Тексты для проверки техники чтения (5-7 классы)

Текст для проверки техники чтения

5 класс, промежуточный контроль

Жил-был маленький светофор. Звали его Светик. Он стоял на перекрестке двух небольших улиц и  смотрел сначала в одну сторону зеленым глазом, в другую – красным, потом желтыми глазами – в обе стороны сразу.

       Стоит и смотрит день и ночь. А мимо идут машины большие, средние, маленькие; идут или бегут люди большие, средние и маленькие.

       «Вот у меня глаза светятся днем и ночью, – думал Светик, – а у машин только ночью – желтые спереди,  красные сзади. А зеленых огней у них, у бедненьких, совсем нет! А у людей глаза ни красными огнями не светятся, ни желтыми, ни зелеными! Бедняжки!»

       Светик давно это заметил и очень жалел людей. Ведь он был добрый-предобрый.

       А еще он заметил, что и машины и люди больше всего рады зеленому свету. Посмотрит Светик зеленым  глазом – вот уже машины или люди бодро и весело двигают колесами или ногами, у кого что есть.

       Посмотрит красным – останавливаются в нетерпении, фыркают, ворчат, дают задний ход.

       – Идите, бегите, мчитесь! – радостно сообщал Светик тем, кому светил зеленым глазом.

       А тем, кто останавливался и ждал, он старался как можно красивее светить красным глазом:

       – Подождите, потерпите, уступите! Через миг и вам зажгу зеленый свет.

       И так день и ночь. И все время одним хорошо: они идут и едут, а другим плохо: они стоят и ждут.

       И это очень огорчало доброго Светика. Ведь так неприятно говорить кому-нибудь «нет!». Особенно  если он спешит.

       И однажды Светик решил: пусть всем будет хорошо, буду смотреть сразу в обе стороны одними зелеными  глазами! И сразу же все затряслось, загудело, заскрежетало, завизжало. Сейчас машины налетят друг на  друга, а люди попадут под машины!

Татьяна Александрова «Светофорчик»

Текст  для проверки техники чтения

6 класс, промежуточный контроль

Когда д'Артаньян подходил к пустырю, находившемуся подле монастыря, пробило полдень. Атос ожидал его всего пять минут — следовательно, д'Артаньян был безукоризненно точен и самый строгий судья в  законах дуэли не имел бы повода упрекнуть его.

      Атос, которому рана причиняла еще тяжкую боль, хоть лекарь командира и наложил на нее свежую  повязку, сидел на камне и ожидал противника, как всегда спокойный и полный благородного достоинства.

      Увидев д'Артаньяна, он встал и учтиво сделал несколько шагов ему навстречу. Д'Артаньян, со своей стороны,  приблизился к противнику, держа шляпу в руке так, что перо волочилось по земле.

      — Сударь, — сказал Атос, — я послал за двумя моими друзьями, которые и будут моими секундантами. Но  друзья эти еще не пришли. Я удивляюсь их опозданию: это не входит в их привычки.

      — У меня секундантов нет, — произнес д'Артаньян. — Я только вчера прибыл в Париж, и у меня нет здесь  ни одного знакомого, кроме господина де Тревиля, которому рекомендовал меня мой отец, имевший честь  некогда быть его другом.

      Атос на мгновение задумался.

      — Вы знакомы только с господином де Тревилем? — спросил он. — Да, сударь, я знаком только с ним.

      — Вот так история! — проговорил Атос, обращаясь столько же к самому себе, как и к своему  собеседнику. — Вот так история! Но если я вас убью, я прослыву пожирателем детей.

      — Не совсем так, сударь, — возразил д'Артаньян с поклоном, который не был лишен достоинства. — Не  совсем так, раз вы делаете мне честь драться со мною, невзирая на рану, которая, несомненно, тяготит  вас.

      — Очень тяготит, даю вам слово. И вы причинили мне чертовскую боль, должен признаться. Но я буду  держать шпагу в левой руке, как делаю всегда в подобных случаях. Таким образом, не думайте, что это  облегчит ваше положение: я одинаково свободно действую обеими руками. Это создаст даже некоторое  неудобство для вас. Левша очень стесняет противника, когда тот не подготовлен к этому. Я сожалею, что не поставил вас заранее в известность об этом обстоятельстве.

      — Вы, сударь, — проговорил д'Артаньян, — бесконечно любезны, и я вам глубоко признателен.

      — Я, право, смущен вашими речами, — сказал Атос с изысканной учтивостью. — Поговорим лучше о  другом, если вы ничего не имеете против... Ах, дьявол, как больно вы мне сделали! Плечо так и горит!

А.Дюма «Три мушкетера»

Текст  для проверки техники чтения

7 класс, промежуточный контроль

Обычно он появлялся тут на закате солнца, когда спадала дневная жара и от реки по ее  берегам начинало густо тянуть прохладой. К вечеру почти совсем стихал ветер,  исчезала крупная рябь на воде, наступало самое время ночной рыбалки. Приехавшие на автобусе городские  рыбаки торопливо растыкали на каменистых отмелях коротенькие удилища своих донок и, тут же расстелив  какую-нибудь одежонку, устраивались на недолгую июльскую ночь.

       Петрович выходил к реке из травянистого лесного овражка со стороны недалекой приречной деревушки  и одиноко усаживался на краю каменистого, подступавшего к самой воде обрыва. Его тут многие знали,  некоторые здоровались громкими голосами, задавали необязательные для ответа вопросы,  с которыми обычно обращаются к детям. Он большей частью молчал, погруженный в себя, и не очень охотно  шел к людям, предпочитая одиночество на своем излюбленном, неудобном для рыбалки, заваленном  крупными камнями обрыве. Отсюда открывался широкий вид на весь этот помрачневший без солнца берег,  широкую излучину реки с порожистым перекатом посередине и высокой аркой железнодорожного моста  вдали, на пологий склон противоположного берега, густо затемневшего к ночи молодым сосняком. Чуть выше  на реке фыркала-громыхала ржавая громадина землечерпалки, весь долгий день беспрерывно  вываливавшей на плоскую палубу баржи мокрые, растекавшиеся кучи грунта; но баржа, видать, ему не  мешала.

       Некоторое время спустя из-за бетонных опор моста, плавно обходя перекат, выскакивала резвая голубая  «казанка». Растягивая на всю ширь притихшей реки длиннющий шлейф кормовой волны, она за перекатом  приметно сбавляла ход и по обмелевшему каменистому руслу начинала сворачивать к берегу. В «казанке»  сидели двое – Юра Бартош, парень из соседней деревни, работавший в городе и наезжавший в знакомые  места на рыбалку, и его городской друг Коломиец, с которым они приобрели в складчину эту голубую  «казанку», оснащенную мощным современным двигателем.

       Как и обычно, в тот вечер за рулем на корме сидел Коломиец, плотный человек с большими  руками и тяжеловатым уверенным взглядом из-под длинного козырька надвинутой на лоб  спортивной фуражки. Плавно сбавляя обороты «Вихря», он уверенно приближался к берегу, на котором уже  заметил одинокую фигуру Петровича.

       – А ну, подхвати! – заглушив мотор, крикнул он старику.

       В наступившей над рекой тишине его голос прозвучал добродушной командой.

       – Ну зачем? – привстал за ветровым стеклом Юра.– Я сам.

       Он проворно перебросил через стекло свое загорелое, длинное, худое тело, легко спрыгнул на  отмель, и они вместе с Петровичем между камней втащили на берег нос лодки. Затем, пока  Коломиец опрокидывал и зачехлял мотор, Юра в подкатанном до колен синем трико выгружал из лодки  рюкзаки, донки, плащи, а старик, как незнакомый, безучастно стоял в стороне и пристально глядел через  реку на тот ее берег, словно рассматривал там что-то необычайно важное. Он сосредоточенно, почти  отчужденно молчал, и они, занятые своим делом, не обращали на него внимания. Они уже знали, что теперь  он до сумерек будет стоять так, уставясь взглядом в то место на берегу, где, выбежав из молодого соснячка,  обрывалась, словно уходя под воду, песчаная лента дороги и где теперь раскачивались на поднятых  «казанкой» волнах две примкнутые к бревну плоскодонки. Там был лесной перевоз, но людей почти никогда  не было видно, лодками, кроме лесников, видать, редко кто пользовался.

Василь Быков «Крутой берег реки»