Суд над чиновниками комедии Н.В. Гоголя "Ревизор"

Нетрадиционный урок литературы в 8 классе

Суд над чиновниками из комедии «Ревизор»

Урок-суд

Цель: обобщить знания учащихся по изученному произведению, завершить идейное осмысление комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»;

задачи: работать над навыком отбора материала из текста художественного произведения для характеристики героев;

развивать логическое мышление, устную и письменную речь учащихся;

помочь учащимся в раскрытии артистических способностей, развивать чувство юмора;

воспитывать интерес к творчеству Н.В. Гоголя.

Предварительная подготовка.

1. Заранее объявить учащимся о проведении данного урока, подготовить сценарий, выбрав нужный материал,

2. Распределить роли, обговорить детали костюмов, провести репетицию.

3. К уроку должны быть написаны сочинения на тему: «Чиновники губернского города в изображении Н.В. Гоголя»

Оформление доски.

«Смех есть единственное честное, благородное лицо комедии».

У доски устанавливаются 3 парты, как в зале суда. На доске в центре двуглавый российский орел. Справа от него – вырезанное из ватмана зеркало. Слева – портрет Н.В. Гоголя.

Ход урока.

Секретарь: Встать! Суд идет!

Судья: Прошу защитника и обвинителя почтеннейшую публику занять свои места. Слушается дело об уездных чиновниках. Они обвиняются в грубости, косности, мошенничестве, взяточничестве, невыполнении служебных обязанностей.

Чтобы лучше понять обвинение и защиту, прежде всего суд решает заслушать каждого из обвиняемых чиновников. Городничий Сквозник-Дмухановский, вам предоставляется слово.

Городничий: Я человек почтенный, отец семейства, 30 лет живу на службе, только и забочусь о том, чтобы всем было хорошо, чтобы гражданам жилось привольно, чтобы город наш процветал. А что до обвинения, так это выдумки злодеев моих, это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.

Обвинитель: Вы говорите – злодеи? А смеете ли вы отрицать, что высекли ни за что ни про что унтер-офицерскую вдову?

Городничий: Клевета, ей-богу клевета!

Обвинитель: А как объяснить показания свидетельницы слесарши Февроньи Петровны Пошлепкиной? Прошу.

Слесарша: Да чтоб ты, каналья, поперхнулся или охромел навеки, мошенник такой. Мужу моему приказал забрить лоб в солдаты, и очередь-то на нас не подошла, да и по закону нельзя – он женатый. Следовало взять сына портного, он же и пьянюшка был, да родители богатый откуп дали.

Судья: Хорошо, хорошо. Спасибо. Обвиняемый, что вы скажете по этому поводу?

Городничий: (показывает украдкой защитнику пачку денег)

Защитник: Я прошу слова. Господа, здесь речь идет о взятках. Извольте судить сами, ведь казенного жалования не хватает даже не чай и на сахар. Если же и были какие-то взятки, то самая малость. К столу что-нибудь да пару платья супружнице. Неужели за это надо судить?

Судья: Мне все ясно. Садитесь, обвиняемый. Для ответа на обвинение вызывается судья Ляпкин-Тяпкин.

Ляпкин-Тяпкин: Господа, я вот уже 15 лет сижу на судейском стуле, прочитал 5 или 6 книг. А что беспорядок в бумагах, так там сам Соломон не разберется, что правда, а что неправда, не то, что я. Так в чем же я виноват?

Обвинитель: Прошу слова.

Ответьте мне, господин судья Ляпкин-Тяпкин. почему от вашего заседателя такой запах, как будто он сейчас вышел из винокуренного завода? (загибает пальцы для счета)

А в передней так и шныряют под ногами гуси с маленькими гусятками? А под самым шкафом с бумагами висит охотничий арапник. Разве это хорошо?

Защитник: Позвольте приобщить к делу результаты экспертизы, почему имеется запах во рту заседателя. Экспертизой установлено, что это его природный запах, в детстве маменька его зашибла, и с тех пор от него отдает немного водкою. А что до гусят с гусенятками, так это даже хорошо: домашнее хозяйство всякому заводить похвально.

Обвинитель: А взятки? Разве ваш подзащитный не берет взятки?

Защитник: Позвольте. Разве борзые щенки – это взятки? Так, презент, можно сказать, шутка.

Судья: Достаточно прений. Суду все ясно. Для ответа на обвинение вызывается попечитель богоугодных заведений Земляника.

Земляника: Милостивые государи. Я даже и не могу в толк взять, в чем меня обвиняют. В богоугодных заведениях, кои я попечительствую, находятся бедные, можно сказать, богом обиженные, какие же с них взятки брать? Грубо мы с ними не обращаемся, наоборот, лечим.

Обвинитель: Лечим? Да ваши больные курят такой крепкий табак, что всегда расчихаешься, когда войдешь. А позвольте вас спросить, почему в вашей больнице над кроватью не написано, кто и от какой болезни лечится, а больные больше похожи на кузнецов, а не на больных?

Защитник: Позвольте мне ответить на эти вопросы, Ваша честь.

Если больные курят крепкий табак, так это хорошо. Значит, организм их крепок. Слабый, больной человек не будет курить вовсе. А в богоугодных заведениях господина Земляники врачевание ближе к натуре: дорогих лекарств не употребляется. Черт их знает, что в них понапихано. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет.

Судья: Достаточно. Для дальнейших ответов на обвинение вызывается смотритель училищ Хлопов.

Хлопов: Ваша честь, милостивые господа. Не приведи бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек. Учителя – люди учение, воспитывались в разных коллегиях. Но разве я виноват, что они имеют очень странные поступки: один рожи строит, другой стулья разбивает.

Обвинитель: Позвольте, но ведь эти учителя преподают юношеству. Какой пример они покажут, чему научат?

Защитник: Да, таков уж неизъяснимый закон судеб: умный человек – или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси. Но ведь для науки они жизни не пощадят.

Судья: Довольно, господа. Сейчас я попрошу для ответа на обвинение вызвать почтмейстера Шпекина.

Почтмейстер: Господа, я никак не пойму, о чем идет речь.

Обвинитель: Вы что, не слышали?

Почтмейстер: Слышал, вернее, читал, война с турками будет.

Обвинитель: Какая война? Вас обвиняют в невыполнении служебных обязанностей и в злоупотреблении должностным положением. Вы вскрывали чужие письма?

Почтмейстер: Да что вы? Какое злоупотребление? Смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслаждением прочтешь – так описываются разные пассажи ... а назидательность какая ... лучше, чем в «Московских ведомостях»! А одно письмо я нарочно оставил у себя. Хотите - прочту?

Судья: Довольно. Слушать таких господ нет больше сил.

      Заслушав мнения защиты и обвинения, изучив показания свидетелей и обвиняемых, высокий суд пришел к мнению, что среди обвиняемых нет ни одного положительного героя.

Защитник: Ваша честь, позвольте мне указать вам, что положительный герой есть, ведь об этом сказал сам почтеннейший автор Н.В. Гоголь: «Смех есть единственное честное, благородное лицо комедии».

Судья: Благодарю вас. Да, единственное положительное лицо – смех. И это лицо вы (обращается к чиновникам) не заметили, глядя в зеркало на себя.

- Суд приговаривает нижеперечисленных чиновников к вечному презрению за невежество, взяточничество, паразитический образ жизни, казнокрадство, косность, стяжательство.

- Быть их именам нарицательными, обозначающими человеческие пороки.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Секретарь: Судебное заседание закончено. Прошу высокий суд и обвиняемых занять подобающие им места. У нас в зале присутствуют журналисты, они поделятся своими впечатлениями.

Учащиеся читают сочинения, написанные ими заранее на заданные темы.

Слово учителя

     Суд, очевидцами которого мы стали сегодня, был судом не реальных чиновников, а литературных героев комедии Н.В. Гоголя «Ревизор». Мы судили их не только как читатели, но и как граждане, кому не безынтересна судьба России. Именно к таким читателям обращался Н.В. Гоголь. И если мы смеялись, то, значит, понимали, как нелепа действительность николаевской России. Но рядом с этим смехом была грусть, потом что именно сам автор как-то сказал в одном из своих произведений: «Грустно на этом свете, господа». Грустно, потому что живут и процветают на этом свете люди, подобные нашим чиновникам, которых мы сегодня приговорили к вечному презрению. И мы вспомним об этом презрении, когда будем читать бессмертную поэму Н.В. Гоголя «Мертвые души».