Статья на тему: К вопросу о статусе мемората в речежанровом аспекте

Министерство образования и науки Российской федерации

ФГАОУ ВПО «Сибирский федеральный университет»

Сборник материалов 

Международной конференции студентов,  аспирантов и молодых ученых 

«Проспект Свободный-2015»,  посвященной 70-летию Великой Победы

Красноярск, Сибирский федеральный университет, 15-25 апреля 2015 г. 

Красноярск, 2015.

          «Актуальные проблемы современной            лингвистики» 

УДК 81

ПОНЯТИЕ КОММУНИКАТИВНОЙ ЯСНОСТИ И ЕЕ НАРУШЕНИЯ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ИНТЕРВЬЮ (НА МАТЕРИАЛЕ ИНТЕРВЬЮ С В.В. ЖИРИНОВСКИМ)

Булатова К.А.,

научный руководитель д-р филол. наук, профессор Тармаева В.И.

Сибирский федеральный университет

Данная статья является частью исследования речи современных российских политических деятелей с точки зрения коммуникативной ясности.

На современном этапе вопросами ясности речи занимаются А.А. Волков,В.С. Мучник, Б.Н. Головин, Г.Г.Хазагеров, О.Б.Сиротинина, В.И. Карасик, Г.Е. Дронова, А. Борытко и др.  По мнению большинства ученых, ясность относится к ключевым качествам речи. Ясность речи предполагает понятность речи и ее доступность. Так, по мнению А.А. Волкова, «ясность проявляется в отборе словесных средств, которые исключают двусмысленность выражений и обеспечивают воспроизводимость описания»[Волков 2001]. Ученый выделяет лингвистические и экстралингвистические условия ясности речи. К лингвистическим условиям он относит выбор слов, их правильный порядок, непротиворечивое сочетание, эффективное использование служебных, вводных слов и словосочетаний. Под экстралингвистическим условием А.А. Волков понимает достаточное владение логикой рассуждения.

 В.С. Мучник полагает, что если «каждое слово в предложении при первоначальном восприятии понимается именно в том из возможных значений, в котором оно употреблено пишущим (а не в каком-то другом), и если при этом оно сразу же относится практически всеми читающими именно к тому слову в предложении, с которым оно было связано в мысли пишущего (а не к какому-то другому)», то речь можно считать ясной [Мучник 1997]. К основным типам нарушений ясности речи он относит смещенное логическое ударение, неправильное понимание значения словоформы, ошибочную смысловую связь слов и ошибочное смысловое разъединение слов. 

 Г.Е. Дронова определяет ясность как «обеспечение незатрудненного восприятия речи путем приспособления различных коммуникативных речевых качеств к возможностям и потребностям адресата»[Дронова 2006]. В своем исследовании ясности речи в жанре лекцииона выделяет следующиепричины неясности: речевые ошибки (нарушения правильности речи), а также коммуникативно неуместное использование языковых средств и речевых конструкций. Г.Е. Дронова подразделяет нарушения ясности на две группы. К первой группе нарушений относится лексикосемантическая неясность, когда говорящий использует лексические единицы ограниченного употребления. Ко второй группе относится грамматическая неясность, когда говорящий употребляет грамматические конструкции с подчеркнуто книжной стилистической окраской.

 А.Н. Борытко под коммуникативной ясностью понимает «качество речи, обеспечивающее незатрудненное понимание адресатом определенного текста, предполагающее использование автором лексических и логико-синтаксических средств, максимально приспособленных к потребностям адресата»[Борытко 2013]. Исследователь подчеркивает, что одной из важных характеристик ясности является ориентированность на адресата. А.Н.Борытко выделяет два уровня нарушений коммуникативной ясности речи: лексический (терминологический и лексикостилистический) и логико-синтаксический  уровень. К лексическому уровню

нарушений ясности речи относятся смешение лексики разных стилей, смешение паронимов, контаминация фразеологизмов и разрушение их структуры, неуместное использование средств эмоциональности и выразительности, а также использование специальных терминов и жаргонизмов.  На логико-синтаксическом уровне  находятся такие нарушения ясности, как перебивы, повторы, синтаксическая перегруженность сложных предложений, нарушения лексической сочетаемости и под. 

 В данной статье мы будем придерживаться определения  А.Н. Борытко и на основе разработанной ей классификации нарушений коммуникативной ясности проанализируем нарушения ясности на логико-синтаксическом уровне.

 Для анализа нарушений ясности в статье были использованы интервью В.В.

Жириновского на радиостанции «Эхо Москвы», вышедшие в эфир 13.04.2014, 17.06.2014, 27.08.2014, 15.10.2014. Анализ интервью показал, что наиболее часто встречаются такие случаи нарушения ясности, как синтаксическая перегруженность сложных предложений, повторы, нарушения лексической сочетаемости. Частотность данных нарушений можно связать со спонтанностью и эмоциональной напряженностью политического деятеля во время интервью. Рассмотрим несколько примеров синтаксической перегруженности сложных предложений.

 В.В. Жириновский: Скоро его не будет, но пока это государство,- мы, депутаты, не признали, ЛДПР не признает ни Порошенко, ни этот парламент, потому что это все нелегитимное, незаконное. Предложение явно перегружено, отсутствует согласование между частями высказывания. Следить за мыслью говорящего достаточно сложно.Еще один пример синтаксической перегруженности: А сегодня, под видом того, что это якобы казахи – они забыли, нынешние казахи, в нынешнем Казахстане, что русская армия спасла их по просьбе их руководителей, казахские улусы обратились к русскому царю.Следующий пример, в котором налицо синтаксическая перегруженность сложного предложения: Защищать будем Россию и наша армия должна стоять на румынской границе, на старой царской границе с 17 года Румыния у нас там с вами, Словакия.Зачастую синтаксическая перегруженность сопровождается другими случаями нарушения ясности. Например, следующее предложение перегружено и в нем присутствуют повторы: И будет парад, другой парад будет уже, может быть, в тот же день, этот День независимости не будет праздноваться, а какое-то новое 9 мая, в Киеве пройдет парад.

 Часто встречаются также случаи нарушения лексической сочетаемости.Рассмотрим некоторые из них.В.В. Жириновский:Давайте возьмём с того, что проходит референдум в Луганске и Донецке. Это предложение служит наглядным примером подобного нарушения. Правильный вариант: «Давайте начнем с того, что проходит референдум в Луганске и Донецке».Еще пример нарушения лексической сочетаемости: Мы взяли цвета – это цвета всех либеральных партий. Правильный вариант: «выбрали цвета». В следующем предложении также видим нарушение лексической сочетаемости: Я вообще ввел бы это за правило. Правильным вариантом будет: «взял бы это за правило». Рассмотрим еще один случай с двумя примерами: Пусть смотрят телевизор, вы же должны быть на пульсе. Буквально через несколько дней по всем каналам стоял и все сказал.В первом примере устойчивое словосочетание «держать руку на пульсе» превратилось в словосочетание «быть на пульсе», что привело к неясности. Во втором примере правильнее было сказать «выступать на всех каналах», изначальное словосочетание «по всем каналам стоял» приводит читателя в замешательство.

 Таким             образом,         проведенный анализ             подтверждает            необходимость исследования нарушений коммуникативной ясности политического интервью, а также способов выявления и коррекции неясности.

Список литературы

1.                   Волков А.А. Курс русской риторики. — М.: Издательство храма св. муч. Татианы, 2001. - 480 с. 

2.                   Мучник В.С. Основы стилистики и редактирования. Ростов н/Д.: Феникс, 1997.-480 с. 3. Дронова Г.Е. Коммуникативная категория "ясность речи" в жанре лекции:

диссертация кандидата филологических наук : 10.02.01/Г.Е. Дронова: Уральский гос.университет им. А.М.Горького. - Екатеринбург, 2006.- 165 с.

                4. Борытко     А.Н.     Коммуникативная     ясность     спортивного      комментария:

автореферат дис. ... кандидата филологических наук : 10.02.19/А.Н.Борытко: Волгоградский гос.соц.-пед. университет. - Волгоград, 2013.- 26 с.

                                                                                                                                                                                     

УДК 81

ЗНАНИЯ О СОДЕРЖАНИИ ДИСКУРСА ТОК-ШОУ: СРЕДСТВА РЕПРЕ-

ЗЕНТАЦИИ И КОНЦЕПТУАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ

Галич Т.С.,

научный руководитель д-р филол. наук Магировская О.В. Сибирский федеральный университет

В статье с позиции когнитивно-дискурсивного подхода рассматриваются особенности репрезентации знаний о содержании дискурса ток-шоу. Основываясь на методе концептуального анализа, интегрирующего семный анализ, контекстуальный анализ, а также прагматический анализ языковых единиц, предлагается классификация видов знаний о содержании дискурса ток-шоу, анализируютсявербальные и невербальные средства репрезентации данных знаний, а также устанавливается  концептуальный и прагматический потенциал репрезентированных знаний.

Ключевые слова: дискурс ток-шоу, репрезентация знаний, знания о содержании дискурса ток-шоу.

Согласно когнитивно-дискурсивному подходу в основе концептуальнопрагматической организации любого дискурса лежат знания его участников, а также намерения участниковпредставить и организовать знания, которыми они обладают,определенным образом. Под знаниями понимается результат сложноорганизованного процесса восприятия информации сенсорного типа, начинающийся с момента контакта человека с окружающей действительностью [Кубрякова 2008].

Таким образом, репрезентация знаний в дискурсе является результатом деятельности с информацией «познаваемой в ходе обычного опыта» [Кубрякова 2001: 3], осмысливаемой, оцениваемой, используемой участниками, а также репрезентируемой как результат сложного, иерархически организованного процесса когниции [Магировская 2014; Маслова 2011].

Специфика дискурса ток-шоу как одного из типов масс-медиального пространства заключается в непрерывном процессе приобретения знаний.  Процесс интеракции в данном типе дискурса отличается наличием сложнойсистемы участников ток-шоу, каждый из которых является носителем концептуальных систем (интервьюер, интервьюируемый, публика в студии, телезрители). 

Наличие сложной системы участников обеспечивает разнонаправленный характер интеракции между ними, которая может быть представлена посредствам следующих дихотомий: «интервьюер – интервьюируемый», «интервьюируемый – интервьюер», «интервьюируемый – телезритель», «телезритель – интервьюируемый», «интервьюер – телезритель». 

В данной статье представляется возможным рассмотреть репрезентацию знаний о содержании дискурса ток-шоу, происходящую в рамках дихотомии «интервьюер – телезритель». Интервьюер выступает в ток-шоу в качестве активного преобразователя информации – субъекта представления, активизации и организации как своих знаний, так и знаний, репрезентируемых участниками дискурса ток-шоу.

Взаимодействие интервьюируемого и интервьюера выступает источником для формирования и объективизации знаний о содержании дискурса, носителем которых является интервьюер. Данный тип знаний выступает информацией по отношению к телезрителям.  Знания о содержании дискурса представляют собой «навигаторы» или ориентиры, распределяемые интервьюером в ток-шоу с целью напоминания или сообщения телезрителям важной, с точки зрения интервьюера, информации об участниках или их дискурсивном взаимодействии.

Основываясь на различии порядка представления знанийв дискурсе рассматриваемого ток-шоу, были выделены знания двух видов: знания о последующем содержании и знания о предыдущем содержании ток-шоу.

Знания о последующем содержании дискурса представляют собой указание интервьюера на имя участника программы / продукт его деятельности, будущие действия участников ток-шоу, или предоставление следующего видео отрывка взятого из контекста речевого взаимодействия коммуникантов.

В ток-шоу были выделены языковые средства и конструкции представления знаний о последующем содержании дискурса:

1.    Языковые средства временной семантики.

2.    Языковые средства с семантикой добавочности и выражения объема знаний.

В некоторых случаях представление знаний о последующем содержании программы сопровождается рядом конвенциональных для ток-шоу директивов(staythere, don’tgoaway, staywithus, don’tclickawayetc.). Приведемпримерсдирективом stay with us:

Coming up: what others in the country community will say about sexuality? Staywithus (SteveGrand. Feb.26’14).

Языковые средства с временной семантикой представления знаний позволяют вводить знания о будущем содержании ток-шоу, которые представляют собой сообще-

ние о том, что будут делать участники дискурса  в следующей части ток-шоу (т.е. части после перерыва). Таким образом, функцией данных средств является выстраивание логики, последовательности сообщения знаний. К языковым средствам с временной семантикой представления знаний относятся:

1.    Наречие nextc семантикой обозначения следующего действия:

Next the “Workaholics” will answer your questions. Stay with us and I talk to you (The Workaholics cast. Feb. 23’14).

2.    Сочетаниеinafewminutesс семантикой ближайшего будущего:

In a few minutes Day Storm Power, the YouTube sensation, will try to make me a little more hip hop. Stay there (Kevin Nealon&DeStorm Power. Aug. 02’12).

3.    Глагол toback в форме будущего времени:

We will be back with Will Forte. He is one of the stars of “The Watch”. He plays sergeant. The movie opens on the 27th (Will Forte. Jul. 26’12).

4.    Грамматическая конструкция с семантикой будущности comingup.

Данная конструкция используется интервьюером в ее двух вариациях: “Comingup<information>will+ verb” и“Comingup<conversation> + next”. Конструкция “Comingup<information>will+ verb” служитдля обозначения эксплицитно выраженной тематики будущего содержания дискурса:

Coming up: We willopen up about cross-dressing and moustaches: that’s what we will find out next (Will Forte. Jul. 26’12).

Грамматическая конструкция “Comingup<conversation> + next” маркирует видео вставки будущих диалогов интервьюера и интервьюируемого или будущих комментариев интервьюируемого. Таким образом, телезритель вычленяет тематику будущего содержания дискурса самостоятельно:

• Coming up:

Larry King: Are you happy?

Seth Mc Farlane: Is anybody in comedy happy in their own skin? 

Larry King: Know they are not, why?

Larry King: it’s next on “Larry King now”(Seth MacFarlane. Jul. 17’12).

К языковым средствам с семантикой добавочности и выражения объема представленных знаний о будущем содержании ток-шоу относятся наречие  в морфологической форме сравнительной степени more, предлог plus и собирательное местоимение all, образующие конструкцию “plus + allahead”. 

Наречие в сравнительной степени moreакцентирует аспект увеличения объема представленных в ток-шоу знаний:

From “Any way” to “King of the blue birds”.More with Andy Garcia (Andy Garcia. Mar. 18’14).

В конструкцииplus + allaheadпредлог plusиспользуется для введения дополнительной информации, собирательное местоимение allподчеркивает объем репрезентируемых знаний о последующем содержании ток-шоу. Данная конструкция используется после видеовставок диалога интервьюера и интервьюируемого:

LarryKing:On “LarryKingnow” SethMacFarlane<…>. You make like thirty five million dollars?

Seth MacFarlane: I guess that’s what I read in the papers.

Plus he lets me under the secret of drawing Stewie: it’s all ahead on “Larry King now” (Seth MacFarlane. Jul. 17’12).

Знания о предыдущем содержании дискурса представляют собой напоминание телезрителям об интервьюируемом. Интервьюер использует данный вид знаний в течение трех-четырех раз в процессе ведения ток-шоу. Представление данного вида знаний в ток-шоу строится по нескольким моделям с различными содержательными компонентами, включающими имя интервьюируемого / профессиональную принадлежность / вид деятельности / продукт деятельности / предыдущий обсуждаемый вопрос в ток-шоу и т.д. Указанные содержательные компоненты поддаются вариациям как в пределах одного выпуска ток-шоу, так и в его различных программных выпусках. Постоянным остается языковое средство представления данного вида знаний – глагол tobackwith, употребляемый в настоящем времени.

                Отсылка              к              прошлому              осуществляется               посредством 

глагола toback с семантикой возвращения. В результате анализа было выделено три модели представления знаний о предыдущем содержании дискурса, а также различные модели смешанного типа:

1.                   Имя интервьюируемого + продукт деятельности + указание на время выхода продукта деятельности.

2.                   Имя интервьюируемого / название коллектива.

3.                   Имя интервьюируемого / название коллектива + положительное оценочное знание интервьюера.

Обязательными компонентами представления знаний о предыдущем содержании ток-шоу по модели «Имя интервьюируемого + продукт деятельности + указание на время выхода продукта деятельности» являются упоминание имени интервьюируемого (AndyGarcia), продуктов их деятельности (в приведенных примерах это фильмы, в которых играли интервьюируемые (“RobtheMob”), указание на время выхода фильма (на-

пример,           на        точную           дату     выхода            (openstwentyfirst)       или  на приблизительное время (comingsoon)). Например:

We are back withAndy Garcia. “Rob the Mob” opens twenty first (Andy Garcia. Mar. 18’14).

Основой для выделения однокомпонентной модели представления знаний о предыдущем содержании ток-шоу (Имя интервьюируемого / название коллектива) послужил тот факт, что имя и фамилия интервьюируемого редко употребляются в процессе интервьюирования. Следовательно, повторение имени интервьюируемого выступает для телезрителя в качестве знания о предыдущем содержании (т.е. об участнике токшоу):

We are back withWill Forte (Will Forte. Jul. 26’12).

Модель «Имя интервьюируемого / название коллектива + положительное оценочное знание интервьюера» помимо постоянного содержательного  компонента – имени интервьюируемого – содержит его положительную оценку, данную интервьюером. Оценка может быть представлена прилагательными с положительной коннотацией

(verytalented, fantastic, etc.).

We are back withthe very talented Chris Jericho (Chris Jericho. Nov. 14’ 13). We are back withthe fantastic Judge Judy (Judge Judy. Dec. 05’13).

Помимо вышеприведённых моделей представления знаний о предыдущем содержании в ток-шоу присутствуют модели смешанного типа.

Особенностью моделей смешанного типа является интеграция различных знаний об интервьюируемом с целью привлечения внимания к участнику ток-шоу. В данных моделях интервьюер акцентирует внимание на всех характеристиках участника, которые были упомянуты в предыдущем содержании. Это могут быть, например: 

1.                  Имя интервьюируемого + оценочное знание интервьюера + продукт деятельности + профессиональная принадлежность: 

We are back with Chris Jericho. He is the star in his own sitcom “But I am Chris Jericho”, his rock band “Fuzzy”. He is a wrestler, musician, actor, author, host and television personality (Chris Jericho. Nov. 14’ 13).

2.                  Имя интервьюируемого + оценочное знание интервьюера + продукт деятельности+ оценка продукта деятельности:

We are back withAndy Garcia. He is the star of “Rob the Mob”, total movie and the greatcast (Andy Garcia. Mar. 18’14).

Таким образом, представление знаний о содержании ток-шоу направлено на телезрителей в целях восстановления содержания контекста взаимодействия интервьюера и интервьюируемого. Для этого интервьюер использует систему языковых средств введения знаний о содержании ток-шоу и моделей представления этих знаний, апеллируя к прошлому или будущему аспекту содержания дискурса.

Список литературы

1.                   Кубрякова Е.С. О соотношении языка и действительности и связи этой проблемы с трактовкой понятия знания // Когнитивные исследования языка. 2008. Выпуск III. Типы знаний и проблема их классификации. C.11 – 24.

2.                   Кубрякова Е.С. О когнитивной лингвистике и семантике термина «когнитивный» // Вестник Воронежского государственного университета. Воронеж. 2001. С. 4 – 10. 3. Магировская О.В. Когнитивные характеристики дискурса // Когнитивные исследования языка. 2014. Выпуск XVIII. Язык, познание, культура: методология когнитивных исследований. С. 639 – 641. 4. Маслова Ж.Н. Поэтическая картина мира и ее репрезентация в языке: 

дис. …доктора филол. наук: 10.02.19 / Ж. Н. Маслова: Тамбовский гос. университет. Тамбов, 2011. 421 с.

УДК81’271.1

ОСОБЕННОСТИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ЭВФЕМИЗМОВ ПРИ ОСВЕЩЕНИИ

КОНФЛИКТА В СИРИИ В АНГЛОЯЗЫЧНЫХ СМИ

Губич Ю.В.,

научный руководитель канд. филол. наук Прохорова О.А. Сибирский федеральный университет

 Огромный интерес к исследованию манипулятивного воздействия языка СМИ на аудиторию и принципов ведения информационной войны в настоящее время вполне объяснимы. Активизация интереса лингвистов к масс-медиа обусловлена тем, что языковой материал, который человек получает через СМИ, доминирует над всеми остальными [Баскова Ю.С., 2006]. Поэтому обращение к текстам англоязычных СМИ, посвященным описанию военно-политических конфликтов, видится нам интересным и актуальным.

Методологической базой исследования послужили идеи и концепции, представленные в трудах отечественных и зарубежных лингвистов, исследовавших эвфемию как лингвистический, социальный и когнитивный феномен (Л.П. Крысин, В.И. Карасик, В.П. Москвин, Б.А. Ларин, А.С. Куркиев, В.Г. Гак, Г.А. Заварзина, Г.П. Грайс, Т.А. ван Дейк, Е.С. Кубрякова, В.Е. Чернявская, Е.И. Шейгал, М.Л. Ковшова, Е.П. Сеничкина, Е.В. Кипрская, Е.С. Глиос, Т.В. Бойко, Т.А. Знаменская, P.Brown, R. Wodak).

Актуальность проведения данного исследования обусловлена необходимостью научно-теоретического изучения эвфемизмов в текстах военно-политической тематики как лингвистической и социокультурной составляющей современного языка СМИ, которое возможно при помощи анализа специфики функционирования эвфемизмов в англоязычных текстах СМИ. В сложившейся нестабильной политической ситуации в мире использование эвфемизмов в англоязычных текстах газетных статей является нередким явлением, которое можно объяснить стремлением к созданию искаженного представления действительности в сознании масс через СМИ, завуалировав и смягчив отдельные негативные стороны.

Материалом для исследования послужили статьи таких англоязычных изданий как Forbes, TheNewYorkTimes, TheWallStreetJournal, TheGuardian. Наибольший интерес для нас представляют группы эвфемизмов, связанные с обозначением негативных социальных, политических, экономических решений представителей власти, обозначением военных действий и их участников, направленные на намеренное сокрытие подлинной действительности, смягчение истинного значения денотата и манипуляцию общественным мнением через тексты СМИ.  Под эвфемизмом мы понимаем лексическую единицу, имеющую положительное коннотативное значение [Глиос Е.С., 2007].

В ходе анализа англоязычных текстов СМИ, посвященных конфликту в Сирии (2011-2015) были выявлены основные цели эвфемизации текстов военно-политической тематики:

1. Манипулирование сознанием масс.

“The strikes began after years of debate within the Obama administration about whether the United States should avoid another entanglement in the Middle East”[TheNewYorkTimes, 2014].

Представленный пример демонстрирует использование эвфемизма с целью создания менее буквального и напряженного образа происходящего в сознании масс. В отрывке из текста газетной статьи говорится о ситуации, предшествовавшей началу военных столкновений на территории Сирии, а также причине принятия США решения об участии в них (“чтобы избежать очередного затруднительного положения на Среднем Востоке”). Эвфемизм “entanglement” имеет значение “затруднительное положение, усложняющее обстоятельство” и используется вместо более прямого обозначения ситуации, как например, “war”, “conflict”, “confrontation”. Если обратиться к словарной статье Кембриджского толкового словаря, то можно увидеть следующую дефиницию данного слова: 

“a situationorrelationshipthatyouareinvolvedinandthatisdifficulttoescapefrom”, значение слова включает элемент безысходности, необходимости действия, что и позволяет считать его эвфемизмом в данном случае. Употребление данной лексической единицы позволяет объяснить действия США, придав им более благовидное значение и создав тем самым иное представление действительности в сознании общества. 

“Defense officials said the goal of the air campaign was to deprive the Islamic State of the safe havens it enjoys in Syria” [The New York Times, 2014].

Использование в данном примере эвфемистического выражения “todeprivesbofthesafehavens”, буквально означающего “лишить кого-либо удобного положения, лишить безопасной гавани” вместо “tofightagainsttheIslamicState, todisarmtheIslamicState, tocomplicatethesituationfortheIslamicState” продиктованожеланиемскрытьистиннуюцельпроведениявоенныхатаксвоздуха (“aircampaign”), а так же несколько смягчить высказывание, избегая прямого называния военных действийи их целей. В условиях ведения военных действий подобные формулировки позволяют контролировать эмоциональное напряжение в массах, манипулировать сознанием людей, меняя их отношение к происходящему. Замена лексических единиц с более негативным или нейтральным значением позволяет представить борьбу с терроризмом на территории Сирии в еще более выгодном свете, отодвинув на задний план факт проведения военных операций. 

2. Камуфлирование реальной действительности.

“He could have trained and equipped moderate resistance forces in Syria” [Forbes, 2014].

Примериллюстрируетиспользованиеэвфемизма “resistance forces” вместо “resistance army, coalition against the Islamic State” сцельюскрытьподлинноеположениевещей.

В предложении говорится о возможных действиях со стороны президента США Барака Обамы в отношении сирийского вопроса. Называя создание армии для борьбы с террористическими организациями созданием “сил сопротивления”, автор статьи придает возможному решению президента США более положительный облик, тем самым скрывая реальную ситуацию и сохраняя репутацию Барака Обамы среди англоязычной аудитории. Кембриджскийтолковыйсловарьдаетследующееопределениеслова “resistance”: “theactoffightingagainstsomethingthatisattackingyou, orrefusingtoacceptsomething.” Из это-

го определения следует необходимость понимать потенциальное создание таких сил только как ответ на агрессию другой (атакующей) стороны. 

“The administration’s ultimate goal, as set forth in the address Mr. Obama delivered on Sept. 10, is to recruit a global coalition to “degrade and ultimately destroy” the militants, even as Mr. Obama warned that it was a long-term challenge that would put some American troops at risk” [TheNewYorkTimes, 2014].

Употребление словосочетания “along-termchallenge” вместо “awarfare, anarmedconflict, amilitaryaction” является эвфемизмом и так же, как и в предыдущих примерах, позволяет сгладить общее впечатление от новостного сообщения и скрыть реальное положение вещей. Если рассмотреть подробнее основное значение английского слова

“challenge”, обозначающего какую-либо сложную задачу, проблему (“thesituationofbeingfacedwithsomethingthatneedsgreatmentalorphysicaleffortinordertobedonesuccessfullyandthereforetestsaperson'sability”), то становится очевидным его использование в качестве эвфемизма с целью камуфлирования действительности и преподнесения несколько искаженного ее представления. Таким образом, внимание аудитории переключается на более положительное развитие событий, что позволяет представить действия президента США Барака Обамы в нужном ключе, придав им необходимость и сформировав тем самым чувство выполненного долга в массах. 

                3.         Смягчение общей риторики высказывания.

“In a Sept. 20 letter to the United Nations, Iraq complained that the Islamic State was attacking its territory and said American assistance was needed to repel the threat” [The New York Times, 2014].

Эвфемизм “to repel the threat” (отражатьугрозу) вместовозможного “to fight against/ to battle/ to wage war with” всочетаниисословом “assistance” (помощь, содействие, поддержка) вместо “military succor/reinforcement”, котороетакжеявляетсяэвфемизмомслужатдляснижениянегативнойконнотацииденотата, смягчаятемсамымриторикувысказываниявцелом. Говоря о выступлении президента США Барака Обамы и упомянутых в его послании ООН донесениях, автор статьи вынужден прибегнуть к эвфемизации текста с целью скрыть истинные намерения главы государства, придать действиям США положительный посыл, что позволяет сохранить репутацию политика на мировой арене и не допустить нареканий со стороны оппонентов. 

“If you think the picture looks dangerously confused, you can understand if you didn’t before, why the President has stayed out of thefray” [Forbes, 2014].

Анализируяполитику, проводимуюглавойСШАБаракомОбамой, авторстатьинеслучайноиспользуетприемэвфемизации: “hasstayedoutofthefray” вместо “wasnotinvolvedinthefight/ didn’ttakepartintheconflict/ stayedoutofthewar”. Значение английского слова “fray” (anenergeticandoftennotwellorganizedeffort, activity, fight, ordisagreement), в переводе означающего “стычка, ссора, драка”, не имеет компонентов со значением военных действий, масштабного конфликта, а следовательно, не несет слишком негативной коннотации. Это позволило смягчить общую риторику высказывания, а также акцентировать внимание масс на адекватности и правомерности действий США (в примере говорится о неучастии президента в разборках относительно Сирийского вопроса, что в действительности не совсем соответствует реальности). Здесь можно пронаблюдать использование эвфемизма как средства достижения целей автора статьи и общей цели текстов СМИ - формирования общественного мнения, воздействия на него в массах.

 Таким образом, специфика употребления эвфемизмов в текстах СМИ военно-политической тематики заключается в том, что заменяя прямое наименование, они меняют суть самого денотата в представлении адресата, хотя на самом деле происходит изменение лишь способа подачи какого-либо явления. Основными мотивами, характерными для использования эвфемизмов в текстах СМИ при освещении военнополитических конфликтов являются: необходимость скрыть социальные проблемы во избежание открытого конфликта сторон; эвфемизация текста СМИ с целью сохранения авторитета политика на мировой арене; стремление завуалировать неблаговидные поступки в отношении мирного населения, чтобы избежать осуждения и возможного бунта в обществе; сокрытие истинного положения дел, чтобы избежать ответственности за последствия проводимой политики или предпринимаемых мер.

УДК 37.091.313:81.111:796-057.875

САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ РАБОТА СТУДЕНТОВ ФАКУЛЬТЕТА ФИЗИЧЕ-

СКОЙ КУЛЬТУРЫ В ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ АНГЛИЙСКОМУ ЯЗЫКУ

Дворак Ю. А.

научный руководитель канд. пед. наук Осипенко Е. В.

УО «Гомельский государственный университет им. Ф. Скорины»

Физическая культура и спорт представляют собой одно из важнейших направлений государственной политики Республики Беларусь. Увлечение широких масс населения занятием физической культурой и спортом, высокий уровень здоровья и успех на международных состязаниях являются бесспорным доказательством жизнеспособности и духовной силы любой нации [4].

Анализ данных многочисленных исследований свидетельствует, что важнейшими аспектами развития физической культуры и спорта являются участие Республики Беларусь в организации и проведении Олимпиад, Чемпионатов мира и Европы, расширение участия специалистов физической культуры и спорта в международных симпозиумах, конференциях, а также увеличение диапазона межкультурных образовательных контактов (студенческие обмены, участие в грантах, возможности продолжения образования за рубежом) [2,4].

Следует отметить, что в системе высшего профессионального образования Республики Беларусь, среди множества дисциплин, изучаемых в учреждениях образования, предметом, призванным готовить студентов к межкультурному взаимодействию, является «Иностранный язык». В связи с этим существенно возрастают требования к повышению уровня языковой подготовки будущих специалистов в области физической культуры и спорта.

В настоящее время, несмотря на высокие требования к владению иностранным языком будущих специалистов, количество обязательных часов, отводимых на обучение в неязыковом вузе, остается малым. При этом, важной составляющей процесса подготовки современного специалиста является организация самостоятельной работы на основе компетентностного подхода, так как она является видом познавательной деятельности, которой присуще свойство системности и функциональной насыщенности, и в учебном процессе выполняет своё основное предназначение – формирует у студентов познавательную самостоятельность. Тем более, изучение иностранного языка требует систематичности и регулярности усилий, без которых невозможно достижение какоголибо значимого результата [1].

Самостоятельная работа студентов – это планируемая работа студентов, выполняемая по заданию и методическому руководству, как в  контакте с преподавателем, так и в его отсутствии [3]. 

Для организации самостоятельной работы необходимы следующие условия: 

•               готовность студентов к самостоятельному труду;

•               мотивация получения знаний;

•               наличие и доступность всего необходимого учебно-методического и справочного материала;

•               контроль качества выполнения самостоятельной работы;

•               консультационная помощь преподавателя.

Самостоятельная работа студентов должна представлять единство трех взаимосвязанных форм: внеаудиторная самостоятельная работа, аудиторная самостоятельная работа, которая осуществляется под  непосредственным руководством преподавателя, творческая, в том числе научно-исследовательская.

Самостоятельная аудиторная работа выполняется во время учебного занятия под непосредственным руководством и заданию преподавателя. Она реализуется на лекциях, практических занятиях, консультациях, при ликвидации задолженностей, при выполнении индивидуальных заданий, при выполнении студентом творческих задач. 

Внеаудиторная самостоятельная работа студентов относится к информационно – развивающим методам обучения и включает в себя подготовку и написание рефератов, докладов на заданные темы, выполнение домашних заданий разнообразного характера, перевод и пересказ текстов, составление плана пересказа текста, выполнение индивидуальных заданий, направленных на развитие  самостоятельности и инициативы студента, подготовка к участию в научно-практических конференциях, олимпиадах, конкурсах, работа  с учебной и справочной литературой. 

Самостоятельная работа, выполняемая студентом, должна отвечать следующим требованиям:

•               быть проделанной лично студентом;

•               представлять собой законченную разработку;

•               демонстрировать достаточную компетенцию студента в раскрываемых вопросах.

Соотношение времени, отводимого на аудиторную и самостоятельную работу, в среднем составляет 1: 3,5. 

Студентам могут быть предложены разнообразные задания по английскому языку с использованием интернет – ресурсов. Использование Интернет – источников используется при составлении слайдовых презентаций. Это способствует развитию творческих способностей студенческой молодёжи, поддерживает интерес к обучению английского языка, совершенствует их практические навыки и умения студентов. 

Эффективной формой самостоятельной работы на занятиях по иностранному языку является проектное обучение, которое обеспечивает формирование способностей к самостоятельной, креативной деятельности и применяется для самостоятельной работы студентов для закрепления приобретенных знаний на реальных практических задачах. Метод проекта наиболее полно отражает два основных принципа коммуникативного подхода к обучению иностранному языку: мотивации к учению и личный интерес

[3].

Темами для индивидуальных и групповых проектов могут быть следующие: «Республика Беларусь», «Социальные проблемы современного человека», «Проблемы молодежи», «Мои увлечения», «Путешествие». 

Важной частью самостоятельной работы по английскому языку является совершенствование навыка устной речи и аудирования, которая также включает использование компьютера и компакт дисков с программным обеспечением, например «Diamond

English». 

Студенты выписывают незнакомые слова, прослушивают текст со зрительной опорой, выполняют упражнения, отгадывают кроссворды. 

Самостоятельная работа по совершенствованию грамматических навыков включает в себя умение работать со справочным материалом, выполнить различные упражнения, провести самоконтроль, подготовиться к самостоятельной грамматической контрольной работе. 

При подготовке к самостоятельной или контрольной работе используется модульное обучение на занятиях, посвященных повторению и систематизации грамматического материала. 

Обязательной составляющей практического овладения английским языком является самостоятельная практика в письме; которая включает подготовку докладов и написание рефератов с использованием специализированных веб – сайтов. 

Студенты также совершенствуют навыки работы с материалом деловой корреспонденции и документации. 

Кроме того, предусматривается заполнение аутентичных бланков и форм заявлений; оформление биографических сведений; написание личных, официальных писем и электронных сообщений; написание резюме, эссе. 

Другой не менее продуктивной формой работы являются ролевые игры. Цель ролевой игры – в имитационных условиях дать студенту возможность разрабатывать и принимать решения. Она позволяет сочетать групповые, парные и индивидуальные виды работы на занятиях. Ролевые игры также помогают обобщить и углубить знания, развить языковые умения, способствуют активизации учебного процесса, пробуждению творческой инициативы, самостоятельности и дают возможность использовать имеющиеся знания, опыт и навыки общения в различных ситуациях.

Результативность самостоятельной работы студенческой молодёжи определяется наличием активных методов ее контроля. Использование рейтинговой системы позволяет отслеживать качество усвоения знаний и умений в учебном процессе, выполнение планового объема  самостоятельной работы. Рейтинговая система обучения обеспечивает большую информационную, процессуальную и творческую продуктивность самостоятельной познавательной деятельности студентов при условии ее реализации через технологии личностно-ориентированного обучения. Весьма эффективно использование тестов в процессе обучения при самостоятельной работе студенческой молодёжи. В этом случае студент сам проверяет свои знания.

В заключение следует отметить, что сущность современного образовательного процесса заключается не только в том, чтобы сформировать знания, умения, навыки у студенческой молодёжи, развить у них мышление, но и обучить их формам, методам, средствам самостоятельного добывания знаний. Ведь рационально организованная самостоятельная работа имеет не меньшее значение в развитии студента, чем его активная работа на занятии. 

Список литературы

1.                   Карсанаева, И.Н. Технология самостоятельной работы студентов очного отделения на основе дистанционного обучения английскому языку в вузах физической культуры: автореф. … канд. пед. наук: 13.00.04 / И.Н. Карсанаева. – Смоленск, 2013. – 18 с.

2.                   Купцова, В.В. Интегративная методика повышения профессиональных знаний студентов высших учебных заведений физической культуры в процессе изучения иностранного языка: автореф. … канд. пед. наук: 13.00.04 / В.В. Купцова. – Смоленск, 2004. – 18 c.

3.                   Самостоятельная работа студентов как развитие и самоорганизация личности обучаемых [Электронный ресурс] / Режим доступа: http://www.psichology.vuzlib.org/book_o350_page_27.html, свободный. – Дата доступа: 15.04.2014.

4.                   Якунина, Т.В. Профессионально ориентированное обучение китайскому языку специалистов международных физкультурно-спортивных организаций: дис. ... канд. пед. наук : 13.00.08, 13.00.04 / Т.В. Якунина. – СПб., 2010. – 223 с.

УДК 821.111-312.9 

НЕКОТОРЫЕ ЖАНРОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА «ГАРРИ ПОТТЕР» Дворак Ю. А.

научный руководитель   Насон Н. В.

Учреждение образования «Гомельский государственный университет им. Ф. Скорины»

Современного читателя, искушенного многообразием литературных жанров и направлений, очень трудно удивить и предложить ему поистине увлекательную книгу, захватывающую не только сюжетом, но и наводящую на серьезные размышления. Еще сложнее бывает угодить подрастающему поколению, живущему в мире социальных сетей и интернет-технологий. 

На сегодняшний день есть книги Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере «мальчике, который выжил» [2], которые являются одними из самых востребованных произведений как среди детей, так и среди взрослых (суммарный тираж серии книг о Гарри Поттере достиг отметки в 250 млн. экз.) [1]. Об успешности и феноменальности книг свидетельствуют факты: романы переведены на 67 языков, в том числе на русский язык. Известна экранизация романов кинокомпанией Warner Brothers, созданы многочисленные фан-клубы и сайты. Серия о Гарри Поттере удостоилась множества премий, среди которых Уитбредовская премия за книгу года для детей (1999), WHSmith book of the year (2006). В 2000 году «Гарри Поттер и узник Азкабана» была номинирована на премию Хьюго за лучший роман, а в 2001 году данная награда присуждена роману «Гарри Поттер и Кубок огня». Список наград также включает в себя медаль Карнеги (1997), включение в шлорт-лист Guardian Children's Award (1998), списки лучших книг Американской библиотечной ассоциации, газеты The New York Times, Публичной библиотеки Чикаго и журнала Publishers Weekly.

Учитывая, что актуальность работы обусловлена повышенным вниманием лингвистов к произведениям фантастического характера, данное исследование будет посвящено выявлению особенностей жанра литературной волшебной сказки на материале произведений Дж.К. Роулинг «Гарри Поттер».

Известно, что художественный мир фантастического произведения представляет собой авторскую альтернативу реальному миру, причем этот реальный мир является некой исходной точкой, тем образцом, благодаря которому создаются универсумы фантастического произведения.

В художественном произведении всегда можно выделить такие миры как мир автора, мир героя, исторический мир, географический мир, мир сна или фантазии и другое.

Необходимо отметить, что исследуемые произведения Дж.К. Роулинг относятся к жанру детское фэнтези и характеризуются с одной стороны чертами характерными для фэнтези, а с другой стороны сохраняют черты, свойственные детской литературе: обилие диалогов при небольшом количестве описаний, воспитательная направленность, тематика, соответствующая детскому возрасту, и другое. Так, например, в романе использованы мифологические образы: птица Феникс; единорог; кентавры. В вымышленной реальности романа «Гарри Поттер» фигурируют мифические существа: гномы, эльфы, тролли. 

Фактически в рамках одного произведения Дж.К. Роулинг создает два возможных мира: один из них подобен реальному миру, второй – мир волшебный. Фэнтезийное произведение «Гарри Поттер» – синтез волшебной сказки и мифа. Оно обладает собственными особенностями: смешение жанров, детально разработанный Вторичный мир, изобилие квазисобственных имен (то есть имен значимых, выдуманных автором для обозначения несуществующих реально объектов), темы борьбы добра со злом, квест (от англ. quest – поиск) как основная сюжетная линия жанра, религиозно-философские вопросы и так далее. Специфической чертой жанра «фэнтези» является и его высокая по сравнению с другими жанрами степень национально-особенного, поскольку истоки эволюции фэнтези начинаются с древних легенд, рыцарских романов средневековья, в том числе артуровских романов, древних германских саг о Нибелунгах, ирландских героических сказаний, кельтского и германского фольклора. Сохранение культурного компонента произведения «Гарри Поттер» приводит к огромному числу незнакомых или непонятных для ребенкареципиента слов, значение которых нуждается в дополнительных объяснениях, толкованиях. У читателя появляется возможность воспринять целостный художественный образ, разобраться в интересующих его чужих реалиях и малопонятных словах, обращаясь к справочному материалу. 

Произведение «Гарри Поттер» соединило в себя элементы волшебной сказки такие как: блуждание по волшебной стране, мир иной реальности, Помощник (проводник), сражении с невероятными чудовищами, мудрые старики, фантастические существа, различные волшебные предметы (плащ-невидимка, метла, волшебная палочка), награда за подвиги, ряд испытаний, многособытийность, всевозможные превращения, «кольцевая композиция», символические элементы), а также мифа: рождение героя, его детство, героическая победа злодея в раннем детстве, злые приемные родители, недостаток, нехватка чего-то жизненно необходимого, смертельная опасность для Героя и его мира, спасение мира, змееборчество, испытания, помощники, решающее испытание, награда, отказ от возвращения в реальный мир.  

Основу структуры в литературной волшебной сказке Дж. Роулинг «Гарри Поттер» составляет прототипическая модель, являющаяся для автора не жесткой схемой неизменного варианта, а представляющая собой набор структур для моделирования сюжета. Расследование загадок волшебного мира, а также невероятные чудеса не позволяют читателю скучать. Ещё одной особенностью является и то, что в любой книге, как в настоящем детективе, развязка всегда непредсказуема. Например, во второй книге романа «Гарри Поттер и Тайная комната» до конца непонятно, кому принадлежит дневник и кто такой Том Реддл. Никто не подозревает, что маленькая тихая Джинни Уизли и есть тот самый человек, который пишет кровью на стенах грозные предупреждающие слова. Лишь в финале раскрываются все тайны. В третьей книге «Гарри Поттер и Узник Азкабана» читатель оказывается, что он крестный отец Гарри и не желает ему зла.

Динамика волшебного мира в произведениях Дж.К. Роулинг наблюдается на всех уровнях повествования: на уровне системы образов, лексико-семантическом, композиционном, и характеризуется в первую очередь изменением в описаниях ключевых мотивов посредством возрастания числа синонимичных языковых единиц, передающих боль, крик, разрушение, страх, злость, интенсификации графических средств (курсив, заглавные буквы, особая пунктуация), усложнения структуры сюжета и увеличения объема текста. 

В кульминационных диалогах особенности речи протагониста меняются на противоположные: протагонист меняется ролями с антагонистом (темный маг Волан– де–Морт) и дарителем (человек, продающий Гарри Поттеру волшебное средство (волшебную палочку)). Повторы слов, использование синонимов, параллельные конструкции, обрывки фраз, паузы хезитации, характеризуют речь протагониста в тексте первой и речь дарителя в тексте последней книге. Глаголы в повелительном наклонении, разделительные вопросы, отрицательные вопросы, модальные глаголы со значением «совет», включение длинных монологичных высказываний, характеризуют речь антагониста в тексте четвертой и протагониста в тексте последней книги [3]. 

Волшебный мир в произведениях Дж.К. Роулинг представлен волшебными существами, предметами, и людьми, носящими необычные имена, указывающие на их свойства. Из этих трех групп только последняя подвержена динамике и характеризуется как статичными, так и динамичными чертами. Меняется состав определенных дескрипций, описывающих черты характера, эмоции и манеру речи персонажей, неизменным остается состав дескрипций, представляющих собой портретное описание героев. 

«Детский» юмор с характерной для него детальностью описаний, сиюминутностью и внешней комичностью меняется на более сложный «подростковый» и «взрослый» юмор, связанный со знанием сюжета, подтекстом, словотворчеством и игрой слов. Фантазия писательницы настолько разнообразна, что в имени героя Сириуса Блэка скрыто несколько смыслов. Сириус – ярчайшая звезда на небосводе созвездия Большой пес, также называемая «Dog Star». Поэтому неслучайно, что будучи

«анимагом» (умение по своему желанию превращаться в животное) этот герой перевоплощается в чёрного пса.

Это очень увлекательная игра автора с читателем по использованию иноязычных слов, каламбуров, анаграмм. Например, имя Tom Marvolo Riddle, если переставить буквы, превратиться в «I am Lord Voldemort» («Я Лорд Водеморт»), которое в свою очередь связано с латинским словом «mort» - «смерть», и это персонаж действительно несет разрушения и смерть всем, кто становится не его пути.

Эрудиция и находчивость Дж. Роулинг проявляется и в подборе волшебных заклинаний, имеющих много общего со словами латинского происхождения. Так, accio (призывное заклятие) – по-латински означает «призывать»; expecto patronum – в латинском языке похожая фраза означает «выпусти защитника»; а заклинание lumos (используется для того, чтобы палочка давала свет), по-латински «lumen», означает «свет».

Однако как бы ни был необычным, многообразным волшебный мир Дж. Роулинг, все-таки одним из главных остается сюжет взросления ребенка, проходящего через достаточно сложные подростковые отношения, осознание себя в мире неволшебников (маглов) и волшебников. Оказывается, что в фантазийном мире существуют те же нормы нравственности и морали, как и в обычном человеческом обществе. Главными для героя становятся испытания на верность, честность, справедливость, добро и любовь. Какой бы могущественной волшебной палочкой ни владел человек, какие бы волшебные предметы и помощники его ни окружали, все равно именно сам Гарри делает очень важные шаги и принимает вполне реальные решения, от которых порой зависит жизнь и судьба не только его самого, но и самых близких и родных людей. Например, во 2-ой книге герою пришлось сражаться с огромным василиском, спасая сестру лучшего друга Рона Джинни Уизли. В 4-ой книге Гарри проявил поистине высокие моральные качества, поднимая со дна Черного озера не только Рона, но и сестру Флер де Лакур, при этом рискуя собственной жизнью. И таких примеров достаточно много.    

Поэтому в книгах о Гарри Поттере звучат разные темы: взросления и преодоления страшных испытаний, переходного возраста, смерти, выбора между правильным и простым.

Нарастание эмоционального напряжения обеспечивается ростом числа слов с отрицательными коннотациями во всех частях произведения, а также резким уменьшением числа слов с положительными коннотациями в финальной части. 

Таким образом, роман Дж.К. Роулинг «Гарри Поттер» является не только самым удачным бестселлером в истории детской литературы, но и исключительным литературным произведением, сочетающим: синтез жанров, сложность, неоднозначность характеров сюжета, яркий, увлекательный язык произведения, комплекс нравственных и философских проблем. 

Список литературы

1. Полянская, Е.С. Фантастическое многомирие: дис. … канд. филол. наук /

Е.С. Полянская. – Тюмень, 2013. – 209 с. 2. Роулинг, Дж.К. Гарри Поттер и философский камень: Роман / пер. с анг. И.В. Оранского. – М.: ЗАО «Росмэн-Пресс», 2011. – 400 с.

3. Лексико-семантические особенности перевода художественных произведений (на основе произведения Джоан Роулинг Гарри Поттер и Философский камень) [Электронный ресурс]. – Электрон. дан. – режим доступа: http://www.twirpx.com/file/1205417/, свободный. – Дата доступа: 30.03.2015.

                                                                                                                                                                                     

 УДК 81’42

ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА РЕАЛИЗАЦИИ ГЕНДЕРНОГО АС-

ПЕКТА В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ФРАНЦИИ

ЗемцоваА.Р.

научный руководитель канд. филол. наук Детинко Ю.И.

Сибирский федеральный университет

Исследования, в фокусе которых находится гендер как социокультурный конструкт, связанный с приписыванием индивиду определенных качеств и норм поведения на основе его биологического пола, – относительно новая отрасль гуманитарного знания [Колосова,1996].

Категория «гендер» была введена как понятие в науке в конце 60-х - начале 70-х годов прошлого века и использовалась сначала в истории, историографии, социологии и психологии, а затем была воспринята и в лингвистике, оказавшись плодотворной для прагматики и антропоориентированного описания в целом. Гендерный фактор, учитывающий природный пол человека и его социальные «последствия», является одной из существенных характеристик личности и на протяжении всей ее жизни  определенным образом влияет на ее осознание своей идентичности, а также на идентификацию говорящего субъекта другими членами социума [Цинбаева, 1999]. 

Термин «гендер», таким образом, используется для описания социальных, культурных, психологических аспектов «женского» в сравнении с «мужским», то есть «при выделении всего, что формирует черты, нормы, стереотипы, роли, типичные и желае-

мые           для     тех,     кого     общество     определяет     как     женщин     и      мужчин»

[Пушкарева, 1999, с. 16.]

В  настоящее  время  термин «гендер» активно используется в гуманитарных науках для отображения социокультурного  аспекта и половой  принадлежности  человека. Гендер  означает,  прежде  всего,  социальные  ожидания  относительно  поведения,  рассматривающегося  как  соответствующее для мужчин и женщин. Гендер  так  или  иначе  присутствует  во  всех  областях  нашей  жизни. Не является исключением и языковая область. Репрезентация  гендера  в  языке  является  одним  из  предметов современных исследований в лингвистике.

В  самом  общем  плане  исследование  гендера  в  лингвистике  касается двух групп проблем. К первой группе относятся  язык  и  отражение  в  нем  пола.  Цель  такого  подхода  заключается в описании  и  объяснении  того,  как  манифестируется  в  языке  наличие людей  разного  пола (исследуются  в  первую  очередь  номинативная система,  лексикон,  синтаксис,  категория  рода  и  т.  п.),  какие  оценки приписываются  мужчинам  и  женщинам  и  в  каких  семантических областях они наиболее заметно или отчетливо выражены. Ко второй группе относится речевое  и  в  целом  коммуникативное  поведение  мужчин  и  женщин,  где  выделяются  типичные  стратегии и  тактики, гендерно  специфический  выбор  единиц  лексикона,  способы  достижения  успеха  в коммуникации, предпочтения в  выборе  лексики,  синтаксических  конструкций и т. д. – т. е. специфика мужского и женского коммуникативного поведения [Кирилина, Томская, 2005]. 

Изучение мужских и женских особенностей речевой деятельности дает право утверждать,  что  между  мужской  и  женской  речью  существуют определенные различия, позволяющие говорить о целой системе факторов, которые проявляются как в письменной, так и устной речи и являются  как влияющими на эти различия, так и обусловливающими их. 

Необходимо отметить, что гендерный аспект активно проявляется в политическом дискурсе.Включение гендерного параметра в лингвистическое рассмотрение политического дискурса позволяет существенно расширить представление о языке, установить взаимосвязь между гендером и языком политики, что, безусловно, позволяет выявить отличия в восприятии реальности мужчинами и женщинами. А это, в свою очередь, открывает новые механизмы воздействия на электорат, что является одной из целей политического дискурса.

В данном исследовании мы придерживаемся широкого определения политического дискурса Е.И. Шейгал, которая под политическим дискурсом понимает «любые речевые образования, содержание которых относится к сфере политики» [Шейгал, 2000]. В качестве материала исследования мы рассмотрели речи британских и французских политических деятелей и выделили основные средства проявления гендерного аспекта. Задачей было продемонстрировать гендерные особенности на уровне дейктических, модальных и лексических средств в политическом дискурсе двух лингвокультур.

Анализ речей британских политиков показал, что для политиков-мужчин в отличие от женщин, характерно широкое использование местоимения 1-го лица I для демонстрации своей лидерской позиции и ответственности за свои слова. Женщины же чаше употребляют местоимение 2-го лица you, обращаясь к слушателям и перенося ситуацию на них, тем самым, на наш взгляд, снижая уровень своей ответственности перед аудиторией. Например:

I’m here to talk about British science because it is something that I am personally passionate about <…> So I have made it my personal priority in government to support you in your endeavor. I’ve made difficult decisions elsewhere in order to protect the science budget [George Osborne, 25.04.2014].

Консерватор Джорж Осборн употребляет местоимение I с целью подчеркнуть тот факт, что он несёт ответственность за свои слова и действия. Слова personal, personallyусиливают идею личнойвовлеченности и ответственности политика и используются  для демонстрации своей значимости, авторитета и контроля над ситуацией.

So a One Nation Labour government will introduce new labelling rules so that you can work out if those two for one supermarket offers really are cheaper [Mary Creagh, 22.11.2013].

В данном примере Мэри Криах использует местоимение you, тем самым обращается к слушателям, устанавливая с ними контакт и перенося ситуацию на них. 

Исследование также показало, что для женщин-политиков характерны смягчение и избегание категоричности, выраженныес помощью модальных глаголов, таких как сan, may, might, should;наречий perhaps, probably с коннотацией некатегоричности, в то время как для мужчин характерно использование лексических средств с яркой семантикой уверенности.

But perhaps the most compelling of the so-called instrumental arguments for culture – and one which I think clearly marries the intrinsic value with the instrumental benefits – is the way in which it can bring people and communities together [Maria Miller, 03.03.2014]. 

Мария Миллер употребляет наречиеperhaps с целью снизить уровень своей уверенности и не быть слишком категоричной в отношении «самого веского довода». Употребляя модальный глагол can, политик демонстрирует лишь свои предположения относительно ситуации, тем самым подчеркивая свою неуверенность, что конкретные действия точно помогут объединить людей и сообщества. 

Мужчины же используют,например, такие наречия и прилагательные, как completely, strongly, absoluteи глаголы с яркой убеждающей окраской, такие как toreassure и toknow, с целью продемонстрировать свою лидерскую позицию и уверенность в своих словах, что  обычно свойственно мужчинам.  

But let me reassure you – we are completely committed to turning around the lives of some of the most troubled families in this country, and we are looking at ways in which the process can be fine-tuned[Mark Hoban, 23.02.2013].

В представленном примере консерватор Марк Хобан использует глагол reassure с целью продемонстрировать свою лидерскую позицию и уверенность в своих словах.

Проанализировав речи французских политических деятелей, мы отметили, что использование модальных глаголов и модальных конструкций свойственно как мужчинам, так и женщинам с цельюпрозвучать как можно нейтральней и тем самым показать свою субъективную оценку.

Il faudrait le faire savoir à tous nos concitoyens, au lieu de tenir cette information confidentielle, de propos délibéré de la part de ceux qui y ont intérêt

[M. Jean-Pierre Gorges, 05.06.2014]. 

Политик Жан-Пьерр Горж использует конструкцию с модальным глаголом ilfaudrait, говоря о том, что следовало бы проинформировать всех соотечественников. По нашему мнению, политик использует это конструкцию, чтобы показать свою субъективную оценку ситуации.

Также, мужчины-политики наряду с женщинами-политиками с одинаковой частотностью употребляют местоимение 1-го лица единственного числаjeи местоимение 1-го лица множественного числа nous. Используя местоимение nous, как мужчины, так и женщины демонстрируют, прежде всего, свою принадлежность к определённой партии. 

Tout d’abord, nous nous sommes intéressés à l’évolution des dépenses publiques au cours des dernières années [Mme. Karine Berger, 07.11.2014].

В данном примере, используя местоимение 1-го лица множественного числа, Карин Бержер демонстрирует тот факт, что она является частью социалистической партии и представляет интересы своей партии.

Для французских мужчин-политиков в отличие от женщин-политиков характерно использование эмоционально окрашенной лексики. Например, употребление таких экспрессивных выражений, как: Ce qui m’a le plus choqué; Je deploreque; Je regrette;Jecraignaislepire;  Jem’interrogemoiaussi; Jesalue; Jedouteque; jeveuxmeféliciter _и т.д.

Ce qui m’a le plus choqué, dans les quelques pages que j’ai pu lire – les conditions d’examen du rapport interdisant d’en prendre connaissance de façon approfondie –, c’est la distance qui sépare les recommandations, fruits d’un compromis politique – quoique en la matière les compromis politiques mènent souvent à des catastrophes –, et le contenu du rapport lui-même, qui est une « bombe» [M. Bernard Accoyer, 05.06.2014].

 Бернард Аккое высказывает свое мнение, говоря, что его шокировало то, что он прочитал. Используя выражение Cequim’alepluschoqué(Что меня больше всего повергло в шок, так это…), политикдемонстрируетсвою экспрессивную реакцию.

Toujours sur cette thématique, je veux aussi me féliciter de la création des programmes régionaux de l’efficacité énergétique [M. Jean-Louis Bricout, 19.11.2014].

В этом наиболее ярком примере, политик Жан-Луи Брику, используя конструкцию jeveuxaussimeféliciter (мне так же хочется выразить свое полное удовлетворение относительно создания региональных программ по энергоэффективности.), открыто и довольно экспрессивно выражает своё положительное отношение к этой теме.  

Итак, рассмотрев речи британских и французских политических деятелей мы вывилиосновные лингвистические средства реализации гендера в политическом дискурсе двух лингвокультур. На основе проведенного анализа мы пришли к выводу о том, что в речах французских политических деятелей практически не прослеживаются гендерные различия между речами женщин и мужчин на уровне дейктических и модальных средств, в то время какв речах британских политиков-мужчин и политиковженщин гендерный аспект проявляется довольно ярко. Лексические средства, используемые британскими политическими деятелями, также демонстрируют гендерную маркированность, характеризуя политиков-мужчин как уверенных лидеров, несущих ответственность за свои слова, а женщин-политиков, как политиков, избегающих категоричности. Для французских политиков-мужчин характерно употребление чрезвычайно экспрессивной лексики, что отличает их речь как от французских политиков-женщин, так и от британских политических деятелей в целом.

Список литературы

1.                   Кирилина А., Томская М. Лингвистические гендерные исследования. Отечественные записки, 2005. М.: № 2 (23). С. 112-132.

2.                   Колосова О.А. Когнитивные основания языковых категорий. (На материале современного английского языка). Диссертация доктора филологических наук. М.: 1996. 190 с.

3.                   Пушкарева Н.Л. Гендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы в системе исторических наук // Женщина. Гендер. Культура.- М: 1999.№.6. С. 15-34. 4. Цинбаева Е.Н. «Гендер» как категория исторического анализа // Вест. Моск.

ун-та. Сер.8, История. М.: 1999. № 3. С. 130.

5. Шейгал. Е.И. Семиотика политического дискурса. 2000. Волгоград: Перемена. 440 с.

УДК 81`42

ИНТЕРНЕТ-ОТЗЫВ ПОСТОЯЛЬЦА ОБ ОТЕЛЕ КАК РЕЧЕВОЙ ЖАНР

(НА МАТЕРИАЛАХ РУССКОГО, АНГЛИЙСКОГО И ИСПАНСКОГО ЯЗЫКОВ)

Зубковский А.В.

научный руководитель д-р филол. наук, профессор Тармаева В.И.

Сибирский федеральный университет

Объектом исследования нашей работы является речевой жанр «интернет-отзыв постояльца об отеле». Данный речевой жанр входит в сферу исследования жанрологии - одного из основных направлений современной лингвистики. Основоположником жанрологии считается выдающийся отечественный учёный М. М. Бахтин. В нашей работе понятие «речевой жанр» трактуется согласно М.М. Бахтину, а именно как «относительно устойчивый тип высказывания», неотъемлемыми составляющими которого являются «тематическое содержание, стиль и композиционное построение» (Бахтин, 1979: 159).

В настоящее время в рамках жанрологии особое внимание отводится изучению самостоятельных речевых жанров, входящих в состав отдельных видов институционального дискурса. Туристический дискурс считается одним из наиболее активно развивающихся видов институционального дискурса, что связано, прежде всего, с развитием коммуникационных технологий. Так, в результате развития сети Интернет и появления интернет-дискурса появилась необходимость в рассмотрении такого многокомпонентного явления, как туристический интернет-дискурс, который представлен несколькими речевыми жанрами, в число которых и входит интернет-отзыв постояльца об отеле. Данный речевой жанр интересен, прежде всего, сочетанием туристического дискурса, оценочного дискурса и интернет-коммуникации. 

Как отмечает Л.Ю. Говорунова (2013), отзывы об условиях проживания, по сравнению с остальными оценочными жанрами туристического интернет-дискурса, являются более унифицированными, так как оценка места проживания реализуется по заранее заданным параметрам, которые определяются самими интернет-сайтами. Задачами исследования являются классификация определяющих показателей исследуемого жанра, систематизация данных признаков и анализ жанра «интернет-отзыв туриста об отеле» с учётом выделенных типологических критериев. В нашей работе мы опираемся на модель жанрового анализа, предложенную Т.В. Шмелёвой (1990). Согласно этой модели, речевое высказывание рассматривается по 7 аспектам: 

1.                   коммуникативная цель; 

2.                   образ автора; 

3.                   образ адресата; 

4.                   образ прошлого; 

5.                   образ будущего;  6. диктумное содержание; 

7. языковое воплощение.

Материалом для исследования послужили 300 туристических отзывов постояльцев об отелях (100 отзывов носителей русского языка, 100 отзывов носителей английского языка и 100 отзывов носителей испанского языка). Структура отзыва, реализованного на интернет-сайте tripadvisor.com, включает в себя краткий заголовок объёмом до 120 символов и основную часть отзыва. Заголовок является обязательным элементом каждого отзыва, так как без него не может быть успешно завершена формализация отзыва. В заголовке отзыва автор стремится в краткой и сжатой форме передать свою модусную оценку опыту пребывания в оцениваемом отеле, которая более эксплицитно выражена в основной части отзыва, например: «Отлично», «Приятное впечатление»,

«Удивили!», «Была неприятно удивлена и разочарована», «Good hotel», «Ok Hotel», «Good stay», «Excellent Hotel.», «Perfecto», «Mala experiencia». 

Кроме того, часть заголовков содержит в себе упоминание самой важной, по мнению автора отзыва, характеристики отеля, которая может быть связана с расположением отеля, качеством или ценами предоставляемых в нём услуг: «ОТЕЛЬ В СЕРДЦЕ МОСКВЫ», «удобное место, но очень дорого», «Impressive hotel in great location

(for transportation)», «Great hotel, but overpriced internet and meals», «Really Great Hotel - Fantastic Welcome», «Mal ubicado». В одном из исследованных примеров автор отзыва задаётся в заголовке риторическим вопросом, тем самым предлагая своим читателям самим составить мнение о качестве отеля: «Do the pros outweigh the cons?».

В заголовке автор может передать собственную оценку-рекомендацию, направленную на привлечение внимания определённой группы читателей, к которой автор принадлежит или с которой связан его непосредственный опыт: «Идеально подходит для больших семей.», «Подходит для детей», «Not suitable for wheelchair users», «Suitable for family stay», «Estupendo para los minusválidos».

Вторым обязательным элементом в структуре отзыва постояльца об отеле является наличие содержательной (информативной) составляющей и авторской оценки, относящейся к содержательной информации. Из этого следует, что данный речевой жанр является информативно-оценочным: в отзыве автор информирует остальных пользователей интернет-портала о своём опыте пребывания в оцениваемой гостинице, применяя для создания его создания содержательный и оценочный нарративы:

«Гостиница очень удобно расположена - прямо на площади 3х вокзалов +близость метро делают ее практически идеальной для бизнес-поездок.»; «The hotel kept in touch with me throughout the journey and sent a car and driver at 4am in the morning for just GBP15. The hotel was wonderful. Very clean and comfortable and everything like new. The staff were friendly and attentive.». В следующем примере автор приводит стоимость предоставляемых  в отеле услуг (информативная составляющая) и свою оценку собственную оценку относительно обоснованности таких цен: «However if you want to use the WiFi in your room (lobby free) be ready to pay 40USD for 24 hours and a cup of coffee will cost you around 14USD which is really overpriced on my opinion.».

Кроме инвариантных составляющих существуют также несколько необязательных элементов, которые встречаются не во всех отзывах. Так, некоторые отзывы включает в себя упоминание интенций автора, связанных, прежде всего, с повторением опыта пребывания в описываемом отеле. Во-первых, она может быть реализована в заголовке отзыва: «Будем рады вернуться», «Больше сюда не вернемся», «Definetly going to return», «Never going to return.», «Ciertamente regresaría». Во-вторых, упоминание данных намерений может быть заключительным предложением основной части отзыва: «Спасибо при следующей возможности воспользуюсь этой гостиницей.», «We will be going back here for sure .». Таким образом, намерение автора повторить опыт пребывания в рецензируемом отеле является одним из важнейших маркеров личной оценки автором личного опыта пребывания, которым могут воспользоваться читатели отзыва.

Часть отзывов содержат в себе рекомендации читателям. Рекомендации могут быть выражены в эксплицитной императивной форме: «Остерегайтесь бронирования этого отеля!», «берите большие номера - если вы едите семьей.», «Ни в коим случае туда не ехать !!!!!!!!», «Выбирать верхние этажи.», «Ask for a unit that has been renovated», «be careful, they may try and put you in a dump of a room. I would watch my backwith this place». Возможна и форма совета: «I recommend this hotel to other travelers.», «En fin , mi experiencia fue muy buena y se lo recomiendo a todos».

Подводя итог, можно отметить, что жанр «интернет-отзыв постояльца об отеле» является оценочным жанром туристического дискурса. Инвариантными составляющими отзыва постояльца об отеле являются заголовок и основная часть отзыва, в которой реализована информативная и лично-оценочная составляющие самого отзыва. Необязательными элементами являются описание планов на будущее и эксплицитная императивная или косвенная рекомендации.  

Список литературы

1.                   Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин; сост.С. Г. Бочаров; примеч. С. С. Аверинцев и С. Г. Бочаров. – М.: Искусство, 1979. – 423 с. 

2.                   Говорунова Л.Ю. Отзыв туриста как новый речевой жанр туристического Интернет-дискурса // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. – № 1 (292). Филология. Искусствоведение. Вып. 73. С. 198–203.

3.                   Шмелева Т.В. Речевой жанр. Возможности описания и использования в преподавании языка // Russistik. Русистика. Научный журнал актуальных проблем преподавания русского языка. Berlin, 1990. – № 2. – С. 20–32.

УДК 81.272

ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ МОЩНОСТЬ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА НА

ТЕРРИТОРИИ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ

Казанцева Я.Н.,

научный руководитель д-р филол. наук Фельде О.В.

Лесосибирский педагогический институт - филиал Сибирского федерального университета

В настоящее время большую актуальность приобретают социолингвистические исследования, направленные на изучение языковых ситуаций в различных макро- и микросоциумах. Основной задачей является выявление перспектив сохранения и развития миноритарных языков, их взаимодействия с другими языками, в частности, с мажоритарным русским языком. Интерес ученых обусловлен такими проблемами, как сужение сфер функционирования миноритарных языков, снижение их коммуникативной мощности, языковая ассимиляция. Действительно, угроза исчезновения языков становится вполне реальной, поскольку они перестают передаваться внутри семьи из поколения в поколение. Переход этносов на функционально более мощный мажоритарный язык отмечается повсеместно. Об этом свидетельствуют результаты социолингвистических исследований, проведенных учеными на территории России (Аврорин В.А., Вахтин Н.Б., Казакевич О.А. и др.).  Собранный и проанализированный материал послужил основой для реализации крупномасштабных проектов, по итогам которых была создана, например, социолингвистическая энциклопедия «Письменные языки мира: Языки Российской Федерации» (данная работа вышла в свет в 2000 году в рамках международной программы «Письменные языки мира: социолингвистический портрет», руководители российской части проекта - Солнцев В. М., Михальченко В. Ю.), реализован русскояпонский труд «База данных. Языки малочисленных народов РФ» (руководители – Михальченко В. Ю., Казакевич О. А.). 

Тенденция современной языковой жизни – возрождение интереса к национальным языкам, национальным культурам, стремление расширить социальные функции миноритарных языков в разных сферах общения. При этом в качестве объекта выступают в основном языки коренных малочисленных народов, языки титульных народов, в то время как языкам национальных меньшинств, находящихся в иноязычном и иноэтническом окружении и проживающих за пределами своей исторической родины (в частности, татарскому) не уделяется должного внимания специалистов. В сложившихся обстоятельствах особую ценность представляет территория Красноярского края, которая, как выяснилось, отличается чрезвычайной пестротой и разнообразием национального состава, ставшими результатом сложных этнокультурных, демографических и политических процессов.

Исследование языковой ситуации должно включать изучение нескольких компонентов. К ним относится демографическая и коммуникативная мощность языка, языковая компетенция его носителей, сферы использования, особенности языковой политики, оценка престижности языка, языковое сознание. В задачи данной работы входит изучение особенностей этнодемографического состава исследуемой нами территории, т.е. демографической мощности татарского языка. 

Лингвокультурный ландшафт края вмещает русское население, коренных малочисленных народов Севера, некоренных жителей (диаспоры) со своей внутренней классификацией, различные этнические группы (казачество, старообрядцы, сету), иммигрантов и апатридов. Всего на территории края совместно проживают и взаимодействуют 164 этноса. Согласно данным переписи 2010 г., общая численность населения составляет 2828187 человек. Одним из многочисленных этносов, наряду с русскими и украинцами, являются татары. Сразу оговоримся – в рамках нашего исследования мы рассматриваем этноним татары только в «узком» смысле, т.е. это те татары, которые переселялись в Красноярский край в уже позднее историческое время из Волжско-Уральского региона. 

Татары представлены во всех без исключения городах и районах края, но наиболее компактно они проживают в Пировском и Казачинском районах, а также в г. Лесосибирске. Во многих населенных пунктах Пировского района татары составляют свыше половины жителей: дд. Шумбаш, Новый Ислам, Икшурма, Солоуха, Долгово, Комаровка. В настоящее время сохранилось лишь одно мононациональное татарское поселение - деревня Гамурино Казачинского района. 

Изменения в численном составе Красноярского края по результатам переписей 1989, 2002, 2010 гг. отражены в приведенной ниже таблице [Национальные отношения 2001, Национальный состав 2006, Окончательные итоги].

Таблица 1. Национальный состав населения Красноярского  края

Национальность	Численность по результатам переписей, чел (%, от числа населения)
	1989 г.	2002 г.	2010 г.
Русские	2660542 (87,56 %)	2638281 (88,95 %)	2490730 (88,07 %)
Украинцы	105540 (3,47 %)	68662 (2,32 %)	38012 (1,34 %)
Татары	49331 (1,62 %)	44382  (1,50 %)	34828 (1,23 %)

Как видно из таблицы, русские продолжают занимать лидирующие позиции, а вот что касается татарского этноса, то можем заметить явное уменьшение его представителей: в период с 1989 г. по 2010 г. их численность сократилась на 14503 человека, что составляет  29.4 %. Связано это может быть с миграционными процессами: постепенным оттоком татар на историческую родину в Республику Татарстан, а также с процессом этнической ассимиляции и культурной интеграции. Отметим, что эта тенденция стала прослеживаться с 1989 г. В период с 1897 г. динамика изменения численности татарского народа была положительной. Данные переписей учитывают татар, проживающих на территории Красноярского края и Республики Хакасия, поскольку Хакасия до 1992 г. входила в состав Красноярского края как автономная область. 

Таблица 2. Динамика изменения численности татар

Годы переписей населения	Численность татар, чел
1897	6 тыс. чел.
1926	23809
1939	31266
1959	39945
1970	46623
1979	49894

      Первая всеобщая перепись населения зафиксировала  на территории Енисейской губернии  6 тысяч татар, что составило 1,05 % от общего числа жителей. Татар называли пришлым народом, т.к. они переселялись в губернию вследствие строительства транссибирской железной дороги и начала Столыпинской реформы в стране. С этим связан огромный поток переселенцев с 1926 г., среди которых было много татар [Этническая история народов Красноярского края 2006, с. 7]. Доказательством тому могут послужить архивные документы, изученные нами в Государственном архиве Красноярского края (ГАКК). Согласно протоколам о работе татарской секции (одна из секций нацменьшинств), «татарская часть населения является исключительно бывшими переселенцами, заселившими в таежных залесенных участках». «По Красноярскому округу имеется татарского населения около 8029 человек, поголовно все переселившиеся из Казанской губернии в 1912-1913 гг. Особенно большое количество имеется в Пировском, Казачинском и БольшеМуртинском районах. В число татарских селений входили следующие: Куренная Ошма,

Новая Ошма, Соловухина, Коврига, Долгова, Шумбаш, Новый Ислам, Комаровка, Шагирислам (Пировский район), Отножка, Дементьевка (Казачинский район). Таким образом, почти за сто лет численность татарского населения возросла более чем в 8 раз. 

Одна из особенностей территории Красноярского края заключается в том, что удельный вес нерусских народов выше в сельской местности, ниже – в городах. Это характерно, в том числе, и для татарской диаспоры, представители которой компактно проживают в районах. Данные, характеризующие удельный вес татар по типу расселения по результатам переписи 2010 гг. представлены в таблице.

Таблица 3. Численность городских и сельских татар Красноярского края

Тип расселения	Татары, чел.	Татары, %
Город	25993	74,6
Село	8835	25,4

Исходя из приведенных данных, можно констатировать о преобладании городского характера проживания татар. Так, например, в городе Красноярске проживают 9466 представителей татарской национальности, в городе Лесосибирске - 4611 чел. Что касается сельского населения, то наиболее компактно татары проживают в населенных пунктах Пировского, Казачинского и Енисейского районах. 

По обращении в Территориальный орган Федеральной службы статистики по Красноярскому краю, нам были предоставлены данные по национальному составу жителей края, проживающих в районах в 2010 году. 

Таблица  4. Проживание татарского населения в районах Красноярского края

Район	Всего татар, чел.	Доля от общего числа жителей, %
Пировский	1994	26,3
Казачинский	980	8,6
Енисейский	430	1,6

Как известно, тип расселения является существенным фактором, детерминирующим образовательный, культурный уровень населения. Это важный этнодемографический параметр, который оказывает влияние на языковую компетенцию жителей, функциональное распределение языков в различных коммуникативных сферах и на языковую ситуацию в целом.  

 Таблица 5. Численность лиц, владеющих татарским языком (2002 г., 2010 г.)

		2002 г., чел. (% от общего числа татар)	2010 г., чел. (% от общего числа татар)
Татары,           проживающие КК	в	29282 (65,98 %)	18026 (51,76 %)

Несмотря на то, что переписи населения 2002 и 2010 гг. не содержали вопроса о родном языке, в них был включен вопрос о владении языками. Анализ результатов показывает, что в 2002 г. 65,98 % татар указали, что владеют татарским языком, а в 2010 г. их доля снизилась более чем на 14 %. Таким образом, за последние годы произошёл рост количества татар, признающих себя русскоязычными монолингвами. 

Таким образом, главными этнодемографическими особенностями татарского населения Красноярского края, важными для описания языковой ситуации, являются следующие:

1)                  сокращение числа представителей татарской национальности за последние три десятилетия на 30,2 % (в 1979 г. – 49894 чел, в 2010 г. 34828 чел.);

2)                  низкий удельный вес и немногочисленность татар (в настоящее время на территории края проживают 34828 чел., что составляет 1,23 % от общего числа жителей края);

3)                  преобладание городского населения среди татар (74,6 % от общего числа татар проживают в городской местности);

4)                  снижение числа носителей татарского языка на 61,6 % (в 2002 г. их численность была 29282 чел., в 2010 лишь 18026 чел признали факт владения родным татарским языком). 

Список литературы

1.                   Национальные отношения и миграционная ситуация в Красноярском крае по состоянию на 01.01.2001 г. (Информационный бюллетень № 1). - Красноярск, апрель, 2001.

2.                   Национальный состав и владение языками, гражданство населения Красноярского края. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г.

(Статистический сборник, № 8-60). – Красноярск, 2006.

3.                   Окончательные итоги Всероссийской переписи населения 2010 года.

[Электронный           ресурс]           //           Режим           доступа:            http://www.perepis-

2010.ru/results_of_the_census/results-inform.php

4.                   Этническая история народов Красноярского края / науч. ред. Р.Г. Рафиков, сост. Т. П. Медведева, ред. Ю. Н. Шубникова. – Красноярск: ООО «ИПЦ» КАСС, 2006.

– 208 с.

УДК 811.111

РЕКЛАМНЫЙ ДИСКУРС В АСПЕКТЕ ОСНОВНЫХ ТИПОЛОГИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК

Кучмарекова А. С.

научный руководитель д-р филол. наук Магировская О. В. Сибирский федеральный университет

В последнее время в лингвистике большое внимание уделяется изучению различных видов дискурса, одним из которых является рекламный дискурс. По мнению В.Б. Кашкина, данное понятие является наиболее туманным и неопределённым во многих областях человеческого знания [Кашкин, 2004]. Оно изучается с точки зрения разных наук, таких как лингвистика, история, философия, социология, психология, этнография, стилистика и др. С лингвистической точки зрения, рекламный дискурс, как и любой другой, обладает коммуникативно-прагматическим потенциалом и анализируется в рамках концептуальной специфики. В информационную эпоху реклама является одной из форм коммуникации, а значит, необходимо изучать методы воздействия, используемые в рекламном дискурсе, в фокусе их репрезентации системой языковых средств и приёмов. Более того, в связи с усилением воздействующей силы рекламного дискурса и возрастанием его роли в современном коммуникативном пространстве становится необходимыми анализ и систематизация языковых особенностей данного дискурса,  который является сложным феноменом.  Его комплексный характер во многом обусловливается тем, что дискурс включает в себя прагматические, культурные, психологические и другие особенности, а также паралингвистическое сопровождение речи [Маслова, 2008]. Исследование рекламного дискурса как уникального явления ХХ века, не имеющего аналогов в прошлом, предполагает необходимость систематизации его характеристик и определения его места в общей классификации. В данной работе будут выявлены и проанализированы основные характеристики рекламного дискурса с точки зрения их языковой репрезентации.  Согласно В. И. Карасику, все типы дискурса можно рассматривать по четырем характеристикам: конститутивности, соответствию функциональным разновидностям речи, содержанию и структуре [Карасик, 2006].  Соответственно, рекламный дискурс можно определить как конститутивный, что, в свою очередь, объясняет тематическое, стилистическое и структурное единство рекламного текста. Примером вышесказанного может служить рекламный слоган марки спортивной одежды Nike – Just do it. При наличии относительно небольшого количества языковых единиц (всего три лексических единицы) данный слоган представляет собой тематически, стилистически и структурно обусловленный текст. Это достигается за счет тесной интеграции средств императивности и адресности (императивная форма глагола do материализует прямое обращение к агенту; частица just в силу своей семантики указания на простоту, несложность действия (just – simply; only; no more than [Longman, 2010]) содержит в себе когнитивно-прагматический потенциал мотивации к действию). 

Одной из важнейших характеристик рекламного дискурса является его институциональность. С позиции социолингвистики, рекламный дискурс находится на периферии институционального общения [Карасик, 2006]. В нём устанавливается следующая иерархия участников: агент – клиент. Для достижения цели рекламного дискурса, а именно для успешной продажи продукта, агенты (составители рекламы) должны использовать концепты, близкие и хорошо знакомые клиентам (потенциальным покупателям). Именно поэтому язык рекламы такой колоритный, а его когнитивнопрагматический потенциал практически безграничен. Иллюстрацией может служить реклама мастер-класса по фотографии – Learn the Inside Secrets of ProfPhotography, где репрезентация институциональности достигается за счёт использования глагола learn в форме повелительного наклонения. Это позволяет вербализовать стратегию возможности и необходимости выполнения действия, которое, по мнению составителей рекламы, позволит адресату получить выгоду – узнать секрет фотомастерства (Secrets of ProfPhotography). Более того, в данном слогане использовано манипулятивное существительное secrets (secret – not known or seen or not meant to be known or seen by others [Longman, 2010]), которое обозначает неизвестное, но загадочное и потому вызывающее особый интерес у адресата. Использование данного существительного, таким образом, позволяет передать идею о том, что человеку, освоившему рекламируемый курс фотографии, будет открыто нечто такое, чего другие не знают, что причислит его к элитарному кругу. 

По критерию информативности рекламный дискурс занимает одно из первых мест, т.к. за небольшое количество времени с помощью вербальных и/или невербальных средств передает большое количество информации, акцентируя основные достоинства продуктов. Это достигается за счёт числительных, имён собственных, однородных членов предложения и др. Например, Get Toyota Camry for 0$ (реклама автомобиля Toyota Camry). 

Узнаваемость выступает следующей характеристикой рекламного дискурса. Например, в рекламе алкогольного напитка TIA в слогане In TIA we trust используется аллюзия на официальный девиз США (In God we trust). Вместе с визуальным оформлением данная реклама производит наибольший эффект, поскольку делается ссылка на один из основных концептов американской культуры – веру в Бога и его защиту. Параллель, заключенная в рекламном слогане (TIA = God), выбирается для вербализации идеи о доверии и надежде. 

Такая характеристика рекламы, как семиотичность рассматривается с точки зрения синтактики, семантики и прагматики. Синтактика характеризует отношение одного знака к другому; семантика – отношение знака к смыслу, в фокусе прагматики оказывается отношение знака к интерпретанту. 

Тоталитарность рекламы проявляется в основном в синтаксисе. Примером слу-

жит реклама минеральной воды A&O – Kein Pfand. Kein zurück. Apollinaris Silence ohne Kohlensäure. Jetzt in der neuen pfandfreien Verpackung. В данном примере использованы только короткие, односоставные, эллиптические предложения. Лексические единицы, заимствованные из чужого языка (Silence), не способны вызывать четкие ассоциации, что придаёт рекламному тексту броскость и энергичность звучания. Их использование в рекламе, как правило, приводит к ее лучшему запоминанию.

Не менее важной характеристикой рекламного дискурса является запоминаемость. Корпус проанализированных примеров позволяет сделать вывод о том, что это достигается в основном с помощью синтаксических средств. 

Так, модальные (вопросительные предложения) отождествляют высказывание с действительностью. Чаще всего они используются в атрибутивной коммуникативной модели организации информации в рекламном тексте и служат для выделения отличительных и существенно новых характеристик предлагаемого товара и создания его положительного образа у адресата. Модальные вопросительные предложения требуют однозначных ответов типа «Конечно!», «Точно!», «Именно!», «Да!». Вербальной основой модальных вопросительных конструкций являются глаголы и конструкции волитивного и ментального планов. Прежде всего, модальные глаголы, выражающие желание, требование, убеждение и волеизъявление (wish, want, desire, to be sure, etc.).  В рекламе сотового телефона I-Phone 6 – Do you wanna get it? – глагол want (want - have a desire to possess or do (something); wish for [Longman, 2010]) стимулирует адресата определиться в своих желаниях и сделать правильный выбор. В другом примере –  рекламном слогане Всемирного фонда дикой природы WWF (Do you save the planet without leaving the house?) запоминаемость достигается за счет семантического противопоставления глаголов save и leave, когда концептуально ведущий глагол save номинирует основной концепт рекламы – необходимость защиты и сохранения планеты (save – keep safe or rescue (someone or something) from harm or danger  [Longman, 2010]) и противопоставляется глаголу leave (leave – go away from  [Longman, 2010]), который в словосочетании without leaving the house передает значение пассивности. Такой языковой прием в сочетании с вопросительной синтаксической структурой приводит к хорошей запоминаемости данного рекламного слогана. 

Главной особенностью рекламы как культурного феномена, по мнению И. В. Архиповой,  является её амбивалентность, т.е. внутренняя противоречивость [Архипова, 2012]. Данная характеристика обусловлена самой сущностью рекламы вне интенций личности (внутренних желаний), подчиняя их себе. Иллюстрацией вышесказанного выступает рекламный слоган крема против грибка на ногах Jublia – Don’t hide it, fight it. В нём амбивалентность получает свою репрезентацию за счет отрицания и противопоставления глаголов hide и fight, имеющих семантику исчезновения из поля зрения (hide – put or keep out of sight [Longman, 2010]) и борьбы (в том числе с трудностями) (fight – struggle to overcome, eliminate, or prevent [Longman, 2010]), соответственно. 

Такая характеристика рекламного дискурса, как манипулятивность, заключается в потенциале скрытого сознательного коммуникативного воздействия данного типа дискурса на адресата «с целью изменить его представления, отношение или намерение в нужном для манипулирующего направлении», при котором, как правило, «адресат манипулятивной коммуникации вводится в заблуждение» [Архипова, 2012]. На силу воздействия оказывают влияние такие факторы, как наглядность, доступность, образность и лаконичность подачи информации. Манипулятивность и большая воздействующая сила рекламы находят своё яркое проявление в целом ряде языковых средств, например, императивных синтаксических форм (Let’s go places (Toyota Camry)), языковых средств положительной коннотации (The next big thing is here (Samsung)), оценочной семантики (They need you (Adopt US Kids)). 

Таким образом, рекламный дискурс представляет собой сложно организованный коммуникативный феномен, отличающийся предпочтением специфических элементов всех уровней языка: фонетики, грамматики и лексики, формирующийся с учетом лингвистических и экстралингвистических факторов. Рекламный дискурс обладает такими характеристиками, как институциональность, информативность, узнаваемость и запоминаемость, семиотичность, тоталитарноть, амбивалентность и манипулятивность. 

Список литературы

1)                  Longman Dictionary of Contemporary English New Edition for Advanced Learners, UK: Pearson Education Limited, 2010 – 2082 c. 

2)                  Архипова И. В. Особенности психологического воздействия на зрителя в рекламе на телевидении. // Современные научные исследования и инновации, 2012, № 3 [Электронный ресурс], URL: http://web.snauka.ru/issues/2012/03/10837 (дата обращения: 25.03.2015).

3)                  Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2006. – 390 c.

4)                  Кашкин В. Б. Дискурс: учебное пособие, Воронеж, 2004 – 76 с. 

5)                  Маслова В. А., Современные направления в лингвистике: учеб. Пособие для студ. высш. учеб. заведений / В. А. Маслова. – М.:Издательский центр «Академия», 2008. – 272 с. 

УДК: 81

ПОНЯТИЙНАЯ, ЦЕННОСТНАЯ И ОБРАЗНАЯ СОСТАВЛЯЮЩИЕ НЕМЕЦКОГО КОНЦЕПТА «TRAUM»

Любителева В.Н.

научный руководитель канд. филол. наук Штейнгарт Л.М. Сибирский федеральный университет

Данная статья представляет собой концептуальное исследование, а именно посвящена анализу немецкого концепта «Traum» («мечта») с точки зрения его понятийного, ценностного и образного элемента.

В работе нашли применение элементы метода концептуального анализа, включающие анализ лексических единиц, объективирующих данный концепт.

Языковым материалом настоящего исследования послужили словарные статьи из толковых (Duden, 2013;  Langenscheidt, 2008; Kempcke, 2000), а также фразеологических словарей (Бинович, 1995; Wander, 2011).

Cпецифичные черты концепта могут быть выявлены при его комплексном изучении в рамках когнитивно-обобщающей модели В.И. Карасика. Данная модель основывается на определённой В.И. Карасиком триаде понятийного (фактуального), образного и ценностного элементов. Ценностный элемент делает возможным рассматривание концепта в контексте культуры. Понятийный и образный элементы вместе являются основными способами осмысления действительности [Карасик, 2007

(1)]. 

В статье мы рассмотрим в отдельности каждую составляющую в структуре концепта «Traum» в немецкой языковой картине мира.

Понятийная составляющая – это содержание концепта, включающее его наиболее существенные признаки. Понятийный элемент концепта выявляется путём анализа значения слова, репрезентирующего концепт. Ядром концепта «Traum» является лексема «Traum». Кроме того, исследуемый концепт объективируется однокоренными лексемами c корневой морфемой «Traum-»/«-traum», вследствие чего такие слова также подверглись анализу.

Мечта (Traum) – заветное (sehnlicher Wunsch [Duden [Электронный ресурс], 2014]), страстное, величайшее желание (größter Wunsch [Kempcke, 2000, с. 1039]); то, что кажется выполнением тайных желаний (wie die Erfüllung geheimer Wünsche erscheint

[Duden [Электронный ресурс], 2014]); мечтать/грезить (träumen) означает иметь конкретную мечту (einen bestimmten Traum haben) либо надеяться, ожидать, страстно желать чего-то, (etwas wünschen, ersehnen, erhoffen) [Duden [Электронный ресурс], 2014].  Основной концептуальной семой выступает желание.

Мечта рассматривается как нечто сказочно прекрасное (etwas traumhaft Schönes [Duden [Электронный ресурс], 2014]), чей-то идеал (Ideal von jmdm. [Kempcke, 2000, с. 1039]); сказочным, невероятным, потрясающим (traumhaft) может быть что-то чрезвычайно прекрасное, хорошее (überausschön, gut [Kempcke, 2000, с. 1040]), как в мечте (ähnlich wie in einem Traum [Duden [Электронный ресурс], 2014]). Общая сема – идеальность, красота.

Мечтания (Träumereien) – это то, что кто-то себе воображает (etwas, was sich jemand erträumt [Langenscheidt, 2008, с. 1076]), фантазийное представление (Fantasievorstellung) [Duden [Электронныйресурс], 2014]; глагол «мечтать»  может толковаться как предаваться фантазиям и уноситься мыслями куда-то (seine Gedanken schweifen lassen, sich stattdessen Fantasien hingeben [Duden [Электронный ресурс], 2014]). Мечтателем/мечтательницей (Träumer/in)  можно назвать того, кто не только с удовольствием (Mensch, der gern träumt [Duden [Электронный ресурс], 2014]) и много мечтает (jmd., der viel träumt [Kempcke, 2000, с. 1040]), но и того, кто предается только своим мыслям, и поэтому нелегко справляется с действительностью (nur seinen Gedanken nachhängt und deshalb mit der Wirklichkeit nicht gut zurechtkommt [Kempcke, 2000, с. 1040]); мечтательным (träumerisch) является тот, кто мечтает и пребывает мыслями в другом месте (jemand, der träumt und in Gedanken ist gedankenverloren [Langenscheidt, 2008, с. 1076], [Duden [Электронный ресурс], 2014]). 

Общей             концептуальной        семой является         нереальность,          фантазийность, воображённость.

Для определения понятийного элемента исследуемого концепта  нами также был проанализирован ряд сложных слов, включающих в себя лексему «Traum»:

1.                   Сложные слова, в которых «-traum» является основным (определяемым)

компонентом сложного слова (Kindertraum, Zukunftstraum, Lebenstraum и др.);

2.                   Сложные слова, в которых «Traum-» выступает в качестве определяющего компонента (в составе сложного слова), конкретизирующего и дополняющего значение основного компонента (Traummann, Traumfrau, Traumberuf, Traumauto, Traumhaus и др.);

Сложные слова первой группы чаще всего обозначают присущее человеку в определённый период его жизни желание, ориентированное на будущее, например, детская мечта (Kindertraum) – мечта ребёнка или мечта, которая была у кого-то в детстве (Traum, den ein Kind hat, den jemand als Kind (in seiner Kindheit) hatte); мечта о будущем (Zukunftstraum) – образ будущего, утопичное представление желаемого (Zukunftsbild, utopische Wunschvorstellung); мечта всей жизни (Lebenstraum) – это то, о чем человек мечтает больше всего в жизни (etwas, was sich jemand im Leben als Schönstes erträumt) [Duden [Электронный ресурс], 2014]. 

В сложных словах второй группы в большинстве случаев говорится о чём-то страстно желаемом (например, о материальных ценностях), о ком-то/чём-то идеальном, прекрасном, подходящем, тем не менее, выдуманном: женщина/мужчина мечты (Traummann/-frau) – идеальный мужчина/женщина (idealer Mann/ideale Frau), которого себе желаешь (den man sich wünscht) [Kempcke, 2000, с. 1040]; профессия мечты (Traumberuf) – горячо желаемая профессия (Beruf, den man sich sehnlichst wünscht [Kempcke, 2000, с. 1040]), о которой грезишь, (wie man erträumt wird), идеальная работа (idealer Beruf) [Duden [Электронный ресурс], 2014]; Traumauto/Traumhaus – идеальный автомобиль/дом (ideales Auto/Haus), заветный автомобиль/дом (Auto/Haus, wie es ersehnt, erträumt wird) [Duden [Электронный ресурс], 2014]. 

Вышеописанный этап исследования понятийной составляющей концепта «Traum» позволил выявить доминантные признаки концепта: желание, красота, идеал и нереальность. Однако наряду с доминантными характеристиками также можно обозначить такие дополнительные признаки представленного концепта, как стремление, направленность на будущее и на владение материальными ценностями.

При анализе словарных статей можно также говорить о наличии образных признаков концепта «Traum». Образная составляющая в структуре концепта включает внутренние формы языковых единиц, объективирующих данный концепт, и может быть выявлена посредством рассмотрения его метафорического окружения, например,  посредством рассмотрения сочетаемостей лексемы «Traum» с различными глаголами и прилагательными. В данной статье приведены наиболее частотные сочетания, так как нашей задачей является определение доминантных признаков анализируемого концепта. 

Метафора «мечта – одушевлённый предмет» является одним из способов объективации концепта «Traum». На это указывает лексическая сочетаемость слова «Traum» с таким глаголами, как denken (думать), который указывает на способность мечты к мыслительному процессу, что присуще исключительно живым существам. Кроме того, сочетаемость с глаголами erwachen (пробуждаться) и fliegen (летать) указывает на такое физическое свойство мечты, как движения, что, как правило, также ассоциируется с человеком или животным. Другие свойства живых существ можно наблюдать в таких сочетаниях, как kühne Träume (смелые мечты), böse Träume (злые мечты), где мечте приписываются человеческие качества.

Другой образной чертой мечты является хрупкость. Данная черта объективируется путём присоединения глагола platzen (лопаться). Она также прослеживается в паремиологическом высказывании Träume sind Schäume, в котором мечта сравнивается с пеной, которая быстро испаряется.

Лексема «Traum» также часто используется в сочетании с такими глаголами, как erfüllen (исполнять), verwirklichen (осуществлять), что репрезентирует признак правдивости, реальности концепта «Traum». Однако в сочетании с лексемой unerfüllt

(невыполненный) концепт репрезентируется с противоположной стороны, а именно как нереальный.

Таким образом, основными образными составляющими концепта «Traum» являются семы: одушевлённость, хрупкость, реальность, нереальность.

Понятийные и образные признаки анализируемого концепта были найдены в словарных статьях и дефинициях лексемы «Traum», ценностная составляющая же выражается в паремиях, вербализующих данный концепт. 

Анализ пословиц и поговорок имеет большое значение. Данные единицы в силу высокой степени национальной специфичности отражают картину мира народа. Проведённый анализ ценностных суждений в паремиях позволил выделить оценочные признаки концепта «Traum». 

В немецком паремиологическом фонде концепт «Traum», как правило, характеризуется с отрицательной стороны. Во многих пословицах указывается на такой семантический признак мечты, как глупость, наивность. Ein Traum ist ein Dreck, wer dran glaubt, ist ein Geck – букв. Мечта – это грязь, кто в неё верит – дурак. Traummann war ein guter Mann, aber Traunicht war klüger – букв. Мечтатель был хорошим человеком, но тот, кто не мечтал, был умнее.

Наиболее многочисленная группа паремий говорит о нереальности, обманчивости и иллюзорности: Wenn alle Träume wahr wären, bliebe keine Nonne fromm – букв. Если бы все мечты становились явью, не осталось бы благочестивых монахинь; Träum’ süss von sauren Gurken – букв. Сладко мечтать о кислых огурцах; Wer träumt, dass er schwitzt, kann noch frieren – букв. Тот, кто в мечтах потеет, всё ещё может замёрзнуть; Träume sind Lügen, die leichtlich betrügen – букв. Мечты – это враки, которые легко обманывают; Mancher träumt so lange vom Glück, bis er es schließlich verschläft – букв. Некоторые так долго мечтают о счастье, пока, наконец, его не проспят; Wenn man an seine Träume glaubt, schläft man sein ganzes Leben – букв. Если ты веришь в мечты, ты спишь всю свою жизнь; Die fettesten Träume machen nicht satt – букв. Самые жирные мечты не сделают сытым. 

Кроме того, в ряде паремий акцентируется признак незначительности мечтаний: Träume sind Schäume – букв. Мечты – это пена, Träume sind Keime – букв. Мечты – микробы.

Тем не менее, есть ряд паремий, которые вербализуют концепт «Traum» положительно. В них указывается на такой общий оценочный признак концепта, как явь и реальность. Träume und Gedanken dulden (kennen) keine Schranken – букв. Мечты и мысли не терпят (не знают) никаких препятствий. Ein Traum ist alles hier auf Erden – букв. Мечта есть всё здесь на Земле. Liebe macht Träume wahr – букв. Любовь делает мечты явью.

Как показал анализ немецких паремий, концепт «Traum» наделён противоречивыми качествами. С одной стороны, концепт характеризуется негативно: глупостью, иллюзорностью, незначительностью. С другой стороны, некоторые паремии указывают на признак реальности в концепте «Traum», что можно считать его позитивной характеристикой.

Однако наиболее многочисленная группа паремий говорит об отрицательной стороне исследуемого концепта, поэтому доминантами паремиологического представления мечты в немецкой языковой картине мира можно считать следующие черты: обманчивость, нереальность, иллюзорность. Полученные результаты могут быть обусловлены особенностями немецкого национального характера. В паремиях носитель немецкого языка обладает такими характерными чертами, как прагматичность и практичность. Можно сделать вывод о том, что традиционный образ немца, склонного к реализму, трудолюбию, дисциплине, порядку и подчинению правилам, является правдивым.

Из всего вышесказанного можно заключить, что концепт «Traum» является многомерным культурным феноменом в немецкой языковой картине мира и обладает понятийной, образной и ценностной составляющими. Различные характеристики концепта раскрываются при анализе словарных дефиниций, словарных статей и паремиологических единиц, в состав которых входит лексема «Traum». Суммируя результаты, полученные после каждого этапа исследования концепта «Traum» (после исследовании каждой составляющей концепта), можно утверждать, что общей семантической доминантой всё же является отрицательный признак нереальности. Тем не менее, такой разноплановый анализ раскрывает различные грани исследуемого концепта и даёт основание включать в концептуальное поле «Traum» другие положительные и отрицательные признаки, например, желание, идеал, красота, одушевлённость, целенаправленность, реальность, хрупкость, воображённость, обманчивость, незначительность и глупость.

Список использованной литературы

1. Бинович Л.Э. Немецко-русский фразеологический словарь. М.: Аквариум,

1995. 768 с. 

2.                   Карасик В.И. Языковые ключи. Волгоград: Парадигма, 2007(1). 520 с.

3.                   Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2007(2). 480 с. 

4.                   Сергеев С.А. Мечта. Антология концептов под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. Том 3. Волгоград: Парадигма, 2006. 381 с.

5.                   Duden [Электронный ресурс] Bibliographisches Institut GmbH: [сайт]. [2013]. URL: http://www.duden.de/ (дата обращения: 7.04.2014). 

6.                   Kempcke G. Wörterbuch Deutsch als Fremdsprache. Berlin, 2000. 1359 c. 

7.                   Langenscheidt. Großwörterbuch Deutsch als Fremdsprache. Berlin und München: Langenscheidt KG, 2008. 1312 c. 

8.                   Wander K.F.W. Deutsches Sprichwörter-Lexicon. [Электронный ресурс] Trier Center for Digital Humanities / Kompetenzzentrum für elektronische Erschließungs- und Publikationsverfahren in den Geisteswissenschaften an der Universität Trier: [сайт]. [2011]. URL: http://woerterbuchnetz.de/Wander/ (дата обращения: 12.06.2014). 

УДК 111     

ОТ ФИЛОСОФИИ ЯЗЫКА К ФИЛОСОФИИ АНТИЯЗЫКА

А. С. Нилогов канд. филос. наук

Хакасский технический институт – филиал ФГАОУ ВПО «Сибирский федеральный университет»

Для того чтобы обосновать такую философскую дисциплину, как философия антиязыка [1], укажем на то предметное содержание философии языка, которое, на наш взгляд, не удовлетворяет современному уровню философской проблематики [см.: 2, с.

6; 3, с. 446; 4, с. 238].

Основополагающими понятиями «философии антиязыка» являются следующие:

антиязык, антислово, класс антислов, принцип «изначального опоздания», принцип «изначального опережения», аутентичная номинация и др.

Введём фундаментальный принцип, являющийся осевым в проблеме противопоставления философии языка – философии антиязыка. Речь идёт о так называемом принципе «изначального опоздания», который терминологически был сформулирован французским философом В. Декомбом в книге «Современная французская философия». Понятие «изначального опоздания» вводится В. Декомбом применительно к философии французского философа-деконструктивиста Ж. Деррида, который, развивая континентальную традицию европейской философии (наряду с М. Хайдеггером), ещё больше усугубляет метафизику присутствия/отсутствия. По словам Е. Н. Гурко, исследователя философии Ж. Деррида: «Репрезентация никогда не может быть элементом настоящего, она лишь следует жизни мира и потому всегда запаздывает по отношению к ней. Выпадение из настоящего времени не позволяет знаку обслуживать, фиксировать, репрезентировать присутствие человека при жизни мира. Существование знака лишается смысла, а знак, в свою очередь, лишается и своего реального существования». В этом вся подноготная современной философии и её центрального раздела – онтологии, которая как учение о сущем уже не может претендовать на дескрипцию сущего, а метафизика – на дескрипцию бытия (в хайдеггеровском различении бытия как онтологического и сущего как онтического), потому что фундаментальность принципа «изначального опоздания» постулирована самой семиотичностью – знаковой природой человеческого познавательного процесса.  С этих пор (а по сути – изначально, то есть в соответствии с самим принципом «изначального опоздания») проблема именования вещей их собственными именами пронизывает всю историю философии (понятие аутентичной номинации). Крупнейшими философами XX века – М. Хайдеггером и Ж. Деррида – было показано, что бытие невыразимо в естественном языке, вернее, выразимо лишь сущее, которое искажает бытие вещей, а следовательно, мы никогда не имеем дело с подлинным. Проблема соотношения бытия и небытия (присутствия и отсутствия) разрывает философию на две противоположные практики забвения – бытия, с одной стороны, и небытия – с другой. Решением названных фундаментальных проблем философии и лингвистики является проект философии антиязыка – такой новой дескриптивной дисциплины, в рамках которой разрабатываются специальные методы усмотрения невоязыковляемых сущностей, а также наиболее эффективные способы номинации вещей (референтов). Несмотря на то, что М. Хайдеггер высказывается о языке как о доме бытия, тем не менее, вопрошание об онтологическом статусе подручных языковых единиц (и о языке в целом, в том числе о «языке бытия») остаётся отнюдь не риторическим.

Философия антиязыка посвящена новому разделу философии, который во многом наследует, но в большей степени критикует, такую философскую дисциплину, как философия языка. В начале XXI века методы философии языка оказались недостаточными для решения фундаментальных проблем современной философии.

Поскольку философия есть область проблематизации незнаемого, постольку она нуждается в новой лингвистической методологии, а именно – антиязыковой. Перед нами – крупномасштабная опись тех вещей, которые оказались безымянными в языке, но жаждут быть поименованными хотя бы в лексиконе антиязыка. Философия антиязыка провозглашает ревизию всей истории философии с позиции поименованное/непоименованное, а, будучи новым философским методом, готово сыграть свою революционную роль в открытии антиязыков для всех общих и частных наук.

Выявление собственно антиязыковых и несобственно антиязыковых дискурсивных практик: в первом случае понимается поиск таких классов (анти)слов, которые невыразимы в естественном языке, во втором – критика существующих способов коммуникации и сигнификации. Приведём конкретные примеры антиязыковой номинации вещей (с указанием соответствующих классов антислов), которые не укладываются в сигнификативные возможности естественного языка (на примере современного русского языка).

В первом примере разберём такое понимание антислова, которое предполагает пограничный статус в антиязыке и языке, частично выражаемый с помощью обычных слов, но в большей степени – посредством антислов.

Нумерологизмы – это антислова (и соответствующий класс антислов), обозначающие названия (для) больших чисел. В качестве нумерологизмов названия больших чисел пребывают до своего языкового воплощения, причём речь идёт не только о номинации чисел, например, в соответствии с так называемой краткой шкалой, где новое название для числа образуется после прибавления к степени ещё 3 нулей (которые с морфологической точки зрения в русском языке являются числительными, склоняющимися по падежам и числам), но и о назывном (словесном) перечислении всех чисел в диапазоне между такими степенями, которые с морфологической точки зрения в русском языке являются составными определённоколичественными числительными, склоняющимися по падежам.

Например: число 1234567890123456789012345678901234567899 в словесном виде будет записано таким образом: один додециллион двести тридцать четыре ундециллиона пятьсот шестьдесят семь дециллионов восемьсот девяносто нониллионов сто двадцать три октиллиона четыреста пятьдесят шесть септиллионов семьсот восемьдесят девять секстиллионов двенадцать квинтиллионов триста сорок пять квадриллионов шестьсот семьдесят восемь триллионов девятьсот один миллиард двести тридцать четыре миллиона пятьсот шестьдесят семь тысяч восемьсот девяносто девять. Ранее это название числа являлось антисловом – нумерологизмом, а более конкретно – антисловоформой (антисловом в той или иной грамматической форме).

Второй пример трактовки антислова связан с определением статуса всех реконструированных слов – так называемых праформ (этимонов) для современных слов. Они составляют такой класс антислов, как праформологизмы (или этимонологизмы, или этимологизмы). В данном случае речь идёт об определении онтологического статуса словарно зафиксированных этимологических реконструкций. Для конкретизации примеров воспользуемся одним из этимологических словарей русского языка, а именно: «Историко-этимологическим словарём современного русского языка» П. Я. Черныха:

«БÁБОЧКА <…> Обычно слова бабочка производят от бабка (<*бабъка) или прямо от баба (см.). <…>» [5, с. 62]. В данном примере в статусе антислова выступает праформологизм – *бабъка.

«МИ́ СКА <…> О.-с. *misa, восходящее к нар.-латин. mēsa < mēnsa <…>» [5, с. 534]. В данном примере в статусе антислова выступает праформологизм – *misa.

С точки зрения этимологической методологии любая реконструкция этимона – гипотетична, то есть недостоверна. Следовательно, онтологический статус подобных праформ весьма условен, но научно мотивирован с позиции традиции сравнительноисторического языкознания.

Таким образом, на примере нескольких классов (и подклассов) антислов мы показали сигнификативную неадекватность современного русского языка (да и вообще любого другого естественного человеческого языка) для работы с выявленными референтами. В ходе философско-лингвистического исследования нами выявлено более 200 различных классов и подклассов антислов, которые не укладываются в традиционные научные подходы по их регистрации (каталогизации, систематизации, фактологизации) ни в рамках философии, ни в рамках языкознания. Постановка под вопрос онтологического статуса этих и многих других (анти)языковых единиц со всей очевидностью приводит нас к обоснованию такого нового раздела философии (с соответствующей методологией), как философия антиязыка. Несмотря на существование близкой к философии антиязыка – философии языка, мы настоятельно считаем, что в рамках философии языка невозможно решить тот комплекс номинативно-сигнификативных проблем, который обнаружен нами при анализе как актуальных философских задач, так и насущных лингвистических затруднений. 

В итоге философия антиязыка постулируется нами как раздел философии, предметом которого является изучение оснований и пределов семиотической номинации на естественном человеческом языке и зависимости познавательного процесса от антиязыка.

Список литературы

1.                   Нилогов А. С. Философия антиязыка. СПб., 2013.

2.                   Философия языка / Ред.-сост. Дж. Р. Сёрл: Пер. с англ. М., 2004.

3.                   Современная западная философия: Словарь. Сост. и ответ. ред.: В. С. Малахов, В. П. Филатов. М., 2000.

4.                   Новая философская энциклопедия: В 4 т. Т. 4 / Институт философии РАН, Национальный общественно-научный фонд; науч.-ред. совет.: В. С. Стёпин (пред. совета) и др. М., 2010.

5.                   Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т. 1: А – Пантомима. М., 1999.

УДК 81.42

ОСОБЕННОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ ДЛЯ ВЫРА-

ЖЕНИЯ ЭКСПРЕССИВНОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ АМЕРИКАНСКИХ И ИС-

ПАНСКИХ МЕДИАТЕКСТОВ)

Новоселова О.А.,

научный руководитель ст. преподаватель М. В. Щербакова Сибирский Федеральный Университет

Средства массовой информации  играют очень важную роль в жизни общества и являются одной из самых существенных черт нашего времени. Они оказывают беспрецедентное воздействие на общество, формируют нравственные установки и настроение, преимущественно политическое. Сегодня СМИ стали даже больше, чем четвертая власть. Профессионализм и гражданская нравственная позиция журналистов определяют тот характер власти над умами людей, который держится в их руках.             В настоящее время понятие «игры» вызывает интерес ученых различных научных областей. Игра определяется как действие, которое происходит в определенные временные рамки, границы пространства и смысла, по конкретному набору правил, приводя к радости и вызывая смех. Языковая игра является частным видом игры, который проявляется в речевой деятельности. Л. Витгенштейн первым дал определение термина «языковая игра» в «Философских исследованиях» (1953), как особого способа манипулирования языком. Подобную трактовку этого понятия мы можем наблюдать в теории речевых актов в работах Дж. Остина и Дж. Серля. На наш взгляд, это понятие слишком широкое, поэтому мы предлагаем использовать более конкретное определение, данное российским лингвистом А.П. Сковородниковым: «языковая игра – творческое, нестандартное (неканоническое, отклоняющееся от языковой/речевой, в том числе – стилистической, речеповеденческой, логической нормы) использование любых языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе

– комического характера». [5] Языковая игра функционирует на следующих уровнях текста:

1)                  Фонетико-графический. На этом уровне языковая игра реализует функцию привлечения внимания. Наиболее употребительными средствами являются анафора, эпифора, палиндром, ономатопея и графические выделения. 

2)                  Морфологический. Здесь языковую игру мы можем наблюдать через авторские окказионализмы, употребление одного лица вместо другого, образование сравнительной или превосходной степени от слов, которые ее не имеют, нарушение или полное разрушение числовой, родовой и падежной парадигмы. 

3)                  Синтаксический. Языковая игра успешно реализуется в результате использования различных синтаксических конструкций, деепричастных оборотов, нарушения принципов сочетаемости слов, вводных слов.

4)                  Стилистический. На этом уровне языковая игра находит свое проявление в таких явлениях как каламбур, использование специальной терминологии при описании обычных ситуаций, смешение слов и форм разных языков. 

5)                  Прагматический. Существуют общие закономерности общения, которыми должны руководствоваться все говорящие, и их нарушение приводит к созданию комического эффекта, и как следствие, реализации языковой игры. 

6)                  Лексический. В данном случае, языковая игра часто основана на полисемии слов, что придает тексту значительный оценочный эффект. 

7)                  Словообразовательный. Креативный подход не только к слову и высказыванию, но и к отдельной морфеме приводит к успешному проявлению языковой игры на данном уровне. Одним из наиболее эффективных способов словообразования является словосложение. Также, активно используются префиксальный, суффиксальный и смешанный способы словообразования. [3]

Анализ лингвистических работ, посвященных языковой игре позволяет выделить ряд выполняемых ею функций. 

1)                  Комическая. Она служит для того, чтобы вызвать улыбку, смех, создать шутливое настроение. 

2)                  Выразительная. Здесь языковая игра позволяет более тонко и точно передавать сообщение или образную мысль. 

3)                  Смыслообразующая. Во время выполнения этой функции языковая игра является средством создания новых смыслов и ассоциаций. Функция становится актуальной когда благодаря языковой игре происходит не только процесс передачи уже известных смыслов, но и насыщение текста новыми смыслами. В этом смысле наибольший интерес вызывает графическая языковая игра

4)                  Эстетическая. С помощью этой функции происходит снижение официальности сообщения и развлечение читателя. 

5)                  Языкотворческая. Функция позволяет создавать новые словесные элементы, с помощью которых происходит значительное обогащение языка.   

6)                  Аттрактивная. Функция создает и устанавливает контакт между собеседниками. 

7)                  Мировоззренческая. Данная функция отражает культурно-мировоззренческие традиции общества и современную картину мира.

8)                  Экспрессивная. Смысл функции заключается в стремлении оказать эмоциональное воздействие на адресата, привлечь внимание, побудить к  действию, поддержать контакт. Языковая игра выступает в роли оценочного механизма, который управляет общественным сознанием. [4]

Понятие экспрессивности не поддается точному или строго научному определению, и в связи с этим расценивается с позиции  характера и направления исследования. Наиболее полноценной трактовкой категории экспрессивности мы находим определение, данное Ивановым:  «экспрессивность - свойство определенной совокупности языковых единиц, обеспечивающее их способность передавать субъективное отношение говорящего к содержанию или адресату речи, а также совокупность качеств речи или текста, организованных на основе таких языковых единиц». Экспрессивность в своей основе содержит несколько групп психологических закономерностей, касающихся, с одной стороны, выражения эмоций и чувств, а с другой – восприятия. Лингвистическим механизмом экспрессивности определяется независимое от стереотипов использование языковых единиц различных уровней. [2]

 Исследование функционирования языка в средствах массовой информации берет свое начало с 70-х годов 20-го века. Имеет особое значение тот факт, что тексты  рассматриваются с различных точек зрения и направлений: социолингвистики, когнитивной лингвистики, стилистики, риторики, теории дискурса. Исследователи обращают свое внимание на такие  проблемы, как лингвистические технологии воздействия СМИ, способы описания медиатекстов, определение функций и стиля языка СМИ и др. Зарождению медиалингвистики способствовали работы следующих российских ученых: С. И. Тресковой, В. Г. Костомарова, А. Н. Васильевой, Д. Н. Шмелева, И. П. Лысаковой, а также работы зарубежных исследователей: Мартина Монтгомери, Нормана Фейерклафа, Теуна ван Дейка, Алана Белла. 

 В научном пространстве России понятие «медиалингвистика» появилось в 2000 году, когда был впервые использован в докторской диссертации Добросклонской Т.Г. «Теория и методы медиалингвистики».  В 1998 году появился англоязычный вариант термина «media linguistics» в статье Джона Корнера «The Scope of Media Linguistics», в которой впервые определяются задачи медиалингвистики и отмечаются особенности ее характера. [1]

Далее будут рассмотрены примеры, иллюстрирующие репрезентацию экспрессивной функции языковой игры. 

Пример № 1: La Unión Europea: Es la política, estúpido

В данном примере происходит искажение фразы «Es la economía, estúpido» («It's the economy, stupid»), которую политический комментатор Джеймс Кэрвилл употребил в качестве названия стратегии успешной президентской кампании Билла Клинтона, направленной против действующего президента Джорджа Буша старшего в 1992 году. Выражение экспрессивности происходит в результате нарушения лексической сочетаемости и замены слова economía на слово política, тем самым акцентируя внимание читателя на основной тематике статьи, т.к. пример был найден в заголовке статьи испанского издания El País. Отсюда следует, что реализация языковой игры происходит на лексическом уровне языка, репрезентируя при этом экспрессивную функцию посредством замены ключевого слова в выражении.  

Пример № 2: Un bebé para Bebe en marzo

В этом случае мы имеем возможность наблюдать каламбур, как форму репрезентации языковой игры. Иными словами, происходит созвучие слов «bebé», что в переводе с испанского означает «ребенок», и «Bebe», имени известной испанской певицы. Юмористическое использование звукового сходства слов позволяет экспрессивной функции языковой игры реализоваться на стилистическом уровне языка. Пример № 3: Inglaterra se cansa del «mourinhismo»

Этот пример иллюстрирует реализацию экспрессивной функции языковой игры на словообразовательном уровне. Обыгрывание фамилии известного португальского футбольного тренера Жозе Моуринью с помощью преобразования его фамилии в имя нарицательное посредством суффиксального способа словообразования – то, что мы можем наблюдать в данном случае. Кроме того, кавычки играют роль привлечения внимания читателя и выделяют игру слов, что позволяет говорить об их важности в репрезентации экспрессивности посредством языковой игры.

Пример № 4: No Dirty Deeds details, including who Rudd allegedly solicited and who he allegedly wanted dead, were available

Данная иллюстрация языковой игры репрезентирует экспрессивную функцию благодаря нарушению принципов лексической сочетаемости и взрыва восприятия у читателя засчет искажения фоновых знаний. В статье речь идет о барабанщике из группы AC/DC, который обвиняется в убийстве и хранении наркотиков. По отношению к этому автор употребляет фразу  No Dirty Deeds details, при этом Dirty Deeds является названием одного из альбомов группы AC/DC. Таким образом, происходит в высокой степени акцентирование внимания читателя на материале статьи посредством реализации экспрессивности с помощью языковой игры, что позволяет говорить об игре слов синтаксического типа.  

Пример № 5: «Put your Gary on! 99% ‘Gary’nteed,» each wrapper states beside a photo of the Indiana native’s smiling mug. In another post, camera operators, perhaps for his MTV series, appeared to capture the moment.

В этом случае происходит замена половины слова guaranteed именем Gary, тем самым образуя языковую игру словообразовательного типа.  Здесь языковая игра употреблена в целях рекламы товара, т.к. Gary – это имя производителя. Репрезентация экспрессивной функции игры слов способствует не только привлечению внимания читателя к материалу статьи, но и к товару, о котором идет речь в статье американского таблоида, что позволяет выявить особую роль языковой игры в рекламе.

Пример № 6: PHOTOS: Tall Tales! 17 Celebrities Who Have Been Caught Telling

Lies 

В этом случае мы имеем возможность наблюдать языковую игру в виде каламбура, или созвучия слов tall и tales. Звуковое сходство различных слов производит значительный юмористический эффект на читателя, привлекает его внимание, реализуя тем самым экспрессивную функцию языковой игры. Таким образом, мы можем наблюдать, как игра слов воздействует на читателя на стилистическом уровне языка.          На основе вышеизложенного следует сделать вывод, что понятия экспрессивности и языковой игры достаточно многогранны. Явления экспрессивности и языковой игры функционируют при определенных условиях и на различных уровнях языка. И нельзя не отметить, что оба явления активно используются при создании медиатекстов в новостной журналистике, тем самым создавая почву исследования для медиалингвистики.

Список использованных источников

1.                   Добросклонская Т.Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению язы-

ка     СМИ:     учеб.     пособие     для     вузов.     М.:     Москва,     2008.     203     с.      URL:

http://www.ffl.msu.ru/research/publications/dobrosklonskaya/dobrosklonskayamedialingvistika.pdf (дата обращения: 9.10.2014).

2.                   Иванов           Л.        Экспрессивность:      ст.        2002    URL:

http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/EKSPRESSIVNOST.html?page

=0,0 (дата обращения 20.09.14).

3.                   Качалова И.Н. Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ. Стилевые характеристики: автореф. дис.: М., 2012. С. 3. URL: http://ru.convdocs.org/docs/index69479.html?page=2 (дата обращения:11.02.14).

4.                   Куранова Т.П.Функции языковой игры в медиаконтексте // Ярославский педагогический вестник. 2010. № 4. URL: http://vestnik.yspu.org/releases/2010_4g/56.pdf (дата обращения: 18.02.14).

5.                   Сковородников А. П. Языковая игра // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. М., 2003. 803 с.

УДК 81.42

К ВОПРОСУ О СТАТУСЕ МЕМОРАТА В РЕЧЕЖАНРОВОМ АСПЕКТЕ

Сидорова Е.А., Нуруллаев А.Д.,

научный руководитель канд. филол. наук Веккессер М.В.

Лесосибирский педагогический институт- филиал федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего

профессионального образования «Сибирский федеральный университет»

В работе рассматриваются особенности мемората с точки зрения жанрового статуса. Установлено, что этот жанр до конца не исследован учеными, и некоторые специалисты дают достаточно общую характеристику этому жанру.

В переводе с английского, итальянского, польского слово «memo» означает напоминание, в испанском языке «memora» – память, в немецком и французском языке слово «memo» означает заметка, памятка, а в переводе с латинского языка «memoria» – память. 

В научной статье И.А. Голованова меморат определяется как «устные рассказывоспоминания, воспроизводящие личные впечатления о событиях, участником или очевидцем которых был рассказчик» [3]. Автор отмечает, что от преданий «меморат» отличается минимальной степенью обобщения жизненного материала, однако в нем в той или иной степени задействуется фольклорный мотив или образ, который и позволяет меморату в будущем «оторваться» от конкретного рассказчика, обрести относительную стабильность сюжета, подвергнуться дальнейшей фольклоризации.

О.С. Прокофьева отмечает, что это понятие используется в описании краеведческой деятельности центральных библиотек страны (см. книгу «Старожилы: Меморат»). В публикациях Н.М. Балацкой, Н.А. Масловой, научных сотрудников Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург), в качестве инновационных процессов, характеризующих данную сферу культуры, названо расширение исследовательской, собирательской, издательской работы. Таким образом, речь идет о создании текстов, имеющих значение документов. В данных обстоятельствах жанр мемората предстает одним из инструментов, позволяющих накапливать фактический материал. В контексте библиотечного краеведения «меморат» определяется как письменная запись устных воспоминаний. Таким образом, выходя за пределы фольклора, жанр мемората несколько изменяет свои параметры. Языковые нюансы, вариативность содержания отступают перед вниманием к фактам. Исследователь отмечает, что термин «меморат» был продублирован во время общения с авторами воспоминаний двумя понятиями – «очерк» и «мемуары». Таким образом, «меморат» вобрал в себя фактографичность, привязку к конкретным судьбам и событиям («очерк») и в то же время отразил обусловленную личными особенностями рассказчиков избирательность их памяти («мемуары»).

Автор А.Н. Липатова отмечает, что «меморат» относится к субъективным формам текста. Указывает на возможность возникновение понимания «мемората» как «свидетельских показаний». Она считает, что «меморат» и «свидетельское показание» – это разные формы бытования текста, главное различие которых заключается в том, что событие, лежащие в их основе, воспринимаются рассказчиками по-разному, поэтому меморат в её трактовке определяется как устный рассказ, передающий «воспоминание рассказчика о событиях, участником или очевидцем которых он был»

[4, с. 25].

Жанр мемората стал предметом лингвистического описания сравнительно недавно, поэтому он мало изучен. Ученые-филологи по-разному дают определение этому жанру. Толкования значительно расходятся: одни жанр мемората отождествляют с понятием «свидетельские показания». Например, Э.В. Померанцева, давая характеристику жанру былички, называет их то «меморатами», то «бесхитростными свидетельскими показаниями», Т.В. Цивьян, обращаясь к меморату, называет его «свидетельским сообщением», «свидетельским показанием». Другие, наоборот, эти понятия разводят, приводя ряд различных аргументов. Например, А.П. Липатова утверждает, что «рассказчик «свидетельского показания» воспринимает событие как инициальное, эксклюзивное. Более того, рассказчик хочет убедить слушателя, что он рассказывает не рассказ (не текст) о событии, а как бы передает само событие. Поэтому, если в основе мемората лежало событие-идея, то основу «свидетельского показания» составляет референтное событие». Она разделяет мнение Ю. М. Лотмана: «рассказчик воспринимает произошедшее как значимое для себя событие, как «взрыв», нарушивший ход обычной жизни» и заключает, что элемент эксклюзивности у таких рассказов отсутствует, а также в силу стереотипности содержания мемораты текстопорождающим потенциалом не обладают.

Таким образом, становится очевидным, что меморат до сих пор не имеет четких критериев, определяющих его жанровое своеобразие. Мы считаем, что такая трактовка слишком обобщенная и не позволяет провести четкие границы между схожими с меморатом жанрами. Речь идет о тех же быличках, «свидетельских показаниях» и «свидетельских сообщениях».

Изучив работы исследователей, посвященные меморату, мы этот объект лингвистического исследования наделяем самостоятельным жанровым статусом. Жанр мемората до сих пор не получил четкой трактовки и в фольклористике. В лингвистике представлено мало исследований, поэтому эта работа является актуальной и имеющей ценность для региональных исследований Красноярского края.

На сегодняшний день в лингвистической науке не теряет своей актуальности вопрос о региональных исследованиях. Лингвисты считают, что в поле изучаемых объектов включаются не только диалектные единицы, лексика городов, но и тексты, которые обладают региональными чертами. Мы попытаемся рассмотреть жанр мемората как способ представления региональной информации, как средство описания регионального языкового сознания. 

«Понятие речевого жанра (далее – РЖ) возникло в исследовании поэтического языка как одна из точек отсчёта в поисках его специфики – в работах М.М.Бахтина, В.В. Виноградова, Ю. Тынянова, Б. Эйхенбаума, Б. Шкловского; позднее оно стало использоваться в работах по стилистике». Согласно М.М. Бахтину, речевой жанр – это относительно устойчивый тип высказывания, который сформирован благодаря единению тематического содержания, стиля, композиционного построения и определён спецификой конкретной сферы общения. Наполняясь конкретным содержанием, эти общие признаки реализуются в единичных высказываниях и, тем самым, включаются в конкретную ситуацию общения [1]. Т.В. Шмелёва выделяет три подхода к проблеме речевого жанра: лексический, стилистический и речеведческий.

Лексический подход предполагает обращение к именам жанров, толкованию их семантики.

Стилистический подход согласуется с традициями литературоведения и предполагает анализ текстов в аспекте их жанровой природы.

Речеведческий  подход исходит из того, что РЖ – это особая модель высказывания, из чего следует, что необходимо исследование его в двух направлениях: исчисление моделей и изучение их воплощения в различных речевых ситуациях [5].

Основываясь на сформулированных М.М. Бахтиным положениях, Т.В. Шмелёва выделяет семь конститутивных признаков речевого жанра. Главнейший из них – коммуникативная цель, согласно которой все речевые жанры могут быть разделены на информативные (а), императивные (б), этикетные (в) и оценочные (г).

а) информативные имеют своей целью выполнение различных операций с

информацией: её предъявление или запрос, подтверждение или опровержение;

б) императивные предполагают следующую щель: вызвать осуществление / неосуществление событий, необходимых, желательных или, напротив, нежелательных, опасных для кого-то из участников общения;

в) этикетные – цель которых – осуществление особого события, поступка в социальной сфере, предусмотренного этикетом данного социума: извинения, благодарности, поздравления, соболезнования и др.;

г) оценочные изменяют самочувствие участников общения, соотнося их поступки, качества и все другие манифестации с принятой в данном обществе шкалой ценностей. 

Другие жанрообразующие признаки – образ автора, образ адресата, образ прошлого, образ будущего, тип диктумного содержания и способ языкового воплощения [5].

В дополнение типологии речевых жанров Т. В. Шмелёвой, основанной на коммуникативной цели говорящих / пишущих, следует отметить, что Б. Я. Шарифуллин выделяет инвективные речевые жанры, поскольку они реализуют форму словесного выражения языковой агрессии.

М.М. Бахтин по типу текста выделяет речевые жанры: 1) первичные (простые) речевые жанры  близки к речевым актам; 2) первичные (сложные) речевые жанры  равны диалогическому тексту; 3) вторичные (простые) речевые жанры – функционально-смысловые элементарные тексты – описание, повествование и др.; 4) вторичные (сложные) речевые жанры – тексты, включающие низшие речевые жанры в трансформированном виде.

Г. В. Ейгер и В. Л. Юхт разграничивают речевые жанры на: «индивидуальные / коллективные, естественные / искусственные, моноадресные /полиадресные, поликодовые / монокодовые, художественные/нехудожественные, отмеченные / неотмеченные, клишированные / неклишированные, полные / неполные, базовые / производные, монофункциональные / полифункциональные» (цитируется по [2]).

В классификации Г.И. Богина РЖ подразделяются:

- по субъекту: анонимное авторство; безразличное авторство; коллективное авторство; персональное авторство;

-по объекту: индивидуально ориентировано; массово ориентировано; неопределённо ориентировано; двусторонне ориентировано [2]. 

Таким образом, единого подхода к определению речевого жанра в современной русистике не наблюдается. Существование многих классификаций также указывает на рассмотрение речевого жанра с различных позиций. Далее рассмотрим меморат как речевой жанр.

Меморат в соответствии с моделью речевого жанра Т.В. Шмелёвой мы определяем следующим образом:

1)                  его коммуникативная цель состоит в передаче воспоминания в устной форме, воспроизводящего личные впечатления рассказчика о событиях, фактах и пр.;

2)                  образ автора – непосредственный участник или очевидец событий, о которых идёт речь, это обуславливает высокую степень фактологичности;

3)                  образ адресата – заинтересованный, благодарный слушатель/слушатели, фиксирующие устный рассказ.

4)                  фактор коммуникативного будущего: накопление фактического материала, связанного в первую очередь с социальной сферой, поэтому рассказчик несёт определённую ответственность за содержание излагаемого материала

(позиционирование личности в определённом социуме);

5)                  образ прошлого – фактографичность, привязка к конкретным судьбам и событиям, отражение которых, обусловлено личными особенностями рассказчиков, «избирательностью» их памяти.

6)                  тип диктумного содержания (речевая ситуация как событийная составляющая) определяется эмоциональным комфортом, раскрепощённостью и доверительностью между рассказчиком и слушателем/слушателями; возможностью задавать со стороны слушателей уточняющие вопросы и т.п.;

7)                  языковое воплощение: разговорная лексика с включением эмоциональнооценочных слов; обилие синтаксических конструкций, характерных для разговорной речи; некоторая спонтанность, передающаяся за счёт определённого синтаксического строя и др.

По типу текста (классификация М.М.Бахтина) меморат – это первичный тип речевого жанра.

                По    классификации    Г.В. Ейгера    и    В.Л. Юхта    этот    жанр    может     быть:

индивидуальным,      моноадресным           и          полиадресным,          неклишированным, монофункциональным и полифункциональным.

Согласно классификации Г.И Богина меморат по субъекту представляет только персональное авторство, по объекту: индивидуально ориентировано; массово ориентировано; двусторонне ориентировано.

Таким образом, под меморатом в нашей работе понимается речевой информативный первичный жанр, который может быть индивидуальным, моноадресным или полиадресным, неклишированным, монофункциональным и полифункциональным, представляющий письменную запись устных рассказов, передающих воспоминания о событиях, участником или очевидцем которых был рассказчик.

Список литературы

1.   Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. –

М.: Искусство, 1979.

2.   Богин Г.И. Речевой жанр как средство индивидуализации / Жанры речи. Вып.

1. – Саратов, 1997.

3.                   Голованов И.А. Устный рассказ-воспоминание в современной коммуникации как фольклорный текст //Филология. Искусствоведение. Вып. 74. С. 213-217.

4.                   Липатова А.П. Формы текста рассказов о снах: «свидетельские показания» и мемораты //Труды «Русской антропологической школы». Вып. 5. – М, 2008.

5.                   Шмелёва        Т.В.     Модель           речевого         жанра //          Русистика       сегодня.

Функционирование языка: лексика и грамматика. – М., 1992.

УДК 1751 

О НЕКОТОРЫХ СРЕДСТВАХ СОЗДАНИЯ ЮМОРА В НЕМЕЦКОМ 

РАЗГОВОРНОМ ЯЗЫКЕ

Пискарёва Анаст. В.,

научный руководитель профессор Голодов А.Г.

Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина

Аннотация: В данной статье предпринимается попытка описания некоторых средств создания юмора в немецких языковых анекдотах. Приводятся примеры использования полисемии, омофонов для достижения комического эффекта, а также графических средств создания комического. 

Ключевые слова: юмор, комическое, языковая игра, анекдот.

Природа комического представляет большой интерес для лингвистических исследований, так как юмор - это признак, присущий любому человеческому коллективу. Использование юмора характерно для разных стилистических уровней, однако наиболее часто встречается именно в разговорном языке. Анекдот как один из жанров устного и письменного текста – это неотъемлемая часть любого разговорного языка, поэтому исследование особенностей юмора в анекдотах является частью изучения средств создания юмора в разговорном языке в целом.

Автор книги «Русский язык в зеркале языковой игры» Санников В.З. считает, что любая шутка – это нарушение сложившейся нормы, однако комический эффект вызывает не всякое отклонение от нормы, а лишь такое, которое приводит к возникновению второго плана, резко контрастирующего с первым. В шутке есть исходная точка и вывод, без промежуточных звеньев. [3; с.21]

Исследователи проводят границу между вариантами шутки: шуткой  языковой и предметной. Языковая шутка – это языковая неточность, намеренно допущенная говорящим и именно так и понимаемая слушающим. В языковой шутке языковая форма не нарушена, не допускаются синонимические замены, такая шутка не поддаётся передаче элементами чужого языка.

В предметной шутке важен комизм ситуации, характеров, поэтому она может быть изложена другими словами и легко переводима с одного языка на другой. [3; с.23]

В данной статье мы исследовали способы достижения комического эффекта в немецких анекдотах, приведённых в сборниках анекдотов разных авторов.

По определению Большого энциклопедического словаря, анекдот – это злободневный комический рассказ-миниатюра с неожиданной концовкой, своеобразная юмористическая притча. [4] Как следует из определения, анекдоты обычно связаны с какой-либо комической ситуацией, комическими характерами, т. е. являются предметными шутками. Однако некоторые из них являются чисто языковыми. Такие анекдоты в нашем исследовании составили около  5 %.  Именно на них мы остановимся в данной статье.

Рассмотрим некоторые средства создания юмора в немецких языковы анекдотах. Полисемия как средство создания комического

Наиболее распространенным способом создания комического эффекта в языковых анекдотах является полисемия, когда два значения многозначного слова могут быть употреблены в описываемой ситуации. Например:

Ein junger Offizier soll in die Kanzlei Молодого офицера переводят в versetzt werden. Bei der Vorstellung fragt ihn канцелярию. При представлении командир sein Kommandeur:  "Wie viele Anschläge его спрашивает: "Сколько ударов  в миschaffen Sie in der Minute?" Der Offizier нуту Вам удаётся?" Офицер морщит лоб: runzelt die Stirn: "Brauchen Sie einen Mitar- "Вам нужен сотрудник или террорист?"  beiter oder einen Terroristen?"

Юмор в этом анекдоте достигается за счёт употребления многозначного слова der Anschlag. В первом своём значении der Anschlag –удар, в том числе удар по клавишам клавиатуры, например: Sie schreibt zweihundert Anschläge in der Minute. — Она печатает со скоростью двести знаков в минуту.

Другое значение слова der Anschlag - покушение, посягательство; диверсия:  einen Anschlag auf Leben machen — покушаться на чью-либо жизнь.

"In diese Verse habe ich mein ganzes Feuer gelegt", meinte der Dichter zum Verleger. Der Verleger darauf: "Umgekehrt wäre es wahrscheinlich besser gewesen..."	"В эти стихи я вложил весь свой огонь", сказал поэт издателю. Издатель на это: "Лучше бы, уж, наоборот ..."
Neulich, als ich mal wieder eine Sardinendose öffnete, sah ich mit Erschrecken, dass die Meeresverschmutzung immer mehr zunimmt: Die ganze Dose voller Öl, und die Fische alle tot!	Вчера, когда я снова открыл банку сардин, я с ужасом увидел, как увеличилась загрязненность моря: вся банка была полна масла, а рыбы были мертвыми!
DEVICEHIGH=C:\DOS\CAT.SYS der schnellste Maustreiber der Welt!	DEVICEHIGH=C:\DOS\CAT.SYS самый быстрый в мире драйвер мыши!

Здесь важно также графическое оформление шутки. Запись DEVICEHIGH=C:\DOS\CAT.SYS – это одна из  команд  в операционной системе MS DOS. Английское  CAT– это название драйвера, но на самом деле такого драйвера не существует, важен перевод этого слова «кошка». Комический эффект здесь достигается благодаря использованию многозначных слов der Treiber и die Maus. 

Как термин охотничьей сферы der Treiber переводится как «загонщик», а в компьютерной терминологии der Treiber – это драйвер - программа, обеспечивающая нормальное функционирование подключенных к компьютеру устройств. 

Die Maus – мышь как представитель семейства грызунов и компьютерная мышь. Графические средства создания комического 

Комический эффект достигается за счет восприятия графически представленной информации, её переосмысления в зависимости от сложившейся ситуации.

                Situation: Rudertraining.                                          Ситуация: тренировка по греб-

ле.

1 : "Hmm, Boot Nummer neun ist heute 1.: "Хм. лодка № 9 сегодня такая so langsam, was ist denn da los''" медленная, что там случилось?"

2: "Soweit ich weiß, haben wir gar kei- 2.: "Насколько я знаю, у нас нет ne Nummer neun!" лодки № 9!"

                  1: "Oh! Irgendwelche Probleme, Boot                   1.: "О! Какие-либо проблемы, лод-

Nummer 6?"                                                           ка № 6?"

                Situation: Mathematikstunde.                              Ситуация: Урок математики.

Der Lehrer schreibt 2:2 an die Tafel Учитель пишет на доске "2:2" и und fragt: "Was bedeutet das?" - "Unentschie- спрашивает: "Что это значит?" den", ruft die Klasse. "Ничья", хором кричит класс. 

Графическое представление текста также позволяет достичь комического эффекта при прочтении.

                "Was      sind      sie      von      Beruf?"               «Кто Вы по профессии?»

"Tschanartscht!"                                                               «Субной враш» 

Омофоны как средство создания комического

Шутка строится на использовании слов, которые сходны по звучанию, но различаются по написанию.

Gehen zwei Unbefugte über eine Bau- Двое посторонних идут по стройstelle, Kommt ein Bauarbeiter und ruft: "He, площадке. Подходит строительный рабоkönnt ihr nicht lesen? Da steht doch: Zutritt чий и кричит: ''Эй, вы, что, не умеете чиverboten!". Meint der eine Unbefugte: "Wie- тать? Здесь же написано: Посторонним so? Wir sind doch nur zu zweit!" вход воспрещен!" Один из пришедших от-

вечает: "Как же так? Нас же только двое!"  

В шутке используются омофоны: существительное  der Zutritt – вход  и  наречие 

zu dritt – втроём.

                    Und wie sagte noch die Holzwurm-                       А как говорит мама – короед сво-

Mami zu den Kindern: „Husch, husch, in’s им детям: «Живо по дощечкам!» 

Brettchen“.                                                                        

Шутка строится на использовании сходных по звучанию слов das Bett – кровать и  das Brett – доска. 

Приведённые результаты исследования позволяют сделать вывод, что для достижения комического эффекта в языковых анекдотах используется ограниченное количество средств, а именно полисемия, омофоны, графическое представление текста. Это может быть обусловлено особенностью анекдотов как жанра текста, а также тем, что языковые шутки в анекдотах уступают по распространённости предметным. Дальнейшее исследование проблемы средств создания юмора в немецком разговорном языке может быть связано с изучением особенностей предметных анекдотов, а также с исследованием создания комического в других текстах разговорного стиля.

Список литературы 1.Девкин В.Д. Занимательная лексикология.- М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1998.-312 с.

2.Москалёва С.И. Лингвистические способы создания комического в некооперативном речевом общении (Автореферат).- Иваново, 2010. - 20 с.

3.Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. - М.: ЯЗЫКИ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ, 2002. - 547 с.

4.Большой энциклопедический словарь.- www.vedu.ru/bigencdic

Источник примеров

                Немецкие      анекдоты.      Сост.     Безруков      А.В.       ‏-http://yanko.lib.ru/books/lit/

deutsch/germ-anekdots.htm_‏

УДК 1751 

ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ С КОМПОНЕНТОМ «НАЗВАНИЕ РАСТЕНИЙ» В

НЕМЕЦКОМ, АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

Пискарёва А.В.,

научный руководитель доц., канд. филол. наук Алексанова Л. А. Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина

Аннотация: В статье проводится сопоставление фразеологических систем русского, немецкого и английского языков на примере фразеологизмов, включающих в себя наименование растений. Делается попытка объяснить употребление отдельных растительных компонентов с точки зрения этимологии. 

Ключевые слова: фразеологизмы, растительный компонент, сравнительный анализ, этимология фразеологизмов.

Одной из наиболее образных и экспрессивных отраслей лексики любого языка является фразеология. В основе образности лежит противоречие между прямым и переносным значением слова. Это противоречие в свою очередь создаёт экспрессию. В любом языке можно найти слова, являющиеся наиболее употребительными в экспрессивных словосочетаниях. 

На наш взгляд, интересным является проведение сравнительного анализа фразеологических систем разных языков. А именно тех фразеологизмов, которые содержат компонент «название растений». Под названием растений здесь понимается не только наименования конкретных биологических видов (например, роза или лавр), но и наименование отдельных частей растений, их плодов и т.д. Объектом анализа данной статьи явились фразеологизмы со словами «дерево», «лес», «куст», «солома», «лавр», «бобы», «горох», «орех», «яблоко» в русском, немецком и английском языках.

В ходе анализа словарных статей было найдено 46 фразеологизмов в русском, 60 в английском и 64 в немецком языке. Всего 10 фразеологизмов имеют общий компонент во всех трех языках. Например:

Русский язык	Английский язык	Немецкий язык
яблоко раздора	apple of discord	Zankapfel,         Apfel          der Zwietracht
каково дерево, таков и плод	as the tree, so the fruit	wie der Baum, so die Frucht
За деревьями леса не видеть.	to be unable to see the wood for the trees	den Wald vor lauter Bäumen nicht sehen:
Пожинать лавры-	gain/ reap / win laurels	Lorbeeren ernten
Почить     (почивать)      на лаврах-	rest on one's laurels	auf         seinen         Lorbeeren ausruhen
Хвататься (ухватиться) за соломинку	to catch / clutch / grasp at a / any straw	sich an einen Strohhalm klammern, nach dem rettenden Strohhalm greifen

Следует отметить, почти все они имеют общий источник: мифологию или библейские тексты. Поэтому их можно рассматривать как кальки с языка-оригинала.

Смысл других выражений передаётся в сравниваемых языках различными лексическими средствами. Однако, несмотря на это, они продолжают оставаться идиоматичными. Например:

Русский язык	Английский язык	Немецкий язык
ни гроша	not a bean	nicht die Bohne
•              гроша ломаного не стоит  •              выеденного     яйца             не стоит	not worth a bean	keine hohle Nuß für etwas geben
не лыком шит	he was not born yesterday	er ist nicht von Stroh
голова соломой набита	smb. has mush for brains	er hat Stroh im Kopf
последняя                       капля переполняет чашу	it is the last straw that breaks the camel`s back	der letzte Tropfen, der den Eimer überfließen ließ
толочь воду в ступе	thrash over old straw	leeres Stroh dreschen
проще пареной репы	easy as an apple-pie	einfacher geht's nicht
паршивая овца все стадо портит	the rotten apple injures its neighbours	•              ein räudiges Schaf steckt die ganze Herde an •              ein faules Ei verdirbt den ganzen Brei
яблоку негде упасть	there's not an inch of room, there's no room to move	hier kann keine Stecknadel mehr zu Boden fallen
разделать (отделать) под орех	give smb beans	die Rübe schaben
тёмный лес (для кого-л.)	it's Greek (to smb)	das      sind      für       mich böhmische Dörfer
как в лесу	all at sea	ich denk' ich steh' im Wald
как      аукнется,     так       и откликнется	•      as the call, so the echo; •      do as you would be done by	wie man in den Wald ruft, so schallt es heraus
выше головы не прыгнешь	a man can do no more than he can	es ist dafür gesorgt, dass die Bäume nicht in den Himmel wachsen
лес рубят - щепки летят	you can't make an omelette without breaking eggs	•              wo gehobelt wird fallen Späne •              wo Holz gehauen wird, fallen Späne
кто в лес, кто по дрова	all at sixes and sevens	der eine sagt hü, der andere hott

Как видно из примеров, не всегда фразеологизму, содержащему в себе компонент «название растений» в одном языке, в другом языке будет найдено соответствие с таким же компонентом. В некоторых случаях одно растение заменяется на другое:

Разделать под орех	give smb beans	die Rübe schaben
проще пареной репы	easy as an apple-pie	einfacher geht's nicht

Так, символом простоты в русском языке является репа, а в английском яблочный пирог. Некоторое объяснение этому можно найти в этимологии данных фразеологизмов.

Проще пареной репы: До 18 века, когда на Руси начали выращивать картофель, репа была основным овощем на столе крестьянина. Чтобы ее приготовить, не требовалось большого умения – горшок с репой ставился в печь, где она на пару превращалась в мягкое сладковатое угощение. Простота приготовления этого блюда стала символом очень простого дела.

«as easy as apple pie»: Американский яблочный пирог также является симоволом простоты. Однако здесь это связано не столько с приготовлением, а с употреблением его в пищу. Изначально во фразе использовалось только слово «pie». Например, предложение из журнала Sporting Life,за май 1886: "As for stealing second and third, it's like eating pie." Позднее слово «pie» стало употребляться в паре со словом «apple», поскольку самым популярным пирогом в США является яблочный.

В немецком идиоматическом выражении компонент «название растений» и вовсе отсутствует.

В других случаях сходная мысль выражается при  помощи разных ключевых компонентов. Это можно проследить на следующем примере:

паршивая овца все стадо портит

the rotten apple injures its neighbours

ein faules Ei verdirbt den ganzen Brei

Во всех трёх случаях речь идёт о том, что один человек своим плохим поведением портит впечатление обо всей группе, к которой он принадлежит. Однако выражается это при помощи разных ключевых компонентов. 

При анализе пар языков было установлено, что количество выражений с компонентом «название растений» и с прочими компонентами примерно равно, как внутри отдельных пар, так и между парами. Это можно проиллюстрировать следующей таблицей:

Русский – немецкий		Русский – английский		Немецкий – английский
ком понент «название растений»	прочие компоненты	компонент «название растений»	прочие компоненты	компонент «название растений»	прочие компоненты
24	26	26	25	24	25

Следует также упомянуть о фразеологизмах, которые присутствуют только в одном из трёх языков и не имеют соответствия во фразеологическом составе двух других языков, а могут переводиться только примерно. К числу таких выражений относится, например, в русском языке:

§     Гадать (погадать) на бобах – делать необоснованные предположения

§     Бобы разводить – заниматься пустыми разговорами § Оставить (оставлять) на бобах – оставить ни с чем

§     Чучело гороховое (шут гороховый) – о человеке, служащем всеобщим посмешищем

§     Горохом сыпать – говорить очень быстро, скороговоркой В английском языке:

§     every bean has its black - у каждого свои недостатки

§     to have straws in one's hair - быть странным, эксцентричным

§     an apple a day keep the doctor away – яблоко в день позволяет избежать визитов к врачу

§     bark up the wrong tree - идти по ложному следу; обратиться не по адресу; направлять действия не в ту сторону

§     shake the tree when the fruit is ripe -  всё делай вовремя

И в немецком:

§     hier sind Lorbeeren zu pflücken — здесь можно добыть себе славу

[прославиться]

§     aufs Stroh bringen — довести до нищеты

§     Bohnen in den Ohren haben – не слышать 

§     auf einen Hieb fällt kein Baum – с одного раза дерева не свалишь; сразу ничего не делается 

§     wie Zielen aus dem Busch — вдруг, внезапно, неожиданно

Данные примеры позволяют заключить, что в разных языках присутствуют не только сходные устойчивые выражения (как по содержанию, так и по структуре), но и те, которые содержат понятия актуальные лишь для одного языка.

Можно также подробнее рассмотреть распределение отдельных компонентов по языкам:

Русский язык	3	5	9	1	5	9	2	4	5
Немецкий язык	5	4	14	5	4	10	2	7	6
Английский язык	8	-	15	5	4	10	-	9	9

Из выбранных 9 слов наиболее популярными в составе фразеологических оборотов во всех трёх языках являются компоненты «дерево» и «лес». К числу наиболее редких в русском языке относятся слова «куст» и «орех». В немецком языке слово «орех» в составе фразеологизма также не популярно, а в английском фразеологизмы с такими компонентами найдены не были.

Интересно рассмотреть частотность слов «бобы» и «горох», поскольку с точки зрения ботаники эти растения являются родственниками. Их «родство» проявляется фразеологии лишь отдаленно. Английскому «bean» чаще соответствует немецкое «Nuß» или русское «орех». При этом «Nuß» используется в тех случаях, когда речь идет о чем-то не стоящем, не ценном. А «орех» встречается в выражениях имеющих значение раскритиковать или наказать. 

Попытка классифицировать найденные устойчивые выражения в соответствии с лексико-синтаксической классификацией И.И. Чернышевой дала следующие результаты:

	Русский язык	Немецкий язык	Английский язык
глагольные	21	44	32
субстантивные	11	8	16
адвербиальные	6	3	5

Как видно из таблицы во всех трёх языках преобладают глагольные конструкции и минимально количество адвербиальных. Можно сделать предположение, что для носителей этих языков важно дать экспрессивную оценку, прежде всего, действиям.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что фразеология трех языков имеет много сходств в структурном плане. В выражаемом значении также можно найти некоторые соответствия, но это касается в первую очередь тех фразеологизмов, которые имели общего автора и были взяты из одного источника. Фразеологизмы, важные только для этого языка понятия, в большинстве своём уникальны. 

Использованная литература

1.                   Кунин А.В. Большой англо-русский фразеологический словарь 4-е изд., перераб. и доп. - М.: "Русский язык", 1984. - 944с.

2.                   Розе Т.В. Большой фразеологический словарь для детей. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010. – 224с., ил.

3.                   Фразеологический словарь русского языка/Тихонов А. Н., Ломов А. Г.,

Ломова Л. А. – М.: Русский язык – Медиа. –  2007

4.                   Степанова М.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка. – М.: Высшая школа, 1962.

5.                   Der Duden: in 12 Bd: Band 11. Redewendungen und sprichwörtliche Redensarten. Wörterbuch der deutschen Idiomatik/hrsg. und bearb. von Günter Drosdowski und Werner Scholze-Stubenrecht. – Mannheim: Dudenverlag, 1992.

УДК 81

ВЗАИМОСВЯЗЬ ПРОИЗВОДНОЙ СОМАТИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ С

ФИТОМОРФНОЙ КОНЦЕПЦИИЕЙ УСТРОЙСТВА ВСЕЛЕННОЙ

Сержант Ю. В.,

научный руководитель доктор филол. наук, доцент Евсеева И. В.

Лесосибирский педагогический институт – филиал

Сибирского федерального университета

Важнейшая задача языка состоит в передаче культурного богатства народа из поколения в поколение. Язык не просто отражает в себе мир человека и его культуру. Он выполняет, по словам С. Г. Тер-Минасовой, «значительную, чтобы не сказать решающую, роль в формировании личности, национального характера, этнической общности, народа, нации» [Тер-Минасова, 2000; 86].

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и устройства мира, или его языковую картину. Анна А. Зализняк языковой картиной мира называет «совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных единиц данного языка, которые складываются в некую единую систему взглядов или предписаний» [Зализняк, 2013; 185]. Необходимо сказать, что языковая картина мира, или как еще ее принято называть наивная картина мира, «навязывается» в качестве обязательной всем носителям языка.

Для того чтобы осмыслить мировоззрение наших предков, познать их картину мира, объяснить какое место отводилось человеку в системе мироздания, необходимо проникнуть во внутреннюю форму слов, понять их сущность. Не случайно «образ» исходного значения, который сохранился во внутренней форме слова, Ю. С. Маслов определяет, как «отпечаток того движения мысли, которое имело место в момент возникновения слова» [Маслов, 1999; 113].

В своей работе мы остановимся на анализе внутренней формы производной лексики семантической группы «одежда». В поле нашего внимания попали дериваты, основанные на базе имен – телесных объектов. Диалектные слова, образованные от наименований объектов человеческого тела, традиционно называются соматизмами. Они составляют один из древнейших пластов русской лексики. Соматизмы имеют прозрачную внутреннюю форму, поэтому в них наиболее полно отражена языковая картина мира наших предков. Рассматриваемые слова уже были нами подвергнуты многоаспектному рассмотрению на предмет анализа их семантической и формальной структуры (см. [Евсеева, Сержант, 2014]).

Неотъемлемой частью человеческого быта является одежда. Ее особая ценность заключается в том, что она не просто защищает и украшает тело, но еще и выполняет ряд других функций. Одежда – одна из основных материальных ценностей, предмет дарения, обмена, наследования, жертвоприношения, ритуальных действий, а также метонимический заместитель человека в различных обрядовых ситуациях. Выступая своеобразной «оболочкой», одежда сопоставляется с человеческим телом, материнской утробой, колыбелью, домом, гробом и даже с могилой. Как отмечает С. М. Толстая, лишенный одежды «исключается» из мира людей и воспринимается как представитель природного или животного мира [Толстая, 2010; 115].

Наши предки всегда, а в особенности в языческие времена, воспринимали себя в гармонии с окружающей действительностью и соотносили себя с организацией мира. В работе Л. В. Каршиновой выделено три концепции устройства Вселенной: зооморфная, антропоморфная и фитоморфная. Наиболее известна из них последняя. «В горизонтально-вертикальной структуре Мирового Дерева условно объединены понятия о пространстве и времени. По вертикали Мир условно поделен на семантические оппозиции: «верх» (мир Богов), «низ» (подземный мир) и «середину» (мир людей и животных)». Также как и Мировое Древо, человека, условно, можно поделить по вертикали на три части. «Голова человека, наделенная разумом, способность мыслить, накапливать знания, осознавая их значимость, символизирует ‘верх’, ‘мир богов’. Плечи и грудь символизируют ‘середину’, ‘мир явный’. В центре груди расположено сердце – источник чувств и эмоций, которому надлежит гармонизировать положительное и отрицательное. Живот человека – это система пищеварения и размножения, то есть существования на стадии плотской (земной) жизни» [Каршинова, 2005; 8].

Также как и человека, с Мировым Древом можно сопоставить одежду. Рассмотрев, относительно концепции Л. В. Каршиновой, весь объем имеющегося у нас диалектологического материала, было обнаружено, что наибольшее количество дериватов принадлежит к «средней сфере» (50 лексико-семантических вариантов). По численности второе место занимают дериваты, именующие «верхнюю сферу» (31 слово). А вот «нижняя сфера» (12 дериватов) не столь многочисленна по сравнению с двумя другими группами.

Кроме того, ученый определил так называемые пограничные элементы, именующие одежду и обозначающие линии шеи, пояса, обуви (стопы). Среди проанализированной соматической лексики граница головы и тела («линия шеи») представлена 4 элементами одежды. За «линией пояса» (границей, соединяющей в себя «верх» и «низ») закреплены лишь два деривата. Самой многочисленной группой является слова, принадлежащие «линии стопы». Эта «линия» характеризуется границей между человеком и «нижним миром» и содержит в себе 15 наименований соматических производных.

Это подтверждает тот факт, что наиболее значимыми для славян являлись явное и божественное начала. Более того, человек желал оградить себя от злых сил, которые могли проникнуть в него из преисподней. Поэтому наши предки много внимания отдавали самой нижней «линии» своего тела – «стопе».

Мужчины и женщины, взрослые и дети испокон веков носили различную одежду. Вторым этапом нашей работы был анализ полученных данных по гендерному и возрастному критериям. Классификация дериватов относительно гендерной принадлежности позволила выделить 3 группы соматических единиц: женская одежда (46 деривата), мужская одежда (13 единиц) и «универсальная одежда» (55 слов).

Женское начало ценилось и почиталось во все времена. Женщина «вынашивает в своей утробе “новую жизнь” до появления ее на “свет божий”, и это некоторое время остается тайной…. Считалось, что определенную роль в этом играла и Великая Праматерь (Небо), которая давала жизнь всему сущему» [Каршинова, 2005; 14]. Наиболее разнообразно женская одежда представлена в «верхней» (мир богов) и «средней» (мир людей и животных) сферах. Поражает то многообразие соматических производных, которое заключено в женском обрядовом костюме. Например, к «верхней сфере» относятся: головóдец ‘женский головной убор с жемчугом и камнями’, очёл ‘украшение на щетке кокошника’, волосни́ к ‘праздничная, расшитая бисером, повойник’ и др. А к «средней сфере» принадлежат такие дериваты, как нагрýдник ‘кофта молодой замужней женщины’, намы́ шница ‘вышитая женская рубаха с отрезным станом (намышники – плечи)’, накулáчник ‘женские длинные перчатки’ и др. 

Большой объем лексико-семантических вариантов образован от соматизма «коса» (10 слов). Таких как: косоплётка ‘тесьма, шнурок, узкая ленточка, вплетаемая в конец косы для ее закрепления’, коси́ ца ‘украшение из перьев хвоста селезня, вплетаемое в волосы или прикрепляемое к женскому головному убору’, космáтка ‘лента или тесемка, которую вплетают в косу’ и др. Значительное количество производных объясняется тем, что косе славяне придавали сакральное значение и многие обряды, поверья были связаны с этой прической. Молодые незамужние девушки носили косу, позволяя себе в праздники ее расплетать и ходить с распущенными волосами. Множество обрядов и поверий было связано с этой прической. Например, после замужества сторона жениха выкупала косу невесты, что означало полную власть над женщиной. А вот замужней женщине уже не разрешалось ходить с одной косой, чтоб не овдоветь.  Защита семьи, своего рода – это основное предназначение мужчины. Поэтому мужская одежда относилась, в основном, к явному миру («средняя сфера») и была призвана уберечь своего хозяина от ранений (наплéчник 1 ‘часть старинных доспехов, защищающая плечи’, наплéчник 2 ‘часть спортивного снаряжения, предохраняющая от повреждения верхнюю часть туловища и рук’ и др.). Также одежда была связанная с профессиональной деятельностью мужчины и демонстрировала его социальный статус. Сравните: безрукáвник ‘кучерская или дворничная безрукавная поддевка’ и пóручи ‘парчовые нарукавники – часть церковного облачения’.

Одежда, в которой ходили и мужчины, и женщины была универсальной. Она закреплялась за «средней» и «нижней» сферами и являлась рабочей. С давних времен, как женщины, так и мужчины, добывали пропитание собственными силами. Одежда, принадлежащая к явному миру, была призвана облегчить труд человека, а также защитить остальную одежду от порчи и загрязнений. Например: ладóнка ‘козлиные рукавицы с дырами на ладони, чтобы удобнее было брать топор, вилы’, рукáвец ‘холщевый рукав, надеваемый во время жатвы на рукава для предохранения рубашки от порчи’, зарукáвник ‘чехол, надеваемый на руки от кисти до локтя руки для предохранения от загрязнения’ и др. Большое внимание уделялось теплой одежде, которая защищала человеческое тело в холодную погоду (телогрéйка ‘зимняя рабочая верхняя одежда – стеганная ватная куртка с хлястиком и застежкой на пуговицах’, зарукáвина ‘вязанный из овечьей шерсти нарукавник от кисти до локтя для согревания руки’ и др.). 

Кроме того, нами было выделено 15 производных, которые принадлежат границе, отделяющей человека от нижнего мира («линии стопы», обуви). Обувь рабочая и повседневная, была тоже, как правило, универсальной. Например: босонóги ‘берестяные лапти, надеваемые на босую ногу’, лапóть ‘одежда и обувь (лапа – нога)’ и др. По сравнению с другими «линиями», «линия стопы» представлена наибольшим количеством лексических единиц. Это еще раз доказывает тот факт, что человеку было необходимо защитить себя от отрицательных сил «нижнего мира».

Теперь обратимся к анализу соматических производных по возрастному критерию. Этот критерий дал основание для выделения двух групп: «одежда для детей» (3 производных слова) и «одежда для взрослых» (111 лексико-семантических варианта).

Лексические единицы самой многочисленной группы «одежда для взрослых» распространены во всех сферах и «линиях». Однако, наибольшей наполняемостью пользуется «средняя» сфера (50 дериватов). В ней, как уже было сказано, представлена «женская», «мужская», а также «универсальная» одежда (долгорукáвка ‘женская рубашка с длинным рукавом’, оплéчье ‘часть одежды или доспехов, покрывающая плечи’, однопáлка ‘перчатки с отделениями для большого и указательного пальцев – рукавицы’ и др.). И это не удивительно. Люди живут и трудятся в явном мире, а это значит, что действительность занимает большое место в человеческом сознании.

Мировоззрение человека складывалось тысячелетиями и до сих пор продолжает формироваться. Важным фактором развития этого процесса, во все времена, была мифология и религия. Большое количество соматических производных «одежды для взрослых» принадлежат «верхней» сфере (31 слово). Например: налóбыш ‘налобная женская повязка’, наголóвник ‘ремешок или веревочка, надеваемая на голову, чтобы волосы при наклоне головы не падали на глаза и не мешали работать’, ушáнка ‘шапка с ушами’ и др.

Если говорить о «линиях», то здесь можно наблюдать точно такую же картину, как и в классификации по гендерному признаку. Весь собранный материал соматической лексики, который принадлежит одной из трех «линий», называет одежду для взрослых людей.

Детский гардероб не столь разнообразен, как взрослый. Поэтому в группе «одежда для детей» был выделен малый объем производных слов. Так к «средней» сфере относятся 2 деривата: нагрýдка ‘детский фартучек, закрывающий грудь ребенка, используемый во время его кормления, чтобы тот не испачкался’ и плéчико ‘полоска материи через плечо, поддерживающая детскую сорочку’. К «верхней» сфере – божественный мир – относится всего лишь одно слово – триýшки ‘детский головной убор, сшитый из сукна’.

Человеческое тело, по представлению наших предков, можно разделить на три сферы: «верхнюю», «среднюю» и «нижнюю». Между ними расположены «линии», которые отделяют эти зоны друг от друга («линия шеи», «линия пояса»). Существует еще одна граница, которая проходит между человеком и «нижним миром» – «линия ступни». Такое трехчастное деление человеческого тела соответствовало фитоморфному представлению об устройстве мироздания – Вселенная, подобно Мировому Древу, состоит из трех частей («божественный», «явный» и «нижний» миры). Проанализировав собранный материал соматической лексики, мы сделали вывод о значимости тех или иных сфер и/или «линий» в жизни человека. Наиболее важным для человека являются «средняя» и «верхняя» сферы, а также «линия стопы». Данный вывод сделан на основе количества дериватов, принадлежащих к указанным сферам.

Также были выделены в каждой гендерной и возрастной группах самые важные сферы и/или «линии». Исходя из анализа данных двух классификаций, мы вновь обнаружили, что «верхняя» и «средняя» сферы, а также самая нижняя граница («линия ступни») играли существенную роль в жизни человека, а значит и в формировании его мировоззрения.

Список литературы

1. Евсеева И. В., Сержант Ю. В. Актуализация частей тела в дериватах – именованиях одежды // Русский язык: исторические судьбы и современность Труды и материалы V Международного конгресса исследователей русского языка. МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет; Составители М. Л. Ремнёва, А. А. Поликарпов, О. В. Кукушкина. – М., 2014. – С. 150–151. 2. Зализняк Анна А. Русская семантика в типологической перспективе. – М.: Языки славянской культуры, 2013. – 640 с.

3.                   Каршинова Л. В. Русский народный костюм: универсальный подход. – М.:

Белые альвы, 2005. – 64 с.

4.                   Маслов Ю. С. Введение в языкознание. 3-е изд. М., 1998.

5.                   Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М.: Слово/Slovo, 2000. – 146 с.

6.                   Толстая С. М. Семантические категории языка культуры: Очерки по славянской этнолингвистике. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. – 368 с.

УДК: 81

ОСОБЕННОСТИ РЕАЛИЗАЦИИ ТАКТИКИ ВОЗРАЖЕНИЯ В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Тагирова С.Р.

научный руководитель канд. филол. наук, доцент Штейнгарт Л. М

Сибирский Федеральный Университет

Данная статья посвящена тактике возражения, входящей в состав стратегии открытого негативного реагирования в политическом дискурсе, и реализующим ее языковым средствам. Материалом исследования послужили 18 интервью политиков Германиииз таких печатных изданий какFrankfurterAllgemeineZeitung, SüddeutscheZeitung, Bild-Zeitung, DieWelt, Handelsblatt, Stern и таких интернет-ресурсов как planetinterview.de, brigitte.de, krisenfrei.de за период 2009-2015гг.В отобранных и проанализированных интервью было найдено 6 случаев использования тактики возражения.

Политический дискурс – это «совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом»[Баранов, Казакевич, 1991, с. 6].

В работе рассматривается такой жанр политического дискурса как интервью. Вслед за А.К. Михальской, мы считаем, что политическое интервью – это «высококонвенциональный (социально «условный»), публичный речевой жанр с жестким распределением речевых ролей непосредственных участников, в котором журналист раскрывает или стремится раскрыть значимые для общества черты политика, в том числе и «опасные», тогда как последний, отвечая на вопросы журналиста, стремится убедить общество в своей «востребованности»» [Михальская, 2000, с. 28]. 

В отечественной лингвистике политическое интервью исследуют такие ученые, как А.М. Чащина, 2013; А.К. Михальская, 2000; Н.И. Лавринова, 2009 и другие. Вслед за ними мы полагаем, что интервью является инструментом определенной ролевой игры, где коммуниканты обладают конкретным статусом (агента или клиента), что свойственно институциональному дискурсу. В данном определении также отражена суггестивная функция, которая является одной из наиболее существенных для политического дискурса. В ходе интервью политические деятели в различных целях прибегают к использованию коммуникативного саботажа. Это происходит, потому что политический дискурс характеризуется высоким уровнем агрессии и по этой причине представляет собой не столько кооперативное и безупречно успешное общение, сколько процесс, вовлекающий противостояние и противодействие целей, потребностей и мотивов, где коммуниканты не всегда добиваются поставленной перед ними цели. 

Коммуникативный саботаж является «диалогическим приемом оказания речевого воздействия, выражающим скрытое сопротивление человека и направленным на игнорирование содержательной части высказывания собеседника с целью уклонения от общения, искажения или сокрытия информации. Он может выражаться в уходе от ответа, ответе вопросом на вопрос, игнорировании отдельных суждений оппонента, неверном толковании вложенного собеседником смысла» [Андреева, 2009, с 46].В нашем исследовании мы опираемся на классификацию стратегий, реализующих коммуникативный саботаж, предложенную В.Ю. Андреевой в диссертационном исследовании. Согласно данной классификации, коммуникативный саботаж реализуется посредством стратегии уклонения, стратегии игнорирования и стратегии открытого негативного реагирования. В данной статье рассматривается стратегия открытого негативного реагирования, включающая тактику возмущения,тактику возражения, тактику оскорбления, тактику отказа, тактику отрицания.Остановимся подробнее на тактике возражения.

Тактика возражения включает в себя обоснованное отклонение какого-либо положения или суждения.  Спецификой данной тактики является то, что она не имеет буквальных средств выражения. Данное обстоятельство исключает возможность осуществить адекватную интерпретацию высказываний с иллокутивной функцией возражения без учета особенностей ситуации общения [Кунаева, 2008]. Также как и тактика отказа, тактика возражения занимает среднее положение между кооперативностью и конфликтностью. Как правило, данная тактика воспринимается как конфликтоген, но мягкое возражение может быть воспринято иначе.

В следующем отрывке из интервью с министром здравоохранения Германом Гроэ наглядно проиллюстрировано наличие маркеров возражения. — Also müssen die Pflegebedürftigenersteinmalabwarten?

—  ImGegenteil, die Pflegebedürftigenwerdenrasch von der Reform profitieren. DeutlicheLeistungsverbesserungenwirdesschonzum1.Januar 2015geben, imUmfangvon 2,4Milliarden Euro. Wirwerden die Familienhilfenausbauen und den Betreuungsschlüssel in Pflegeeinrichtungenverbessern. In einemzweitenSchrittsollenspäternocheinmal 2,4MilliardenEuroausgegebenwerden. Mitdiesem Geld wollenwirdanndemneuenBegriff der Pflegebedürftigkeitinsgesamtgerechtwerden.

(Интервью с представителем Христианского Демократического Союза Германом

Гроэ // FrankfurterAllgemeineZeitung, 2014, 6 апреля)

В представленной ситуации интервьюер интересутся, как скоро реформы в сфере здравоохранения вступят в силу, и спрашивает Германа Гроэ о том, как долго продлится ожидание. В ответной реплике политический деятель использует тактику возражения, потому что желает отклонить суждение о том, что ожидание будет долгим. Из контекста мы понимаем, что переходный глагол совершенного вида  «abwarten» с семантическим значением «подождать» имеет негативную коннотацию, следовательно, политик считает необходимым нивелировать негативный концепт долготы ожидания в целях завоевания доверия в глазах избирателей. В целях возражения политический деятель использует будущее время с глаголом «werden» и использует качественное неизменяемое определительное наречие «rasch» с семантическим значением «быстро». 

Помимо вышеописанных маркеров в фрагменте используется лексический маркер возражения — предложная группа «ImGegenteil» с существительным «Gegenteil» с семантикой противоположности, а также демонстрируется пространность рассуждений, что является чертой саботажа в политическом дискурсе. Для того чтобы подтвердить неправоту интервьюера, Герман Гроэ вынужден подробнее рассказать о проводимой реформе и привести точные данные. Например, политический деятель называет точную дату начала финансирования и вступления реформы в силу: «1. Januar 2015», также Г.Гроэ заостряет внимание на объеме финансирования — «2,4MilliardenEuro». Политик завершает свой ответ использованием качественного прилагательного «neu», для того чтобы повторно нивелировать негативную коннотацию глагола «abwarten».

Рассмотрим еще один пример саботирования с использованием тактики возражения.

— SiewarenMitglied der SPD, der Grünen und der Bundestagsfraktion der Linken – fehlennochdiePiratenkönnte man meinen.

— Man könntedarausauchschlussfolgern, dassichetwasorientierungslos bin. Das istjedochnicht der Fall.IchhabeimmerbestimmteinhaltlicheWertegehabt, die fürmichwichtigwaren, die jedoch von den jeweiligenParteienverratenwordensind. In Wirklichkeitsindes die Parteien, die sichgegenüberihrenWertenalsorientierungslos und opportunistischerwiesenhaben. 

(Интервью с независимым членом Федерального парламента ГерманииВольф-

гангом Нескович// PlanetInterview, 2013, 18 сентября)

В данном фрагменте интервьюер беседует с Вольфгангом Несковичем о его участии в политической жизни многих партий. Интервьюер использует насмешку,  говоря о том, что в списке партий, членом которых В. Несковичявлялся, не хватает только Пиратской Партии Германии. Политический деятель в ответной реплике использует тактику возражения с целью нивелирования мнения журналиста и поддержания своей хорошей репутации. 

В данном отрывке интервью выделяетсялексический маркер возражения – наречие образа действия «jedoch» и существительное «Fall» с отрицательной частицей

«nicht». 

В. Нескович использует существительное во множественном числе «Werte», обращаясь к концепту ценностей, с целью нивелирования насмешки интервьюера и употребляет устойчивое предложно-падежное сочетание «InWirklichkeit» с семантическим значением «в действительности», подразумевая, таким образом, что насмешка интервьюера не имеет ничего общего с реальным положением дел.

Что касается синтаксических средств, В. Несковичиспользует простое повествовательное предложение «DasistjedochnichtderFall.», после которого употребляет в своей реплике повествовательное, сложноподчиненное предложение, включающее в состав два придаточных определительных предложения « IchhabeimmerbestimmteinhaltlicheWertegehabt, diefürmichwichtigwaren, diejedochvondenjeweiligenParteienverratenwordensind».

В завершение необходимо заметить, что анализ всех случаев использования тактики возражения позволил выявить языковые средства реализации данной тактики.

Особо следует отметить:

•               частое использование слов с семантикой противоположности (например, «je-

doch», «imGegenteil», «sondern»),

•               использование универсальных коммуникативов(например, «kein»– 3 случая употребления, «nein» – 4 случая употребления, «nicht» – 4 случая употребления),

•               использование предложно-падежных групп(например, «imGegenteil» – 3 случая употребления, «inWirklichkeit» –  1 случай употребления),

•               использование лексических единиц с позитивной коннотацией (например, «neu» – 1 случай употребления, «profitieren» – 1 случай употребления, «rasch» – 1 случай употребления),

•               смягчение негативной коннотации при помощи наречий или прилагательных (например, «ganz» – 3 случая употребления, «bestimmte» – 2 случая употребления,

«wichtig» – 1 случай употребления),

•               использование прецизионной лексики, а именно количественных и порядковых числительных в целях убеждения собеседника посредством апелляции к точным данным (например, «2,4 MilliardenEuro» – 1 случай употребления, «1.Januar 2015» – 1 случай употребления).

При анализе отобранных интервью был выявлен ряд синтаксических особенностей:

•               сложный синтаксис (например, использование сложносочиненных предложений с союзами «und», «aber», «auch», «denn», «oder», «sondern», и сложноподчиненных предложений с придаточными времени с союзами «wenn», «als», «während», «solange», «bevor», с придаточными причины с союзами «weil», «da», с придаточными цели с союзом «damit», с придаточными образа действия с союзами «wie», «als», «indem», с придаточными следствия с союзами «so», «dass» и т.д.),

•               сложная организация речи (то есть, специфика построения ответных реплик заключается в делении высказывания на две смысловые группы: в первой группе реализуется тактика, а во второй – политический деятель использует ряд повествовательных предложений для подтверждения своей точки зрения),

•               преобладание повествовательных предложений (например,«DasistjedochnichtderFall», «Esistabernichtganzverlorengegangen»).

В целом, саботирование в политическом дискурсе более близко к демагогии, пространному рассуждению, характеризуется использованием уже знакомой информации.  

Список использованной литературы

1.                   Андреева В.Ю. Стратегии и тактики коммуникативного саботажа: дис. … канд. фил.наук: 10.02.19. Курск, 2009. 211с.

2.                   Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты: традиции и новации.

М.: Знание, 1991. 64с.

3.                   Карасик В.И. Структура институционального дискурса // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. С. 25-33.

4.                   Кунаева Н.В. Дискурсивное событие возражения как объект социопрагматического анализа // Язык, коммуникация и социальная среда. Воронеж : ВГУ, 2008. С. 55-62.

5.                   Михальская А. К. Полевая структура политического дискурса: метод анализа и описания речевого поведения политика в политическом интервью // Журналистика в

1999 г.: тез. науч.-практ. конф. М.: МГУ, 2000. Ч. 5. С. 28-70.

УДК 81.161.1

ТЕМАТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ

ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ С ГЛАГОЛАМИ ДВИЖЕНИЯ

Ударцева Н.А.

научный руководитель канд. филол. наук Сперанская А.Н. Сибирский федеральный университет

Глаголы движения занимают особое место в системе лексико-семантических групп, наряду с такими группами как глаголы состояния, чувства, речи и др., составляющими глагольную лексику русского языка. Выделение глаголов движения как особой группы связано с их многозначностью, сложностью словообразовательных признаков и специфичностью механизмов функционирования в речи. Исследователь Н.С. Авилова отмечает, что «в группу глаголов со значением движения, перемещения в пространстве включаются как глаголы однонаправленного движения, так и глаголы неоднонаправленного движения, а также глаголы, означающие перемещение, но не входящие в структурно-семантическую группу соотносительных парных глаголов движения типа идти-ходить, например, гулять, блуждать, шляться, мотать, витать, болтаться и др.» [Авилова 1976: 108]. 

В рамках данного исследования рассматривался только структурносемантический тип соотносительных парных глаголов движения. Наличие дополнительного грамматического признака у таких глаголов делает их изучение интересным не только для носителей языка, но и для иностранцев, поскольку во многих языках глаголы, обозначающие перемещение в пространстве, не противопоставляются по признаку однонаправленности / разнонаправленности и однократности / многократности движения.

Построение успешной коммуникации, в том числе и межкультурной, немыслимо без знания устойчивых выражений языка, на котором коммуникация проходит. Общеизвестно, что значение фразеологизма не тождественно значению слов, из которых он состоит, оно гораздо глубже и кроется в языковой картине мира народа. Именно поэтому носители языка понимают скрытый смысл устойчивых выражений, а для иностранца он зачастую становится загадкой. 

В исследовании была поставлена задача изучить фразеологизмы с глаголами движения и распределить их по тематическим группам. Следует отметить, что устойчивые сочетания не разделялись нами на типы, а за фразеологизмы принимались все словосочетания, приведенные в используемых фразеологических словарях. Разделение фразеологизмов на тематические группы видится наиболее эффективным способом размещения информации в словаре фразеологизмов, т.к. пользователь такого словаря ищет, в первую очередь, ёмкое и меткое выражение ситуации, действия или состояния, и только во вторую – значение известного ему фразеологизма. 

На данном этапе исследования были проанализированы «Фразеологический словарь русского языка» под редакцией А.И. Молоткова, «Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий» под редакцией В.Н. Телии и «Русская фразеология. Словарь-справочник» Р.И. Ярванцева. Картотека составила более 300 фразеологизмов, в состав которых входят глаголы движения образующие пары по однонаправленности / разнонаправленности, однократности / многократности движения и обозначающие перемещение по твердой поверхности без применения технических средств, т.е. пешком.

Первичной опорой для классификации фразеологизмов по тематическим группам стал словарь-справочник Р.И. Ярванцева [Ярванцев 1997], однако предложенная исследователем классификация была в значительной степени изменена. Предлагаемая классификация наиболее полно отражает особенности функционирования глаголов движения во фразеологизмах. 

Фразеологизмы с глаголами движения тематически связаны с четырьмя основными группами, включающими несколько подгрупп:  

•               «Действия человека и их характеристика» (обвести вокруг пальца, входить в курс), включающая такие подгруппы, как: «Обман, запутывание», «Огласка, честность», «Помощь, содействие», «Внимание, воздействие», «преувеличение, выделение», «Месть», «Обесценивание», «Неуверенность движения», «Уверенность движения», «Доработка», «Ознакомление» и др.

•               «Ситуации» (идти в гору, свести в могилу), включающая следующие подгруппы: «Различесние – уравнивание», «Начало – конец», «Смерть», «Предупреждение, предостережение», «Количество», «Знакомство, приятельство», «Успех» и др. 

•               «Состояния человека» (лезть в петлю, привести в себя), состоящая из таких подгрупп, как: «Раздраженность, негодование», «Голод, нищета», «Безысходность, недоумение», «Успокоение» и т.д.

•               «Проявления качеств человека» (вести свою линию, нести ахинею), включающая подгруппы «Самообладание, бесстрашие», «Целеустремленность», «Болтливость», «Медлительность», «Веселость», «Монотонность», «Лень, безделье», «Самостоятельность», «Несамостоятельность» и пр.

Самой многочисленной является группа «Действия человека и их характеристика», что, безусловно, связано с основным компонентом фразеологизмов – глаголом движения. Остальные группы насчитали примерно одинаковое количество исследуемых единиц. Некоторые фразеологизмы попали сразу в несколько групп, т.к. имеют несколько значений и могут быть употреблены в разных ситуациях.

Ранее уже говорилось, что глаголы движения – слова многозначные. Например, согласно «Толковому словарю современного русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой слово «идти» имеет 26 значений, а слово «ходить» - 13 значений [Ожегов, Шведова 2003]. В связи с этим и с метафоричностью фразеологизмов в целом многие рассмотренные единицы не имеют в толковании прямой отсылки к значению «перемещение в пространстве» и не ассоциируются у носителей языка с движением: приходить на язык, прохаживаться насчет и т.д. Несмотря на это, глаголы в составе таких единиц не перестают входить в состав лексико-семантической группы глаголов движения, поэтому эти фразеологизмы были рассмотрены наряду с остальными единицами. Именно фразеологизмы, где глагол движения используется в переносном значении, могут представлять наибольшую трудность для иностранцев, изучающих русский язык, и наибольший интерес для носителей, заинтересованных в глубоком изучении русского языка.

Таким образом, преимущество тематической классификации фразеологизмов в рамках лексико-семантической группы видится не только в более эффективном использовании словаря и ориентации на межкультурную коммуникацию, но и в возможности, в отличие от полных фразеологических словарей, передать в словарной статье максимальную информации о функционировании фразеологизма в речи. В перспективе исследования рассматривается создание на основе приведенной классификации электронного словаря-справочника фразеологизмов с глаголами движения.

Список литературы

1.                   Авилова Н.С. Вид глагола и семантика глагольного слова. – М.: Наука, 1976. – 328 с. 

2.                   Телия В.Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. – М. : Языки русской культуры, 1996. – 243 с.

Источники 

3.                   Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. – 4-е изд. – М.:ИТИ Технологии, 2003 – 944 с.

4.                   Фразеологический словарь русского языка: свыше 4000 словарных статей / под ред. А.И. Молоткова – изд. 2-е, стереотип. – М.: Советская энциклопедия, 1968 – 543 с.

5.                   Ярванцев Р.И. Русская фразеология. Словарь-справочник: Ок. 1500 фразеологизмов - М.: Рус. яз., 1997 – 845 с.

УДК 82-8

RUSSIAN PROVERBS AND THEIR ENGLISH EQUIVALENTS

Chernova A.V.

Scientific supervisor Stepanova T.Y.

Siberian Federal University

2015 was officially declared the Year of Literature in Russia and this fact can inspire the language learners to look closer at the unique possibility to master the language through literature and it reminds about its great role and influence in any sphere of a human life. Among different genres folklore is considered to be a very good source of learning material as it helps understand the soul of a native-speaker reflected in such expressive means as proverbs.

Proverbs are the oldest genre of folklore known to all the nations of the world, including  the ancient Egyptians, Greeks, and Romans. Proverbs are usually used for imageemotional characteristics of people, their behavior, some of life's situations. They may be seen as a folk wisdom, a set of rules of life, practical philosophy and historical memory. They reflect the experience of people in different life’s situations. 

Because of its brightness, imagery and emotionality proverbs are often found in different types of texts, including English. The aim of the work is identification of the most well-known Russian proverbs, their translation into English, an origin, a comparison with possible equivalents in English.

 This is a list of some of the most important and well-known Russian proverbs. Below each one, there is a simple explanation.

1.                   “Ни пуха, ни пера” is a saying that literally means “neither fur, nor feather” but is always used as “good luck” before anything, such as a test, job interview, and other things you would use the phrase for. The origin of this phrase comes from Russian hunters and is in fact, somewhat sarcastic, ironic.

2.                   “Друг познается в беде” – “A friend in need is a friend indeed”. This proverb pretty much means that true friends will reveal themselves when you are in need of something. They will be there for you whereas others, upon signs that you need something, will walk.

3.                   “Была не была” – “Whatever happens, happens” in English. You would use it for situations you are about to attempt something and do not know how it will end up – such as starting a business, confessing love, or skydiving.

4.                   “Лучше поздно, чем никогда” - “Better late than never”. So, if you didn’t do that homework, you can still hand it in. And if you haven’t done your taxes – it’s better to be late than never. 

5.                   “Век живи – век учись” -”Live and learn”. You would usually use it after someone has screwed, wronged you or you made a mistake. This Russian proverb however is a lot more positive and this meaning is more direct – life is a learning process, so as you live, you will learn. The focus here is on the importance of education and learning for as long as you are alive.

6.                   “В тихом омуте черти водятся” – “Still waters run deep”. This proverb matches its English equivalent exactly. “Still waters run deep” means “a quiet or placid manner may conceal a passionate nature.” Similarly, in Russian, under calm waters, devils dwell, which refers to a crazy or extreme characteristic of a person’s personality you had not anticipated. Basically, this means that someone has a secret quality that doesn’t fit your general impression of them or does something that you didn’t think they would do.

7.                   “Будет и на вашей улице праздник” – “Every dog has his day” or “The sun will shine on our street too”. Another hopeful, positive proverb. It pretty much means that a better time is coming. If you look over at your neighbor and they are having a party on their street and getting turned up, and you aren’t … well, there’ll be a party on your street too.

8.                   “Без труда не вытащишь и рыбку без труда” or “Под лежачий камень вода не течет" – “No pain, no gain” in English. Literal meaning: Without effort, you will not pull a fish out of a pond. Everything worthwhile requires push and effort.

9.                   “В гостях хорошо, а дома лучше” – “There's no place like home.”, “East or West, home is best”, “Home, sweet home”. It is good to be visiting, it merely refers to coming over someone else’s house as a guest – whether you are hanging out with friends, having a house party, or coming over for dinner, but it is better at home.

10.               “Любовь зла, полюбишь и козла” – “Love is blind”.  Love's evil, you will love even a goat. In Russian slang “goat” has a negative meaning. This proverb would apply to people married or in relationships. Love is cruel, isn’t it?

11.               “Друзья познаются в беде” – “A friend in need is a friend indeed”. Only in difficult times you will know who your true friend is. States in relation to the one who was very attentive and helped someone in a difficult life`s situation, or, on the contrary, showed a callous in distress.

12.               “Цыплят по осени считают” or “Не говори гоп, пока не перепрыгнешь” – “A house is not a home”. Not all chicks were born in the summer, can live on farms until the autumn. Someone will kill birds of prey, some will not survive, so they say that chickens need to be considered in the autumn, when it is clear how many of them survived. It is necessary to judge about something on the results. You can say so, when someone prematurely expresses the joy of possible success, although results are still far and a lot can change.

13.               “Что в лоб, что по лбу”, “Как об стену горох” – “A nod’s as good as a wink to a blind horse”. Combinations "в лоб" and “по лбу” shows in saying a kind of word game. It is essentially the same thing: equally painful. There is no difference, the same thing. They say that when you do not see a difference in anything. It is like throwing peas at the wall, has no effect, it is useless to say or advise anything to anyone. 

It is good to know the common English proverbs because you hear them come up in conversation all the time. Sometimes people say the entire proverb to give advice to a friend. Learning proverbs can also help you understand the way that people in English-speaking cultures think about the world. Proverbs can also give you good example sentences, which you can memorize and use as models for building your own sentences.

                                                                                                                                                                                     

УДК 81

ФРАГМЕНТ ПРОТОТИПИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ МИРА «ЧЕЛОВЕК»:

ГЕНДЕР КАК ФАКТОР ВАРИАТИВНОСТИ

Шарова М. К.,

научный руководитель д-р филол. наук Колмогорова А. В. Сибирский федеральный университет

Введение

Данное исследование посвящено изучению понятия прототипической картины мира и гендера. Его целью является выявление различий в прототипических представлениях мужчин и женщин о качествах человека, мужчины и женщины.

1. Понятие прототипической картины мира

Одними из первых, кто обратил свое внимание на существование прототипической картины мира были Освальд Дюкро и Жан-Клод Аскомбр [3, c. 145]. О. Дюкро утверждает, что в основе любого лексически самостоятельного слова лежит представление, свойственное большинству говорящих на данном языке о том, каким должен быть лучший представитель данной категории. Свои доводы исследователь иллюстрирует примером: «Pierre est un parent, mais éloigné» (Пьер – родственник, но дальний). Суть в том, что слово parent или родственник уже несет в себе представление о близком родственнике как прототипическом родственнике, а союз mais или но, уменьшает аргументативный потенциал и ослабляет степень прототипичности данного конкретного родственника. В другом примере: «Pierre est un parent, mais proche» (Пьер родственник, но близкий) прилагательное proche или близкий, нарушает естественное течение коммуникации, то есть это высказывание является в некотором роде аномальным, что приводит к возникновению дополнительных пресуппозиций: «Пьер – его родственник, но близкий, поэтому я не могу через него навести справки о нужном мне человеке, его родственнике, поскольку близкий родственник может заподозрить что-либо и рассказать о моих расспросах объекту моего интереса». Также, О. Дюкро выделил наречия и прилагательные, одни из которых, отражая «должные» свойства и характеристики объекта, приближают его к прототипу категории - «реализующие» (réalisant), а другие, напротив, удаляют номинируемый объект от центра категории -  «дереализующие» (déréalisant) [1, с. 21]. 

Так, на материале русского прилагательного светлый в рамках психолингвистического эксперимента А.В. Колмогорова показала, что данное прилагательное является для среднего и старшего поколений русских «реализующим» для лексемы человек, соотнося светлого человека с прототипом, лучшим образцом категории, в то время как для подростков и молодых людей (14-17 лет) это же прилагательное является «дереализующим», т.е. удаляющим человека от центра соответствующей категории [2, с. 124].

Резюмируя, вслед за А. В. Колмогоровой, будем понимать прототипическую картину мира, как «совокупность представлений представителей определенной лингвокультуры о том, какими объекты окружающей среды (социальной и природной) должны быть»  [1, с. 24].

Мы выдвигаем гипотезу о том, что прототипические представления мужчин и женщин о качествах человека, мужчины и женщины будут отличаться. 2. Дизайн эксперимента

Участникам ассоциативного эксперимента, в количестве  80 человек (40  женщины и 40 мужчин), 19-65 лет, были выданы следующие бланки:

Возраст:                Пол:             Род занятий:

Напишите 3 прилагательных, которые приходят Вам на ум, когда Вы произносите слово «Человек».

В результате обработки данных, были выделены наиболее встречающиеся прилагательные, которые послужили основой для проведения ценностносемантического эксперимента, в нем участвовали 20 мужчин и 20 женщин. Используя методику Освальда Дюкро и Жан-Клода Аскомбра, мы составили словосочетания, с союзом но, уменьшающим аргументативный потенциал и степень прототипичености, а также с утвердительной частицей конечно, увеличивающей аргументативный потенциал и, соответственно, усиливающей степень прототипичности. 

Анкетируемым были выданы 3 таблицы, в которых 10 самых частотных прилагательных-реакций из ассоциативного эксперимента были представлены в сочетаниях с существительными человек, мужчина, женщина и дополнены аргументативными модификаторами конечно и но. Например: человек, но образованный; человек, и конечно, образованный; женщина, но образованная; женщина, и конечно, образованная; мужчина, но образованный; женщина, и конечно, образованная. 

3. Результаты эксперимента

В результате проведенных экспериментов были выделены следующие особенности.

Представления о прототипическом человеке у мужчин и женщин обнаруживают сходство: большинству и мужчин, и женщин сочетания существительных человек, мужчина, женщина с 10 прилагательными (умный, разумный, добрый, живой, мудрый, образованный, гуманный, большой, молодой, общительный) показались более естественными в сопровождении аргументативного модификатора «+» - «конечно». Однако, абсолютные результаты при внимательном рассмотрении обнаруживают важные нюансы. Приведем сравнительную характеристику результатов эксперимента.

Гендер/вид прототипа	Мужчина	Женщина
Протипипические представления о человеке	добрый – 80 %; живой – 80 %; умный – 75 %; разумный – 70 %; образованный – 70 %; общительный – 70 %; мудрый – 65 %; гуманный – 55 %; молодой – 50 %; большой – 30 %.	живой – 75 %; молодой – 65 %; умный – 60 %; разумный – 60 %; мудрый – 60 %; образованный – 60 %; гуманный – 60 %; общительный – 55%; добрый – 45%; большой – 30%.
Прототипические представления о мужчине	живой – 75%; образованный – 75%; разумный – 70%; мудрый – 65%; умный – 60%; добрый – 60 %; общительный – 60 %; большой – 55%; молодой – 45 %; гуманный – 40 %.	большой – 70%; умный – 55%; живой – 55%; образованный – 55%; общительный – 55 %; добрый – 50%; молодой – 45 %; разумный – 40%; мудрый – 40%; гуманный – 25%.
Прототипические представления о женщине	общительная – 85 %; живая – 80 %; добрая – 75 %; образованная – 70 %; гуманная – 65 %; молодая - 45 %; умная – 40%; мудрая – 40%; разумная – 35%; большая – 15 %.	добрая – 75 %; живая – 65 %; мудрая – 65 %; общительная – 65%; гуманная – 60%; образованная – 55 %; разумная – 50%; молодая – 50%; умная – 35%; большая – 15%.

Основываясь на полученных данных, мы видим, что представления о прототипическом человеке у мужчин и женщин различаются, несмотря на наличие некоторых схожих черт: 

1)                  Большинство мужчин выбрали прилагательные добрый и живой как безусловные прототипические качества человека. Женщины, в свою очередь, абсолютной характеристикой прототипического человека считают качество быть живым. В остальном, результаты очень похожи или разнятся с незначительным отрывом, по мнению мужчин, прототипический человек мудрый, разумный, образованный, гуманный, общительный; по мнению женщин, он – умный, разумный, мудрый, образованный, гуманный, молодой, общительный. Отметим, что качество большой не является прототипическим качеством человека, как, по мнению мужчин, так, и по мнению женщин.

2)                  Безусловным прототипическим качеством мужчины, по мнению мужчин, является качество быть живым и образованность, тогда как по мнению женщин, прототипический мужчина – большой. Также, по мнению мужчин, прототипический мужчина умный, разумный, добрый, мудрый, большой, общительный; по мнению женщин, прототипический мужчина – умный, живой, образованный, общительный. Отметим то, что лишь малая часть мужчин и женщин выбрала качество гуманный как прототипическое качество.

3)                  Безусловным прототипическим качеством женщины, по мнению мужчин, является общительность, а абсолютное большинство женщин выбрало такое качество, как доброта. Также, мужчины считают, что прототипическая женщина живая, добрая, образованная, гуманная. По мнению женщин, прототипическая женщина живая, мудрая, образованная, гуманная, общительная. Отметим также, что и мужчины, и женщины, считают, что прилагательное большая, номинирующее прототипическое качество женщины, обладает наименьшей прототипичностью.

Вывод: делаем вывод, что гипотеза о том, что прототипические представления мужчин и женщин о качествах человека, мужчины и женщины будут отличаться подтвердилась. 

Следующий этап работ – это выявление аргументативного потенциала прилагательных, называющих более и менее прототипические характеристики мужчины и женщины  в дискурсах представителей различных гендерных групп.

Список литературы

1.                   Колмогорова А.В. Нормативные эффекты прототипической картины мира // Общетеоретические и типологические проблемы языкознания: Сборник научных статей. Бийск, 2014. Вып. 3.

2.                   Колмогорова А.В. Человек, но светлый: об одном из способов объективации языкового значения // Вопросы психолингвистики. М., 2009.  № 2. 

3.                   Ducrot O. Les modificateurs déréalisants // Journal of Pragmatics. – 1995. – № 24. – Pp. 145-165.  

УДК 8 80

"КОМПАРАТИВНЫЕ ТРОПЫ  В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ У.С.МОЭМА."

Шевченко Т.В,

научный руководитель канд. филол. наук, доц., Кравец О.В.

Таганрогский институт им.А.П. Чехова (филиал) РГЭУ (РИНХ)

Конструкции с компаративной семантикой традиционно привлекали к себе внимание как отечественных, так и зарубежных учёных. Созданию общей теории компаративных единиц языка посвящены, прежде всего, работы Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, И.Р. Гальперина, Н.А. Басилая , В.В. Виноградова,  В.П. Григорьева, А.Д. Григорьевой, И.И. Ковтуновой, Степанова Ю.С. и др. Особенности и поведение компаративных конструкций исследуются на конкретном языковом материале, в конкретных художественных текстах. Таким образом, в лингвистике был накоплен огромный объём знаний как по общей теории компаративного значения, так и по функционированию компаративных тропов в языке и художественной речи.

В рамках данного исследования большой интерес представляет стиль У.С.Моэма, английского писателя прозаика и новеллиста, который мог умело изобразить полноту человеческих чувств, пороков в своих произведениях с  удивительной стилистической точностью.

Проза Моэма "фактурна" и эмоционально выразительна при всей естественности, простоте, отсутствии стилевых украшений и орнаментальности. Парадоксальное сочетание вещей, казалось бы, несочетаемых, которое, было в высшей степени свойственно Моэму, человеку и писателю. Связанный рождением и воспитанием с верхушкой "среднего класса", именно этот класс и его мораль он сделал главной мишенью своей язвительной иронии. Отличительная черта в произведениях Моэма - упрощенность текста. Таким образом текст получается живым и естественным. События развиваются динамично, и это не дает читателю заскучать. Автор очень часто ссылается на классических писателей, художников, музыкантов, произведения искусства, географические названия. Это представляет собой лингвокультурологический интерес для читателей и говорит о энциклопедической эрудированности Моэма в разных областях.

Сравнение (лат. comparatio, нем. Gleichnis), как термин поэтики обозначает сопоставление изображаемого предмета, или явления, с другим предметом по общему им обоим признаку, так называемому tertium comparationis, то есть третьему элементу сравнения. Сравнение часто рассматривается как особая синтаксическая форма выражения метафоры, когда последняя соединяется с выражаемым ею предметом посредством грамматической связки «как», «будто», «словно», «точно» и т. п. В русском языке эти союзы могут быть опущены, а подлежащее сравнение выражено творительным падежом.

 Образ, привлекаемый для сравнения, легко развертывается в совершенно самостоятельную картину, связанную часто только в одном каком-нибудь признаке с тем предметом, который вызвал сравнение: Her face was long, like a sheep’s, but she gave no impression of foolishness, rather of extreme alertness; she had the quick movements of a bird. The most remarkable thing about her was her voice, high, metallic, and without inflexion; it fell on the ear with a hard monotony, irritating to the nerves like the pitiless clamour of the pneumatic drill [4, с.20].  Моэм развертывает их, как бы забывая и не заботясь о тех предметах, которые они должны изображать. Tertium comparationis дает лишь повод, толчок для отвлечения в сторону от главного течения рассказа.

Сущность этого стилистического приема раскрывается самим его названием. Два понятия, обычно относящиеся к разным классам явлений, сравниваются между собой по какой-либо одной из черт, причем это сравнение получает формальное выражение в виде таких слов, как: as, such as, as if, like, seem и др. Обязательным условием для стилистического приема сравнения является сходство какой-нибудь одной черты при полном расхождении других черт. Более того, сходство, обычно усматривается в тех чертах, признаках, которые не являются существенными, характерными для обоих сравниваемых предметов (явлений), а лишь для одного из членов сравнения. Например:

 As he walked past them backwards and forwards for the sake of exercise, he had heard Mrs Davidson’s agitated whisper, like the distant flow of a mountain torrent, and he saw by his wife’s open mouth and pale face that she was enjoying an alarming experience [4, с.15].

Единственным признаком, общим в этих двух разнородных понятиях (whisper и flow) является  ощущение, сходное по звуку с потоком горной реки. Естественно, что  это ощущение, представление  не является характерной чертой понятия —  шепот; случайный признак поднят сравнением до положения существенного.

Сравнения можно классифицировать с разных точек зрения. Эта своеобразная часть словаря и русского, и английского языка может быть обрисована, таким образом, по-разному. Так, например, почти все исследователи делят сравнения на две группы:

Первая группа - сравнения точные, без оценочных элементов, критерием их выделения является употребление в нейтральном стиле, например: ‘This must seem like home to you,’ said Dr Macphail,with his thin, difficult smile [4, с.22], 

Вторая группа - сравнения, содержащие оценочный элемент, или же относящиеся к определённому стилю (возвышенному, фамильярному). He was a little man, without angles, plump, with a round face like the full moon and a little fat round nose [4, с.64]. Сравнение может быть развёрнутым и, иногда, может превращаться в метафорическое выражение: She put her lips to his ear as if she were afraid that the air itself might hear [4, с.65].

Можно анализировать сравнения и с точки зрения строения их структуры. Ю.С. Степанов полагает, что индивидуальные сравнения состоят чаще всего из двух частей - указания на предмет, который сравнивают (тема), и описания предмета, с которым сравнивают. "He seemed to be popular at the club and afterwards, when he had gone, they described him as one of the best" [3, с.1].

Общепринятые сравнения, как правило, принадлежат норме языка и «состоят обычно из трех частей: темы и сравнения, между которыми помещается отдельное указание на то, что у них общего, - это основание сравнения» [2,с.13].

Сравнение «спадающее» или развернутое представляет собой своеобразную антитезу и состоит обычно из двух самостоятельных, а иногда и очень больших, предложений, которые как бы противопоставляются друг другу: There was something in her voice that got you. It was warm and soft. He tried to think what it was like. It was like as if the words kissed you. Sounded silly, that did, but that’s just what it was like. [4,с.856]. В английском языке сравнение получает свое особенное формальное выражение: 1) сравнение, показывающее равенство, сходство, подобие вводится с помощью: а) as = как;

б) such as = как, например

в) as if = как будто

г) like = похожий

2) сравнение может также вводится в текст глаголом seem = казаться, представляться: He sniffed as though the smell of her body were strong in his nostrils, and his face was as it were a mask of desire. His features on a sudden seemed strangely blurred [4, с.758].

Приём сравнения играет огромную роль в жизни и деятельности человека: сравнение применяется как метод познания действительности, ведущий к установлению характерных признаков предмета; вместе с тем сравнение широко употребляется и в качестве приёма художественной речи, служащего одним из средств зарисовки образа. [1, с.386]

Основываясь на проведенном анализе сравнительных конструкций в произведениях Уильяма Сомерсета Моэма, можно сделать вывод о том, что в его работах преобладают сравнения, содержащие оценочный компонент, кроме того, содержится значительное количество конструкций, выражающих сравнение,  употребленных в нейтральном стиле.

Список литературы

1.Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык: учебник. – М.: Флинта. Наука, 2004.

2.Степанов Ю.С."Методы и принципы современной лингвистики".

3.  William Somerset Maugham "A Friend In Need" .

4.  William Somerset Maugham  "Sixty- five short stories" 1988,- 937 _с.

УДК 81.42

ОБЪЯСНЕНИЕ КАК СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС (НА МАТЕРИАЛЕ КОММУНИКАТИВНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА)

Яковлев В.П.

научный руководитель ст. преп. Попова Я.В. Сибирский федеральный университет

В данной работе рассматривается  коммуникативная ситуация, когда достижение понимания является главной целью взаимодействия, а объяснение реализуется на всем протяжении интеракции. 

Материалом для нашего исследования послужил транскрипт записи разговора двух молодых людей, полученный из Саарбрюкенского корпуса разговорного английского языка (Saarbrücken Corpus of Spoken English), который составляется специалистами Саарского университета, город Саарбрюкен, Германия. Этот разговор состоялся в рамках «Эксперимента по рисованию» («Drawing experiment»). В эксперименте участвуют два человека. Первому участнику выдается заранее подготовленный рисунок (на нем схематически изображены дерево, одноэтажный дом с дымящейся трубой, двумя окнами и дверью; мощеная дорожка, идущая от двери к переднему плану изображения; тележка, расположенная в конце дорожки), второму участнику выдается чистый лист бумаги и пишущая принадлежность. Затем первому участнику предлагается объяснить второму, что изображено на рисунке, а второму участнику предлагается воспроизвести этот рисунок на чистом листе бумаги, руководствуясь инструкциями первого участника. При этом второй участник в ходе объяснения не должен видеть оригинал изображения. Время на выполнение задания ограничено десятью минутами.

В данном случае в объяснении принимают участие два коммуниканта: объясняющий и понимающий. Объясняющий – это участник процесса объяснения, который располагает определенным знанием или представлением об объекте объяснения и излагает его для восприятия понимающим. Понимающий – это участник процесса объяснения, который на основе воспринимаемой информации об объекте объяснения строит собственное представление об этом объекте. Исходя из этих определений, понятие объяснения было истолковано как самостоятельный интерактивный процесс, направленный на минимизацию различий в представлениях объясняющего и понимающего об объекте объяснения.

Этот случай объяснения можно считать ярким примером стратегической коммуникации, так как участники объяснения сталкиваются с конкретной проблемой непонимания, а их коммуникативной целью становится устранение этого непонимания. Наличие коммуникативной цели отмечается как основной признак стратегичности в работах ряда современных авторов [Иссерс, 2002; Тичер, 2009; Антонова, 2007]. В связи со стратегичностью коммуникации в этом случае, для исследования объяснения в данной работе был применен подход, основанный на теории речевых стратеги и тактик.  На основании определений речевой стратегии, сформулированных в работах [Иссерс, 2002; Тичер, 2009; Калинина, 2011; Антонова, 2007] было сформулировано определение речевой стратегии, наиболее  приемлемое для исследуемого случая. Речевая стратегия - это план выбора и организации коммуникативных действий для эффективного достижения цели коммуникации, который формируется и применяется говорящим осознанно или неосознанно в соответствии с его фоновыми знаниями и знаниями о текущей коммуникативной ситуации, и редактируется в ходе самого разговора с опорой на реакцию партнера и успешность/неуспешность отдельных коммуникативных действий. 

Понятие речевой стратегии неразрывно связано с еще одним ключевым понятием данной теории – речевой тактикой. Если коммуникативная стратегия понимается как план организации коммуникативных действий, направленных на достижение главной цели коммуникации, то под речевой тактикой понимается один или несколько пунктов плана, выполнение которых обеспечивает достижение промежуточной коммуникативной цели на определенном этапе коммуникации. Речевые тактики реализуются в конкретных речевых действиях, предпринимаемых участниками объяснения. 

В реальной коммуникативной ситуации перед участниками объяснения стоит основная цель и ряд дополнительных целей. В связи с этим речевые стратегии подразделяются на основные и вспомогательные. Основная стратегия используется для достижения наиболее приоритетной цели коммуникации и напрямую связана с воздействием на состояние и/или действия адресата, а вспомогательные стратегии направлены на достижение побочных целей [Исеерс, 2002].

В результате анализа материала было выяснено, что для достижения основной цели коммуникации – однозначного и четкого изложения собственного представления об объекте объяснения – объясняющий применяет основную стратегию объяснения. В рамках данной стратегии используются следующие тактики:

1) Тактика подачи информации по частям.  Фрагмент 1

213.           Chris I'm going to describe the front of the house

214.           from the right 215.      Matt     right.

216.                                  Chris first there is a square window

217.                                  then there is a door

В данном фрагменте объясняющий в строке 213 объясняющий (Chris) предупреждает понимающего (Matt) о том, что собирается применить данную тактику. После того, как понимающий соглашается, объясняющий начинает ее применение в строке 216, поочередно называя составные части фасада дома с помощью синтаксической конструкции «there is».

2)                  Тактика локализации – объясняющий сообщает понимающему расположение объекта объяснения на листе. Расположение объекта может задаваться разными способами, например, по отношению к самому понимающему («to your left»), или по отношению к другим элементам изображения (к приемру, при помощи предлога  «at»: «at the end of the sidewalk»).

3)                  Тактика характеристики – объясняющий сообщает понимающему свойства объектов объяснения, такие как форма, размер и пр. Фрагмент 2

10.       Chris there's a giant tree Фрагмент 3

                14.        Chris I mean it takes up half the page

Эта тактика может быть реализована в различных языковых средствах. Так, во фрагменте 4 для передачи размера использовано оценочное прилагательное giant, а во фрагменте 5 – фразовый глагол to take up. 

4) Тактика сравнения – объясняющий  сравнивает объект объяснения с какимлибо объектом реальности. Фрагмент 4

10.                                      Chris there's a giant tree

11.                                      it looks like a giant mushroom

В данном фрагменте объясняющий сравнивает дерево с грибом с помощью сравнительной конструкции «to look like» в роли предиката (строка 11). В данном случае то, с чем сравнивается объект объяснения, выступает в роли дополнения.

Помимо основной цели, перед объясняющим стоят и дополнительные цели: вопервых, это контроль над успешностью процесса объяснения (объясняющий периодически контролирует то, насколько хорошо собеседник его понимает), вовторых, это экономия времени, т.к время ограничено условиями эксперимента; втретьих, это поддержание хороших отношений с понимающим (объясняющий старается не обидеть собеседника, даже если тот не сразу его понимает или не понимает вообще). Для достижения этих целей объясняющий применяет соответственно вспомогательные стратегии контроля, экономии времени и поддержания отношений.

В рамках вспомогательной стратегии контроля используется тактика контрольного вопроса – объясняющий периодически осведомляется у понимающего, насколько успешно тот усваивает инструкции. Средством реализации данной тактики служат вопросительные предложения («okay tree is done?», «you know what I mean?»).

Вспомогательная стратегия экономии времени реализуется тактикой сокращения инструкций. Ощущая острую нехватку времени ближе к концу эксперимента, объясняющий меняет манеру объяснения: во-первых, он перестает давать развернутые инструкции, а во-вторых, перестает волноваться за успешность понимания этих инструкций, т.е. демонстративно отказывается от использования стратегии контроля (напр. фразой «I know how you did that wrong, but that's okay» дает понять собеседнику о своем безразличии по поводу успешности выполнения инструкций).

Вспомогательная стратегия поддержания отношений реализуется в следующих тактиках:

1) Тактика подбадривания - объясняющий напоминает понимающему, что если тот допустит ошибку, то ничего страшного не произойдет Фрагмент 5

131.                                  Chris [hehehehe]

132.                                  oh don't worry about that

В данном фрагменте объясняющий, во-первых, использует смех как средство снятия коммуникативного напряжения, а во-вторых, с помощью повелительного наклонения побуждает понимающего перестать волноваться (строка 132).

2) Тактика частичного признания вины – в случае возникновения затруднений объясняющий берет часть вины на себя. Фрагмент 6

336.                                  Chris you did something wrong

337.                                  or I described something wrong

В данном фрагменте объясняющий с помощью союза «or» приводит две одинаково вероятные причины возникновения конфликта: ошибку понимающего (строка 336) и неточность собственных инструкций (строка 337). Таким образом, объясняющий признают и свою собственную вину в неуспешности объяснения.

Основной целью понимающего является выяснение наиболее подробных сведений об объекте для формирования и корректировки собственного представления о нем. Для достижения этой цели понимающий использует стратегию выяснения. Данная стратегия реализуется в следующих тактиках:

1)                  Тактика запроса уточнения - понимающий требует уточнения тех инструкций объясняющего, которые кажутся ему не совсем понятными. К примеру, понимающий может сделать запрос дополнительных сведений с помощью вопросительного предложения («pretty thick trunk on this tree?»), потребовать иную формулировку с помощью императива («define that for me») или попросить уточнения какой-либо части только что введенной инструкции (в этом случае он с вопросительной интонацией воспроизводит нуждающуюся в уточнении часть высказывания объясняющего: «front is three, back- side is two?»)

2)                  Тактика демонстрации непонимания – понимающий явно выражает свое непонимание инструкции (обычно с помощью отрицательных предложений с «don’t»: «I don't know where this chimney is», «I don't understand that») с целью не просто расширить или уточнить ее, а потребовать новую инструкцию вместо предыдущей.

Помимо основной цели, перед понимающим стоит ряд дополнительных целей: во-первых, понимающий также стремится сэкономить время; во-вторых, в ходе объяснения понимающий не хочет ставить свои умственные способности под сомнение перед объясняющим. Для достижения этих целей понимающий использует соответственно вспомогательные стратегии ускорения хода объяснения и стратегию демонстрации умственных способностей.

Стратегия ускорения хода объяснения реализуется в следующих тактиках:

1)                  Тактика напоминания о времени – понимающий напоминает объясняющему об ограниченности времени с помощью вопросительного предложения («how much time we got?»), или же точно определяя оставшийся промежуток времени («we have a minute forty-five»). 

2)                  Тактика усиления коммуникативного напряжения - понимающий намеренно нагнетает коммуникативное напряжение, так как, считает, что такие условия приведут, к ускорению хода объяснения. Для реализации этой тактики понимающий прибегает к лексическим, синтаксическим и интонационным приемам, в частности к использованию ненормативной лексики («how can you fucking walk on the roof»), повышению голоса (в транскрипте передано заглавными буквами: «THERE YOU GO») или же многократному повтору отдельных частей своего высказывания или высказывания целиком (фрагмент 9): Фрагмент 7

198.                                  Matt     fuck the chimney

199.                                  go go go to the windows go to the windows

200.                                  fuck the chimney

201.                                  go to the windows

3) Тактика досрочного прерывания объяснения - в случае неэффективности объяснения понимающий намеренно разрывает контакт и требует перехода к следующему объекту объяснения. Примером реализации этой тактики служат речевые действия во фрагменте 7. В этом случае ненормативная лексика является лексическим средством наиболее резкого разрыва контакта, а императивная форма высказывания в строках 199 и 201 служит ускорению перехода к следующему объяснению.

В рамках стратегии демонстрации умственных способностей применяется, вопервых, тактика демонстрации понимания - понимающий явно демонстрирует то, что он с легкостью справляется с задачами, которые ставит перед ним объясняющий («okay, that's not too bad», «I'm getting that»). Во-вторых, понимающий использует тактику непризнания вины – в конфликтной ситуации он винит во всем объясняющего и несостоятельность его инструкций, а себя виноватым не считает. Фрагмент 8

347.                                  Matt     you told me that conflicting information then.

348.                                  I'm not a moron.

В данном фрагменте в строке 347 понимающий явно перекладывает всю вину на объясняющего, а в строке 348 отрицает недостаточность своих умственных способностей, используя отрицательную частицу «not» и уничижительное «moron».

Таким образом, в ходе проведенного исследования было выяснено, что в данном случае объясняющий и понимающий преследуют смежные, но различные коммуникативные цели. Для достижения этих целей каждый из них использует собственный стратегический инструментарий. В рамках применяемых стратегий используются многочисленные речевые тактики, которые реализуются разнообразными лексическими, синтаксическими и интонационными средствами.

Список литературы

1.                   Антонова Ю.А. Коммуникативные стратегии и тактики в современном газетном дискурсе: отклики на террористический акт: автореф. дис. ... канд. фил. наук: 10.02.01. Екатеринбург, 2007. 184 с.

2.                   Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Едиториал УРСС, 2002. 284 с.

3.                   Калинина М.С. Обучение студентов-лингвистов коммуникативным стратегиям полилогического общения: французский язык: дис. ... канд. пед. наук: 13.00.02. Волгоград, 2011. 213 с.

4.                   С. Тичер и др. Методы анализа текста и дискурса / Пер. с англ. X.:

Гуманитарный Центр, 2009. 356 с.