Творческая работа ученицы 11 класса Громовой Катерины.

Поэтическая система Бродского, говоря языком современного анализа, это открытая система, все влияния направляющая только себе на пользу. Читателю предстоит совсем не безмятежное погружение в мир поэта, а достаточно трудное испытание. С годами Иосиф все охотнее включает в свой поэтический обиход явления, выводы и приемы из соседних областей человеческого мышления, привлекает метафизическую философию, теологию, различные искусства и науки, не пренебрегает такими привычными в поэзии объектами иронии, как секс и политика. Трагедийная модель мироздания, предпочтенная И. Бродским комедийной, тоже не облегчит читателю восприятие его поэзии. Он, действительно, максимально исчерпывает язык. Или язык исчерпывает поэта? Это обстоятельство требует от читателей еще и основательной лексической подготовки.

«Все мои стихи, более менее, об одной и той же вещи: о времени», — сказал в одном из интервью Иосиф Бродский. То есть, тема его поэзии — Время с большой буквы. А сюжет, если можно так выразиться, его поэзии — жизнь самого поэта.

Я входил вместо дикого зверя в клетку,

Выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,

Жил у моря, играл в рулетку,

Обедал черт знает с кем во фраке,

С высоты ледника я озирал полмира,

Трижды тонул, дважды бывал распорот.

Бросил страну, что меня вскормила.

Из забывших меня можно составить город.

Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,

Надевал на себя, что сызнова входит в моду,

Сеял рожь, покрывал черной толью гумна,

И не пил только сухую воду.

Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,

Жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.

Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;

Перешел на шепот. Теперь мне сорок.

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.

Только с горем я чувствую солидарность.

Но пока мне рот не забили глиной,

Из него будет раздаваться лишь благодарность.

Может быть, я уже не заплачу,

Но не видеть бы мне на земле

Золотое клеймо неудачи

На еще безмятежном челе.

А. Ахматова

Представление об удаче поэта у Анны Ахматовой было неординарным. Когда она узнала о суде над Бродским, об оскорбительном обвинении в тунеядстве и приговоре — 5 лет тюрьмы, она воскликнула: "Какую биографию делают юноше!" В искаженном мире советского Зазеркалья благополучие вызывало подозрение у несведущих, презрение у знающих. Уйдя в 15 лет из школы, Бродский пришел на завод, был фрезеровщиком. К заводу примыкали Кресты — знаменитая питерская тюрьма, в которой позже сидел "подследственный Бродский". Тюрьма, высылка, "отеческие наказания в воспитательных целях"... Что мог ответить Бродский государству? "Почему ты не работаешь честно?" — "Я работаю. Я пишу стихи".

Бродский не автобиографичен в сочинениях. Факты, события нарастают на ту основу, в которой непостижимым образом цельно и независимо живет его индивидуальность, его душа. Он "отстраняется" от системы, которая ломала большинство. Он не борется, он уходит, "не снисходя" до унизительной толкотни. Уходя от государства, он погружается в культуру. Язык — его хлеб, воздух, вода. Русский язык — и Питер:

Я хотел бы жить, Фортунатус, в городе, где река

высовывалась из-под моста, как из рукава — рука

и что она впадала в залив, растопырив пальцы,

как Шопен, никому не показавший кулака...

Бродский — второй русский поэт, увидевший в Петербурге не реку, а реки, дельту. Первым была Ахматова.

Бродский удивительно вольно обращается с поэтическими размерами, очень любит разрывать предложения, иронически и неожиданно делая ударение на словах, как будто не несущих основной смысловой нагрузки:

Полдень в комнате. Тот покой,

Когда наяву, как во

сне, пошевелив рукой,

не изменить ничего.

Но он насквозь ритмичен, ритм его сух и четок, как метроном. Бродский бесцеремонен с пространством, но все его стихи — организация и наполнение смыслом времени, это ужас и наслаждение, и азарт войны, и мудрое смирение перед тем, чем нельзя овладеть и чему невозможно сдаться:

"Мне все равно — где, имеет смысл — когда". ,

Было время, пока "где" имело остроту новизны или остроту ностальгии:

Ни страны, ни погоста

Не хочу выбирать,

На Васильевский остров

Я приду умирать.

Но последовательность пространства, его плоскость, тщетно стремящаяся к вертикали, побеждается объёмностью времени.

Бродский — поэт не столько эмоций, сколько мыслей. От его стихов ощущение не спящей, не останавливающейся мысли. Он действительно живет не где, а когда. И хотя в его стихах Древний Рим возникает не реже, чем советский Ленинград или Америка, "когда" Бродского всегда современно, сиюминутно. Он уходит в прошлое, чтобы еще раз найти настоящее. Так, в "Письмах римскому другу", имеющих подзаголовок "Из Марциала", шумит Черное море, связывающее ссыльного Овидия Назона и изгнанника Бродского где-то в вечности, с которой обручены все поэты, как венецианские дожи — с Адриатикой:

Нынче ветрено, и волны с перехлестом.

Скоро осень. Все изменится в округе.

Смена красок этих трогательней, Постум,

Чем наряда перемена у подруги.

Человек, поживший в двух гигантских империях, согласно улыбается римлянину:

Если выпало в империи родиться,

Лучше жить в глухой провинции у моря.

В пространстве существует мертвая материя. Во времени она живет:

Четверг. Сегодня стул был не у дел.

Он не переместился. Ни на шаг.

Никто на нем сегодня не сидел,

не двигал, не набрасывал пиджак.

Стул напрягает весь свой силуэт.

Тепло; часы показывают шесть.

Все выглядит, как будто его нет,

тогда как он в действительности есть!

Отдельная тема — Бродский и христианство. Ее нельзя касаться вскользь, поверхностно. Поражает напряженное, очень личное переживание поэтом библейских и евангельских сюжетов: жертвоприношение Авраама, Сретение, но особенно настойчиво повторяется — Вифлеем, Рождество:

В Рождество все немного волхвы.

Возле булочной — слякоть и давка.

Из-за банки турецкой халвы

Производят осаду прилавка...

Богатые волхвы принесли чудесные дары младенцу, спящему в яслях. Бедные питерские волхвы несут случайные дары своим младенцам. Что общего?

...смотришь в небо — и видишь: звезда.

Бродский не вернулся на Васильевский. "Где" оказалось несущественным. Он вернулся вовремя, в наше "когда". Потому что "в качестве собеседника книга более надежна, чем приятель или возлюбленная", как сказал он в нобелевской лекции. В ней же он назвал тех, чьей "суммой я кажусь себе — но всегда меньшей, чем любая из них в отдельности". Это пять имен. Три — принадлежат русским поэтам: Осип Мандельштам, Марина Цветаева, Анна Ахматова. Строками Ахматовой, благословившей Бродского на высокую удачу, хочется закончить сочинение:

Ржавеет золото и истлевает сталь,

Крошится мрамор. К смерти все готово.

Всего прочнее на земле — печаль.

И долговечней — царственное слово.

Ленинград—Венеция—Петербург: тема города в лирике Иосифа Бродского

Урок первый

Места и местности... действуют на нас,

как живые существа, и мы вступаем с ними

в самую глубокую и удовлетворяющую дружбу.

Вернон Ли

I. Учитель читает эпиграф к уроку и просит учащихся записать его в тетрадь.

У этих “живых существ”, по мнению тонкой ценительницы Италии Вернон Ли, есть имя, пришедшее к нам из римской религии, Genius loci (божество местности). Дарами такой дружбы с “нечеловеческим существом” становятся очарованность, подъём духа, счастливое просветление чувств, воспоминания, которые звучат в наших сердцах подобно мелодии, и поэзия, зачастую высокая или очень интимная. Образцы такой поэзии могут открыть нам душу города и душу их автора.

Попробуем сегодня справиться с этой двуединой задачей: во-первых, описать сколько-нибудь точно Genius loci известного вам города, а во-вторых, познакомиться через стихи об этом городе с личностью известного вам поэта.

Задание 1. Смотрим небольшой фрагмент фильма и записываем по ходу просмотра слова, словосочетания, мысли, вопросы, связанные с тем, что вы видите на экране. (Демонстрируется фрагмент музыкального фильма о Венеции.) Узнали ли вы этот город?

Задание 2. Запишите на своих листах крупно слово ВЕНЕЦИЯ.

Поиграйте с ним: поищите слова, “спрятанные в нём”.

Подберите к нему ассоциации (существительные, прилагательные, глаголы — цвет/свет, запах, настроение).

Прослушайте текст (А.И. Герцен. «Venezia la bella» (см. Приложение I) и возьмите из него то, что вам кажется важным или интересным, в свой “венецианский словарь”.

Послушайте стихотворение (И.А. Бродский. «Венецианские строфы» (1) — ученикам имя автора и название стихотворения не сообщаются). Запишите слова или словосочетания, привлёкшие ваше внимание и связанные с Венецией.

Какой из двух текстов вам больше понравился? Почему? Из какого текста больше набрали слов?

Задание 3. Напишите миниатюру о Венеции (два-три предложения), используя накопленный словесный материал. Прочитайте вслух, что получилось.

II. Учащимся раздаются тексты со стихотворением И.А. Бродского «Венецианские строфы» (2) (всё ещё без имени автора и названия стихотворения).

Задание 4. Прочитайте про себя стихотворение, которое является в некотором роде продолжением того, что вы уже слышали, подготовьте его к выразительному чтению — расставьте знаки “партитуры чувств” (повышение-понижение голоса, паузы разной длины, ускорение и замедление темпа).

Учащиеся читают стихотворение по строфам (по желанию, по группам).

Задание 5. Как бы вы назвали это стихотворение?

III. Анализ стихотворения Бродского «Венецианские строфы» (2).

Задание 6 (по группам).

Проведите наблюдения над ритмикой (размер, способ рифмовки), строфикой и звукописью стихотворения.

Найдите лексические средства, с помощью которых создаётся реальная картина города.

Проанализируйте синтаксический строй стихотворения.

Завершает работу в группах обмен наблюдениями и мнениями на тему: «Что вы можете сказать о поэте — авторе этих строк?».

Урок второй

I. Урок-продолжение начинается с рассказа учителя о поэте-петербуржце Иосифе Бродском, который сопровождается мультимедийной презентацией (см. Приложение II).

II. После рассказа о поэте учащимся предлагается ответить на вопрос: “Почему поэт — коренной ленинградец, почётный петербуржец — завещал похоронить себя в Венеции?” (Обида на страну, изгнавшую поэта-патриота, собственное объяснение как “нежелание быть туристом в родной стране” и сходство городов, отражение в Венеции Петербурга.)

III. После обсуждения ответов-версий на этот вопрос детям предлагается (без названия) стихотворение Иосифа Бродского «Стансы городу» (1962; см. Приложение I).

IV. Составьте “партитуру чувств”, объясните, почему выбрано было и подчёркнуто чтением именно такое настроение, такая интонация.

V. Общие вопросы учителя ко всем учащимся.

Как бы вы назвали это стихотворение и почему?

О каком городе идёт речь в этом стихотворении и почему автор не называет его по имени? Что помогает узнать Ленинград?

Понятен ли вам смысл авторского названия «Стансы городу»? Нет ли здесь скрытого смысла?

VI. Из предложенного перечня вопросов учащиеся в группе выбирают те два вопроса, на какие они хотели бы ответить, и соответственно готовят ответы. Кроме того, они составляют свои вопросы (один-два) по стихотворению.

Как связаны строфы стихотворения между собой?

Почему горе поэта названо жалким, а земная слава города — неподвижной?

О чьей бедной жизни говорит поэт в последней строфе?

Что в стихотворении позволяет узнать Петербург?

О каких поэтах вы вспомнили, прочитав стихотворение? Почему?

Когда это стихотворение было написано? К какому периоду творчества Бродского вы его отнесёте и почему?

Почему поэт ни разу не называет город по имени?

Найдите в тексте метафоры и расшифруйте их.

Как создаётся музыка этого стихотворения?

Что роднит это стихотворение с «Венецианскими строфами»? Чем оно отличается от них?

VII. Что, по-вашему, является важнейшим для поэта при создании образа любимого города? Какие ключевые слова, мотивы и лейтмотив, настроение? (“Если стихотворение положить на некую магическую скатерть, которая убирает прилагательные, то всё равно останется достаточно чёрных мест. Глаголы ещё туда-сюда, ещё могут иметь место, но прилагательных должно быть как можно меньше”, — считал И.Бродский.)

VIII. Прослушайте это стихотворение в исполнении автора. Какое настроение у вас создаёт сам автор таким чтением своего стихотворения?

IX. Вновь задаётся вопрос, прозвучавший в конце прошлого урока: “Каким вы представляете поэта, написавшего это стихотворение?” (Выберите слово или фразу из материала этих двух уроков, пусть она станет названием вашего мини-суждения о поэте Иосифе Бродском.)

X. Чтение ученических работ по желанию.

XI. Заключительное слово учителя о поэте и его месте в отечественной литературе.

Иосифу Бродскому никогда больше не довелось увидеть ни своих родителей, ни того идеального пространства, которое он почти с маниакальным упорством пытался воссоздать в других местах в течение оставшейся жизни. Он никогда не увидел своей комнаты, потому что никогда не вернулся в родной город; а не вернулся он в родной город потому, что его мышление и действия были линейными: “Человек двигается только в одну сторону. И только — ОТ. От места, от той мысли, которая пришла ему в голову, от самого себя”. Короче говоря, потому, что с тридцати двух лет он был кочевником, осуждённым никогда не возвращаться назад.

Тем не менее он много раз собирался, во всяком случае — мысленно. После получения Нобелевской премии, а главное, после падения тирании, когда появилась возможность вернуться, ему часто задавали вопрос, почему он не едет. Доводов было несколько: он не желал приезжать туристом в родную страну. Или: он не желал приезжать по приглашению официальных учреждений.

Последний был: “Лучшая часть меня уже там — мои стихи”.

XII. Фрагмент фильма о Петербурге Бродского, заканчивающийся чтением его стихов и кадрами Венеции, с которых урок начался.

Домашнее задание

1. Создание мини-антологии по творчеству Бродского на одну из тем: «Венеция Бродского», «Петербург Бродского», «Рождественские стихи Бродского», «Мои любимые стихи Бродского». (Названием сборника может стать строчка поэта.)

2. Вступительная статья об авторе к этому сборнику стихов (для дилетантов, никогда не читавших этого поэта, — в жанре эссе, письма другу/подруге) или интерпретация одного из стихотворений поэта.

Приложение I

А.И. Герцен

Venezia la bella

Отрывок из статьи

Вода, море, их блеск и мерцание обязывают к особой пышности. Моллюски отделывают перламутром и жемчугом свои каюты… Земли нет, деревьев нет, что за беда! Давайте ещё больше резных каменьев, больше орнаментов, золота, мозаики, ваяния, картин, фресок. Тут остался пустой угол — худого бога морей с длинной мокрой бородой в угол! Тут порожний уступ — ещё льва с крыльями и с Евангелием Св. Марка. Там голо, пусто — ковёр из мрамора и мозаики туда! Кружева из порфира туда! Победа ли над турками, над Генуей, папа ли ищет дружбы города — ещё мрамора, целую стену покрыть иссечённой занавесью и, главное, ещё картин. Павел Веронезе, Тинторетто, Тициан — за кисть, на помост: каждый шаг торжественного шествия морской красавицы должен быть записан потомству кистью и резцом… Один поверхностный взгляд на Венецию показывает, что это город крепкий волей, сильный умом, республиканский, торговый, олигархический, что это — узел, которым привязано что-то за водами, — торговый склад под военным флагом: город шумного веча и беззвучный город тайных совещаний и мер…

Иосиф Бродский

Стансы городу

Да не будет дано

умереть мне вдали от тебя,

в голубиных горах,

кривоногому мальчику вторя.

Да не будет дано

и тебе, облака торопя,

в темноте увидать

мои слёзы и жалкое горе.

Пусть меня отпоёт

хор воды и небес, и гранит

пусть обнимет меня,

пусть поглотит,

мой шаг вспоминая,

пусть меня отпоёт,

пусть меня, беглеца, осенит

белой ночью твоя

неподвижная слава земная.

Всё умолкнет вокруг.

Только чёрный буксир закричит

посредине реки,

исступлённо борясь с темнотою,

и летящая ночь

эту бедную жизнь обручит

с красотою твоей

и с посмертной моей правотою.