1-й ведущий Шарнина
Время, бесстрашный
художник,
Словно на белых
страницах,
Что-то все пишет и
пишет
На человеческих
лицах.
Грифелем водит по
коже.
Перышком тоненьким
– тоже.
Острой иглою
гравера.
Точной рукою
гримера…
Таинство света и
тени.
Стрелы, круги и
квадраты.
Ранние наши потери,
Поздние наши
утраты.
Черточки нашего
скотства.
Пятна родимые
страха.
Бремя фамильного
сходства
С Богом и с
горсточкой праха.
2-й ведущий Рыбакова
Скаредность наша и
щедрость.
Суетность наша и
тщетность.
Ханжество или
гордыня,
Мужество и
добродетель…
Отсветы. Отблески.
Блики.
Пятна белил и
гуаши.
Наши безгрешные
лики.
Лица греховные
наши…
Он уже в поле не
воин.
Двинуть рукою не
волен.
Больше не скажет: -
Довольно!
Все. Ему больше не
больно.
Юрий
Левитанский «Время, бесстрашный художник»
Чтец: (Макарова)- И почему
человек не может жить так, чтобы не было потерь и убытков? Зачем люди всегда
делают не то, что нужно? Зачем бранился всю жизнь, рычал, бросался с кулаками,
обижал жену и, спрашивается, с какой надобности давеча напугал и оскорбил
бедного Ротшильда? Зачем люди вообще мешают жить друг другу? Ведь от этого
какие убытки! Если бы не было ненависти и злобы, люди имели бы друг от друга
громадную пользу! Зачем на свете такой странный порядок, что жизнь, которая дается
человеку только один раз, проходит без пользы?
А.П.Чехов «Скрипка Ротшильда»
1-й Ведущий: (Шарнина) Иван Бунин называл Антона Павловича Чехова
“одним из самых величайших и деликатнейших русских поэтов”. Поэтичность
чеховской прозы отчетливо выявилась в языковой стихии писателя, в “пластическом
изображении словом”, в простоте и образной точности. Остро чувствуя
литературную фальшь, стертый поэтический образ, который ничего уже не мог
сказать уму и сердцу читателя, Чехов в своем творчестве открывал новые формы.
Он понимал, что для создания картины лунной ночи (излюбленная тема поэтов всех
времен и народов!) не обязательно прибегать к банальному описанию, а достаточно
заметить, что “на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от
разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки”.
Чтец
(Зотова): А П Чехов - Человек
(Немножко философии)
|
Высокий стройный
брюнет, молодой, но уже достаточно поживший, в черном фраке и белоснежном
галстуке, стоял у двери и не без грусти смотрел на залу, полную ослепительных
огней и вальсирующих пар.
«Тяжело и скучно быть человеком! — думал он. — Человек — это раб не только
страстей, но и своих ближних. Да, раб! Я раб этой пестрой, веселящейся толпы,
которая платит мне тем, что не замечает меня. Ее воля, ее ничтожные прихоти
сковывают меня по рукам и ногам, как удав своим взглядом сковывает кролика.
Труда я не боюсь, служить рад, но прислуживаться тошно! И, собственно, зачем
я здесь? Чему служу? Эта вечная возня с цветами, с шампанским, которая
сбивает меня с ног, с дамами и их мороженым... невыносимо!! Нет, ужасна ты,
доля человека! О, как я буду счастлив, когда перестану быть человеком!»
Не знаю, до чего бы еще додумался молодой пессимист, если бы к нему не
подошла девушка замечательной красоты. Лицо молодой красавицы горело румянцем
и дышало решимостью. Она провела перчаткой по своему мраморному лбу и сказала
голосом, который прозвучал, как мелодия:
— Человек, дайте мне воды!
Человек сделал почтительное лицо, рванулся с места и побежал.
|
2-й Ведущий (Рыбакова): У Чехова совершенно особая природа юмора. Он
рассчитан на умного, думающего читателя, обладающего чувством юмора.
Влюбленность в жизнь,
изображение
бесконечных человеческих изменений, любовь к человеку, каким бы он ни был, -
вот в чем тонкость чеховских рассказов.
Чтец
(Савкина): А П Чехов - Жизнь прекрасна!
|
Жизнь пренеприятная
штука, но сделать ее прекрасной очень нетрудно. Для этого недостаточно
выиграть 200 000, получить Белого Орла, жениться на хорошенькой, прослыть
благонамеренным — все эти блага тленны и поддаются привычке. Для того, чтобы
ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали, нужно: а)
уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что «могло бы быть
и хуже». А это нетрудно:
Когда у тебя в кармане загораются спички, то радуйся и благодари небо, что у
тебя в кармане не пороховой погреб.
Когда к тебе на дачу приезжают бедные родственники, то не бледней, а
торжествуя восклицай: «Хорошо, что это не городовые!»
Когда в твой палец попадает заноза, радуйся: «Хорошо, что не в глаз!»
Если твоя жена или свояченица играет гаммы, то не выходи из себя, а не находи
себе места от радости, что ты слушаешь игру, а не вой шакалов или кошачий
концерт.
Если у тебя болит один зуб, то ликуй, что у тебя болят не все зубы.
Когда ведут тебя в участок, то прыгай от восторга, что тебя ведут не в геенну
огненную.
И так далее... Последуй, человече, моему совету, и жизнь твоя будет состоять
из сплошного ликования.
|
1-й Ведущий (Шарнина): Вот так – стремительно, с тонким юмором и
трепетной любовью к человеку, с жалостью и пониманием его слабостей и пороков,
его душевной красоты и морального уродства пришел в русскую литературу и в
жизнь каждого, кто любит книгу, Антон Павлович Чехов.
Чтец
(Шарнина): Юрий Левитанский
ЭЛЕГИЯ
Тихо.
Сумерки. Бабье лето.
Четкий,
частый,
щемящий звук —
будто дерево рубят где-то.
Я засыпаю под этот звук.
Сон происходит в минувшем веке.
Звук этот слышится век назад.
Ходят веселые дровосеки,
рубят,
рубят
вишневый сад.
У них особенные на то виды.
Им смешны витающие в облаках.
Они аккуратны.
Они деловиты.
У них подковки на сапогах.
Они идут, приминая травы.
Они топорами облечены.
Я знаю —
они, дровосеки, правы,
эти деревья обречены.
Но птица вскрикнула,
ветка хрустнула,
и в медленном угасании дня
что-то вдруг старомодно грустное,
как дождь, пронизывает меня.
Ну, полно, мне-то что быть в обиде!
Я посторонний. Я ни при чем.
Рубите вишневый сад!
Рубите!
Он исторически обречен.
Вздор — сантименты! Они тут лишни.
А ну, еще разик! Еще разок!
...И снова снятся мне
вишни, вишни,
красный-красный вишневый сок.
1963
2-й
Ведущий (Рыбакова): Нельзя было
не удивляться необыкновенной силе и образности, с какими он выражал свои мысли.
Слушатель всецело находился под впечатлением как его мысли, так и красоты
формы, в которую данная мысль выливалась. Экспромтом он говорил так же легко,
плавно, свободно и красиво, как и писал, в совершенстве владея искусством
сказать многое в немногих словах.
Чтец (Мартынова): Фрагмент из рассказа «Студент»:
…Если
Василиса заплакала, а ее дочь смутилась, то, очевидно, то, о чем я только что
рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, в ту страшную ночь в
тихом-тихом, темном-темном саду первосвященника, когда апостол Петр отрекся от
Господа нашего Иисуса, имеет отношение к настоящему – к этим женщинам, к этой
пустынной деревне, ко мне самому, ко всем людям.
Прошлое,
оказывается, связано с настоящим непрерывною цепью событий.
Правда
и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду, всегда составляли
главное в человеческой жизни и вообще на земле. Как же восхитительна, чудесна,
полна высокого смысла наша жизнь!
2-й ведущий(Рыбакова): Ялта
стала последним приютом больного Чехова.
Чтец (Савин).
Вежливый
доктор в старинном пенсне и с бородкой,
Вежливый
доктор с улыбкой застенчиво-кроткой,
Как
мне ни странно и как ни печально, увы,
Старый
мой доктор, я старше сегодня, чем вы.
Грустная
старая лампа в окне мезонина,
Чай
на веранде, вечерних теней мешанина,
Белые
бабочки вьются над желтым огнем,
Дом
заколочен, и все позабыли о нем.
Пахнет
грозою, в погоде видна перемена.
Это
ружье еще выстрелит – о, непременно!
Съедутся
гости – покинутый дом оживет.
Маятник
медный качнется, струя запоет…
Дышит
в саду запустелом прохлада,
Мы
старомодны, как запах вишневого сада.
Сад
тот Россией был Чеховым назван
И
сохранить его каждый обязан!
1-й Ведущий
(Шарнина): И вот теперь, когда
его нет, особенно мучительно чувствуешь, как драгоценно было каждое его слово,
улыбка, движение, взгляд, в которых светилась его прекрасная, избранная,
аристократическая душа. Жалеешь, что не всегда был внимателен к тем особенным
мелочам, которые иногда сильнее и интимнее говорят о внутреннем человеке, чем
крупные дела. Упрекаешь себя в том, что из-за толкотни жизни не успел
запомнить, записать много интересного, характерного, важного. И в то же время
знаешь, что эти чувства разделяют с тобою все те, кто был близок к нему, кто
истинно любит его как человека несравненного душевного изящества и красоты, кто
с вечной признательностью будет чтить его память, как память одного из самых
замечательных русских писателей.
Чтец (Савкина):
Надо,
чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с
молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он
ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда –
болезнь, бедность, потери, и никто его не увидит и не услышит, как теперь он
не видит и не слышит других.
Не
успокаивайтесь! Не давайте усыплять себя! Пока молоды, сильны, бодры, не
уставайте делать добро!
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.