Творческая работа «Виталий Александрович Закруткин – писатель, сын земли донской»

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

 средняя общеобразовательная средняя школа № 68

Творческая работа

«Виталий Александрович Закруткин –  писатель,                              сын земли донской»

2018 г.

Содержание.

1.   Место донской литературы в культурной жизни страны.                

2.   В. А. Закруткин – великий писатель Дона.                                                        

1.  Библиографические сведения.

2.   Творческий портрет писателя.   

а) Творчество В. А. Закруткина.                                                      

3.  Публицистика военных лет. «Кавказские записки».

4.  Роман-эпопея «Сотворение мира».  

5.  Повесть «Матерь Человеческая» - произведение высокого гуманизма.        

а) Прототипы Марии в повести «Матерь Человеческая».

6.  Экранизация произведений В. А. Закруткина.

7.  Закруткинская весна.

8.  Музей имени В. А. Закруткина.

3.   В. А. Закруткин – художник «шолоховского притяжения».

4.   Список использованной литературы.

Место донской литературы в культурной жизни страны

Талант большой, самобытный и …

глубокий.

Он жизнь знает и язык народа чувствует.

Это художник.  С. Сергеев-Ценский

 

«Щедрая талантами, донская земля по-разному вошла в судьбу и творчество многих писателей русской и советской литературы. Для одних она была родиной. Для других открыла путь в литературу. Но для всех навсегда стала дорогой памятью сердца, неиссякаемым и вдохновляющим источником творчества».   

Многоцветье творческих индивидуальностей и стилей, особое внимание к молодым авторам, чувство ответственности за результаты своего труда и сознание огромного значения литературы в решении задач, стоящих перед советским народом, - характерные черты донских писателей.

Современность – главная тема в творчестве донских писателей. Быть современным писателем – значит творить на уровне тех задач, которые выдвигает эпоха, и решать их так, чтобы читатель видел перспективу, показать в художественных произведениях такие качества человека, которые развивали бы патриотизм, уважение к народу.   

В настоящее время донская литература приковывает к себе внимание не только читателей нашей страны, но и многих зарубежных государств.     

Библиографические сведения

 Виталий Александрович Закруткин родился 14 (27).03.1908 года в станцие  Кочетковская,  Семикаракорского района, Ростовской области, там многие десятилетия жил и работал известный советский писатель, лауреат Государственных премий СССР и РСФСР. 
      В первый же месяц Великой Отечественной войны Закруткин написал публицистическую работу о фашизме – «Коричневая чума». Ростовское издание выпустило работу в печать, и газета Северо - Кавказского военного округа «Красный кавалерист» уже в сентябре 1941 года опубликовала на нее рецензию, в которой отмечалось: «Яркую по своим фактам, книгу Виталий Закруткина следует настоятельно рекомендовать красноармейскому читателю. Она рассказывает правду о фашизме» (Выдержка из рецензии). 
      Длинными оказались дороги военного корреспондента Закруткина. Они начались на Дону и в предгорьях Кавказа. Ему пришлось участвовать в Корсунь-Шевченковской операции, форсировать Вислу и, наконец, штурмовать Берлин в составе Пятой ударной армии. В один из моментов штурма, когда был убит комбат, поднялся во весь рост майор Закруткин и с автоматом в руках повел батальон в атаку. Не знали тогда бойцы, что майор, который поднял их для решительного броска, не был строевым офицером, а педагогом, ученым. Теперь он стал воином, и сам маршал Жуков вручал ему боевой орден Красного Знамени. 
      Война во многом определила дальнейшую литературную судьбу Виталия Закруткина. В его памяти словно застыли картины пожарищ и взорванных полей, оскверненные трупами воды рек, плач обездоленных детей, женщин, стариков – картины, составившие скорбную панораму жизни и смерти. В. А. Закруткин ощущал потребность рассказать обо всем увиденном и пережитом. 
     Это были невыдуманные рассказы о мужестве и стойкости советского солдата, о долге и чести человека на войне. Одним из произведений этого сборника является поветь «Матерь человеческая», напечатанная в 1969 году. Этой повести была присуждена Государственная премия РСФСР имени Горького. В произведении передана судьба русской женщины, оказавшейся в разоренном и сожженном гитлеровцами хуторе. 
      Рассказ из того, военного сборника давно уже жил литературной жизнью, но судьба его героини Марии не переставал волновать писателя. Многие годы он не раз проверял свои ощущения, прежде чем из первоначальной основы решился создать новое этическое полотно. «Эту женщину я не мог, не имел право забыть…» - так начинается повествование. 
     Писатель создает исключительную ситуацию: каратели дотла сжигают хутор, а жителей – одних убивают, других угоняют в неволю. И вот на пепелище остается одна женщина, мужа и сына которой повесили немцы. «Я не могу жить… - давясь слезами, шептала Мария, - я не хочу жить… Разве можно так жить?» И все же героиня находит внутренние силы, которые помогают не только выжить, но и выстоять, не потерять ни милосердие, ни душевное тепло, ни достоинство, ни, наконец, надежду и веру. Поселившись в погребе на родном пепелище, Мария с большим трудом организовала свой скудный быт. Она ходила по пустым окопам, находила то шинель, то гимнастерку или окровавленное белье, отстирывала его в реке. Из заношенного тряпья сшила себе подобие одежды. А дальше дни ее наполнились содержанием и смыслом. Приплелись к ней собаки Дружок и Дамка, четыре коровы и три подседланные лошади. Для каждого животного Мария находила ласку, и они по-своему выражали свою благодарность. 
      Человечность Марии, как это показывает писатель, простирается далеко. Это правдиво и жизненно оправданно передано в ситуации с немецким солдатом-мальчишкой Вернером Брахтом. Мария попыталась сделать все, чтобы облегчить его страдания, умирающего бесцельно и глупо в угоду правителям своей страны. 
      Цельность натуры Марии надо видеть и в ее решении взяться за работу, потому что сердце разрывалось от жалости при виде гибнущего неубранного добра! Она глядела на кукурузное поле. Но как ни сокрушалась, не под силу ей было справиться с урожаем. Одного картофеля двадцать пять гектаров. А той же кукурузы – шестьдесят. Стояла Мария и «не знала, что ей делать одной, совсем одной на необозримых, покинутых полях». Впрочем, решение у нее уже созрело. Она стала работать «ежедневно: то резала подсолнухи, то копала картофель, морковь и свеклу или утепляла ульи на пасеке». И весь свой изнурительный труд она проделывала с надеждой, что все это, может быть, понадобится людям. Мы узнаем о ней, что это «чистая душа, характер глубокий и добрый… Мария не была смелой и сильной духом. Маленькая женщина, потерявшая все и всех, по-матерински любила людей». Это качество оказалось мерилом, способным вобрать в себя мужество и стойкость, красоту и мудрость в такой неисчислимой мере, что позволяет назвать ее именем Матери человеческой. 
     От древней церковной живописи через всю историю и мировое искусство проходит образ скорбящей матери. Виталий Закруткин обратился к этой «вечной» теме и сумел воссоздать обобщенный характер Матери человеческой. Прообразом его явилась обыкновенная, простая женщина с маленького донского хутора. Но во всем ее, казалось бы, горестном облике писатель прославил героическое начало, всепобеждающую силу любви и жизни. 
Кровью и мужеством писались «Кавказские записки», беспокойством рачительного хозяина земли дышат страницы «Плавучей станицы», беспредельной верностью революционным идеалам пронизана эпопея «Сотворение мира», памятью сердца скреплены чувства, выраженные в «Подсолнухе», жизнестойкость в полный голос воспета в «Матери человеческой». 
       И в каждом из этих произведений ни убавить, ни прибавить ничего нельзя. «Все эти книги, - отмечал Юрий Бондарев, - продуты сквозняками времени, прожжены солнцем, охолонуты снежными вьюгами революции, простреляны пулеметными очередями Великой Отечественной войны, овеяны и скорбью, и добротой, и человечностью». 
       Виталий Александрович Закруткин был сугубо мирным человеком. И, как у всех мирных людей, мысли и чувства его были устремлены к созиданию, добру, радости труда. Не его вина в том, что было время, когда пришлось отложить перо и сменить гражданский костюм на гимнастерку. Но и потом, вернувшись к своей мирной профессии, он всю жизнь считал себя в состоянии мобилизационной готовности. «Уходят годы, - писал он с грустью, - поседела моя голова, и я уже снят с воинского учета. Но я остаюсь в строю. И когда придет мой смертный час, я прошу похоронить меня в гимнастерке, с застегнутым воротом, подпоясанной ремнем, в полной форме. И при первом сигнале тревоги я буду разить врагов чтобы словом своим, трудом, всем, что мною было совершено при жизни, защитить и отстоять любимую мою Отчизну и мир на земле». 
      Прочитав поветь от начала до конца, я поняла всю трагичность и весь ужас страшной чумы – войны. Это ни с чем не сравнимое чувство, когда на твоих глазах отнимают у тебя самое дорогое: мужа, детей, родной дом. Самое тяжелое на свете для матери – это потеря ее дитя. Все можно выдержать русская женщина: боль, тяжкий, изнурительный труд, страдания и истязания, лишь смерть ребенка может за один раз в одну секунду перечеркнуть всю прошлую жизнь женщины-матери. 
     И русская женщина никогда не сможет лишить себя этого наслаждения, она все выстоит, преодолеет любые преграды и тяготы нелегкой военной жизни.

По возращении с фронта вернулся на прежнюю работу, но груз военных впечатлений заставляет обратиться к фронтовому дневнику, по материалам которого создается повесть-хроника "Кавказские записки" (1946год).

В 1947 году Закруткин переезжает из Ростова в глухую станицу Кочетковскую, где в 1948 году им были написаны рассказ "Млечный путь" и Повесть "За высоким плетнем".

Тема умелого хозяйствования на земле получила развитие в романе "Плавучая станица" (1950 год). Непосредственное вторжение литературного произведения в конкретную сферу народного хозяйства стала приметой времени. В 1951 году роман был удостоен Государственной премии СССР.

В 1953 году Закруткин приступил к непосредственному воплощению замысла романа - эпопея "Сотворения мира".

В 1955-1956 годах писатель создает первую книгу, вторая книга увидела свет в 1967 году, и с конца 1960-х годов автор работал над третьей книгой, опубликованной в 1978 году.

В 1982 году Закруткин В.А. стал лауреатом Государственной премии СССР за роман "Сотворение мира". В творческой манере и языке Виталия Александровича Закруткина ощутимо влияние шолоховской традиции. Награжден четырьмя орденами, а также медалями.

Виталий Александрович Закруткин - автор рассказа "Подсолнух", повестей "Матерь человеческая", "Сила". До конца своих дней писатель работал над повестью "На Золотых Песках", которая так и осталась незавершенной.

Прожив всю свою писательскую жизнь в станице Кочетковской, Закруткин стал неотъемлемой частью этой земли. Он не раз писал о ней ("Кочетовцы", "В родном краю", "В донской степи" и др.).

Почти все это время он был депутатом местного и областного советов. Стараниями Закруткина в станице была построена новая школа - десятилетка, поселковая дорога, восстановлена церковь в станице Семикаракорской. Закруткин, как и М.А. Шолохов воплотил особый "донской" стиль писательской жизни.

10 октября 1984 года Виталий Александрович Закруткин умер,  был похоронен во дворе собственного дома, ставшего музеем. В его честь был назван теплоход.

Творческий портрет

Виталий Александрович Закруткин (1908 – 1984) большую часть жизни прожил на Дону, посвятив многие свои произведения людям и природе нашего края.

Вспоминая свое детство, Закруткин говорит о том, что именно дед, Николай Константинович, вдохнул в его душу страсть к охоте, рыбной ловле и – самое главное – неизбывную любовь к природе, ко всему живому, что, конечно, повлияло на его жизненные взгляды.       

В творческом пути Закруткина можно выделить два этапа.

Первый этап – первые выступления его в печати, относящиеся к концу 20-х началу 30-х годов, когда Закруткин писал фельетоны, рукописи, статьи в одесской и дальневосточных газетах, книги, посвященные проблемам истории русской литературы. «Писал Закруткин в середине тридцатых годов много и хорошо. Он отлично, досконально знал отечественную литературу первой половины XIX века. Пушкина, Лермонтова, поэтов-декабристов, романтическую прозу Марлинского, В. Ф. Одоевского и других… Тут он чувствовал себя легко и свободно. Русский и украинский фольклор, русская критика и филологическая наука с двадцатых годов до середины века – все это было ему отлично ведомо. Он постоянно обогащал свои знания западноевропейских литератур, интересовался западнославянскими литературами»[1] - так писал о Закруткине Ал Дымшиц.

С 1927 года Закруткин работал избачом и среди запыленных книг ему попался сборник стихов С. Есенина, который буквально потряс его.

«Поразила меня невиданная искренность поэта, его неизбывная любовь к земле, ко всему живому, и самое главное – к человеку, который жизнью и работой своей кровно связан с кормилицей-землей. Мне казалось тогда, что неведомый поэт пишет про нас всех, кто живет в этой глухой деревушке: про деда Ивана Корзуна, про моих отца и мать, про братьев и сестру, про меня самого».[2]

Именно с этого момента Закруткин со своим братом стал «писать стихи в тетради».

Второй этап – начинается с 1940-х годов, когда была издана в Ростове-на-Дону первая художественная книга. Через год, перед самой войной, вышла в свет книга научных исследований и статей доцента В. А. Закруткина «Пушкин и Лермонтов».    

           Закруткин принадлежит к тем писателям, которые не понаслышке знают цену возделанной земледельческой ниве, которые в огне сражений постигали душу советского солдата. Вот почему писатель имел право сказать о себе: «Я, оглядываясь на пройденный путь, все чаще думаю о том, что на всю жизнь меня привязали две темы: земля и война, вернее, человек на земле и человек на войне»[3].

Одним из значительных произведений на тему «человек на земле» явился рассказ «Подсолнух», впервые увидевший свет на страницах газеты «Правда».  Очерки «Лик земли» (1960), «Лесные клады» (1961), «Творцы земной красы» (1962), «Кочетовцы» (1968), «В родном краю» (1971) и другие составили впоследствии книгу «Мать сыра земля» (1970).

Тема умелого хозяйствования на земле получила развитие в романе «Плавучая станица» (1950).

Наиболее впечатляющим из последних произведений В. Закруткина на тему «человек на войне» явилась повесть «Матерь Человеческая».

Тема «судьбы человека» раскрывается также в повесть «Матерь Человеческая», в рассказе «Подсолнух».   

Тема защиты природы, всего живого – одна из самых главных тем творчества этого писателя. К ней относится «Слово о бессловесном» (1956), посвященные красоте и защите природы.

Встреча с большим писателем, Александром Серафимовичем, одним из зачинателей советской литературы, конечно, сыграли в жизни Закруткина огромную роль.

Благодаря А. С. Серафимовичу, Закруткин познакомился с М. А. Шолоховым, о чем подробно рассказал в своей книге «Цвет лазоревый».

Все написанное  М.А. Шолоховым волновало Закруткина неизъяснимо. Шолохов привлекал его широтой художественного мышления, патриотической любовью к родной стране, к родной России.

К 1946 году у Закруткина появился замысел большого исторического романа, но писатель будет подходить к воплощению этого замысла постепенно, с разных сторон прорабатывая будущие темы и психологические коллизии. С этой точки зрения все его произведения, написанные до «Сотворения мира», можно рассматривать не только как самостоятельные, каковыми они и являются, но и одновременно как предварительные этюды к будущей панораме.        

ТВОРЧЕСТВО ВИТАЛИЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА ЗАКРУТКИНА

* Без вести пропавший.(1957)

* Две ночи. Рассказ

* Дорогами большой войны. (1971) Книга

* За высоким плетнем. (1948) Повесть

* Кавказские записки. (1947)

* Коричневая чума. (1941) Книга

* Кочетовцы. (1969) Сборник

* Лесной рейд. Рассказ

* Лик земли. (1960) Сборник

* Мать сыра земля. (1970) Сборник

* Матерь Человеческая. (1969) Повесть

* На золотых песках. (опубл. в 1987) Повесть (неоконч.)

* На переднем крае. (1942) Сборник

* О живом и мертвом. (1944) Сборник

* О неувядаемом. (1973) Книга

* Плавучая станица. (1950) Роман

* Повесть о слободе Крепкой. (1844)

* Подсолнух. (1957) Рассказ

* Помненька. (1946) Рассказ

* Пушкин и Лермонтов. (1941) Книга

* Пятый патрон. Рассказ

* Сила. (1942) Сборник

* Сотворение мира. (1955-75) Роман

* У моря Азовского. (1945) Роман

* Цвет лазоревый. (1965) Книга

* Человек со шрамом: Повесть о разведчике. (1943)

Публицистика военных лет. «Кавказские записки»

Книга Виталия Закруткина «Кавказские записки» посвящена одной из героических операций сухопутных сил Советской армии в наиболее драматический период Великой Отечественной войны на южном фланге фронта.

В то время, а записки были изданы в 1948 году, это было первое солидное произведение подобного жанра. Читатели увидели не только подлинный документ эпохи, но и самого автора, пытливого, вдумчивого, скорбного… Тем и значительны были эти записки, что они открывали наряду с подлинными событиями и думы самого автора, его горечь и страсть, веру в победу, открывали глубокий смысл подлинных, на месте увиденных подвигов. Человек был рядом, вместе он делил хорошее и плохое, он подмечал, анализировал, делал свои выводы, не подвергая ни себя, ни читателя пагубным иллюзиям.

Можно считать наверняка, что Закруткин с удивительной прогнозирующей убежденностью сумел разгадать и определить суть будущей победы на столь сложном участке великой битвы за Кавказ.

«С августа 1942 по февраль 1943 года, когда по всему тысячекилометровому Кавказскому фронту шла битва с гитлеровской армией мне, как военному корреспонденту, довелось побывать на всех основных участках этого гигантского фронта – от Цемесской бухты до калмыцкой степи, - предупреждает автор своего читателя. – Везде, куда бы меня ни приводили дороги войны, я писал эти записки.

Это – не военно-исторический труд и не специальное исследование Кавказской битвы.

Это – рассказ о том, что я увидел и узнал»[4].

И потому, полностью доверившись автору, читатели не только присутствуют, но и переживают вместе с ним все перипетии Кавказской битвы. 

В те дни, когда непосредственная угроза стремительной опасности нависла над свободными народами Кавказа и Закавказья, когда сформированные по призыву партии казачьего корпуса в жестоких, изматывающих врага боях получили гвардейские знамена, а корабли Черноморского фронта бросили на сухопутный фронт лучшие матросские бригады, народ Закавказья дал клятву: идти вместе с великим русским народом на смертный бой против врага – и эту клятву выполнил.

Положение на юге к осени 1942 года, мягко говоря, было весьма серьезно. Никто не преуменьшал опасности, грозной тучей нависшей над нашей Родиной. Ожесточенные бои кипели у Сталинграда и клубчато-огненной лавой катились к предгорьям Кавказа. Второй год войны решал судьбы всего мира и в первую очередь судьбу нашего Отечества. История возложила на плечи советских дивизий величайшую ответственность. Исход летней кампании 1942 года контурно предопределял исход войны. Это был год перелома.

Сталинград и Кавказ! Туго затянутый стратегический узел!

Надо было, не останавливаясь перед крайними мерами, граничащими с отчаянностью самопожертвования, не только задержать, но и обескровить врага, одновременно суметь при помощи тыла перейти в мощное контрнаступление.

Закруткин рассказывает о сражениях на левобережье Кубани, а затем переносит нас в знаменитую Иркутскую дивизию полковника Аршинцева, дивизию, дравшуюся с мужеством эпических фермопильцев на скалистых перевалах на проступках к Туапсе.    

Волнуют страницы, рисующие разными красками многоцветную картину изумительных подвигов славных сибиряков. Тонко, с сердечной теплотой и признательностью автор выписывает один за другим эпизоды битвы. Солдатский героизм перемежается со зрелым мастерством командиров, осваивающих элементы боя в сложных, новых для них условиях горного театра.

Читатель увидит многогранный образ командира дивизии Б. Н. Аршинцева, человека незаурядного, имя которого в боях за Кавказ ярко вошло в историю войны как боевого командира, участника боев за Новороссийск, Тамань и Керчь.

Читатели видят автора записок на передовых позициях, в снегах и льдах. Отсюда и появляются невыдуманные страницы обороны перевалов. Автор не отсиживается в блиндажах третьего эшелона и не пишет на основе рассказов очевидцев, он сам участник, сам делит страду с бойцами, с лейтенантами Смагой и Ковзаном, участвует в высокогорных боях против егерей «Эдельвейса».

Не ограничиваясь только личными наблюдениями, что невольно привело бы к снижению общепознавательных ценностей, Закруткин повествует и о тех событиях, непосредственным участником которых ему не пришлось быть. И нельзя сказать, чтобы эти страницы были менее интересны. Вчитываясь хотя бы в описание подвигов грузинской дивизии генерала Купарадзе, зимой, в бураны, форсировавшие мрачный обледенелый перевал Донгуз-орун-баши, на четырех километрах высоты над уровнем моря.

Гизельское сражение, наряду с боями на Терском рубеже, решило исход всей Кавказской битвы. Гизель – осетинское село близ Владикавказа. Возле него враг был остановлен, измотан, и здесь же, в узкой Гизельской долине, между двумя невысокими горами, покрытыми густым лесом, развернулось решительное сражение за Кавказ, закончившееся разгромом противника.

Здесь плечом к плечу сражались русские, украинцы, грузины, армяне, кабардинцы… Здесь помнили незабываемый подвиг героев братьев-близнецов Дмитрия и Ивана Остапенко, ставших насмерть против немецких танков. Здесь родились новые герои – Петр Барбашев, братья Глицки, Кубати Карданов, Самсон Мкртумян, Иван Боронин, Дмитрий Сигов и многие другие.

  Сталинградская битва воодушевляла защитников Кавказа, в то время как оккупанты с мистическим ужасом внимали отголосками сражения на великой русской реке.

Превосходно описаны казаки. С ними автор проскакал Прикаспийскую полупустыню. И не менее зримо передано освободительное движение советских войск, с тяжелыми боями прошедших по степям Ставрополья и  Кубани к Ростову.

Книга заканчивается подвигом ветеранов Кавказской битвы при штурме Берлина. Полки кавказцев в составе войск генерала Берзарина с боями продвигались вдоль берегов Шпрее и Александерплац. Вместе с ними находился и автор.

Читателю приходилось встречать Виталия Закруткина во время битвы за Кавказ. Он видел его в выцветшей от солнца гимнастерке с фронтовыми погонами майора, в сапогах, потертых стременами, в кубанке, в пенсне. На поясе его висели пистолет и полевая сумка с дневниками фронтового летописца.  

Правдивую книгу эту, написанную в огне сражений, прочтет современный читатель, с душевным волнением прикоснувшись к ее честным страницам.  

Роман - эпопея «Сотворение мира»

Одна из самых больших и ответственных работ, предпринятых Виталием Закруткиным, - это, несомненно, его роман «Сотворение мира».

Более двух десятилетий трудился писатель над этим большим эпическим полотном…

Огромную задачу поставил он перед собой. Взята одна из многих русских семей, показаны судьбы тех, кто эту семью составляет. И в судьбах этих, словно в кристалликах, увидено отражение времени двадцатых и начала тридцатых годов.

История семьи Ставровых – ее старшего поколения и ее молодежи, идущей в жизнь, - это история типических человеческих судеб в эпоху, когда над Россией прогремел грохот революционных громов и возникла на Руси новая, советская земля. К своему роману Виталий Закруткин избрал прекрасный эпиграф из книги «Откровения»: «И слышал я как бы слово многих народов, как бы шум вод яростных, как бы грохот громов… И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежде небо и прежняя земля миновали». С таким же правом он мог бы взять и второй эпиграф – из своего любимого Пушкина: судьба человеческая – судьба народная. В его романе личные, человеческие судьбы прослеживаются, как частица народной судьбы, судьбы, решенной волей ленинской партии, поднявшей народ на высоту хозяина истории.

С особым, пристальным, поэтическим вниманием следит писатель за жизнью деревни в двадцатых годах, широко развертывая перед читателями панораму сельской жизни, показывая на этой панораме разнообразнейшие крестьянские характеры и типы. Вторая революция – коллективизация, судьбы селян, прошедших через горнило ее боев, - все это написано с глубоким драматизмом, ярко, правдиво.

По самому своему характеру роман «Сотворение мира» для В. Закруткина – это его «Хождение по мукам». Сам тип романа-эпопеи, то обстоятельство, что и рамки семейного романа оказываются «взорванными» обстоятельствами времени, что и люди одной семьи выходят на разные жизненные орбиты в эпоху, когда жизнь сотрясается и преобразуется революцией.

Есть, однако, в композиции романа «Сотворение мира» и нечто принципиально новое, состоящее в чередовании «кусков» развивающегося сюжета с историко-публицистическими «прокладками». Автор старается показать движение сюжетных событий и судеб своих героев на широком и активном историческом фоне и вводит для этого нечто вроде своеобразной исторической панорамы. Это не «киноглаз», который был моден у некоторых зарубежных писателей в тридцатые годы и который нес с собой поток нерасчлененных событий, скорее это писательская «кинокамера», панорамирующая исторические события, выделяющая в них главное, важнейшее, останавливающая читательскую мысль и читательское воображение на важнейших событиях в жизни и борьбе партии – решающей силы жизни народа.

С 1951 года В. Закруткин начал работу над романом - эпопеей  «Сотворение мира». Книги романа выходили в 1956-м, 1967-м, 1975-м годах. События в романе развертываются в разных местах нашей страны и за рубежом.

Роман состоит из трех книг.

 В первой книге разворачивается панорама семейной хроники Ставровых, жителей небольшой деревни. Отправной хронологической точкой был выбран  1921 г.  – год страшного голода в Центральной России.

Вторая книга обогащается дополнительными сюжетными линиями. Подробно рассматривается эмигрантская тема.

Третья книга охватывает период с 1936 по 1945 г., создавалась же она с конца 60-х гг. (опубликована в 1978, Гос. Премия СССР 1982г.), вобрав некоторые творческие тенденции этого времени.

Большую и многотрудную работу взял на себя Виталий Закруткин, принявшись за многотомный роман-эпопею. Он показал себя и отличным знатоком истории, быта, характера, психологии, и мастером их анализа и художественного воплощения, и поэтом родной природы, и «гранильщиком» родного языка.  

Повесть «Матерь Человеческая» - произведение  высокого гуманизма

О Владычице Царица Небесная! Ты мне упование и прибежище, покров и заступление и помощь.                                    Из молитвы. Материнства не взять у Земли, Не отнять, как не вычерпать    моря.                                                                                                     В.С. Высоцкий.

«Матерь Человеческая» Виталия Закруткина — одно из пронзительных произведений о ве­ликом подвиге материнства в годы Великой Оте­чественной войны. Писатель заставляет нас пе­режить горькую и возвышенную судьбу женщи­ны, которая способна своей самоотверженной любовью спасти и сохранить погибающий мир...

Его самое лучшее произведение на тему Великой Отечественной войны – повесть «Матерь Человеческая» - удостоилась Государственной премии, сразу завоевала сердца читателей. «Матерь Человеческая» - как прекрасно отметил В. Котовсков, - и сегодня через много лет после первого чтения, обжигает сердце и память». Как и шолоховская «Судьба человека», это тоже большая правда о судьбе человека в тяжелые годы испытаний.      

           Уже многие годы спустя после военного лихолетья автор-рассказчик «Матери Человеческой», наблюдая в старинном прикарпатском городке, как люди поклоняются Мадонне, Богоматери, которая «возможно выдумана людьми», всматриваясь в «раскрашенное лицо каменной девы», вдруг вспоминает другую женщину, «которую не смел, не имел права забыть». В заключительных строках повести автор снова обращается к образу Мадонны, и еще раз вспоминает историю «простой русской женщины Марии», думая, что «таких, как Мария, у нас на земле великое множество, и придет время – люди воздадут им должное…»[5] Это обрамление. А внутри повести – повествование о суровых испытаниях, выпавших на долю женщины-казачки, через судьбу которой прошла самая кровопролитная война.

В степной хутор ворвались гитлеровцы-каратели. На глазах беременной Марии они повесили ее мужа Ивана, сына Васятку, сожгли все дома, а оставшихся в живых людей угнали в рабство… В сожженном немецкими захватчиками хуторе Мария осталась одна. Там, где осталась Мария, нет ни одной живой души. Сама она спасалась, спрятавшись в кукурузном поле. Ее преследует кошмар той последней ночи, которая лишила ее самых близких людей. Угнетаемая этим кошмаром, она никуда не пытается уйти, чтоб еще раз не встретится с теми, кто сеет смерть. С детства не веря в Бога, Мария запросила у него смерти, но жизнь властно позвала ее.

Под сердцем бился живой комочек – будущий сын. К ней доверчиво тянулось все живое, что осталось на истерзанной войной земле. Однажды она увидела четырех коров, которые напугали ее, побежав к ней. И она поняла, что случилось с несчастными животными – долго недоенные, они устремились за помощью к первому встречному человеку.

Еще недавно в результате всего перенесенного и из-за потери самых близких людей жизнь казалась бессмысленной. Но сейчас эта же душевная боль напоминает ей о ее долге жить, выстоять, трудиться за погибших, во имя того, кто должен родиться, ради тех, кто борется и вернется с победой. Ее сердце может не только страдать, но и сострадать, оно вмещает в себе материнскую любовь, которой хватает не на одних своих детей. Ей, еще не успевшей похоронить мужа и сына, приходиться совершить печальный обряд над убитой фашистами девочкой Саней.

Война почти не заглядывала в сожженный хутор, немцы считали, что там уже ничего и никого нет. Однажды, стирая на речонке белье, Мария заметила издали двух вооруженных всадников. «Это они, немцы», решила она и спряталась. Но то были разведчики-партизаны, вернувшись, они доложили командиру, что ни хутора, ни людей поблизости нет. И партизаны решили больше не посещать хутор.  

Мария поочередно находит и пытается выходить мальчишку-немца Вернера Брахта и молоденького политрука Славу. Обоих их похоронила и оплакала Мария, как мать. «Перед глазами Марии стояли судьбы двух погребенных ею людей… Она по-матерински жалела обоих. Короткая их жизнь была зло и нелепо оборвана войной»[6], читаем мы у Закруткина.   

Ее сердце не очерствело, не могло очерстветь. Именно потому, что всем существом своим она протестует против бесчеловечности фашизма, она и в гневе своем не может быть слепой, хотя вначале «ненависть и горячая, слепая злоба захлестнули Марию», когда она увидела в погребе спрятавшегося немецкого солдата. Это была естественная, почти подсознательная реакция человека, увидевшего врага, представителя той армии, которая сеяла смерть и разрушение.

А между тем на месте сожженного хутора, в глухой степи, усеянной трупами, изрезанной окопами, опаленной войной, продолжается жизнь. Мария, оставшись одна, из последних сил убирает в поле и заготавливает на будущее кукурузу, подсолнухи, свеклу, содержит уцелевших коров, овец, кур, берет на учет брошенную в полях сельхозтехнику. Она верит, что придут свои люди. Автор детально описывает подробности быта и труда одинокой женщины: «Снова работала Мария до темноты, и опять ныли от смертельной усталости ее руки и ноги. Но она, как всегда подоила коров, собак покормила, потом при слабом огоньке жирника до полуночи приводила в порядок подземное свое жилье. Она привыкла делать это каждый вечер, и с каждым вечером у нее прибавлялся какой-нибудь предмет… Из нескольких найденных в окопах патронных ящиков она соорудила стол. Пригодились и доски, унесенные из немецких блиндажей. Мария сбила из них нары. На полевых промежутках нарвала и положила по углам пучки полыни, чтобы вывести блох у Дружка и Дамки. Собак она ночью держала с собой, боясь, что в случае появления немцев, они выдадут ее своим лаем». Так изо дня в день. Детальное описание черной, тяжелой работы не самоцель – оно подчинено раскрытию мира души Марии.

Многие поступки Марии были подсознательными и «срабатывали» раньше, чем она осмысливала их и объясняла себе, что делает. Но это только лишнее свидетельство того, как прочно в человеке укрепились представления, воспитанные определенным образом жизни. Когда читатели оценивают поступки Марии как чисто человеческие, казалось бы вытекающие из чувства сострадания к живому, то мы и здесь видим прочность ее представлений об истинно человеческих отношениях ставших органически неотъемлемой частью натуры Марии.

Ее стремление сохранить свою жизнь ради другой, заключенной в ней, приобретает символический смысл. Ребенок, которого она ждала, должен жить той жизнью, которой жили Славик и Санечка, Иван и Васятка, Фрося и она сама. Мария представляет себе одну «вольную дорогу, по которой только и можно дойти до истинного добра, до мира и до счастья». Борьба за жизнь ребенка была борьбой за эту дорогу.

В том двойном движении мысли, которое в повести деталям придает символический смысл, и любовь к живому проявляется, как любовь к тому, что достойно жизни. В нашей памяти всплывают детали, рассыпанные в повести, и связываются в одно целое опять-таки благодаря второму значению, скрытому за ними. Вот дорожка в усадьбе Марии, ведущая в никуда, потому что не осталось и самой усадьбы. Но не потеряла Мария той вольной дороги, о которой размышляет, сопоставляя судьбы Славика и Брахта. А вот деловые записи политрука, и Мария продолжает их своими заметками обо всем том, что она собрала на пепелище, чтоб вернувшиеся люди могли сразу приступать к работе. Живой о живом и думает.

Но вот Мария находит в степи детей: эшелон их во время эвакуации из Ленинграда попал под бомбежку, из семнадцати мальчиков и девочек, убежавших в поле, остались в живых семеро. После долгих блужданий они встретились с Марией. Еще не появился на свет ее ребенок, а она заменила мать заблудившимся детям из ленинградского детского дома. Она им мать, потому что они советские дети. Она им вдвойне мать, потому что они остались без родительской ласки и перенесли такое же горе, как она и как многие другие. А потом у нее родился сын. Мария уже не одна: рядом дети, сын. А вот и яблоня зацвела: «Ни смерть, ни огонь, ни раны изуродованной войной земли не могли остановить жизнь».

Но вот за первой весенней грозой в помолодевшей многострадальной донской степи появляются разведчики гвардейского кавалерийского полка, вышедшего в тыл к немцам. Так кончилась для Марии эта своеобразная робинзонада. Разведчики доложили командиру полка об увиденном. И командир полка, пожилой майор, подъехал к Марии, слез с коня и, прихрамывая, подошел к ней, «пристально посмотрел в глаза, снял фуражку и, марая жидкой грязью полы щегольского плаща, опустился перед Марией на колени и молча прижался щекой к ее безвольно опущенной маленькой жесткой руке…».

Так две основные линии в творчестве Закруткина – отображение психологии сельского труженика и героизма человека на войне – слились воедино в повести «Матерь Человеческая». Описания окружающей действительности, данные через восприятие простой труженицы-казачки, переплетаются с ее внутренними монологами (испытывая острейший дефицит общения, одинокая женщина разговаривает сама с собой, с домашними животными). Написанные с глубоким знанием особенностей народного мышления, они позволяют читателю как бы напрямую обращаться с героиней. Есть и своя символика: образ селянки вырастает до символа Матери Человеческой, становится сопоставимым с образом Божьей Матери.

И вот читатель расстается с героиней, вместе с ней дождавшись освобождения. Врезается в память последняя картина:

«Она стояла на покатом холме с младенцем на руках, босая, с распущенными волосами. Вокруг нее сгрудились дети, коровы, овцы, куры. Заметив нас, звонко заржали рыжие кони. Вверху носились белокрылые голуби».

Прототипы Марии в повести «Матерь Человеческая»

М.А.Савицкий. Партизанская мадонна	М.А.Савицкий. Мать партизана
М.А.Врубель. Богоматерь с младенцем.	Бартоломео Эстебан Мурильо. Мадонна в облаках

       С древнейших времен сложился у человечества культ Матери и материнства. Именно от нее, Великой праматери, рождается, по многим мифам, Свет, а затем всё сущее на Земле. В. А. Закруткин  создает своего рода словесную икону Женщины-Матери и гимн материнству.

       Репродукции картин белорусского художника М.А.Савицкого «Партизанская мадонна» (1978) и «Мать партизана» (1972) соотносимы с произведением Закруткина. Но самой созвучной повести картиной можно назвать «Мать партизана», где особое значение приобрел символический смысл образа. Молодая женщина сидит на земле. Из глубины полотна, красного пространства фона, бежит к ней смеющийся мальчик. Он- лишь воспоминание. А наяву – строй черных виселиц. Страшно это противопоставление Мадонны без младенца, возникшей, как греза, детской фигурки, и черных столбов с перекладинами. Символ убитого счастья, символ истребления жизни и попрания материнского чувства.

       Многие живописцы стараются подчеркнуть в своих героинях любовь Женщины-Матери к своему ребенку, младенцу, мудрую сосредоточенность на нем и его жизни. Почти в каждой из них чувствуется затаенная печаль, предчувствие будущего страдания и готовность принять его ради жизни на Земле.

Экранизация произведений В. А. Закруткина

Произведения В. А. Закруткина нашли место в кинематографической интерпретации.   

В. Закруткин – автор сценариев художественных фильмов:

 «Без вести пропавший» (1956 год, Киевская киностудия; в главных ролях Михаил Кузнецов, Наталья Ужвий, режиссер – Исаак Шмарук),

«Млечный путь», «Подсолнух» и повести «Матерь Человеческая» (1975 год, Мосфильм; в главных ролях – Тамара Семина, Валерий Кокорев, режиссер – Леонид Головня).   

Кадр из фильма «Млечный путь»	Кадр из фильма « Матерь Человеческая»
Кадр из фильма «Подсолнух»

Закруткинская весна

27 марта 2018 года страна отметила 110 - летие В. А. Закруткина, «художника милостью божьей» (М.А.Шолохов), автора всемирно известных произведений, лауреата Государственной премии СССР, писателя «шолоховского притяжения», нашего земляка, великого мастера слова. 

В Ростове-на-Дону, в Семикаракорском районе, в  станице  Кочетовка, где Закруткин жил долгое время, проходят  мероприятия, посвященные памяти писателя.     

 

                

Музей имени Виталия Закруткина

Станица Кочетковская, расположенная выше по течению Дона, не входит в состав музея-заповедника, но является важным мемориальным объектом.

В станице Кочетковской жил и работал знаменитый донской писатель - Виталий Александрович Закруткин. На этой славной земле создал он удивительные по своей духовной наполненности и силе книги: "Матерь человеческая", "Плавучая станица", "Сотворение мира", "Мать сыра земля", "Цвет лазоревый" и др. Здесь, в Раздорской, ежедневно встречаясь с казаками, трудясь на земле, общаясь с донской природой, изучая фольклор, обращаясь к небу и звездам, получал он вдохновение, которое позволяло писать книги и быт внимательным, добрым и щедрым человеком. Ныне в доме-усадьбе В. А. Закруткина в станице Кочетковской, где он прожил более трех десятилетий, открыт мемориальный музей. Здесь, на территории усадьбы, находится и могила писателя.

Широкие ступеньки крыльца дома-музея ведут на веранду, а затем и в комнаты, где все сохранилось так, как было при жизни писателя. В кабинете Закруткина - старинный рабочий стол, изящный чернильный прибор, подсвечники, множество книг, сувениры, личные вещи. На стенах в комнате отдыха - казачьи сабли и шашки, старый патронташ... В доме-музее хранятся также сувениры и книги с дарственными надписями от известных, талантливых людей. Двери дома-музея В. А. Закруткина всегда гостеприимно открыты для всех, кому дорого творчество замечательного писателя и интересна судьба одного из славных сынов нашей России.

 

В. А. Закруткин – художник «шолоховского притяжения»

Понятие «шолоховские традиции» - бескомпромиссное отражение жизни народа, историзм, умение видеть настоящее в его связях с прошлым и с перспективой развития, единства судеб отдельных людей с масштабными преобразованиями истории страны, с судьбами целого народа, раскрытие многогранного характера человека, умение проникать в глубинную суть человеческих чувств, блестящее владение языком родного народа, художественность и многое другое, что привлекает к творениям большого художника читателей всего мира.[7]

«Михаил Шолохов – писал В. Закруткин, - не одинок. Он может гордиться тем, что и в нашей стране, и далеко за ее рубежами шириться круг писателей, в душе которых он поддержал искру творчества. Это не узкий круг смелых подражателей. Подражать Шолохову трудно. Это разноплеменные, пишущие на разных языках люди, которые с сердечной признательностью усвоили его отношение к миру, к человеку, к родной земле, к величайшим гениям прошлого, его требовательность к себе, к творимому им слову, к писательскому долгу, его преклонение перед народом-тружеником и веру в светлое завтра».[8]

Черты Шолохова – человека и писателя – в творчестве В. А. Закруткина.

Во-первых, Шолохов – как человек и как художник – всегда привлекал Закруткина твердостью и постоянной последовательностью своего мировоззрения. На протяжении своей жизни, видя вокруг себя достижения и недостатки, доброе и плохое, энтузиазм и жестокие ошибки, он никогда не подвергал какому бы то ни было пересмотру свои позиции, всегда оставался писателем-коммунистом, веря в великие цели партии и народы. Эта особенность Шолохова породила его гражданское и художественное бесстрашие. Он смело боролся против всего, что мешает народу. Доказательством этого являются все его выступления на партийных и писательских съездах, на встречах с избирателями, в печати. Служение правде, борьбе за человека, изумительное проникновение в душу человеческую определяют прекрасные произведения Шолохова-художника.

Во-вторых, Закруткину была понятна и дорога глубокая народность Шолохова, та истинная народность, которая не может быть привнесена извне, а определяется всей жизнью, взглядами, характером, стремлениями писателя великолепным знанием народного быта, национальных традиций, языка народного.

В-третьих, Закруткина тронуло и привлекло то, что Михаил Александрович знает и любит на земле все живое. Он прекрасно знает природу, и это нашло выражение во всех его произведениях, запечатлевших изумительные по красоте и глубине проникновения картины родной земли, с которой неразрывно связана жизнь всех шолоховских героев…       

Книги Виталия Закруткина выросли из жизни-борьбы. И поэтому они нужны нашей действительности, нашей жизни.

И поэтому любит эти книги читатель, самый главный судья и самый главный друг писателя.    

МАЙОР ЗАКРУТКИН

В гимнастерке, выжженной в походах, 
В кирзовых тяжелых сапогах
Шел корреспондент четыре года,
Жизни не щадя, откинув страх.
Меж боями. На ночных привалах
Доставал заветную тетрадь- 
Шаг за шагом помечал, бывало, 
Как рвалась к победе наша рать. 
Защищал кавказские предгорья, 
Гнал врага до западных границ.
Ликовало сердце, словно море.
Ликовало! – Драпал подлый фриц.
А в Берлине в штурмовой атаке 
Журналист возглавил батальон.
За победу в этой дерзкой драке
Орденом достойно награжден.
Сколько чувств душой своей измерил, 
Сколько дум и жизней пережил…
Тяжелы немыслимо потери,
Но тверды Победы рубежи.

Список использованной литературы

1.      Закруткин В. А., Кавказские записки – Ростов н/Д: Ростовское книжное       издательство, 1995. -  302 с.

2.      Закруткин В. А.,  Матерь Человеческая, М: Дрофа, 2005. –  317 с.

3.      Закруткин В. А.,  Обходя море и землю.  В сб.: Наш Шолохов. – Ростов н/Д: Книжное  Издательство, 1995. – 424 с.

4.      Небратенко В. Б., В. Д. Яцык Край родной в художественной литературе: учебное пособие для учащихся IX – XI классов общеобразовательной школы, Ростов-на-Дону: «Издательство БАРО-ПРЕСС», 2003. – 464с.

5.      Небратенко В. Б., В. Д. Яцык Край родной: Хрестоматия для чтения учащихся 7-8 классов средней общеобразовательной школы на региональном материале. – Ростов н/Д:  «Издательство БАРО-ПРЕСС», 2004. 336 с.

6.      Тяглянко Г. Г., Писатели Дона  – 2-е изд. – Ростов н/Д: Ростовское книжное издательство, 1996. - 414с.

7.      Червяченко Г. А., Штрихи к портрету – 4-е изд. – Ростов н/Д: Ростовское книжное издательство, 1993.- 199с.

---