Статья "Проблема читателя и его роль в оценке современного литературоведения"

Калдма Е.А.

ПРОБЛЕМА ЧИТАТЕЛЯ И ЕГО РОЛЬ

В ОЦЕНКЕ СОВРЕМЕННОГО ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ

В своей основе любое художественное творчество предполагает коммуникативную составляющую, т.к. произведения искусства ориентированы, в первую очередь, на чье-либо восприятие. Наиболее открыто и полно коммуникативные установки художественной деятельности выражены в литературе. Она имеет непосредственное отношение к словесно-художественным произведениям, рассмотрение которых в современном литературоведении невозможно без учета воспринимающего субъекта (читателя). Именно встреча авторского и читательского сознания создает особый вид художественной коммуникации – литературную, под которой принято понимать процесс передачи и восприятия художественной информации, репрезентированной текстом, и возникающее в этой связи взаимодействие между автором и реципиентом [Стрелец 2013: 50].

В последние десятилетия научный интерес к проблеме читателя становится особенно актуальным, что обусловлено акцентуациями теории коммуникаций и функциональностью литературы, сосредотачивающих свое внимание на проблеме читательской рецепции. Различные подходы к данной проблеме разрабатываются как в зарубежном (М. Риффатерр, Г.-Р. Яусс, В. Изер, Дж. Принс, Р. Ингартен и др.), так и в отечественном литературоведении (А.И. Белецкий, М.М. Бахтин, В.В. Прозоров, Г.Н. Ищук, Л.В. Чернец, Б.О. Корман, И.П. Ильин, Ю.Б. Борев и др.).

Так или иначе, литературное произведение интенционально направлено на реципиента (читателя), который рассматривается в качестве обратной стороны авторского замысла. Следовательно, само литературное произведение – это особый вид диалога между автором и читателем на основе художественного текста. Так Г.-Р. Яусс отмечает, что диалогичность изначально заложена в акте восприятия текста, поскольку читатель воспринимает произведение как вопрос, по отношению к которому необходимо сформулировать ответ и сформировать собственную позицию [Яусс 1996: 301]. Такие диалогичные отношения обуславливают процесс чтения, в ходе которого происходит осуществление связи различных смысловых единств, чье движение и взаимосвязь зависят от соприкосновения с внутренним миром читателя.

Безусловно, существование художественного произведения невозможно определить только наличием читателя, но залог становления текста нам видится именно в направленности читателя на понимание и на раскрытие художественной природы литературного произведения. Исходя из данного принципа диалогичности, становится очевидным то, что процесс восприятия и интерпретации художественного произведения взаимообусловлены читателем и автором. Любой автор создает произведение в расчете на определенный круг читателей, раскрывающих в процессе литературной коммуникации все стороны своей многогранной сущности. Но в современных литературоведческих теориях не существует единой трактовки термина «читатель». Эта категория репрезентируется исследователями в различных формах.

Наиболее типизированная модель, имеющая определенный набор характеристик и, как отмечает М.М. Бахтин, «…особое ощущение и понимание своего читателя, слушателя, публики, народа» [Бахтин 1979: 279] является «идеальным адресатом». В нем закрепляется представление самого автора о потенциальном читателе. Такой тип читателя предполагает полное понимание текста и его создателя. Г.Н. Ищук, размышляя о неком обобщенном образе в сознании автора «воображаемого (идеального) читателя», писал что, «читатель – могучий импульс творчества, нравственное оправдание его. Само литературное произведение – всегда общение с читателями современными и будущими, начинающими и изощренными, молодыми и старыми… Литературное творчество без них было бы бесцельным, попросту невозможным» [Ищук 1984: 3].

Реальный читатель, напротив, преломляет в своем сознании свойства произведения, поскольку является носителем некоторых социальных и культурных качеств. «Читателем, в подлинном смысле этого слова, может быть назван человек с установившейся потребностью книги, – с глубоко вкоренившейся потребностью книги, –с глубоко вкоренившейся привычкой к каждодневному восприятию определенного количества книжных знаков»[Кржижановский: http://enc-dic.com/lit/Chitatel-585.html].В данном случае читатель имеет возможность воспринимать текст с иной точки зрения, не предполагаемой автором. Текст читателя возникает на основе взаимодействия его культурного и жизненного опыта с потенциалом текста, заложенным создателем.

Р. Барт в своей работе «Семиотика. Поэтика» вводит понятие «аристократический читатель», т.е. «читатель, который должен трепетно вкушать, смаковать текст», а также должен «вновь обрести досуг и привилегию былых времен» [Барт 1989:. 470].

В Западной Европе и в США в рамках рецептивной эстетики и нарратологии разрабатывается категория «абстрактного читателя». Читатель понимается и как посредник (В. Изер, У. Эко и др.), и как некий авторский код, который разгадывается реальным читателем (Б.О. Корман, В.И. Тюпа). «Абстрактный читатель» может быть представлен в тексте как эксплицитно, так и имплицитно.

При всем многообразии трактовок данной категории в современном литературоведении, любой тип читателя играет роль воспринимающего сознания в процессе литературной коммуникации. Но если творчество писателя выражается в литературе, то где зафиксированы следы читательской рецепции и существуют ли они вообще? Однозначного ответа на это вопрос нет, т.к. мнения ученых расходятся, одновременно дополняя друг друга. Так М. Науман отмечал, что результаты общественного и индивидуального воздействия литературы «закреплены в языке» благодаря «беседам, выступлениям на дискуссиях, читательским письмам, рецензиям, вообще любой литературе о литературе, равно как и любым другим документальным свидетельствам, имеющим отношение к данной теме» [Науман 1978: 81]. Другой исследователь этого вопроса, А.И. Белецкий говорил, что «в мемуарах, в переписке, в книжных описях и каталогах, наконец, в самих художественных произведениях этого материала найдется достаточно» [Белецкий 1996: 272], а так же подчеркивал значительную роль критической литературы. Таким образом, можно утверждать, что роль читателя состоит не только в интерпретации художественного текста, но идет дальше: собственное читательское восприятие находит определенные способы и формы фиксации в литературе и в самом произведении писателя, который выступает «одновременно и как автор, и как читатель» [Науман 1978: 65].

Возвращаясь к процессу читательской рецепции, немаловажно определить, остается ли у читателя возможность свободного прочтения, или его роль заранее определена авторскими установкам. Исходя из трактовки и понимания самого художественного текста, ответить на этот вопрос можно двумя способами:

·         текст, как единое целое, закрытое произведение, имеющее свою структуру и логику. Такая точка зрения предполагает прочтение, интерпретацию, но исключает возможность сотворчества в процессе чтения, его нельзя «переписать». В данном случае роль читателя четко фиксирована и сведена до праздного чтения в соответствии с авторскими интенциями;

·         текст как своеобразная практика письма. В таком случае связь с авторской интенцией минимальна, а текст представлен как некая смысловая множественность. При таком подходе к художественному тексту роль читателя в значительной степени меняется, становится дополняющей, возможно, и определяющей в процессе рецепции. «Из пассивного потребителя читатель превращается в активного производителя текста, он не просто воспринимает контекст, а формирует его на основе своего понимания» [Агафонова 2006: 178-179].

Для понимания текста всегда необходимо наличие воспринимающей стороны, т.е. читателя, как иной точки зрения. Автор не может быть объектом собственной рецепции. Истинное восприятие и интерпретация возможны только при условии диалога читателя и автора, а преуменьшение или преувеличение роли одного из них ведет к несостоятельности литературной коммуникации.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Агафонова, Е.В. Место и роль читателя в структуре повествования. Тотальная не-релевантность чтения [Текст] / Е.В. Агафонова // Филология и философия в современном культурном пространстве: проблемы взаимодействия: Сб. начуных докладов / Под ред. В.А. Суханова. – Томск : Изд-во Том. ун-та, 2006. – 430с.

Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. [Текст] / Р. Барт, сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова.– М. : Прогресс, 1989 – 616 с.

Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества [Текст] /М.М. Бахтин.– М. : Искусство, 1979 – 482 с.

Белецкий, А.И. Об одной из очередных задач историко-литературной науки (изучение истории читателя) [Текст] / А.И. Белецкий // Сб. трудов: В 5-ти т. – К., 1996. – Т. 3. – С. 255 – 273.

Ищук, Г.Н. Лев Толстой. Диалог с читателем [Текст] / Г.Н. Ищук. – М., 1984 – 191 с.

Кржижановский, С. Читатель [Текст] // Кржижановский С. Словарь литературных терминов: В 2 т. Т. 2.[Электронный ресурс] http://enc-dic.com/lit/Chitatel-585.html

Науман, М. Общество. Литература. Чтение. Восприятие литературы в теоретическом аспекте: пер. с нем. [Текст] / М. Науман ; [и др.]; вступ. ст.: Ю.Б. Борев. – М. : Прогресс, 1978 . – 293 с.

Стрелец, Л.И. Коммуникативная основа читательской рецепции [Текст] / Л.И. Стрелец // Вестник ТГПУ. – 2013. – № 6. – С. 50-53.

Яусс, Г.-Р. Эстетический опыт и литературная герменевтика [Текст] / Г.-Р.Яусс // Антология современной литературно-критической мысли ХХ в. – Львов, 1996. – С. 279 – 307.