Статья по литературе "Игровая поэтика в пореформенных пьесах А.Н.Островского ("Бесприданница" и др.)

Поэтика игры в пореформенных пьесах А. Н. Островского

Драматические конфликты, отражающие конкретно-исторические и общечеловеческие противоречия, всегда воплощаются у Островского в поступках и поведении героев. И в сюжетах пьес главное и основное для драматурга – это характеры в определенных обстоятельствах. А. И. Ревякин называет сюжеты Островского характерологическими[1]. При этом действие оказывается принципиально шире непосредственного развития фабулы, включая в себя то, что нужно для характеристики не только героев, но и среды, и течения жизни в целом[2].

В ряде пьес 1860-х гг. стоят вопросы сложных взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, где актерство играет губительную и разрушительную роль. Игра ради развлечения и забавы часто оборачивается трагическими последствиями прежде всего для тех, с кем играют. В результате заостряется психологизм и в обрисовке характеров, и в изображении коллизий.

Так, в драме «Грех да беда на кого не живет» автор опирается «на характерные для русской художественно-эстетической мысли и христианской этики представления о сущностных основах бытия». В этом отношении данное произведение перекликается с пьесами москвитянинского периода, и вместе с тем оно означает «развитие драматургии Островского в русле серьезнейших этических и эстетических проблем и движение к новым художественным высотам»[3].  

Лёв Краснов привык к труду и, являясь главой семьи, обеспечивает не только себя, но и содержит больного брата Афоню, престарелого слепого деда Архипа, а затем и жену, привыкшую только к роскоши и безделью. Все привычки Татьяны обращены к барскому миру, к которому она когда-то прикоснулась. Краснов, женившись на ней, тоже тянется к лучшему благородному миру. Лёв гордится, что взял в жены такую «барышню», и в этом смысле он напоминает Карандышева из «Бесприданницы», для которого Лариса – это способ самоутвердиться в обществе. Не случайно и Краснов говорит в финале: «…а я, видишь ты, по городу ходил да ломался, что меня барышня любит распрекрасная» (II, 448). Но Краснов, как отмечал А. Григорьев, – «натура страстная и даровитая, сделавшаяся в своем быту натурою исключительною, с другой же стороны – натура вовсе не добрая в обычном смысле этого слова. Он такой человек, который любит не в меру, зато  и раздражается не в меру…»[4]

Для большинства персонажей пьесы «Бесприданница» игра – это тоже забавы и развлечения, противостояние скуке повседневности. Об этой обывательской тоске говорится в самом начале пьесы: «А вот около вечерен проснутся, попьют чайку до третьей тоски…» (V, 8). В этом же разговоре буфетчика и слуги из кофейной обозначен основной принцип распределения ролей в обществе в зависимости от материального положения. Вершину этой социальной иерархии занимают уже не люди – идолы, которые считают невозможным даже разговаривать с теми, у кого капиталу меньше. Однако на мнение окружающих они все равно оглядываются. Так, собираясь утром пить шампанское, Кнуров как представитель старшего поколения еще боится осуждения; но молодой Вожеватов предлагает ему компромиссное решение: «… все то же шампанское, только в чайники он (буфетчик. – Ю. В.) разольет и стаканы с блюдечками подаст» (V, 12). И  уже в этой малости, мелочи начинается маскарад будничной жизни.

Дом Огудаловых – это, с одной стороны, базар[5], где ведутся торги за дорогую вещь, а с другой стороны, это и своего рода театральные подмостки, где разыгрывается спектакль за спектаклем, чтобы поправить материальное положение семьи выгодным замужеством дочерей. Здесь уже отыграли свои роли выданные замуж маменькой старшие сестры Ларисы, и ее ждет та же участь. 

Но в данной ситуации происходит не односторонняя, а взаимная маскеризация. Женихи, обольщенные привлекательной внешностью невест и предполагаемым приданным, сами надевают на себя более благородные, нежели они есть на самом деле, маски, стремясь завоевать первенство в организованном Харитой Игнатьевной соревновании[6]. А в результате иностранец, за которого вышла одна из сестер Ларисы, «оказался совсем не иностранец, а шулер» (V, 13). Подобная история с кассиром произошла и у самой Ларисы. Вокруг нее на момент действия пьесы несколько претендентов на ее руку, и каждый играет свою роль. А Лариса для всех них – просто красивая кукла, которой можно играть себе на забаву и на зависть другим, красивая вещь, которая могла бы украсить их жизнь. 

С Робинзоном, по мнению И. А. Хромовой, уже произошло то, что хотят сделать с Ларисой; он уже превратился в вещь, передаваемую из рук в руки, в жалкого шута, унижаемого Паратовым и другими[7]. Как называет его сам Паратов, это «потешный господин»[8] (V, 26). При этом Робинзон оттеняет не только судьбу главной героини, но и помогает лучше понять характер других персонажей пьесы. Рассказывая о нем, Паратов признается: «Я имею слабость к артистам» (V, 25). Да и сам он не менее артистичен: ярок бравадой и дерзостью поступков[9]. Это-то и привлекает в нем Ларису, чувствующую в нем родственную душу.

Главная героиня сама представлена натурой, несомненно одаренной артистическим талантом. Рассуждая о Ларисе, Кнуров и Вожеватов отмечают ее особенную привлекательность, которая в их представлении связана лишь с внешней красивостью. Они переживают, что Ларису погубит нищенская обстановка, а не та атмосфера, которую они же и создают вокруг нее своим коммерческим ажиотажем. Но что бы ни стал делать такой человек, все одухотворено у него талантом, все не пошло, не буднично, с удивительными порывами в беспредельность, «в вечность».

Такова Лариса, по определению В. Я. Лакшина: «Свободный артистизм, изящество должны чувствоваться даже в ее походке. Она поражает своей неординарностью. Талант и в смелости сердца позволит себе то, что никто вокруг не позволит. И в инстинкте правды: скажет то, что другой не решится вымолвить. Тягостнее всего для Ларисы, когда в минуты «страшной, смертельной тоски» ее заставляют любезничать и улыбаться»[10]. Не случайно она признается Карандышеву: «Каждое слово, которое я сама говорю и которое я слышу, я чувствую» (V, 21). В то же время в эстетизме, утонченном артистизме натуры Ларисы, поднимающим ее над средой, есть и тонкая тень ущербности, будто отброшенная на нее анемичностью, опустошенностью времени (она стыдится бедности, мещанского заискивания матери, заурядности своего жениха).

Совершенно иного рода актерство Карандышева. Устроенный им обед – это показательное представление перед поклонниками Ларисы, стремление блеснуть и произвести на всех впечатление; но на самом-то деле Паратов, Кнуров и Вожеватов смеются над Карандышевым, разыгрывая свой спектакль на этом вечере. В результате заранее приготовленный тост-месть не удается произнести с тем эффектом, на который рассчитывал Карандышев.

В Вожеватове по-своему проявляется желание играть и своеобразная легкость натуры: в нем  сочетаются расчет и легкомысленное отношение к жизни как удовольствию и к людям как игрушкам, способным ее скрасить. История с Ларисой для него в какой-то степени игра, естественно завершающаяся игрой в орлянку, в которой он также легко признает свое поражение.

Островский обращается к различным проявлениям игры, изображая героев, ловко меняющих маски, манипулирующих людьми и превращающих свою жизнь в беспрерывный спектакль. Главный герой пьесы «Красавец-мужчина» – Аполлон Евгеньевич Окоемов – еще один яркий пример игрового поведения в повседневной жизни[11]. Окоемов умело владеет психологией влияния и, зная свою способность нравиться женщинам, смело пользуется этим.

Затрагивается в этих произведениях и тема собственно театра. При этом подлинное театральное искусство часто оказывается непонятым, неоцененным по достоинству, но в то же время оно гораздо выше  и благороднее бытового лицедейства. Оно и на зрителей производит совсем иное впечатление. Чтобы не зачерстветь в дрязгах и не предаваться разгулу, по мнению драматурга, простому человеку нужно изящное, развивающее ум и душу времяпрепровождение. После обыденной неприглядной повседневности человеку «хочется забыть скучную действительность, хочется видеть другую жизнь, другую обстановку, другие формы общежития /…/ хочется видеть торжество правды», «черствеющая в мелких житейских нуждах и корыстных расчетах обывательская душа нуждается, чтоб иногда охватывало ее до замирания высокое, благородное чувство» (Х, 131, 171). Все это, по глубокому убеждению Островского, способен дать русскому человеку национальный театр. 

Но представленное в пьесе актерство персонажей свидетельствует о кризисном положении провинции. Недоверчивость и подозрительность, обман и надувательство, жестокие розыгрыши и брань широко представлены в пьесах этого периода. Чаще всего это оборотные или вывернутые стороны актерского искусства: правдоподобия исполнения, искренности переживаний, доверия между зрителем и артистом, сценического перевоплощения, когда игра, обобщая и типизируя формы самой жизни, создает особый мир.

В целом театрализация, воплощенная в художественном произведении в комплексе всех используемых автором средств, превращается в форму выражения сложности, двуликости изображаемой жизни. Обращение к элементам игровой поэтики позволяет драматургу не только дать социокультурную характеристику общества, но представить глубоко и широко картину мира, основанную на национальных представлениях о нормах человеческих взаимоотношениях.

---

[1]             Ревякин А. И. Искусство драматургии А. Н. Островского. – М., 1974. С. 153.

[2]             Журавлева А. И., Некрасов В. Н. Театр А. Н. Островского: Книга для учителя. – М., 1986. С. 33.

[3]             Овчинина И.А. Проблемы православной этики в драме А. Н. Островского «грех да беда на кого не живет» // Христианские истоки русской литературы: Сб. науч. трудов. – М., 2001. С. 175.

[4]             Григорьев А. А. Эстетика и критика. – М., 1980. С. 379.

[5]             Лакшин В. Я. Театр А. Н. Островского. – М., 1985. С. 134.

[6]             При этом Харита Игнатьевна, знающая хитрости жизни, является своего рода прообразом Домны Пантелеевны из «Талантов и поклонников». Ее диалоги с Кнуровым развиваются почти в том же русле, что и разговор Домны Пантелевны с Дулебовым. И также она потом учит дочь свою, что «без хитрости на свете не проживешь» (V, 33). Она, как и Домна Пантелеевна, не понимает, что составляет счастье для ее дочери. Но если Александра Негина твердо знала, что ее счастье – быть на сцене, то Лариса и сама не имеет четкого представления о своем счастье. Ей счастье видится в любви, но любовь ее направлена на придуманный ею образ.

[7]             Хромова И. А. Традиции народного театра в творчестве А. Н. Островского: Текст лекций. – Иваново, 1993. С. 40.

[8]             Кроме того, в этой истории узнаются персонажи и из других произведений Островского: это, во-первых, сам Аркадий Счастливцев из «Леса», а во-вторых, купеческий сын Непутевый из пьесы «На бойком месте». То, что «драматическое представление» устроил не просто провинциальный актер Счастливцев, но и вовсе нетеатральный человек из купеческой среды, подчеркивает еще раз склонность русского человека вообще к такого рода действам.

[9]             Однако ему не хватает смелости до конца сыграть эту роль в судьбе героини. В финале пьесы он поддается обстоятельствам и отказывается от амплуа героя-любовника. Похожая ситуация будет представлена в «прологе» комедии «Без вины виноватые», где Муров, струсив, оставит Отрадину, а героиня окажется сильнее любимого человека и найдет в себе мужество преодолеть все случившиеся с нею несчастья. Ларисе же недостает цельности, полноты характера, она более мятущийся образ, чем Орадина-Кручинина, но она всегда остается верна себе, своему сердцу, пусть даже это и привело ее к гибели.

[10]           Лакшин В. Я. Театр А. Н. Островского. – М., 1985. С 135–136.

[11]        Но это, как и Паратов, не герой в полном смысле этого слова. Поздняя драма Островского, по определению А. И. Журавлевой, – это драма «безгеройной эпохи». При этом сама проблема героя не снимается, она напряженно обсуждается в пьесе, но героя как лица не оказывается. Поздние пьесы Островского, его психологические драмы, строятся вокруг женщин. Они далеко не всегда (и даже чаще всего) отнюдь не воплощение идеала, но они – даже со всеми своими слабостями и уступками – оказываются средоточием человечности в мире наживы, карьеры, корысти. См.: Журавлева А. И. Русская драма и литературный процесс XIX века. – М., 1988. С. 136.

Краткое описание документа:

Островский обращается к различным проявлениям игры, изображая героев, ловко меняющих маски, манипулирующих людьми и превращающих свою жизнь в беспрерывный спектакль.

Для большинства персонажей пьесы «Бесприданница» игра – это тоже забавы и развлечения, противостояние скуке повседневности. Дом Огудаловых – это своего рода театральные подмостки, где разыгрывается спектакль за спектаклем, чтобы поправить материальное положение семьи выгодным замужеством дочерей. Здесь уже отыграли свои роли выданные замуж маменькой старшие сестры Ларисы, и ее ждет та же участь.