Статья на тему сравнение терминов родства а английском и русском языках

                                    Статья

                      Сравнение терминов родства

                     в английском и русском языках.

                                                                                             Учитель

                                                                             Вранчан Алина Викторовна

        Санкт- Петербург

                                                              2019

Содержание

Введение. - 3 -

Глава 1. Концепт родства в русской и английской культуре. - 6 -

1.1.   Концепт в лингвокультурологии. - 6 -

1.2. Сопоставление терминов родства   в русском и английском языках…..  …- 16 -

Глава 2. Грамматический статус терминов родства    в русском и английском языках. - 24 -

2.1 Проблема определения слова. - 24 -

2.2.1 Идентификация сложного слова. Цельнооформленность сложного слова. - 33 -

2.2. Проблема разграничения сложного слова и словосочетания. - 38 -

2.2.2. Сложное слово или словосочета́ние. - 39 -

Заключение. - 46 -

Список использованной литературы. - 48 -

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                                      

 

   Введение

Работа посвящена исследованию терминов родства в русском и английском языках в лексико-грамматическом и культорологическом аспектах.

Целью данной работы является сопоставление терминов родства в английском и русском языках с точки зрения отражения концептов родства в культуре данных народов.

В соответствии с целью исследования в работе решаются следующие задачи:

1. выявить термины родства в русском языке

2. выявить термины родства в английском языке

3. определить понятие концепта в современном языкознании

4. описать различия в отражении концептов родства в данных языках

Методы исследования: анализ данных толковых словарей; контекстуальный анализ;  перевод как толкование значений терминов, лингвистическое наблюдение, сравнительный метод.

Материалом исследования послужили данные словарей: толковые словари В. И. Даля, Д. Н. Ушакова, Т.Ф. Ефремовой и англо-русский и русско-английский словарь Abby Lingvo, The Pocket Oxford Dictionary, Macmillan Dictionary, The Penguin English Dictionary.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списков использованных словарей и цитируемой литературы.

В первой главе данной работы исследуется понятие концепта в лингвокультурологии и также термины  родства в русском и английском языках в лингвокультурологическом аспекте. Во второй главе  исследуется грамматический статус терминов родства в русском и английском языках.

Язык и культура – важнейшие понятия гуманитарного знания. Размышляя о сущности языка, ученые приходят к различным метафорам, объясняющим природу этого удивительного явления: язык есть живой организм, или система правил, подобных шахматной игре, или устройство для перевода глубинных структур в поверхностные, или зеркало сознания, или хранилище опыта, или оболочка смыслов в виде дома бытия.  Каждое из объяснений имеет право на существование, поскольку высвечивает одну из сторон языка. Вместе с тем нельзя не заметить, что если раньше ученых интересовало преимущественно то, как устроен язык сам по себе, то теперь на первый план выдвинулись вопросы о том, как язык связан с миром человека, в какой мере человек зависит от языка, каким образом ситуация общения определяет выбор языковых средств.

Язык не только отражает реальность, но интерпретирует ее, создавая особую реальность, в которой живет человек. Именно поэтому философия рубежа тысячелетий развивается на базе использования языка. А.М. Хайдеггер, выдающийся мыслитель нашего времени, назвал язык «домом бытия» (Маслова 2001:1). Поэтому и лингвистика, наука о языке, занимает авангардные методологические позиции в системе всякого гуманитарного знания, и обойтись без ее помощи при изучении культуры невозможно.

В лингвокультурологии же базовой единицей культуры признается концепт как "многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны" (Карасик 2004:76).

Представителями первого направления (А.П. Бабушкин, Н.А. Болдырев, Е.С. Кубрякова, И.А. Стернин, Е.В. Рахилина, В.З.Демьянков и др.) под концептом понимается "единица ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знания и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике". И.А. Стернин и З.Д. Попова указывают на то, что мы мыслим концептами, – "мышление есть оперирование концептами как глобальными единицами структурированного знания". (Попова, Стернин 2002:14).

Понимание концептов в современной лингвистике весьма вариативно. Некоторые ученые отождествляют концепт с понятием. Большинство же исследователей разделяют понятие и концепт, который в отличие от понятия включает не только дескриптивные, но и чувственно-волевые и образно-эмпирические компоненты. Концепты не только мыслятся, но и переживаются (Попова, Стернин 1999:58).

В свете сказанного выше, представляется интересным посмотреть, как «переживается» концепт родства в английской и русской культурах и как это отражается в языковых формах.

               Глава 1. Концепт родства в русской и английской культуре

 

                                 1.1. Концепт в лингвокультурологии

 

В настоящее время следует признать, что именно концепт является ключевым понятием когнитивной лингвистики. Однако, несмотря на то, что понятие концепт можно считать для современной когнитивистики утвердившимся, содержание этого понятия очень существенно варьирует в концепциях разных научных школ и отдельных ученых.

Дело в том, что концепт - категория мыслительная, ненаблюдаемая, и это дает большой простор для ее толкования. Категория концепта фигурирует сегодня в исследованиях философов, логиков, психологов, культурологов, и она несет на себе следы всех этих внелингвистических интерпретаций.

Впервые в отечественной науке термин концепт был употреблен С.А. Аскольдовым-Алексеевым в 1928 г. Ученый определил концепт как мысленное образование, которое замещает в процессе мысли неопределенное множество предметов, действий, мыслительных функций одного и того же рода (концепты растение, справедливость, математические концепты) (Аскольдов-Алексеев 1997:267).

Лихачев примерно в это же время использовал понятие концепт для обозначения обобщенной мыслительной единицы, которая отражает и интерпретирует явления действительности в зависимости от образования, личного опыта, профессионального и социального опыта носителя языка и, являясь своего рода обобщением различных значений слова в индивидуальных сознаниях носителей языка, позволяет общающимся преодолевать существующие между ними индивидуальные различия в понимании слов. Концепт, по Д.С. Лихачеву, не возникает из значений слов, а является результатом столкновения усвоенного значения с личным жизненным опытом говорящего. Концепт в этом плане, по Д.С. Лихачеву, выполняет заместительную функцию в языковом общении (Лихачев 1993:3).

В.И. Карасик приводит ряд подходов к концептам, развиваемых                                разными авторами. Среди них следующие:

концепт - идея, включающая абстрактные, конкретно-ассоциативные и эмоционально-оценочные признаки, а также спрессованную историю понятия (Степанов 1997:412).

концепт - личностное осмысление, интерпретация объективного значения и понятия как содержательного минимума значения (Лихачев 1993:4).

концепт - это абстрактное научное понятие, выработанное на базе конкретного житейского понятия (Соломоник 1995:246).

концепт - сущность понятия, явленная в своих содержательных формах - в образе, понятии и в символе (Колесов 2004:19).

концепты - своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры, самоорганизующиеся интегративные функционально-системные многомерные (как минимум трехмерные) идеализированные формообразования, опирающиеся на понятийный или псевдопонятийный базис (Ляпин 1977:16).

Сам В.И. Карасик характеризует концепты как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» («Введение в когнитивную лингвистику», (Карасик 2004:59), «многомерное ментальное образование, в составе которого выделяются образно-перцептивная, понятийная и ценностная стороны» (Карасик 2004:71), «фрагмент жизненного опыта человека» (Карасик 2004:3), «переживаемая информация» (Карасик 2004:128), «квант переживаемого знания» (Карасик 2004:361).

Е.С. Кубрякова предлагает такое определение концепта: «Концепт - оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания. Самые важные концепты выражены в языке» (Кубрякова 1999:90).

А.А. Залевская определяет концепт как объективно существующее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера в отличие от понятий и значений как продуктов научного описания (конструктов) (Залевская 2001:39).

В одной из последних работ А.А. Залевская характеризует нейронную основу концепта - активизацию многих отдельных нейронных ансамблей, распределенных по разным участкам мозга, но входящих в единый набор. Доступ ко всем этим участкам осуществляется одновременно благодаря слову или какому-либо другому знаку. С психолингвистической точки зрения А.А. Залевская подчеркивает индивидуальную природу концепта - «многомерной симультанной структуры. Концепт- это достояние индивида», - пишет она (Залевская 2005:234).

С.Г. Воркачев определяет концепт как «операционную единицу мысли» (Воркачев 2004:43), как «единицу коллективного знания (отправляющую к высшим духовным сущностям), имеющую языковое выражение и отмеченное этнокультурной спецификой» (Воркачев 2004:51-52). Если ментальное образование не имеет этнокультурной специфики, оно, по мнению ученого, к концептам не относится.

М.В. Пименова отмечает: «Что человек знает, считает, представляет об объектах внешнего и внутреннего мира и есть то, что называется концептом. Концепт- это представление о фрагменте мира» (Пименова 2004:83).

В.В. Красных определяет концепт так: «максимально абстрагированная идея "культурного предмета", не имеющего визуального прототипического образа, хотя и возможны визуально-образные ассоциации, с ним связанные» (Красных 2003:272). Национальный концепт В.В. Красных определяет так: «самая общая, максимально абстрагированная, но конкретно репрезентируемая (языковому) сознанию, подвергшаяся когнитивной обработке идея "предмета" в совокупности всех валентных связей, отмеченных национально-культурной маркированностью» (Красных 2003:268); «своего рода свернутый глубинный "смысл" "предмета"» (Красных 2003:269).

Таким образом, в концепции В.В. Красных концепт может быть только единицей высокой степени абстракции, имеющей национально-культурную специфику, называемой словом и включающей словесные ассоциации на имя концепта.

С точки зрения Поповой З.Д. и Стернина И.А., ассоциативные связи имени концепта принадлежат сфере вербализации концепта и не могут входить в его содержание, а лишь отражают в языковой форме, позволяют описать его содержание. Кроме того, концепт может не иметь субстантивного наименования и вообще какого-либо языкового наименования. (Попова, Стернин 2002:28).

В.В. Красных выделяет, кроме концепта, еще и такую когнитивную единицу, как когнитивная структура.

«Когнитивные пространства и когнитивная база формируются когнитивными структурами, которые представляют собой содержательную, (то есть имеющую определенное содержание-значение) форму кодирования и хранения информации. Когнитивные структуры суть определенным образом организованные и структурированные участки когнитивного пространства. Это своего рода "элементарные" единицы, то есть базисные, основные, с одной стороны, и далее неделимые и нечленимые - с другой. Когнитивные структуры формируют нашу компетенцию и лежат в ее основе»... «Когнитивная структура - неделимая и нечленимая когнитивная единица, хранящая "свернутое" знание и/или представление»  (Красных 2003:272).

В.В. Красных разграничивает два типа когнитивных структур: «Информация, кодируемая и хранимая в виде когнитивных структур, включает в себя сведения (знания и представления) не только о реальном окружающем мире, но и знание языка, и знание о языке. Он выделяет феноменологические и лингвистические когнитивные структуры. (Красных 2003:128)

Феноменологические когнитивные структуры формируют совокупность знаний и представлений о феноменах экстралингвистической и собственно лингвистической природы, т. е. об исторических событиях, реальных личностях, законах природы, произведениях искусства, в том числе и литературных, и т. д.

Лингвистические когнитивные структуры лежат в основе языковой и речевой компетенции, они формируют совокупность знаний о законах языка, о его синтаксическом строении, лексическом запасе, фонетико-фонологическом строе, о законах функционирования его единиц и построения речи на данном языке».

Соотношение понятий концепт и когнитивная структура в концепции В.В. Красных остается неразъясненным; в принципе концепт может быть определен как когнитивная структура и наоборот.

Во всех приведенных определениях концепта есть сходства - концепт определяется как дискретная, объемная в смысловом отношении единица, единица мышления или памяти, отражающая культуру народа. (Красных 2003:272).

Попова З.Д. и Стернин И.А определяют  концепт как дискретное ментальное образование, являющееся базовой единицей мыслительного кода человека, обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой, представляющее собой результат познавательной (когнитивной) деятельности личности и общества и несущее комплексную, энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении, об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету. (Попова, Стернин 1999:50).

Концепт кодируется в сознании индивидуальным чувственным образом, выступающим как чувственный компонент содержания концепта, и является базовой единицей универсального предметного кода человека.

Далеко не все концепты, по мнению ученых, «отправляют к высшим духовным сущностям» - многие концепты носят эмпирический характер (бежать, красный, окно, рука, нога, голова).

Не обязательна, и этнокультурная специфика для концепта - есть множество концептов, у которых или нет никакой этнокультурной специфики (например, многие бытовые концепты), или она исчезающе мала, и чтобы ее найти, надо приложить исключительные усилия. (Попова, Стернин 1999:52).

Не все концепты имеют и ценностную составляющую - по мнению З.Д. Поповой и И.А. Стерина, к примеру, пространственные и временные концепты не имеют ценностной составляющей, да и во многих других случаях ценностную составляющую приходится искать «с пристрастием». (Попова, Стернин 2002:83).

С позиций культурологически ориентированной лингвистики сделан целый ряд весьма успешных попыток осмыслить специфическую фиксацию культурно значимых явлений и характеристик бытия в форме языковых знаков. В этом смысле особую значимость имеют исследования по лингвострановедению, прежде всего известная книга Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова «Лингвострановедческая теория слова» (1980). Рассматривая языковые единицы как органическую часть естественного бытия человека в его социальной и природной среде, лингвисты исходят из тезиса о том, что лингвокультурное освещение языка есть сопоставительное изучение этого языка в сравнении с иностранным либо родным. Поэтому в качестве единиц изучения фигурируют реалии, т.е. те факты действительности, которые объективно присущи только данной этнокультурной общности (наименования одежды, строений, еды, обрядов и т.д.), лакуны, т.е. "минус-факты" действительности, значимые отсутствия определенных обозначений, как правило, в лексической системе одного языка,  по сравнению с другим, и, разумеется, фоновые значения, т.е. содержательные характеристики конкретных и абстрактных наименований, требующие для адекватного понимания дополнительной информации о культуре данного народа.

Лингвострановедческий подход к слову выражается в виде комментария: то или иное явление аксиоматически квалифицируется как культурно значимое и объясняется с привлечением данных из истории, мифологии, фольклора. В этом смысле особенно важны учебные словари, включающие такие комментарии. ( Карасик 2004:43).

Обычно в качестве лингвокультурной координаты языка выступает идиоматичность языкового знака. В этом смысле внутренняя форма слов является наиболее ярким показателем этнокультурного своеобразия соответствующего коммуникативного коллектива. Но этот тезис наиболее уязвим в спорах о своеобразии менталитета того или иного народа, поскольку вычленяемые фрагменты действительности многомерны, а в основу номинации может быть положен лишь один признак. Элемент случайности выбора того или иного признака, несомненно, имеет место. Вместе с тем вся целостность случайных наименований уже не является случайной: во-первых, эти наименования прошли естественный отбор и закрепились в коллективной коммуникативной практике как наиболее удобные, подходящие для данного языкового коллектива способы обозначения действительности, во-вторых, в единой системе наименований образуются своеобразные силовые линии, привычные способы выделения признака, образующие смысловой каркас познаваемого через язык мира. Речь идет о моделируемой идиоматичности. Например, в современном русском языковом сознании с разной степенью частотности и узнаваемости живут образные идиоматические выражения, исходным моментом для которых послужила идея шитья: "шито белыми нитками" (неумело скрыто что-либо), "шито-крыто" (в полной тайне), "не лыком шит" (не хуже других), "криво скроен, но крепко сшит" (некрасив, но силен и вынослив), "из этого можно шить шубу" (получить пользу), "шить дело кому-либо / на кого-либо" (необоснованно заводить уголовное дело), "пришей кобыле хвост" (быть неуместным), "расшивать узкие места" (решать проблемы), "рот до ушей, хоть завязочки пришей" (не к месту улыбаться и смеяться) и т.д. Все эти выражения идиоматичны по-разному: сама идея шитья как действия, в результате которого меняется качество предмета, осмысливается сточки зрения эффективности (с различным оценочным знаком), целесообразности (бессмысленности), символизации (метонимический перенос в сфере судопроизводства), гиперболизации (завязать рот). Для русского крестьянского быта лыко (внутренняя часть коры молодых деревьев, из которой плели лапти, вязали корзины) ассоциировалось с простотой и незатейливостью выполнения дела (если о ком-то говорилось "лыка не вяжет", значит, он был сильно пьян). (Карасик 2004:83).

Шуба — это дорогая теплая меховая одежда, очень нужная зимой, отсюда и акцентированное понятие пользы (вариант: "Из "спасибо" шубы не сошьешь"). В английском языке идея шитья выливается в другие идиомы: A stitch in time (saves nine) — своевременная мера ("Один стежок, сделанный вовремя, стоит девяти"); (Карасик 2004:75).

Don't stitch your seam before you've tacked it — Не зашивай шов без наметки, т.е. сначала прикинь, а потом берись за дело основательно; without a stitch to one's back — голышом (без стежка на спине). Английские выражения менее привязаны к ежедневному быту носителей языка, чем приведенные русские, более дидактичны, в меньшей мере насыщены юмором или иронией. Вероятно, для английского языкового сознания сфера шитья не представлялась столь значимой для сравнений.  (Карасик 2004:76).

При сравнении конкретных идиоматических выражений в разных языках, неизбежно констатируется наличие определенного мыслительного конструкта, объединяющего эти выражения, и специфическое различие в форме, привязывающей соответствующую идею к реальности.

Например, не следует принимать желаемое за действительное: "Не скажи "гоп", пока не перепрыгнешь", "Never cackle till your egg is laid" ("Не кудахтай, пока не снес яичка"), "(Не следует) делить шкуру неубитого медведя", "Цыплят по осени считают", "Хвали день вечером" и т.д. Эти выражения постоянно создаются и проходят своеобразную обкатку в соответствующих ситуациях, например, в анекдотах: Человек покупает лотерейный билет, мечтая выиграть автомобиль, и представляет себе ситуацию, когда все, кто не верил в его удачу, придут покататься на его машине, и, увлекшись, говорит: "Вон с моей машины!" Эта фраза встраивается в приведенный выше фразеологический ряд. Отсюда следует, что конкретное изолированное выражение вряд ли свидетельствует о специфике менталитета народа, но совокупность этих выражений может дать основания для определения тех или иных тенденций в картировании реальности.

Более информативным для моделирования лингвокультурной специфики того или иного сообщества представляется понятие картины мира, в том числе языковой картины мира, mapping of the world (в англоязычной традиции — картирования мира). Имеется в виду не своеобразное обозначение того, что уже выделено и расклассифицировано (это техника языка,  способы номинации, уникальная совокупность которых составляет специфику языковой формы), а собственно выделение, фрагментация, освоение действительности.

Основной единицей лингвокультурологии является культурный концепт – многомерное смысловое образование, в котором выделяются ценностная, образная и понятийная стороны. (Карасик 2004:78). 

О наличии имен концептов говорится в том случае, если концептуализируемая область осмыслена в языковом сознании и получает однословное обозначение. Концептуализация действительности осуществляется как обозначение, выражение и описание.

Обозначение есть выделение того, что актуально для данной лингвокультуры, и присвоение этому фрагменту осмысливаемой действительности специального  знака. В предметном мире обозначение выделяет предмет, устанавливая его место в окружающей действительности. Обозначение может иметь различные степени точности. Например, если кто-либо хочет сказать, что у него болит зуб, он может уточнить это следующим образом: 1) стандартное обозначение предмета (зуб); 2) генерализирующее обозначение (костный орган); 3) уточняющее обозначение (клык); 4) специальное уточняющее обозначение (нижний левый клык). Стандартное и уточняющее обозначения относятся к наивно-языковой концептуализации, генерализирующее и специальное уточняющее – к специальной сфере общения. Обозначение в сфере непредметных сущностей – это выделение качеств и процессов и присвоение им имен. Например: procrastination – откладывание на потом, перенесение на более позднее время, промедление. (Карасик 2004:79).

Обобщая вышеизложенное можно сказать, что концепт - это не определение слова или термина, в понятие концепт входят не только дескриптивные, но и чувственно-волевые и образно-эмпирические компоненты. Через концепты можно понять, как мыслят носители того или иного языка, и какие особенности есть в том или ином языке, т.к. язык отражает реальность и все изменения происходящие в ней.

Представляется, что концепт родства, рассматриваемый в данной работе, присутствует в сознании любого языкового коллектива. В любом языке есть слова, обозначающие те или иные родственные отношения. Анализ таких слов и их соответствий в разных языках может показать сходства или различия в степени близости тех или иных родственных отношений в разных культурах. В данной работе за показатель тесной близости родственных отношений принимается их обозначение одним простым по составу словом.

Сопоставив современные русские и английские термины можно увидеть, что значение многих русских терминов передается на английском описательно, поскольку в английском соответствующих слов нет: отченачальник, родоначальник, внучатый, двоюродный, единокровный, единоутробный, сводный, троюродный, сват, сватья, свойственник, отец (мать) названные, отец (мать) посаженные.  

Также можно сказать, что почти все термины кровного родства в русском и английском языках обозначаются одним словом, а значит, осознаются как очень близкие отношения в обоих языках. Однако в русском языке «двоюродный и т.д. брат/ сестра», а в английском языке имеется слово «cousin», обобщенно называющий понятие «неродной, не первой линии родства» брат/сестра, что может говорить о том, что в английской культуре родство по крови даже и не первой линии воспринимается как очень близкое.  Термины брачных отношений в русском языке передаются одним словом, а в английском языке словосочетанием - in-lаw. Это позволяет сделать вывод, что эти отношения в русской культуре воспринимаются как более близкие.

Надо отметить, что термины, подобные “mother-in-law”, уже в среднеанглийском были сложными словами – “modyr in lawe”, т.е., в английской культуре эти отношения исторически рассматриваются как не очень близкие.  

Также можно увидеть, что некоторым русским терминам соответствуют на английском языке одни и те же слова:

Золовка - sister- in-lаw,  daughter-in-lаw

Свояченица - sister- in-lаw

Деверь - brother-in-lаw

Шурин - brother-in-lаw

Свекровь -  mother-in-lаw

Теща - mother-in-lаw

Невестка - daughter-in-lаw

Сноха - daughter-in-lаw.

Тесть - father-in-lаw

Свекор - father-in-lаw

Такие термины, поэтому, за отсутствием английских соответствий, переводятся на английский язык одинаково и нуждаются в описательном толковании:

Золовка - sister –in- lаw, (daughter-in-lаw)

Свояк – brother in-lаw (wife’s sister’s husband)

Свояченица - sister –in- lаw (wife’s sister)

Деверь - brother-in-lаw (husband's brother)

Шурин - brother-in-lаw (wife’s brother)

Свекровь -  mother-in-lаw (husband's mother)

Свекр- father-in-lаw (husband's father)

Теща - mother-in-lаw (wife's mother)

Тесть - father-in-lаw  (wife's father)

Невестка - daughter-in-lаw (son's or brothers' wife)

Сноха - daughter-in-lаw. (of husband's father)

                 Глава 2. Грамматический статус терминов родства в

                                      русском и английском языках

 

Как показал материал Главы 1, одни и те же родственные отношения обозначаются в русском и английском языках не всегда одинаково и с грамматической точки зрения. В связи с этим интересно рассмотреть грамматический статус этих единиц. Наиболее интересным представляется определение статуса таких единиц, например, как first cousin – двоюродный (-ая) брат (сестра). Для рассмотрения этого вопроса целесообразно обратиться к проблеме выделения, определения и разграничения в лингвистике понятий «слово», слово», «словосочетание».

                                  2.1. Проблема определения слова

 

Слово - основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности, обладающая совокупностью семанти­че­ских, фонетических и грамматических признаков, специфичных для каждого языка. Характер­ные признаки слова — цельность, выделимость и свободная воспроизводимость в речи. (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

В значениях слова закрепляются результаты познава­тель­ной деятельности людей. В слове формируются, выража­ют­ся и передаются понятия (см. Лексическое значение слова, Номинация, Внутренняя форма слова, Полисемия). (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Понятие слова стихийно присутствует в сознании носителей языка (списки слов — первые известные в истории лингвистические произведения — Древнего Шумера, Аккада). Уже на начальных этапах развития лингвистики было обращено внимание на план выражения (фонетическую и грамматическую структуру) и план содержания слова (лексическое и грамматическое значения). Эти два аспекта слова постоянно и активно изучались при преобладании научного интереса к одному из них в отдельные периоды развития языкознания и в его отдельных направлениях. Грамматическая теория Панини разрабатывала преиму­ще­ствен­но проблемы строения слова. В древнегреческой философии (Платон, Аристотель) основное внимание уделялось семантической стороне слова — его отношению к обозначаемому предмету и к идее о нём. Морфологический аспект был объектом внимания Варрона и особенно александрийских грамматиков. Дионисий Фракийский определял слово как «наимень­шую часть связной речи», причём словообразовательные и словоизменительные категории в равной степени включались в признаки («акциденции») частей речи. В эпоху средневековья в Европе исследовалась в основном семантическая сторона слова, его отношение к вещам и понятиям, тогда как арабские грамматисты детально анализировали его морфологическую структуру. Грамматика Пор-Рояля (см. Универсальные грамматики), определяя слово как ряд «членораздель­ных звуков, из которых люди составляют знаки для обозначения своих мыслей», отмечает и формально-звуковую (указывая также, что слово пишется и произносится отдельно и отмечается ударением) и содержательную стороны слова. В 19 в. основное внимание уделялось анализу содержательной стороны слова. Большую роль в этом сыграла разработка понятия о внутренней форме слова (В. фон Гумбольдт, А.А. Потебня). (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Семантические процессы в слове детально исследовались Г. Паулем, М. Бреалем, М.М. Покровским. Одно­вре­мен­но углублялась теория грамматической формы слова. Гумбольдт положил её в основу типологической классификации языков. (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

 В России морфология слова исследовалась А.А. Потебней и Ф.Ф. Фортунато­вым, которые различали слова самостоятельные (вещественные, лексические, полные) и служебные (формальные, грамматические, частичные). (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Синтезируя предшест­ву­ю­щие взгляды на слово, А. Мейе определил его как связь определённого значения с опреде­лён­ной совокупностью звуков, способной к определённому грамматическому употреблению, отметив, таким образом, три признака слова, но, не проанализировав, однако, критерии их выделения. (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Системный подход к языку (см. Система языковая) поставил в изучении слова новые задачи: определение слова как единицы языка, критерии его выделения, изучение содержа­тель­ной стороны слова, методов её анализа; исследование системности лексики; изучение слова в языке и речи, в тексте. Особую сложность представляет выделение слова как единицы языка и речи.

В истории науки было выдвинуто более 70 различных критериев определения слова, в основе которых лежали графические (орфографические), фонетические, структурные, грамматические, синтаксические, семантические, системные принципы. Проблема выделения (и определе­ния) слова включает два аспекта: проблему отдельности слова, его делимитацию (определение границ слова в тексте, что требует, с одной стороны, отличия слова от его части — морфемы, а с другой — от сочетания двух слов) и проблему тождества слова, его идентификацию (установление словесного тождества различный слово­упо­треб­ле­ний). Эти два аспекта подробно анализировались А.М. Пешковским и А.И. Смирницким. (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Проблема отдельности слова заключается в определении его границ, количества слов в речевой цепи. Например, составляет ли англ. to get up ‘вставать’ одно, два или три слова, франц. il l’a quittée ‘он её оставил’ — одно, два, три или четыре слова, chemin de fer ‘железная дорога’ — сочетание из трёх слов или односложное слово, рус. «(если он) был бы приглашён» — одно, два или три слова. Для определения границ слов предлагались различные критерии. В графическом аспекте слово определяется как последовательность знаков, ограни­чен­ная пробелами. Такое определение используется в некоторых видах прикладной лингвистики (автоматическая обработка текстов, статистика, отчасти лексико­гра­фия), хотя оно неадекватно лингвистическому явлению слова ввиду условности самой орфографии. Так, в некоторых языках клитики (безударные слова) в одних случаях пишутся слитно, в других — раздельно с основным словом, ср. исп. se lo doy ‘/я/ ему это даю’ и (quiero) dárselo ‘/хочу/ дать ему это’, где одно орфографическое слово охватывает три реальных.

В фонетическом аспекте отмечаются следующие признаки звукового единства и обособ­лен­но­сти слова: возможность паузы до и после слова; единое и единственное ударение для каждого слова; определённая слоговая структура слова; гармония гласных; определённые позиционные изменения звуков или тона; пограничные сигналы, свидетельствующие о начале или конце слова — некоторые звуки не могут находиться в начале слова (например, англ., нем. ŋ, рус. «ы»), в конце слова (англ. h, w), на стыке слов образуются звукосочетания, не характерные для корпуса слова, и т. п. Однако и эти критерии не абсолютны, т. к. служебные слова часто не имеют отдельного ударения, слова могут фонетически сливаться, одни и те же сигналы могут обозначать начало как слова, так и корневой морфемы внутри слова. Помимо основного, слово (например, сложное) может иметь второстепенное ударение. С другой стороны, фонетическое слово не совпадает с границами слова в его лексико-грамматическом понимании и может объединять ряд слов.

В структурном аспекте слово определяется как звуковая последовательность, в кото­рую не может быть включена другая последовательность того же уровня (П.С. Кузнецов). Структурная целостность (непроницаемость) слова предполагает, что его элементы не могут быть расчленены, переставлены или усечены без нарушения семантической или грамматической целостности. Однако и этот критерий не абсолютен. Проблема целостности возникает, например, в связи с английским фразовыми глаголами (ср. give up и give it up), с русскими отрицательными местоимениями (ср. «никто» — «ни у кого»), аналитическими морфологическими формами, допускающими расчленение («Я буду долго читать», “I will always remember you”), перестановку («Я читать буду») и усечение («Я буду читать и записывать», “I will find and post it to you”), и др. При последовательном применении критерия структурной целостности слова подобные случаи следует относить к словосочетаниям, чередующимся морфологически со словами, либо допускать, что морфологическая форма слова состоит из нескольких слов. В противном случае признается существование членимых слов (форм слов), которые лишь внешне совпадают с сочетанием слов.

Морфологический критерий исходит из того, что морфологический показатель оформляет слово в целом, а не его часть или словосочетание (теория цельнооформленности слова Смирницкого). Этот критерий нередко позволяет отделить слово от сочетания слов, но и он не универсален. Так, части сложного слова могут получить отдельное морфологическое оформление (франц. bonhomme‘добряк’ — мн. ч. Bonshommes, англ.passer-by “прохожий” – мн.ч. passers -by), морфологический формант может оформлять словосочетание (англ. ’sв the King of England’s... ‘английского короля’).

Согласно семантическому критерию, предлагаемому ввиду недостаточности формаль­но-грамматического, слово — всё, что выражает одно определённое понятие (А.А. Реформат­ский, Л. Ельмслев). (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Слово — минимальная значимая единица, для которой существенным оказывается идиоматичность значения, т. е. отсутствие полного параллелизма между значением целого и значением компонентов. Однако один только семантический критерий не позволяет отличить слово (особенно сложное)  от фразео­ло­ги­че­ско­го или термино­ло­ги­че­ско­го словосочетания.

Трудность определения единых критериев выделения слова для всех видов слов и всех языков побуждала лингвистов пересматривать взгляд на слово как на основную единицу языка. При этом одни предлагали, не отказываясь от понятия «слово», не давать ему общего определения (В. Скаличка), другие считали, что понятие «слово» применимо не ко всем языкам (например, неприменимо к аморфным, полисинтетическим), третьи отказывались от понятия «слово» как единицы языка (Ф. Боас, Ш. Балли, А. Мартине). (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Попытки замены понятия «слово» другими понятиями оказываются безуспешными, т. к. значение понятия «слово» именно в том, что оно объединяет признаки разных аспектов языка: звукового, смыслового, грамматического. Слово — основная единица языка, которая для его носителей является психолингвистической реальностью. Носители языка спонтанно, без труда, выделяют слова в потоке речи и употребляют их обособленно. Трудности выделения они испытывают в тех же случаях, что и специалисты. Хотя люди говорят фразами, они помнят и знают язык прежде всего через слова. Слова служат средством закрепления в языке и передачи в речи знаний и опыта людей, поэтому знание языка связано прежде всего со знанием слов. Специальные исследования подтверждают, что слово выделимо в языках разных систем, в т. ч. в аморфных (китайский язык) и в полисинтетических (североамериканские, палеоазиатские языки), но при этом актуализируются различные критерии.

Определение слова возможно, если учитываются три обстоятельства, имеющие общеметодологическое значение:1) признание отсутствия чётких разгра­ни­чи­тель­ных линий между фактами языка, наличия промежуточных и синкре­тич­ных явлений: слово может превращаться в морфему, словосочетание — в сложное слово. Самый класс слов неоднороден: существуют слова самостоятельные (знаменательные) и служебные (объеди­ня­ю­щие признаки отдельного слова и морфемы). Стремление отразить процессуальный характер существующего в языке перехода от морфемы — через слово — к словосочетанию приводит многих исследователей к введению (и описанию) промежуточных сущностей между ними: различаются неотделимая морфема — отделимая морфема (вспомогательное слово: «пришёл бы») — служебное слово (предлог и т. п.) — само­сто­я­тель­ное (знаменательное) слово (включая сложное) — составное («аналитическое») слово (типа «на службе у»), «бином» («режиссёр-постановщик») — слово­со­че­та­ние. На синтаксическом уровне слово исследуется в системе понятий: слово — член предложения — аналитический член предложения — словосочетание.

В системе единиц, охватываемых понятием «слово», различаются «ядро» и «периферия». «Ядро» — полнозначные, самостоятельные (знаменательные)слова, непроницаемые и нечлени­мые, способные с помощью формантов, требуемых структурой данного языка, образовывать высказывание. От них по разным признакам отличаются«периферийные» слова — служебные слово, отделимые морфемы, слова в аналитической (членимой) словоформе, слова, употребля­ю­щи­е­ся только во фразеологических сочетаниях (рус. «оказать» или «опор» в выражении«во весь опор»), и другие. Признаки отдельности слова, общие для всех языков, имеют различное выражение в разных языках; например, к фонологическим признакам в одном языке относится ударение, в другом — слоговая структура, в третьем — изменение фонем в конечной позиции и т. п. (Лингвистический энциклопедический словарь:1990).

Как отмечает А. И. Смирницкий, если слово вообще выделяется в речи как таковое специфической для него оформленностью, с которой связана и определенная его законченность (причем данное слово мо ж выделяться, главным образом, вследствие соответствующей оформленности и законченности сочетающихся с ним слов), то в отличие именно от словосочетания слово может быть охарактеризовано как обладающее цельнооформленностью. Это нужно понимать так, что даже наименее цельное по своему строению слово все же оказывается по существу более близким, в самой своей оформленности, к несомненно простому, монолитному слову, чем любое  сочетание слов. (Смирницкий 1956:60).

Цельнооформленность слова выявляется в специфических особенностях внутреннего строения слова сравнительно со строением словосочетания, в особенностях, которые определяются меньшей законченностью и оформленностью частей слова сравнительно с частями словосочетания, т.е. с отдельными словами. В отличие от слов как цельнооформленных образований словосочетания могут быть определены как образования раздельнооформленные. (Смирницкий 1956:60).

Сказанное можно пояснить следующим примером. Если сопоставить языковое образование shipwreck кораблекрушение и языковое образование (the) wreck of (a) ship, включающее те же самые корневые элементы, что и первое образование то легко увидеть, что они, обозначая одно и то же явление объективной действительности и существенно не отличаясь по своему значению, принципиально различаются по своем отношению к грамматическому строю, по своей оформленности. Это различие состоит в том, что в  образовании — слове оба компонента оформлены цельнооформлено: ср. ship-wreck; ship-wreck's и т.д. (то же самое и соответствующем глаголе (tо) shipwreck: (ship-wreck , ship-wreck-ed, ship-wreck-ing и т.д.); между тем как во втором языковом образовании - словосочетании — имеется самостоятельное грамматическое оформление для каждого компонента: ср. (the wreck-s of ship-s, (the) wreck-s of (the) ship-s и т.д.). Иначе говоря, образование shipwreck является цельнооформленным, а образование (the) wreck-s of (a) ship – раздельнооформленным. (Смирницкий 1956:61).

Слово, в каждом конкретном случае употребления его в связной речи, само является известным отрезком речи. Для того чтобы выступать в качестве отдельной особой единицы, этот отрезок, представляющий собой слово, должен характеризоваться, с одной стороны, определенной и достаточно легкой выделимостью из потока речи, т.е. по отношению к соседним аналогичным отрезкам, а с другой стороны, значительной внутренней цельностью.

На самом деле: определенная и, притом, именно достаточно легкая выделимость слова в речи, т.е. его отделимость от смежных единиц, от соседних слов, необходима для того, чтобы слово отличалось как некоторое целое, от той или иной осмысленной составной части слова; вместе с тем, значительная внутренняя цельность слова необходима для того, чтобы оно отличалось именно как одно отдельное слово от словосочетания.

Нельзя, конечно, отрицать того, что в известных случаях те или иные фонетические моменты служат для выделения слова, для отграничения его от соседних слов, и тем самым способствуют выражению его законченности. Так, например, отсутствие ударения на полнозначной единице, имеющей субстантивное значение (не местоимейного характера), в германских языках обычно является показателем того, что мы имеем дело лишь с частью слова, например, английские railway, blackboard и пр. Однако эти фонетические моменты, способные выражать различие между словом и частью слова и разграничивать два соседних слова, следует рассматривать лишь как некоторые дополнительные, вспомогательные средства выделения слова. Они могут играть существенную роль, как, например, в различении английских blackboard классная доска и, black board (вообще) черная доска. Но в определенных случаях они могут не использоваться или быть вообще неприменимыми, и в целом их никак нельзя рассматривать в качестве основных, определяющих моментов выделимости слова. (Смирницкий 1956:61).

Как утверждает Смирницкий, самое важное, на что следует обратить внимание в связи с вопросом о фонетических признаках слова, — это на то, что выделение слова по одним фонетическим признакам неправильно, недопустимо методологически, поскольку при таком выделении слово рассматривается так, как если бы оно представляло собой только звуковой отрезок. Между тем слово, как единица языка, представляет собой образование, имеющее как звуковую сторону, так и сторону смысловую, семантическую.

Но и выделение слова по логико-семантическому признаку как таковому тоже не может быть признано правильным и не может дать удовлетворительных результатов. Ничего ценного не может дать и механическое комбинирование фонетического и логико-семантического критерия.

Из сказанного ясно, что определение и выделение слова до сих пор представляет собой в ряде случаев трудную задачу.

Что касается рассматриваемых терминов, то, как показал материал 1 Главы, термины родства в английском (например: father, father-in-law, second cousin, great-aunt) и русском (например: отец, тесть, свёкор, двоюродный брат, двоюродная тётя) в грамматическом отношении представляют собой неоднородный класс слов.

Сопоставив термины родства, было выявлено, что первую линию родства по крови и в английском, и в русском языках  обозначают простые по составу слова: отец – father, мать – mother, сын – son, дочь – daughter, брат – brother, сестра – sister, т.е., относящиеся к «ядру».

Интересно отметить, что в английском языке имеется также простое по составу слово cousin,  которое обозначает обобщенно не первую линию родства по крови (в англо-русском словаре дается русское соответствие: неродной/ая брат/сестра), аналога которому в современном русском языке нет. В русском языке простыми словами обозначаются и представители старшего поколения в первой линии родства по крови: дед, бабка, прадед, прабабка. В английском языке эти отношения обозначаются сложными словами, которые будут рассмотрены ниже.

В русском языке также простыми по составу словами обозначаются, как видно из материала 1 Главы, и родственные по браку отношения: свекровь, сноха, шурин, деверь и т.п. В английском же языке эти отношения обозначаются сложными словами; они также будут рассмотрены ниже.

                              2.2.1.  Идентификация сложного слова

                              Цельнооформленность сложного слова                                       

Решение этой проблемы должно дать ответ на два вопроса: (1) что такое сложное слово? и (2) каковы критерии отграничения сложного слова от всех других лексических единиц, не являющихся сложными словами?

Казалось бы, эти два вопроса представляют собой две стороны одного и того же вопроса, т. е. если нам известно определение сложного слова, то все лексические единицы, отвечающие этому определению, есть сложные слова и наоборот. Однако трудность в том и состоит, что нужно всякий раз выяснить, отвечает ли данная лексическая единица принятому определению или нет. (Мешков 1976:176).

Сама дефиниция сложного слова представляет собой большие трудности, во-первых, из-за сложности определяемого объекта, во-вторых, из-за наличия многих объектов смежных с определяемым, в-третьих, из-за различных лингвистических воззрений и подходов к определяемому объекту — сложному слову. Все это делает целесообразным ограничить поиски дефиниции сложного слова для одного данного, например английского, языка и принять какой-то один подход и одно направление в этих поисках.

Так, можно исходить из морфологических позиций, и тогда всякое слово, состоящее из двух и более полнозначных основ, есть сложное слово; со словообразовательных позиций важно, однако, является ли двухосновное слово результатом сложения или же оно продукт какого-то другого словообразовательного процесса. Ясно, что для словообразовательной теории и практики важно выяснить характер словообразовательного процесса при анализе лексических единиц. (Мешков 1976:176).

Далее, если опираться на такие понятия, как устойчивость и социальная ценность лексической единицы и ее воспроизводимость, то тогда только те лексические единицы «заслуживают» статуса слова, в том числе сложного слова, которые так или иначе закрепились в словаре в воспроизводятся в речи, а все так называемые потенциальные слова и те лексические единицы, которые формируются в речи и тут же распадаются на свои составные части, как свободные словосочетания, не получают статуса сложного слова. При другом подходе всякая цельнооформленная единица, даже если она сформирована для данного случая, есть слово, в частности сложное слово. Это особенно касается многочисленных атрибутивных компонентов в английском языке, которые не являются достоянием словаря, но структурно выделяются в потоке речи как цельнооформленные единицы и в этом смысле противостоят словосочетаниям и предложениям, а потому являются сложными словами. Именно на этой базе и должны формироваться словообразовательные критерии идентификации сложного слова.

Итак, существуют две трудности, возникающие при идентификации сложного слова: (1) критерии сложного слова и (2) способы установления того, отвечает ли испытуемая лексическая единица данным критериям. (Мешков 1976:178).

Критерии сложного слова должны быть сосредоточены в его дефиниции. Лингвистическая литература по англистике изобилует дефинициями сложного слова и вряд ли есть необходимость увеличивать этот список. Более целесообразно рассмотреть, хотя бы бегло, уже существующие дефиниции и выразить к ним свое отношение. (Мешков 1976:178).

А.И. Смирницкий выделяет слова простые, слова производные и слова сложные, в основу которых входят две или большее количество корневых морфем. В качестве разновидности сложных слов выделяются еще сложно - производные слова типа black-eyed. (Смирницкий 1956:57).

И.В. Арнольд дает следующее определение сложного слова: «сложным словом  называется объединение двух и трех основ, функционирующее как одно целое и вы в составе предложения как особая лексическая, единица благодаря своей цельнооформленности». (Арнольд 1959:150).  

В более поздней работе она дает приблизительно анологичное определение «Соmpound words are words consisting of at least two stems which occur in the  language as three forms. In a compound word the immediate constituents obtain integrity and structure cohision that make them function in a sentence as separate lexical units” (Арнольд 1966:85).

«Сложные слова -  это слова, состоящие, по меньшей мере, из двух основ, которые встречаются в языке и как трехосновные. В сложном слове непосредственные составляющие приобретают целостность и структурную спаянность, благодаря которым они функционируют в предложении как отдельные лексические единицы».

Г. Марчанд под заголовком «The term compound” пишет: «Тhe соining of new words proceeds by way of combining linguistic elements on the basis of a determinant/determinatum relationship called syntagma. When two or more words are combined into a morphological unit on the basis just stated we speak of a compound. (Мarchand 1969:11). - (Создание новых слов идет по пути комбинирования языковых элементов на основе отношения определяющий/определяемое, которое называется Синтагма. Когда два или более слова объединяются в морфологические единицы на основе вышесказанного, мы говорим о сложном слове)».

О. Есперсен определяет сложные слова так: « A compound may perhaps be provisionally defined as a combination of two or more words so as to function as one word, as a unit” (Jespersen. 1954:134). - (Сложное слово может быть условно определено как комбинация из двух или более слов, которые функционируют как одно слово, как единица.)»

Почти во всех этих определениях выражается мысль, хотя и по разному, о том, что сложное слово это нечто оформленное, так или иначе, в одно целое и способное функционировать как самостоятельная единица. В книге «A course of Modern  English  Lехiсоlоgy» имеется и пояснение о характере образования сложного слова, а именно о сложении основ в отличие от других двухосновных слов, полученных не сложением. (Мешков 1976:179).

Следовательно, для словообразовательной теории и практики сложное слово -  это лексическая единица, образованная из двух или более основ путем сложения и выделяемая в потоке речи на основании своей целънооформленности.

Известно, что термин цельнооформленность» был введен А.И. Смирницким и весьма плодотворно использован при исследовании словосложения как английского, так и других языков. Вместе с тем, до сих пор не существует однозначной и представленной в одном месте расшифровки этого термина, чего не было сделано и самим А.И. Смирницким. (Мешков 1976:179).

В «Словаре лингвистических терминов» цельнооформленность объясняется как «нераздельность, неделимость, невозможность разделения на части и помещения между ними других элементов (единиц) языка...». Важно, однако, уяснить, за счет чего образуется сама эта «неразделенность, неделимость» в сложном слове. Для более детальной трактовки цельнооформленности Г.Н. Бабич предлагает подразделить признаки цельнооформленности на внутренние (фонетические, морфологические, орфографические) и внешние (синтаксические). (Бабич 2003:60).

Под внутренними признаками понимаются такие признаки, которые позволяют судить о цельнооформленности отдельно взятой лексической единицы. Внешние позволяют судить отделънооформленности? лексической единицы в потоке речи. Например, в последовательности the first - day (соver) цельнооформленность лексической единицы first - day можно установить лишь по внешним признакам, так как извлеченная из данной последовательности и состоящая из двух лексических единиц (first - day) она сама по себе не обладает признаками цельнооформленности и распадается на отдельные слова. (Мешков 1976:179).

Средства словосложения используются для соединения двух основ.  С точки зрения средств, используемых в словосложении, описываемые термины родства в английском языке выражаются сложными словами, например: father-in-law; sister-in-law, grandmother и т.п., образованными внутренними (орфографическими, фонетическими) средствами словосложения. А термины great-grandfather|mother,  great-aunt обладают внешними признаками цельнооформленности (ср.: my awfully great grandfather; my exceptionally great aunt). 

С точки зрения соотношения со свободными словосочетаниями такие термины как father-in-law можно отнести к неидиоматическим, так как значение всего слова равно сумме значений составляющих компонентов (ср.: flower-bed, homeland); такие термины, как great-aunt, great-grandmother относятся к идиоматическим, поскольку их значения не сводятся к сумме значений составляющих их основ.

 

           2.2. Проблема разграничения сложного слова и словосочетания

Словосложение — одно из важнейших средств языка, благодаря которому он, наряду с другими средствами, пополняет свой словарный состав и совершенствует свой строй. В тех языках, где словосложение имеется, оно является могучим средством пополнения словарного запаса и совершенствования грамматического строя языка» (Василевская 1962:37).

Словосложение тесно связано с грамматикой (морфо логией и синтаксисом), лексикой, а также с другими способами словообразования. Оно отражает специфику языка, так как наряду с некоторыми общими для многих языков чертами обладает национальными, характерными для данного языка особенностями, составляя одно из отличий одного языка от другого. По этому поводу еще Срезневский писал: «в сложении слов и в образовании выражений всего более, всего разнообразнее высказывается зиждительная сила каждого языка»  (Срезневский 1873:245).

                       2.2.2. Сложное слово или словосочета́ние

 

Как отмечал А.И. Смирницкий, цельнооформленность слова, естественно, сама по себе выражает известную смысловую цельность: она подчеркивает, что данный предмет или явление мыслится прежде всего как нечто одно, особое целое, даже если и отмечается сложность его строения или выделяются отдельные его признаки. Так, «говоря shipwreck мы обращаем основное внимание на обозначаемое этим словом явление, хотя и имеем в виду отдельные его стороны: (а) крушение аварию и (б) отнесение этой аварии к кораблю. Напротив, если мы говорим (the) wreck-s of (a) ship , на первый план выдвигаются отдельные стороны обозначаемого явления, а через восприятие отдельных сторон этого явления осознается и явление в целом». (Смирницкий 1956:62).

Однако эта большая смысловая цельность, как уже указывалось выше, выступает в слове не сама по себе, а следствием его цельнооформленности. Поэтому в качестве самостоятельного критерия разграничения сложного слова или словосочетания она быть выделена не может.

Что же касается идиоматичности, под которой понимается невыводимость значения целого из совокупности значений входящих в него частей, то здесь необходимо заметить следующее: смысловая цельность, основанная на идиоматичности, и смысловая цельность, основанная на цельнооформленности, являются столь различными моментами, что они могут существовать раздельно.

Здесь возможны самые различные комбинации. Возможны  слова, обладающие идиоматичностью, - такие, как blackboard классная доска (буквально: черная доска) - и цельнооформленные слова с отсутствием идиоматичности - например, long-bearded длиннобородый. То же самое наблюдается и в раздельнооформленных словосочетаниях: в таких словосочетаниях, как  long beard - длинная борода, идиоматичность вообще отсутствует, но в таких, как best man -  шафер, она  имеется и не подлежит никакому сомнению.

Из сказанного следует, что смысловая цельность, основанная  на идиоматичности, критерием разграничения сложных слов и словосочетаний тем более не является. (Смирницкий 1956:62).

По определению, словосочетание – это синтаксическая конструкция, образуемая соединением двух или более знаменательных слов на основе подчинительной грамматической связи — согласования, управления или примыкания. Грамматически и семантически главенствующее слово составляет стержневой (главный) компо­нент слово­со­че­та­ния, грамматически подчинённое слово — его зависимый (подчинён­ный) компо­нент. По стержневому компоненту слово­со­че­та­ния подразделяются на субстантивные (стержневое слово — существительное), адъективные (стержневое слово —прилагательное), глагольные и наречные. (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Словосочетание служит средством номинации, обозначая предмет, явление, процесс, качество, названные стержневым компонентом и уточняемые, конкретизируемые зависимым компонентом («зелёный абажур», «читать книгу», «весело шагать», «очень близко»). Грамматическое значение слово­со­че­та­ния создаётся отношением, которое возникает между знаменательными словами, соединяющимися на основе того или иного вида присловной подчинительной связи. (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Словосочетания строятся по определённым грамматическим образцам, формирующимся в языке на основе категориальных свойств слов. Так, слово­со­че­та­ния типа «зелёный абажур», «интересная книга» формируются по модели «имя существительное — согласуемое с ним слово», английские словосочетания такого типа формируются по модели «имя существительное – примыкающее к нему слово». ­ Способность слова сочетаться с другими словами и формы проявления этой способности зависят не только от грамматических свойств слова (прежде всего от принадлежности слова к той или другой части речи), но и от его лексического значения. (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Словосочетания бывают свободные и несвободные. В свободном слово­со­че­та­нии сохраня­ют­ся само­сто­я­тель­ные лекси­че­ские значения всех входящих в него знаменательных слов; синтакси­че­ская связь его элементов является живой и продуктивной («читать книгу»). В несвободном слово­со­че­та­нии лексическая самостоятельность одного или обоих его компонентов ослаблена или утрачена, и оно всё целиком по характеру значения приближается к отдельному слову («железная дорога», «бить баклуши»). Свободные слово­со­че­та­ния могут быть лексически неограниченными (например, сочетание полного прилагательного с существительным: «высокий дом») и лексически ограниченными (например, глагольные слово­со­че­та­ния с инфинитивом: «начинает работать», где используются в качестве стержневых фазовые глаголы, глаголы со значением желания и некото­рые другие). (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Различаются сильные и слабые подчинительные связи. При сильной связи всегда реали­зу­ют­ся восполняющие или объектные отношения; сильная связь возникает в тех случаях, когда распространение слова формами с объектным значением предсказано его лексико-грамматическими свойствами («стать артистом», «почувствовать голод», «добраться до дома»). При слабой связи, предопределяемой только частеречной принадлежностью главенствующего слова, реализуются определи­тель­ные отношения («долгий разговор», «книга брата», «встать рано»). (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Со структурной точки зрения различаются слово­со­че­та­ния простые, сложные и комбини­ро­ван­ные. Простые слово­со­че­та­ния могут быть двучленными, трёхчленными и четырёхчленными. Двучленные слово­со­че­та­ния образуются на основе одиночной связи («читать книгу», «новый дом»). Трёхчленные и четырёхчленные слово­со­че­та­ния образуются на основе двойной и тройной сильной связи («отдать книгу ученику»,«перевести книгу с русского на английский»). Трёхчлен­ные слово­со­че­та­ния могут быть также образованы на основе соединения сильной связи и такой слабой связи, которая невозможна без сильной («открыть дверь гостю»). Сложные слово­со­че­та­ния создаются разными типами связи стержневого слова, например согласованием и примыканием («новый жилец наверху»), управлением и примыканием («быстро выполнить работу»). Комбини­ро­ван­ные слово­со­че­та­ния образуются на основе связей, исходящих от разных стержневых слов, и представляют собой, таким образом, соединение слово­со­че­та­ний. Так, комбинированное слово­со­че­та­ние «увлечённо читать интересную книгу» образовано соединением трёх простых слово­со­че­та­ний: «читать увлечённо», «читать книгу», «интересная книга». (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Следует различать слово­со­че­та­ния и сложные слова, образованные сращением (слиянием) двух и более слов. Проблема различения тех и других существует прежде всего в языках аналити­че­ско­го типа. Так, в английском языке сложные слова′black-cock ‘тетерев’, ′ice-cream ‘мороженое’ и т. п. формально отличаются от соответствующих слово­со­че­та­ний (′black ′cock‘чёрный петух’, ′ice ′cream ‘ледяной крем’)только наличием одного сильного ударения при двух ударениях в слово­со­че­та­ни­ях. Сложные слова, напоминающие по форме слово­со­че­та­ния, встречаются и в русском языке: «вечнозелёный», «долго­игра­ю­щий», «вышеприведённый» и т. п. (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

Как отмечается в лингвистическом энциклопедическом словаре, теория словосочетаний, вопросы, касающиеся их структурной классификации, взаимо­от­но­ше­ния слово­со­че­та­ния и предложения и соответственно границ слово­со­че­та­ния, разработаны главным образом в русской советской лингвистике. Современные зарубежные лингвисты понятием «слово­со­че­та­ние» пользуются ограниченно и не имеют соответствующего специального термина, применяя в необходимых случаях более широкие по смыслу термины «синтагма» (англ. syntagm) или «фраза» (англ.phrase). Иногда эти термины употребляются при определении достаточно близкого к слово­со­че­та­нию понятия. Так, phrase (фраза) определяется как любая группа слов, грамматически эквивалентная отдельному слову и не имеющая собственного подлежащего и сказуемого (Дж. Лайонз). (Лингвистический энциклопедический словарь 1990).

В рассмотренной литературе А.В.Кунина и Н.Н.Амосовой отмечается и обосновывается трудность установления единых критериев для различения слова и словосочетания, а также различий между свободными и устойчивыми словосочетаниями.

Один из критериев различия - это формальная цельнооформленость  слов. Было бы неверно руководствоваться семантическим признаком при различии  устойчивых  словосочетаний и составных слов. Нет четкой критерии при различии целостного понятия и комбинации из двух или трех частей. Помимо семантической целостности многие авторы упоминают целостность синтаксической функции. Методы и приемы служат чтобы определить составные слова и различить их от фразовых или других слов, несмотря на то, как часто они используются вместе. Возможность морфологичкского изменения не может всегда служить отличительной чертой, так как данный признак имеет место только в ограниченном количества устойчивых выражений (вербальных или номинативных). Вопрос синтаксичкских связей с устойчивыми выражениями еще более спорный. Все авторы соглашаются, что устойчивые выражения (в большей своей части ) представляют собой один член предложения, но мнения расходятся относительно  синтаксической связи в предложениях в самих  устойчивых выражениях. Однако число слов в предложении не обязательно равно числу его членов предложения. Существование синтаксической связи с устойчивыми выражениями может быть подтверждено возможной синтаксической трансформацией (однако ограниченной) или образованием новых элементов и заменой переменных членов без разрушения самого устойчивого выражения как такового. Под изменяющимся переменным элементом подразумевается элемент устойчивого выражения, который структурно необходим, но который способен свободно лексически изменяться. Обычно в словарях этот элемент помечается неопределенным местоимением, обычно заключенным в скобки. Пр. make (somebody’s) hair stand on end ‘to give the greatest astonishment or fright to another person’; sow (one’s) wild oats ‘to indulge in dissipation while young’. The word in brackets can be freely substituted: make (my, your, her, the reader’s) hair stand on end.

Последовательность постоянных элементов может быть нарушена и некоторые дополнительные слова могут быть включены, которые разрывают, разъединяют устойчивые выражения, не разрушая его, но сохраняя установленные синтаксические связи с постоянными элементами. Примеры ограничены в отношении глагольных выражений. The chairman broke the ice → Ice was broken by the chairman; Has burnt his boats and ... → Having burnt his boats he ... Pronominal substitution is illustrated by the following example: “Hold your tongue, Lady L.” “Hold yours, my good fool.” (N. Marsh, quoted by N.N. Amosova).

Принимая во внимание всё вышеизложенное, приходится отметить, что с грамматической точки зрения «сложные» термины родства в английском и русском языках сильно отличаются.

Рассматриваемые в работе термины относятся к номинативным словосочетаниям и в том, и в другом языке. Но благодаря указанию на значение «родственности» в прилагательных двоюродный, троюродный, а также благодаря развитой в русском языке модели образования номинативных словосочетаний по типу связи – согласование такие сочетания, как двоюродный брат, троюродный брат и т.п., относятся скорее к свободным словосочетаниям, несмотря на то, что каждое из них обозначает одно, определенное понятие родственной связи. Между частями этих словосочетаний можно вставить другие слова: двоюродный мой брат, троюродный красивый мой брат и т.д., а также можно поменять члены словосочетаний местами: брат мой двоюродный, брат мой красивый троюродный, без изменения значения степени родства. К тому же, прилагательные двоюродный, троюродный выполняют самостоятельную функцию в предложении, а именно: функцию определения, к ним можно поставить вопрос от главного слова : какой брат?

Английские же словосочетания типа first cousin, second cousin, second cousin twice removed не обладают такой свободой вследствие отсутствия в первом члене сочетания значения «родственности»,  что приводит к невозможности  его расчленения без изменения значения: She is my first cousin – She is my first beautiful cousin, and my second beautiful cousin is in the garden.

Во втором предложении примера слова first, second – порядковые числительные, а не показатели степени родства, слово же cousin выступает в своём обобщающем значении показателя родства по крови не первой линии. В этом втором предложении представлены, следовательно, свободные словосочетания, где числительные first, second выполняют отдельную функцию определения. А в первом предложении first cousin – однозначное определение степени родства, одно понятие: двоюродный/ая брат/сестра.

В вышеприведенном словосочетании second cousin twice removed наблюдаются такие же ограничения, и даже больше:  ср.: second beautiful cousin twice removed – это словосочетание вообще лишено грамматичности.

В значении термина родства, поэтому, словосочетания типа first cousin, etc и second cousin twice removed являются устойчивыми, идиоматическими и представляют собой один член предложения.

Но, несмотря на различие в синтаксическом поведении, и русские и английские «сложные» названия степени родства выражают в каждом случае одно, определенное понятие.

 

                                                     Заключение

Общеизвестно, что язык является неотъемлемой частью культуры нации и отражает её менталитет. В нём отражаются и выражаются все стороны жизни общества, включая отношения между людьми и восприятие этих отношений в каждом языковом коллективе.

С давних времен семья и родственные отношения очень важны для русского народа, и это отразилось в русской речи, так как  язык отражает ментальность народа. Будучи многомерным, концепт может быть классифицирован по разным параметрам. По тематике концепты могут формировать разные концептосферы, например, текстовую, эмоциональную и др.

Итак, концепт - это «понятие, погруженное в культуру» (по Н.Д. Арутюновой и В.Н. Телия). Он обладает эмотивностью, коннотациями, аксиологичен по своей природе, имеет «имя» «имена» в языке. Предметом поисков в когнитивной лингвистике являются наиболее существенные для построения всей концептуальной системы концепты: т.е. которые организуют само концептуальное пространство и выступают как главные рубрики его деления. К таким концептам относятся время, пространство, число, жизнь, смерть, свобода, воля, истина, знания и прочее. (Маслова 2004:4)

Сопоставив русские и английские термины родства можно увидеть, что несмотря на то, что многие термины в современном русском языке уже не употребляются, все же термины родства в русском языке отличаются большим разнообразием по сравнению с английским языком. Термины родства в русском языке передаются почти всегда одним словом; термины не первой линии родства по крови передаются свободным словосочетанием (двоюродный брат и т.п.); в английском языке только термины первой линии родства по крови передаются простыми словами (father, sister и т.п.), но уже предшествующее поколение (grandfather и т.п.) и родство по браку (father-in – law и т.п.) передаются сложными словами, а многие термины родства передаются описательно и являются сложным словом. Также можно увидеть, что некоторым русским терминам соответствуют одинаковые, недифференцированные английские (тесть, свёкор – father-in-law и т.п.), т.е., в английском языке одинаковым словом обозначаются разные термины родства (концепты), что может свидетельствовать об отношении к этим родственным отношениям в английской культуре как менее тесным.

Так как в русском языке для каждого концепта есть свое слово, в отличие от английского, это позволяет судить, что в русском языке родственные отношения воспринимаются как более близкие и тесные. Однако, исследуя более ранние термины родства в русском языке (такие как  братан, брательница, дедич, дщерич ), можно увидеть, что они стали историзмами или вовсе приобрели другое значение. Что позволяет судить о том, что и в русском языке изменилось восприятие близости родства, т.е., родство не первой линии по крови уже не воспринимается как тесное родство. Отношения родства по браку типа шурин, деверь также в современном русском языке чаще передаются свободными словосочетаниями – брат жены, брат мужа, что тоже может свидетельствовать о восприятии этих отношений в современной русской культуре как не очень близких родственных отношений.

 Aнализ терминов родства в русском и английском языках позволяет предположить, что, исторически, в русскоязычной культуре концепт родства, поскольку многие термины даже брачных родственных отношений выражены одним словом, занимал более важное положение в концептуальном пространстве, чем в англоязычной культуре.

                              Список использованных словарей.

1.             Толковый словарь В.И. Даля, 1863-1866.

2.             Современный толковый словарь Д.Н. Ушакова, 1934-1940.

3.             Современный толковый словарь Т.Ф. Ефремовой, 2000.

4.             Лингвистический энциклопедический словарь. Гл. Ред. В. Н. Ярцева,1990.

5.             Русско- английский словарь Авву Lingvo, 2011.

6.             Сollins Dictionary (Russian – English; Англо-Русский Словарь), 2000.

7.             Macmillan Dictionary, 2009.

8.             The Penguin English Dictionary, 2001.

9.             The Pocket Oxford Dictionary, 1991.

                        Список использованной литературы.

1.              Амосова Н.Н. . Основы английской фразеологии. М., 1963.

2.              Арнольд И.В. Лексикология современного английского языка. М.,1959.

3.              Арнольд И.В. The English world. М.,1966.

4.              Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М, 1997.

5.              Бабич Г.Б. Лексикология английского языка. Екатеринбург-Москва, 2005.

6.              Василевская Е.А. Словосложение в русском языке. М., 1962.

7.              Воркачев С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. М, 2004.

8.              Залевская А.А. Концепт как достояние индивида //Слово. Текст. Избранные труды. М., 2005. .

9.              Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001.

10.          Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004.

11.          Колесов В.В. Язык и ментальность. СПб, 2004.

12.          Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? - М., 2003.

13.          Кубрякова Е.С. Языковое сознание и языковая картина мира // Филология и культура. Материалы международной конференции. - Часть 1. - Тамбов, 1999. - С. 6-13.

14.          Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. М.,1996.

15.          Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН - СЛЯ - 1993, №1. -С. 3-9.

16.          Ляпин С.X. Концептология: к становлению подхода //Концепты. Научные труды Центроконцепта. Вып. 1. - Архангельск, 1977. - С. 11-35.

17.          Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск,  2004.

18.          Маслова В.А. Лингвокультурология. М.,2001.

19.          Мешков О.Д. Словообразование современного английского языка. - М., 1976.

20.          Онучин А.Н. Твое родословное древо. Пермь, 1992.

21.          Пименова М. В. Типология структурных элементов концептов внутреннего мира (на примере эмоциональных концептов). / Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. - № 1, с. 83-90.

22.          Попова З.Д; Стернин Н.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999.

23.          Попова З.Д; Стернин Н.А. Язык и национальная картина мира. Воронеж, 2002.

24.          Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997.

25.          Соломоник А. Семиотика и лингвистика - М., 1995.

26.          Смирницкий А. И..  Лексикология английского языка. М., 1956

27.          Срезневский И. И. Замечания из образования слов и выражений. "Зап. Императорской Академии наук", 1873, т. 22, кн. II, стр. 245

28.          O. Jespersen. A modern English grammar, part 6.1954.

29.          H. Marchand. The categories and types…,1969.

Краткое описание документа:

Работа посвящена исследованию терминов родства в русском и английском языках в лексико-грамматическом и культорологическом аспектах.

Целью данной работы является сопоставление терминов родства в английском и русском языках с точки зрения отражения концептов родства в культуре данных народов.

В соответствии с целью исследования в работе решаются следующие задачи:

1. выявить термины родства в русском языке

2. выявить термины родства в английском языке

3. определить понятие концепта в современном языкознании

4. описать различия в отражении концептов родства в данных языках

Методы исследования: анализ данных толковых словарей; контекстуальный анализ; перевод как толкование значений терминов, лингвистическое наблюдение, сравнительный метод.