Урок в 9 классе. Н.В.Гоголь. "Ко Христу взыскующее сердце" (опыт духовной биографии"

Конспект урока литературы

в  9  классе на тему

Н.В.Гоголь. «Ко Христу взыскующее сердце»

(опыт духовной биографии)

            Н. В. Гоголь известен большинству читателей как писатель-сатирик, обличитель пороков, общественных и человеческих, как блестящий юморист. Гоголя в другом его качестве, как религиозного мыслителя и публициста и даже автора молитв, его современники не узнали. Главный труд писателя из области его духовных переживаний - «Выбранные места из переписки с друзьями».

За исключением «Выбранных мест из переписки с друзьями», изданных со значительными цензурными изъятиями и большинством читателей неверно воспринятых, духовная проза Гоголя при жизни его оставалась неопубликованной. Духовно-нравственные произведения Гоголя были как бы изъяты из наследия писателя. В Полное собрание сочинений Гоголя (1937-1952) не включены «Размышления о Божественной Литургии», как не представляющие литературного интереса. Как не раз признавался Гоголь, сочинения его связаны с его духовным образованием.

Гоголь всегда, с детства, был православен, обращен к Богу настолько, насколько было возможно в светском обществе России первой половины 19 века, в обществе, уже тогда крепко болевшем болезнью маловерия, а то и прямого богоотступничества, в обществе, соблазнившемся суетными ценностями материального быта, чуждой культуры, активно проникавшей из Европы, к тому времени зараженной вирусом воинствующего атеизма.

Цель настоящего исследования - попытка наметить вехи духовной биографии Гоголя.

1.     Детские годы и годы учебы.

           1 апреля 1809 года в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в семье помещиков среднего достатка Василия Афанасьевича и Марии Ивановны Гоголь - Яновских родился сын Николай. Два дня спустя младенец был крещен в местной Спасо - Преображенской церкви. Мать Гоголя, у которой двое детей перед тем умерло, едва появившись на свет, дала обет перед чудотворным образом святителя Николая, называемым Диканьским, если будет у нее сын, наречь его Николаем, и просила местного священника молиться до тех пор, пока его не известят о рождении дитяти и попросят отслужить благодарственный молебен. Испрошенный молитвой, новорожденный Николай и был встречен в этом мире молитвой благодарения Богу.

Гоголь родился в благочестивой православной семье, где свято хранились церковные и семейные предания. Среди предков Гоголя были люди духовного звания: прадед его по отцовской линии был священником, дед закончил Киевскую Духовную Академию, а отец - Полтавскую семинарию. Мария Ивановна отличалась набожностью. Родители долгом любви к Богу почитали посещение монастырей и святых мест. Легко представить Гоголя-ребенка, молящегося вместе с родителями перед святыми иконами в церкви и дома. Трудно было предугадать будущее сына, зато ясно, что чуткая душа с молоком матери вбирала родительские духовные уроки. В семье Гоголь получил начатки веры. В письме к матери из Петербурга, говоря о воспитании младшей сестры Ольги, он замечал: «Внушите ей правила религии. Это фундамент всего». И далее Гоголь вспоминает один случай, навсегда оставшийся в его памяти: «Я просил вас рассказать мне о Страшном суде. И вы мне, ребенку, так хорошо, так понятно, так трогательно рассказали о тех благах, которые ожидают людей за добродетельную жизнь, и так разительно, так страшно описали муки грешных, что это потрясло и разбудило во мне чувствительность. Это заронило и произвело впоследствии во мне самые высокие мысли».

При поступлении в Нежинскую гимназию высших наук в 1821 году двенадцатилетний Гоголь обнаружил хорошие познания только по Закону Божию, по другим же предметам оказался подготовленным слабо. Нежин, по всей видимости, во многом определил характер духовного образования Гоголя. Законоучитель гимназии протоиерей Павел Волынский помимо преподавания катехизиса и Священной истории читал в старших классах своеобразный курс нравственного богословия, знакомя воспитанников с творениями святых отцов и учителей Церкви: Василия Великого, Иоанна Златоуста, Исаака Сирина, Амвросия Медиоланского.

Однако и соблазнов безверия, как и многие в юности, он тоже не избегнул. Повлиял, несомненно, сам дух преподавания в Нежинском лицее, где учился Гоголь и где большинство учителей составляли вольнодумствующие атеисты. А в юности так влечет соблазн свободы от какого бы то ни было внешнего авторитета. Конечно, тут действует самообман: освобождаясь от авторитета веры, следуют также авторитету, и исключительно безверия. Соблазн этот не слишком глубоко задел душу Гоголя, и в годы учебы он серьезно читал Святых Отцов, богословием увлекался не поверхностно, однако дерзал не креститься в церкви.  

2.     Литературная слава.

           После переезда в Петербург Гоголь погружается в литературную жизнь, переживает первые неудачи и успехи. Подлинным литературным дебютом Гоголя стали «Вечера на хуторе близ Диканьки» (1831-1832), принесшие ему известность. В начале 1835 г. Гоголь издал сборник «Арабески» и сборник «Миргород» (в двух частях), который явился продолжением «Вечеров...». Белинский провозгласил Гоголя главой русских поэтов. Через год на сцене был поставлен «Ревизор», который принес его автору славу и как драматического писателя. В 1842 г. Вышел в свет первый том поэмы «Мертвые души», задуманной как эпос в трех частях, обнимающий собой «всю Русь» и «все человечество в массе». В том же году издано было и Собрание сочинений Гоголя в 4-х томах (единственное прижизненное). По сути, к тридцати трем годам Гоголь создал и напечатал практически все свои художественные произведения. Как писатель он сформировался почти сразу.

            Раннее творчество Гоголя, если взглянуть на него с духовной точки зрения, не просто собрание веселых рассказов в народном духе, но и обширное религиозное поучение, в котором происходит борьба добра со злом и добро неизменно побеждает, а грешники наказываются («Ночь перед Рождеством», «Сорочинская ярмарка», «Вий»). Эта же борьба, но уже в более утонченной форме, иногда со злом невидимым, явлена и в «Петербургских повестях». Самое известное комедийное произведение Гоголя - «Ревизор» - имеет глубокий моральный смысл, раскрытый автором в «Развязке «Ревизора» (1846 г.): «...страшен тот ревизор, который ждет нас у дверей гроба». Такой же глубокий подтекст имеет и главное творение Гоголя - поэма «Мертвые души». На внешнем уровне она представляет собой череду сатирических и бытовых характеров и ситуаций, тогда как в окончательном виде книга должна была показать путь к возрождению души падшего человека.

Собственно, все творчество Гоголя является попыткой внешнего воздействия на души людские и на общественное бытие. Смех Гоголя еще в раннем творчестве очень скоро от простого проявления веселости был обращен к обличению порока. То был смех - высмеивание зла, горький смех, соединенный с «невидимыми миру слезами».

            К выводу особой важности для понимания духовного развития Гоголя пришел в результате своих исследований Владимир Воропаев, доктор филологических наук, профессор МГУ им. М.В.Ломоносова: «Если брать нравоучительную сторону раннего творчества Гоголя, то в нем есть одна характерная черта: он хочет возвести людей к Богу путем исправления их недостатков и общественных пороков, то есть путем внешним. Вторая половина жизни и творчества Гоголя ознаменована направленностью его к искоренению недостатков в себе самом - и таким образом он идет путем внутренним».

3.     Позднее творчество Н.В.Гоголя.

            Внешняя жизнь есть вне Бога, а внутренняя - в Боге. Гоголь писал в «Выбранных местах...»: «...найди только ключ к своей собственной душе; когда же найдешь, тогда этим же самым ключом отопрешь души всех». Ведь тут все та же вековечная мука человеческих исканий: как исправить мировое зло - внешним преобразовательным воздействием или внутренним очищением души (к чему направляет Откровение Спасителя)? Путь Гоголя, согласно выводу, с которым нельзя не согласиться, - отказ от первого и убежденность в истинности второго. Этот вывод выявляет многое и неясное в судьбе писателя.

Гоголь осознал, что истинное познание жизни невозможно без долгого труда души и без познания самой души своей для того. «Я увидел ясно, что говорить и писать о высших чувствах и движениях человека нельзя по воображению; нужно заключить в себе самом хотя небольшую крупицу этого, - словом, нужно сделаться лучшим», - признавался Гоголь в «Авторской исповеди». Ему открылся новый путь. «Отсюда, - пишет Аксаков, - начинается постоянное стремление Гоголя к улучшению в себе духовного человека и преобладание религиозного направления».

О перемене в воззрениях Гоголя говорит в своих воспоминаниях и П.В.Анненков: «Великую ошибку сделает тот, кто смешает Гоголя последнего периода с тем, который начинал тогда жизнь в Петербурге, и вздумает прилагать к молодому Гоголю нравственные черты, выработанные гораздо позднее, уже тогда, как свершился важный переворот в его существовании».

Сам Гоголь подчеркивал неизменность своего пути и внутреннего мира. В «Авторской исповеди» он писал: «Я не совращался со своего пути. Я шел тою же дорогою... и я пришел к Тому, Кто есть источник жизни».

В статье «Несколько слов о биографии Гоголя» С.Т.Аксаков авторитетно свидетельствует: «Да не подумают, что Гоголь менялся в своих убеждениях; напротив, с юношеских лет он оставался им верен. Но Гоголь шел постоянно вперед; его христианство становилось чище, строже; высокое значение цели писателя яснее и суд над самим собою суровее».

Едва ли не единственным чтением Гоголя в последние годы стали, помимо Священного Писания, творения Святых Отцов и современных ему духовных писателей. Он завел для себя специальную тетрадь, куда вносил выписки особенно поразивших его мыслей, настойчиво советуя и другим делать то же самое. Он пишет для своих друзей два духовно-нравственных сочинения, которыми они должны были руководствоваться в повседневной жизни, - «Правило жития в мире» и «О тех душевных расположениях и недостатках наших, которые производят в нас смущение и мешают нам пребывать в спокойном состоянии».

Тогда у Гоголя появляется потребность глубже войти в молитвенный опыт Церкви. Почти ежедневные посещения церковных служб создавали у Гоголя высокое духовное настроение.

Гоголь был хорошо знаком с богословской литературой. Глубоко изучал Гоголь чинопоследование Литургии Василия Великого и Иоанна Златоуста. Специально для того, чтоб читать их в подлиннике, он занимался греческим языком под руководством учителя. Так родились его «Размышления о Божественной Литургии».

Гоголь работает над книгой «Размышления о Божественной Литургии», оставшейся незавершенной и увидевшей свет только после его смерти. Цель этого духовно-просветительского труда, как ее определил сам Гоголь, - «показать, в какой полноте и внутренней глубокой связи совершается наша Литургия; показать юношам и людям, еще начинающим, еще мало ознакомленным с ее значением». В книге воплощен и личный духовный опыт Гоголя. «...Для всякого, кто только хочет идти вперед и становиться лучше,- писал он в Заключении,- необходимо частое, сколько можно, посещение Божественной Литургии и внимательное слушанье: она нечувствительно (то есть незаметно, исподволь) строит и создает человека».

Гоголь как-то назвал своей «единственно дельной книгой» «Выбранные места из переписки с друзьями». О замысле этой книги сообщает Гоголь в письме к Александре Смирновой: «Это будет небольшое произведение и не шумное по названию, но нужное для многих... »

Посылая Плетневу в Петербург первую тетрадь рукописи, Гоголь требует: «Все свои дела в сторону, и займись печатаньем этой книги под названием «Выбранные места...». Она нужна, слишком нужна всем - вот что пока могу сказать; все прочее объяснит тебе сама книга... » Гоголь настолько уверен в успехе, что советует Плетневу запасать бумагу для второго издания, которое, по его убеждению, последует незамедлительно: «...книга эта разойдется более, чем все мои прежние сочинения, потому что это моя единственная дельная книга».

Все сильнее вызревает у Гоголя желание уйти от мирской суеты, стать смиренным иноком и так послужить Творцу. «Нет выше званья, как монашеское... Но без зова Божьего этого не сделать. Чтобы приобрести право удалиться от мира, нужно уметь распроститься с миром. «Раздай все имущество свое нищим и потом ступай уже в монастырь»,- так говорится всем туда идущим... Но что же мне раздать? Имущество мое не в деньгах. Бог мне помог накопить несколько умного и душевного добра и дал некоторые способности, полезные и нужные другим, - стало быть, я должен раздать это имущество не имеющим его, а потом уже идти в монастырь». Что мог отдать он людям? Но как раз прежние-то свои творения он отвергал теперь. Он раскаивался во всем, им созданном - и в первый раз уничтожил второй том «Мертвых душ».

В 1843 году Гоголь сообщал Плетневу: «Сочинения мои так связаны тесно с духовным образованием меня самого и такое мне нужно до того времени внутреннее сильное воспитание душевное, глубокое воспитание, что и нельзя и надеяться на скорое появление моих новых сочинений».

Все та же мысль: чтобы сказать «о высших чувствах и движениях человека», «нужно сделаться лучшим» самому. Гоголь все более проникается учением Церкви. И приходит к выводу, его ужаснувшему: просвещенное русское общество, формально православное, истинного Православия не знает - как не знал его он сам совсем недавно: «Владеем сокровищем, которому цены нет, и не только не заботимся о том, чтобы это почувствовать, но и не знаем даже, где положили его. У хозяина спрашивают показать лучшую вещь в его доме, и сам хозяин не знает, где лежит она. Это Церковь, которая ...сохранилась одна только от времен апостольских в непорочной первоначальной чистоте своей; это Церковь, которая вся с своими догматами и малейшими обрядами наружными как бы снесена прямо с Неба для русского народа, которая одна в силах разрешить все узлы недоумения и вопросы наши. . дать силу России... И эту Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь!»

          Вот задача: пробудить в ближних потребность постижения православных истин. Он публикует «Выбранные места из переписки с друзьями» (1847), откуда и приведены его пророческие слова о Православной Церкви.

          Книга Гоголя есть большое поучение о собирании небесных сокровищ. Но поскольку люди «от мира сего» сей мир и возлюбили безмерно, то и подобные поучения у них не в чести. Да и не любит человек поучений, пророческих наставлений - не любит еще более, нежели обличения и высмеивания. И раздражает, представляется докучливым (если не безумным) запугиванием вырвавшееся из глубины души пророческое страдание: «Соотечественники! Страшно!»

        Общество «Выбранные места...» отвергло. Редкие люди мыслили так, как П.А.Плетнев (не забудем: друг А.С.Пушкина, которому посвящен «Евгений Онегин», издатель «Современника» после гибели поэта): «Вчера совершено великое дело: книга твоих писем пущена в свет,- сообщал Плетнев Гоголю. - Но это дело совершит влияние свое только над избранными; прочие не найдут себе пищи в книге твоей. А она, по моему убеждению, есть начало собственно русской литературы... Ты первый со дна почерпнул мысли и бесстрашно вынес их на свет». В письме к Гоголю Плетнев назвал «Выбранные места...» «началом собственно русской литературы», но оговорил, что книга эта «совершит влияние свое только над избранными». Вряд ли это устраивало Гоголя, ведь он собирался наставить на путь истинный всю Россию.

           Не мог миновать Гоголь и проблемы просвещения, соблазн которого сильно задел русское общество, как мы помним, еще в 18 столетии. Как истинно православный человек, автор «Выбранных мест...» проблему эту по-православному же и осмысляет: «Мы повторяем... слово «просвещение». Даже не задумались над тем, откуда пришло это слово и что оно значит. Слова этого нет ни в каком языке, оно только у нас. Просветить не значит научить. Слово это взято из нашей Церкви, которая уже тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, отовсюду ее окружавшие, и знает, зачем произносит. Недаром архиерей в торжественном служении произносит: «Свет Христов просвещает всех».

Критика В.Г.Белинского была резкой: «России нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и соре, права и законы, сообразные не с учением Церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое по возможности их исполнение».

            Гоголь был потрясен несправедливостью упреков. Поначалу он написал большое письмо, в котором ответил Белинскому: «Что мне сказать Вам на резкое замечание, будто русский человек не склонен к религии... Что тут говорить, когда так красноречиво говорят тысячи церквей и монастырей, покрывающих Русскую землю... Нет, Виссарион Григорьевич, нельзя судить о русском народе тому, кто прожил век в Петербурге, в занятьях легкими журнальными статейками... »

           В «Выбранных местах...» писатель указывал на обычную беду многих образованных людей, берущихся судить о русской жизни: они не знали России! «Велико незнанье России посреди России». Гоголь указывал способ познания русского бытия: «Чтобы узнать, что такое Россия нынешняя, нужно непременно по ней проездиться самому».

Материалистическое атеистическое сознание желает внешними воздействиями избыть мировое зло. «Я встречал в последнее время много прекрасных людей, которые совершенно сбились. Одни думают, что преобразованьями и реформами ...можно поправить мир; другие думают, что посредством какой-то особенной, довольно посредственной литературы, можно подействовать на воспитание общества... Брожение внутри не исправить никакими конституциями. Общество образуется само собою, общество слагается из единиц. Надобно, чтобы каждая единица исполняла должность свою. Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью небесного гражданина, до тех пор не придет в порядок и земное гражданство».

Поэтому-то Гоголь и утверждает, возражая Белинскому, самую задушевную свою мысль: «Вы говорите, что Россия долго и напрасно молилась. Нет, Россия молилась не напрасно. Когда она молилась, она спасалась».

Этого письма Гоголь, однако, не отправил. Он написал другое, короткое и сдержанное, заключив его словами: «Желаю Вам от всего сердца спокойствия душевного, первейшего блага, без которого нельзя действовать и поступать разумно ни на каком поприще».

Но отчего же Гоголь не отослал своего ответа? Нам не дано этого знать, мы можем лишь предполагать. Быть может, он ощутил тот гордынный дух, каким веет от иных его возражений. Быть может, предчувствовал, что возражения его станут причиною для нового гнева адресата, - а для Белинского, смертельно больного, то было бы губительно. Отправленный иной ответ - краток, полон примирительного спокойствия.

В книге Гоголь во всеуслышание высказал свои взгляды на веру, Церковь, царскую власть, Россию и слово писателя. Можно сказать, что главным содержанием «Выбранных мест...» является Россия и ее духовная будущность. Из всех русских писателей никто, кажется, так сильно, как Гоголь, не обнажил язв русской души, указав и на источник их - роковую отделенность большей части общества от Церкви. Единственным условием духовного возрождения России Гоголь считал воцерковление русской жизни.

Гоголь указал на условия, без которых никакие благие преобразования в России невозможны. Прежде всего, нужно любить Россию. А что значит - любить Россию? Писатель поясняет:

(Чтение из «Выбранных мест...» «Нужно любить Россию»)

Гоголь стремится к преобразованию общества через преобразование человека. Гоголь вместе с некоторыми иерархами Церкви (такими, как святитель Игнатий и святитель Филарет, митрополит московский) предчувствовал катастрофическое падение религиозности в обществе. Своей книгой он как бы ударил в набат, призывая сограждан к коренному пересмотру всех вопросов общественной и духовной жизни страны. Гоголь обратился с проповедью и исповедью ко всей России.

Вне Православия невозможно решить ни одной проблемы российской жизни как для отдельного человека, так и для народа. «По мне, безумна и мысль ввести какое-нибудь нововведение в Россию, минуя Церковь, не испросив у нее на то благословения. Нелепо даже и к мыслям нашим прививать какие бы то ни было европейские идеи, покуда не окрестит их она светом Христовым».

В русской литературе трудно найти другое произведение, о котором было бы высказано столько резких суждений, как о «Выбранных местах...». Петербургский журнал «Финский Вестник» сообщал читателям: «Ни одна книга в последнее время не возбуждала такого шумного движения в литературе и обществе, ни одна не послужила поводом к столь многочисленным и разнообразным толкам... »

             Шквал светской критики, обрушившийся на «Выбранные места...» с журнальных страниц, создал в обществе по преимуществу крайне неблагоприятное мнение о книге. В ней видели отказ Гоголя от художественного творчества и самонадеянные попытки проповедничества. Распространилось даже убеждение, что Гоголь помешался, и оно держалось до последних дней жизни писателя. И.С.Тургенев, посетивший вместе с Михаилом Щепкиным Гоголя в октябре 1851 года, вспоминал: «Мы ехали к нему, как к необыкновенному, гениальному человеку, у которого что-то тронулось в голове... Вся Москва была о нем такого мнения».

Новыми воззрения Гоголя оказались для публики и для критики - он как бы обманул ожидания своих прежних читателей.

Гоголя огорчала не столько журнальная критика, сколько нападения друзей. «Душа моя изныла, - писал он Аксакову, - как ни креплюсь и ни стараюсь быть хладнокровным... Можно еще вести брань с самыми ожесточенными врагами, но храни Бог всякого от этой страшной битвы с друзьями».

Гоголь стремился выработать в себе христианское чувство смирения. Это свое понимание христианского смирения, почерпнутое из писаний святых отцов, Гоголь сжато изложил в «Правиле жития в мире»: «От споров, как от огня, следует остерегаться, как бы сильно нам противоречили; какое бы неправое мнение нам ни излагали, не следует никак раздражаться, ни доказывать напротив; но лучше замолчать и, удалясь к себе, взвесить все сказанное и обсудить хладнокровно... Истина, сказанная в гневе, раздражает, а не преклоняет».

Никуда не ушел от Гоголя вопрос о предназначенности его писательского дара. Смысл ясен: служение. Служение Красоте Небесной. Как? Проповедью? Ему представляется, что на поприще проповедника его постигла неудача. «И в самом деле, не мое дело поучать проповедью. Искусство и без того уже поученье. Мое дело говорить живыми образами, а не рассуждениями. Я должен выставить жизнь лицом, а не трактовать о жизни. Истина очевидная»,- пишет Гоголь Жуковскому в январе 1848 года. А полугодом раньше, в наброске самого ответа Белинскому, эта же мысль выразилась точнее: «Не мое дело говорить о Боге. Мне следовало говорить не о Боге, а о том, что вокруг нас, что должен изображать писатель, но так, чтобы каждому самому захотелось бы заговорить о Боге». Нужно самому стать лучше, нужно самому быть прекрасным, творя красоту.

По Гоголю, литература должна выполнять ту же задачу, что и сочинения духовных писателей, - просвещать душу, вести ее к совершенству. Гоголь возвращается к «Мертвым душам» с убеждением: «Здесь мое поприще» - и работает над ними вплоть до самой смерти.

Небесную мудрость стремится почерпнуть Гоголь и в творениях святых отцов (читает Исаака Сирина) в Оптиной пустыни, которая тянула его к себе в последние годы жизни. Духовная важность общения Гоголя с оптинскими старцами, прежде всего со старцем Макарием, переоцененною быть не может. После первого своего посещения монастыря Гоголь писал: «Я заезжал на дороге в Оптинскую пустынь и навсегда унес о ней воспоминания... Благодать  видимо там присутствует... За несколько верст подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участья к человеку больше».

             А на следующий день по отъезде Гоголь писал иеромонаху пустыни Филарету свою просьбу молиться всей братии монастырской о нем, ибо в молитве этой он надеялся черпать силы для своей работы: «Путь мой труден, дело мое такого рода, что без ежеминутной, без ежечасной молитвы и без явной помощи Божией не может двинуться мое перо... Ради Христа, обо мне помолитесь». Посещал Гоголь Троице-Сергиеву Лавру, припадая к мощам преподобного Сергия Радонежского.

        Особо выделил Гоголь в своей жизни событие великой духовной важности: паломническую поездку на Святую Землю в 1848 году. Ведь и в Иерусалим поехал он, как признавался Жуковскому, чтобы укрепить в себе художественные силы для одоления неподъемного замысла. Едва ли не до последних дней своих он живет мыслью об особом своем писательском служении.

4.     Заключение.

Когда заходит разговор о Гоголе, большинство людей задает два вопроса: правда ли, что Гоголь сошел с ума? Правда ли, что его похоронили живым? По всей видимости, такова участь всякого настоящего христианина, который кажется безумным для мира сего. А Гоголь был настоящим христианином. Более того, он вел почти монашескую жизнь, не имея ни жены, ни собственного дома, ни мало-мальски значительных сбережений.

Гоголь умер, как настоящий христианин: после исповеди, причащения, соборования. Отпевали великого писателя в Университетской церкви святой мученицы Татианы.

           Константин Мочульский в книге «Духовный путь Гоголя» писал: «В нравственной области Гоголь был гениально одарен: ему было суждено круто повернуть всю русскую литературу от эстетики к религии, сдвинуть ее с пути Пушкина на путь Достоевского. Все черты, характеризующие «великую русскую литературу», ставшую мировой, были намечены Гоголем: ее религиозно-нравственный строй, ее гражданственность и общественность, ее боевой и практический характер, ее пророческий пафос и мессианство».

Короткая жизнь Гоголя (он умер неполных 43 лет) была исполнена глубокого трагизма, а в могилу его свели не болезнь и физические страдания, а духовная драма, муки за страдания других людей и острое чувство ответственности за царящее в мире зло.

Творчество Гоголя - это думы писателя о России, о судьбах родного народа, о Церкви. Гоголь хотел быть полезен своему народу, он болел всей душой за Россию, поэтому его творчество, весь его великий талант были положены на благо Отечества.

Драма писателя заключалась не только в том, что его духовную прозу не поняли, но и в том, что ее отринули. Этим Гоголь опечалился не как писатель, которого постигла творческая неудача, он заболел душевно, ибо увидел, в сколь плачевном положении находится нравственное состояние общества. Он оплакивал Россию и молился за нее, он жертвовал собой, чтобы пробудить общество, хотя бы немногих, для новой жизни во Христе. Сила искусства, по Гоголю, заключается в том, чтобы вести человека к Богу.

Кризис Гоголя - следствие внутреннего конфликта между духовными устремлениями и писательским даром.