Школа: предчувствие педагогической революции (Книга 1, глава 2)

Губин Г.А., Губина Е.Г.

ШКОЛА: предчувствие

педагогической революции

ТРИЛОГИЯ

КНИГА ПЕРВАЯ П Е Д А Г О Н И Я

ГЛАВА ВТОРАЯ КРИЗИС СИСТЕМЫ ИЛИ СИСТЕМНЫЙ КРИЗИС?

«Надо сказать правду… в наше время очень редко можно встретить довольного человека. Кого не послушаешь – все на что-то негодуют, жалуются, вопиют. Один говорит, что слишком мало свободы дают, другой, что слишком много. Один ропщет на то, что власть бездействует, другой на то, что власть чересчур достаточно действует. Одни находят, что глупость нас одолела, другие, что слишком мы умны стали. Третьи, наконец, участвуют во всех пакостях и, хохоча, приговаривают, ну, где такое безобразие видано? Даже расхитители казённого имущества и те недовольны тем, что скоро нечего расхищать будет». Читаешь эту едкую сатиру М.Е.Салтыкова–Щедрина и возникает ощущение того, что автору была известна наша действительность не понаслышке. Неужели так ничего и не изменилось в обществе за столь долгое время? Изменения, конечно же, есть, но они столь ничтожны, особенно в школьном деле, что говорить о них даже как-то неприлично.

Нам кажется невероятной сама мысль о каких-либо кардинальных изменениях в школе. Эти изменения нас пугают и толкают опять на наезженную, проторенную многими поколениями педагогов и учащихся колею, по которой едешь, и ничто не встряхнёт тебя, не заставит по-новому посмотреть вокруг, по иному мыслить. По этой дорожке можно катиться бесконечно долго, не опасаясь выпасть из глубокой колеи, накатанной предшественниками, почему-то твёрдо надеясь, что колея выведет к давно известной благородной цели.

Чувства большинства выпускников общеобразовательных школ В.Ф. Тендряков в повести «Ночь после выпуска» вложил в уста девушки-отличницы: «Люблю ли я школу? Да, люблю! Очень!.. Как волчонок свою нору. И вот оказывается – сразу тысячи дорог!.. Тысячи!.. По какой мне идти? Давно задавала себе этот вопрос, но отмахивалась, пряталась от него. Теперь всё – прятаться нельзя. Надо идти, а не могу, не знаю… Школа заставляла меня знать всё, кроме одного – что мне нравится, что я люблю. Мне что-то нравилось, а что-то не нравилось. А раз не нравится, то и даётся труднее, значит, этому не нравящемуся и отдавай больше сил, иначе не получишь пятёрку. Школа требовала пятёрок, я слушалась и … не смела сильно любить… Теперь вот оглянулась, и оказалось – ничего не люблю. Ничего кроме мамы, папы и … школы. И тысячи дорог – и все одинаковы, все безразличны… Не думайте, что я счастливая. Мне страшно. Очень». [30.c.365]

Вчитайтесь ещё раз внимательно в эти пронзительные слова. Какая невыразимая тоска, растерянность и страх перед жизнью. Школа – своеобразный стеклянный колпак, под которым течёт какая-то неестественно-рафинированная жизнь, вовсе не похожая на жизнь за окнами школы.

Стремительно-разрушительные перемены в жизни общества разорвали гнетущую, убаюкивающую тишину и «проснувшееся» учительство с удивлением и страхом видит вокруг себя совершенно незнакомую обстановку… Наезженная колея осталась где-то далеко позади. Учительство в панике, его охватил ужас оттого, что теперь необходимо самому прокладывать путь к той заветной цели, ошибаясь, трясясь на кочках и ухабах. Но двигаться-то всё равно необходимо: дальнейшая задержка движения школы вперёд отнимает у общества всё новые и новые поколения детей, тормозит развитие общества. Школа всё более и более дистанцируется от общества, которому до неё «в свете перехода к либерально-рыночным отношениям» глубоко наплевать, всё глубже и глубже погружается в одуряющий летаргический сон. Школа давно уже является «terra incognita» для многих.

При всей своей всемогущности, Система обучения и воспитания не есть нечто конкретное, осязаемое. Конкретным содержанием и мертвящей силой её наполняет потрясающе непрофессиональный, огромный административно-чиновничий аппарат от педагогики, которому эта система обеспечивает относительно сытую и спокойную жизнь.

Читатель! Не истолкуй эти строки как анархический призыв: «Бей чиновников от образования!»

Не думай, мой читатель милый, Чиновник нужен нам, но сильный…

Что я анархию пою. Умом и делу своему.

Любая саморазвивающаяся и жизнеспособная система должна иметь механизм саморегулирования и самовоспроизводства на основе новых идей. Этого как раз и не было в советской школьной системе, которая поддерживалась в состоянии внешней активности лишь силою административного давления извне. В современной школе ничего принципиально не изменилось – это всё та же советская школа, но растерявшая многое положительного из того, что имела.

Жизнь, для которой школа готовит детей, постоянно меняется, и в результате школа всегда плетётся за нею, отстаёт от хода жизни подобно всем государственным учреждениям, стремившимся осуществлять незыблемые, как они полагали, принципы. Государство, вернее его чиновничий аппарат, глубоко верует в незыблемость своего существования и потому мало что делает для своего самосовершенствования и самосохранения.

Октябрьская революция 1917 года в России вызвала и революцию в школьном деле. Появились не только теоретики, но и блестящие практики новой школы. Но их идеи вскоре были усмирены педагогическими чиновниками, которым для спокойной работы нужна была полупридушенная, спокойная и покорная школьная система. Революция, или хотя бы реформы в образовании были подавлены в зародыше. Система была создана, но со временем, естественно, она пришла в несоответствие с жизнью, не смогла приспособиться к новым условиям существования. В этом суть кризиса советской школы.

Нынешнюю систему школьного образования трудно назвать системой вообще. Это дикая эклектика остатков советской системы с обрывками педагогических либеральных суеверий и горячечным бредом, ощутившим своё полное всевластие, педагогических чиновников, услужливо обслуживающих мятущуюся власть. Необходимо выстроить такую систему школьного образования и воспитания, которая имела бы наряду с механизмами воспроизводства и самосохранения механизм самообновления, корреляции с процессами, протекающими в материальной и духовной жизни общества.

Слова другого выпускника из повести В.Ф. Тендрякова мог бы повторить, наверное, любой выпускник нынешней общеобразовательной школы. «Мы хотели наслаждаться синим небом, а нас заставляли глядеть на чёрную доску. Мы задумывались над смыслом жизни, а нас неволили: думай над равнобедренными треугольниками. Нам нравилось слушать Владимира Высотского, а нас заставляли заучивать ветхозаветное: «Мой дядя самых честных правил…». Нас превозносили за послушание и наказывали за непокорность… Я из тех, кто ненавидит ошейник с верёвочкой…». [30. c.367]

Господствующая ныне философия детсадовского и школьного воспитания – это система сохранения детей, но не их развития. По степени развития умственных способностей ребёнок уже к девяти годам выходит на уровень взрослого человека. Учитывают ли этот неоспоримый научный факт наши программы школьного образования? Если мозг не получает достаточно информации для своего развития, то начинается его невольная уж если и не деградация, то ослабление силы, способностей – вне всякого сомнения.

Веками формировавшаяся философия традиционного обучения и воспитания старалась опираться на наказание, как наиболее целесообразный и эффективный метод. Человечество шагнуло в третье тысячелетие и в нём этот метод абсолютно неприемлем, но отечественная система воспитания и образования по инерции опирается на отжившую методу. Современные родители, в основной массе, являются лишь пропитателями, но никак не воспитателями своих детей. Все их, порою титанические, усилия направляются на то, чтобы выкормить и воспитать послушных исполнителей и не более того. По этому поводу В. Довгань пишет следующее: «В мире растёт огромное количество детей, которых родители в прямом смысле слова калечат в силу своего невежества, нехватки элементарных знаний в области психологии… Не разумнее ли изначально дать родителям эти знания, чтобы наши дети не страдали потом всю жизнь из-за ошибок в воспитании?» [76. c.4] Следовательно, перед действительно современной школой остро стоит проблема воспитания родителей: родителей третьего тысячелетия. На смену родительскому всеобучу, который пытались популяризировать и силовым методом внедрить в советской школе, но который практически ничего не давал, должна прийти обязательная подготовка старшеклассников к выполнению своих родительских функций. Школа пытается вложить в голову ученика массу всяких, порою просто бесполезных, знаний, которые он, нередко бывает и так, ни разу не использует в своей жизни. Но самому главному, то с чем приходится сталкиваться подавляющему числу людей, выполнению квалифицированно родительских обязанностей общеобразовательная школа не учит. А ведь именно в эту функцию природа вложила большую часть смысла жизни человека. Значит, школа не сопрягается с жизнью, оторвалась от неё и, таким образом, стала противоестественной.

В современной школе сложилась такая, прямо скажем не смешная, ситуация, что невольно создаётся впечатление, будто бы обучающиеся в школе дети делают преогромное одолжение учителям и родителям, когда соизволяют выучивать уроки. Такое положение порождено принудительным характером нашей общеобразовательной школы, в которой педагоги и родители перманентно заставляют, принуждают детей садиться за приготовление уроков самым широким спектром воздействий: от угрозы физического наказания до откровенного подкупа. Учащиеся, и это вполне естественно, сопротивляются этому давлению как могут. И тот, кто успешнее из учеников это производит, тот и становится, довольно таки часто, к сожалению, неформальным лидером и значительным авторитетом в классе, который порою открыто противостоит и организует противостояние учащихся педагогам школы в целом либо отдельному педагогу. Логический анализ подобной ситуации приводит нас к выводу, что для «оздоровления» обстановки необходимо изменить полярность усилий, создать условия в школе с противоположным знаком и, таким образом, изменить отношение детей к процессу учёбы и знаниям.

Существующая система школьного общего образования антинаучна и античеловечна: она как бы рассекает мозг ребёнка пополам и работает преимущественно только с левым, т.е. рассудочным полушарием. Хотя психологи утверждают, что наглядно-действенное, наглядно-образное и словесно-логическое мышление должны составлять последовательные стадии онтогенетического развития мышления. Художественно-творческое правое полушарие без соответствующей нагрузки и развития начинает отставать, и мы получаем на выходе из школы практически искалеченных детей, хотя их «инвалидность» невидима, но от того не менее ужасна.

В нынешних общеобразовательных школах делается всё, чтобы вызвать у детей стойкое отвращение к процессу учёбы. Сама мысль о том, что процесс учёбы должен привлекать – неприемлема для многих взрослых, хорошо помнящих свои школьные годы. Это непреодолимое убеждение базируется на стойком фундаменте многовекового заблуждения о том, что «корень учения» обязательно должен быть горек. Прогрессивная педагогика уже давно отвергла этот тезис и убеждает нас в том, что учение должно увлекать (не путайте с «развлекать») ребёнка, а не производить грубого насилия над мозгом ребёнка. В то же время ребёнок должен работать на пределе своих умственных способностей. Но об этом у нас ещё будет возможность поговорить ниже.

Умственное насилие в начальной школе довольно просто устраняется игровыми методами обучения. И хотя сейчас отдельные игровые моменты учителя эпизодически используют на своих уроках, но целостных игровых программ обучения тому или иному предмету до сих пор ещё не существует. Возможности игровых программ наглядно демонстрирует такой пример: при обычной методике изучения иностранного языка ученик может усвоить лишь около пяти новых слов за академический час; при игровой – в десять раз больше. Это научно доказанный и экспериментально проверенный факт. Таким образом, игровые методы и программы – одно из перспективных направлений научно-педагогической революции, о необходимости которой говорит вся прогрессивно мыслящая общественность.

Бедственное положение детства закономерно вытекает их социальных и технологических язв современного общества. Одной из главных язв современного общества является всепроникающая и вездесущая ложь. У нас всё слиплось от лжи. Когда мы «умнеем», мы не избавляемся от лжи, а умнее лжём. Даже вроде мудрость: ну не будешь же ты выступать, когда и так всё ясно. Такой «общественный договор» между всеми. А раз он есть, ложь не будет уменьшаться, а будет только видоизменяться и, соответственно, увеличиваться. И ты уже тонешь в ней. Ты пропал. Мы все в ней пропали, утонули. Ложь начинается с порога школы.

Мы вдохновенно по случаю поём: «Учительница первая моя». Однако известный антагонизм между учителями начальной школы и учителями–предметниками имеет место быть, вероятно, в каждой школе и является своеобразным секретом полишинеля. Антагонизм порождается самой структурой общеобразовательной школы, в которой учителям начальных классов отводится, конечно же, негласно, роль учителей как бы второго сорта. Если квалификационные характеристики учителей средних и старших классов категорически не допускают к работе учителей без соответствующего образования, то с начальной школой всё обстоит попроще: здесь встречаются учителя со средним специальным, а иногда «в силу производственной необходимости», просто со средним образованием в объёме полной общеобразовательной школы. Сия традиция теряется во мраке времени и исходит из поразительно непрофессионального мнения о том, что с малышами работать много проще и не так ответственно. Именно в этой посылке скрывается логическая, а вернее педагогическая ошибка. Педагогическим работникам и обществу необходимо понять, что в начальной школе должны работать только профессионалы самого высокого класса. Пожалуй, ни один учитель не оказывает такого судьбоносного влияния на ребёнка, как учитель начальной школы – первый учитель ребёнка. Сами того не осознавая, мы должны благодарить или проклинать свою судьбу в зависимости от того, какой учитель первым встретил нас на пороге школы.

Решающее воздействие на воспитание ребёнка и подростка оказывает социальная среда его окружающая: семья, улица, школа…, Но так как семья и школа для определённой части школьников не имеют никакого авторитета и привлекательности, то решающее влияние на их формирование, как правило, не самое благоприятное с точки зрения общества, оказывает улица. Изменить ситуацию возможно, только значительно повысив привлекательность и авторитет семьи и школы, что в нынешней ситуации весьма проблематично, хотя отдельные примеры типа «школа Щетинина», «школа Тубельского» (примеров можно привести достаточно много) существовали в недавнем прошлом и являлись живым укором всей существующей общеобразовательной школьной системе.

Однако государственная система образования панически боится альтернативы. Мы должны понять, наконец-то, что система альтернативных школ выгодна, в первую очередь, государству и обществу, государственной системе общего среднего образования. От многих своих хронических «болезней» система образования может избавиться, имея около себя жизнеспособного конкурента. Любой монополизм является тем червяком-паразитом, который изнутри подтачивает, иссушает социальный или хозяйственный организм. Соревнование, деловое соперничество и содружество между двумя системами образования, в конце концов, необходимо и выгодно как отдельной личности, так и обществу в целом. Соревнование позволит, а вернее вынудит, государственную систему воспитания и образования изменить свою философию и решительно пересмотреть свои принципы и методики. А пока из преподносимых школьникам на уроках сведений на восемьдесят, если не на девяносто девять процентов состоят из знаний, которые учителя усиленно вбивают в головы учеников. Эти сведения не каждый день нужны в жизни, а порой и совсем не нужны: потому и забываются.

Но вы только вдумайтесь в эту цифру - девяносто девять процентов из того, что преподаётся в школе! Спросите, например, людей старшего поколения, которые преуспели в жизни: помнят ли они бином Ньютона, интегральные и дифференциальные исчисления и прочие премудрости, которые им не пригодились в жизни ни одного раза? Зато сколько нервов и усилий было затрачено на их насильственное «вбивание» в голову? Не кажется ли вам, что в этом и скрыта основная причина нашего шокирующего невежества в области культуры и искусства, на которые школа особого внимания не обращает?

Нам следовало бы прийти к убеждению, что такое преподавание не проходит безнаказанно. Оно несёт много бед и не только невежество. В наших школах преподносится неустойчивое, испаряющееся знание, причём в самой категорической, почти насильственной форме: знай, во что бы то ни стало, отдай всё время, все силы, забудь о своих интересах. Забудь то, на что ты больше всего способен. Получается: мы плодим невнимательных и равнодушных к себе людей. Ну, а если человек невнимателен к себе, то вряд ли он будет внимателен к другим. Сведения, которыми мы пичкаем школьника, улетучиваются, а тупая невнимательность, равнодушие к себе и людям остаются.

Во всех этих «грехах» рядовой педагог винит только тех, «кто выше». С какой лёгкостью мы свою персональную лень, своё нежелание и неумение думать прикрываем такими словами, перекладывая свою личную ответственность за творящиеся вокруг безобразия на кого-то другого, чаще всего на вышестоящих. А где же наша личная позиция? Где наша ответственность? Где, в конце концов, наша педагогическая и гражданская совесть. С одной стороны – устаревшие программы, с другой – косные привычки самих педагогов.

Ироничный читатель, прочитав наши филиппики, ядовито заметит нам: «Вы хотите перевернуть систему обучение в стране? Не много ли вы хотите?» Нет, не много. Этого хотели и хотят многие и многие педагоги, томясь в душных объятиях авторитарной педагогики. Их желания, мысли и поступки не пропали напрасно. Именно сейчас эти многочисленные попытки мыслить и действовать по-новому обретают некую критическую массу: школа и общество стоят на пороге педагогической революции, педагогического взрыва, в результате которого неизбежно родится новая, действительно гуманистическая школа.

Нам страстно хочется, чтобы учителя, с которыми мы работаем рядом, открыли свои глаза на опасность… Грозную опасность. Эта опасность сейчас открылась с особенной отчётливостью.

Так ли уж редко, мы выпускаем из школы людей, ничем не интересующихся, ничем не увлечённых? Само слово-то чего стоит – «выпускаем». Значит, до этого момента их держали взаперти, в оковах. Вот она суть современной школы: в её терминологии отчётливо выражен её охранительно-запретительный характер. Должны же они (т.е. ученики) занять свой досуг чем-то? Вот и стараемся из «занять».

Ещё К. Маркс говорил о том, что в будущем богатство общества будет определяться количеством свободного времени индивида. Вот оно богатство - начало поступать к нам, а мы и не знаем, как им распорядиться потому, что школа направлена на подготовку кадров в основном только для общественного воспроизводства материальных благ. При этом совершенно забыли о духовности человека, о единстве в человеке материального и духовного. Это, конечно, вина школы, но в ещё большей степени вина самого общества, которое не осознало новые реалии и мыслит всё ещё категориями прошлого: возводя в абсолют материальные потребности и пренебрегая духовными. Это явно тупиковая ситуация. Мир находится на пороге духовной катастрофы. Современный человек, наш соотечественник, в основном, не имеет культуры использования свободного времени. Хорошо, если некоторые убивают время безобидным забиванием «козла», ну, а если водкой… Мало ли мы слышим о пьяных подростках! Да что там слышим: разве мало видим вокруг или с экранов услужливых телевизоров, сочно смакующих самые дикие и невероятные выходки пьяной молодёжи… и не только молодёжи.

Сотрудниками милиции задержаны трое жителей Днепропетровска, которые ради развлечения убивали людей. "Убийство для них было похоже на развлечение или охоту", - отметил замминистра внутренних дел Николай Купянский. Всего на совести выродков, как минимум, 19 убийств, совершенных за последний месяц на территории Днепропетровской и Запорожской областей. Это те убийства, в которых они сознались. Всем задержанным - до 19 лет, и все они - из благополучных семей.[31]

Острой проблемой школы являются и сами педагоги. Об этом более подробно мы будем ещё говорить, но всё-таки сделаем замечание мимоходом. В нашей педагогике поощряется и приветствуется «голый» энтузиазм педагогов-бессребреников. Этот энтузиазм беспощадно, бессовестно и откровенно эксплуатируется. Однако подобный путь развития педагогической инициативы практически исчерпал себя полностью. Нужны достаточно серьёзные капиталовложения в народное образование. Но и такие капиталовложения всё равно нынешнюю школу с её нынешней структурой управления, принципами организации и функционирования уже не спасут. Она уже давно пережила саму себя. Эта система сыграла в своё время положительную роль и пришла в явное противоречие с действительностью. Назрела, да уже, пожалуй, и перезревает, острая необходимость её коренной модернизации и принципиального реформирования, на что никак не отважится государственная власть. Если управленческие структуры стали очевидным тормозом на пути прогресса школы, а это очевидно, то общество должно принять незамедлительные меры по их структурной перестройке, либо упразднить их в нынешнем виде вообще.

Система управления образованием, перепуганная массовой активностью учительства во второй половине 80-х годов ХХ века, осознанно либо непроизвольно, повинуясь инстинкту самосохранения, начала почти никем не замеченный процесс деформации учительского сознания… и, как говорится: «не мытьём, так катаньем» – добилась своего. Массовый учитель первого десятилетия XXI века принципиально отличается от массового учителя предыдущего периода: Учитель-творец трансформировался в учителя-потребителя. Учитель-потребитель очень удобен «Системе»: он прочно связан с ней некой «пуповиной», по которой к нему поступают «питательные вещества», т.е. вполне определённые указания, что и как должно делать. Наступила абсолютная зависимость учителя от «Системы». Учитель боится «обрезать» эту «пуповину» - источник его хоть какого-то материального и духовного благополучия. Сформировано вполне определённое педагогическое Зазеркалье. Теперь учитель оказался в услужении у «Системы», а не «Система» в услужении у учителя. «Система» продолжает трансформацию учителя в своих интересах, а учитель не имеет возможности трансформировать «Систему» в интересах дела и общества.

Между тем современной школе нужен современный педагог-интеллигент с широким взглядом на окружающую действительность и свободным мышлением, а не жалкий подёнщик. Притом под интеллигентностью следовало бы иметь в виду высказывание академика Д. Лихачёва. Он писал: «Я бы сказал так: интеллигентность – это, прежде всего, независимость мысли при европейском образовании. И независимость эта должна быть, прежде всего, от всего, что её ограничивает: будь то партийность, деспотически властвующая над поведением человека и его совестью, экономическое или карьерные соображения и даже интересы специальности, если они выходят за пределы, допустимые совестью».[32] Много ли вы видели таких педагогов в наших школах?

Да и вообще престиж профессии педагога, крайне больная тема. Взять хотя бы условия его труда: все нуждаются в машинах, все - от доярки до учёного-экспериментатора, а вот огромному большинству педагогов вполне хватает классной доски, куска мела и тряпки. Отечественные педагоги вооружены, как был вооружён прапрадедушка педагогики Ян Амос Коменский триста пятьдесят лет тому назад. И при таком оснащении педагоги пытаются учить жить других в двадцать первом веке. Удивительно ли, что педагогам, в прямом смысле приходится надрываться на работе, хотя этого многие не видят, не знают и не хотят знать: в первую очередь государство и общество. Все работают по семь-восемь часов в сутки, педагоги - по двенадцать, по шестнадцать. Только вот где же результаты?

О рабочем времени учителя – особый разговор. Оно – безразмерное. Хотя общество оплачивает педагогу только время проведения уроков, проверки тетрадей, классное руководство и прочую мелочёвку, на самом деле остаются непризнанными обществом такие «несущественные» виды учительского труда, как подготовка к урокам, поиск и освоение новых методик, творческая работа педагога дома, в конце концов. Вот поэтому педагог, как никто другой перегружен неучтённой и не признаваемой обществом работой. Много ли найдётся в наш прагматичный век охотников до бесплатного, но безразмерно объёмного труда? Поэтому крайне низок общественный престиж профессии педагога, особенно среди представителей мужского пола. Это и понятно - ведь мужчине общество отводит роль основного добытчика, кормильца семьи. А на нынешнюю зарплату педагога не пошикуешь.

Образно описывая процесс обучения можно, конечно же, условно, сравнить труд нынешних педагогов с неким подобием труда сборщиков сложной электронной техники, которые работают с завязанными глазами, по раз и навсегда затверженным инструкциям. Собрать-то «изделие» они собирают и некоторые из собранных систем даже неплохо работают, но чудовищно огромен процент брака, слишком велика зависимость от случайных обстоятельств. Чтобы избавиться от подобной зависимости и снизить долю брака, следует сорвать с глаз «сборщиков» эти пресловутые «повязки». Ещё раз извините за грубость сравнения. Однако Система не желает снимать «повязки» с глаз учительства: так ими легче управлять и помыкать - но ропот общественности по этому поводу всё громче и громче, но власть на этот ропот не реагирует. Когда этот ропот перерастёт в желание сорвать «повязку» зависит от общества и от самого учительства, в первую очередь.

Отечественная педагогическая мысль имеет блестящую историю. Но учительство мало знакомо с ней, а потому, как и во многом другом, наши руководители безоглядно пытаются приживить на отечественной почве различные чуждые нашему духу зарубежные новации. Против учёта опыта других стран, видимо, никто не возражает. Однако вовсе не следует забывать и того, что нельзя модель воспитания одного народа, слепо переносить на другие народы. Это не просто духовное лакейство, перед заокеанскими «учителями», это, в какой-то мере, преступление против своего народа и против собственной истории.

Очень модно и современно стало говорить об экологическом кризисе. Говоря об экологическом кризисе, многие непроизвольно сужают это понятие до флоры, фауны и ландшафта, забывая, что кардинально дестабилизирующей частью природы является сам человек с его разумной, что уж там скрывать – часто неразумной, варварской деятельностью. На восстановление природы требуются астрономические суммы, и они действительно нужны, ибо промедление смерти подобно. И это сказано не для красного словца. Но эффект от затрат этих средств будет мизерен, если не обратить внимание на глубинную причину экологического кризиса: кризис экологии души человека. Следует незамедлительно изменить сами основы принципов деятельности «царя природы». Для того, чтобы изменить эти принципы, нужно изменить тип и уровень мышления современного человека. Такую грандиозную задачу может выполнить только вполне адекватная система воспитания и образования. Значит, в первую очередь, необходимо вкладывать огромные средства в воспитание и образование… Эффективнее всегда профилактика болезни, нежели, не гарантирующее успех, лечение. Этот закон действителен и для социальных болезней.

Кстати о болезнях… Вам никогда не приходил в голову «детский» вопрос: почему большинство детей, приходящих в школу в первый класс, оказываются более или менее здоровыми, но, покидая школу после выпускного класса, уносят с собою во взрослую жизнь целый букет хронических заболеваний? Почему малыши-дошколята ждут, не дождутся того дня и часа, когда они, наконец-то переступят порог школы и почему они же уже в пятом-шестом классах почти поголовно не желают ходить в школу? Почему славные «первачки» обожествляют, обожают своих педагогов, а, став старшеклассниками, презирают и ненавидят тех же самых педагогов?

Причин много, но одна из существенных – это процесс уродливой урбанизации, которая искажает саму природу человека. Нынешний человек – захватчик, грабитель, покоритель природы. Вспомните И.В.Мичурина (1855-1935) с его нетленным изречением: «Нам нечего ждать милости от природы. Взять их у неё – наша задача!» Задача выполнена! Вот оно кредо грабителя и насильника. Точно также мы обошлись и с природой человека: мы изобрели и довели до совершенства систему воспитания и обучения, эпиграфом которой смело можно ставить призыв-лозунг И.В. Мичурина.

Наши города – главные отравители Земли. Это – раковые опухоли на теле Земли. Город эгоизирует людей, отчуждает их друг от друга. Он чрезмерно концентрирует их в одном месте. Обычное явление в городе - жуткое одиночество в толпе. Город – машина для проживания, а человек в нём – винтик этой машины. Таким образом, человек городской превратился в механтропа, вырожденца, роботизированное существо. На наших глазах происходит всё более глубокое обособление труда. Примитивизация души – последствие этого процесса. Современный труд в сфере материального производства – механизирует, оглупляет, делает человека не всегда так уж и необходимым придатком машины. Превращение в придаток машины происходит на фоне взрыва потребления. Потребительская философия безраздельно господствует в обществе. Для массового обывателя бытовые потребности – самое главное, цель существования в этой жизни. Это расчеловечивает жизнь, делает её бездуховной и бессмысленной. «У Земли, у Вселенной есть своя скорбь, своё горе. Но плачет Земля не слезами – пьяницами, уродами, недоразвитыми детьми, неухоженными, покинутыми стариками, калеками, больными… И ещё плачет она без толку вырубленными лесами, обвалами берегов в переполненных слезами Земли водохранилищах, затопленными угодьями, лугами, переставшими лелеять на себе стада и служить человеку сенокосами, асфальтированными дворами с вонючими баками, между которыми играют дети. Стыдливо заволакивают Землю жёлтые, «производственные» дымы, кислые дожди, навеки скрывают всё живое, занесённое в красные похоронные книги. Становится Земля жалкой «биосферой»», - констатирует Д.С. Лихачёв, литературовед, академик АН СССР.

Не менее печальна участь и современного села и, соответственно, сельской школы. Сельское население не только вымирает. Сельские жители, особенно молодежь, бегут из села в город с надеждой на лучезарное будущее. Бездорожье, отсутствие транспортного сообщения, проблемы с водообеспечением, отсутствие перспективы получить работу, разрушение социально-культурной сферы села, морально-нравственная деградация – таковы реалии сегодняшнего дня. Вместе с селом умирает и сельская школа.

Прискорбно, но подтверждается уже общепризнанная истина: "Там, где не осталось школы, пропадает село, оно превращается в умирающий хутор". Заметим, что демографический кризис начался и развивается после преднамеренного развала Союза ССР. Для того чтобы скрыть масштабы уничтожения системы образования на селе, показать видимость заботы о сельской школе, власть принимает различные программы, постановления, указы, якобы направленные на ее спасение. Результат неизменен — есть документы, принятые на высшем уровне, но на их выполнение нет денег.

Невольно складывается впечатление, что власть поставила задачу уничтожить школу на селе, в кратчайшие сроки сформировать класс бесправных, безграмотных, безвольных батраков. Близок и тот час, когда на селе не останется тех, кто учит. Ныне сельская школа выживает за счет педагога-пенсионера. (Приложение, табл. 7) Молодежь не идет в школу по причине полного отсутствия престижа педагогического труда. А тот, кто остается верным своей профессии, выживает за счет подсобного хозяйства. А если в семье не работает глава семьи, что на селе случается нередко, если в семье студенты или кто-то занемог? Вот и приходится униженным постоянным безденежьем, издерганным и измученным, состарившимся раньше своих лет сельским педагогам заниматься подсобным хозяйством: держать крупный рогатый скот, поросят, птицу, «горбатиться» на земле. О каком творчестве и новаторстве может при этом идти речь?

В последнее время вместе со словом «образование» употребляют слова "качественное", "доступное". Правда, все остается на уровне деклараций. Ещё достаточно много школ находятся в аварийном состоянии. Родители и дети видят устаревшее и изношенное оборудование кабинетов. Дети дома рассказывают о "выраженных в представлениях" лабораторных работах, а педагоги знают — практически ни одна из лабораторных или практических работ, которые предусмотрены Программой не могут быть выполнены полностью в подавляющем большинстве школ.

Подводя некоторый итог нашим грустным размышлениям следует отметить, что господствующий в обществе взгляд на воспитание и общеобразовательная школа не соответствуют самой природе ребёнка; не соответствуют новой социальной среде обитания; не соответствуют настоятельной потребности в формировании человека-спасителя, который умственно и нравственно готов к выполнению миссии самоспасения себя и планеты Земля от самого себя неразумного.

Детский сад и школа, повторимся ещё и ещё раз, это система сохранения, консервирования детей, но никак не их развития. Школа – это, без всякого преувеличения, зеркало общества, его микрокопия, барометр самочувствия общества. Сегодня стрелка этого барометра указывает на гнетущее затишье: затишье перед очередным обвалом в пропасть, либо перед бурей обновления. Нынешняя школа – несмываемый позор нашего общества. Это миллионы детей и подростков, остро ненавидящих школу и не желающих учиться. Это десятки и десятки тысяч педагогов, идущих на работу, как на каторгу, ибо трудиться в условиях всеобщего неуважительного, а порою и презрительного, отношения общества к профессии педагога, почти поголовного нежелания и неумения учеников учиться и трудиться в условиях неповоротливой, примитивной, яро консервативной системы школьного образования - есть труд ненавистный, неблагодарный, а потому и каторжный.

Грубоватая народная пословица гласит: «Каков поп – таков и приход». Это мы к тому, что каковы педагоги, таковы, в основном, и ученики. Так, по словам министра образования и науки Украины Станислава Николаенко, лишь 50—55% выпускников украинских школ имеют достаточно высокий уровень знаний. Эти данные получены в результате недавнего тестирования выпускников школ. Министр также отметил, что студенты университетов настроены на то, чтобы дать преподавателю взятку, лишь бы получить хорошую оценку. На вопрос "Как бы вы отреагировали на предложение преподавателя за определенное вознаграждение помочь вам с получением желаемой оценки?" каждый пятый респондент был готов воспользоваться этим предложением.[36] Думаем, что ситуация в России аналогичная.

Существующая система образования иссушает в бесплодной борьбе мозг и силы тех педагогов, которые ещё стремятся хотя бы что-то изменить в лучшую сторону. Равнодушные родители, безразличная общественность, некомпетентная власть, явное или скрытое сопротивление учеников губят те немногие ростки творческой мысли педагогов, которые робко пробиваются то тут, то там, несмотря на неуклонное движение системы образования по пути в беспросветный тупик.

Еще одна серьёзная для нашего общества проблема, о которой невозможно промолчать - планируемая и проводимая уже реформа образования. К сожалению и как уже обычно, первые ее шаги сделаны без предварительного изучения мнения населения страны, без глубокого анализа ученых, психологов и без учёта мнения педагогов.

СМИ уделяют внимание проблемам школы только в августе - перед началом учебного года и накануне Дня учителя. В августе каждого года начинается «эпидемия» проявления «заботы и озабоченности» по вопросам воспитания и образования. Кто только не изощряется в это время в произнесении дифирамбов в адрес педагогов и школы и уверениях о постоянной помощи и внимании к ней и к ним, чтобы через некоторое время просто забыть о сказанном до следующего начала учебного года и Дня учителя.

Ещё одна дата в календаре даёт возможность «вспомнить» о системном кризисе, в котором находится детство основной массы наших детей: Первое июня – Международный день защиты детей. А защищать детей есть от кого и от чего. Один день в году звучат речи о соблюдении прав детей, им делают подарки, находят разных благотворителей, проводят телемарафоны по сбору средств. Звучат символические речи о счастливой поре детства.

Лишив людей самого главного - уверенности в завтрашнем дне, уверенности в будущем своих детей, - "демократы-реформаторы", а точнее - капитализаторы-разрушители, подорвали демографическую ситуацию, привнесли в детство наркоманию, проституцию, педофилию, чиновничье равнодушие, бездомность, сиротство, домашние побои, пошлость, разврат и цинизм с телеэкранов. И никакие полумеры, никакие посулы и подачки не исправят положение - страна будет вымирать, пока не будут восстановлены социальные завоевания социализма, пока у людей не появится вновь твердая уверенность, что их детям будут даны равные стартовые возможности в жизни и будущее детей будет зависеть только от их труда и способностей. За это надо бороться!

Далее писать о кризисе системы или системном кризисе не имеет смысла и мы предоставляем читателю возможность самому ответить на этот вопрос, вынесенный в заголовок статьи. Материал для размышления нами предоставлен.