Вместо супа –
Бурда из столярного клея,
Вместо чая –
Заварка сосновой хвои.
Это б все ничего,
Только руки немеют, только ноги
Становятся вдруг не твои.
Только сердце
Внезапно сожмется, как ежик.
И глухие удары
Пойдут невпопад…
Сердце!
Надо стучать, если даже не можешь.
Не смолкай!
Ведь на наших сердцах –
Ленинград!
Бейся, сердце! Стучи, несмотря на
усталость,
Слышишь, город клянется, что враг
не пройдет!
…Сотый день догорал. Как потом
оказалось,
Впереди оставалось еще восемьсот.
(Ю. Воронов)
Чернавский Петр: В Ленинграде
узнали, что такое дистрофия, начинающаяся с резкого похудания и
заканчивающаяся изменениями в структуре организма. А к ней ещё прибавилась
цинга. Кровоточили десны, качались зубы. Ученики умирали не только дома, на
улице по дороге в школу, но и случалось, даже в классе.
Человек был обречен. Так не стало и маленькой девочки
Тани Савичевой.
Сценка «Таня Савичева»
Таня Савичева - Вера Конопко
Шмырина Мария:
На берегу Невы,
В музейном зданье,
Хранится
очень скромный
дневничок
Его писала
Савичева Таня.
На сцене закутанная в платок девочка, она сидит за столом и
при свете огарка свечи пишет. ( Вера Конопко)
Таня Савичева: Я
- ленинградская школьница Таня Савичева. Таких как я, было очень много. Во
время блокады я вела дневник. Вот записи из него: "Женя умерла 28
декабря в 12.30 утра 1941 год. Женя - это моя сестра.
Сценка.
Таня Савичева:
Тетрадка, тетрадка
В линеечку косую.
Одни примеры пишут,
А я войну рисую.
И смерть идет с косою
В линеечку косую.
«Бабушка умерла 25 января в 3 часа дня 1942
года».
Таня Савичева:
Коптилка – мой фонарик.
Лица не различишь.
Да здравствует сухарик!
Но он мне сниться лишь.
Ни маковой росинки.
Зато дают бурду.
И плавают крупинки
В тарелке, как в пруду.
Таня Савичева:
«Лека умер 17 марта в 5 часов утра 1942
года».
Очень трудно писать слово «умер». У Леки был
свой угол, отгороженный шкафом. Он там чертил. Зарабатывал деньги черчением.
Он был тихий и близорукий, ходил в очках. И все скрипел своим перышком,
рейсфедер оно называется… Лека умер… Умер Лека…»
Голос за кадром (Климович Алиса): Она уронила
голову и долго не могла ее поднять. И все, что происходило дальше, было как
во сне. Она была и как бы не была в этом страшном блокадном мире.
Таня Савичева ( Вера Конопко):
Расскажи нам, старая чернильница,
Как в тебе чернила застывали.
Расскажи, как можешь, печка бывшая,
Как мы в дни блокады горевали.
Но молчит чернильница.
Печь к теплу дорогу не покажет,
Про огонь забывшая.
Только хлеб живой. Он все расскажет.
Сто двадцать пять блокадных грамм
С огнем и кровью пополам…
Голос за
кадром ( Климович Алиса):
Хлеб не ушел, не покинул дом, только
превратился в тоненький ломтик, прозрачный, как кленовый листок. Ломтик лежал
на Таниной ладони. Не просто хлеб – блокадный паек.
Таня Савичева:
Вы знаете, как едят блокадный хлеб? Нет? Я
раньше тоже не знала… Надо положить пайку на ладонь и отломить крохотный
кусочек. И долго-долго жевать его, глядя на оставшийся хлеб. И снова
отломить. И снова жевать. Надо как можно дольше есть этот крохотный кусочек.
А когда весь хлеб будет съеден, подушечками пальцев соберите на середину
ладони крошки и прильните к ним губами, словно хотите поцеловать их… Чтобы ни
одна крошка не пропала… ни одна крошечка.
«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа
ночи 1942 года… Дядя Леша 10 мая в 4 часа дня 1942 года…»
Звучит фонограмма «Взрывы»
Голос за кадром (Климович Алиса )
За окном завыли сирены. Раздался
оглушительный треск. Стены вздрогнули. Дом тряхнуло. Люстра закачалась как
при землетрясении. По потолку, как молния, пробежала кривая трещина. Упала
штукатурка.
Таня держалась спокойно: человек ко всему
привыкает. Даже к бомбежке.
Таня Савичева:
Не все ли равно, отчего умирать. Может быть,
от голода еще больнее.
Голос за кадром ( Климович Алиса) : Таня,
уезжай на Большую землю, там есть хлеб, там жизнь.
Таня Савичева:
Я не могу уехать без мамы.
«Мама умерла 13 мая в 7 часов утра
1942 года… Савичевы умерли… Умерли все… Осталась одна …Таня…»
Голос за
кадром (Климович Алиса):
Ее голос оборвался. Но под сводами
ледяной комнаты, как эхо, зазвучали другие голоса, такие же приглушенные,
охрипшие:
Осталась одна Валя… Остался один Вадим…
Осталась одна Катя… Женя… Кира…
Все уходят
|
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.