Своеобразие лирической героини в творчестве А.Ахматовой, М.Цветаевой и Н.Ахпашевой

Государственное бюджетное образовательное учреждение Республики Хакасия

«Хакасская национальная гимназия-интернат им. Н.Ф. Катанова»

Своеобразие лирической героини в творчестве А.Ахматовой, М.Цветаевой и Н. Ахпашевой

Абакан-2014

Оглавление

Введение………………………………………………………………………с. 3-4

1.     Теоретическое обоснование термина

«лирический герой» в литературоведении………………………….с. 5

2.     Внутренний мир лирической героини в творчестве

А.Ахматовой и М.Цветаевой………………………………………с. 6-16

3.     Новый тип лирической героини в творчестве Н. Ахпашевой…с.17- 20

Заключение…………………………………………………………………..с. 21

Список использованной литературы……………………………………...с.22

Введение

          Сегодня А.Ахматову и М. Цветаеву знают и любят миллионы людей  не только у нас, но и во всем мире. Они показали то, насколько сильной может быть женщина, и в тоже время нежной и беззащитной, с богатым внутренним миром. А.Ахматова однажды сказала: «Я научила женщин говорить». И действительно, научила, но только не одна…

             Расцвет в русской литературе женской поэзии немыслим и без имени Марины Цветаевой, а в хакасской – Н.Ахпашевой.

                 Своим творчеством эти женщины-поэты не только украсили свое время, но и внесли, каждая по-своему, большой вклад в русскую и хакасскую поэзии. Их поэзия, как доказало время, вечно.
             Творчество каждого поэта и писателя – целый художественный мир, развивающийся по особой, свойственной только ему траектории. Конечно, каждый такой мир глубоко индивидуален, но не стоит забывать, что все в нашей жизни подчиняется каким-то общим законам, подвержено влиянию со стороны всего, что нас окружает. То же можно сказать и о творчестве: его развитие подчинено законам искусства, веяниям эпохи, в которую оно создается.
            В данной научно - исследовательской работе речь пойдет о творческом развитии Анны Ахматовой, Мариный Цветаевой и Натальи Ахпашевой, выражавшие свое мироощущение в поэзии через лирическую героиню.

                      Объектом исследования является творчество А.Ахматовой, М.Цветаевой и Н. Ахпашевой; предметом исследования - образ лирической героини в творчестве А.Ахматовой, М.Цветаевой и Н.Ахпашевой.

            Цель работы – познакомиться с творчеством трёх великих поэтесс, сопоставить образы лирических героинь в их поэзии и выявить своеобразие каждой.

             В соответствии с целью решались следующие задачи:

1.     определить содержание понятия «лирическая героиня» ;

2.      рассмотреть краткий биографический путь поэтесс;

3.     проанализировать и выявить особенности творчества ;

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем проводится сопоставление образа лирической героини в русской и хакасской женской поэзии, а именно определяются сходства и различия. 

                Актуальность выбранной темы обусловлена тем, что во все времена люди хотели, хотят, и будут хотеть слушать о любви, но не просто слушать, а наслаждаться этим. Красиво говорить о любви свойственно не каждому из нас, а только избранным, что глаголют нам о прекрасном, слагая свои чувства в рифмы.

               Основным методом исследования в работе является сравнительно-сопоставительный метод при определении традиционного и новаторского в создании образа лирического героя, а также функциональный, в котором избирается система признаков, в совокупности создающих представление как о лирическом образе, так и о творческой манере поэтесс, а также метод исследования – системный анализ поэтических произведений А.Ахматовой, М.Цветаевой и Н. Ахпашевой.

            Практическое значение работы состоит в том, что ее выводы могут быть использованы  на уроках русской и хакасской литературы при изучении образа лирической героини в творчестве А.Ахматовой, М.Цветаевой и Н.Ахпашевой.

Структура дипломной работы обусловлена задачами исследования. Работа состоит из введения, основной части, включающей три главы, заключения и библиографии.

           Для написания работы были проанализированы учебные пособия, словари, монографии, статьи из периодики, освещающие данный вопрос.
Реферат состоит из введения, трех глав, заключения и списка используемой литературы

1.     Теоретическое обоснование термина «лирический герой»

в литературоведении

          Прежде чем анализировать своеобразие лирической героини поэтесс, необходимо рассмотреть понятия "лирика", "лирический герой", поскольку именно эти понятия являются основополагающими в данной теме.
         Понятие лирика произошло от древнегреческого слова «lyra» - лира, поскольку изначально это была поэзия, предназначенная для пения под музыку лиры или лютни. Сейчас этот литературоведческий термин обозначает один из трех литературных родов наряду с драмой и эпикой. В словарях литературоведческих терминов это понятие трактуется примерно одинакова. Так, Ю. Подольский раскрывает его так: “Под этим словом разумеют тот вид поэтического творчества, который представляет собою раскрытие, выражение души (тогда как эпос рассказывает, закрепляет в слове внешнюю реальность, события и факты, а драма делает то же самое не от лица автора, а непосредственной беседой, диалогом самих действующих лиц). <... > И эпос, и драма - лишь отвердение, кристаллизация первородного лиризма <... > Так как лирика является поэзией настроения и самое пленительное в ней, как и в музыке, это - ее тон, психологический и звуковой, то это и сближает ее, больше, чем другие виды поэзии, с музыкой именно”[1].

          Понятие «лирический герой» Литературный справочник раскрывает таким образом: «Лирический герой – условный образ человека в лирике. Обыкновенно близок самому автору (но не тождествен ему!). Лирический герой выражает не только личные переживания поэта, но и, как всякий образ, содержит в себе обобщение» [2].

           Хотелось бы добавить, что на индивидуальность лирики может оказывать влияние то направление в литературе, в рамках которого развивается творчество поэта, соответственно, и лирический субъект будет обладать той эстетической философией, которая питает концепцию этого литературногонаправления.


2.  Внутренний мир лирической героини в творчестве

А.Ахматовой и М.Цветаевой

         Начало 20 века подарило русской литературе два гениальных имени – Ахматова и Цветаева. Творчество этих женщин самобытно и оригинально, разительным образом отличается друг от друга. Однако есть то, что роднит этих великих поэтов – глубокая человечность, преданность своему «женскому» естеству, огромная любовь к Родине

Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами — тоже!
М.Цветаева. Стихи к Ахматовой. 1916 [8]

          Две основные темы — любовь и Россия — пронизывают творчество двух великих поэтов: Ахматовой и Цветаевой. Это закономерно: в их поэзии нашло отражение время и выплеснулась женская душа, в которой — все: любовь, страдание, переживания, память о встречах...

          Каков же внутренний мир лирических героинь этих двух великих поэтесс?

         Лирическая героиня Ахматовой не сразу раскрывает свой внутренний мир. Замкнутость, нежелание жаловаться, боязнь показаться слабой и ненужной — эти черты отличают лирическую героиню Анны Ахматовой:

Сегодня я с утра молчу,

А сердце пополам. [1]

        Это строчки из стихотворения «Молюсь оконному лучу». На первый взгляд оно кажется светлым, беззаботным: «играет луч», «весело глядеть», «утешенье мне». Но, вчитавшись в простые строки, мы понимаем, насколько глубока внутренняя трагедия героини — «сердце — пополам» — и как важно ей не расплакаться, не выдать своих чувств.
          Недаром критики, анализируя лирику Ахматовой, обычно замечают, что ее любовные драмы происходят как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку.

          Поэзия Анны Ахматовой – это своеобразный гимн женщине. Так, в хрестоматийном стихотворении «Сжала руки под темной вуалью» очень эмоционально обрисовываются эпизоды жизни и любви героини. Ключевые детали стихотворения передают психологический настрой лирической героини, ее душевное состояние. В этом стихотворении отражено не только минутное настроение двух влюбленных людей, но и вечная трагедия расставания:

Как забуду? Он вышел, шатаясь.
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
            

Через призму сердца Ахматова воспринимает не только любовь, но и все, что происходит рядом с ней. В поэме «Реквием» мы читаем скорбные строки:

Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.

           Нет, Анна Ахматова не говорит здесь о жестокости современного ей мира. Она не говорит об ужасных годах… Поэтесса рисует образ женщины, которая провела много времени у тюремных дверей, ожидая приговора …своему ребенку! И эта женщина не одна, их тысячи - с такой же искалеченной судьбой и израненными сердцами.
         Недаром критики, анализируя лирику Ахматовой, обычно замечают, что ее любовные драмы происходят как бы в молчании: ничто не разъясняется, не комментируется, слов так мало, что каждое из них несет огромную психологическую нагрузку [4]

Беру!

          Таким образом, лирическая героиня – воплощенная женственность и беспомощность. Идеал вечной женственности, как и идеал вечной мужественности, чрезвычайно важен в поэтической системе Анны Ахматовой. К этому идеалу причастна её лирическая героиня, и тогда Ахматова является нам Беатриче в её исповедальности («Я научила женщин говорить»). К этому идеалу – вечной женственности – Ахматова – поэт обращается в многочисленных стихах – портретах (часто портретах красавиц – избранниц своих друзей- - поэтов), и тогда Ахматова – уже как бы Данте, изображающий различные типы российских Беатриче. И на этот раз она – не Данте – изгнанник, с которым часто ассоциирует себя Ахматова.

             Бессмертье души доказывает женственность мирозданья, воплощенная в три ипостаси: женственность – музыка, женственность – танец, женственность – поэзия. Многочисленные и детально разнообразные изображения любви в стихах Ахматовой есть «творческий прием проникновения в человека и изображения неутолимой к нему жажды»: «Такой прием может быть обязателен для поэтесс, женщин – поэтов: такие сильные в жизни, такие  чуткие ко всем любовным очарованиям женщины, когда начинают писать, знают только одну любовь, мучительную, болезненно – прозорливую и безнадежную».

        Вспомним, что Анна Адреевна однажды, в своем бездомьи, сказала: «Кажется, я всю жизнь сплю на матрасе, поставленном на кирпичи…» [5]

Ты спроси у моих современниц,

Каторжанок, «стопятниц», пленниц,

И тебе порасскажем мы,

Как в беспамятном жили страхе,

Как растили детей для плахи,

Для застенка и для тюрьмы.

       Стихотворение Анны Ахматовой «Песня последней встречи» было написано в 1911 году и стало необычайно знаменитым. В нем появляются все особенности поэтики автора: невысказанность трагедии, ассоциативность, внутренняя диалогичность... Волнение героини, казалось бы, не выказывается, но оно проявляется в спутанности движений, в нарушении привычного жеста:

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки

            Не случайно лирической героине кажется, что ступеней теперь много. Когда человек страдает, время тянется медленно, ступенек как будто много... Когда героиня была счастлива в этом доме, время текло быстро, приятно... Любовь в лирике Ахматовой предстает как пытка, страдание, смута. Что пугает её? Таинственность и многоликость чувства? («Любовь»), приговоренность друг к другу людей, изведавших страсть («И никогда друг друга проклинали…»). Но, пожалуй, более всего для Ахматовой мучителен предел чувства, которое кажется бесконечным. В стихотворениях Ахматовой чаще всего дан миг прощания, разрыва, рокового конца («Песня последней встречи», «Хочешь знать…»). И она охвачена болью недоумения, потому что её чувство непрекратимо. Иногда стихотворения похожи на короткие сценки – финалы повестей любви,  что дало основание М. Цветаевой назвать музу Ахматовой «Музой Плача». («Сжала руки под темной вуалью…»). Любовь у Ахматовой похожа на войну, на «поединок роковой». Ахматова не отвергает любви, но чувствует её как рок: «Должен на этой земле испытать//Каждый любовную пытку». Так сказано в стихотворении 1911 года «Музе», где любовь оказывается соперницей поэзии, накладывая на душу «оковы». А поэт немыслим вне свободы. Любя, Ахматова становится пленницей и рвется из сетей: «Лучше погибну на колесе, // Только не эти оковы». [13]

            В перипетиях напряженной драмы любовь окружается сетью противоречивых названий – толкований: всеет, песнь – и грех, бред, недуг, отрава, плен. Чувству сопутствует динамика разнородных состояний: ожидания, томления, изнеможения, окаменения, забвения. И, возвышаясь до неутолимой страсти, оно впитывает в себя другие сильные движения души – обиду, ревность, отречение, измену. Содержательное богатство любви – нелюбви делает её достойной длительного, многосоставного повествования.

          Любовь «верно и тайно ведет// От радости покоя и от покоя», но Ахматова, беззащитная перед её властью, хочет преодолеть эту дисгармонию жизни, то обратясь к миру природы, то к миру культуры.

          В сборнике «Четки» та же приговоренность Ахматовой к любви – страданию, скорбь расставаний, отрава наслажденья. В стихотворении «Смятение» она пишет: «Пусть камнем надгробным ляжет// На жизни моей любовь»…В «Четках» появляется новая нота властности. Оскорбленность рождает величие и сознание своей избранности. В «Смятении» беспомощность перед любовью напоминает состояние Сафо.

           Героиня оживляет в воображении, во внутреннем зрении такие детали прошлого, такие моменты встреч – невстреч, которые ведомы только их участникам, а для остальных, то есть для читателей, остаются загадкой. «Любовная память» переплеталась со сценами свиданий, любовь то вторгалась в текущее, то удалялась во владения воспоминаний. Теперь осталась только память, чувство теперь не переживается, а умозрительно восстанавливается. (И.Гурвич. Любовная лирика Ахматовой). Твердой рукой прочерчены сквозные линии общего замысла: трагическая власть памяти, мучительно оживляющей прошлое, переносящей его в настоящее, с его добром и злом, горечью разлуки и болью предательства. Исходный момент – безжалостная ирония здравицы наоборот: «Я пью за разоренный дом,/ За злую жизнь мою,/ За одиночество вдвоем,/И за тебя я пью, - /За ложь предавших губ,/За мертвый холод глаз…» Потом – взлет просветления: «За веру твою!/И за верность мою!/За то, что с тобою мы в этом краю!». Мучение разрыва не исчезает, призрачная встреча в «полночном доме» и манит , и страшит, и притом «её» и «его» соединяет  сон, сила которого – «как приход весны».[5]

                В стихотворении «Годовщину последнюю празднуй» память творить картину здесь и сейчас происходящего по образцу былого события, воображение встает перед глазами как подлинное – как прогулка по ночному городу. Но подлинное не перестает быть призрачным («и куда мы идем – не пойму»), и потому в описание бесцельного блуждания органично вписывается жутковатая подробность: «Из тюремного вынырнув бреда,/Фонари погребально горят». Слово «тюремный» заставляет вздрогнуть: на него падает густая тень от стихов о годах террора и гонений («Одна на скамье подсудимых/Я скоро полвека сижу»). Здесь «тюремный бред» облучен состоянием героини, плененной фантазийным возвратом невозвратимо утраченного, и вместе с тем наваждение ожившей любви получает иную, социально заостренную окраску. Единичный штрих, а весит он немало. Объемное изображение чувства в колеблющемся освещении, в перепадах реального и нереального, определенного и загадочного, - чувства резко индивидуального, но воплощенного во множестве обличий. (//Вопросы литературы № 5).

          Лирическая героиня Ахматовой – это чаще всего героиня любви несбывшейся, безнадежной. Любовь в лирике Ахматовой предстает как«поединок роковой», она почти никогда не изображается безмятежной, идиллической, а, наоборот –в драматические моменты: в моменты разрыва, разлуки, утраты чувства и первого бурного ослепления страстью. Один из часто встречающихся мотивов в поэзии Ахматовой – мотив смерти: похороны, могила, смерть сероглазого короля, умирание природы и т.д. Например, в стихотворении «Песня последней встречи»:

Показалось, что много ступеней,

А я знала – их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил:«Со мною умри!»

          Доверительность, камерность, интимность– несомненные качества ахматовской поэзии. Однако с течением времени любовная лирика Ахматовой перестала восприниматься как камерная и стала восприниматься как общечеловеческая,потому что проявления любовного чувства были исследованы поэтессой глубоко и всесторонне.

           Читатели и исследователи не раз задавались вопросом: автобиографично ли ахматовское «я»? На первых порах лирическую героиню зачастую  совмещали с автором как живым лицом: подкупала искренность исповеди, да и частная жизнь Анны Андреевны, поскольку ею упорно завладевала молва, провоцировала биографический подход к любовным стихам. Но этому подходу скоро было отказано в доверии: слишком многое свидетельствовало об условности изображаемого.

            Ахматова достигла такого равновесия чувств, что в стихах о любви стала возможна форма канонического сонета. Это не прежние лихорадочные, «рваные» драматические финалы, в которых все кричит об отчаянии. Диалог сохранен и здесь, но как отточены и обдуманны реплики! Теперь удел Ахматовой – странничество…

           Но не будем спешить с выводами. Ахматова не отказалась от любви. Ей по-прежнему знакомо чудо, когда природа исполняет музыку сердец («Небывалая осень…»). Для Ахматовой по-прежнему святы заветы любви («На пороге белом рая…»). И по-прежнему мечтает она о спасительном примиренье («Пока не свалюсь под забором…»). Но огонь любви смешался с кровью смуты. Теперь она судит себя со строгостью рокового времени. [4]

Я гибель накликала милым,

И гибли один за другим.

О, горе мне! Эти могилы

Предсказаны словом моим.

Как вороны кружатся, чуя горячую, свежую кровь,

Так дикие песни, ликуя,

Моя насылала любовь.

С тобой мне сладко и знойно,

Ты близок, как сердце в груди.

Дай руку мне, слушай спокойно,

Тебя заклинаю: уйди.

И пуст не узнаю я, где ты,

О Муза, его не зови,

Да будет живым, невоспетым,

Моей не узнавший любви.

           В Ахматовой появилась воля преодолеть ужас бытия, смуты сердца и времени. Стихотворение «Приговор» написано в тяжелейшие момент личной биографии поэта, - как отклик на арест Н.Н.Пунина. Но, как всегда, уравновешена интонация, проста и обыденна лексика:

Ничего, ведь я была готова.

Справлюсь с этим как-нибудь.

          Снова перед нами пример того, как драматические и даже трагедийные жизненные коллизии входят в ахматовскую лирику: стихотворение дистанцировано от вызвавшего его повода. Поэтическое слово представлено здесь не потрясению, не отчаянию, не боли за сломанную судьбу дорогого человека, - скорее голосу бессилия человека перед жестокостью жизни.

            Ахматову именовали Сафо 20 столетия. Её гений был общепризнан. Единственная равная ей по таланту русская поэтесса Марина Цветаева назвала её «Анной всея Руси», как чествуют цариц.

           Творчество Марины Цветаевой, по многим своим проявлениям, сложнее поэзии Ахматовой. Если Ахматову сравнивали с Сафо (Сафо , «Царица поэтов» рано почувствовала призвание к поэзии. Ее страстная натура не могла таить в себе чувств, волновавших ее. Она писала оды, гимны, элегии, эпитафии, праздничные и застольные песни стихом, названным в честь ее "сафическим". С лирой в руках она декламировала свои жаркие строфы. Все ее произведения - или призывы к любви, или жалобы на нее, полные страстной мольбы и горячих желаний.), то Цветаева была Никой Самофракийской, богиней Победы.

Ноши не будет у этих плеч,

Кроме божественной ноши – Мира!

Нежную руку кладу на меч:

На лебединую шею Лиры.[8]

           Эта поэтесса считается одним из самых виртуозных художников слова начала 20 века. По-видимому, душевно и духовно Цветаева развивалась быстрее, стремительнее собственного поэтического слова. Но в 1913 году, а может быть и раньше, она уже почти все для себя сформулировала. Он уже догадалась, что ее поэзия по духу своему – мятеж, пожар, ракета, что она по сути своей – вперекор всему: и покою сна, и тишине святилищ, и фимиаму славы, и даже пыли забвения, которою, может, на сто лет покроются её книги. О, она была уверена – пожар все равно разгорится: ведь искра брошена и бег задан! Её молодые строчки рассекали воздух молниеносно – как крылья ласточки. Первая книга «Вечерний альбом»  и в особенности вторая, «Волшебный фонарь» (1912), вышли, словно подчиняясь бегу автора, друг за другом. «Ты дал мне детство – лучше сказки, / И дай мне смерть в семнадцать лет!»,  - это строчки из первого сборника Цветаевой «Вечерний альбом», вышедшего в 1910 г., когда Марине было 18 лет.

       Ритм и метр подчинялись у неё лихорадке вдоха и выдоха, она рвала строку, меняла ритмику, отбрасывала все, что мешало движению – стремительному полету скупо оперенной и метко посланной стрелы. «Я есмь бег…». Эскпрессия и логичность придавали её стихам резкое своеобразие.    В ней била энергия, которой хватило бы на сто жизней и на сто лет. В своих стихах, в жизни, в быту, в любви она была романтиком. Все, что попадало в поле её зрения, тотчас чудесно и празднично преображалось, начинало искриться и трепетать с какой-то удесятеренной жаждой жизни. В одном из писем (1914 год, В.В. Розанову) Цветаева писала – о себе:

«Безумная любовь к жизни, судорожная лихорадочная жажда жить…» [7].

             Интересно все же, что при всей праздничности, с какою ощущала она жизнь, Цветаева часто писала о смерти. Юность и гибель соединялись в её стихах как постоянные спутники. В 18 лет она решилась на самоубийство – неожиданно, прямо посреди молодой, радостной толчеи друзей, подруг, стихов, музыки, надежд.

   Стихотворения Цветаевой о любви невозможно спутать с ничьими другими. Они очень пронзительны и тонки. Лирическая героиня вся отдается своему чувству, живет и дышит только им:
Не властвовать!
Без слов и на слово –
Любить…Распластаннейшей
В мире – ласточкой!
       

            Лирическая героиня Цветаевой проявляет себя принципиально иначе. Она предельно эмоциональна, любовь для автора оправдывает все, страсть — выше ханжеской этики и мещанской морали. Не случайно обилие тире и многоточий в поэзии Цветаевой. Они передают предельный эмоциональный накал, душевное волнение, порой — отчаяние, порой — восторг. Любовь очень часто ассоциируется с полетом, небом, огнем...

          По самой своей природе Цветаева – поэт экстатический. И лирика её чаще всего ведет нас через грозовые разряды. Её атмосфера раскалена, а трагедийность ситуации неизменно подчеркнута. Марина Цветаева однажды сказала: « Я не верю стихам, которые льются. Рвутся – да!». Её романтическая лирика довольно сильно насыщена экспрессией. Марина Иванова полностью отдаётся чувствам. Слова рвутся наружу с необыкновенной силой. Она пишет то, что с ней твориться на данный момент. Крик души - вот что лежит в основе каждой строки, каждого слова, в основе её представления о любви. Поэзия Цветаевой — прежде всего вызов миру. Но главное противостояние в мире Цветаевой — это вечное противостояние поэта и черни, творца и мещанина. Цветаева утверждает право творца на свой собственный мир, право на творчество. Подчеркивая вечность противостояния, она обращается к истории, мифу, преданию, наполняя их собственными чувствами и собственным мироощущением. Вспомним, что лирическая героиня Марины Цветаевой всегда равна ее личности.
       Чувства здесь выражаются предельно открыто, откровенно. Для лирической героини Цветаевой характерно прямое — без посредников и без намеков — обращение к возлюбленному, попытка диалога, точнее — внутреннего монолога, обращенного к мысленному слушателю:

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
      

Особенностью лирической героини Цветаевой является то, что она часто говорит не только от своего имени, но от лица «женщин всех времен», «всей земли».
         Предельно открыто лирическая героиня Цветаевой раскрывается в стихотворении «Кто создан из камня...».
         Здесь раскрываются значение и внутренняя форма имени — Марина, что в переводе с греческого означает «морская». Суть личности — не в измене своим идеалам, принципам, близким людям. Квинтэссенция личности — в постоянном обновлении:

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной - воскресаю!          

     Суть обновления — в бессмертии, в том, что душа не замирает, находится в постоянном движении, в развитии. Именно поэтому для лирической героини Цветаевой так характерна близость к природным стихиям: воде, морской пене, ветру, огню. Эмоциональный накал обусловливает не только крайнее выражение чувств, мощнейший всплеск, но и крайнее, предельное наполнение каждой стихии: если вода — то море, если огонь — то пламя, а если ветер — сквозняк! [12]

Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших — дыханье глотают...
А я — руки настежь! — застыла — столбняк!
Чтоб выдул мне душу — российский сквозняк!
Но в мире нет людей бесслезней,
Надменнее и проще нас.

            Два поэта, две судьбы... Общее в двух лирических героинях — необыкновенная приобщенность к трагедии поколения, к душевной трагедии личности женщины и предельная выраженность глубочайшего внутреннего мира человека.

В поэзии М.И.Цветаевой нет и следа покоя, умиротворенности. Она вся в буре, в вихревом движении, в действии и поступке. Всякое чувство Цветаева понимала только как активное действие: «Я тебя отвоюю у всех имен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей…». Ее любовная лирика, как вся поэзия, громогласна, неистова. Такие стихи резко противоречили всем традициям женской лирики.

Так, в стихотворении «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…» Цветаева открывает кредо своей жизни: бороться за все, что дорого, любимо, не отпускать руки ни перед какой трудностью, препятствием. Ей хватало сил на это, потому что она ясно видела цель перед собой, твердо знала, что поступает правильно, принимает единственно верное решение и по-другому быть не может.[5]

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес - моя колыбель, и могила – лес,

Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой.

Оттого что я о тебе спою – как никто другой.[8]

В стихотворении особенно ярко выражена обращенность поэта ко всему миру, восклицание, крик, резко нарушающие привычную гармонию, обусловленные предельно искренним проявлением обуревавших ее чувств. С одной стороны, лирика Цветаевой – это лирика одиночества, отстраненности от мира, но в то же время – это выражение бесконечной тоски по людям, по человеческому теплу. Противоречивость поэтического мира Цветаевой была и в том, что неприятие обыденной жизни влекло ее за грань повседневности, а восторженное прочувствование каждого мига человеческого существования заставляло страстно отдаваться жизненному горению.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я закину ключи и псов прогоню с крыльца –

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Метафоричекие образы золотых знамен и мечей связаны с мотивом битвы лирической героини за свою любовь и друзьям, и с врагами. Никакая война неспособна ее остановить. Во второй строфе подчеркивается то, что героиня уверенна в своей победе именно в земной жизни («Оттого что в земной ночи я вернее пса»). Однако она готова во имя любви вступить в спор даже с богом:

И в последнем споре возьму тебя – замолчи! –

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Отличительной чертой поэтических текстов Цветаевой является их построение на одном выделенном слове. В стихотворении «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…» ключевое слово – «отвоюю». Глагол употреблен в форме будущего времени, но опирается в своих аргументах на уверенность настоящего («Я тебя отвоюю…оттого что я на земле стою…). Эллиптически построенное предложение – «Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес» - также содержит утвердительную интонацию, которая читается за пропущенными глаголами «есть». Категоричность приказа: «замолчи!» - обнаруживает в героине властность характера, но тем трагичнее звучит: «О, проклятие! – у тебя остаешься – ты…». Причем форма глагола «остаешься» отражает продолжительность действия во времени, то неизбежное, с чем героине придется смириться. Но смирение возможно только после «последнего спора», а пока женщина стоит хоть «одной ногой» на земле, пока не скрестит «на груди персты», она будет бороться за свое счастье с любимым:

Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой…

Тема смерти осмыслялась Цветаевой в традициях декадентской поэзии «серебряного века», но мы чувствуем неуемную любовь, страсть к жизни у поэта. Это читается в резкости ритма, порывистости синтаксиса стихотворения, экспрессивности противопоставлений («Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!»).[12]

Поражает книжная романтичность стихотворения, однако вместе с этим яркая афористичность выражения чувств и мыслей создает поразительное ощущение реальности происходящего. Перед нами не просто мечты лирической героини, а ее живая душа, полная переживаний. Разговорные интонации текста сочетаются с высокой торжественной лексикой («Я закину ключи и псов прогоню с крыльца…» - «Два крыла твои, нацеленные в эфир…»). Такие контрасты лексических рядов передают многообразие внутреннего мира лирической героини, в душе которой сочетаются изысканный романтизм и напряженный драматизм человеческих чувств.

В стихотворении «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…» нашли воплощение самые примечательные черты цветаевской поэзии: активность и уверенность в том, что жить стоит, преодолевая любые преграды, а с другой стороны – чрезвычайная ранимость сердца лирической героини. Внутренняя энергия слова и образа стихотворения заставляют и наше сердце болеть, но это светлая боль, через которую приходит осознание смысла жизни, жизни в любви.

Трудно себе представить другого поэта, который бы с такою фанатической убежденностью возвысил надо всем творческое одушевление, как это сделала Марина Цветаева. Ни страх смерти, ни сладость любви – ничто не может стать вровень с вдохновением. В какие-то счастливые моменты жизни оно возвышает все духовные, нравственные, психические и физические возможности человека и с необыкновенной силой проявляет в нем творческое начало, талант.

Цветаева не подавляет своих чувств, ее лирика с необычайной доверчивостью и бесстрашием обнажает интимную жизнь лирической героини, и самый опытный и придирчивый взгляд не обнаружит в ее лучших стихах следов отделки, следов игры. Вдохновение, порыв, творческое одушевление стирают эти следы, стихи воспеваются как мелодия чувства, выговариваются как естественная речь, несмотря на плотную образность, ритмическую резкость.

Вдохновение – та внутренняя сила, которая и нас, читателей, заражает волнением художника, заставляет сопереживать ему, воспринимать стихи с безоглядным доверием. Это пик творческого самочувствия и самоотдачи поэта.

Цветаева всегда верила, что все сказанное в стихах сбывается. Но сбылось и другое, написанное в счастливые дни юности: «Моим стихам, как драгоценным винам, / Настанет свой черед».

3. Новый тип лирической героини в творчестве Н. Ахпашевой.

           От слова,  вдруг услышанного в толпе,  от строчки,  вычитанной в книге ...От этого простого «ничто»  берёт начало поэзия Натальи Ахпашевой. И перед нами предстаёт мир, видимый глазами её лирической героини. Она и беспомощная и мужественная, и богатая и нищая, и православная и « стучащая колотушкою в бубен»  шаманка. Она, то всего боится, охваченная предчувствием беды, то готова дерзко ответить жизненным предрассудкам, то мучается от пережитой обиды, разлуки, одиночества:

«Оставленная на перроне,

Стесняясь бесполезных слёз,

По человеческой ладони

Тоскую, как забытый пёс». (Подумать только, какое точное сравнение нашла поэтесса!) [9]

          Лирическая героиня Н.Ахпашевой во многом похожа с героинями А.Ахматовой и М.Цветаевой, но её образ приобретает и  новые черты, не свойственные предшественницам. Женским образам, описанных поэтессами,  свойственны растерянность, смущение, скромность, искренность:

«Взял за руку-                                «Так беспомощно грудь холодела,

и  умерла,                                          Но шаги мои были легки.

И чепухи наговорила                     Я на правую руку надела

Потом уж руку отняла.                   Перчатку с левой руки» (Ахматова)

И опустила на перила

Платок зачем-то теребя...»( Н. Ахпашева)

         Героини переживают из-за любви, а эта любовь, с волнениями и мимолётными радости, постоянно приносит боль.  В стихотворении Анны Ахматовой «Сжала руки под тёмной вуалью» и в одном из стихотворений Н.Ахпашевой  есть такие строки «Искривился мучительно рот» и «Искривился рот от боли», удивительно, что история одной любви, отправляет свою боль в историю другой, гораздо поздней.[3]

          Лирическая героиня Н.Ахпашевой- это натура, которая всегда одинока и находится в ожидании близкого человека. Она, кажется и живёт этим ожиданием. И, как и любая женщина, хочет взаимной любви, понимания, поддержки,- в общем, простого женского счастья. Она ищет путь к себе и старается понять, данную ей богом,  жизнь. Любит  эта женщина открыто, гордо, во всю силу, потому как  не знает притворства:

« Я тебя не так любила,

Я  тебя не так ласкала.

Надо была с полусилой .

Надо была вполнакала.

Только я так не умею-

Полусердца не имею» [9]

            Но она,  несмотря на уже причиненные боль и оскорбления, продолжает верить в силу любви:

« Ушёл.                                        «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Заплакать или закричать?          Оттого что лес- моя колыбель и могила-лес,

В саду следы последнего ненастья... Оттого что я на земле стою- лишь одной ногой,

Обманутое сердце будет ждать                       Оттого что я о тебе спою, как никто другой.» (Цветаева)

и нового обманщика,

и счастья.» ( Ахпашева)

         Лирическая героиня Н.Ахпашевой, ровно как и её «старшие» подруги, нередко живёт воспоминаниями о прошлом, где было ей хорошо, где была дома, на Родине, а главное – с любимым. Мимолётная, но сильная любовь, и греет душу, и тормошит, делает вновь больно.( « Хожу и трогаю руками те вещи, что ты в руки брал. Расчёска, полотенце, чайник, нож, мыло, бритвенный футляр...» )Но бывает, что лирические героини, сами познают науку и хитрости любви( « Ты влюблён, а значит- болен. Только я тут не при чём...» ).

         Лирическую героиню Н.Ахпашевой  можно сравнить с морем ( «Море» - одно из её ранних стихотворений), которое то грозное и бушующее («... моих стихов наивные слова бывают до жестокости правы...»), то кроткое и ласковое ( « ... я награда твоя..., тень крыла твоего, злом рождённое зло. Приласкай, пожалей, плоть от плоти твоей...»). О море упоминает и Марина Цветаева:

«Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной – воскресаю!

Да здравствует пена – веселая пена –

Высокая пена морская!»

(«Кто создан из камня, кто создан из глины»,М.Цветаева)

           Она умеет любить и ненавидеть, прощать и ждать ( «... погляжу за окно. Затоскую...и опять погляжу за окно...»), и терпеть : « не простое уменье- мой неправедный толк, до предела- терпенье, до отчаянья- долг...»

         Героиня Ахпашевой бывает даже более сдержанная, чем классическая героиня Анны Ахматовой:

«Промёрзли до дна глаза,

Пока до калитки шла.

Хотя бы одна слеза

О том, что любовь прошла…»

         А иногда, как и бунтующая героиня Цветаевой ,она говорит открыто, шутит, а в шутке своей держит свою обиду, но смех уже –её оружие:

«Здравствуй,

Радость моя хитроглазая!

Где ты был со вчерашнего дня?

И не надо мне сказки рассказывать,

Что к тебе приходили друзья»

          Она любит родную землю, хранит в памяти обычаи предков, чувствует их сквозь время. Хакасские степи с их многовековыми курганами, запахи тайги, солнечные жарки, хакасский народ, - всё это близко героини, этот национальный мирочек не может не присутствовать в её образе:

«Мне снятся запахи степные,

Цветов неброская краса,

Полей пространства золотые,

Отары дальней голоса…»

Или:

«Здесь проходили караваны

Кочевников.

И каждый год

Кололи чёрного барана

 и кровью мазали мне рот…» ( «Древнее изваяние»),

А также:

«На голый курган у дороги,

дышит полынью простор,

Слетались голодные боги

На мой погребенный костёр…» (Салбык)

         На исходе 20 – начале 21 века хакасские поэты пытаются возродить давно забытое, возродить те духовные ценности, которые были свойственны традиционному мировоззрению. Для многих современных художников слова традиционное мировоззрение стало основой образной системы, без которой трудно понять концепцию их творчества, из таких художников была

Н. Ахпашева. В её поэзии мы видим поиск своих корней, родословной.[7]

      В её сборниках «Кварта», «Солярный круг» развивается тема исторической памяти. Ахпашева интуитивно, на генетическом уровне чувствует своеродство с предками:

«Проступает из памяти древней,

Как сквозь пыль бездорожных степей,

Возвращаясь в родные кочевья,

Мы торопим косматых коней…»

В этом стихотворении возникает картина степного кочевья. Голос лирической героини сливается с голосом племени. Голос этот у неё не отнять, он в крови, в сердце, во всём её существе.[11]

        Безусловно, лирическая героиня Натальи Ахпашевой , имеет много общего с героинями Великих Анны Ахматовой и Марины Цветаевой , она вобрала в себя и сдержанность первой, и бунтарство второй, но в нём есть и своя красота, свойственная только ей - корни хакасской земли, её простые, но любимые слова и звуки. Всё это приводит нас к новому типу в литературе , новому  облику  лирической героини, созданному Хакасской поэтессой, пишущей на русском языке. Ведь так или иначе, на творчество поэта влияет время, в которое он живёт, земля, на которой он пишет, его судьба и собственные переживания. У Натальи Ахпашевой своя особенная жизненная  коллея , поэтому и лирическая  героиня её, несмотря на то, что продолжает галерею женских образов в женской поэзии, всё же одна такая, особенная, неповторимая…Она достойно представляет ритмы современной  литературы.

Заключение

            Итак, уравновешенно – сдержанная, неизменно «воспитанная» поэзия Ахматовой -  и экстатически безудержная Цветаева; «закрытая» при всей своей внешней интимности Ахматова – и безоглядная в исповедальных признаниях Цветаева; певец земных радостей и печалей гармоничная Ахматова – и всегда бунтующая, непримиримая, трагедийная Цветаева, рвущаяся из земных оков; удерживающая читателя на строгой дистанции Ахматова – и Цветаева, вовлекающая его в соучастники; Ахматова, сохраняющая верность традиционному русскому стихосложению- и Цветаева, взрывающая эту традиционность. Первая аристократична и изящна, она вписана в антураж мехов и вуалей, хлыстика и перчаток, экипажа, устриц во льду. Вторая – бездомная полуночница, простонародная «кабацкая царица», братающаяся с бродягами, или неукротимая Мариула, превыше всего оберегающая свою свободу. Можно  и короче: классическая Ахматова – и романтическая Цветаева.

          Но есть черта, которая сближает двух лирических героинь — Ахматовой и Цветаевой, — это то, что тайная драма, скрытый сюжет стихов, судьбы описанных ими женщин относятся  ко многим людям  всех времен. Это так. Но не только им был уготован такой путь.  

          Позднее литература открывает нам новое имя, Наталья Ахпашева, которая, в свою очередь, познакомит нас с новым типом лирической героини, которая вобрала в себя и сдержанность первой и бунтарство второй, но в нём есть и своя красота, свойственная только ей – звуки хакасской степи, вот то, что всегда будет отдаваться неповторимыми отголосками в её женском сердце.

         Их гений не укладывается ни в какие рамки, но за свой триумф они заплатили счастьем жены и матери.

         Не двойничество, а полярность, последовательная, органичная, глубокая, - таков основной вывод нашего сопоставления.

          Я, как и любая юная поэтесса, восхищаюсь их творчеством и хочу посвятить им стихотворение собственного сочинения

Я слышу трели ваших звуков,

Я вижу ваших строк длину,

Я, поколенье ваших внуков,

Люблю вас и смиренно чту.

Когда бы бог мне дал ваш дар

Писать, что чувствую, что вижу,

Когда б он только понимал,

Как ожидаю в дар я лиру,

Продолжить то, что вы творили

И новое, своё сказать

О том, как женщины любили,

О том, о чём нельзя молчать.

Список использованной литературы:

1. А. Ахматова. Сборник стихотворений. М.: Просвещение, 1987. – 230 с.

2. Большой литературный справочник для поступающих в ВУЗы. М., Дрофа, 1999. – с. 430

3. Грибков А.Г. Интимная лирика Н. Ахпашевой // Актуальные проблемы подготовки специалистов в ВУЗе. Абакан., 1996, с.188-119

4. Гурвин И. Любовная лирика А.Ахматовой // Вопросы литературы. 1997, сентябрь – октябрь, с. 22

5. Кошелева А.Л. Хакасская поэзия 1920-1990-х годов: типология и закономерность развития.Абакан, 1986. – 240 с.

6. Кудрова И. Соперницы: об особенностях творчества А.Ахматовой и М.Цветаевой// Нева, 1992, с.250-259

7. Переяслова М. Перебороть судьбу: О кн. Н. Ахпашевой // Абакан литературный. 1998, № 1, с. 91-92

8. М.Цветаева. Сборник стихотворений. М.: Просвещение, 1988. – 257 с.

9. Н. Ахпашева. Сборник стихотворений. Абакан.

10. Павловский А.И. Куст рябины: О поэзии М.Цветаевой. М.: Наследие, 1984

11. Переяслова М. Перебороть судьбу: О кн. Н. Ахпашевой // Абакан литературный. 1998, № 1, с. 91-92

12. Поликовский Л.В. Злой рок Марины Цветаевой: Живая душа в мертвой петле, М. : 2013. -  с.286

13. Тайны ремесла. Ахматовские чтения. Выпуск 2, М: Наследие, 1992. -  с. 271