пося­гательств. С одной стороны, ряд авторов ограничиваются указанием именно на «экологическую безопасность» как видовой объект ана­лизируемых преступлений [21, c.473]. С другой стороны, ряд ученых-правоведов полагает целесообразным конкретизировать общественные от­ношения, связанные с экологической безопасностью. Так, А.А. Гаре­ев говорит о видовом объекте рассматриваемых деликтов как общественных отношениях, урегулированных правовыми нормами, обеспечивающими защищенность окружающей среды и экологичес­кую безопасность общества от возможного негативного воздействия хозяйственной или иной деятельности человека [8, c. 8].

Следует поддержать сторонников узкого подхода к содержа­нию видового объекта экологических преступлений и определить его следующим образом: это общественные отношения по обеспече­нию экологической безопасности.

На основании вышеизложенного наименование главы 26 УК РФ целесообразно изложить в следующей редакции: «Преступления про­тив экологической безопасности». Данный подход соотносится с кон­цепцией родового объекта экологических преступлений как социальных отношений по обеспечению общественной безопасности и опирается на положения, уже озвученные в современной доктрине [5, c.302; 9, с.8; 16, с.591].

В то же время видовой объект преступления, предусмотренного ст. 253 «Нарушение законодательства Российской Федерации о кон­тинентальном шельфе и об исключительной экономической зоне Российской Федерации» УК РФ, не соответствует общественным отношения по обеспечению экологической безопасности. Видовым объектом в данном случае являются общественные отношения по рациональному использованию природных ресурсов. Составы пре­ступлений, предусмотренные ч. 1 и ч. 2 ст. 253 УК РФ сформулиро­ваны как формальные, т. е. не требующие наступления вредных по­следствий для признания деяния преступным. Также юридический анализ объективной стороны составов деликтов, описанных в ч. 1 и ч. 2 ст. 253 УК РФ, показывает, что сами по себе эти посягательства могут нести «нейтральный оттенок» для окружающей среды. Они вредны в силу того, что нарушаются правила природопользования на территориях с особым международным и национально-правовым статусом, на которые распространяется ряд экономически и поли­тически обоснованных ограничений в хозяйственной деятельности. В УК РФ отношения по рациональному использованию природных ресурсов являются частью общественных отношений в сфере эконо­мической деятельности, охраняемых главой 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» раздела VIII «Преступления в сфере экономики». Соответственно следует признать утратившей силу ст. 253 УК РФ. В свою очередь, глава 22 раздела VIII УК РФ должна быть дополнена ст. 192¹ «Нарушение законодательства Рос­сийской Федерации о континентальном шельфе и об исключительной экономической зоне Российской Федерации», содержание которой следует точно и досконально наполнить положениями из ст. 253.

Наряду с вышесказанным еще раз подчеркнем, что есть серьез­ные основания для научных обсуждений проблемы уголовно-право­вого обеспечения экологической безопасности посредством оптими­зации структуры Особенной части УК РФ и выделения нового раз­дела. В настоящий момент общественные отношения по обеспечению экологической безопасности, повторимся, выступают видовым объек­том преступлений, предусмотренных главой 26 УК РФ. Между тем, эти отношения являются не подчиненными отношениям по обеспе­чению общественной безопасности, а равными им, так как представ­ляют собой один из видов безопасности вообще.

Относительно юридико-технического анализа основного непос­редственного объекта экологических преступлений в отечественной науке уголовного права сложилось два подхода. Первый подход свя­зан с выделением непосредственного объекта каждого конкретного вида экологического преступления. Однако этот подход не позволя­ет системно подойти к изучению интересующей нас темы. Второй подход следует идее о формулировании единого «концепта» непос­редственных объектов экологических преступлений, основанном на содержании видового объекта и в рамках последнего в целях уточ­нения содержания непосредственного объекта каждого конкретного экологического преступления.

Между тем, исходя из авторской концепции трудно согласить­ся с приведенным определением в части содержания видового объекта экологических преступлений как отношений по обеспечению эколо­гической безопасности. По этому же основанию следует отчасти возразить А.П. Брагину, М.М. Силантьевой, Т.Ю. Орешкиной по истолкованию непосредственного объекта экологических общественно опасных деликтов. С точки зрения М.М. Си­лантьевой, непосредственным объектом экологических преступлений вы­ступает стабильность окружающей среды и природно-ресурсный потен­циал, а также гарантированное ст. 42 Конституции Российской Федера­ции право каждого на благоприятную окружающую среду [22, c.243].

Однако, как уже отмечалось, непосредственным объектом эко­логических преступлений в общем смысле являются конкретные об­щественные отношения по обеспечению экологической безопасности тех или иных видов природных благ и ценностей (атмосферного воздуха, водных биологических ресурсов и т.п.).

Констатация общего содержания основного непосредственного объекта экологических преступлений имеет позитивное значение для формулирования непосредственного объекта каждого конкретного вида экологического преступления. Здесь нужно обратиться к воззрениям А.В. Наумова. Ученый-юрист определяет каждый непосредственный объект экологических преступлений по формуле «экологическая безопас­ность в сфере...». Например, комментируя положения, закрепленные в ст. 255 УК РФ, А.В. Наумов говорит о таком основном непосред­ственном объекте как экологическая безопасность в сфере охраны и использования недр, при анализе положений, предусмотренных ст. 258 УК РФ, как экологическая безопасность в сфере охраны диких животных (птиц и зверей) [15, c.484]. Подобный подход использования общего понятия основного непосредственного объекта экологичес­ких преступлений для определения непосредственного объекта от­дельного вида экологических деликтов заслуживает поддержки.

Абсолютное большинство экологических преступлений (особенно, если принимать во внимание их квалифицированные и особо ква­лифицированные виды) относится «по горизонтали» к числу много­объектных. В основных составах экологических преступлений до­полнительным непосредственным объектом выступают:

—отношения по охране здоровья человека; данный объект яв­ляется дополнительным в преступлениях, описанных в ч. 1 ст. 246, ч. 1 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 1 ст. 254 УК РФ; например, такой дополни­тельный объект имеет место при нарушении правил обращения эко­логически опасных веществ и отходов, создавших угрозу причине­ния вреда здоровью человека (ч. 1 ст. 247 УК РФ);

—отношения по рациональному природопользованию отдельны­ми объектами окружающей среды и иные экономические отношения; при нарушении правил охраны и использования недр, повлекших при­чинение значительного ущерба (ст. 255 УК РФ), с одной стороны, дополнительным объектом могут быть как отношения по рационально­му недропользованию, так и нормальная хозяйственная деятельность предприятий, ведущих работы на соответствующих участках недр.

В квалифицированных и особо квалифицированных составах экологических преступлений можно рассмотреть три дополнитель­ных непосредственных объекта.

(а)       Отношения по охране жизни и здоровья людей. Так, ч. 2 ст. 251 УК РФ предусматривает ответственность за загрязнение ат­мосферы, повлекшее причинение вреда здоровью человека. Данное преступление имеет своим дополнительным объектом здоровье лю­дей. В то же время в ряде экологических деликтах, где одним из общественно опасных последствий является причинение смерти по неосторожности (ч. 2 ст. 248, ч. 3 ст. 254 УК РФ и др.), дополни­тельным непосредственным объектом выступает жизнь человека;

(б)       Отношения по обеспечению интересов службы. Так, при незаконной охоте или незаконной добыче (вылове) водных биоло­гических ресурсов, совершенной лицом с использованием своего слу­жебного положения (ч. 3 ст. 256 и ч. 2 ст. 258 УК РФ) основным непосредственным объектом являются отношения по обеспечению экологической безопасности, а дополнительным отношения по обес­печению интересов службы в органах государственной власти, мест­ного самоуправления, коммерческих и иных организациях;

(в)       Отношения по рациональному природопользованию, иму­щественные и иные экономические отношения. Такой дополнитель­ный объект имеет место в составе преступления, описанного в ч. 2 ст. 252 УК РФ. В указанной статье установлена ответственность за загрязнение морской среды, «причинившее существенный вред здо­ровью человека, водным биологическим ресурсам, окружающей сре­де, зонам отдыха либо другим охраняемым законом интересам».

По общему правилу, экологические преступления предметны. Предмет экологических преступлений включает в себя:

природные объекты — «естественная экологическая система, природный ландшафт и составляющие их элементы, сохранившие свои природные свойства» (ст. 1 Федерального закона от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды»). Ими являются, к примеру, животные в ст. 258 «Незакон­ная охота» УК РФ. По материалам одного дела предметом экологи­ческого преступления были признаны пятьдесят девять деревьев ясеня обыкновенного сырорастущего (природный объект), вырубка которых Т. повлекла причинение ущерба в особо крупном размере [34];

— природно-антропогенные объекты, т.е. «природный объект, измененный в результате хозяйственной и иной деятельности, и (или) объект, созданный человеком, обладающий свойствами при­родного объекта и имеющий рекреационное и защитное значение» (ст. 1 Федерального закона от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ). Им может выступить почва с целенаправленно изменен­ными природными (химическими) свойствами, которая подвергает­ся преступному воздействию (ст. 254 «Порча земли» УК РФ);

— продукты человеческой деятельности, оказывающие или спо­собные оказать негативное воздействие на состояние окружающей среды и ее элементов. Ими выступают, например, опасные отходы, радиоактивные, бактериологические, химические вещества, микро­биологические агенты, токсины в ст. 248 «Нарушение правил безо­пасности при обращении с микробиологическими либо другими био­логическими агентами или токсинами» УК РФ; искусственные ост­рова, установки, сооружения и средства обеспечения безопасности морского судоходства в ст. 253 «Нарушение законодательства Рос­сийской Федерации о континентальном шельфе и об исключитель­ной экономической зоне Российской Федерации» УК РФ.

В науке уголовного права предмет отдельных экологических преступлений выделять не принято. Предмет не выделяется в соста­ве преступления, предусмотренного ст. 246 «Нарушение правил ох­раны окружающей среды при производстве работ» УК РФ. Это объясняется тем, что при данном посягательстве воздействие на кон­кретный объект окружающей среды «происходит опосредованно», тогда как, по определению, воздействие на предмет уголовного пося­гательства представляется непосредственным.

Потерпевшим может быть любое физичес­кое и юридическое лицо. В то же время относительно большинства случаев экологических деликтов выделить конкретного потерпевше­го не представляется возможным. В этом случае идет речь о так называемом нарушении интересов «неопределенного круга лиц», об­щества, государства, будущего поколения. Так, Ч. и П. в составе группы лиц по предварительному сговору совершили покушение на вылов рыбы с помощью сети из места ее нереста в водохранилище (ч. 3 ст. 256 УК РФ) [35]. Из приговора суда не вытекает, что какое-то конкретное физическое или юридическое лицо стало потерпевшим от этого преступления. Скорее, были нару­шены общественные интересы.

2.2. Особенности объективной стороны экологических преступлений

По общему правилу, экологические преступления совершаются как путем действия, так и бездействия.

Действие в экологических преступлениях чаще всего сводится к активному изменению баланса природной (естественной) среды. Такое изменение баланса выражается в двух аспектах.

(а)       Привнесение в окружающую среду компонентов, чужерод­ных для данной среды, влекущее нарушение природного (естествен­ного) баланса среды и причиняющее вред ей (или угрожающее при­чинением такового). Так, загрязнение атмосферы (ст. 251 УК РФ) представляет собой насыщение химического состава воздуха веще­ствами, которые в естественном состоянии не присутствуют в дан­ном химическом составе или присутствуют в безопасно-малых до­зах.

(б)       Извлечение из природной (естественной) среды компонентов, влекущее нарушение баланса среды и причиняющее вред ей (или угро­жающее причинением такового). Так, при незаконной добыче морских котиков, которые относятся к редким видам (ч. 2 ст. 256 УК РФ), нарушается баланс локальной экосистемы, нарушаются пищевые цепоч­ки, а равно устраняется необходимое для конкретной природной систе­мы многообразие видового состава живых организмов.

Бездействие в экологических преступлениях сводится, как правило, к изменению или угрозе изменения баланса природной (естественной) среды путем несоблюдения конкретных нормативных правил экологической безопасности.

Так, в ст. 246 УК РФ установлена ответственность за «наруше­ние правил охраны окружающей среды при проектировании, разме­щении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации про­мышленных, сельскохозяйственных, научных и иных объектов лица­ми, ответственными за соблюдение этих правил, если это повлекло существенное изменение радиоактивного фона, причинение вреда здоровью человека, массовую гибель животных либо иные тяжкие последствия». Это нарушение может выражаться в неисполнении или ненадлежащем исполнении предписаний органов надзора, осно­ванных в частности на СП 2.2.1.1312-03 «Гигиенические требования к проектированию вновь строящихся и реконструируемых промыш­ленных предприятий», утвержденных Постановлением Главного са­нитарного врача РФ от 30 апреля 2003 г. № 88 «О введении в действие санитарно-эпидемиологических правил СП 2.2.1.1313-03».

В судебной практике обнаруживаются и другие примеры не­соблюдения нормативно-правовых актов, приводящих к негативным экологическим последствиям. Так, в результате ненадлежащего ис­полнения У. и Ч. своих обязанностей по проверке технического состояния вагонов было разлито топливо, повлекшее реальную угро­зу существенного вреда окружающей среде и причинения вреда здо­ровью человека (ч. 1 ст. 247 УК РФ). Суд указал, что виновными были нарушены ст.ст. 34,35 Федерального закона от 10 января 2002г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды», п.п. 1.1.1, 1.1.2, 3.3.4, 3.3.8, 5.2.1 Правил безопасности при перевозке опасных грузов железно­дорожным транспортом, утвержденных постановлением Госгортех­надзора России от 16 августа 1994 г. № 50 РД 15-73-94, п.п. 1.1, 1.2 Правил технической эксплуатации железных дорог РФ, утвержден­ных министром путей сообщения России от 26 мая 2000 г. ЦРБ-756, п. 3 «Руководства по управлению устройствами на механизирован­ных сортировочных горках ЦДС-18, ЦШЦ-34/91» 1990 г., п. 2.1.3.21 «Технологического процесса вагонного депо Сызрань», утвержден­ных 15 мая 2003 г., п. 2.2.16 «Местной инструкции по работе сорти­ровочной горки ст. Октябрьск» от И июля 2002 г. [36]

Общественно опасные (общественно вредные) последствия в экологических правонарушениях это негативные качественные и (или) количественные изменения в объекте, охраняемом нормами уголовного закона.

Применительно к проблеме общественно опасных последствий экологических преступлений укажем на преобладание юридических конструкций материальных составов и деликтов опасности в систе­ме нормативных положений, отраженных в главе 26 УК РФ.

Далее, вопрос о толковании последствий в виде причинения вреда здоровью человека не вызывает трудностей в судебной практи­ке. В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 указано, что под причинением вреда здоровью человека при совершении преступлений, предусмотренных ст. 246, ч. 2 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 251, ч.ч. 1 и 2 ст. 254 УК РФ, следует понимать причинение вреда здоровью любой степени тяжести одному или нескольким лицам. Это значит, что в приведенных случаях не требуется дополнительная квалификация по соответствующим стать­ям о преступлениях против жизни и здоровья человека.

В науке уголовного права не оспаривается наличие причинно-следственной связи в составах экологических преступлений, равно как и на практике не имеется концептуальных проблем с ее обнаружением при совершении обще­ственно опасного деяния, подпадающего под признаки состава эко­логического деликта.

К примеру, в судебной практике есть пример, когда судом было признано, что ответственный за руководство и бесперебойную и безаварийную работу цеха сотрудник С. путем ненадлежащего ис­полнения обязанностей создал аварийную ситуацию, приведшую к выбросу хозфекальных сточных вод. «В результате негативного ант­ропогенного воздействия произошло ухудшение состояния водного объекта реки Малый Койсуг, которое выражается в нарушении естественного гидробиоценоза и ухудшении условий существования водных животных, следствием чего явился острый дефицит раство­ренного в воде кислорода и развитие гипоксии в придонном слое воды и в водной толще в целом, что послужило причиной массовой гибели рыбы и раков в указанном водном объекте» [37]. С. был осуж­ден по ч. 1 ст. 250 УК РФ.

Под способом совершения преступления принято понимать конкретные приемы и методы, применяемые в процессе преступного противоправного посягательства. Например, по одному из уголовных дел, рассмотренных в Самарской области, судом было признано способом массового истребления рыбы (и. «б» ч. 1 ст. 256 УК РФ) использование виновным «рыболовной сети «китайка» дли­ной 60 метров, высотой 1,5 метра, ячеей 50 мм х 50 мм», в резуль­тате которой было незаконно выловлено 11 штук судака [38].

Специально оговоренным специальным способом является со­вершения преступления с использованием служебного положения в ч. 2 ст. 256, ч. 2 ст.258, ч. 2 ст. 258¹, п. «в» ч. 2 ст. 260 УК РФ. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в абз. 2 ст. 3 постановления от 18 октября 2012 г. №21, «использование служебного положения выражается не только в умышленном использовании указанными выше лицами своих служебных полномочий, но и в оказании влия­ния исходя из значимости и авторитета занимаемой ими должности на других лиц в целях совершения ими незаконных добычи (выло­ва) водных биологических ресурсов, охоты или рубки лесных на­саждений». От себя добавим, что это умышленное использованием может выражаться в злоупотреблении полномочиями, превышении полномочий или неисполнении полномочий.

Как правило, соответствующие служащие несут ответственность не за непосредственное причинение общественно опасного вреда (на­пример, за сруб под корень деревьев определенной породы в значи­тельном размере), а за отдачу незаконного распоряжения на совер­шение этих действий, а равно за совершение иных юридически зна­чимых действий с использованием служебного положения, приводящих к причинению вреда отдельным компонентам окружаю­щей среды. Аргументируем тезис ссылками на обстоятельства неко­торых судебных решений.

С., директор ООО, «совершил незаконную рубку лесных на­саждений посредством использования лиц, не осведомленных о пре­ступном характере совершаемых ими действий по вырубке древеси­ны, используя при этом свое служебное положение руководителя коммерческой организации, наделенного правом заключать граждан­ско-правовые договоры, предоставляющие ему возможность руково­дить действиями наемных работников и непосредственно контакти­ровать с представителями органов управления лесным хозяйством». Повторимся, С. непосредственно рубкой не занимался. Упомянутый директор ООО был осужден по ч. 3 ст. 260 УК РФ [39].

В аналогичном по конкретным обстоятельствам деле директор организации Р. отдал незаконное распоряжение о вырубке леса, ко­торое и было выполнено. Р. был привлечен к уголовной ответствен­ности по п. «в» и «г» ч. 2 ст. 260 и ч. 3 ст. 260 УК РФ [40].

Более сложный фактический состав деяния обнаруживается в деле Г., признанного должностным лицом. Г. был осужден по ч. 3 ст. 260 УК РФ. Его деяние выразилось в: составлении фиктив­ного договора купли-продажи лесных насаждений от имени другого лица, заключении на его основе фиктивного договора на порубку лесных насаждений в государственном лесном фонде, последующей передаче фиктивного договора своему кредитору с введением его в заблуждение относительно законности договора. Впоследствии кре­дитор и вырубил лесные насаждения, руководствуясь мнимым пра­вом из фиктивного договора [41].

Под местом совершения преступления понимается определенная территория, часть про­странства, на которой произошло противоправное посягательство. Так, в ч. 2 ст. 254 «Порча земли» УК РФ местом совершения преступления признана «зона экологического бедствия или зона чрез­вычайной экологической ситуации».

Обратимся к судебной практике в части определения места со­вершения преступления, предусмотренного п. «в» ч. 1 ст. 256 УК РФ. По делу Ч. суд обратил внимание, что река Самара, на которой был произведен незаконный вылов рыбы (и. «в» ч. 1 ст. 256), является местом нереста и миграционным путем к местам нереста для некото­рых весенне-нерестующих видов рыб только в весенний период [42].

Согласно материалам другого дела Ю. совершил вылов 10 эк­земпляров судака на сумму 2500 руб. в месте нереста, что формаль­но подпадает под признаки состава преступления, описываемого в и. «в» ч. 1 ст. 256 УК РФ. Однако суд заметил, что «сам факт лова рыбы в месте нереста, не может служить обстоятельством, исключа­ющим оценку деяния Ю. как проступка, а не преступления». Суд принял во внимание отсутствие применения способов массового ис­требления рыбы и крупного ущерба, а равно произведенное возме­щение ущерба. Исходя из совокупности вышеназванных обстоятельств совершенное Ю. деяние было признано судом малозначительным [43].

В то же время в ч. 2 ст. 256 УК РФ признак места совершения преступления употреблен излишне. В указанной статье предусмотре­на ответственность за «незаконную добычу котиков, морских бобров или иных морских млекопитающих в открытом море или в запрет­ных зонах». Данные морские ресурсы на международном уровне пользуются особой правовой охраной, поэтому отечественный зако­нодатель поставил их под специальную охрану. Однако, неясно, почему следует признавать менее общественно опасной добычу мор­ских бобров (они же каланы и морские выдры) на побережье, не являющейся запретной зоной, куда они могут выплыть, если там их проще добыть? Как представляется, признак «в открытом море или в запретных зонах» надлежит исключить из ч. 2 ст. 256 УК РФ.

Обстановка совершения правонарушения толкуется как объек­тивные условия, при которых происходит противоправное посяга­тельство. Данный признак относится к редко используемым при конструировании нормативных положений Особенной части уголов­ного законодательства. В главе 26 УК РФ к обстановке можно отне­сти следующие внешние условия совершения экологических пре­ступлений: «экологическое бедствие», «чрезвычайная экологическая ситуация» (ч. 2 ст. 254, и. «г» ч. 1 ст. 256 и п. «г» ч. 1 ст. 258).

Перейдем к анализу времени совершения экологического преступления, т. е. календарного периода, в течение которого может быть совершено противоправное посягательство. Данный признак опять же относится к редко применяемым в конструкциях охранительного законодательства. Анализ положений главы 26 УК РФ показал, что признак «время совершения посягательства» присутствует в отдельных составах названных правонарушений в «скрытом виде». Так, противо­правностью «незаконной охоты» (ст. 258 УК РФ) охватываются и случаи несоблюдения сроков охоты, под которыми в п. 8 ст. 1 Феде­рального закона от 17 июля 2009 г. № 209-ФЗ «Об охоте и о сохране­нии охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законо­дательные акты Российской Федерации» [4], понимается «период, в те­чение которого допускается добыча охотничьих ресурсов».

Обратимся к вопросу о средствах и орудиях совершения эколо­гических преступлений. Под средством совершения преступления понимаются обыкновенно специальные технические предметы или устройства, посредством которых совершается противоправное деяние. Например, в главе 26 УК РФ им является «механическое транспортное средство или воздушное судно» (ст. 258 «Незаконная охота»), «плавающее транспортное средство» (ст. 256 «Незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов»).

Относительно определения близкого по содержанию «орудия совершения посягательства» как признака объективной стороны со­става преступления в специальной литературе нет единого подхо­да. Высказано мнение, согласно которому это предметы, используе­мые в насильственных посягательствах. Интересная точка зрения обозначена Г.В. Назаренко. Согласно последней, в отличие от сред­ства посягательства орудие «играет активную роль в совершении преступления» [14, c.81]. Ближе суждение, по которому использова­ние орудия предполагает непосредственное воздействие на предмет посягательства, тогда как средство посягательство опосредует это воздействие, «облегчает» его [10, c.18]. В п. «б» ч. 1 ст. 256 УК РФ, в частности, под орудием посягательства понимаются «взрывчатые и химические вещества, электроток».

Оконченным признается экологическое посягательство, в совершенном деянии которого содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом.

Большинство составов экологических преступлений характеризуются как материальные; следовательно, момент окончания у них приходится на момент наступления обще­ственно опасных последствий, описываемых в главе 26 УК РФ.

РАЗДЕЛ 3. ХАРАКТЕРИСТИКА СУБЪЕКТИВНЫХ ПРИЗНАКОВ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

3.1. Особенности субъектов экологических преступлений

Вопрос о субъекте экологических преступлений предмет ост­рых разногласий в современной доктрине и практике.

Согласно действующему уголовному законодательству России, субъектом преступления может быть только физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста (ст. 19 УК РФ). Тем не менее, преступлений, совершаемых исключительно общими субъектами по­сягательства, в главе 26 УК РФ практически не описано. Этими редкими исключениями выступают нормоположения о преступлени­ях в ст. 250, ч. 1 и ч. 2 ст. 256, ч. 3 ст. 256 (в части совершения преступления группой лиц по предварительному сговору или орга­низованной группой), ч. 1 ст. 258, ч. 2 ст. 258 (в части совершения преступления группой лиц по предварительному сговору или орга­низованной группой), ч. 1 и ч. 3 ст. 258¹, ст. 259, ст. 260 (кроме п. «в» ч. 2), ст. 261, ст. 262 УК РФ.

В составах экологи­ческих преступлений есть только два типа специальных субъектов, выделяемых по особенностям правового статуса. Во-первых, это лица, использующие свое служебное положение при совершении экологи­ческого преступления (ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258, и. «в» ч. 2 ст. 260 УК РФ). Во-вторых, — лица, ответственные за выполнение специаль­ных правил по обеспечению экологической безопасности (ст. 246 РФ).

Доминирующая группа — это экологические альтернативно-слу­жебные преступления, то есть преступления, которые по смыслу, в том числе придаваемым судебным толкованием, или прямому пред­писанию статьи Особенной части главы 26 УК РФ альтернативно совершаются служащим с обязательным использованием своего слу­жебного положения. Их признаки изложены в ст.ст. 246, 247, 248, 249, 251, 252, 253, 254, 255, 257.

При этом служащих в альтернативно-служебных преступлени­ях трактуем как должностных лиц, лиц, выполняющих управлен­ческие полномочия в коммерческих и иных организациях, военнос­лужащих, государственных и муниципальных служащих, не относя­щихся к должностным лицам. Именно данные категории служащих специально поименованы в УК РФ 1996 г. В этом плане трудно признать, например, обоснованной «ограничительную» точку зрения некоторых правоведов, что в ст. 254 «Порча земли» УК РФ опи­сывается специальный субъект «должностное лицо или лицо, об­ладающее управленческими функциями в коммерческих и иных неком­мерческих предприятиях, учреждениях, организациях, а также лица, не являющиеся должностными или не обладающие управленческими функ­циями, но на которых возложены соответствующие обязанности».

При квалификации деяния по одной из приведенных десяти статей дополнительная квалификация по статье глав 23 или 30 УК РФ не требу­ется, за исключением, когда наряду с экологическим альтернативно-слу­жебным совершается иное, самостоятельное, служебное преступление.

К слову, в части экологических альтернативно-служебных пре­ступлений существуют диспуты в отношении иных лиц, которые не являются служащими. Юристы часто не могут прийти к единству, могут ли быть эти субъекты только общими, или они могут характе­ризоваться только признаками специального субъекта преступления.

В ст. 252 УК РФ, предусматривающей ответственность за загрязнение морской сре­ды, речь идет также о специальном субъекте. Это «капитаны и члены экипажа морского судна или иного плавучего средства; работ­ники платформ или иных искусственно сооруженных в море конст­рукций, командиры и члены экипажей воздушных судов, а также руководители и работники береговых предприятий, учреждений и организаций». Однако в современном мире очень развито частное и туристическое судоходство. Поэтому обычные граждане, владель­цы судов, не являющиеся капитанами, туристы могут выбрасывать в море те или иные использованные баллоны, упаковки с вредными химическими веществами, ту же бытовую технику с литиевыми батарейками, которые оказывают губительное воздействие на среду. Указанной статьей охватываются и случаи, когда граждане умышлен­но приобрели опасные отходы в целях сброса в море и осуществили преступное намерение без ведома экипажа. Кроме того, в ст. 252 УК РФ нет указания на лиц, «ответственных» за нарушение правил (как в ст. 246 УК РФ), следовательно, здесь трудно говорить о нали­чии специального субъекта, то есть лица, который не является служа­щим, но в силу иного положения обязан соблюдать те или иные правила. Таким образом, экологическое преступление, предусмотрен­ное ст. 252 УК РФ, характеризуется признаками общего субъекта.

Относительно немногочисленная группа это экологические (общеуголовные) преступления, совершаемые лицом с использова­нием своего служебного положения. Они сконструированы только как квалифицированные составы преступления в ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258, ч. 2 ст. 258¹, п. «в» ч. 2 ст. 260 УК РФ. Среди них особый подвид — экологическое (общеуголовное) преступление, совершае­мое «должностным лицом» с использованием своего служебного по­ложения, презентованное нормой в ч. 2 ст. 258¹ УК РФ.

Пленумом Верховного Суда РФ в абз. 1 п. 3 постановления от 18 октября 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» сказано: «К лицам, использующим свое служебное положение при совершении преступлений, предус­мотренных ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258 и п. «в» ч. 2 ст. 260 УК РФ, следует относить как должностных лиц, так и государственных слу­жащих и служащих органов местного самоуправления, не относя­щихся к числу должностных лиц, а также лиц, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющих организационно­распорядительные или административно-хозяйственные функции в коммерческой организации независимо от формы собственности или в некоммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным учреждением» (буквальное толкование).

Важно учитывать при квалификации, что экологическое пре­ступление признается совершенным с использованием служебного положения и в случае, когда виновное лицо находится в отпуске.

Так, П. в том числе произвел незаконную заготовку и вывоз леса на делянке, не уплатив лесную подать и не заключив требовав­шийся по обстоятельствам дела договор купли-продажи лесных на­саждений. П. был признан должностным лицом органа по управле­нию лесным хозяйством лесничества, в обязанности которого в том числе входила охрана, защита и воспроизводство лесов в лесниче­стве. При этом суд признал преступление совершенным с использо­ванием служебного положения, хотя П. находился в отпуске [29].

Однако зададимся вопросом: почему в перечне отсутствуют военнослужащие, проходящие военную службу по призыву либо по контракту, а также граждане, пребывающие в запасе, во время про­хождения ими военных сборов. Они поименованы в ч. 1 ст. 331 УК РФ, но их понятие не раскрывается в уголовном законе. Пле­нум Верховного Суда РФ в своих разъяснениях также о них не говорит. Это неверно, поскольку воинские служебные преступле­ния это традиционный элемент системы служебных преступле­ний. Следовательно, его субъектный состав по правовой природе схож с субъектным составом прочих служебных преступлений. На­пример, сержант российской армии может, используя свои полно­мочия, отдать незаконный приказ призывникам помочь ему произ­вести незаконный вылов водных биологических ресурсов. Очевид­но, что в этом примере, использование иерархического статуса по военной службе значительно усиливает характер и степень обще­ственной опасности преступления. Соответствующее замечание можно отразить как в действующем законодательстве, так и в судебных ре­комендациях. В последнем случае логично предложить дополнить абз. 1 п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 после «муниципальным учреждением» словами «а также военнослужащими, проходящими военную службу по при­зыву либо по контракту, а также граждан, пребывающих в запасе, во время прохождения ими военных сборов». Возможно альтерна­тивно преподнести данную рекомендацию в качестве нормы уголов­ного законодательства, что потребует соответствующих изменений в УК РФ и уже действующей системы рекомендаций Пленума Вер­ховного Суда РФ.

Если лицо совершает преступления по указанным четырем ста­тьям, то не требуется дополнительная квалификация по статьям о служебных преступлениях в главе 23, 30 и 33 УК РФ.

При этом на практике избыточная квалификация экологичес­кого общественно опасного деяния, совершаемого лицом с использо­ванием своего служебного положения, по статье о преступлении против интересов публичной службы (глава 30) или частнослужебном пре­ступлении (глава 23) чаще связана не столько с непониманием уго­ловно-правовой сущности института множественности преступлений, сколько с уголовно-процессуальными ошибками.

Так, А., ведущий специалист Департамента охраны и исполь­зования объектов животного мира и водных биологических ресур­сов при администрации N. области, без получения в установлен­ном порядке лицензии, с борта гражданского вертолета произвел отстрел 8 особей дикого кабана, причинив ущерб на сумму 24000 рублей. А. был обоснованно привлечен к уголовной ответственнос­ти только по ч. 2 ст. 258 УК РФ. В суде кассационной инстанции гособвинитель заявил, что требовалась и дополнительная квалифи­кация действий А. по ч. 1 ст. 286 УК РФ. Он мотивировал это тем, что А. якобы ввел в заблуждение начальника организации, ответ­ственного за полеты, относительно лицензии на отстрел кабанов, потребовал предоставить гражданский вертолет, незаконно требо­вал от командира воздушного судна изменение маршрута и высоты полета. Однако судом установлено, что ни одного из перечислен­ных действий А. не совершал, следовательно, имевшиеся в реаль­ности противоправные действия А. обоснованно квалифицированы по ч. 2 ст. 258 УК РФ. Более того, действия экипажа вертолета, в отличие от действий А., полностью соответствовали требованиям законодательства. Позиция гособвинителя поддержки не получила [30].

Однако дальнейшее расширение перечня служащих, способных нести ответственность по ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258 и и. «в» ч. 2 ст. 260 УК РФ, может привести к стиранию границ между служебными и иными экологическими преступлениями.

3.2. Особенности субъективной стороны экологических преступлений

Вопрос о форме вины экологических преступлений является наиболее дискуссионным в литературе, посвященной юридико-тех­ническому анализу признаков этих деликтов. Данное обстоятель­ство связано с отсутствием устоявшегося подхода к определению формы вины практически по каждому составу экологического пре­ступления. Обратим внимание, прежде всего, на наиболее сложные вопросы в определении формы вины экологических преступлений.

Одна из проблем связана с установлением тех составов эколо­гических преступлений, которые характеризуются исключительно умышленной формой вины. Действующее уголовное законодатель­ство России знает мало таких деликтов. Это экологические преступ­ления, предусмотренные ч. 1 ст. 253 (в части незаконного возведе­ния искусственных островов, установок или сооружений на конти­нентальном шельфе РФ, незаконное создание вокруг них или в исключительной экономической зоне РФ зон безопасности), ч. 2 ст. 243, ч. 3 ст. 256, ч. 2 ст. 258, ст. 260 УК РФ.

Незначительное число экологических преступлений, совершае­мых только умышленно, связано, с действием правила, изложенного в ч. 2 ст. 24 УК РФ. Согласно последнему деяние, со­вершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей стать­ей Особенной части УК РФ. Развивая приведенное законоположение применительно к экологическим преступлениям, Верховный Суд РФ в п. 4 постановления от 18 октября 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» указал, что исхо­дя из положений ч. 2 ст. 24 УК РФ, если в диспозиции статьи главы 26 УК РФ форма вины не конкретизирована, то соответствующее экологическое преступление может быть совершено умышленно или по неосторожности при условии, если об этом свидетельствуют со­держание деяния, способы его совершения и иные признаки объек­тивной стороны состава экологического преступления.

Применительно к ч. 1 ст. 253 УК РФ в части незаконного возведения искусственных островов, установок или сооружений на континентальном шельфе РФ, незаконное созда­ние вокруг них или в исключительной экономической зоне РФ зон безопасности формой вины выступает исклю­чительно умысел. При этом возможность совершения данного дея­ния по неосторожности исключается по следующему обстоятельству. Трудно предположить, что такие науко-, финансо- и ресурсоемкие мероприятия, требующее многолетней предварительной подготовки, могут быть совершены по легкомыслию или небрежности. Это про­тиворечит фактической стороне анализируемого посягательства.

Приведем другой пример, когда обращение к разъяснениям в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 относительно толкования ч. 2 ст. 24 УК РФ, позволяет решить вопрос о форме вины состава экологического преступления. В ч. 1 ст. 254 УК РФ предусматривается ответственность за отрав­ление, загрязнение или иную порчу земли вредными продуктами хозяйственной или иной деятельности вследствие нарушения пра­вил обращения с удобрениями, стимуляторами роста растений, ядо­химикатами и иными опасными химическими или биологическими веществами при их хранении, использовании и транспортировке, повлекшие причинение вреда здоровью человека или окружающей среде. О.В. Воронцова обобщила многочисленные точки зрения о форме вины при порче земли и обозначила такие взаимоисключаю­щие подходы: (1) анализируемое преступление может быть как умыш­ленным, так и неосторожным; (2) вина в преступлении, предусмот­ренном ст. 254 УК РФ, выражается только в форме неосторожности (преступное легкомыслие); (3) данное преступление характеризуется смешанной виной: косвенный умысел по отношению к деянию и неосторожность по отношению к последствиям [7, c.22].

Как представляется, указанное преступное посягательство мо­жет быть совершено по неосторожности применительно к причине­нию тяжкого вреда здоровью и умышленно по отношению к причи­нению легкого вреда здоровью. Заметим, что уголовное наказание за порчу земли, повлекшую причинение вреда здоровью, не может быть мягче, чем по соответствующим нормам главы 16 «Преступления против жизни и здоровья» УК РФ. Согласно ч. 1 ст.111 и ч. 1 ст. 112 УК РФ причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоро­вью наказывается лишением свободы на срок соответственно восемь лет и три года. В ч. 1 ст. 254 УК РФ ответственность в виде лише­ния свободы не предусмотрена, следовательно, содержанием указан­ной статьи не охватывается умышленное причинение тяжкого и сред­ней тяжести вреда здоровью. Также по ч. 1 ст. 254 УК РФ ненаказу­емо причинение легкого и средней тяжести вреда здоровью, поскольку по нормам главы 16 УК РФ эти деяния не наказуемы.

В свою очередь, нарушение правил обращения с веществами, повлекшее причинение вреда окружающей среде, возможно как умыш­ленно, так и по неосторожности. Это можно обосновать ссылкой на правило, изложенное в ч. 2 ст. 24 УК РФ. Поэтому следует поддер­жать тех ученых-правоведов, которые утверждают, что порча земли может совершаться как умышленно, так и по неосторожности.

Однако есть составы экологических преступлений, где рекоменда­ции, данные Пленумом Верховного Суда РФ в п. 4 постановления от 18 октября 2012 г. № 21, не срабатывают. Так, в доктрине неоднозначно понимается форма вины при незаконной охоте (ч. 1 ст. 258 УК РФ). С одной стороны, в соответствующих нормативных положениях нет указания на форму вины, цель и мотив деяния; следовательно, неза­конная охота может совершаться как умышленно, так и по неосто­рожности. С другой стороны, однозначного толкования содержания деяния, которое бы позволило так утверждать, тоже не существует.

В науке господствует мнение, что незаконная охота характери­зуется исключительно умышленной формой вины. На этих позици­ях, в частности, стоят Б.В. Яцеленко [25, c.557] и А.В. Наумов [15, c.528]. В то же время этот подход, во-первых, прямо противоречит правилу, пре­дусмотренному ч. 2 ст. 24 УК РФ. Во-вторых, при незаконной охоте не исключена ситуация, когда виновный убивает животное, занесен­ное в Красную Книгу, даже не осознавая это обстоятельство.

Согласно доктрине уголовного права, незнание закона не осво­бождает от ответственности. В последнем случае ответственность действительно должна быть, но форма вины здесь будет именно небрежность, поскольку лицо не предвидело возможности наступле­ния общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности дол­жно было и могло предвидеть эти последствия. В частности, лицо обязано было ознакомиться с правилами охоты и перечнем живот­ных, добыча и отстрел которых категорически запрещены. Отстрел вымирающего вида опасен при любых обстоятельствах, потому что есть риск того, что популяцию в принципе нельзя будет восстано­вить. Следовательно, для квалификации незаконной охоты не имеет значения знание виновного о том обстоятельстве, что на конкретное животное/птицу нельзя охотиться в соответствии с законом.

Иного мнения придерживается судебная практика. Согласно ма­териалам дела Е. убил утку-мандаринку, которая занесена в Красную Книгу РФ. При проверке обоснованности вывода о привлечении Е. к уголовной ответственности особо обсуждался вопрос, имел ли пред­ставление Е. о том, что убивает птицу, занесенную в Красную Книгу РФ. Наряду с этим в решении вышестоящего суда было отмечено, что доводы Е. о том, что он не знал, что добыл утку-мандаринку, опровергаются показаниями свидетелей Т., Ш., К., С. о том, что при осмотре уток Е. не отрицал, что добыл уток-мандаринок [31].

Дискуссия о форме вины при совершении незаконной охоты не имеет однозначного решения. Так, В.Г. Пушкаревым предложено оригинальное определение формы вины в ч. 1 ст. 258 УК РФ. Этот исследователь обосновал дополнение УК РФ нормой, где незакон­ная охота признается наказуемой по неосторожности при наличии «особо крупного ущерба» [19, c.118]. Однако возникает вопрос в обоснованно­сти выделения такой оценочной категории, когда подразумеваемый ею вред охватывается «крупным ущербом» согласно п. «а» ч. 1 ст. 258. Как тогда соотносить оценочные признаки «крупный ущерб» и «особо крупный ущерб»? Из вышесказанного нельзя ни полностью отверг­нуть, ни полностью согласиться с идеей, что названное экологическое преступление может быть совершено только по неосторожности.

Следующий вопрос связан с определением формы вины при причинении вреда жизни и здоровью человека в результате отдель­ных экологических преступлений. При этом установление формы вины при причинении смерти человеку проблем не вызывает. В ч. 3 ст. 247, ч. 2 ст. 248, ч. 3 ст. 250, ч. 2 ст. 251, ч. 3 ст. 252, ч. 3 ст. 254 УК РФ указано, что причинение смерти в результате экологического посяга­тельства возможно только по неосторожности. Таким образом, имеет место учтенная законодателем множественность преступлений.

В то же время весьма дискуссионным является вопрос об опре­делении формы вины при причинении вреда здоровью человека в результате совершения экологического преступления. Постановка про­блемы мотивируется тем, что законодатель не сделал в тексте уголов­ного закона указания на форму вины. В специальной литературе выс­казано мнение, что в ст. 246, ч. 2 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 251, ч. 1 и 2 ст. 254 УК РФ речь идет только о причинении вреда здоровью по неосторожности. Сторонники этой идеи указывают, что в противном случае будет трудно установить грань между эко­логическими преступлениями и преступлениями против здоровья человека (глава 16 УК РФ), так как санкции статей экологических деликтов значительно мягче по сравнению с санкциями последних [27, c.442].

Однако, на наш взгляд, подход к определению формы вины при причинении вреда здоровью любой тяжести в ст. 246, ч. 2 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 251, ч. 1 и 2 ст. 254 УК РФ не может быть универсальным.

Дело в том, что законодатель предусмотрел разные наказания за причинение вреда здоровью при совершении этих экологических пре­ступлений. По ст. 246 и ч. 2 ст. 247 УК РФ предусмотрено макси­мальное наказание до 5 лет лишения свободы, по ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 254 УК РФ до двух лет лишения свободы, в ч. 1 ст. 254 УК РФ ответственность в виде лишения свободы не предусмотрена.

В целях сравнения следует напомнить, что по ч. 1 ст. 111 «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека» УК РФ предусмот­рена ответственность в виде лишения свободы на срок до восьми лет, по ч. 1 ст. 112 «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» УК РФ до трех лет. За умышленное причинение лег­кого вреда здоровью (ч. 1 ст. 115 УК РФ) и причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ч. 1 ст. 118 УК РФ) предусмот­рено уголовное наказание, не связанное с лишением свободы. Нако­нец, причинение по неосторожности легкого и средней тяжести вре­да здоровью уголовно ненаказуемо.

Приведенные санкции сравниваются не случайно. Очевидно, что уголовное наказание за экологические преступления, сопряжен­ные с причинением вреда здоровью, не может быть мягче, чем по соответствующим нормам главы 16 «Преступления против жизни и здоровья» УК РФ.

Как видно, ни за одно из вышеприведенных экологических пре­ступлений, в результате которых причиняется вред здоровью, не установлено наказание в виде лишения свободы на срок до восьми лет или выше. Поэтому указанные статьи главы 26 УК РФ не охва­тывают случаи умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Если в результате совершения соответствующего экологического пре­ступления умышленно причиняется такой вред здоровью, содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Также в санкциях ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 254 УК РФ предусмотрено лишение свободы на срок до двух лет. Следователь­но, содержанием данных статей не охватывается умышленное причи­нение средней тяжести вреда здоровью, так как согласно ч. 1 ст. 112 УК РФ нанесение такого вреда влечет наказание в виде ограниче­ния свободы на срок до трех лет, либо принудительные работы на тот же срок, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до трех лет.

Согласно положениям главы 16 УК РФ причинение легкого и средней тяжести вреда здоровью по неосто­рожности ненаказуемо. Однако Пленум Верховного Суда РФ в п. 2 постановления от 18 октября 2012 г. прямо указал, что в ст. 246, ч. 2 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 251, ч. 1 и 2 ст. 254 УК РФ речь идет о причинении вреда здоровью «любой степени тяжести одному или нескольким лицам». Это предложение нельзя понимать так, что каждое экологическое преступление в вышеуказанных стать­ях должно с необходимостью охватывать причинение и легкого, и средней тяжести, и тяжкого вреда здоровью. Так, по ч. 1 ст. 248 УК РФ ненаказуемо умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью; по неосторожности причинение такого вреда тоже не мо­жет быть наказуемо, так как оно само по себе непреступно. Полу­чается, что по смыслу закона причинение средней тяжести вреда здоровью вообще не охватывается ч. 1 ст. 248 УК РФ.

Обобщая вышесказанное, подчеркнем следующие моменты.

В ст. 246 и ч. 2 ст. 247 УК РФ под причинением вреда здоро­вью подразумевается причинение тяжкого вреда здоровью по нео­сторожности, умышленное причинение средней тяжести вреда здо­ровью, умышленное причинение легкого вреда здоровью. Умышлен­ное причинение тяжкого вреда здоровью в данном случае влечет дополнительно квалификацию по ст. 111 УК РФ.

В ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 1 и ч. 2 ст. 254 УК РФ подразуме­вается причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, умыш­ленное причинение легкого вреда здоровью. При этом умышленное причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью в данном случае влечет дополнительную квалификацию по ст. 111 или ст. 112 УК РФ.

Если причиняется по неосторожности средней тяжести или легкий вред здоровью в результате нарушения правил обращения экологи­чески опасных веществ и отходов, содеянное следует квалифициро­вать по ч. 1 ст. 247 УК РФ.

Если причиняется по неосторожности средней тяжести или легкий вред здоровью в результате нарушения правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами, то уголовная ответственность исключается по ч. 1 ст. 248 УК РФ.

В случае причинения по неосторожности средней тяжести или легкого вреда здоровью в результате загрязнения вод, ответствен­ность следует по ч. 1 ст. 250 УК РФ.

Продолжая исследование, обратимся к ана­лизу положений, предусмотренных ч. 1 ст. 247 «Нарушение правил обращения экологически опасных веществ и отходов» УК РФ, где законодателем сконструирован деликт опасности: «Производство за­прещенных видов опасных отходов, транспортировка, хранение, за­хоронение, использование или иное обращение радиоактивных, бак­териологических, химических веществ и отходов с нарушением ус­тановленных правил, если эти деяния создали угрозу причинения существенного вреда здоровью человека или окружающей среде». В абз. 2 п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 указано, что здесь подразумевается угроза причинения только среднего или тяжкого вреда здоровью. Опира­ясь на правило ч. 2 ст. 24 УК РФ, можно сделать вывод, что данное преступление совершается как умышленно, так и по неосторожности. Угроза причинения вреда не есть общественно опасное последствие как таковое. Поэтому в данном случае неприменимы ограничения по форме вины, выявленные выше к причинению вреда здоровью как общественно опасному последствию в ст. 246, ч. 2 ст. 247, ч. 1 ст. 248, ч. 2 ст. 250, ч. 2 ст. 251, ч. 1 и 2 ст. 254 УК РФ.

Сделанные выводы о форме вины при причинении вреда здо­ровья не вызывают сомнений. Однако назрела необходимость закре­пить их в виде отдельных положений в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Ведь форма вины в тексте зако­на применительно к случаем причинения вреда здоровью не указана, а следовательно, не исключено разночтение закона в процессе его применения. Предлагаем изложить и. 2 постановления Пленума Вер­ховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 в следующей редак­ции: «В ст. 246 и ч. 2 ст. 247 УК РФ речь идет о причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности, причинении средней тяжести и легкого вреда здоровью умышленно, в ч. 1 cт. 248, ч. 2 cт. 250, ч. 1 и ч. 2 cт. 254 УК РФ — причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности и причинении умышленно легкого вреда здоровью».

Третья проблема напрямую пересекается с вопросом об опреде­лении формы вины в экологических преступлениях при причинении вреда здоровью и жизни человека. Однако она имеет другую сторо­ну дискуссии, которая связана с соотношением простой и двойной формы вины при совершении экологического посягательства.

При описании формы вины в квалифицированных и особо квалифицированных составах преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 247, ч. 2 ст. 248, ч. 3 ст. 250, ч. 3 ст. 254 УК РФ, прямо говорит­ся о причинении общественно опасного вреда по неосторожности. В и. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 указывается, что преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 247, ч. 2 ст. 248, ч.З ст. 250 УК РФ, совершаются только по неосторожности. Однако, здесь имеет место следую­щая проблема. При буквальном толковании основных и особо ква­лифицированных составов преступлений, содержащихся в ст.ст. 247, 248, 250 и 254 УК РФ, выходит, что речь может идти о преступле­ниях с двойной формой вины.

Так, в ч. 1 ст. 248 УК РФ предусматривается ответственность за «нарушение правил безопасности при обращении с микробиоло­гическими либо другими биологическими агентами или токсинами, если это повлекло причинение вреда здоровью человека, распрост­ранение эпидемий или эпизоотий либо иные тяжкие последствия», а в ч. 2 ст. 248 УК РФ указано, что наказывается «то же деяние, повлекшее по неосторожности смерть человека». Из буквального смысла текста закона можно предположить, что в ч. 2 ст. 248 УК РФ подразумевается конструкция с двумя общественно опасны­ми последствиями: например, «тяжкие последствия и смерть чело­века». Это может привести к мысли о том, что возможно умышлен­ное отношение к тяжким последствиям и неосторожное отношение к причинению смерти человека (двойная форма вины). На самом деле абсолютно прав Пленум Верховного Суда РФ, что здесь нет двой­ной формы вины: в квалифицированных и особо квалифицирован­ных составах экологических преступлений по указанным статьям происходит «замена» общественно опасных последствий на более тяжкие. По сути рассмотренный случай является следствием недочетов при конструировании ч. 3 ст. 247, ч. 2 ст. 248, ч. 3 ст. 250, ч. 3 ст. 254 УК РФ. С тем, чтобы избежать разночтений текса закона и уяснения формы вины в названных статьях УК РФ, следу­ет внести в них изменения:

1. Изложить ч. 3 ст. 247 УК РФ в следующей редакции: «Про­изводство запрещенных видов опасных отходов, транспортировка, хранение, захоронение, использование или иное обращение радиоак­тивных, бактериологических, химических веществ и отходов с нару­шением установленных правил, повлекшее по неосторожности смерть человека либо массовое заболевание людей, — наказываются лишени­ем свободы на срок до восьми лет»;

2. Изложить абз. 1 ч. 2 ст. 248 УК РФ в следующей редакции: «Нарушение правил безопасности при обращении с микробиологичес­кими либо другими биологическими агентами или токсинами, повлек­шее по неосторожности смерть человека»;

3. Изложить абз. 1 ч. 3 ст. 250 УК РФ в следующей редакции: «Загрязнение, засорение, истощение поверхностных или подземных вод, источников питьевого водоснабжения либо иное изменение их природных свойств, повлекшие по неосторожности смерть человека, а равно те же деяния, совершенные на тергргиторши заповедника или заказника либо в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычай­ной экологической ситуации и повлекшие по неосторожности смертгъ человека»;

4.   Изложить абз. 1 ч. 3 ст. 254 УК РФ в следующей редакции:

«Отравление, загрязнение или иная порча земли вредными продукта­ми хозяйственной или иной деятельности вследствие нарушения правил обращения с удобрениями, стимуляторами рюста растений, ядохи­микатами и иными опасными химическими или биологическими веще­ствами при их хранении, использовании и транспортировке, повлек­шие по неосторожности смерть человека».

Мотивы и цели как обязательные признаки субъективной сто­роны составов экологических преступлений отсутствуют в уголов­ном законодательстве. Вслед за А.И. Рарогом не рассматриваем такие признаки, как «эмоции, аффект и заведомость», так как они не входят в содержание субъек­тивной стороны состава преступления. Сведений о том, что эти признаки охватываются содержанием субъективной стороны административного преступления не выявлено [20, c.45-48]. Конечно же, это не значит, что практика имеет дело с так называемыми «безмотивны­ми» правонарушениями. Вопрос видится в другом аспекте: установ­ление мотива и цели в действиях виновного не влияет на юридичес­кую квалификацию противоправного посягательства в сфере эколо­гии. Вместе с тем они подлежат учету при назначении уголовного наказания. Так, К. был осужден за незакон­ную рубку лесных насаждений в особо крупном размере условно на 1 год 6 месяцев (ч. 3 ст. 260 УК РФ). Согласно норме, изложенной в ч. 3 ст. 260, корыстный мотив не является обязательным призна­ком состава преступления «незаконная рубка лесных насаждений». Однако суд учел, что в преступлении имели место корыстные по­буждения (мотив) в связи с последующей продажей «по предвари­тельной договоренности» срубленной древесины [32].

Хотя в действующем законодательстве отсутствует подразделе­ние экологических преступлений на корыстные и некорыстные деяния, этот признак в скрытом виде наличествует в отдельных видах составах указанных деликтах. На него указывает характер об­щественно опасного деяния при юридической характеристике объек­тивной стороны, косвенно — вид и размер наказания. Так, при вы­борочном сравнении альтернативных санкций статей главы 26 УК РФ видно, что при прочих равных основаниях «некорыстные» пося­гательства на экологию признаются более опасными, чем «корыст­ные» экологические преступления.

Так, согласно ч. 2 ст. 260 УК РФ незаконная рубка лесных насаждений или не отнесенных к лесным насаждениям деревьев, кустарников, лиан, если эти деяния совершены в крупном размере, наказываются в качестве альтернативы принудительными работами на срок до трех лет с лишением права занимать определенные долж­ности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового. В соответствии с примечанием к этой статье, крупным размером признается ущерб, причиненный лесным насаждениям или не отне­сенным к лесным насаждениям деревьям, кустарникам и лианам, исчисленный по утвержденным Правительством РФ таксам, превышающий пятьдесят тысяч рублей.

В соответствии с ч. 2 ст. 261 УК РФ, уничтожение или по­вреждение лесных насаждений и иных насаждений в результате нео­сторожного обращения с огнем или иными источниками повышен­ной опасности, если они причинили крупный ущерб, наказываются исправительными работами на срок до двух лет, либо принудитель­ными работами на срок до четырех лет, либо лишением свободы на тот же срок. При этом крупным ущербом в этой статье признается ущерб, если стоимость уничтоженных или поврежденных лесных насаждений и иных насаждений, исчисленная по утвержденным Пра­вительством РФ таксам, превышает пятьдесят тысяч рублей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение хотелось бы сделать следующие выводы по работе.

1.           По критерию непосредственного объекта целесообразно классифицировать экологические преступления на две группы: (1) экологические преступления, посягающие на обеспечение экологической безопасности окружающей природной среды в целом (ст.ст. 246-248, 262 УК РФ); (2) экологические преступления, посягающие на обеспечение экологической безопасности конкретных компонентов окружающей природной среды (ст.ст. 249-252, 254-261 УК РФ).

2.           В главе 26 УК РФ расположение норм обусловлено критерием непосредственного объекта: от общих экологических преступлений к специальным (в зависимости от посягательства на конкрет­ный компонент окружающей среды). Норма о преступлении, предус­мотренном ст. 262 «Нарушение режима особо охраняемых террито­рий и природных объектов» УК РФ, изложена рядом с предписа­ниями о деликтах, посягающими на обеспечение экологической безопасности конкретных компонентов окружающей природной сре­ды (ст.ст. 249-252, 254-261 УК РФ). Однако в ст.262 речь идет об охране природных комплексов, т. е. совокупности природных компо­нентов. На этом основании соответствующее нормативное положе­ние должно размещаться в группе норм о преступлениях, посягаю­щих на обеспечение экологической безопасности компонентов окру­жающей среды в целом, что требует признать утратившей силу ст. 262 УК РФ и одновременно дополнить уголовный закон ст. 248¹ «Нарушение режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов» аналогичного содержания.

3.           Противоправное деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 252 «За­грязнение морской среды» УК РФ, заслуживает декриминализации. Целесообразно признать утратившей силу ч. 1 ст. 252 УК РФ, а ч. 2 и ч. 3 ст. 252 УК РФ считать соответственно ч. 1 и ч. 2 ст. 252 УК РФ.

4.           Родовым объектом экологических преступлений (исходя из действующего УК РФ) являются отношения по обеспечению обще­ственной безопасности.

5.           В общем смысле непосредственным объектом экологичес­ких преступлений являются конкретные общественные отношения по обеспечению экологической безопасности.

6.           В свете уточнения содержания видового объекта эко­логических преступлений представляется, что задачей УК РФ явля­ется охрана не «окружающей среды», а обеспечение «экологической безопасности». Поэтому предлагаем в ч. 1 ст. 2 УК РФ исключить указание на «окружающую среду» и дополнить словами об «экологи­ческой безопасности».

7.           В ч. 1 ст. 254 «Порча земли» УК РФ следует унифицировать терминологическую характеристику способа совершения посягательства, сконструировав ее как «нарушение правил обращения с опасными химико-биологическими вешрствами».

8.           Установлено, что добыча морских котиков, морских бобров и иных морских млекопитающих общественно опасна вне зависимо­сти от места совершения преступления. Соответственно следует ис­ключить признак «открытое море или запретные зоны», указанный в ч. 2 ст. 256 «Незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов» УК РФ.

9.           Экологические преступления по субъекту посягательства де­лятся на преступления, совершаемые только общим субъектом, эко­логические альтернативно-служебные преступления, экологические (общеуголовные преступления), совершаемые лицом с использова­нием служебного положения.

10.       Обосновывается как альтернативная идея модерниза­ции постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21, а именно путем дополнения абз. 1 п. 3 после «муници­пальным учреждением» словами «а также военнослужащими, прохо­дящими военную службу по призыву либо по контракту, а также граждан, пребывающих в запасе, во время прохождения ими воен­ных сборов», а равно дополнением пунктом 29¹ о том, что привлече­ние физического лица к уголовной ответственности за экологичес­кие преступления не исключает привлечения юридических лиц к административной ответственности за соответствующие экологичес­кие административные правонарушения.

11.          В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 важно отразить вопрос об определении фор­мы вины в экологических преступлениях при причинении вреда здоровью, например, в таком виде: «В ст. 246 и ч. 2 ст. 247 УК РФ речь идет о причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности, причинении средней тяжести и легкого вреда здоровью умышленно, в ч.1 cт. 248, ч. 2 cт. 250, ч. 1 и ч. 2 cт. 254 УК РФ — причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности и причинении умышлен­но легкого вреда здоровью».

12.       В абз. 1 ч. 3 ст. 247 «Нарушение правил обращения экологи­чески опасных веществ и отходов», абз. 1 ч. 2 ст. 248 «Нарушение правил безопасности при обращении с микробиологическими либо другими биологическими агентами или токсинами», абз. 1 ч. 3 ст. 250 «Загрязнение вод», абз. 1 ч. 3 ст. 254 «Порча земли» УК РФ вследствие недочетов конструкций норм может возникнуть подозре­ние на возможность наличия двойной формы вины, что неверно и предлагается исправить посредством модернизации указанных струк­турных единиц уголовного закона.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Нормативные правовые акты:

1.           Конституция РФ (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета от 25 декабря 1993 г. N 237.

2.           Уголовный кодекс Российской Федерации //Российская газета от 18 (ст.ст. 1-96), 19 (ст.ст. 97-200), 20 (ст.ст. 201-265), 25 (ст.ст. 266-360) июня 1996 г. N 113, 114, 115, 118.

3.           Федеральный закон от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды»// Российская газета от 12 января 2002 г. N 6.

4.           Феде­ральный закон от 17 июля 2009 г. № 209-ФЗ «Об охоте и о сохране­нии охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законо­дательные акты Российской Федерации»// СЗ РФ. 2009. № 30. Ст. 3735.

Научная литература:

5.           Бахмудов 3.Б. Некоторые аспекты уголовно-правовой харак­теристики экологических преступлений // Материалы Международной конфе­ренции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». - М., 2006.  

6.           Ветров Н.И. Уголовное право. Общая и Особенная части. - М.: Книжный мир, Мастерство, 2003. – 223 с.

7.           Воронцова О.В. Юридическая ответственность за порчу земли : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2011. – 27 с.

8.           Гареев А.А. Экологические преступления: уголовно-правовое противодействие: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - СПб., 2006. – 22 с.

9.           Клочкова А.А. Уголовная ответственность за пор­чу земли: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Саратов, 2010. – 30 с.

10.       Кочои С.М. Уголовное право. Общая и Особенная части. - М.: КОНТРАКТ, Волтерс Клувер,  2010. – 416 с.

11.       Курс российского уголов­ного права. Особенная часть / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. - М.: Спарк, 2002. – 1040 с.

12.       Лавыгина И.В. Правовая основа уголовной политики в сфере охраны природы // Криминологический журнал. - 2012. - №4. - С.56-62.

13.       Лопашенко Н.А. Экологические преступления: уголовно-право­вой анализ. - М.: Юрлитинформ, 2009. – 352 с.

14.       Назаренко Г. В. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. - М., 2005.  –

15.       Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В 2 т. Осо­бенная часть. - М., 2004. Т. 2. -

16.       Овсепян Л.Г. Нарушение ветеринарных правил и правил, установленных для борьбы с болезнями и вредителями растений, по УК Республики Армения // Акту­альные проблемы российского права. - 2008.  - №3. - С.591.

17.       Патина Г.В. Обеспечение экологической безопасности — новые концепции и подходы // Компетентность. - 2008. - №3. - С.4.

18.       Плешаков А.М. Уголовно-правовая борьба с экологическими преступлениями (теоретический и прикладной аспекты): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1994. – 41 с.

19.       Пушкарев В.Г. Уголовная ответственность за незаконную до­бычу водных животных и незаконную охоту (по материалам Уральского федерального округа): дис. ... канд. юрид. наук. - Тюмень, 2004. – 247 с.

20.       Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. - М.: ТК Велби, Из-во Проспект, 2006. – 224 с.

21.       Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. А. Г. Ко­миссарова. - СПб.: Питер, 2008. – 720 с.

22.       Силантьева М.М. Основы экологии, природопользования, охраны природы и экологического права: учеб, пособие / Под ред. В. В. Невинского. – Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. – 340 с.

23.       Уголовное право России. Особенная часть / под ред. А. И. Рарога. - М.: Эксмо, 2009. – 496 с.

24.       Уголовное право России. Практический курс / Под общ. ред. А.И. Бастрыкина; Под науч. ред. А.В. Наумова. - М.: Волтерс Клувер, 2007. – 808 с.

25.       Уголовное право России. Части Общая и Особенная : учеб. / Под ред. А. И. Рарога. - М.: Эксмо, 2008. – 496 с.

26.       Уголов­ное право Российской Федерации / Под ред. Л .В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А.И. Чучаева. – М.: КОНТРАКТ", "ИНФРА-М", 2008. – 560 с.

27.       Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Л.Д. Гаухмана, С.В. Максимова. - М.: Эксмо, 2005. – 705 с.

Судебная практика:

28.       Постановление Верховного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования» // Российская газета от 31 октября 2012 г. N 251.

29.       Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Новгородского областного суда по делу № 1-81-22-1384/2011.

30.       Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Ростовского областного суда по делу № 22-3286/11.

31.       Приговор Вяземского районного суда Хабаровского края по делу № 10-5/2011.

32.       Приговор Боткинского районного суда Удмуртской республики по делу №1-48(13/1113).

33.       Приговор Красноярского районного суда Самарской области по делу № 1-6213 // Архив Красноярского районного суда Самарского районного суда за 2013 год.

34.       Приговор Безенчукского районного суда Самарской области от 17 апреля 2013 г. // Архив Безенчукского районного суда Самарской области за 2013 год.

35.       Приговор Соликамского городского суда Пермского края по делу № 1-514/11.

36.       Приговор Октябрьского городского суда Самарской области от 31 мая 2006 г. по делу У. и Ч. // Архив Октябрьского городского суда Самарской области за 2006 год.

37.       Приговор Батайского городского суда Ростовской области по делу № 1-65/11.

38.       Постановление мирового судьи судебного участка № 70 Са­марской области от 30 января 2012 г. по уголовному делу № 1-03/12 // Архив мирового судебного участка № 70 Самарской области за 2012 год.

39.       Приговор Вышневолоцкого городского суда Тверской области по делу № 1-86/2011.

40.       Приговор Прилузского районного суда Республики Коми по делу № 1-11/2012.

41.       Приговор Аскинского районного суда Республики Башкортос­тан по делу № 1-60/2012.

42.       Приговор Советского районного суда города Самары по делу № 1-502/12 // Архив Советского районного суда города Самара за 2012 год.

43.       Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 22 ноября 2011 года по делу № 22- 5342/2011 // архив Самарского областного суда за 2011 год.

Краткое описание документа:

Реферат по предмету "Право" на тему: «Уголовная ответственность за нарушение экологического законодательства РФ» предлагается в качестве дополнительного источника информации при изучении вопросов уголовного права (тема: «Уголовная ответственность»), касающихся экологических преступлений, согласно Рабочей программы ПРАВО базовый и углублённый уровни 10-11 классы, разработанной Калуцкой Е.К. к учебнику "Право. 10-11 классы" А.Ф.Никитина, Т.И.Никитиной, Т.Ф.Акчуриной, а также при изучении вопросов уголовного права (тема: «Уголовная ответственность и наказание») согласно Примерной общеобразовательной учебной дисциплины "Право" для профессиональных образовательных организаций", рекомендованной ФГАУ "ФИРО" (протокол №3 от 21.07.2015 г.).