«Чайка, живущая в каждом из нас». Р.Бах
Что общего между учителем и чайкой?
На первый взгляд, мало что может сближать педагога и какого-нибудь представителя семейства Laridae. Последние вообще являются не очень-то приятными птицами: они обладают пронзительными голосами, разоряют чужие гнезда, часто кружат над свалками и рыболовецкими судами, питаясь пищевыми отбросами и, что греха таить, падалью. Даже увиденная во сне чайка - вестник беды. Но эта морская птица необыкновенно красива в полете, поэтому у людей, досконально не знакомых с ее образом жизни либо просто не фиксирующих на нем внимание, она ассоциируется со свободой, стремительным движением вперед и ничем не ограниченным творчеством. Так, книга Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» (давно известно, что она вовсе не о чайках) проповедует необходимость постоянного совершенствования человека и открывает неограниченные возможности, даруемые духовной свободой. Последние качества и являются неотъемлемыми признаками настоящего педагога.
Главный герой повести Ричарда Баха тоже становится учителем, но через что ему пришлось пройти на этом сложном пути! Он преодолел самое страшное для человека («общественного животного», по замечанию Аристотеля) наказание - одиночество, причем нравственно нисколько не страдал от этого, так как отринувшие его сородичи - скучные, злобные, завистливые, узко мыслящие существа. Теперь остановимся на данном факте и задумаемся: может ли учитель жить в отдалении от людей, имеет ли он право считать себя «сверхчеловеком», стоящим по развитию выше окружающих его братьев по разуму? Уверена, что нет. Мне кажется, что педагог умирает не тогда, когда останавливаются его биологические часы. Нет, смерть наступает в тот момент, когда он начинает смотреть на всех, в том числе на своих подопечных и коллег, с чувством превосходства. Это означает, что он возгордился, что он по всем статьям доволен собой. Но разве может учитель быть довольным собой окончательно и бесповоротно? В этом случае необходимо считать его духовно мертвым, ибо он остановился в развитии, перестал идти к своей бесконечной цели (а истинная цель всегда бесконечна). Учитель, с моей точки зрения, должен выбирать путь Христа, а не ницшеанского человекобога, путь любви и всепрощения, а не гордыни и презрения к слабым. Настоящий учитель должен подать падающему руку, не боясь, что тот утянет его за собой в яму, и силы должно хватить на спасение многих.
Сила педагогу нужна не только для спасения утопающих в жизненном болоте учеников, но и для того, чтобы выстоять в трудные для него времена. Симон Соловейчик писал: «Гениальный математик вызывает восторг, гениальный писатель - опасение, гениального педагога просто не терпят». Многих из выдающихся мастеров воспитания предавали, обманывали, травили, изгоняли, оттесняли от школы, считали сумасшедшими. Вспомним Иоганна Генриха Песталоцци или Константина Дмитриевича Ушинского. Они прожили жизнь, полную страданий, но никогда не опускали руки в борьбе за справедливость и свободу, поэтому знали и верную, преданную любовь, добивались успеха там, где это казалось невозможным. Благодаря своему подвижничеству, они, подобно Джонатану Ливингстону, сумели преодолеть смерть, ибо остались навсегда живыми в памяти благодарных учеников и последователей. Никакие земные блага не могут послужить человеку лучшей наградой за его самоотверженный труд, чем слова, начертанные на могильном камне Песталоцци: «Спаситель бедных. Народный проповедник. Отец сирот. Основатель народной школы. Воспитатель человечества. Человек. Гражданин. Всё для других. Ничего для себя».
В заключение скажу: если бы учителя, всю душу вкладывающие в своих воспитанников, могли иметь личный герб, то на нём стоило бы изобразить всё же не чайку, а феникса - сказочную птицу, которая способна исцелять даже самые глубокие раны своими слезами и поднимать тяжести, на вид многократно превышающие её силы.
