Статья на тему "Фольклорные истоки в пьесе Евгения Шварца "Дракон"

Статья

ФОЛЬКЛОРНЫЕ ИСТОКИ В ПЬЕСЕ ЕВГЕНИЯ ШВАРЦА «ДРАКОН»

Введение.

Пьесы-сказки – любимый жанр Е. Л. Шварца. Им переработано много сюжетов Г. Х. Андерсона, таких как «Голый король», «Снежная королева», «Тень». Но «Дракон» (1944 г.) – возможно, самая пронзительная пьеса Е. Л. Шварца.

Настоящая работа посвящена исследованию проблемы влияния фольклора на произведение Е. Л. Шварца «Дракон». Обращение к данной теме связано все более углубляющимся интересом современной филологической науки к народно-национальным истокам творчества писателей.

Существует много научных работ, посвященных творчеству драматурга и его различным произведениям. Пьесы Е. Л. Шварца привлекали внимание таких ученых, как С. Б. Рубина [8], М. Н. Холодкова [9], Е. Ш. Исаева [5], М. Н. Липовецкий [6]. Исследователь творчества Е. Л.  Шварца Н. К. Чуковский писал: «Ложь, подлость, клевета, наушничество,  шпионство становились… основными законами жизни...И Шварц каждой своей пьесой говорил всему этому: нет. Нет –подлости, нет – трусости,  нет  – зависти. Всей низости людской... он каждой новой пьесой говорил – нет» [11, с. 210]. Проблема взаимодействия пьес Шварца с фольклором хотя и была поставлена, но монографически не изучалась, этим обусловлена актуальность нашей работы.

Объектом данного исследования являются фольклорные истоки.

Предмет исследования — пьеса Е. Шварца "Дракон"

Цель данной работы заключается в исследовании пьесы Евгения Шварца «Дракон» в контексте фольклорной традиции.

Задачи:

– раскрыть народно-поэтические истоки образов Ланцелота, Дракона, Эльзы в пьесе «Дракон»;

– проанализировать влияние устного народного творчества в построении произведения.

Основная часть. В основе поэтики пьесы «Дракон», безусловно, традиции волшебной сказки. В ней система персонажей обычно выстраивается следующим образом:  герой,  противник, жертва и ее отец, волшебные помощники-дарители или звери-помощники [7]. В пьесе Шварца имеются все  традиционные герои  волшебной  сказки: герой (Ланцелот), его противник  (Дракон), жертва (Эльза), помощники-дарители (ткачи, кузнецы, шапочник).

Рассмотрим основных героев в сопоставлении с фольклорными персонажами.

Странствующий рыцарь Ланцелот, представляющий добро в «Драконе»  напоминает богатыря русских былин, доброго молодца, победившего Змея Горыныча, который отличается храбростью, желанием спасти город, справедливостью, стремлением к  поиску приключений.

В былине «Про Добрыню Никитича и Змея Горыныча» говорится: «Был у нее любимый сын богатырь Добрынюшка. По всему Киеву о Добрыне слава шла: он и статен, и высок, и грамоте обучен, и в бою смел, и на пиру весел. Он и песню сложит, и на гуслях сыграет, и умное слово скажет. Да и нрав Добрыни спокойный, ласковый, никогда он грубого слова не скажет, никого зря не обидит. Недаром прозвали его «тихий Добрынюшка» [3].

В Былине «Илья Муромец и Соловей-Разбойник» дается такое описание главного героя:

Из того ли-то из города из Муромля,

Из того села да с Карачирова,

Выезжал удаленькой дородний добрый молодец [3].

Трехголовый дракон восходит к сказочно-былинному образу Змея Горыныча. Сравним описание Дракона и Змея Горыныча.

У Е. Шварца о Драконе говорит Шарлемань: «До этого с ним часто сражались, но он убивал всех своих противников. Он удивительный стратег и великий тактик. Он атакует врага внезапно, забрасывает камнями сверху, потом устремляется отвесно вниз, прямо на голову коня, и бьет его огнем, чем совершенно деморализует бедное животное. А потом он разрывает когтями всадника. Ну, и, в конце концов, против него перестали выступать…» [1, с. 381].

Дракона характеризуют его собственные слова: «Хорошо же. (Делает легкое движение плечами и вдруг поразительно меняется. Новая голова появляется у Дракона на плечах. Старая исчезает бесследно. Серьезный, сдержанный, высоколобый, узколицый, седеющий блондин стоит перед Ланцелотом)» [1, с. 429].

О Драконе говорит Кот: «Не удивляйся, дорогой Ланцелот. У него три башки. Он их и меняет, когда пожелает [1, с. 429].

Автор обращает внимание на злобный рев Дракона: «Дракон снова разражается ревом, рев этот так же мощен, но на этот раз в нем явственно слышны хрип, стоны, отрывистый кашель. Это ревет огромное, древнее, злобное чудовище [1, с. 440].

В русской народной сказке «Змей Горыныч» фантастическое существо описано следующим образом: «Но голод, хоть и не тетка, а все ж, не так страшен. Во сто крат хуже другая напасть. О трех головах огнедышащих, да со стрелой вострой на хвосте. И имя ей – Змей Горыныч, Гадина Подколодная» [4].

Сказка «Иван Быкович» также содержит характеристику злобного чудовища: «Вдруг на реке воды взволновалися, на дубах орлы закричали – выезжает чудо-юдо шестиглавое; под ним конь споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт ощетинился». Иван три раза вступает в бой со змеем: во 2-ой битве змей предстает с девятью головами, а в 3-ей – двенадцатью» [2, с. 112].

В пьесе дракон предстает перед нами в образе человека, который поочередно меняет головы (а их у него три) и лишь в исключительных случаях, таких как бой с Ланцелотом, принимает свой подлинный облик летающего ящера:

«Человек. Ха-ха! Я – дракон.

Ланцелот. Вы? А мне говорили, что у вас три головы, когти, огромный рост!

Дракон. Я сегодня попросту, без чинов.

Шарлемань. Господин дракон так давно  живет  среди  людей, что  иногда сам превращается в человека и заходит к нам в гости по-дружески» [1, с. 426].

 В связи с этим можно провести параллель между ним и Кощеем Бессмертным, который нередко заменяет змея в народных русских сказках.

В сказке «Кощей Бессмертный» Кощей ходит каждый день на войну, но при этом оставляет красавицу, которую украл, дома у себя горевать и жениха поджидать. А когда он возвращается вечером, начинает ругаться: «А! – говорит. – Русской коской пахнет; знать, у тебя Иван-царевич был». – «Что ты, Кощей Бессмертный! Сам по Руси летал, русского духу нахватался – от тебя русским духом и пахнет» [2, с. 143 – 144]. Значит, Кощей не ходит, не ездит, а летает, чем напоминает Змея Горыныча.

Образ Эльзы также имеет фольклорную основу. Она (Прекрасная Дама сердца) имеет сходство с прекрасной девушкой, похищенной Змеем/ Кощеем. Ланцелот, впервые увидев Эльзу, говорит: «Хоть бы она мне понравилась, ах, если бы она мне понравилась! Это так помогает... (Смотрит  в  окно.)  Нравится! Кот,  она  очень  славная девушка» [1, с. 383].

Дракон характеризует Эльзу так: «Это приятно слышать. Мне  она  тоже очень, очень нравится. Отличная девушка. Послушная девушка.<…> Поди, поди сюда, моя милая. Посмотри мне в глаза. Вот так. Очень  хорошо.  Глазки  ясные. Можешь поцеловать мне руку. Вот так. Славненько. Губки теплые» [1, с. 441].

В восприятии подруг Эльза «самая умная» (1-я подруга), «самая славная» (2-я подруга). 3-я  подруга говорит о ней: «И все-таки любила нас больше всех. И зашьет, бывало, что попросишь, и поможет решить задачу, и утешит, когда тебе кажется, что ты самая несчастная» [1, с. 451].

В русской народной сказке «Царевна-лягушка» красавица наделена следующими чертами: «Подлетела к царскому крыльцу золоченая коляска, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая – такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать!» [2, с. 300]. Эта героиня обладала мудростью, хитростью и способностью творить чудеса. Она была прекрасной хозяйкой, мастерицей: и рубаху могла сшить, и каравай испечь, и ковер выткать.

Марья из народной сказки «Марья Моревна» является прекрасной царевной, смелой воительницей, которая осталась преданной в разлуке с мужем и даже помогла ему победить Кощея. Все завидовали Ивану и говорили, что «такой красавицы во всем свете поискать – другой не найти» [2, с. 153].

Взаимосвязь «Дракона» с устным народным творчеством определяется значимостью фантастического начала в поэтике пьесы. В произведении есть традиционные для фольклора необыкновенные персонажи: дракон, русалки, говорящие животные (Кот, Осел); есть традиционные магические предметы (ковер-самолет, шапка-невидимка, волшебный музыкальный инструмент, который сам знает, когда нужно играть, а когда – молчать); есть и чудеса, которые творят сами герои (дракон-человек обладает даром огнедышания).

Как видим, композиция данной пьесы схожза построению народных сказок. Автор создаёт  сказочную  ситуацию,  помещая действие «Дракона» в условный хронотоп «некоторого царства» и «некоторого времени».

В сюжете пьесы множество устоявшихся сказочных мотивов и ситуаций. Например, сказочный мотив чудесного появления. Стоит только Ланцелоту озвучить свое желание вызвать Дракона на бой, как: «Раздается все нарастающий свист, шум, вой, рев. Стекла дрожат. Зарево вспыхивает за окнами» [1, с. 425], – и, наконец, в комнату входит Дракон в человеческом обличии.

Этот мотив встречается и в былине «Добрыня и Змей». Появление злого чудища описывается так:

Ветра нет, да тучу наднесло,

Тучи нет, да будто дождь дождит,

А дождя-то нет, да только гром гремит,

Гром гремит да свищет молния.

Как летит Змеище Горынище

А тыех двенадцати о хоботах [4].

Другой сказочный мотив, связанный с Драконом, мотив удачного или неудачного обмана. Так, Дракон, стараясь избежать открытого поединка, помышляет обманным путем убить безоружного Ланцелота: немедля испепелить противника по объявлению вызова на бой или воспользоваться помощью Эльзы, которой для этой цели вручается нож.

В фольклоре также используется данный мотив для раскрытия образа Змея. В сказке «Чудесная рубашка» Змей Горыныч становится слугой Ивана-царевича после того, как тот побеждает его. Но взамен за доброту царевича Змей соблазняет его жену и с ее помощью пытается убить Ивана [2]. В народном сознании Змей Горыныч постепенно стал ассоциироваться с хитрым и подлым человеком.

Также именно ситуация похищения или взимания в виде ежегодного налога прекрасной девушки в пьесе Шварца становится начальной точкой для развития основополагающего сюжета произведения. «Он наложил на наш город дань. Каждый год дракон выбирает себе девушку. И мы, не мяукнув, отдаем ее дракону. И он уводит ее к себе в пещеру. И мы больше никогда не видим ее. Говорят, что они умирают там от омерзения» [1, с. 369], – рассказывает Кот Ланцелоту, который пришел в город накануне свадьбы Дракона и дочери Шарлеманя Эльзы.

В фольклоре этот мотив похищения красавицы чудовищем также часто встречается. В  сказке «Змей Горыныч»: «Как повадился Змей девиц воровать – никакого спасения нету. Каждый год по весне облетает он деревни да села. Смотрит, и будто насквозь все видит. Не скрыть, не обмануть. Как есть, самых красивых молодых дев распознает, да с собой уносит. А что дальше, одному Богу ведомо» [4].

В сказке «Никита Кожемяка» Змей похищает царскую дочь и насильно держит у себя в плену: «Около Киева проявился змей, брал он с народа поборы немалые: с каждого двора по красной девке; возьмет девку да съест ее. Пришел черед идти к тому змею царской дочери. Схватил змей царевну и потащил ее к себе в берлогу, а есть ее не стал: красавица собой была, так за жену себе взял» [2, с. 126 – 127].

Появляется здесь и традиционный для сказки мотив – влюбленности героя в девушку, которую он отправляется спасать от злого чудовища:

«Ланцелот. Хоть бы она мне понравилась, ах, если бы она мне понравилась! Это так помогает... (Смотрит в окно.) Нравится!» [1, с. 372].

Например, в сказке «Кощей Бессмертный» Иван Царевич, которому всего лишь девять суток, отправился искать Ненаглядную Красоту, которую похитил Кощей. Но Ивану удалось разыскать спрятанную смерть Кощея и освободить свою невесту, с которой они вскоре обвенчались [2].

Кроме того, в сказке Е. Шварца есть ситуации «вредительства» герою. Бургомистр и его сын Генрих, состоя на службе у Дракона, пытаются извести Ланцелота, снабжают его, например, небоеспособным оружием:

«Гремят  трубы. Входят слуги. Первый слуга подает Ланцелоту маленький  медный  тазик,  к  которому   прикреплены   узенькие ремешки.

Ланцелот. Это тазик от цирюльника.

Бургомистр.   Да, но   мы   назначили   его  исполняющим обязанности  шлема.  Медный подносик   назначен   щитом.   Не беспокойтесь!   Даже   вещи   в   нашем   городе   послушны   и дисциплинированы. Они будут выполнять свои  обязанности  вполне добросовестно.  Рыцарских  лат у нас на складе, к сожалению, не оказалось. Но копье есть. (Протягивает Ланцелоту лист бумаги.) Это удостоверение дается вам  в  том,  что  копье действительно  находится  в ремонте, что подписью и приложением печати удостоверяется» [1, с. 449].

Мотив «вредительства» встречается в сказке «Иван Царевич и серый волк» [10]. Когда Иван лег отдыхать, наехали на него, сонного, его братья родные. Увидели, что у царевича все добыто: и Жар-Птица, и Елена Прекрасная, решили его убить, а всю добычу отобрать. Лишь серый волк при помощи живой и мертвой воды смог Ивана оживить, догнать братьев и растерзать их.

Также писатель оснащает повествование троекратным повтором одного сюжета, разнообразными приемами комического (ирония («Он совершенно обнаглел? <…>Он объедает вас! <…>Да другие-то, по-моему, все давно перебиты» [1, с. 381]), фразеологизмы (осёл «любит острое», во время боя Дракон «поджал хвост»), шутливыми именами – чудушко-юдушко, душечка-цыпочка, летун-хлопотун).

Заключение. Пьеса «Дракон» является одним из самых выдающихся произведений Е. Л. Шварца, в котором драматург обращается к фольклорным образам и мотивам.

Рыцарь Ланцелот перекликается с народным богатырем, победившем Змея Горыныча. Трехголовый дракон восходит к сказочно-былинному образу Змея Горыныча, а также Кощея Бессмертного (в пьесе дракон предстает перед нами в образе поочередно меняющего головы человека. Эльза (Прекрасная Дама сердца) имеет сходство с прекрасной девушкой, похищенной Змеем/ Кощеем.

В пьесе герою помогают волшебные помощники-животные – Кот Машенька и Осел, а также сказочные предметы (ковер-самолет, шапка-невидимка, меч и копье, музыкальный инструмент).

Композиционная канва этой пьесы также созвучна построению народных сказок. В сюжете пьесы множество устоявшихся сказочных мотивов и ситуаций: мотив змееборства; ситуация похищения или взимания в виде ежегодного налога прекрасной девушки; мотив влюбленности героя в девушку, которую он идет спасать от злого чудовища; ситуация «вредительства» герою; по-сказочному традиционный финал пьесы.

Таким образом, обращение к устному народному творчеству помогает ярче раскрыть образы главных персонажей и передать идею произведения — вечную борьбу добра и зла.

Библиографический список

I. Художественные произведения

1. Шварц, Е. Л. Проза. Стихотворения. Драматургия / Е. Л. Шварц. – Москва: Олимп, 1998. – 640 с.

II. Фольклорные источники

2. Афанасьев, А. Н. Народные русские сказки / А. Н. Афанасьев. – Ленинград : Лениздат, 1983. – 446 с.

3. http://lukoshko.net/storyList/byliny.htm

4. http://lukoshko.net/storyList/russkie-narodnye-skazki.htm
III. Исследования

5. Исаева, Е. Ш. Великие прописные истины / Е. Ш. Исаева // Шварц Е. Л. Сказки для театра. – Москва : Материк Альфа, 1999. – 516 с.

6. Липовецкий, М. Н. Переосмысление «чужого сюжета»: О жанрово-стилевом своеобразии пьесы Е. Шварца «Тень» / М. Н. Липовецкий // Взаимодействие стиля и жанра в советской литературе. – Свердловск. – 1984. – С. 91–95.

7. Пропп, В. Я. Поэтика фольклора / В. Я. Пропп. – Москва : Лабиринт, 1998. – 352 с.

8. Рубина, С. Б. Ирония как системообразующее начало драматургии Е. Шварца («Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо») : автореф. дис. …канд. филол. наук : 10.01.02 / Рубина Софья Борисовна. – Горький, 1989. – 16 с.

9. Холодкова, М. Н. Жанр литературной сказки в творчестве Евгения Шварца (На материале пьес «Голый король», «Снежная королева», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо») / М. Н. Холодкова // Голоса молодых учёных. – Москва, 2003. – С. 66–89.

10. Чернец, Л. В. Виды образа в литературном произведении / Л. В. Чернец // Филологические науки. – 2003. – № 4. – С. 3–13.

11. Чуковский, Н. К. Евгений Шварц / Н. К. Чуковский // Литературные воспоминания. – Москва, 1989. – 336 с. 22.