Статья «Жизнь и деятельность Галилея».

Статья «Жизнь и деятельность Галилея».

    Г. родился в Пизе 15 февр. 1564; вся его долгая жизнь проте­кала в Сев. Италии, с редкими поездками в Рим. По происхождению Г. принадлежал к знатной, но обедневшей флорентийской семье. Отец его, Винчен­цо (Галилей В.), был талантливым музыкан­том и сыграл важную роль в развитии и формирова­нии таланта Г. О детских и юношеских годах Г. со­хранилось мало сведений. До И лет он жил в Пизе, где посещал школу, затем семья переселилась во Флоренцию. Дальнейшее воспитание Г. получил в монастыре Валломброза, где он даже был принят послушником в монашеский орден, но отец под пред­логом тяжёлой глазной болезни взял сына пз мона­стыря. Во время пребывания в монастыре Г. по­знакомился с работами латинских и греческих пи­сателей, что помогло ему. выработать свой бле­стящий стиль. В доме отца Г. нашёл другую об­становку: общество музыкантов и художников, ли­тературные и художественные интересы. В 17-лет­нем возрасте по настоянию отца Г. поступил в Пи­занский университет, где изучал медицину. Здесь он впервые познакомился с физикой Аристотеля, к-рая с самого начала показалась ему неубедитель­ной. Опровергая шаг за шагом Аристотеля, Г. строил постепенно новую физику. В юношеских записях Г. сохранились лекции, в к-рых со схоластич. педан­тичностью разбираются вопросы о том, просто ли небо или оно состоит из «элементов», изменяемо ли и одушевлено ли оно и т. д.; упоминается также без всяких пояснений и учение Коперника. Сведения о том, что уже в университете Г. проявил своё даро­вание, ничем не подтверждаются. Можно думать, наоборот, что схоластич. наука арабских и христиан­ских комментаторов Аристотеля могла только от­толкнуть от себя живого юношу, склонного в то время, по его словам, скорее сделаться художником, чем врачом. Только по настоянию отца Г. обратился к чтению древних математиков — Эвклида и Архи­меда. В творениях последнего 20-летний Г., нако­нец, нашёл правильный путь. Архимед стал его настоящим учителем, определившим в значитель­ной мере содержание и стиль его работы. Увле­чённый геометрией и механикой, Г. бросил меди­цину; по-видимому даже не получив учёной степени, он покинул Пизу и вернулся во Флоренцию, где провёл 4 года, продолжая изучать математику. Результатом этого периода жизни Г. было небольшое сочинение «Маленькие весы» (1586, изд. 1655), в к-ром описаны построенные Г. гидростатич. весы для быстрого определения состава металлич. сплавов, и геометрич. исследование о центрах тяжести телес­ных фигур, доставившие Г. первую известность среди итальянских математиков. В 1589 Г. получил кафедру математики в Пизе, а в 1592 — в Падуе. О преподавательской деятельности Г. в Пизе изве­стно очень мало. Научная его работа в это время продолжалась. В рукописях Г. сохранился его «Диалог о движении», написанный в Пизе и напра­вленный против Аристотеля. В основном диалог повторяет многие положения трактата венециан­ского математика Бенедетти, изданного в 1585. Г. здесь еще не освободился от многих аристотелев­ских представлений. Часть выводов и аргумента­ция, от к-рых Г. впоследствии отказался, в этой работе были ошибочны. Не называя имени Копер­ника, Г. приводит в диалоге выводы, опровергаю­щие возражения Аристотеля против суточного вра­щения Земли. В это время, впрочем, Г. едва либыл вполне убеждённым коперниканцем — несо­мненным для него могло быть только суточное вра­щение. Содержание диалога, конечно, не соответ­ствовало лекциям, читавшимся Г.; последние должны были составляться общепринятым образом по Аристотелю.

   Падуанский период жизни Г. (1592—1610) — время наивысшего расцвета его деятельности. Г. считал это время самым счастливым в своей жизни. В это время возникли его статические исследования о машинах, в к-рых он исходит из общего принципа равновесия, совпадающего с принципом возможных перемещений; созрели его главные динамические работы о законах свободного падения тел, о падении по наклонной плоскости, о движении тела, брошен­ного под углом к горизонту, об изохронизме. К этому же периоду относятся важные исследования о проч­ности материалов, о механике тел животных; нако­нец, в Падуе Г. постепенно стал вполне убеждён­ным последователем Коперника. Однако научная работа Г. осталась скрытой для всех, за исключе­нием друзей. Лекции Г., о содержании к-рых можно судить по сохранившемуся трактату «О сфере, или космографии», читались по традиционной програм­ме, в них излагалось учение Птолемея и опроверга­лись взгляды Коперника. В Падуе Г. опубликовал только описание пропорционального циркуля, по­зволяющего быстро производить различные расчёты и построения. Такая сдержанность в публикации результатов своей работы объяснялась частью тем, что многие вопросы динамики Г. не считал оконча­тельно выясненными и не имел времени для литера­турной обработки своих трудов. С другой стороны, резкое выступление против Аристотеля восстано­вило бы против него значительную часть универси­тетской коллегии, защита учения Коперника вы­звала бы неизбежное столкновение с церковью (в 1600, во время пребывания Г. в Падуе, в Риме был сожжён Джордано Бруно).

    В 1609 Г., на основании дошедших до него сведе­ний об изобретённой в Голландии зрительной трубе, самостоятельно строит свой первый телескоп с вы­пуклым объективом и вогнутым окуляром. Труба давала приблизительно 3-кратное увеличение. Теле­скоп торжественно демонстрировался с башни св. Марка в Венеции и произвёл громадное впечатле­ние, — имя Г. сразу приобрело широкую извест­ность. Г. не первым изобрёл телескоп, но он первый сумел построить его с достаточным увеличением и первый понял, что трубу прежде всего следует обратить на ночное небо. Изучение сочинений, руко­писей и писем Г. показывает, что он был вообще наиболее замечательным оптиком своего времени, глубоко и творчески занимавшимся основными во­просами физической и инструментальной оптики. Вскоре ему удалось построить телескоп, дающий увеличение в 32 раза. Наблюдения в телескоп разрушили «идеальные сферы» Аристотеля и догмат о совершенстве небесных тел; поверхность Луны «казалась покрытой горами и изрытой кратерами, звёзды потеряли свои кажущиеся размеры, и впер­вые была постигнута их колоссальная удалённость, у Юпитера обнаружились собственные луны — 4 спутника, — на небе стало видно громадное коли­чество новых звёзд. Млечный Путь распался на отдельные звёзды. В торжественно озаглавленном сочинении «Звездный вестник» (1610—И) Г. опове­стил мир о своих наблюдениях. Никогда еще на­учное открытие не производило столь ошеломля­ющего впечатления на культурный мир, но, вме­сте с тем, началась и необычная длительная ожесто­чённая и бессмысленная полемика. Г. обвиняли в плагиате, в том, что всё виденное им — оптич. обман, аргументировали и попросту тем, что его наблюдения противоречат Аристотелю, а следова­тельно, ошибочны. «Эти люди, — писал Галилей Кеплеру, — полагают, что философия — книга вроде „Энеиды“ и „Одиссеи" и что истину следует искать не в природе, а путем сравнения текстов».

    Астрономич. открытия послужили поворотным пунктом в жизни Г.: исполнилось его давнишнее; стремление — он освободился от преподаватель­ской деятельности, получив приглашение от тоскан­ского герцога Козимо II Медичи переселиться в: Флоренцию. Здесь он становится придворным «фи­лософом» и «первым математиком» университета, без обязательства читать там лекции.

    При дворе герцога продолжаются телескопия наблюдения Г.; он открывает фазы Венеры, сол­нечные пятна и вращение Солнца, изучает движе­ние спутников Юпитера, наблюдает Сатурн. В мно­гочисленных частных письмах, нередко становив­шихся гласными, Г. не скрывал своих коперниканских взглядов, в пользу к-рых теперь говорилж результаты его наблюдений; но, по своей осто­рожности, для открытых выступлений Г. счёл нужным подготовить почву в церковных кругах В 1611 Г. едет в Рим, где его с триумфом встречают учёные иезуиты из Collegium Romanum; он находит восторженный приём при папском дворе, становится другом князя Чези, основателя Академии деи Лиечеи (Рысьеглазых) и делается членом Академик В Риме в то время не намеревались еще актива: противодействовать распространению фактов, гово­рящих в пользу этой «гипотезы». В это спокойно; для Г. время он, по настоянию герцога, публикует своё первое антиаристотелевское сочинение — «Рас­суждение о телах, пребывающих в воде, и тех. которые в ней движутся» (1612), где применяет принцип равных моментов к выводу условий рав­новесия в жидких телах. Мирные отношения с Ргмом длились, впрочем, недолго. Письма Г. о солнеч­ных пятнах (1612), получившие широкое распро­странение, носят явный коперниканский характер Письмо Г. к аббату Кастелли (1613), в к-ром он защищает те же взгляды, послужило поводом для прямого доноса на Г. в инквизицию. Доносчиков выступает доминиканец Каччини. В 1615 Г. Пришлое снова ехать в Рим, чтобы объясниться по поводу таких обвинений. В 1616 конгрегация из 11 доминиканцев и иезуитов объявила учение Коперника нелепым и еретическим, книга Коперника была вклю­чена в список запрещённых. Имя Г. в постановлен!!! не было названо, но частным образом, через кардинала Беллармина, Г. была указана настоятельная необходимость отказаться от защиты этого учения Г. формально подчинился декрету. Папский интегдикт закрыл Г. пути дальнейшего свободного раз­вития его научной работы. В течение несколько лет Г. был принуждён молчать о системе Коперник; или говорить о ней намёками. Единственным боль­шим сочинением Г. за этот период был «Пробщик» (1623) — полемич. трактат по поводу трех комет, за короткий промежуток времени появившихся в 1618. Г. считал возможным рассматривав кометы как испарения Земли, высоко поднимающиеся за пределы атмосферы и освещаемые Солнцем Содержание книги — полемика с иезуитом Граст  (фигурирующим под именем Сарси); научная ценность этого сочинения в отдельных замечаниях; в отношении литературной формы, остроумия и изысканное— стиля это одно из замечательных произведений Г, В1623 на папский престол под именем Урбана VIII тупил считавшийся покровителем наук и искусств кардинал Маффео Барберини, друг Галилея.

  Поездка Г. в Рим в 1624 ещё больше укрепила это его мнение, он был встречен папой чрезвычайно благосклонно и вернул­ся с твёрдым намерением напечатать свою «Систему Игра». В 1630 Г. снова в Риме уже с готовой рукописью «Диалога о приливах и отливах» (таково было первое название «Диалога о двух главнейших систе­мах мира»). Системы Коперника и Птолемея развива­ют я перед читателем в разговорах трёх собеседни­ков: Сагредо, Сальвиати и Симпличио; из них двое  — историч. фигуры, любимые друзья Г.  В  «Диалоге», так и в позднейших «Разговорах» Г. даёт выпуклые портреты-характеристики своих друзей. Защитником Птолемея в «Диалоге» выступает Симпличио (Простак); в нём Г. увекове­чил типичные черты и взгляды схоласта начала в. Г.стремится, хотя бы внешне, сохранить полную I «Съективность, и Симпличио, несмотря на своё имя, представлен вовсе не наивным, ограниченным человеком. «Диалог» разделён на 4 «дня»; по содержанию | :н ценен как яркая, живая картина астрономич. прозрений того времени. В Риме Г. снова встретил благожелательное отношение, папа согласился | издание книги, в к-рой учение Коперника из- I .то га л ось бы как одна из возможных гипотез. Послее длительных цензурных мытарств Г. получил долгожданное разрешение на напечатание с некоторыми изменениями «Диалога»; книга появилась ;о Флоренции на итальянском языке в январе 1632. Восторженно встреченный «Диалог» одновременно  уязвлял самолюбие многих, в частности — иезуитов Ггасси и Шейнера (претендовавшего на приоритет открытия солнечных пятен). Г. принял все меры I предосторожности, «Диалог» был просмотрен и разрешен, сам папа знал о его содержании. Между тем через несколько месяцев после выхода книги Г. последо­вал приказ из Рима прекратить дальнейшую продажу  издания; за этим последовало требование инквизиции о личной явке Г. в Рим. Ни возраст Г., ни заступ­ничество могущественных друзей в Риме не избавили Г. от необходимости лично прибыть в Рим в феврале  1633. Процесс, начатый против Г., формально трудно было обосновать; виновными, в худшем случае должны были бы оказаться папские цензоры, пропустившие книгу, а не сам Г. Единственным обвинением могло бы служить только противоречие «Диалога» декрету 1616, в неопубликованной части к-рого Г. будто бы давал клятву никогда больше не касаться учения Коперника. На основании сличения частей подлинника соответствующего протокола современ­ней биограф Галилея — Вольвиль высказывает пред­положение, что вторая часть протокола, касающаяся Г., подделана, что в действительности, как это пока­зывал Г. на допросе в 1633, он обещал в 1616 только ничего не писать в защиту Коперника, но не отка­зывался от дальнейшего исследования этого учения F3K «гипотезы». На четырёх допросах от 12 апр. до 11 июня 1633 Г. отрёкся от учения Коперника. Есть предположение, что для более сильного устрашения Г. часть последнего допроса производилась в зале пыток. 22 июня Г. принёс на коленях публичное откаяние в церкви S. Maria sopra Minerva. «Диалог» был объявлен запрещённым, а Г. стал официально оказаться «узником инквизиции». Г. оставался «узником инквизиции» 9 лет; сначала он жил в Риме, в герцогском дворце, затем в своей вилле Арчетри под Сторенцией. Ему были запрещены разговоры с кем-либо о движении Земли и печатание чего-либо. Но деятельность Г. продолжалась. Несмотря на пап­ский интердикт, в протестантских странах появился латинский перевод «Диалога», в Голландии было на­печатано рассуждение Г. об отношениях библии и естествознания. Наконец, в 1638 в Голландии издали одно из самых важных сочинений Г., подводящие итог его физическим изысканиям и содержащее обо­снование динамики, — «Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки...». В 1637 Г. ослеп, еще в 1634 умерла его лю­бимая дочь, ухаживавшая за ним, но, несмотря на усиленные ходатайства в Риме, ему не разрешалось посещение города. Только после того, как инквизи­ция убедилась в окончательной немощи и болез­ненности Г., это разрешение было дано. Г. умер 8 янв. 1642 в вилле Арчетри близ Флоренции, и только в 1737 была исполнена последняя воля Галилея — его прах был перенесён во Флоренцию в церковь Санта-Кроче, где он был торжественно погребён рядом с Микеланджело.

Соч. Г.: & а 11 1 е 1 G., Le ореге. Edizione natlo- nale, Y. 1—20, Firenze, 1890—1909; Pensierl, mott e sentenze, tratti dalla editione natlonale delle opere da A. Favaro, Firenze, 1910; в рус. пер. — Диалог о двух глав­нейших системах мира, птолемеевой и коперниковой, М. — Л., 1948; Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых отраслей науки, относящихся к механике и местному движению, М. — Л., 1934; Рассуждение о телах, пребывающих в воде, и тех, которые в ней движутся, в сб.: Начала гидростатики, М. — Л., 1933; Послание к Франческо Инголи, в сб.: Галилео Галилей (1564—1642;.