Статья «ПОЛЕТ В АМЕРИКУ ЧЕРЕЗ СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

Статья «ПОЛЕТ В АМЕРИКУ ЧЕРЕЗ СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС

(По дневникам Чкалова и Байдукова). Информационные материалы к уроку».

 Старт дан!

Я пускаю самолёт по бетонной дорожке.

Мы летим. Внизу леса, поля, реки. Утро. Страна просыпается.

Высота 2000 м. Идём по графику. Бензин расходуется нормально.

Байдуков уснул, закутав ноги спальным мешком. Беляков

работает у радиостанции. Прошёл ещё один час.

Скоро мне сменяться. Я уже восемь часов просидел за штурвалом.

Впереди ещё много тяжёлых невзгод. Нужно сохранить

силы. Разбудил Егора. Я свободен. Прилёг, закурил трубку.

Беляков передаёт в Москву наши координаты. Вдруг неистовый

крик Егора. Что такое, в чём дело? Вскочил, смотрю — на стекле

и на крыльях лёд. Мотор затрясся, стал вибрировать.

— Давай скорее давление на антиобледенитель! — закричал

Егор.

Я начал качать насосом. Егор открыл капельник, и солидная

струя спиртовой жидкости быстро очистила винт ото льда. Самолёт

стал спокойнее.

Оказалось, что самолёт попал между двумя слоями облаков

и стал обледеневать.

Егор дал полный газ мотору, и самолёт медленно, метр за

метром стал набирать высоту: 2200—2300—2500 м. Уже показалось

солнце. Конец облачности.

Под нами Баренцево море

Мы уже 13 часов в полёте. Высота 3000 м. Земли не видно.

У Белякова вышел из строя секстант. Куда нас несло, какой

силы ветер — неизвестно. Приняв очередную радиограмму, Беляков

уступил своё штурманское место Байдукову и лег спать.

Начало темнеть. Подступает обещанный ещё в Москве циклон.

Стало совсем темно. Влево от нас сплошная чёрная стена.

Резко изменив курс, я повёл самолёт вправо. Но надвигающийся

циклон неумолим, он стремительно несёт облако вправо, преграждая

нам путь. Я стараюсь обойти облачность. Курс на

о. Рудольфа. Высота уже 4000 м. В кабине холодновато. Снаружи

температура 24° ниже нуля Стало не по себе. Отопление

включили, а толку мало. Зябнем. Погода всё ухудшается и ухудшается.

Предлагаю Егору вести самолёт вслепую.

Егор, этот изумительный мастер слепого полёта, смело полез

в стену циклона. Всё скрылось из поля зрения. Самолёт, со всех

сторон закрытый облаками, стал мгновенно покрываться прозрачным

льдом. Началась тряска, вздрагивания. Темно, зябко.

Неужели слепые силы природы восторжествуют и наш краснокрылый

самолёт, как ледышка, грохнется вниз? Нет, не думать

об этом!

Открыв кран до отказа, Байдуков добился прекращения обледенения

на винте. Но плоскости, стабилизатор, антенны быстро

леденели. Егор упорно набирал высоту. Мотор берёт хорошо.

Полный газ! 4100 м. Ещё 50—80 м, и показалось солнце, оно

растопило лёд. Егор посмотрел на меня, улыбнулся. Я тоже. Всё

было понятно без слов.

Самолёт идёт спокойно. Мотор работает безотказно. В Москву

послана радиограмма: «Скоро Земля Франца-Иосифа. Всё

в порядке». Что-то ещё преподнесёт нам Арктика?

К полюсу!

Бескрайний океан льдов лежит внизу.

С понятным волнением приближаемся мы к полюсу.

90° с. ш. Вот он, долгожданный Северный полюс! Где-то влево

от нас, на дрейфующей льдине, четыре отважных героя, четверо

мужественных советских полярников борются с трудностями

северной природы на благо родины и мировой науки. Слава им!

В 5 час. 10 мин. Беляков отстучал: «Всё в порядке! Перелетели

полюс, попутный ветер, льды, открытые белые ледяные

поля с трещинами и разводьями. Настроение бодрое, высота полёта

4200 м».

Мы летим дальше — к полюсу недоступности. Здесь ещё не

было самолётов. Нам первым предстоит пересечь этот загадочный

Полярный бассейн.

Идём по солнечному курсу на юг, по 123-му меридиану.

Смотрю за борт. Какая величественная картина, какие льды!

Под нами Канада

Вновь облака. Высота 5000 м. Оставляем облачность внизу.

Попутный ветер. Скорость 200 км в час. Глотаем кислород. Но

циклон решительно наступает развёрнутым фронтом. Вскоре мы

оказались у стены облачности, высотой примерно в 6500 ж. Лезть

в облака не хотелось. Егор повернул немного назад. А ещё через

20 миАут завернул за облачную гору, влево. Но и это не помогло.

Облака нагнали нас. Пришлось лезть в облака. Температура

минус 30°. Высота 5700 м. Снова летим вслепую. Самолёт

бросает. Егор напрягает все усилия, чтобы удержать машину.

Так продолжается час. Но становится очевидным, что лететь

дальше на такой высоте невозможно. Сантиметровый слой льда

покрыл почти весь самолёт. Лёд абсолютно белого цвета, как

фарфор. «Фарфоровое» обледенение — самое страшное. Лёд необычайно

крепок. Достаточно сказать, что он держится в течение

16 часов, не оттаивая.

Пошли вниз. На высоте 3000 м в разрыве облачности увидели

какой-то остров.

Вдруг из передней части мотора что-то брызнуло. Запахло

спиртом. Что случилось? Неужели беда?

...Переднее стекло ещё больше обледенело. Егор, просунув

руку сквозь боковые стёкла кабины, стал срубать финкой лёд.

Срубив немного, он обнаружил через образовавшееся «окошко»,

что воды в расширительном бачке больше нет. Красный поплавок,

показывающий уровень воды, скрылся. Стали работать насосом.

Вода не набирается. Нет воды. Замёрз трубопровод. Машина

идёт на минимальных оборотах. Что делать? Сейчас всё

замёрзнет, мотор откажет... Катастрофа?1 Где взять воду? Я бросился

к запасному баку — лёд... К питьевой в резиновом

мешке — лед. Беляков режет мешок. Под ледяной коркой ещё

есть немного воды. Добавляем её в бак. Но этого мало. В термосах

чай с лимоном. Сливаем туда же. Насос заработал. Скоро

показался поплавок. Егор постепенно увеличивал число оборотов.

Трубопровод отогрелся. Самолёт ушел в высоту.

Три часа потеряли мы в борьбе с циклоном. Но сейчас уже

солнце. Появилась коричневая земля: остров Бенкса.

Экипаж сразу почувствовал облегчение. Байдуков и Белякоо,

проголодавшись, уплетали за обе щёки промёрзшие яблоки и

апельсины. З а 40 часов полёта это 0ыл второй приём пищи.

Я отказался от этого блюда, довольствуясь туго набитой трубкой.

При исключительно хорошей погоде мы пошли над чистой

водой, а в 16 час. 15 мин. прошли над мысом Пирс. Под

нами территория Канады. В упорной, напряжённой борьбе с циклонами

потеряно много времени, много горючего и ещё больше

физических сил, но мы летим первыми. История нас не осудит.

Канадский архипелаг — одно из величайших в мире скоплений

островов. В природном отношении север Канады многим напоминает

нашу Арктику.

В 18 часов увидели Большое Медвежье озеро. Я за штурвалом.

Байдуков несёт вахту штурмана. Погода отличная. Внизу

огромное озеро, причудливое по форме, с многочисленными губами,

глубоко вдающимися в сушу, забитое плотным льдом.

Земля по-прежкему безжизненна, без леса и кустарника. В 20 часов

подошли к р. Макензи. Река уже очистилась ото льдов.

Видны гряды невысоких гор, кучевые облака. Самолёт стало

взбалтывать. Погода ухудшилась.

Откуда-то слева надвинулся циклон. Идём вдоль циклона,

чтобы выйти к побережью Тихого океана. Снова потеря горючего.

По ничего не поделаешь. Кислорода у нас маловато. Идти

на прямую — значит обледенеть. Ниже 4000 м идти нельзя, так

как можно врезаться в горы, знаменитые Кордильеры — гигантское

нагромождение горных хребтов. Если бы не проклятый циклон,

наш путь лежал бы на юго-восток, в обжитые сельскохозяйственные

районы. Перелетев через цепи Скалистых гор в их

наиболее низкой части, мы могли бы взять курс на юг, через

обширное плато, по р. Фрэзер до крупного канадского порта па

Тихом океане — Ванкувера и лежащего в 200 км от него

Сиэтла. Но циклон подстерёг нас и заставил идти в обход горных

кряжей, на запад. Выбор сделан! Самолёт уверенно идёт к

Тихому океану.

Задание выполнено

Начались горы, окружающие долину Макензи.

Облачность стала более плотной и закрыла землю. Высота

5500 м. Сосем кислород. Беляков сообщает, что кислорода

имеется только на один час полёта.

Стало холодно. Внутри кабины замёрзла пода. Всё превратилось

в лёд. Идём на малых оборотах. Увеличивать число оборотов

никто из нас не рискнул бы. Горючее надо расходовать осторожно:

обход циклона неизбежно повлечёт усиленный расход

бензина.

45 часов полёта на высоте 4000—4500 м дают себя знать.

Становится необходимым гораздо чаще сменяться, а главное —

чаще прикладываться к кислороду. Больше часа теперь у штурвала

не просидишь. Байдуков просит смены. Он побледнел, вытянулся

весь и, освободившись от штурвала, сразу бросается к

кислородной маске. Высота 6000 м. Дышать становится всё труднее

и труднее. Вдруг что-то тёплое ощущаю на верхней губе. Вытер.

На пальцах кровь. Еще несколько секунд. Кровь хлынула

носом. Сидеть невозможно. Дышать уже нечем. Пульс 140.

Сердце колет. С трудом останавливаю кровь и быстро надеваю

маску. Сразу наступает облегчение. Но дышишь кислородом с

перерывами — его очень мало.

Самолёт веду прежним курсом — через Скалистые горы к

океану Идём бреющим полетом над облаками. Просидев час,

прошу смены. Впереди облачность повышается. Высота 6100 м.

Облака лезут еще выше. Егор влезает в них. Мутная масса з а пеленала

нас.

По расчётам скоро должен быть берег. Кислород кончился.

Нужно снижаться. Без кислорода лететь на такой высоте нельзя.

За час полёта самолёт снизился до 4000 м. Вскоре показалась

вода — значит, Скалистые горы пройдены. На пересечение гор

затрачено свыше четырёх часов полета. Мы над Тихим океаном.

Берега закрыты туманом. Солнца нет. Определить, где мы находимся,

невозможно.

В 1 час 20 мин. туман разорвался, и слева показались

какие-то острова. Беляков объявил, что мы подходим к северной

оконечности островов Шарлотты.

Самолёт летит вдоль берега. Ночь. В кабине горит свет.

Опять появились облака. Зажгли бортовые огни. Снова начался

слепой полет. Опять набор высоты. За бортом ледяная крупа.

Темно. Хочется пить. Байдуков просит того же. Но воды нет.

Есть лёд. Сосём ледышки.

Высота 4500 м. Ночь над Тихим океаном кончается. Горизонт

на востоке розовеет. Звёзды гаснут. Внизу слева заблестели:

огни какого-то города. Опускаемся ниже. Начались США.

60 часов полёта. Белякова забросали вызовами. Все они на

английском языке. Разобраться в них невозможно, он настраи-

вается на Сиэтл. Оказывается, Сиэтл уже позади. Нужно ждать

маяка Портленда. Наконец, появился маяк Портленда. По его

позывным сигналам идём уверенно.

Смотрю на карту. Река Колумбия. На левом берегу город.

Это Портленд. Мы уже 62 часа в полёте.

Идёт дождь. В расходном баке бензин кончается. Надо заканчивать

полёт, садиться. Мы над городом Юджин. Как поступить?

Решаем повернуть назад к Портленду. Несёмся над разорванными

клочьями тумана. Над лесами, над реками. Даю

карту Егору. По ней видно, что военный аэродром чуть дальше —

у г. Ванкувера. Летим туда.

Летим совсем низко. Байдуков осматривает посадочное поле.

Узкий аэродром. Ангары. Знаков никаких...

Вираж. Мы несёмся над землёй.

Чувствую небольшой прыжок. И, наконец, окончательно

утвердившись на американской земле, самолёт медленно заканчивает

свой пробег. Идёт дождь. Откуда-то бегут военные. Навстречу

бежит и гражданская публика. Уже десятки автомашин

сгрудились на рядом идущем шоссе. Я выключаю мотор и, открыв

верхнюю крышку пилотской кабины, чувствую духоту и дождь.

От десятичасовой вахты слегка устал и хочется курить. Скорей

на землю. Вот она, настоящая земля!

Ноги твёрдо её чувствуют, и теперь мне ясно, что задание

своего народа мы выполнили целиком.

Мы пробыли в воздухе 63 часа 16 мин. За это время самолёт

покрыл по воздуху 11 430 км, а по земле наш путь был равен

9130 км. Новая дорога, связывающая два Света через неприступную

Арктику, открыта советскими лётчиками.