|
2. Актуализация
знаний учащихся
|
- За
теоретико-литературные понятия на уроке сегодня будет отвечать первая группа
учащихся, которая самостоятельно подобрала материал из различных источников о
выражении «национальный характер». Предоставим им слово: (слайд 3).
Национа́льный хара́ктер — устойчивые особенности,
характерные для членов того или иного национального (этнического)
сообщества, особенности восприятия мира, мотивов поступков (идей, интересов,
религии).
Большой
толковый социологический словарь
Национальный характер - совокупность
наиболее устойчивых психологических качеств, сформированных у представителей
нации в определенных природных, исторических, экономических и
социально-культурных условиях ее развития.
Современный
философский словарь
Национальный характер: а) устойчивый комплекс личностных черт представителей
какого-либо этноса;
б) доминирующие в данной культуре ценности,
установки, стереотипы и мифологемы;
в) нормы поведения и деятельности, которые
отличают данный этнос от других.
г) часть менталитета как интегральной
характеристики социально-психологических особенностей людей, принадлежащей к
конкретной культуре.
- Е.
Рудашевский, как путешественник, много интересуется традициями разных
народов. В своей повести «Здравствуй, брат мой Бзоу!» подробно описывает
жизнь и быт жителей Абхазии.
Вторая
группа учащихся расскажет нам историю создания этой повести.
(слайд 4)
История эта написана
во время пешего похода автора по Абхазии. Евгений Рудашеский побывал в селе
Лдзаа, услышал рассказ о произошедших события и пересказал его нам. Эта
история произошла в далеком 1980 году. Автор рассказал, что эту удивительную и
печальную повесть он написал, основываясь на реальной истории. Пригодился и
опыт работы дрессировщика нерп и дельфинов.
За
повесть «Здравствуй, брат мой Бзоу!» Евгений Рудашевский стал лауреатом
литературного конкурса "Книгуру" в 2013 году.
- А теперь предоставим слово третьей группе,
которая познакомит нас с автором повести (слайд 5-6)
Евгений
Рудашевский родился 20 июля 1987 года в Москве. Вырос в семье преподавателей,
большую часть детства и отрочества провёл в Иркутске, Улан-Удэ,
прибайкальских сёлах. Любовь к путешествиям проявилась в подростковом
возрасте во время многочисленных пеших походов по Байкалу, походов в горы с
родителями, прыжков с парашютом. Его мать имела свою туристическую фирму, и
Евгений ещё подростком подрабатывал в ней помощником проводника, сопровождая
группы.
В
детстве мечтал о карьере футбольного вратаря. Писал с шестнадцати лет, но ни
о каких публикациях не думал, ни о каком литературном пути не мечтал, писал
исключительно для себя. И только в девятнадцать лет напечатал первый рассказ
в небольшом малоизвестном журнале.
Окончил
среднюю школу в Иркутске. Учился на юридическом факультете в North Park
University (Чикаго, США). Проучившись полгода, бросил университет и долгое
время путешествовал по Европе автостопом, пешими переходами. Зарабатывал на
жизнь, работая уборщиком, коммивояжёром, продавцом картин.
Вернувшись
в Россию, два года проработал ведущим представлений и дрессировщиком в
иркутском нерпинарии, стал старшим тренером. Нерпинарий проводил свои научные
исследования, поэтому ему довелось совместно с биологами МГУ изучать
элементарную рассудочную деятельность байкальских нерп и дельфинов. Такой
личный опыт в дальнейшем стал фоном для его литературных произведений.
В
интервью Евгений Рудашевский не раз говорил о том, что всё, чем он занимался,
было, в конечном счёте, направлено на литературу. Ему чрезвычайно важно
самому побывать на месте действия, своими глазами увидеть древние города,
горы, джунгли — все те места, куда он планирует отправить своих героев. Важны
запахи, звуки, сама атмосфера в целом. Без этих знаний он не сможет
по-настоящему написать ни одной книги.
В
2010 году Рудашевский вернулся в Москву. В 2014 году окончил факультет
журналистики МГУП имени Ивана Фёдорова. Шесть лет работал корреспондентом
журнала «La Pensee Russe» («Русская мысль») в Лондоне, где публиковал путевые
заметки, в том числе описывал свои путешествия по Индии и Цейлону. Также
сотрудничал с журналами: «Итоги», «Литературная учёба», «Смена», газетами:
«Книжное обозрение», «Новые известия», «Литературная газета» и др.
К
своим тридцати годам Евгений Рудашевский приобрёл значительный опыт и знание
жизни. Уже первая повесть для подростков «Здравствуй, брат мой Бзоу!»,
ставшая лауреатом «Книгуру»
(2015, «КомпасГид»), отличалась мастерством, удивительным для молодого
автора.
|
|
Поиск
путей решения проблемы. Построение проекта выхода из затруднений
|
- Наша с
вами задача: разобраться в особенностях национального характера героев
повести Е. Рудашевского «Здравствуй, брат мой Мзоу!» и как различные
жизненные ситуации повлияли на них. Давайте подумаем, о чем эта повесть?
Какова ее тема?
(Эта
повесть повествует о жизни двух народов, которых волей судьбы жизнь связала,
но не соединила в селе Лдзаа.)
- О
каких проблемах рассказывается в данном произведении, и как автор раскрывает
особенности характеров героев? Подтвердите примерами из текста.
Проблемы:
(8- 10 слайд)
1. Изображение
сурового и примитивного быта героев повести
Действие повести
происходит в абхазском селе Лдзаа на берегу Черного моря. Современная
цивилизация проникает сюда неохотно, по крохам, ее не пускает многовековой
уклад жизни, близкий к природе, полный созерцания и созидания, ежедневного
труда, и мудрости предков: все, что нужно человеку, — это жить в мире,
возделывать родную землю, растить детей и радоваться жизни, принимая гостей.
Село Лдзаа
многие века живёт своей размеренной жизнью: абхазы чтят заветы предков,
трудятся на земле, ходят в море за рыбой, горюют и радуются. Стаи дельфинов
также издревле населяют море - играют и охотятся, порой восхищая, порой пугая
людей.
Но в
селе Лдзаа время, похоже, остановилось. В 1980 году там вспахивают семейные
наделы сохой и мотыгой. Там не читают газет, не смотрят телевизор, не
обсуждают мировые и государственные новости, которые несутся из каждого
утюга, хотя и обсуждают новости местные. Внешний мир почти не влияет на жизнь
абхазского села. Он вторгается в его жизнь лишь в виде силы, когда-то
поселившей на абхазские земли грузин, да в виде силы, присылающей за
призывниками автобусы с зелеными полосами. А все остальное в Лдзаа веками
неизменно: большие семьи, большие застолья, языческие обряды, натуральное
хозяйство, пышная природа, ласковое Черное море, а в море – дельфины.
«Дом
был небольшим, но в его четырёх комнатах без тесноты и недовольств умещались
все Кагуа. Одну комнату даже оставили для гостей. Дом стоял на восьми крупных
тёсаных камнях; поверх них было уложено дубовое основание, дальше — подняты
каштановые стены. В прихожую вело грубое, вылитое из бетона крыльцо. В зазор
между полом и землёй часто ходили куры; нередко туда забирался Бася или кот
Местан — оба прятались, нашкодив; ещё ребёнком этот лаз любил Амза; там
пачкал и рвал себе одежду.
Перед
домом была веранда; на ней — два стола. За одним из столов сейчас сидел
юноша. Крыша веранды была дощатой — от дождя и ветра; стен не было — только
широкая изгородь из «турецких часиков»; росли они плотно, а потому в жаркие
дни оставляли приятную тень. Пол, не укрытый, был земляным.»
- Жизнь и быт абхазцев изменились
с появлением в селе переселенных в Абхазию грузин.
«Абхазы
Лдзаа не любили братьев Цугба. Те чаще общались с грузинами; были завистливы
и, поговаривают, случалось им обманывать сельчан. Однако нелюбви этой никто
не оглашал.
Солярка
была дорогой; рыбаки брали мотор только для неожиданных надобностей, в прочем
вынужденно гребли вёслами.»
«— Не
виноваты они! Золотая моя! Не виноваты.
— Баба Тин,
ну вы сами говорили — на чьей арбе сидишь, того и песни пой, — возразила
Хибла.
— Это да. Тут
не спорю. Но простые люди не виноваты. При Сталине сюда грузин перевозили,
чтобы потом сказать: «Смотрите, абхазов меньше, значит, это земля грузинская.
И всё». Это политика, моя золотая. Крестьяне и рыбаки политикой не
занимаются. Грузины, которых сюда переселили, не хуже абхазов. Они наши
братья. Это — политика. Кому-то нужно, чтобы так было. Я знаю, те грузины не
хотели сюда ехать, так им силой указали, угрожали. А как перевезли, сожгли их
дома в Грузии, чтобы не смогли бежать домой! Что им делать? В овраг
бросаться? Приходилось жить тут, в Лдзаа. Если б мы сами, люди, были умнее,
то не ругались бы, не воевали, а дружили.
— Ну, мы и не
воюем. Просто… не общаемся.
— Да… Как
шакалы с волками. Не дерёмся, но втихую друг на друга рычим. Не правильно
это…»
«Утром семейство Кагуа выехало на
кукурузное поле. Работа ожидалась нетрудная, но скучная. Выделенный им
участок граничил только с грузинскими пашнями – поговорить на обеденном
отдыхе будет не с кем.»
2.
Обычаи,
языческие обряды, абхазские легенды
«Согласно абхазским
сказаниям, нартская община состоит из ста собратьев и сестры, олицетворяющих
собой весь народ. Все они рождены одной матерью, Сатаней-Гуашей. Нарт
Сасрыква был ее самым младшим сыном. Он был сотым и самым любимым.
Сатаней-Гуаши родила его неестественным образом, вырубила из камня, закалила
огнем и железом. Сасрыква совершает множество подвигов: укрощает дикого коня
Бзоу, к которому люди и подойти боялись, одерживает блестящую победу над
прожорливым драконом в подземном царстве и избавляет тем самым весь народ от
несчастья. Самым значительным его подвигом является добывание огня. Бзоу был
постоянным спутником Сасрыквы, помощником во всех деяниях. Богатырь должен
был беречь своего коня, т. к. гибель этого животного предвещала скорую смерть
Сасрыквы. Бзоу предрек, что с его гибелью закончится война, а убить его можно
лишь попав стрелой в одно из его копыт. Узнав об уязвимом месте,
великан-оборотень велел своим воинам целиться по копытам коня. Чудесный конь
погиб, а вслед за ним от предательства братьев погиб и сам каменный герой
Сасрыква. И если знать об этих преданиях, то гибель дельфина Бзоу и его друга
Амзы можно было предугадать»
«В селе готовились к ежегодной очистительной
присяге в честь Анан Лдзаа-ных. Её устраивали и многие десятилетия до
советской власти, и при жизни Сталина. Случались гонения, запреты, но люди
неизменно шли к богам предков. Не смущало абхазов и то, что на груди их давно
висел православный крест, а в доме каждого стояли иконы Божьей матери. Капище
незабытых традиций всегда вдохновляло ожидать лучшей поры.
С тех пор, как в
Абхазию заселили грузин, местный люд должен был приветствовать Лдзаа-ных
тайком, боясь тюрьмы и расстрелов. Нынче до смерти, конечно, никто бы не
повел язычников, но сельчане собирались тайно, позволяя каждой семье послать
два-три человека — пустые дома могли быть подозрительными.
Сыновья Гочуа за
три дня до присяги посетили все абхазские дворы — чтобы собрать нужную сумму.
Так были куплены два быка, мука, соль.
Каждый знал, когда
ему нужно выйти, куда идти. Кагуа направили бабу Тину, Валеру и Амзу.
Ночная присяга не
требовала заявлений или действий, но юноша волновался. На три года военной
службы ему придётся забыть священную рощу. Прежде, когда ходили другие — Даут
или Хибла, Амза радовался рассказам, чувствовал присягу своей, потому что
соблюдал должное: на следующий день не ругался, не злился и вообще дурных
мыслей себе не дозволял. В армии ему никто не передаст слов жреца,
случившихся разговоров; да и поганых слов там, наверняка, не избежать.»
«Дубовая роща. В час ночи жрец начал церемонию. Людей было
много. Здесь собрались не только жители Лдзаа, но также женщины, мужчины
соседствующих сёл. Перетоптывались быки.
Во мраке, искажённом огнями, была тайна. Меж старых дубов
долгому взору открывали себя духи прежних лет. Когда-то здесь собирались деды
сегодняшних стариков. Слова их были такими же, чувства — схожими. От мысли
этой становилось тесно. Амза подумал, что сейчас не решился бы один
возвращаться домой. В темноте ожило губительное и непокорное — то, что пугало
древних нартов, живших и плодившихся на этой земле. Могучие наследники
Колхиды становились на колени, молили богов, которых не знали, духов, которых
не видели, о спасении, о благой судьбе.
Жрец, хранитель обители священной Анан Лдзаа-ных, в дни
простые был крестьянином, как и его друзья; ел рыбу, смеялся грубым шуткам;
теперь он обращался к непостижному началу бытия. Жаркие костры освещали лица;
широкий лес густел над спинами. Закончив говорить с людьми, жрец обратился к
быкам. Грубым движением перерезал им горло.
Жрец начал молитву. Собравшиеся обратились к востоку.
Стихли переговоры. В окончании молитвы дозволялось есть. Гочуа разносили
корзины с мясом и мамалыгой — их выкладывали на стол; ни тарелок, ни вилок.
Пищу брали руками. Вытирались — травой.
Вино пили из малых стаканов. Одно из правил — уйти с
присяги нужно в сознании.
За едой говорили, смеялись. Так как стол был большим,
единой темы для всех не было; каждая группа обсуждала что-то своё. Некоторые
пели; играть на инструментах запрещалось.
Говор стихал только для тоста.
Жрец молил богов о благе для всех, кто пришёл на
сегодняшнюю присягу, для их родственников и для прочих абхазов. Кроме того,
он просил о благоразумии; призывал быть верным своей земле, желать и творить
только мир:
— Пусть война будет у чужих. У тьмы. Это её дело.
Наше дело, — жрец вскинул руку указательным пальцем, — наше дело —
мир! Жить и радоваться! Рожать и воспитывать. Принимать гостей и омывать им
ноги! Так было велено, так мы будем делать!»
«Хибла вспоминала
сказки, вечерами заставляла и прочих домочадцев участвовать в повествованиях.
— Она ничего
не понимает! — говорил Амза. — Маленькая ещё!
— Она
чувствует; абхазский ребёнок должен с рождения слушать предания отцов. Когда
тебе был год, ты любил слушать про Афырхаца и Абрскила. Не всё понимал, но
всегда радовался их удачам и возмущённо махал кулачками, если их предавали.»
3.
Война
«Война Валера в
последние годы ходил с животом. Голова теряла волосы. Те, что остались, были
седыми. Брился он редко, уже не стеснялся седой щетины. На плече тянулся шрам
– память о войне. Когда немцы приблизились к Абхазии, Валера был в Псху.
Пришлось оставить село и прятаться в горах. Многие абхазы ушли в Гудауту,
оставшиеся ловили врага потемну или в тумане – мучили, а потом отдавали
шакалам ...»
«... Немцы ждали, пока их флот пробьется к
Сухумскому порту, отстреливали горцев. Застигнутый часовыми, Валера бежал
через кусты, прыгнул в реку Бзыбь. Старое дерево острым суком вспороло ему
плечо. Он должен был умереть, однако выжил. Амза никогда не спрашивал у отца
про войну. Родители не рассказывали про те годы. Молчали также о свадьбе, о
том, почему уехали из Ткварчала… В ноябре для Валеры начнется пятьдесят
восьмой год»
«Провожая Амзу, Кагуа
не волновались о его жизни; говорили друг другу, что годы окажутся быстрыми;
знали о войне в Афганистане, но не думали о ней. Старший сын отслужил, а
потом вспоминалось, что из армии он вернулся быстро, без тревог. Теперь всё
было иным. Амза оказался среди пуль, в чужой стране»
«Даут не знал, что делать. Он без толку
прочитывал телеграмму снова и снова, будто надеялся вычитать в ней иной
смысл. Это лишь слова. Заур не мог умереть. Это… Заур жив; ведь… Даут, сложив
листок к груди, вспомнил молодого, стеснительного Чкадуа. Улыбнулся; это
ложь… Спина напряглась кратким покалыванием. В руках — тяжесть. Заур умер.
Его убили. Убили на войне. Здесь, в Абхазии, тихой и отданной зимней
влажности, это казалось невозможным, и всё же он действительно умер…»
«Эта была первая
военная смерть в Лдзаа за многие годы.
Две недели спустя
в село из Сухума привезли «чёрный тюльпан» — гроб молодого Заура. Под
деревянными досками был цинк. Как поговаривали, внутри не было даже останков
— лишь форма или шапка убитого. В таких подозрениях горе родственников
усилилось; кто-то мог усомниться, захоронен ли их сын в родной земле, а это
было бы оскорбительным для всей фамилии.
Гроб поставили в
доме Чкадуа. Люди собрались вокруг него — плакать. К тому пришли друзья,
чужие женщины, старухи; многие приехали из соседских сёл; скамеек каждому не
хватило, так что садились всюду: на ящики, ступени, бочки, на пол.
Два дня Хавида с тремя братьями, матерью и племянниками сидела в
комнате возле гроба. Спать не позволялось, но тело, конечно, утомляло всякую
волю, и нередко кто-то опускал голову. Очнувшись однажды из мрачного
забвения, Хавида заметила, что все, кроме неё, спят. Женщина, тихо
постанывая, с открытым ртом подошла к гробу; сложила на него руки»
«В Омаришаре жила
женщина. Война забрала у неё всех родных; даже сына младшего не оставила. И
жила она одиноко, за помощью соседей.»
«Собравшиеся слушали в тишине, не
решались потревожить говорившего даже шорохом одежды. Даут поглядывал на
исчерченное царапинами лицо матери; вспоминал, как она кричала, как дрожало
её тело в глубоком плаче»
«Раскрыл листок;
вялыми пальцами провел по плохо пропечатанным буквам.
«Передай Кагуа.
Амза убит…
…убит. Умер
сразу с 6 на 7 февраля. Одна пуля. Я жив».
Тихий стон.
Красное в глазах. Слюна во рту сухая, неудобная. Хочется сплюнуть, но не
достаёт сил. Мир был колючим, и в то же время ватным. «Как же так…» Тело
остыло; на лбу — пот. «Седьмого… Так ведь… Как же так? Что это?» Даут качает
головой. Руки, глаза. Не может повернуться; знает, что сзади смотрит мать.
Шатается. Трёт лоб, волосы. «Как же так? Амза… Но… Бзоу… Неужели ты… Амза…»
Шире открывает рот. «Боже…» Дышит редко и громко. «Бзоу, как же…» Оттягивает
ворот. Ноги сжаты камнем; душа собралась мягким воздухом. Поворачивается.
Смотрит на Хиблу. Чувствует, как слёзы холодят щёки. Лицо растянуто в напряжении;
в ушах — гул. Мать всё поняла. Телеграмма упала на землю. Даут качает головой
и шепчет:
— Бзоу, как
же… Амза…»
|
Оставьте свой комментарий
Авторизуйтесь, чтобы задавать вопросы.